Я выбираю...

Глава 38

В дом я заходила с боевым настроем, в полном предвкушении того, как сверну Державину его куриную шею и оторву уши. Ну, может быть, не так эпично, но скандал я намеревалась закатить знатный. Это было всяко лучше, чем пытаться анализировать все события сегодняшнего дня. Боже, прошло меньше суток с моего отлёта из Москвы, а мне уже кажется, что событий произошло столько, что хватит на одну отдельную жизнь.

У выхода меня встретила недовольная Ксюша.

— Если перебудите мне детей, я вас обоих на Британский флаг порву, — предупредила меня она.

Я лишь кивнула головой и отправилась в сторону столовой, где горел свет, выдавая чьё-то присутствие. Впрочем, можно было не гадать, это был Влад. Он сидел за столом в компании бутылки коньяка и блюдца с нарезанным лимоном.

— Будешь? — миролюбиво предложил мне Державин, кивая в сторону бутылки.

— Нет уж, я теперь с тобой в жизни за один стол не сяду, не то что пить!

— Лиза, не драматизируй, — поморщился он.

— Да если б я драматизировала, от твоего ресторана сегодня бы и ровного места бы не осталось.

— Так, давай ты успокоишься. И поговорим нормально. Ты имеешь законное право сердиться, но заметь, я тебе не вредил. Всё что сделал — это попытался познакомить с нужными людьми и изолировать от общей компании Бодлера и Чемезова. Всё.

— Ну не фига себе всё! — искренне возмутилась я. — Ты делал это за моей спиной. Это же чистой воды манипуляция! Ещё и Артура сюда приплёл!

— Никого я не приплетал! Просто у него дочь вовремя родилась, я лишь проследил, что ты на самолёт села!

— Боже, какая порядочность! Тоже мне, святой Влад нашёлся!

А дальше мы сцепились слово за слово, ещё немного поскандалили друг с другом, после чего я психанула и скрылась дверями своей комнаты.

Мне было откровенно плохо, потому что Державин своей выходкой напомнил мне меня. Я ведь тоже нечто подобное вытворяла и ни раз. Классика жанра, вроде как не делаешь ничего плохого человека, но при этом кучу всего недоговариваешь, используя это в своих интересах.

Казалось бы, мелочи жизни, а всё равно обидно, особенно когда это касается лично тебя.

Стояла посреди комнаты, крутила головой по сторонам и всё никак не могла понять, что я здесь делаю. Как, когда, почему моя жизнь успела дойти до того, что я живу в чужом доме среди лабиринта из собственных вещей?

Злость и обида на Влада, растерянность и чувство чего-то несбывшегося из-за Димы, боль и вина относительно Вани. Все переживания и терзания этой недели навалились на меня с новой силой, сами стены будто стали сжиматься, сминая, ломая и подавляя меня.

Не знаю, была ли это истерика, или я просто отдалась на откуп Чужестранке во мне, но факт остаётся фактом. В голове появилось чёткое убеждение, что надо бежать. Это было как бегущая строка, как указание, как шальная мысль… как провиденье, мать его. Это было знамение. «Беги, Лиза, беги».

Я схватила горшок с лимонным деревом и ломанулась из комнаты. Где-то в коридоре меня попытался перехватить Державин, но я смогла проскочить между ним и стеной.

— Лиза, подожди ты! — кричал он мне в спину, а я быстро перебирая ногами, сбежала по лестнице вниз и выскочила на улицу. Думала сесть за руль, но заглянув в гараж, поняла, что моя машинка была загнана в самую глубь и надёжно зажата двумя машинами Влада, я ж сама просила его убрать мою мазду с улицы. Ну и чёрт с ней. На пороге замаячила чья-то тень, и я поспешила вообще убраться подальше от этого дома.

Так и брела по улице — растерянная, расстроенная и с огромным горшком в руках. Мне всё время казалось, что Державин меня преследует, поэтому я боялась остановиться, вдруг он убедит меня вернуться обратно.

Слёз не было, была только паника, заставлявшая меня метаться по улицам района. В какой-то момент кто-то поймал меня за локоть и ловким движением развернул к себе. Я даже испугаться не успела, столь неожиданно это было.

Когда в свете фонаря разглядела Чемезова перед собой, чуть горшок из рук не выронила, благо у Ваньки было в разы лучше с реакцией, чем у меня, и он успел перехватить Германа.

— Ну и куда ты несёшься?

Я лишь дёрнула плечами, не в силах понять, как он мог оказаться здесь. Ваня пристально разглядывал меня, а потом одной рукой проворно перехватил у меня дерево, а другой взял меня за руку.

— Пошли.

— Куда?! — засопротивлялась я.

— В машину, ты вон, синяя вся.

И опять я ничего не чувствовала, ни холода, ни усталости. Хотя, теперь, когда Ваня мне сказал, что я синяя, поняла, что у меня уже зуб на зуб то не попадает, так меня трясло.

Его джип нашёлся за углом. Он поставил Германа на капот и снял с себя пиджак, который тут же накинул мне на плечи. Затем Ваня хотел поставить дерево на заднее сиденье, но я не разрешила, схватила его и уселась на пассажирское сиденье, прижимая к себе горшок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ваня сел рядом, завёл мотор и направил автомобиль прямо по улице.

— Куда мы?

— Нужно придумать, где нам ночевать.

— Ночевать? — перепугалась я. — Я не собираюсь с тобой нигде ночевать.

— Тебя к Державину вернуть? Нет? Есть другие варианты?

Отрицательно затрясла головой.

— Я о том же. Значит, поедем в гостиницу.

— Стой, — спохватилась я. — А тебе домой не пора? Даша не заждалась?!

Ваня тяжело вздохнул, и устало потёр переносицу.

— Давай, сейчас не об этом.

— А о чём?! Вань, она…

— Моя жена! — неожиданно вспылил он, потом, правда, взял паузу, успокаиваясь. — Я помню. Прекращай уже это повторять каждый раз.

— Но…

— Без но. Мы, кажется, сегодня расстались.

— Кажется? — не поняла я.

— Мы ещё не поговорили полноценно об этом. Но в целом, мы оба понимаем, что нормальное будущее между нами маловозможно…

Ваня говорил какими-то абстракциями, а я боялась дышать. Ибо всё никак не могла сообразить, что же произошло между ними.

— Давай, по сути, — попросила я. — Ты бросил мою сестру?

— Ну, если ставить вопрос именно так, — с неохотой согласился он. — То получается, что да, бросил.

Зажмурилась, а потом ещё и губы сжала, сдерживая все проклятия, рвущиеся из меня наружу. Видимо моё молчание затянулось, потому что Ваня позвал меня.

— Лиз?

И тут меня уже прорвало.

— Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Как ты вообще мог бросить мою сестру?

Во взгляде Вани читалась растерянность, а меня несло дальше.

— Ты! Ты же сам обвинял меня в том, что я сломала твою жизнь, что из-за меня у тебя всё пошло не так! И когда я пытаюсь хоть раз в жизни поступить правильно, ты делаешь чёрте что! И что будет потом?! Ты опять обвинишь меня во всех грехах, что я разрушила твой брак! Я тебя не просила об этом!

Горькие слёзы катились по моим щекам, и я сама уже не понимала, что говорю. Просто все потрясения, засевшие во мне, наконец-то прорвались наружу. Я собирала всё, что было в моей голове. Во мне перемешались и мои собственные мысли, и Артуровы слова, и подозрения Димы.

Я всё говорила и говорила, обвиняя его во всём, в чём только могла. И в том, что я ему нахрен не сдалась, что это просто дело привычки. И что он за мной ходит, потому что его всё ещё не отпускает тот факт, что это я от него ушла. Про благородство его грёбанное вспомнила, про рыцарство. Орала, что он душит меня своим вниманием. Хотя откуда вообще эта мысль взялась?!

В какой-то момент я обмякла, словно из меня выбили остатки духа. Лишь только пальцы сильнее сжимали Германа.

До меня медленно доходило, что мы никуда не едем и что Чемезов уже давно съехал с дороги и припарковался у обочины. Всё это время он сидел напротив и внимательно слушал меня, не то чтобы ему это нравилось, скорее уж наоборот… — он был очень напряжён, скулы натянуты, вена на лбу обрисовалась, губы плотно сжаты. Насколько было бы сейчас легче, если бы он сам взял и просто наорал на меня, тогда можно было бы взять и уйти. Но Ваня сидел и слушал.

Когда я всё-таки замолкла, Чемезов протянул руку и тыльной стороной ладони вытер слёзы с моей щеки.

— Всё сказала?

Добавить мне сейчас уже было нечего, но из чувства упрямства я отрицательно замотала головой. От чего Ванька улыбнулся, легко так, почти незаметно. Но его губы дрогнули, и мне стало чуточку спокойней.

— Лиз, — проговорил он, пристально смотря мне в глаза, — Мой брак с Дашей, с тобой или без тебя, всегда был достаточно сложной штукой. Так что этот грех, я оставляю за собой.

Он опят провёл по моей щеке.

— Поехали?

И, не дожидаясь моего согласия, завёл мотор и вырулил машину на дорогу.

Мы приехали в гостиницу в центре города, я ещё подумала, что для полного счастья нам сейчас осталось заселиться в то же самое место, где остановится Бодлер. Но, то ли судьба решила надо мной сжалиться, то ли Ваня просто знал, куда нам не следует ехать.

На часах было около четырёх часов утра, но мальчик-администратор на ресепшене встретил нас вполне бодрой улыбкой. Пока Чемезов регистрировал нас, при этом держа в руках Германа, я пыталась прислушаться к своим ощущениям. Что для меня означает Ванин уход от Даши? Разве это решает нашу проблему? Он ещё толком и не поговорил с ней, а я уже приехала с ним посреди ночи в гостиницу. Как же это всё неправильно.

Нам выдали электронный ключ, и Ваня опять повёл меня за собой. Он держал меня за руку, а у меня просто не было сил сопротивляться… самой собой и своим желаниям. Стоило ли себе врать и отрицать, что единственно место, где я сейчас хочу быть, это здесь, рядом с Ваней?

Мы оказались на нужном этаже, и Чемезов открыл дверь, пропуская меня вперёд. Номер зажёгся огнями, освящая одну комнату и одну кровать.



Я нервно выдохнула, а потом резко развернулась, выдавливая из себя остатки возмущения, Ванька успел перехватить меня свободной рукой.

— Кровать, одна?!

— Лизка, сегодня был слишком длинный день, — попытался отшутиться Ваня, — чтобы я был в состояние предпринимать хоть какие-то поползновения на твою честь.

— Ты уже совершил всё что мог одиннадцать лет назад, — напомнила я ему.

— Было дело, — улыбнулся Ваня.

Я продолжала смотреть на него с сомнениями, поэтому Чемезову опять пришлось нацепить на себя серьёзный вид и пояснить.

— Мне просто так будет спокойней, если буду знать, что с тобой всё в порядке.

После этого меня отправили в душ. Я, правда, опять засопротивлялась, настаивая на том, что у меня нет никакой сменной одежды с собой. У меня и вещей то никаких с собой не было, кроме сумки с документами, кошельком и телефоном, а так же горшка с Германом. Но Ванька всучил мне махровый белый халат из шкафа и отправил греться.

На этот раз под струями воды я простояла долго, не столько греясь, сколько оттягивая время. Когда вытерлась насухо, подумала о том, чтобы залезть обратно в комбез, но сама же себя остановила, решив, что моё упрямство до добра не доведёт.

Я вышла в комнату, где Ваня сидел в кресле и что-то быстро печатал на своём телефоне. Интересно, кому можно писать в пять утра. Я стояла в проёме и наблюдала за ним, он тоже выглядел уставшим и измученным. Но, несмотря на это, на его лице проявились такие знакомые черты из давно потерянной юности. Губы словно стали полнее, а коротко стриженные волосы пытались свернуться в кудряшки.

А потом он заметил меня и оторвался от телефона. Мы ещё какое-то время поиграли в гляделки, после чего от поднялся с кресла и предложил:

— Ложись спать, а пока в душ схожу.

Мылся он долго, а я ворочилась под толстым одеялом, то предвкушая его приход, то пугаясь этого. Поэтому я не смогла придумать ничего лучше, чем притвориться спящей.

Ванька вышел из ванной в одних трусах, щёлкнул выключателем и лёг ко мне на кровать, при этом, не предпринимая никаких попыток залезть под одеяло. Лишь постарался посильнее завернуть меня в него. Лёг набок ко мне лицом и лежал так, почти не дыша. Я только чувствовала, как его взгляд в темноте неотрывно путешествует по моему лицу.

Я уже почти заснула, когда моё затуманенное сознание решило выдать очередную остроту.

— Знаешь, если бы эти дни за нами наблюдали люди, они были бы разочарованы…

— Почему?

— Столько моментов, словно взятых из посредственного порнофильма и ни одного поползновения в сторону друг друга… Остров, машина, гостиница…

Ванька хмыкнул, а потом очень довольным голосом пообещал:

— Наверстаем.

— Кто тебе позволит? — зевая, поддела я его.

Что, впрочем, его только раззадорило, потому что веселья в его голосе явно поприбавилось.

— Точно наверстаем.

Хотела спросить, что он там собрался навёрстывать, но как-то совсем незаметно для себя уснула.

