Я знаю, как тебе помочь!

Глава 2. Мара

Мне сорок пять, и я холост. В смысле, разведен. Трижды разведен. Тройной прыжок на грабли — любимый вид спорта.

Первый раз меньше года. Дело молодое, у многих так бывало. Давно и неправда, нечего и вспоминать.

Второй брак — серьезная история, пятнадцать лет. Словно по учебнику, первые пять — любовь, романтика, вместе обои в общаге клеим, вместе ужин готовим. Детей, однако, завести не торопимся — на дворе девяностые, денег иногда на маршрутку не хватает. Вполне весомая причина, нам казалось.

Следующая пятилетка. Я помаленьку поднимаюсь, бизнес дает первые результаты: квартира, машина, поездки, все дела. Измены. Сперва только мои. Первые скандалы. Первый отпуск порознь. Затем успех приходит и к жене. Оказывается, деньги действуют на женщин примерно так же, как на мужчин. О детях еще говорим иногда за ужином, но в глубине души оба от этой идеи отказались.

Очередные пять лет живем не то вместе, не то порознь. У каждого своя жизнь, обоих устраивает. Периодически накрывает желание начать сначала, но как-то не синфазно — то меня, то ее. По большому счету, все это время я плавно деградирую — как личность, как мужчина. Словно бульварный роман: случайные женщины, клубы, рестораны, светская хроника в местном глянце. Провинциальный пустой казанова.

Заканчивается закономерно. У обоих отношения на стороне — не просто очередной роман, случайный секс, а именно полноценные отношения. Мирно, спокойно делим нажитое и расходимся. Не проходит и полгода, каждый снова в браке.

У нее вроде удачно все, а у меня… Путь, который с предыдущей женой занял пятнадцать лет, теперь был пройден за полтора года. Натренировался разрушать, видимо.

Еще полтора года я зализывал раны. Ну как сказать — зализывал — скорее, запивал. Нет чтобы бизнес спасать, пока не поздно. Новые отношения, пара попыток, но зачем, когда свободных красавиц полгорода? Вместо душевного трепета — похмельный синдром.

А затем и женщины, и деньги стали исчезать. Наверное, это взаимосвязано. С одной стороны, слабый пол, он хитрый, успех издалека чувствует. Неуспех тоже. А с другой стороны, человек без серьезных ценностей, без души, без любви, он и деньги от себя непременно оттолкнет. Их тоже надо уметь любить.

Сначала перестали замечать юные красавицы, что естественно в силу возраста. Разница достигла критического значения. А потом начал разбредаться и проверенный годами гарем — боевые подруги без претензий и ожиданий. Слава богу, кое-кто еще остался, иначе бы вообще с ума сошел.

***

Середина января, до встречи с Игорем три месяца. Суббота, вечер, я снова один. Трезвый. Двухэтажный коттедж в престижном пригороде, ремонт не успел закончить в благополучные годы. Одна из комнат, планировалась для ребенка, наглухо заперта, там недоклеенные обои, кафель, какая-то краска, шпаклевка. В другой комнате — коробки с нераспакованными книгами. Так руки и не дошли за все годы после переезда. Доделаны просторная кухня, ванная и спальня — необходимый жизненный минимум. В принципе, этого мне бы и хватило, зачем я тогда полез в разорительную нескончаемую стройку? Памятник былым амбициям. Неумным, показным.

На улице давно темень. Если выпить, из дому точно не выберусь — такси вызывать придется, триста до центра, столько же обратно. Да и опасно это, недавно как начал — неделю без остановки, помаленьку каждый день, еле выбрался. Пока пауза.

Кальян. Вот идея. Можно руль не бросать. Конечно, не слишком полезно, но все-таки. Сидишь, дымишь, чаек хлебаешь, на девчат глазеешь. Хоть какая-то иллюзия общения.

Решено, еду. Бар битком, вокруг одни девчонки. Нарядные, волосы по плечам, как сговорились. Молодые, смачные, а толку-то? Я уже как-то и эмоций особых не испытываю, чужой на празднике жизни, как говорится, ну да и ладно. Все приятнее, чем дома в интернете торчать.

По итогу, торчу в интернете с мобильного. Листаю инстаграм. Забавно, тоже одни девушки в ленте, одна наряднее другой. О, интересное фото. Брюнетка, высокая, спортивная. Цепкий, осмысленный взгляд. Ироничная подпись. Кто такая, почему не знаю? Ставлю лайк, лезу в профиль.

Ответный лайк. Внезапно. Ставлю еще десяток — не подряд, выборочно. Чтобы не казалось, что наобум тыкаю. В ответ та же история.

В общем, я что-то пишу, она что-то отвечает, и внезапно — а, на минуточку, уже два часа ночи — мы в кафе, чай пьем. Мария. Имя ей совершенно не идет, она в курсе, предпочитает вариацию «Мара». Древний индийский демон искушения.

Вот тут в точку. Скуластое, почти мужское лицо. Карие глаза, слегка раскосые, далекая примесь восточной крови. Смуглая, густые черные кудри. Она то прячет за ними лицо, то пытается собрать в узел на затылке. Получается ненадолго, пряди снова падают — и, клянусь, я слышу тяжелый шум морского прибоя.

Ей около тридцати, журналистка, фрилансер, работает на центральные издания, частенько бывает в столице. Совсем недавно вышла из долгих отношений, которые ближе к итогу стали совсем безрадостными. Знакомая история.

Не помню, о чем мы говорили. Не знаю, как это описать. Полное совпадение, восторг, наслаждение каждой секундой. Уже на пятой минуте не могу поверить сам себе. Влюбился. Сразу, с лету. Словно не сорок пять, а пятнадцать.

Как-то совершенно естественно в разговоре всплывает «мы». Словно отношения — давно свершившийся факт. Долгие и глубокие. Планы на послезавтра, на ближайшее лето. Мысленно — чуть ли не на всю оставшуюся жизнь.

Ближе к утру подвожу ее домой. Живет одна. Слабая попытка напроситься в гости, просто ради самого факта попытки. Легкий, мягкий поцелуй, нет, не сегодня. Все будет, но чуть позже, я совершенно уверен. Волшебство началось.

***

Назавтра Мара не ответила ни на одно сообщение. Звонить тоже оказалось бесполезно. Все воскресенье я метался по квартире, а к вечеру уговорил пару бутылок вина. В понедельник та же история. В шесть утра вторника — сообщение.

— Привет! Потерял? Я потом все объясню. Идешь сегодня на испанцев в «Че»?

План « Буду сердиться» провален за секунду. Радуюсь, как дошкольник мороженому. Конечно, иду. Там и встретимся, да?

В течение дня Мара снова исчезает с радаров. Я приезжаю пораньше, в клубе полно народу, разогреваются текилой. Мары нет. Концерт вот-вот начнется. Плюнуть, уехать к чертовой матери? Что я, мальчишка, в конце концов?

Третья песня, Мара появляется. Не одна, в большой компании, явно с каких-то посиделок. Мы обнимаемся, словно расстались минуту назад. Все заготовленные вопросы куда-то испаряются. Перекрикивая музыку, Мара знакомит с друзьями, я никого не запоминаю, разумеется. Затем они дружно протискиваются к бару. В мои планы выпивка не входит. В мои планы входит Мара, но, похоже, сегодня это не взаимно.

Обида просыпается снова. Наверное, мне стоило бы влиться в их круг. Но единственное, чего я хочу — чтобы все ее спутники и спутницы под землю провалились, вместе с остальной толпой, вместе с клубом и этими чертовыми испанцами. Я хочу быть только с ней, хочу ее до безумия. Сжав зубы, я стою чуть в стороне и делаю вид, что мне очень весело.

Хотя, зря я так про испанцев. Хороший, качественный рок-н-ролл. Зал в восторге, я аплодирую тоже. Внезапно Мара обнимает меня сзади, я перестаю дышать. Она шепчет:

— Мы поехали дальше, праздновать, ты же помнишь, у Вали день рождения сегодня.

Я не помню. Я даже не понимаю, Валя — это он или она?

Мара ощутимо навеселе.

— Поехали с нами?

— Куда?

— Мы едем в караоке, а потом к Вале доедать торт.

— Бросай всех, оставайся со мной!

— Не могу. Валя завтра в Москву улетает, мы проводить обещали на самолет, никто спать не ляжет.

Я вдруг ощущаю, как устал за эти трое суток.

— Извини, я не в настроении до утра тусить. Поехали лучше со мной?

— Ну тогда увидимся завтра, ладно?

— Слушай, а приезжай ко мне! Сразу, как Валю в самолет посадите.

— Хорошая идея. Я позвоню. Обязательно.

Стоит ли говорить, что она не позвонила? И трубку не взяла, по обыкновению.

***

Конечно, это была не лучшая тактика с моей стороны. Что помешало мне тогда поехать с ними в ночь? Шутить, смеяться, очаровывать — и ее, и всю ее компанию. Дождавшись момента, похитить-таки Мару, увезти, целовать до безумия, сорвать с нее одежду… Не знаю. Онемение, отупение, ревность, обида — какая-то черная волна, словно меня предавал очень близкий человек.

В это характерное оцепенение я впадал всякий раз, когда мы потом виделись. Это я сейчас осознаю, но тогда я натурально сходил с ума совершенно необъяснимым образом.

Пару раз мы выкуривали с ней кальян. Она подъезжала к заведению сама, на своей забавной итальянской машинке. Уезжала тоже, всегда внезапно. Или мне это просто так казалось? Это как в истории про заколдованную принцессу — вот она полностью твоя, но бьют часы, и ей приходит пора обратиться в лебедя. Или в мышь.

Периодически Мара исчезала со связи, продолжая, тем не менее, комментировать мои реплики в соцсетях. Судя по ее ленте, она продолжала жить насыщенной жизнью, бывать на наших скудных городских событиях. А потом, как ни в чем не бывало, она предлагала встретиться в центре через полчаса, и я срывался, чем бы ни был занят. Хотя, честно говоря, каждую секунду я был занят тем, что ждал ее весточки.

Она кружила мне голову своей близостью. Мы целовались, ее дыхание становилось чаще, пальцы сжимали мое плечо — а потом она вдруг прощалась, мягко, тихо, твердо. Никогда я не думал об изнасиловании так реально. Но каждый раз послушно отпускал.

А однажды не отпустил. Мы где-то выпивали, она вызвала такси, я взялся ее проводить, никаких возражений. Мы целовались на заднем сидении всю дорогу, ни секунды паузы, вот ее двор, я прошу водителя подождать десять минут, на всякий случай. Нет, не надо, но я вхожу с ней в подъезд, продолжаю обнимать ее, целовать, она не глядя открывает дверь квартиры, нет, не включай свет, что ты делаешь… Я вхожу в нее, весь мир переворачивается, падает мне на голову, это безумие, мне никогда так этого не хотелось и никогда не было настолько хорошо…

Она почти выталкивает меня из квартиры, торопливый поцелуй, такси все еще ждет у подъезда. Еду домой, наслаждаясь спокойствием, которого у меня последние недели не случалось. Я узнал это чувство, невероятное чувство, когда ты хочешь умереть и возродиться в женщине, и все остальное не имеет значения.

Назавтра я позвонил Маре, чтобы предложить переехать ко мне. Насовсем. Трубку она не взяла.

***

Снова встреча, почти случайная. Очередной кальян. Мара ведет себя, словно ничего не было. Я принимаю правила игры, не знаю почему. Я же говорю, это хуже гипноза, бедная танцующая кобра, как я тебя понимаю!

Какое-то наваждение. Тот вечер, мой перевернувшийся мир — но мы сидим друг напротив друга, будто ничего не было. И я думаю — а вдруг действительно ничего не было? Ну, то есть, или это мне просто приснилось… или для нее это настолько ничего не значит, что, собственно, ничего и не было.

Почему я не заговорил прямо? Почему я не спросил, не встал, не встряхнул ее за плечи, не надавал оплеух, не поцеловал, не трахнул на глазах у парней за соседним столиком, бородатых кавказских единоборцев?

Как обычно, она прощается внезапно. Я остаюсь докуривать и домысливать.

***

— Не пиши мне больше.

— Не понял. Что случилось? Что произошло?

Молчание. Долгое, как вытяжка из печени Прометея.

Я пишу ей во всех других возможных каналах — нет ответа. Что я сделал не так? В чем я виноват?

«Не пиши мне больше».

Она выходит на связь через две недели.

— Это мой бывший. Он нашел в телефоне нашу переписку. Извини, лучше я сама разберусь.

Щенячья радость. Она не прощается со мной, она не намерена разрывать отношения (отношения ли?) Просто какой-то мудак временно влез между нами.

— А может, нам с ним просто по-мужски поговорить?

— Дурак, да? Погоди немного, я вернусь к тебе, просто подожди. Все будет отлично.

***

Мы не общаемся напрямую, и это медленно сводит меня с ума. Я пишу посты в соцсетях, закладываю три смысла, главный из которых адресован только ей. Она замечает. Не более того.

Иногда она пишет мне такие же завуалированные послания. В публичном пространстве спрятаться вернее всего, старая схема, привет, Конан-Дойл! Секретное письмо лежит на журнальном столике, на виду у всех.

Еще неделя. И еще.

***

Воскресенье, конец марта, серая предвесенняя слякоть. Пятый час вечера, захожу в «Пражский замок», праздную первую премию на новом месте. Любимое заведение, домашние колбаски с капустой, супчик, ух! Уже рассчитываюсь — Мара.

Дыхание перехватывает моментально. Она не одна. Тот ее загадочный бывший? Здоровый какой! Пока я перебираю варианты реакции, здоровяк оборачивается. Толя?

Старший бармен этого заведения. Качок со стажем, добродушный черноволосый бородач, любитель поболтать с гостями за стойкой. Простой, незатейливый, даже навязчивый. Я, как правило, предпочитал забрать свой бокал и идти за стол.

Толя замечает меня, идет здороваться, огромные ручищи нараспашку.

— Привет, Толя! Отдыхаешь сегодня?

— Ага, в кои-то веки в воскресенье выходной. Вы знакомы?

Мара безучастно кивает:

— Привет, Гера! Как дела?

— Нормально.

Толя здоровается с официантами, машет рукой бармену. Тот зовет, мол, вопросы есть. Пожав плечами — работа и в выходной не отпускает — Толя идет разбираться.

— Неожиданно тебя с ним увидеть. А как твой бывший?

— Это долгая история. Уехал в Штаты.

— Зачем? Надолго?

Я задаю вопросы, и лишь затем понимаю, что ответы меня не интересуют. Понимает это и Мара.

— Мы с Толей случайно в «Академии Кофе» встретились. Сейчас тут посидим немного, а потом есть план кальян покурить. Давай с нами.

Я слишком долго ее не видел, чтобы делить с каким-то Толей.

— А давай вдвоем? Без него?

— Гера, ну так некрасиво. Мы вроде собрались, пошли. Давай с тобой завтра?

Понимая, что веду себя как тряпка, отвечаю «да». С Марой мозг превращается в пластилин. Я злюсь на нее, как, наверное, злились на того крысолова с дудкой несчастные грызуны.

— Мы покурим, я доеду до дома и напишу тебе, хорошо?

Ну-ну.

***

Первое апреля, суббота. Шоу шутников в одном из заведений, я вызвался не просто прийти — поснимать фото для истории. Мара где-то упоминала, что придет. На прямой вопрос не ответила, привычная манера. Все это только для того, чтобы ее увидеть, но даже сам себе я в этом не признаюсь.

Вечер так себе. А вот фото нормальные получаются. В этот вечер я могу пить пиво на халяву — невзыскательный гонорар фотографа-любителя. И пью. Кружка за кружкой. Мары на горизонте не наблюдается, на звонки и сообщения не отвечает, привычное дело уже.

Вдруг — дзынь! Мол, как дела, как вечеринка? Тухнет, отвечаю. Но я дальше по заведениям. В «Привет-клуб», приезжай! Скоро буду. Ура. Точка.

***

Еще пару пива. Потом кто-то зачем-то угощает текилой. Я оставляю фототехнику у директора заведения — Леши — он просит показать фото, смеется от удовольствия. Так мог бы смеяться пельмень, если бы умел. Просит три текилы, две из них — мне. Блин, ну почему опять текила? Впрочем, дареному коню…

Весенний воздух не очень-то уже и бодрит.

«Привет-клуб» в пешей доступности, вакханалия в разгаре. Неожиданно отрывная атмосфера, народу битком, музыка супер. Что удивительно, детским садом и не пахнет — взрослая публика, в самом соку, вкусно.

Голова кругом. Кампари-оранж заходит с эффектом кассетной бомбы. Одно попадание, десять разрывов.

Вот красивая блондинка. Вот мы с ней целуемся. Как так?

У нее классное тело, крепкое, тугое, смачное. Еще пять минут, говорит она. И мы поедем с тобой, говорит она.

И тут — Мара.

Она возле стойки. Я внезапно обнимаю ее. Блондинка обнимает меня. Язык не слушается. Мозг тем более.

— Ты дурак. Я приехала к тебе. Я бы и уехала с тобой, все бы у нас с тобой было. Почему ты с ней?

А потому что. Потому что нефиг было устраивать эти прятки-догонялки. Я не игрушка. Я мужчина. Я выбираю. Сегодня — блондинку.

***

Честно говоря, ни капельки не стыдно. Не знаю, почему. Мы с блондинкой просыпаемся утром у меня на коттедже… ну как, не то чтобы просыпаемся, просто обнаруживаем тела друг друга и сразу занимаемся сексом.

Потом я, пьяный, еду до ближайшей аптеки за презервативами и виагрой.

Потом мы снова трахаемся. И еще раз. И еще. Потом начало темнеть. Все еще пьяный, я отвез блондинку (ее звали Ира, кажется) домой. Записал телефон. Как потом оказалось, вовсе не записал, но это неважно.

Еще раз — никаких сомнений или угрызений. Мара осталась где-то далеко на периферии.

Угрызения пришли назавтра. В составе привычного похмельного комплекта.

— Слушай, надо же мне было так напиться? Как ты, чем все кончилось?

Извиняться первым — для слабаков, не правда ли? Ответ приходит неожиданно быстро:

— Все нормально. Надеюсь, твоя ночь была бурной.

— Еще какой бурной. Не помню как домой добрался, штормило до утра, еле встал, до сих пор плющит.

Тут я, кстати, почти не соврал. Так, кое о чем умолчал.

— Ну-ну.

— Может, по кальяну?

Молчание. То ли все-таки обиделась (есть на что). То ли просто ради традиции.

***

А потом случился мой день рождения. Проснулся в обед (воскресенье). Принял пяток звонков, ответил на дежурные поздравления в соцсетях. Вызвал такси. Две недели я вел экономный образ жизни, но теперь-то могу угоститься как следует. В «Пражский замок», с оригинальностью нынче у меня туго.

Есть такое извращенное наслаждение — упиваться своим особенным праздничным одиночеством. Пошла третья кружка, уже несут горячее, и тут внезапно — Толя.

— Привет! В честь праздника вишневой настойки от заведения! Поздравляю! Желаю, чтобы!

— Ну, спасибо. А откуда знаешь?

— А у нас программа-напоминалка установлена. Постоянных гостей надо уважать.

— Согласен. Меня особенно. Как жизнь? Что в спорте? Гляжу, все кабанеешь?

— Да куда уже… А чего ты один?

— Чтобы ты спросил, других причин нет.

— Ха-ха. Ну ладно, сегодня моя смена, пойду. С праздником еще раз. Желаю, чтобы!

Как и в предыдущий раз, «чтобы» сопровождалось энергичным жестом. Наверное, то была шутка. Впрочем, ответной реакции не ожидалось. Я вяло киваю и принимаюсь за утку с тушеной капустой. Пожалуй, надо заказать еще пива.

***

Рассчитываюсь. То ли домой, то ли в проклятый «Привет-клуб». Так-то денег в обрез, да и выпил уже нормально. Но, как всегда, неймется черту старому.

— С праздником, мой дорогой. Покоя тебе. Важных находок. Ты, как пират на «Черной жемчужине», а я хочу, чтобы ты стал крестьянином. В хорошем смысле слова. Жена, скотина, дети, угодья. Огород с хреном, опять же. Целую.

Неподражаемая манера. Мара во всем великолепии.

— Спасибо! Супер, отличное поздравление! А приезжай в «Привет-бар», отметим!

— Я скоро буду. Мы тут с Наташей винишком разминаемся. Вдвоем и приедем.

Наташа — подруга Мары, моя давняя знакомая. Она мне когда-то, лет десять назад, нравилась. Даже очень. Неестественно высокая и стройная, бывшая модель, с неправильным монголоидным лицом, кузнечик, вытянувшийся в струнку. Интересная, творческая. То ли художница, то ли дизайнер. Короче, вдул бы с удовольствием, но это было давно и неправда, у нее теперь бородатый циничный жених, молокосос и хипстер, а у меня Мара. Точнее, несбыточная мечта о Маре, но я нынче именинник, а в такие дни мечтам положено сбываться.

***

Дурной сон, дежа-вю. Как тогда, три недели назад, в тот злополучный субботний вечер, я в этом чертовом баре, пьяный (но меньше), жду Мару. Как же, блин, звали ту смачную блондинку?

Сюрприз. За мой столик садится Толя:

— Мара звонила, сейчас подъедет. Что пьешь?

Не знаю, что ответить, как реагировать. А он-то тут причем? Впрочем, почему бы не спросить об этом прямо?

— А ты какими судьбами здесь? У тебя же вроде смена сегодня.

— Мара позвонила. Говорит, давай встретимся. У Георгия день рождения, мол. Он угощает. Шучу. Давай лучше я тебя угощу, ради праздника, не вздумай отказаться.

Я не отказываюсь. Я вообще не понимаю, как на это все реагировать. И не реагирую. Зачем ей это? Месть за ту субботу?

***

Мара появляется неожиданно быстро. С ней Наташа, как всегда, на стиле. Этно, инди, бохо… не знаю, как называется. Мара в черном. Как полагается. Ради праздника моего, видимо.

Толя разливает лимончелло, приносят кальян.

Беседа не клеится. Я сижу сыч сычом. Толя треплется, как обычно. Все понимают неуместность этих слов, удивительно жалких, бессмысленное чирикание. Но, за неимением лучшего варианта — терпят.

Наташа, похоже, не в курсе всей ситуации. С другой стороны, а в чем, собственно, эта ситуация? Ну, допустим, я предпочел бы просто провести вечер с Марой. Допустим, это даже заметно по моему поведению. Но в чем виновата Наташа — ее позвали просто посидеть в компании. Или Толя — откуда у меня основания ревновать Мару к нему?

Улучив момент, я подхожу к Маре и шепчу ей:

— Поехали ко мне. Прямо сейчас. Будем праздновать вместе. Ты и я.

— Поедем. Но чуть позже.

Девушки уходят в туалет.

— Слушай, ну я прямо не знаю. Как дальше будем?

Толя внезапно берет быка за рога.

— Мара — двести процентов. Но с ней уже не так интересно, трахались не раз. А сегодня я бы Нате лучше вдул. Эти ножки двухметровые, ух! Но вот не факт, что получится, думаю, пятьдесят на пятьдесят. А ты?

Я молчу. Сердце только что лопнуло в клочья, кровь вулканической лавой. В ушах какой-то странный гул. Не могу двигаться, говорить, дышать. Я из последних сил делаю жест, мол, продолжай.

— Я последний месяц регулярно с Марой зажигаю. Молодец деваха, во все щели. Ни просить, ни угощать не надо, только так. Да и началось все круто, кальян в тот раз поехали курить, помнишь, тебя еще встретили. Говорит, мол, поехали, но у меня месячные. Но мы, говорит, найдем, куда. И нашли, сразу же нашли.

То ли дать ему в лоб, и пофиг, что качок. То ли встать и уйти. Тупо и молча. То ли дождаться Мару и сказать ей в лицо, какая же она шлюха. То ли пойти и трахнуть ее прямо там, в туалете. Найдем, куда.

Впрочем, я тоже хорош. Я же уехал из этого клуба с другой, буквально на глазах у Мары.

Стоп. Это было после. Тот кальянный вечер у Мары с Толей был за неделю до моих подвигов. Это точно. Это можно проверить по смс, звонкам и сообщениям.

Не обращая внимания на Толю (а он продолжал что-то говорить, даже пытался спрашивать что-то у меня), я лезу в телефон. Точно. Так и есть.

Ну почему она так со мной? Зачем она играла таинственную и недоступную незнакомку, в то время как Мистер Старший Бармен трахал ее во все щели? Ну, ладно, задам вопрос по-другому. Если у нее в жизни есть все эти бармены, и мало ли кто еще там есть, то зачем ей морочить голову мне?

Я наливаю себе рюмку и втягиваю на вдохе, не донося до рта. Толя запоздало пытается догнать.

Появляются девушки. Мара садится поближе к Толе. Наташа заводит очередную светско-интеллектуальную тему. Я замечаю, как под столом Толя гладит колени Мары, она отвечает тем же. Понимаю, что это началось сразу, как девушки приехали, просто я не замечал. Не видел. Не в состоянии был включить глаза.

Окей. Еще одна попытка. Я как-то естественно подбираюсь к Маре снова.

— Поехали. Самое время. Ты же обещала.

— Никуда я с тобой не поеду.

Злое, жесткое, неприятное лицо, охлаждающий тон. Да что происходит, черт вас всех возьми?!

Ладно. Теперь мой ход.

***

Тем же заговорщическим манером я подхожу к Толе. Всем видом демонстрирую — настало время мужских секретов. Девушки, обернувшись друг к другу, затевают свою беседу.

— А едем все четверо ко мне. Там разберемся.

— К тебе куда?

— На коттедж. Только у меня пить нечего.

— Не проблема. Есть такая штука — барменская солидарность. Наберу у них тут в долг чего-нибудь.

Такси не заставляет себя ждать. Я занимаю переднее сидение, Толя всю дорогу целуется с Марой, Наташа явно заскучала. Все идет по плану.

***

В общем, продолжение понятно, никакой интриги. Толя с Марой с ходу запираются в моей недоделанной детской. Мы с Наташей скучаем на кухне, а потом как-то плавно перестаем скучать. Прямо на кухонном столе. И да, эти двухметровые ноги на моих плечах очень даже возбуждают, несмотря на выпитое, несмотря на омертвевшее внутри.

Вакханалия затухает как-то внезапно. Я не помню, как они все уехали. Утро. Я, все еще пьяный, шатаюсь по коттеджу, плачу, переворачиваю кресла, раскидываю по углам стулья, швыряю скатерти и белье. «Ладно, хоть ничего из дома не пропало», — твержу снова и снова, как заклинание, как приговор, как очистительную мантру.

На самом деле, конечно, кое-что пропало. Но не из дома, а откуда-то гораздо глубже.