Я знаю, как тебе помочь!

Глава 4. Ключ

По итогу, беспокоился я зря. Последующие практики были вполне безобидны, хотя порой откровенно нелепы.

Так, в одну из недель я должен был составить четыре списка: все мои страхи; то, что вызывает чувство вины или обиды; то, что порождает агрессию, а также то, что я желаю и к чему стремлюсь. Затем с каждым списком надлежало проделать такую манипуляцию: сесть на него, давить ягодицами и представлять, что сквозь стул или кресло черной вязкой жидкостью сочится все, что написано на бумаге. Затем эту жидкость нужно было мысленно соскребать, складывать в воображаемое ведро, а по его заполнению — представить, что это ведро не предмет, а картинка, фотография. Далее эту фотографию ты мысленно сжигаешь, пепел бросаешь в унитаз, который потом чистишь до блеска.

Во время всех этих ментальных манипуляций надо было продолжать давить ягодицами пресловутую бумажку, а затем ее реально сжечь над унитазом и смыть пепел.

Даже читать про это смешно, не говоря уж о том, чтобы на полном серьезе проделывать. Но я старался, честно.

В течение другой недели я каждый вечер подходил к зеркалу и хвалил себя за все хорошее по итогам дня. Даже если хвалить было формально не за что, повод надо было найти. Например, за то, что избежал каких-нибудь соблазнов.

Завершалась процедура словами «Я тебя люблю». Сказать их надо было глубоко и искренне, глядя в глаза своему отражению, словно это другой человек. А затем осознать, что этот человек — ты сам и есть.

И вот стою я в трусах и майке, разговариваю с каким-то мужиком в зеркале. А затем должен сказать ему «Люблю». Ему. Какому-то мужику. Что-то в этом извращенное, не правда ли?

***

Зато практика «перепросмотра» мне понравилась сразу. Выполнять ее следовало непосредственно перед сном. Расслабляешься, закрываешь глаза и прокручиваешь события дня в обратном порядке, с вечера до утра. В виде фильма, или как отдельные неподвижные картинки. Неважно.

А важно дойти до конца и попытаться нырнуть в ту радость, которую человек испытывает перед самым пробуждением.

— Какую такую радость?

— Если бы мы ее не испытывали, мы бы не просыпались вообще. Это предвкушение нового дня, новой жизни. Ведь сон — что-то вроде модели смерти.

Сам Игорь, как оказалось, спит, сохраняя осознанность.

— Я ложусь рано, засыпаю. Но продолжаю осознавать комнату, в которой нахожусь, ход времени. Вот входит жена, тихонько, чтобы меня не разбудить. Я ее приветствую — не переставая спать. Подвигаюсь, обнимаю ее — и при этом сплю. Бывает, мы даже поговорить в таком режиме можем.

Что еще они в таком режиме могут вытворить, я уточнять не стал. Потому что Игорь произнес важную фразу:

— Жизнь — это такой же сон. Ты можешь проживать его бесконтрольно, и тогда ты не властен над своими сновидениями. А можешь быть осознанным, сохранять бодрствование. И тогда ты хозяин своей жизни.

***

— Гера, хочу тебе напомнить про остаток денег.

— Хорошо, конечно. У меня через неделю пятнадцать будет, принесу.

— Было бы лучше всю сумму, конечно. Скоро наши встречи закончатся, ты же помнишь?

— Помню. А что дальше?

— Дальше… Я тебя, конечно, не оставлю. Можешь мне писать, вопросы задавать. Но главное — надо будет все наши практики, одна за другой, повторить самому.

— Зачем?

— Понимаешь, сейчас тобой движет вера. А нужно, чтобы вера стала убеждением. Ты сможешь убедиться, только когда сам все проделаешь. Иначе результата не будет.

Пока, честно говоря, вообще не верится, что результат будет. Реальность не демонстрирует никаких признаков перемен. Скорее, поменялось мое отношение. Никогда раньше я не был таким пофигистом.

Шеф продолжает свои контрольные звонки. Но теперь уже я его дрессирую. Хочу — беру, хочу — игнорирую. Звонок по внутреннему, не отвечаю. Затем на мобильный, потом — сообщение в вотсап:

— Гера, ты где?

В ответ шлю селфи в офисном интерьере.

— А что трубку не берешь?

Селфи с трубкой в руках. Подпись: «Беру».

— Чем занят?

— Работу работаю.

Полагаю, скоро мне хватит наглости послать его прямым текстом.

***

— Игорь, а что можно по нашей теме почитать?

— В смысле?

— Ну, про медитацию. Теория, история, матчасть.

— Зачем тебе это все? Ты итак все умеешь, основные практики я тебе дал. Интуиция у тебя отличная, делай, что подсказывает сердце, и все. А почему ты спросил?

— Да я тут Ошо взялся читать, такая нудятина…

— Так оно и есть. Мужик хороший, но нудный. Для твоего характера нужны другие авторы.

— Например?

— Есть такой Роуч. И еще Кови посмотри. А лучше всего подойдет Дмитрий Хара. Кстати, у тебя какая группа любимая? Музыкальная?

— Депеш Мод. А что?

— Да нет, ничего, совпадение просто любопытное.

Я скачиваю этого Хару и бросаю на третьей странице, не дойдя до совпадений. Похожий сюжет я еще лет пятнадцать назад в фильме с Майклом Дугласом видел, «Игра» называется, крутой.

Майкл Роуч — та же история. Алмаз в розе, сострадание к ближнему, будь хорошим, и мечты обязательно сбудутся. Детский сад, честное слово!

Странное дело. Все эти книги — словно какой-то параллельный мир. Мир чудиков и блаженных.

Но мир реальный, где я живу, хожу на работу, получаю и трачу деньги, пью пиво и вою с тоски вечерами — он как был серым и безнадежным, так и остался. Просто я теперь из него могу иногда отлучаться в тот самый параллельный мир, где через тело проходят огненные шары, старец со свечой ведет тебя по лабиринтам перерождений, а в сердце цветет роза с алмазом внутри.

Купил себе иллюзию за шестьдесят тысяч, молодец. Ну, хоть не пропил.

***

Очередная беседа с Игорем принимает непривычное направление.

— Вот здесь, в середине груди, у мужчины располагается замок. Отчего тебе трудно дышится? Потому что замок этот заперт. А ключ всегда находится у женщины. У единственной женщины. И ее можно за всю жизнь не встретить, так и ходить с запертым замком.

— Романтично-то как.

— А у женщины вместо замка другое испытание. Ей дано беспокойство. Что замок не найдется, не откроется, что мужчина начнет развиваться и покинет ее. И лучший способ с этим совладать — спокойствие.

— Игорь, знаешь, это все актуально, когда есть женщина своя. К чему ты это все?

— А к тому, что ты без своей женщины и десятой доли личного потенциала не сможешь раскрыть. Без той, у которой ключ от твоего замка.

— Ну не знаю. Сколько их было… Понимаю, что среди всех и процента нет, с кем можно было бы что-то построить… но я и женат не раз был, и не два. А толку?

— Ключ от твоего замка у кого-то, кого ты хорошо знаешь.

(Мара? Нет, только не Мара!)

— Ой, ну мне прямо легче стало. Как ты думаешь, сколько человек, сколько женщин я знаю? С моей-то коммуникабельностью? Ну, в смысле, я с половиной города знаком, как минимум.

— Не притворяйся. Помнишь притчу о Насреддине? Приходят к нему гости, а он под фонарем ползает на четвереньках, что-то ищет. «Что ищете, уважаемый Ходжа?» — «Иголку потерял».

Давай гости ему помогать, тоже ползают на карачках, вглядываются. А Ходжа отошел в сторонку и смеется. Они его и спрашивают, чего, мол, смеешься? Отвечает, мол, вы так забавно ползаете тут, как будто что-то найти хотите. Я ведь иголку совсем в другом конце двора потерял. А чего тогда тут искал? Так тут же фонарь, светло тут, отвечает.

Игорь смеется. Я тоже, чисто из солидарности.

— И какой в этом практический смысл?

— Хорошо, вот тебе задание. Когда будешь заниматься сексом…

Нервный смех:

— Ты думаешь, это у меня так часто происходит?

— Не волнуйся, в ближайшее время секса у тебя много будет. Так вот, в каждом из нас живет и мужчина, и женщина. В мужчинах есть немного женщины, и наоборот. Будешь заниматься сексом, представь, что ты это делаешь со своей внутренней женщиной.

— Не понял, с самим собой, что ли?

— И да, и нет. Внутренняя женщина не тождественна тебе целиком. Это лишь одно из многих «Я», которыми ты обладаешь. Она мудра, она знает, у кого хранится тот самый ключ. Доставь ей удовольствие, и она это тебе расскажет.

— Как?

— Попробуй. Узнаешь.

***

Ну и где оно, обилие секса? День, другой, третий, пиво на коттедже в одну каску. Куда идти, если денег полторы тысячи до конца недели, и ни копейкой больше? Кому звонить, Маре, что ли? Очередная ошибка моего ясновидящего гуру.

Надя?

Взрослая, разведенная, чуть полноватая, симпатичная. Крайний вариант, раз в полгода примерно. Когда других вариантов никаких. Потому что одна встреча и потом две недели выноса мозга. Каждый вечер обнаженные фоточки по всем каналам связи, «ты у меня лучший», «может, поговорим о планах серьезно» и так далее. Вроде, каждый раз я прямым текстом, русским языком объяснял — никаких планов у нас нет и быть не может. Каждый раз зарекался звонить или писать. Да и она в ответ прощалась навсегда. Но при этом, если вдруг что, брала трубку, принимала приглашение, как ни в чем ни бывало. Видимо, я у нее тоже был крайним вариантом.

Ладно, ради такого случая можно шикануть и в кредит. Звоню. Ужинаем? Приезжай в центр, я уже пропустил кружку, давай пока за рулем будешь ты, а там посмотрим.

***

Я дожидаюсь Надю в «Пражском замке» (логично же). Думая о Маре (что тоже логично, если вдуматься). От желания сводит скулы, в прямом смысле.

Толи за баром не видно. Отлично. Даже не представляю, как я бы среагировал на его лучезарно-тупенькую улыбку.

Звонит Надя:

— Ну что, я захожу?

— Нет, погоди, я уже рассчитываюсь. Тут корпоратив какой-то начался, шумно очень. Давай в другое место переберемся.

Почему-то даже мысль оказаться в этом заведении с кем-то, кроме Мары, вдруг стала казаться нелепой. Впрочем, с ней я тоже предпочел бы другое место.

— Такой красивый закат начинается! Поехали на набережную, сфотаем?

Надя подала отличную идею. Парковка возле набережной — место уединенное. Пока она фотографирует закат, я дожидаюсь в машине, расстегнув брюки. Наконец, она забирается на сиденье, довольная, отличные кадры. Протягивает телефон, мол, оцени, но я даже не способен изобразить восхищение. Я беру ее за волосы, секунду она в недоумении, затем понимает, с чего именно мы начинаем этот вечер.

***

Это и впрямь что-то особенное. Хотя, возможно, у меня просто слишком давно не было секса. Я окунулся в закат, как в космос, выдохнул, снова вдохнул. А потом надо о чем-то говорить, да и — долг джентльмена — я же ее на ужин приглашал.

Едем в ресторан, где я еще ни разу не был, да и не собирался бывать. Прежде всего, там никак не припарковаться. Но нам, как ни странно, удается. То есть, нам сначала это внезапно удалось, а уже потом мы решили идти в ближайший ресторан. Несмотря на то, что там главное блюдо — бургеры. Ресторан бургеров, причем дорогих. А я их вообще терпеть не могу, даже даром.

Но вот мы паркуемся там, где невозможно, идем туда, куда не хотелось, садимся туда, куда велят. Свободный столик всего один, неуютный, в центре зала.

Чего уж греха таить, я немного стесняюсь своей не слишком презентабельной спутницы. И вообще — люди, шум, запах этот мерзкий, вся обстановка — причиняет еще более ощутимый дискомфорт. Физическое отторжение, до тошноты.

— Давай я быстренько свое пиво выпью, раз уже заказал, и уходим?

— А что так? Вроде нормальное место. Да и где мы лучше найдем?

— Найдем. Уверен.

Приносят маленький бокал пива, я одним хлебком отпиваю половину.

Мара. Толя.

Совсем рядом, и почему я сразу не заметил?

Видимо, мне действительно очень надо было оказаться именно в это время в этом месте.

Мара, лицом ко мне, сдержанно кивает. Никаких эмоций. Толя спиной, могучей своей спиной к нам, так ничего и не замечает. Что-то говорит Маре, как обычно, не умолкая, на своей волне. Та явно пропускает мимо ушей, что, в принципе, характерно для любого, кто слушает Толю не впервые.

— Надя, идем, я допил.

Бросаю пару сотен. Встаю. И вдруг… чудесный момент, словно проходишь через невидимую прозрачную стену. Была в тебе боль и ревность. Миг — и ты пустой, как бокал после тоста. Как будто кто-то залпом выпил из тебя эту чертову боль через соломинку.

Тот самый пресловутый ключ от моего замка, он точно не у Мары.