Ягуар и рыжая сеньорита

Глава 13

Стас

Я крикнул воинов и послал их обыскать поместье. Спустя время, которое показалось мне вечностью, они вернулись. Сеньориту Элину нигде не нашли, зато обнаружили открытую калитку, ведущую прямо на обрыв над рекой. Но чтобы там спуститься, нужна веревочная лестница, а внизу должна ждать лодка. Неужели девчонке помогали? И раз мой друг жив, то целью была только она.

В этот миг граф застонал и вновь открыл глаза. Прошептал:

— Элина? Ищите, она не могла далеко убежать.

Граф попытался приподняться и сказать что-то еще, но упал на подушки. На лице обильно выступил пот. Потом он немного передохнул и прошептал:

— Это она меня, Ягр.

Я почувствовал, какую боль причиняют ему эти слова. Черт, если найду ее, убью собственными руками. Глаза графа блеснули: кажется, он догадался о моих мыслях и прошептал:

— Я не хочу, чтоб с ее головы упал хоть один волос. Слышишь, Ягр? Как я с ней поступлю, касается только меня.

— Мэтт, а ты не думаешь, что здесь замешан сеньор Рэйли?

— Нет. Он человек чести… Хотя любовь может толкнуть на все.

В этот момент перед глазами встала картина: граф и сеньорита возвращаются из сада. Платье сеньориты измято, в нем запутались листья. Мне показалось, что она с трудом скрывает свою радость. Мэтт тоже выглядел довольным. Я даже подумал сначала, что графу удалось сломить упрямство красавицы где-нибудь в зарослях. Но потом понял, что ничего похожего на близость между ними не было. Наверное, в тот день она и обнаружила тайный ход.

Я попросил проводить меня к найденной калитке. Осторожно приоткрыл ее и выглянул наружу. Встал на уступ, которым заканчивался обрыв. Внизу шумела река. Скорее всего, девчонка нашла эту дверь во время прогулки, а потом бросилась сюда в расстроенных чувствах, не посмотрела под ноги и упала в воду. И утонула. Течение здесь довольно сильное. Даже хорошему пловцу справиться с ним было бы трудно. А уж в дамском наряде… Тело могло прибить где-то к берегу.

При этой мысли отчего-то защемило сердце. Несмотря на гнев, увидеть рыжую мертвой не хотелось.

Я вернулся к графу и все ему рассказал. Побратим помрачнел, голос стал хриплым и глухим:

— Глупая девчонка. Я почему-то не верю, что она мертва. Бери людей, возьми в селении лодки. Ищи, Ягр. Если она выжила, то не сможет остаться незамеченной: очень уж волосы приметные, да и цвет глаз тоже. Привези ее мне живую или мертвую. Будет сопротивляться — за косы приволоки.

В словах друга звучали и любовь и ненависть. Очень опасная смесь. Я не мог до конца понять: настолько сильно он влюблен или так уязвлено его самолюбие?

На рассвете поиски начались. Я нанял лодки. Часть отряда отправилась на лошадях вдоль нашего берега, а я с Ноксом и несколькими бойцами переправился на другой, дальше мы пошли пешком. Шли по краю воды, вглядывались в обломки, лежащие на берегу, тщательно обыскивали прибрежные заросли.

Заночевали в лесу. На следующий день наткнулись на человека, который бегом бросился от нас. Сработала моя хваленая интуиция, и я приказал поспешить за ним. В зарослях мы наткнулись на тропку, которая вывела нас к неказистой, дряхлой избушке. Только курьих ножек не хватало.

Не успели мы подойти, как над головой просвистели стрелы. То ли стрелки такие «меткие», то ли просто предупреждают? Неужели придется брать избу приступом? Какое-никакое укрепление, сколько там стрелков окопалось — неизвестно, да и время терять не хочется.

Я посмотрел на Нокса. Он спокойно снял свой лук с плеча, привязал пучок пакли и стал его поджигать. Затем натянул тетиву — и горящая стрела впилась в ступеньку крыльца.

Намек был понят. Дверь открылась, и из нее вышли трое мужчин, мрачно на нас поглядывая. Один из них затоптал огонь и грубо спросил:

— Чего надо?

А второй обратился к Ноксу:

— Совсем тупой? Весь лес заполыхает.

Я оглядел мужиков. Не воины. Но и на забитых крестьян непохожи. То ли охотники, то ли мелким разбоем промышляют.

— Мы ищем девушку. Она здесь не появлялась?

На крыльце показалась древняя старуха и прошамкала:

— Была, была. Приютила я приблуду, пожалела. А она убежала и одежку мою прихватила.

Я зашел в дом. На сундуке валялось платье сеньориты Ли.

— Давно она ушла?

— Так вчера.

— А может, врешь ты, старая? Ограбили девчонку да в лесу закопали?

Вперед выскочил паренек:

— Я сам ей дорогу показал. Она сказала: обращайся к брату Питеру или купцу Фэйсту.

— Ладно, пойдем. Проводишь и по дороге все расскажешь.

Мы вышли на место, где Чур оставил сеньориту. Дальше она ушла одна.

Паренек мне чем-то понравился.

— Хочешь, возьму тебя в отряд?

Мальчишка взглянул горящими глазами и кивнул. Кажется, карьера воина — предел мечтаний всех пацанов этого мира. Что ж, пусть попробует.

Путь до города нам пришлось проделать пешком. По дороге остановились в придорожной корчме перекусить. Я спросил:

— Не слышали о рыжеволосой девчонке?

Корчмарь сказал:

— Про девку не знаю. А вот о бабе, которая умудрилась ограбить конокрадов, болтают.

Пьяница, сидевший рядом за стойкой, поднял голову и нравоучительно произнес:

— Не баба то была. А ведьма. На помеле и улетела.

Интересно, зачем тогда ей кони понадобились?

Я спросил, когда эта история случилась. День совпадал. Неужели тоже она? Похоже, от этой сеньориты всего можно ожидать. Она из тех, кто в воде не тонет, в огне не горит.

Я стал размышлять. Если девчонка жива, то наверняка отправится к дяде. Из реки выбралась, теперь уж до города доберется. Значит, надо расспросить слуг в поместье купца. Они обычно многое знают. Придется припугнуть или заплатить. Только в какой роли появиться у дядюшки Элины?

Внезапно я вспомнил про вторую сестрицу. Отличный предлог попасть в дом. Верну заблудшую овечку в родные пенаты. Пусть купец решает сам, что с ней делать.

Мы купили коней и вскоре были в моем имении. Мэтт уже ходил самостоятельно. Хотя говорил, что кружится голова. Огромный синяк закрывал пол-лица, да и отек графа тоже не красил.

А тут еще нелегкая принесла гостей. Приятели Мэтта заявили, что слышали на приеме у герцога о его недомогании и поспешили навестить больного друга. Я подумал, что привлекли их скорее слухи о таинственной красавице, живущей в имении. И еще раз «поблагодарил» болтливого барона.

Аристократы ввалились в гостиную и остолбенели:

— Мы думали, Ягр преувеличил историю о твоем плохом самочувствии, а оказалось, все даже хуже. Кто тебя так?

Мэтт холодно усмехнулся:

— Схватился с диким зверем. Правда, с очень красивым.

Увидеть то, что хотелось, не получилось, и приятели графа вскоре распрощались.

Как только Мэтт услышал про сеньориту Элину, сразу же оживился:

— Ягр, я отправляюсь в замок. Найдешь — привези ее туда. Только не приводи ко мне сразу. Я хочу приготовиться к встрече. — Приятель как-то загадочно усмехнулся.

Мэтт вынашивает план мести? Только какой?

Вскоре я вручал сеньориту Бетти счастливому семейству. Госпоже Фэйст стало плохо, дядя утирал слезы, только на лицах слуг я не заметил особой радости. Похоже, молодую хозяйку тут не слишком жаловали.

Благодарный купец приказал разместить и накормить моих людей, а меня пригласил в кабинет:

— Барон Ягуар, я так вам благодарен.

— Благодарить вы должны графа Кодуэлла.

При звуке этого имени купец вздрогнул. Я понял, что он все знает. Значит, сеньорита уже появилась здесь.

— Если бы ваша дочь была в шайке пленницей, мы бы сразу с почестями вернули ее вам. Но она оказалась активным участником банды. Помогла похитить вашу племянницу. С ее помощью сеньориту Элину вскоре бы убили или продали в рабство.

Господин Фэйст побледнел. Я подал ему воды.

— Дочь мы вам вернули. Как хотите, так с ней и поступайте. Можете замять дело, мы вмешиваться не будем.

Купец выглядел расстроенным и растерянным. Я от души посочувствовал ему. Через силу он пригласил меня отдохнуть в имении.

Я устроился в предоставленной мне комнате. Вскоре вернулся Нокс и зашептал:

— Конюх видел сеньориту Элину. А кучер отвозил в городской дом женщину, прячущую лицо. Я узнал куда.

— Что ж, Нокс, молодец. Нам здесь больше нечего делать. Собирайтесь.

Мы оседлали коней и отправились в город. Попасть в любое жилище я мог и в своем мире, а здесь это было еще легче. Я тихо вошел в комнату и увидел сеньориту, задумчиво смотрящую в окно. Вспомнил лежащего на полу Мэтта, и меня захлестнула злость. Резко рванул назад ее руки.

— Ягуар?

Невыносимая тоска мелькнула в зеленых глазах.

— Я знала, что если меня найдут, то это будете вы.

Я усмехнулся:

— Спасибо за столь лестное мнение. Но сейчас время расплачиваться за свой поступок. Собирайтесь, граф ждет.

Ресницы дрогнули. Мне показалось, в ее взгляде сверкнула радость.

— Он жив?

Я жестко сказал, подумав о душевных страданиях друга:

— Если это можно назвать жизнью.

Глаза сеньориты Элины тут же потухли.

— Я не хотела…

У нее задрожали губы.

Потом девчонка взяла себя в руки:

— Можно переодеться?

— Только если я пойду с вами.

Она вспыхнула:

— Это оскорбление.

— О ваших подвигах я наслышан, поэтому не желаю рисковать.

— Тогда я еду так. Няня будет меня сопровождать? Подождем ее: она ушла за продуктами.

Я небрежно бросил:

— Думаю, няня вам не понадобится.

Сеньорита выпрямилась и холодно бросила:

— Поняла.

Мы ехали молча некоторое время. Девчонка вдруг решительно обернулась ко мне:

— Ягуар, отпустите меня. Ведь граф жив.

— Нет, сеньорита Элина. Я обещал вас доставить к нему. А как он с вами поступит — его дело. Мэтт мой друг, я многим ему обязан. И умею быть благодарным. В отличие от вас.

Сеньорита с изумлением посмотрела на меня:

— А за что мне его благодарить? За то, что подстроил похищение? Заплатил за меня деньги? Собирался сделать своей любовницей?

Я удивился:

— Откуда вы взяли такую глупость? Стоило Мэтту узнать, что вы в беде, он тут же бросился вас выручать.

— А сначала прислал человека, который принес деньги.

— Сеньорита Элина, кто вам сказал подобную чушь?

— Мирейя.

— И вы поверили этой лживой бабе? Она сама передала мне ваш локон и крест.

После этих слов сеньорита резко повернулась в мою сторону:

— Почему вам? Я думала, она желает отомстить сеньору Марко.

Я усмехнулся: каждый слышит лишь то, что ему хочется.

— Сеньору Марко было не до вас. Он в это время справлял свою свадьбу.

У девушки сразу же опустились плечи. Кажется, она даже застонала. Я сделал вид, что ничего не заметил, но подумал, что про свадьбу ей стоит узнать, и продолжал рассказывать:

— Сеньор Рэйли благополучно женился и счастлив с молодой женой. А Мирейя была влюблена в графа. Ему и хотела насолить, украв вас. Мэтт, как узнал, бросился вам на выручку. Не знаю, чем бы дело закончилось, не будь один из воинов моего отряда местным жителем. Мы окружили банду. Часть перебили, часть взяли в плен. Вашу сестрицу Бет тоже. Можете поговорить с ней, она в курсе дел этой шайки.

Девушка напряженно посмотрела на меня:

— Но я сама слышала! Я подошла к дверям столовой. Вы в это время говорили обо мне. Граф сказал, что дорого за меня заплатил и я все равно буду его.

— Вы очень плохо воспитаны, сеньорита, раз позволяете себе подслушивать под дверями. Да еще и не понимаете, о чем идет речь.

Девчонка стала похожа на спелый помидор, а я принял решение:

— Не хотел заезжать к вашему дяде, но, видно, придется. А то вы так и будете сомневаться.

Одного из своих парней я отправил предупредить Мэтта, а сам свернул к имению купца Фэйста. Дядюшка увидел нас и побледнел.

Я попросил привести Бет. Поговорив с ней, сеньорита впала в задумчивость. Вероломная сестрица каялась, просила прощения и полностью подтвердила мою историю.

— Я виновата, сеньор Ягуар. Готова отправиться к графу и искупить вину любой ценой. Только разрешите мне переодеться.

Я сначала хотел возразить, а затем пожал плечами: женщина — она и есть женщина. Проводил сеньориту до комнаты, убедился, что из окна не выбраться, и остался дожидаться под дверью.

Когда Элина вышла, у меня перехватило дыхание. Наряды красят любую женщину, но чтоб суметь измениться настолько! Платье для верховой езды облегало ее тело как вторая кожа. На волосах блестела бриллиантами диадема. Длинные серьги свисали почти до плеч. Она появилась на крыльце как принцесса. Нет, скорее, королева. Мои парни рты раскрыли, рассматривая ее.

Сеньорите подвели ее кобылу. Когда девушка оказалась в седле, я понял, о чем говорил Мэтт. Необыкновенное сочетание цвета волос и гривы ее лошади, а также тон ее платья делали их с кобылой похожими на одно существо. Действительно, кентавр…

Девчонка ехала рядом со мной с надменным, невозмутимым видом. Дорого бы я дал, чтобы узнать, какие мысли витают сейчас под этой рыжей шевелюрой.

Во дворе замка толпились все свободные от дел. Видно, узнали от гонца, что прибывает очередная пассия графа, и торопились взглянуть. Я спрыгнул с коня и помог сойти сеньорите Элине. Послышались восхищенные возгласы. Думаю, был бы здесь граф, его люди не посмели бы так открыто выражать свои чувства.

Нас встретил слуга и повел на половину графа. В его комнату, святая святых, куда, как я знал, он не допускал ни одну женщину.

Граф лежал на кровати. Черная повязка закрывала половину лица. На стенах плясали отблески свечей, придавая всей сцене еще более жуткое впечатление.

Я удивился. Когда уезжал, Мэтт был почти здоров. Отек, конечно, еще будет держаться какое-то время…

Сеньорита Ли, которая стояла рядом со мной, вдруг побледнела. Губы ее затряслись. Она упала на колени рядом с ложем:

— Ваша светлость, простите меня, я не хотела! Поверьте, я не то думала. Мне стыдно…

Она уткнулась лицом в перину и горько расплакалась. Граф приоткрыл глаза. Рука его дрогнула. Похоже, он хотел погладить сеньориту по волосам. Но тут девушка подняла голову. Выражение глаз Мэтта тут же стало холодно-равнодушным. Пожилая женщина, которая до тех пор тихо стояла в стороне, подскочила и налила в ложку лекарство:

— Выпейте, ваша светлость.

Граф проигнорировал ее просьбу. Лежал с крепко сжатыми зубами. Служанка продолжала его упрашивать. Вдруг он сказал:

— Пусть за мной ухаживает эта женщина, — и показал на сеньориту Элину.

Та растерянно взглянула на меня. Я пожал плечами. Пожилая женщина запричитала:

— Сеньорита, не противоречьте ему. Он не в себе, никого не узнает. Разозлится, добром не кончится. Всех изобьет. Посмотрите, у него и плетка рядом.

И, видя испуг на лице девушки, добавила:

— Да у него не всегда такое состояние. Порой приходит в себя и не буйствует. Но сейчас лучше его не злить.

Элина поспешно схватила ложечку с лекарством и попыталась затолкать графу в рот. Но тут же пролила.

Граф схватил плеть и что-то заорал. Закричала пожилая женщина. Завопили притаившиеся в углу две молоденькие служанки, которых я раньше не заметил. Сеньорита Ли отшвырнула ложку, бросилась ко мне и прижалась лицом к моей груди. Плечи ее тряслись. Я вытаращил глаза на графа. А тот ехидно подмигнул мне здоровым глазом.

Я чуть не выругался: артист, твою мать. Не понимаю, чего только добивается. Вышел из комнаты, утащив за собой Элину. Следом выскочила пожилая служанка:

— Ой, деточка, я же предупредила: нельзя медлить и возражать. Сразу хватается за плеть.

Я погладил девчонку по голове:

— Успокойтесь, сеньорита, он неопасен. Просто болен.

Женщина схватила Элину за руку и потащила обратно:

— Идем, девочка, скорее. Он тебя требует. А не то разнесет там все.

Они скрылись в комнате, а я остался стоять на пороге, пытаясь разобраться в своих чувствах. Что же со мной случилось? И вдруг понял: меня привели в смятение руки сеньориты, обхватившие за шею. Я до сих пор чувствовал тепло ее тела и ее голову на своей груди. Взгляд зеленых глаз, залитых слезами, преследовал меня. Я испугался. Все, что угодно, только не это. Кажется, может случиться то, чего не должно быть ни при каком раскладе.

Парни ждали меня во дворе. Наверное, им хотелось услышать о девчонке. Но мне стало грустно, и говорить ни о чем не хотелось. Я побродил по своей комнате и принял решение: уеду отсюда как можно быстрее. Пора мне приступить к своим обязанностям у герцога.

Юлька

Когда я поняла, что очутилась в руках Ягуара, то ничуть не удивилась. Почему-то не сомневалась, что люди графа меня рано или поздно найдут. Надежда была только на Питера, но тот опоздал.

Я обрадовалась, когда узнала, что граф жив. Однако понимала, что ждать хорошего не приходится. Как граф поступит со мной, одному богу известно. Дядя ясно объяснил, какая кара ждет за покушение на аристократа.

Я попросила Ягуара взять с собой няню и получила холодный, презрительный ответ:

— Думаю, няня вам не понадобится.

Похоже, участь моя решена.

По дороге Ягуар сказал, что граф меня спас. Я-то была уверена, что локон и крест передали Марко. Стало совсем горько, когда я узнала, что, в то время когда я сидела на привязи, Марко веселился на собственной свадьбе. Я почувствовала себя очень несчастной. Даже если бы Марко узнал о моем похищении, вряд ли бы бросил невесту и помчался на помощь.

Потом мы заехали к дяде. Я поговорила с Бет, и та подтвердила слова барона. Получается, я замечательно «отблагодарила» своего спасителя. Стало стыдно. Очень. А сейчас пришло время расплаты.

Что ж, умирать, так с музыкой. Я попросила разрешения переодеться и поднялась к себе в комнату. Надела любимый наряд для верховой езды, самые яркие украшения и даже подвела глаза. Взглянула в зеркало. Сама себе дала оценку: вполне ничего. И стало жаль себя вдвойне. Умирать такой молодой и красивой. И по собственной глупости.

Хотела взять с собой книгу, но побоялась. Наверное, в темнице у меня отберут все. Почему-то воображение рисовало сырые стены и зарешеченное окно. Достала манускрипт, погладила, прижала к груди. Чуть не расплакалась. Можно сказать, это последняя ниточка, связывающая меня с моим миром. Мне показалось, что книга дрогнула в руках и от страниц пошло тепло.

Я положила книгу на колени, и слезы все-таки закапали из глаз. Посмотрела на листы и не поверила своим глазам: рядом с картиной с кораблем и девушкой в воздухе возник фантом страницы. На нем можно было разобрать изображение огромного дерева с сидящим под ним человеком. Мужчина даже напомнил мне кого-то, но картина растворилась в воздухе так же загадочно, как и появилась.

Я тряхнула головой. Перед глазами вновь предстал образ. Две руки — одна женская, а вторая мужская — соединили половинки книги. Миг — и передо мной лежал уже целый манускрипт. Такой, каким я впервые его увидела.

Видение вновь исчезло. У меня даже не было времени подумать над ним. Я быстро завернула книгу в ткань, поцеловала и убрала на самую дальнюю полку комода. Вспомнила о ветке шиповника и положила ее рядом с книгой. Теперь, кажется, все…

Я распрямила плечи, приняла как можно более независимый и гордый вид и шагнула навстречу своей судьбе.

Реакция увидевших меня была именно такой, как я ожидала. Я искоса наблюдала за бароном Ягуаром. Показалось или я его тоже не оставила равнодушным?

Замок произвел на меня гнетущее впечатление. По деревянному мосту мы въехали через ров во двор. Высокие стены с узкими бойницами создавали впечатление, что я прощаюсь со свободой.

Я подумала: за захлопнувшимися воротами остался весь мир. А что ждет меня здесь — неизвестно.

Двор был заполнен мужчинами, похоже воинами. На меня уставились так, как будто я на их глазах спустилась с небес. Восхищения трудно было не заметить. Я довольно выпрямилась, слегка улыбнулась и поднялась по ступеням крыльца.

Готова я была ко всему, но то, что увидела в комнате графа, повергло меня в шок. Черная повязка закрывала половину лица. Да еще я узнала, что и с головой у графа не все в порядке. Знахарка сказала, что он и раньше был властным человеком, а сейчас совершенно не разрешает себе возражать. При малейшем намеке на непокорность хватается за плеть. От него доставалось и ей, и служанкам, ухаживающим за больным. Во время таких приступов гнева на пол летело все, до чего граф мог дотянуться. Я ужаснулась: именно моими стараниями красавец-мужчина превратился в чудовище. В общем, «отблагодарила» я спасителя по полной. Объясняй теперь, что по ошибке.

На негнущихся ногах я доковыляла до ложа и упала перед ним на колени. Молила простить, хотя понимала, что прощения мне быть не может.

Мэтт почему-то принял меня за служанку. Потребовал, чтоб именно я за ним ухаживала. И я сразу же сумела вызвать его гнев. Хорошо, что рядом оказался сеньор Ягуар и быстро вывел меня из комнаты. Я стояла чуть живая от страха и слышала, как за дверью раздаются крики женщин и падает мебель.

Сеньор Ягуар показался мне несколько растерянным. Я спросила:

— Он всегда такой?

Барон погладил меня по голове:

— Успокойтесь, сеньорита, он неопасен. Просто болен.

Вскоре в комнате все стихло. Из дверей выскочила знахарка, схватила меня за руку и потащила обратно:

— Идем, девочка, скорее. Он тебя требует. А не то разнесет там все.

Я вернулась к графу. Он немного покапризничал, потом позволил напоить себя лекарством и заснул.

Я познакомилась со знахаркой.

— Бейра, — назвала она себя.

— Элина.

Та замахала руками:

— Я буду звать вас просто «сеньорита». Боюсь, ваше имя вызовет у него приступ гнева.

Я приуныла: рано или поздно граф все равно придет в себя, вспомнит, кто я такая, и придумает мне наказание. Но может, лучше позже, чем раньше? Вдруг что-нибудь произойдет.

Бейра отвела меня в теперь уже мою комнату. Там было довольно уютно и чисто. Никаких мерещившихся мне подвалов и решеток. Я думала, что не смогу уснуть. Но знахарка поняла мое состояние и дала выпить какой-то травяной отвар.

— Отдыхайте, сеньорита. Думаю, силы вам понадобятся.

Казалось, я только что провалилась в сон, а меня уже будила служанка:

— Вставайте, сеньорита. Граф ждет вас к завтраку.

Моего шикарного наряда не было. Вместо него на стуле лежало простое холщовое платье. Но сидело оно на мне хорошо. Да и какая теперь разница?

Мы вошли в столовую. Граф недовольно бросил:

— Прислуга не должна спать дольше господ.

Даже не думала, что меня может так оскорбить то, что он считает меня служанкой. Я вспыхнула и хотела возразить, но заметила умоляющий взгляд Бейры, стоящей у стены. Однако совсем сдержаться не смогла.

— Прислуга не должна сидеть за одним столом с господином, — язвительно заметила я.

Произнесла эти слова и не обрадовалась. Граф закричал, в руках у него появилась плеть, посуда полетела со стола. Я со всех ног бросилась к дверям. Бежала, пока не оказалась у себя в комнате, где и просидела до вечера, терзаясь мрачными мыслями. Граф и сейчас готов отлупить меня плетью, а что будет, когда он меня узнает? Даже думать не хочется.

На следующий день я постаралась проснуться пораньше, чтобы не опоздать на завтрак. Граф сегодня выглядел спокойным. Внимания на меня он обратил не больше, чем на мебель. Я почему-то вспомнила, как он смотрел на меня раньше. Сколько нежности и заботы отражалось в его глазах. И судорожно вздохнула.

После завтрака мы пошли в комнату графа. Ко мне обратилась Бейра:

— Сеньорита, нужно сделать его светлости массаж.

Я растерянно посмотрела на нее:

— Но я не умею.

— Ничего сложного, сеньорита. Возьмите этот пузырек и втирайте жидкость в тело.

Я задохнулась:

— В ка-ко-е те-ло?

Лекарка разозлилась:

— Ну явно не в твое, а в его.

Я запаниковала:

— Никогда этого не делала.

В это время граф рявкнул:

— Долго я буду ждать?

И потянулся к плетке.

Я подскочила к кровати, в сердцах рванула одеяло и сдернула его совсем. И оторопела. Граф лежал совершенно голый. Я так и застыла, созерцая это зрелище.

На миг показалось, что глаз графа насмешливо блеснул. Потом Мэтт рывком натянул на себя одеяло:

— Что ты себе позволяешь? И это называется молодая девушка.

Я почувствовала, что мое лицо залила краска стыда, на глазах выступили слезы. И выскочила из комнаты. Но за дверью остановилась. Сейчас опять из-за меня пострадают другие. Я вытерла слезы и вернулась обратно:

— Извините, ваша светлость, я попробую справиться.

Граф перевернулся на живот, а я осторожно принялась втирать в кожу лекарские снадобья. А в утешение себе подумала: если бы я не была виновна в вашем несчастье, фиг бы вы меня заставили что-то делать против воли. Даже если б изрубили на мелкие кусочки. Мне стало искренне жаль этого красивого, мужественного человека, который из-за меня превратился в полубезумного инвалида.

Кажется, массаж получился удачным. Граф выглядел довольным, и я понадеялась, что он скоро начнет выздоравливать. Больше в этот день делать меня ничего не заставляли.

На следующее утро граф приказал почитать ему вслух. Я взяла книгу и уселась у кровати на низенькую скамеечку.

— Не там. Возьми подушку под спину и устраивайся рядом со мной.

— Ваша светлость, мне удобнее читать здесь.

Рука графа потянулась за плеткой. Я моментально оказалась на кровати. Шут с ним. Могу и здесь почитать. Мэтт лежал заложив руки за голову и наблюдал за мной.

Я открыла книгу, но… рот открыть не смогла. Картинки в книге были это что-то. Я-то думала, порнография — изобретение нашего века. Я покраснела, побледнела и с трудом выдавила слова. Ему что, читать не о чем, кроме как о сексе? В его-то состоянии. Где только откопал такое.

Фантазии автора становились все фривольнее. Я уже подумывала, как бы возмутиться и прекратить, но тут услышала легкое похрапывание. Граф спал. Слава богу, обошлось. Я намеревалась осторожно слезть с кровати и удалиться. Но тут граф простонал:

— Тея, любимая, где ты? Я скучаю без тебя.

Я дернулась. Надо скорее дать графу лекарство. Ему плохо, и он бредит. Но тут его рука протянулась ко мне. Он обхватил мою талию и не отпускал:

— Тея, дорогая, помнишь наши встречи? Я думаю о них каждую ночь.

Я поняла: граф принимает меня за какую-то другую девушку. Нужно срочно приводить его в себя, пока лирические излияния не перешли во что-либо иное. Я робко прошептала:

— Ваша светлость, отпустите меня. Я не Тея.

Он посмотрел каким-то проникновенно долгим взглядом. И заговорил еще нежнее:

— Тея, тебе нечего меня бояться. Ты же знаешь, я твой пленник навек.

Он притянул меня к себе и нежно коснулся губ. Пробежался пальцами по волосам, погладил по щеке, принялся покрывать лицо легкими, как перышко, поцелуями…

А потом неожиданно откинулся на подушку и заснул.

Я быстро высвободилась и соскользнула с кровати. И вовремя: вошла Бейра. Зайди она несколькими мгновениями раньше, как бы я объяснила, что целует граф не меня, а таинственную Тею?

Следующие несколько дней прошли спокойно. Графу становилось то лучше, то хуже. Но он так и не узнавал окружающих. Меня принимал то ли за прислугу, то ли за бедную родственницу.

Платья мне меняли почти каждый день. Недорогие, но новые и красивые. Обязанности мои состояли в том, чтобы подавать его светлости лекарство, разделять трапезу да еще читать книги. Та, первая, с голыми мужчинами и женщинами, лежала на столе. Больше он, к счастью, к ней не обращался.

Сегодня я читала вслух какую-то слезливую мелодраму. Как всегда, сидела на кровати рядом с ним. И не сразу обратила внимание, что графу опять стало плохо. Он лежал бледный, а лицо покрывал пот. Я испугалась и хотела позвать знахарку. Но поздно. Волосы мои оказались в руке графа. Выдернуть их было довольно проблематично.

Граф прошептал:

— Тея, почему ты приходишь так редко?

Мужчина с силой прижал меня к себе.

— Любимая, — он провел пальцами по моим губам, — какая ты красивая.

Меня сковали страх и неловкость. А по лицу его светлости разлилась глубокая нежность. Он впился поцелуем мне в губы. Потом перешел на глаза, шею, перебирал рукой мои волосы.

Я вдруг почувствовала, что тело принимает его ласки, которые предназначены другой. Захотелось ответить на его поцелуи. Я поняла, что надо поскорее остановиться, и в панике начала искать выход из этого положения.

— Почему ты всегда стремишься убежать, Тея?

— Граф, я не Тея!

Он прижал мою голову к своей груди:

— Твои волосы белы, как снег.

Что-то кольнуло мое сердце. Кажется, я жаждала услышать что-то типа «ярки, как пламя». Положение становилось все опаснее. Я рванулась, скатилась с кровати, крикнула Бейру и умчалась к себе.

В своей комнате я упала на постель. Меня трясло от страха. И боялась я не его, а себя. Я поняла, что мне приятно чувствовать себя Теей. Получать причитающиеся ей ласки и поцелуи. Я злилась на то, что позволила подобные чувства. Было обидно, что ни один мужчина не говорил мне таких слов, не целовал так нежно. Я совсем забыла, что недавно сама вела себя как еж, выпуская в ответ на заботу иголки.

Успокаивало лишь то, что граф ничего не помнит. Буду при встречах с ним сохранять спокойствие и равнодушие. Ведь целовал-то он не меня, а Тею.

На следующий день я никак не могла заставить себя перешагнуть порог графской спальни. Потом все-таки сумела сделать над собой усилие. Мне показалось, что хозяин замка смотрит на меня с каким-то любопытством. Я почувствовала, что краснею, и в который раз прокляла это свойство моей кожи. Вдруг голос графа стал холодным и надменным:

— Что тебя смущает? В этот раз я, кажется, полностью одет.

От возмущения я покраснела еще больше. Мог бы для приличия и не напоминать.

Этот день я провела с ним вместе. Граф гулял по замку, опираясь на мое плечо. Плечо болело, но я молчала. Скорей бы уж он выздоровел, и пусть будет что будет.

А потом графу опять стало хуже, он слег в кровать, и я снова стала превращаться в Тею. За эти дни я сделала вывод: к Юльке или, как меня теперь зовут, Элине, граф был безразличен. И совсем иное, когда я становилась таинственной Теей. Я уже сама ждала эти моменты, сидя с ним рядом и читая книги. Причем до такой степени, что не понимала, о чем читаю.

Ожидания не обманули и в этот раз. Граф стремительно обернулся ко мне и придавил к постели своим телом. Он начал целовать меня бешено и неистово. И шептал между поцелуями:

— Тея, любимая!

Я лежала и почти не дышала. Боялась открыть глаза. Нужно было прекратить это, но сил сопротивляться искушению не было.

Мэтт вдруг потребовал:

— Скажи, что ты Тея. Иной раз я не верю, что ты со мной.

Проще было бы признаться, что я не она. Но, к своему стыду, я не смогла произнести это. Губы и руки графа манили в какой-то омут и обещали блаженство. Я ничего не могла с собой поделать и только ждала, чтоб неизбежное случилось. Будь что будет.

Я обняла его за шею, немного подалась вперед, выгнув спину, чтоб он смог крепче прижать меня к себе. Из горла вырвался хриплый стон:

— Я Тея.

Пальцы графа коснулись моей груди. Он судорожно вздохнул. И тут меня охватил ужас: что я делаю? Граф дарит любовь не мне, а другой женщине. Про Элину он даже не догадывается. Я изо всех сил уперлась руками ему в грудь и открыла глаза. Думаю, в них плескался страх.

Граф резко оттолкнул меня и перекатился на свою половину постели. Мне показалось, что он пробормотал:

— Ли, уходи немедленно.

Второй раз предлагать было не нужно. Я вскочила и умчалась к себе. А там дала волю слезам. Проплакалась. Успокоилась. Снова все обдумала и вновь залилась слезами. До меня вдруг дошло, что меня опять отверг мужчина! Даже в качестве Теи. Я закусила подушку, пытаясь сдержать вой. Похоже, мне один путь — в монастырь. Кстати, надо узнать, существуют ли подобные заведения в этом мире?

Потом я вспомнила: кажется, граф сказал «Ли»? Нет, это мне с испугу померещилось. Эти превращения в Тею не доведут меня до добра. Тело мое все больше и больше подчинялось графу. Я желала его поцелуев и его объятий.

Утром я вошла в комнату больного. Граф еще спал. Я тихонько села на стул рядом с ним. Внезапно меня захлестнула жалость. Я хотела осторожно коснуться его повязки, но тут Мэтт проснулся и перехватил мою руку:

— Сеньорита Элина?!! Как вы здесь оказались?

Ну вот и конец. Скоро не будет ни Элины, ни Теи. Граф сверлил меня холодным, оскорбленным взором. Я продолжала молчать. Не дождавшись ответа, он спросил:

— Сколько времени вы находитесь в замке?

— Три недели.

— Это уже хорошо. Раз за такой срок не успели прикончить, значит, еще поживу.

Я встретилась с его жестким, злым взглядом.

— Надо наказать слуг, что оставляли меня наедине с вами.

Я по привычке взглянула на то место, где лежала плеть. Пересохло во рту и перехватило дыхание.

— Ваша светлость, меня привез сюда сеньор Ягуар. А вы сами приказали ухаживать за вами. И я не думала вас убивать. Простите, что вела себя глупо: не поняла, что вы меня спасли, а не купили. Делайте со мной что хотите, я готова искупить вину. А слуг не трогайте, они ни в чем не виноваты.

Я стремительно отвернулась и шагнула к двери.

Меня остановил презрительный голос:

— Сеньорита, я не разрешил уходить. А что с вами делать — еще решу.

Мне вдруг стало все равно. Нельзя бояться всю жизнь.

— Да делайте что угодно. Хотите — убейте, хотите — изуродуйте. Здесь ваша власть и ваша сила.

Голос его светлости стал совсем ледяным:

— Вы все правильно поняли. Власть в этом замке моя.

Потом граф насмешливо сказал:

— Ступайте пока к себе. Надеюсь, вам отвели какое-то помещение? Не додумались же мои слуги до того, чтоб держать вас здесь, как комнатную собачку.

Он пренебрежительно оглядел меня с ног до головы. Я от ярости побледнела.

— Граф, вы, вы… не мужчина, если позволяете себе оскорблять беззащитную женщину. Я… я…

Вот только что именно «я», придумать не смогла.

— А вы продолжаете считать себя слабой женщиной, после того как хладнокровно пытались меня убить?

— Вы, граф, распустили руки.

Он хладнокровно парировал:

— Значит, вы дали для этого повод.

Я еле сдержала слезы. Не хотела, чтоб этот тип их увидел.

Вечером я лежала в постели и думала о том, как ненавижу графа. Почему-то вспомнила сеньора Ягуара. Он так бережно гладил мои волосы, когда я прижалась к нему, что я подумала, что он меня жалеет. Стало немного легче. Я ждала приговора графа. Ох, лучше бы он ничего и не вспоминал. Какой-то внутренний голос прошептал: и ты оставалась бы для него Теей.

Потом жалеть себя я перестала. Решила, что это унизительно и ничего не дает. Внезапно поняла, что почти не вспоминала сеньора Марко последнее время. А думает ли он обо мне хоть иногда? Или счастлив с молодой женой и уже забыл, что существует на свете сеньорита Элина?

Ко мне вошла Бейра:

— Сеньорита, вас требует граф.

Потом подошла и погладила по голове:

— Не бойтесь, он не такой плохой, каким кажется.

Но графа я уже не боялась. Опасалась лишь расчувствоваться от ее прикосновения и опять начать себя жалеть.

Я подошла к дверям покоев его светлости, сделала глубокий вдох и решительно шагнула внутрь. Как ни странно, в комнате никого не было. На столе лежало недописанное письмо. Я не удержалась и заглянула в него.

Меня просто затрясло от возмущения. Послание предназначалось леди Тее. Он писал, что она приходит к нему во сне и ему не хочется просыпаться. Он ласкает ее нежное тело, вдыхает аромат волос, пахнущих луговыми травами, тонет в ее прекрасных глазах…

Я почувствовала себя оскорбленной. Все мои достоинства граф приписал неизвестно где обитающей даме. Сейчас выскажу все ему в лицо!

В это время дверь открылась. Вошел граф, и я еле успела отскочить от стола. Как-никак опять совершила неподобающий поступок — читала чужое письмо. Хорошо, что он ничего не заметил.

Его светлость кивнул мне, подошел к столу, дописал еще несколько строк. Позвал слугу и велел доставить послание по назначению. Мне захотелось выдрать письмо из рук посыльного и разорвать в клочья. Я снова себя не понимала.

Граф соизволил обратить внимание на меня:

— Сеньорита Элина, я принял решение.

Я подняла глаза и твердо выдержала его взгляд. Из-за этой чертовой Теи совсем забыла, зачем пришла.

Мэтт вдруг взглянул на стол и стал с изумлением что-то рассматривать:

— Вы говорили, что читали мне, когда я болел.

Я пожала плечами:

— Читала.

— И не нашли ничего лучше, чем выбрать такую книгу?

Я с ужасом увидела, на что он показывает.

Он с любопытством взглянул на меня:

— Вы решили, что взрослого мужчину стоит просвещать о различных способах любви? Вы меня просто поражаете.

— Граф, вы сами мне это приказали.

— Кажется, сеньорита, вы состоите из одних пороков.

Я сжала зубы и решила молчать. Как говорят, что бы вы ни сказали, будет использовано против вас. Все равно не верит ни единому слову.

Граф устало опустился в кресло, закинул ногу на ногу:

— Я решил, что вы будете жить здесь, повсюду сопровождать меня и выполнять мои прихоти, пока не появится… Впрочем, кто, вам знать не обязательно. А потом у вас будет новый хозяин. Или хозяйка.

Я-то хорошо поняла, кто именно должен появиться. И я должна буду ей прислуживать?!! Зато хоть увижу ту, которую сумела нечаянно заменить.

Он продолжал:

— Вы меня изуродовали и должны будете своими стараниями компенсировать это.

Я хотела возразить, что не до такой уж степени я его изуродовала. С головой, правда, непорядок. Но, может, со временем и это пройдет. Однако вместо того ядовито протянула:

— Уже не боитесь, что я вас убью?

Он устало вздохнул:

— Я это предусмотрел. В таком случае вас замуруют в склеп вместе со мной.

Я с ужасом взглянула на него:

— Да вы, граф, садист. Изверг!

Он холодно и равнодушно заметил:

— Может быть. Ступайте.

Я ушла к себе. Успокоиться не получалось.

— Ну надо же, какой гад! Еще говорили, в него влюбляется уйма женщин. Знал бы, как я его ненавижу, ни за что не оставил бы меня у себя.

Я думала, что он может придумать разные наказания: и смерть, и пытки. Даже отдать на потеху своим солдатам. Но такое! Хочет, чтоб я прислуживала его любовнице! Этот граф хуже всякого варвара. Оставалась бы я в своем мире и горя бы не знала.