Ягуар и рыжая сеньорита

Глава 2

Юлька

В моем представлении колдуны выглядели маленькими сморщенными старичками. А тут дядя под два метра ростом. Нужно было вцепиться не в книгу, а ногтями ему в глаза! Хотя если он колдун, то вряд ли бы помогло.

От злости я хотела швырнуть манускрипт в воду. Пусть не достается никому! Но в это время страницы его сами собой шевельнулись. Я могла бы поклясться, что ветра не было. Показалось, что девушка из книги чуть заметно мне подмигнула, как бы поддерживая. Что ж, может быть, еще не все потеряно. Буду бороться!

Я показала колдуну язык, как будто он мог меня видеть. И почему-то успокоилась. Отложила книгу в сторону и решила заняться чем-нибудь полезным. Например, осмотреть корабль. Да и о себе следует позаботиться. Мой шикарный пеньюар не спасал ни от солнца, ни от ветра.

Я пошла по палубе, осторожно переступая через обломки досок. Негромко скрипели снасти. Почему-то казалось, что стоит сделать резкое движение — и мы вместе с судном уйдем под воду.

Вскоре я обнаружила какую-то надстройку, а в ней — дверь, заваленную досками. Оттащила мусор и увидела ступени, ведущие вниз.

Спускаться было страшно. Вдруг там крысы? Или того хуже — мертвецы? Хотя, согласно народной мудрости, крысы убегают с тонущего корабля. Интересно, куда? Если кругом одна вода…

Но, как говорится, голод не тетка. Нужно поискать еду и питье. Я опять взглянула вниз. От страха к горлу подступила тошнота. Я отошла к борту. В воде плавали рыбки. Я сглотнула слюну и вернулась. Осторожно опустила ногу и дотронулась до первой ступеньки. Сердце замерло. Такое чувство, будто кто-то вот-вот схватит за ногу. Сделала второй шаг, третий… И, наконец, попала в богато обставленную каюту. Солнечный свет, пробивающийся сквозь узкое окно под потолком, освещал роскошную резную мебель, украшенную позолотой.

Через спинку стула были небрежно перекинуты бархатный камзол и штаны. Я быстро натянула их на себя. Немного закатала рукава и почувствовала себя комфортнее, чем в пеньюаре. Потом нахлобучила на голову подобранную здесь же широкополую шляпу: нужна же какая-то защита от солнца.

На полу стоял деревянный сундучок. Я приподняла крышку и остолбенела. Он что, из пещеры Али-Бабы? Сундучок оказался доверху набит украшениями. И это было настоящее золото, а не какая-то дешевая бижутерия. Благодаря тетке в драгоценностях я толк понимала. Но сейчас меня больше волновала пища, чем богатство. Какая разница, уйти на дно нищей или миллионершей?

В этом же помещении я отыскала закупоренную бутыль, сухари и печенье. Прихватила все найденное и поднялась на палубу. Мужская шляпа сползала на лоб, и я затолкала под нее волосы.

Кое-как справившись с пробкой, я открыла бутылку. Попробовала. Жидкость обожгла горло и желудок. Я зажмурилась и сделала еще несколько глотков. Теперь уже приятное тепло разлилось по телу. А через некоторое время сам черт стал не страшен.

Я закусила сухарями, привалилась к борту и предалась мечтам о мести колдуну. Каких только пыток для него не придумала. Наверное, продолжала бы мечтать и дальше, но тут опять захотелось пить. И почему я решила, что вода за бортом соленая? Может, это и не так. Нужно проверить…

Я решила, что допью вино и попробую достать воду бутылкой. Быстро привела план в действие: привязала к бутылке какую-то бечевку и, пошатываясь, поплелась к борту.

Когда перегнулась через поручень, голова отчего-то перевесила попу — и я повисла в воздухе. Однако мой камзол за что-то зацепился, и я вежливо поблагодарила его за то, что он пытается меня удержать. Подрыгала руками и ногами и осталась довольна: камзол держал меня крепко. Он был явно не китайского производства.

Как ни странно, страха я не испытывала. Выражение «пьяному море по колено» как раз описывало мою стадию нетрезвости. Я даже вообразила себя гимнасткой под куполом цирка и закричала:

— Не нужна мне страховка! Хочу работать без нее!

И задергалась. Не знаю, до чего меня довели бы эти гимнастические упражнения, но тут из глубины поднялась огромная рыбина с большой головой и длинными усами. Она уставилась на меня бесцветными глазками. Я в один момент вспомнила колдуна и протрезвела. И, приложив героические усилия, сумела вскарабкаться обратно на палубу.

Посмотрела вниз. Рыба-колдун все еще стояла на своем месте и лениво шевелила плавниками. Я подобрала кусок доски и запустила в нее. И чуть опять не оказалась за бортом. Ноги упорно отказывались меня держать.

С трудом я добралась до книги. Долго и очень внимательно рассматривала ее, потом пристроила за ремень брюк и улеглась спать на куске парусины.

Не знаю, сколько я проспала, но сон был крепким и спокойным. Проснувшись, откупорила вторую бутылку. Выпила сразу половину, и голова моя опять куда-то поплыла. Интересно, что это за напиток? Я почему-то решила, что ром. В голове переплелись родственные понятия: ром и моряки. Я даже вспомнила пиратскую песенку:

Слова о сундуке навели на мысли о моих собственных сокровищах. Я встала и, немного покачиваясь, двинулась к каюте. И восхитилась: становлюсь настоящим морским волком! У всех истинных моряков обязательно раскачивающаяся походка. В книгах об этом сказано! Но, поставив ногу на лестницу, «бравый моряк» дрогнул. Стало страшновато.

Собрав волю в кулак, я шагнула вперед. Потеряла равновесие и скатилась по ступеням. Пока постанывала, потирая ссадины и ушибы, страх прошел. Окончательно его рассеяла еще одна бутылка, найденная в каюте.

Содержимое сундучка меня поразило. Вряд ли такие украшения увидишь в лучших музеях мира. Я долго боролась с собой, но все-таки не смогла удержаться. Надела на шею серебряную цепочку с крестиком, усыпанным бриллиантами. Потом нашла похожие кольцо и серьги. И опять не смогла устоять. К тому же недавно я сделала пирсинг, и на моем пупке красовался серебряный брелочек такого же стиля.

Я успокоила себя тем, что такой малостью не нанесу ущерба хозяевам сокровищ. Да может, их и в живых-то уже нет…

Я захватила початую бутылку и вылезла на палубу. Села, прислонившись к остаткам мачты, и задумалась о своей дальнейшей судьбе. Сколько смогу продержаться на судне я или оно на воде? Ясно, что каждую минуту корабль может пойти на дно. На долго ли хватит запасов сухарей и вина? Хотя насчет последнего есть опасения, что я превращусь в алкоголика раньше, чем спиртное закончится. Я вздрогнула: а, может, несносный колдун и задумал такую гнусность? Поглядела на бутылку и в ярости швырнула ее в воду.

И вдруг заметила вдали корабль. С каждой минутой он приближался. Я подбежала к борту. Стала махать руками и вопить что было сил:

— Я здесь! Спасите!!!

А потом испугалась и замолчала. И чего радуюсь? Вдруг это пиратское судно?

Я попыталась рассмотреть его получше. По моим представлениям, у пиратов обязательно должен был быть черный флаг с черепом. Но даже если там не пираты. Как объясню, кто я? Почему осталась одна? Откуда все это богатство?

Корабль остановился на небольшом расстоянии. С него спустили шлюпки, и они направились в мою сторону. Я не знала, радоваться мне или пугаться. Что принесет мне эта встреча?

Времени на раздумья оставалось все меньше. Две шлюпки подошли к моему судну. Люди из одной поднялись на борт, а в другой — остались на месте. Видимо, решили подстраховаться на всякий случай. К моему облегчению, на пиратов, как я их себе представляла, они совсем не были похожи. Аккуратно выбритые и подстриженные, в добротной, но неброской одежде.

Двое моряков подошли ко мне, внимательно оглядели и стали задавать вопросы:

— Кто ты? Куда следовало судно? Что случилось?

Они, видимо, приняли меня за мужчину и обращались соответствующим образом. Вот только ответов на их вопросы я не знала. Надо было как-то выкручиваться. В той жизни я всегда могла сочинить какую-нибудь подходящую историю и выпутаться из любой ситуации. Особенно хорошо у меня это получалось с тетей Кларой. Она верила всему, что я сочиняла. А вот сейчас ни одной мысли. Провела на судне столько времени, а о легенде даже не подумала. Вроде бы так это называется у разведчиков. Остается одно — молчать. Молчать, как партизан на допросе. Вот только не знаю, показать, что это я от страха язык проглотила, или прикинуться, что вообще их речь не понимаю? Хотя говорили они вроде бы по-русски. Одним словом, молчание — золото!

Двое мужчин все еще пытались завести со мной разговор, а двое других тем временем осматривали судно. Один из моряков спустился в каюту. И вышел оттуда несколько ошарашенным. Он отвел в сторону одного из тех, кто допрашивал меня, и что-то прошептал ему на ухо. Все вместе снова отправились вниз. А когда появились, один из них сказал:

— Прибудем в порт, сообщим обо всем капитану стражи, сеньору Рэйли. Пусть сам разбирается. А парня нужно отправить в крепость.

До этого я держалась довольно стойко. Хотя терзали сомнения: вдруг решат забрать золото себе и утопят, чтобы никто об этом не знал? Но при словах «стража» и «капитан» ясно представила наше отделение милиции и дотошного следователя. Может, здесь и того хуже…

Я лихорадочно обдумывала, что предпринять? А, будь что будет!

Я ойкнула, схватилась за сердце и начала валиться на палубу, постаравшись при падении задеть рукой шляпу. Она слетела, и рыжие волосы рассыпались по плечам. Я предстала перед моряками в образе слабой женщины.

В последний миг один из них успел подхватить меня на руки. На миг наступила тишина. Потом раздались возгласы:

— Да это же молодая сеньора!

— Какая красивая.

— Почему она здесь?

Один из мужчин приложил ухо к моей груди и констатировал:

— Сердце бьется.

А уж как его сердце забилось, не надо было и прислушиваться!

Моряк бережно донес меня до борта и передал товарищу, находившемуся в шлюпке. Весла с силой вошли в воду.

Вскоре я уже лежала в уютной, чистенькой каюте, а рядом суетился врач. Доктор пощупал мне пульс, приподнял веко, потом сунул под нос склянку с противно пахнущей жидкостью.

Я чихнула и открыла глаза. Врач обрадовался:

— Сейчас, милочка, мы послушаем твое сердечко.

Он попытался приблизить к груди стетоскоп и расстегнуть пуговицы на моем камзоле.

Я сложила на груди руки и замотала головой. Да так, что на глазах выступили слезы. Врач ласково произнес:

— Милочка, я всего лишь доктор. Не надо меня стесняться. Сколько времени ты провела на корабле? От тебя только кожа да кости остались.

И, не дождавшись ответа, закричал:

— Приготовьте для сеньориты бульон, да покрепче.

Я чуть не зарыдала по-настоящему. Вот ведь опозорил меня! С моей пятидесятисантиметровой талией и длиннющими ногами я давно могла расхаживать по подиуму. Только тетка никогда бы этого не позволила. Надо же, «кожа да кости»!

К вечеру корабль пришвартовался в порту. Доктор сообщил, что капитан городской стражи должен прибыть с минуты на минуту. Судя по тому, с какой почтительностью и даже опаской все о нем упоминали, я ожидала увидеть важного пожилого мужчину.

В дверь постучали. Вместе с доктором в каюту шагнул высокий широкоплечий молодой мужчина в форме, похожей на военную. Очень симпатичный, с темно-русыми волосами, кареглазый. Доктор представил его как сеньора Марко Рэйли, капитана стражи города Эрста.

— Вот и наша находочка. Извините, сеньор Марко, но я так и не смог полностью ее вылечить. Девушка ничего не говорит. Наверное, на нее так подействовали переживания и время, проведенное в одиночестве.

Капитан сразу же привлек мое внимание. Выше среднего роста, крепкий, загорелый. Подбородок с ямочкой, черные брови вразлет. Складка между бровей придавала его лицу немного суровое выражение. Я бы не сказала, что он был ослепительно красив, но и в привлекательности отказать трудно. От всей его фигуры веяло какой-то скрытой силой и мужественностью.

Я вдруг почувствовала, что… влюбляюсь. И с каждой минутой все больше и больше. Кажется, тут был случай, который называют любовью с первого взгляда. Правда, у меня хватило ума дать себе трезвую оценку: дура набитая. Нашла время. Неизвестно, что ждет дальше.

Начальник стражи взял стул, поставил у моей кровати и уселся на него верхом. Какое-то время разглядывал. Потом улыбнулся. Видимо, не увидел ничего опасного или криминального. Мне даже показалось, в его взгляде мелькнуло сочувствие. Улыбка была такой доброй и открытой, что я ощутила, как мои губы растягиваются в ответ. Сердце затрепыхалось как овечий хвостик.

— Нужно бы вам, сеньорита, задать несколько вопросов. Но подождем, пока вы полностью поправитесь.

Он продолжал улыбаться, а я ощутила, как румянец заливает мои щеки. Господи, мои близко расположенные к поверхности коже сосуды всегда меня подводят!

В это время сеньора Марко вызвали в коридор. Доктор вышел вслед за ним. Я услышала за дверью возбужденные голоса. Почему-то сразу подумала, что разговор касается моей особы.

Меня как будто выбросило из кровати. Я подбежала к двери и прижалась к ней ухом. Смогла только понять, что говорили о каком-то несчастье. Разобрала слова «Элина», «родители», «дядя». И тут услышала шаги, приближающиеся к дверям.

Я попыталась отскочить, но до кровати добраться не успела. Дверь распахнулась, и показался сеньор Марко, который с удивлением уставился на меня.

Я испугалась и побледнела по-настоящему. Опять пришлось изображать обморок. И благодарить бога за то, что капитан стражи не дал мне брякнуться на пол.

Второй раз за день я оказалась в крепких мужских руках. Перефразируя известную истину «сила женщины в ее слабости», могла бы сказать «сила женщины в ее хитрости».

Марко осторожно донес меня до кровати и тихонько опустил на постель. Я открыла глаза. Капитан стражи какое-то время смотрел на меня пристально и очень серьезно. Потом резко отстранился. А я почувствовала себя неловко и опять покраснела.

— Что с вами, сеньорита Элина? Вам нехорошо?

Мне действительно стало нехорошо. Я чуть не брякнула, что, когда он держал меня на руках, было гораздо лучше.

Кстати, как он меня назвал? Что все это значит? Может, меня проверяют?

Сеньор Рэйли, похоже, не заметил моего состояния.

— Мы нашли судовой журнал, сеньорита. В нем есть имена всей команды и пассажиров: ваших родителей и еще двух купцов. Молодая девушка указана только одна. О маршруте судна известно, что оно направлялось в наш город. Так что с вами все ясно. Я послал за вашим дядей.

Я с облегчением вздохнула. Марко… Какое красивое имя. И как оно идет ему.

— Никогда бы не подумал, что у господина Фэйста может быть такая яркая племянница, просто огонь.

И этот туда же! Никак не могут оставить в покое мои волосы. Вот и симпатизируй людям.

Однако капитан стражи все равно становился мне все более и более симпатичен. Напрасно я пыталась отогнать от себя эти мысли.

Вернулся доктор. Мужчины негромко переговаривались, изредка поглядывая в мою сторону. Из их разговора я поняла, что судно, подобравшее меня, купеческое. Они прибыли в эти края на неделю раньше, чем собирались… Может, это и спасло мне жизнь? Еще одно совпадение в мою пользу.

Тут дверь в каюту распахнулась. Внутрь в буквальном смысле слова ворвался толстенький человек невысокого роста. С криком «Дорогая племянница!» он заключил меня в объятия и прижал к груди. Мне показалось, что он занял собой всю каюту. Настолько он был энергичен и этим напомнил тетю Клару.

От изумления я вымолвила:

— Дядя?

И заплакала.

Сеньор Марко и доктор переглянулись и вышли за дверь. Я услышала, как доктор сказал:

— Узнала. И речь вернулась. Вот что значит радость.

А новоиспеченный дядя повторял:

— Элина, дорогая Элина! Наконец-то мы с тобой встретились! Но что произошло на судне? Куда делись твои родители и команда?

Он говорил торопливо и много, не давая мне и рта раскрыть. Чему я была очень рада.

— Какое несчастье! Всегда считал, что морские путешествия опасны.

В дверь снова постучали, и заглянул сеньор Марко:

— Извините, господин Фэйст. Имущество сеньориты Элины нужно срочно вывезти с судна. Пока я поставил охрану.

Дядя отмахнулся:

— Успеем. Я никак не могу нарадоваться, что девочка со мной.

Капитан стражи нахмурился:

— Советовал бы сделать это как можно быстрее. Если распространятся слухи, несколько человек не смогут защитить корабль. Там целое состояние.

Сеньор Марко вышел.

— Извини, девочка, я не очень понял, что он хотел сказать. Я сейчас…

Дядя выскочил следом.

А меня опять охватила неясная тревога. С одной стороны, все плохо. А с другой — слишком хорошо. Как будто мне специально подыгрывают. Но зачем? Я вновь вспомнила ненормального старика. Колдун!!! Но какую игру он затеял?

Дядя вернулся. Вид у него был растерянный и озабоченный.

— Девочка, ты ведь богата, очень богата. И корабль, оказывается, тоже принадлежит тебе. Говорят, он совсем в неплохом состоянии. Несложно починить то, что поломал шторм. Хорошо, что сохранились документы, подтверждающие право на собственность. Даже не думал, что твой отец может так разбогатеть…

Я подумала, что, как и своих настоящих родителей, тех, которых мне приписали, не увижу уже никогда. И вдруг горько заплакала. Видимо, нервное напряжение дало о себе знать. Дядя обнял меня и погладил по голове. Хорошо, что у меня появился родственник…

А тот продолжал:

— Всякое бывает в жизни. Может, они еще и найдутся.

Дядя не отходил от меня ни на шаг. Мы прощались с экипажем судна, а я искала глазами сеньора Марко Рэйли. И была очень расстроена, когда нигде его не увидела. И почему я решила, что он бросит все свои дела и лично отправится меня сопровождать?

Меня с осторожностью усадили в карету и доставили в огромный загородный дом дядюшки — господина Даниэля Фэйста, почетного горожанина и одного из самых уважаемых купцов вольного торгового города Эрста.

А я мысленно прощалась со своим прошлым: все, Юлька, о твоем имени пока придется забыть. Теперь вместо тебя появилась Элина. Элина Фэйст.

Что ждет меня в этом мире с вымышленным именем и вполне реальным наследством?

Сияющий дядюшка представил племянницу своим многочисленным домочадцам и слугам. Меня проводили в отведенную мне комнату и принесли подобающую статусу одежду. Пришлось расстаться как с камзолом, так и с ярко-красным бельем. Последнее я аккуратно завернула и убрала подальше от любопытных глаз. Подумала — и книгу спрятала тоже.

Служанки помогли мне облачиться в незнакомый наряд. Зашнуровали корсет, расправили юбки. И вскоре улыбающийся дядя отвел меня к столу. До сих пор не пойму, то ли он действительно настолько мне рад, то ли просто у человека такой жизнерадостный характер. При этом дядюшка отличался потрясающей общительностью: говорил он просто без остановки. Я уже узнала, что много лет назад младший брат дяди, мой отец, отправился на юг в поисках больших денег. И, видимо, весьма преуспел в этом, судя по содержимому трюмов корабля. В последнем письме отец писал дяде, что сколотил неплохое состояние и намерен вернуться в родные края. И что дочь у него почти невеста.

Я слушала эти откровения, стараясь не пропустить ни слова. Мне показалось, что дядюшка слегка завидует успехам брата. Он даже как бы в шутку спросил, не был ли мой отец пиратом.

За большим овальным столом собралось несколько человек. Мужчины при моем появлении встали и поклонились. Жена дяди, тетушка Розалия, бросилась ко мне, обняла и запричитала:

— Деточка, дорогая, как хорошо, что хоть ты осталась жива. Как же случилось несчастье?

Я шмыгнула носом. Дядюшка сердито засопел. Я подумала, что первое время при любых вопросах о прошлом буду лить слезы. А потом что-нибудь прояснится. О подробностях трагедии я сообщила только, что помню, как началась буря, а потом потеряла сознание. Когда очнулась — обнаружила, что осталась на судне совсем одна.

В судовом журнале записей о произошедшем не было. Похоже, их просто не успели сделать.

Господин Фэйст тут же прекратил допрос и оттеснил меня от своей супруги:

— Хватит напоминать девочке о неприятном. Ее и так еле поставили на ноги.

Дядя вздохнул:

— Ты похожа на свою мать, Патрицию. Та была столь же нежная: чуть что, падала в обморок. Интересно только, от кого тебе достались такие волосы? Ни одного в родне не могу вспомнить…

Я улыбнулась сквозь слезы:

— Не одни вы. Родители тоже ломали головы. Зато папа звал меня «мое солнышко».

Дядя просиял:

— Да, именно так он называл тебя в письме!

Кажется, здесь я опять попала в десятку.

За обедом я потихоньку рассматривала своих новоиспеченных родственников. Мой двоюродный брат Питер мне определенно понравился. Подтянутый, веселый, с приятным открытым лицом и хорошей улыбкой, он держался дружелюбно и относился ко мне как к настоящей сестре. А вот кузина Бетти была ему полной противоположностью. Маленькая, толстенькая, с неопределенным цветом волос, она, похоже, невзлюбила меня с первого взгляда. Прямо она этого не показывала, но женщины хорошо чувствуют подобные вещи.

Я не поняла, чем вызвала такое отношение. Когда дядя сообщил, что у Бетти скоро свадьба и меня познакомят с женихом, то стало видно, что кузине это заявление очень не понравилось. Глаза зло сверкнули, губы сложились в тонкую линию. Наверное, это из-за того, что дядя и тетя проявляют ко мне столь много внимания и радушия. Бетти просто ревнует.

Дядюшка вдруг заметил мое кольцо:

— Девочка моя, а ты случайно не замужем?

Я покраснела: придет же такое в голову!

— Не замужем, дядя. Но помолвлена.

Дядюшка заворковал:

— Деточка, не смущайся. Дело-то житейское.

Видимо, мой румянец пришелся ему по душе. А я, все время старавшаяся понять, кого господин Фэйст мне напоминает, при этой фразе чуть не фыркнула. Карлсон! Карлсон, который живет на крыше!

Я была рада, когда застолье подошло к концу. Все время чувствовала себя как разведчик, заброшенный в стан врага. И это при том, что меня окружали заботой и вниманием. Хотя похоже, со своей ролью я справилась. Правда, не без сучка и без задоринки. Сучки были. То я пользовалась не той вилкой. То пыталась схватиться за нож, когда другие брали еду руками. Я мысленно поежилась: сколько времени мне придется жить в напряжении, пока привыкну и не разберусь, кто есть кто? Ладно если спишут все странности на последствия моего морского приключения.

После обеда мы посидели в гостиной. Вспоминали былое. Вернее, вспоминали хозяева, а я внимательно слушала и мотала на ус. Потом братец пригласил меня прогуляться. Мы побродили по саду, окружающему дом, посидели в беседке. Я печально вздохнула:

— Как у вас хорошо: тихо и спокойно.

Питер улыбнулся:

— Думаю, спокойствию скоро придет конец.

Я не поняла:

— Почему? В связи со свадьбой Бетти? Кстати, мне кажется, я ей не понравилась.

Пит захохотал:

— Скорее бы Бет вышла замуж. Надоело видеть ее раздраженной и злой. А беспокойно тут станет совсем по другой причине. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы это предсказать. В ближайшее время здесь от женихов проходу не будет. Самая богатая невеста города, да еще столь красивая! Так что будь осторожна!

То, что Питер назвал меня красивой, было приятно. А что женихов привлечет мое богатство, — расстроило. Я снова подумала о кареглазом капитане стражи. Хотела спросить, женат он или нет, но постеснялась. И, легкомысленно помахав рукой с кольцом перед носом братца, заявила:

— Замужество мне не грозит: я помолвлена.

Кузен вздохнул:

— Элина, это всего лишь помолвка…

И сменил тему:

— А как вы относитесь к прогулкам на лошадях? Говорят, ваш отец был прекрасным наездником. Наверное, и вы унаследовали любовь к этим чудесным животным.

Фу, жизнь постоянно экзаменует меня. Просто тест по ЕГ какой-то: вопрос — ответ. И постарайся дать правильный.

Лошадей я любила и всегда любовалась ими. Тетка попыталась включить в мое воспитание и уроки верховой езды, но увы… Меня больше интересовали железные кони. Я лихорадочно искала в мозгу выход из положения. Наконец подходящая отговорка нашлась:

— Папа старался, но ничего не вышло. Первая же лошадь сбросила меня на землю. Да еще шрам на ноге остался.

Шрам под коленом на самом деле был. Хоть и в виде тонюсенькой беленькой полоски. И получила я его при падении с мотоцикла. Для пущей убедительности я приподняла юбку и продемонстрировала его кузену. И обрадовалась своей находчивости:

— Видите, как он обезобразил мое тело! Я боюсь, что это может повториться.

Я взглянула на Пита и испугалась. Он заморгал, закашлялся, побледнел, покраснел. И промямлил:

— Верю, Элина. Только опустите, пожалуйста, платье.

Хм… Я все еще продолжала показывать Питу обнаженную ногу. И похоже, братец посчитал это верхом неприличия. Все-таки надо помнить, что я не в своем мире. Там бы вряд ли кого смутил вид даже голой попы. Что ж, в дальнейшем буду думать головой, а не… другим местом. А вообще, урок на будущее: нужно не забывать, куда попала.

Пит пробормотал:

— Я понял, Элина: вы еще совсем девочка, хоть и помолвлены. Мне кажется, вам еще в куклы нужно играть, а не замуж собираться. И, как брат, советую не демонстрировать открытые части тела мужчинам.

Видно, после этого замечания он решил, что свой братский долг исполнил. И объявил, что с завтрашнего дня начнет сам обучать меня верховой езде.

— Совсем не обязательно, что лошади будут вас сбрасывать. Если постараетесь, сможете стать хорошим наездником. Было бы желание.

Для поддержания своей версии я пискнула:

— Все равно боюсь! — Но согласилась попробовать.

Кузен довольно сказал:

— Ну и славно!

Определенно он решил стать настойчивым и терпеливым наставником вновь обретенной сестры.

Ужинали рано и довольно долго. Разнообразию и количеству пищи оставалось только позавидовать. Я была еще не в том возрасте, когда начинают беречь фигуру. И верила, что моей осиной талии еще долго не будет ничего угрожать. Поэтому наворачивала за обе щеки. Чем умилила дядюшку:

— Девочка, сразу видно, что ты нашей породы. Кровь с молоком! Аппетит отличный. И выжить смогла…

И замолчал, видно вспомнив, что выжили не все.

А названая сестричка тихо процедила сквозь зубы:

— Не в коня корм.

Я сделала вид, что не слышу. Понимала, что когда-нибудь не стерплю. Но пока надеялась, что сумею найти с кузиной взаимопонимание. Вроде бы делить нам нечего…

После ужина меня рано отправили спать, объявив, что должна побольше отдыхать. Я отправилась в свою комнату. Она мне очень нравилась: мило и уютно. Вот только решетки на окнах… Девица в тереме! А вдруг пожар? Дом загорится — и в окно не смогу выскочить. Хотя со второго этажа выпрыгнуть вполне возможно. Но, впрочем, хозяевам лучше знать, что делать. Может, у них тут богатых невест воруют. Намекал же Пит, что не так у них в городе спокойно и безмятежно, как кажется на первый взгляд. Да и стражники имеются. Я тихонько вздохнула: капитан городской стражи сеньор Марко Рэйли… И имя-то какое красивое…

Я легла в кровать и задумалась. Меня пугали удачные совпадения. Как я оказалась именно на том корабле, где плыли дядюшкины родственники? Почему мне досталось огромное богатство? Колдун не уничтожил меня, а, по-видимому, еще и помогает… Что ему от меня нужно?!!

Я по привычке сказала:

— Ну погоди!

И в который раз поклялась отомстить. Только вот где найти своего врага, не имела ни малейшего представления. И, засыпая, решила: ну его. Если надо, пусть сам меня ищет. Судя по тем удобствам, которые он мне обеспечивает, я ему для чего-то нужна.

Я открыла глаза, и меня ослепило солнце. Вскочила с постели как сумасшедшая.

— Ой, в школу опоздала!

И тотчас поняла: больше не будет ни занятий, ни опозданий. Ни моей любимой тети Клары. Тот мир исчез. И хорошо, если только на время.

В дверь постучали, и вошла маленькая худенькая старушка с очень добрым лицом. И сразу заохала:

— Как я рада, что ты приехала! И до чего же похожа на свою маму, деточка. Только волосы у нее были русыми. И в кого только твои? Но зато глаза точно от матери.

Старушка суетилась вокруг, как наседка около цыпленка, то жалела меня, то хвалила:

— Я так рада, что хозяин приставил к тебе именно меня. Я на свою девочку пылинке упасть не дам…

Я встала, обняла и поцеловала старую служанку, и та вконец растрогалась:

— Зови меня няней.

Что ж, можно и няней. Женщина была мне приятна. Да и ее разговорчивость тоже большой плюс. А мне пора начинать укреплять свои позиции и полностью входить в роль Элины. Кто знает, сколько придется здесь пробыть?

Рядом с моей кроватью лежал целый ворох одежды. Я с опаской посмотрела на него: неужели это все мне придется надеть? Няня начала подавать мне одну вещь за другой и помогать завязывать тесемки. Совсем без энтузиазма я позволила нацепить на себя корсет. И зачем он мне нужен при моей-то осиной талии? Потом настал черед платья.

Это было что-то! Подол его доставал мне лишь до половины лодыжек, а сам шедевр местной моды украшало неимоверное количество рюшечек, воланчиков и бантиков. Я старательно терпела все это издевательство, хотя от той части женского туалета, которую няня назвала панталончиками, пришла в совершеннейший ужас. Больше всего они напомнили мне солдатские кальсоны. Только по бокам были более широкие, а у щиколоток завязывались ленточками.

Наконец процесс одевания подошел к концу. Служанка оглядела меня и всплеснула руками:

— До чего же ты, Элина, красивая! И такая молоденькая! Вот и Питер сказал, что совсем еще маленькая девочка.

Ну предположим, я догадываюсь, почему Пит составил подобное мнение. Но становиться маленькой девочкой в семнадцать лет не хотелось. Это уже граничит с дурочкой. А меня вовсе не радовала мысль, что капитан стражи сеньор Марко станет воспринимать меня как малышку.

— Деточка, подойди к зеркалу, посмотри.

Кажется, старушке не терпелось увидеть, какое впечатление произведет на меня новый наряд.

Я взглянула. Эффект был подобен разорвавшейся бомбе. Любая новогодняя елочка обзавидуется. Да и кукла Барби отдыхает! Если натереть мои щеки красными румянами, взять в руки зонтик и выступать с песенкой «по ниточке, по ниточке, хожу я, как живая», буду иметь сумасшедший успех.

Кратковременный шок прошел. Я начала хохотать. Да так, что из глаз полились слезы. И чем больше собой «любовалась», тем истеричней становился мой смех. Окончательно меня добил бант, который красовался на самом выступающем месте, чуть ниже спины. Интересно, для какой цели он здесь? Привлекать внимание к этой части тела или, наоборот, отвлекать?

Старушка засуетилась вокруг:

— Элиночка, что с тобой? Может, ляжешь в постельку? Я чаю принесу.

Наконец я смогла полностью восстановиться от удара:

— Няня, в этом я ходить не буду. Я взрослая. Дай мне другую одежду.

Старушка замахала руками:

— Не хочешь, не надо. Сама выбери, что нравится. Только не волнуйся и не плачь.

Вероятно, няня получила строгие инструкции не расстраивать свою подопечную.

Мы опять позавтракали всей семьей, потом дядя отозвал меня в сторону:

— А теперь, деточка, пора и заняться нашими делами.

Мы пошли куда-то вниз по лестницам. Дядя открывал одну дверь за другой, и вскоре мы оказались в комнате, набитой множеством вещей. Я сразу же узнала сундучок с драгоценностями.

— Вот, Элина, это все твое. Теперь нужно составить опись.

Я огляделась по сторонам, оценила масштабы работы и робко спросила:

— Нельзя ли все это переписать без меня?

Дядя производил впечатление порядочного человека. К тому же если он и не отличался честностью и решил что-нибудь прикарманить, то давно имел возможность это сделать.

Дядя посмотрел на меня как на сумасшедшую. Потом, видимо, списал все на молодость и наивность и строго отрезал:

— Нельзя!

Я подошла к столу, открыла знакомый сундучок. В трюме я не слишком вглядывалась в эту красоту, предполагая, что все может уйти вместе со мной на дно морское.

— Я даже представить не мог, что мой брат сумеет так разбогатеть, — хриплым голосом произнес рядом дядя.

На глаза попалась золотая табакерка, украшенная изумрудами. Я взяла ее и протянула купцу:

— Прошу, дядюшка, примите в подарок.

Дядя отпрянул и даже убрал руки за спину. Но потом все же дал себя уговорить. А я взяла еще несколько вещиц и положила в карман.

Затем купец позвал помощника, и мы начали трудиться над описью.

К обеду мы вышли к столу. В комнате присутствовало несколько новых лиц. Я чувствовала, что меня рассматривают с интересом и удовольствием. Мужчины не скупились на комплименты. К этому я привыкла и дома. Но сейчас отчего-то чувствовала себя рыбкой в аквариуме, которую внимательно изучают коты.

После трапезы от настойчивого внимания новых знакомых мне помогал отбиваться Питер. Я вцепилась в его руку, а он выбрал момент, когда нас никто не слышал, и шепнул:

— Ну как себя чувствует богатая невеста? Еще не выбрала жениха?

Я вспыхнула:

— Но я же помолвлена!

Пит вздохнул:

— Почему-то мне кажется, что ваш далекий жених ни для кого не станет препятствием. А как только разнесутся слухи, сюда сбегутся кавалеры со всего герцогства.

Столь высокого мнения о себе я не была. Хотя и имела определенные амбиции.

Когда гости разъехались, я преподнесла родственникам подарки. И по заблестевшим довольством глазам поняла, что безделушки в моем понимании были здесь действительно ценными вещами.

Очень интересно на мой дар среагировала Бетти. Зажала в руке, даже не взглянув, и выскочила из комнаты. Пит шепнул:

— К себе побежала. Рассматривать. Просто показать не хочет.

И самое главное — я все-таки сумела уговорить дядю заниматься описью моих ценностей без меня.

А у того уже появилась новая идея: он решил организовать званый вечер в честь моего чудесного спасения. И сразу же взял быка за рога: начал составлять списки гостей и рассылать приглашения, уверяя, что иначе нас утомят посещениями жаждущие взглянуть на его племянницу. К тому же у господина Фэйста были и иные мотивы. Дядюшка вздохнул:

— Деточка, твой жених далеко, и, может, он сюда никогда не приедет. Ты все-таки приглядись повнимательней к окружающим мужчинам. Здесь много достойных тебя партий. Лучшие люди города будут счастливы взять в жены такую красавицу. Да еще и богатую.

Я от возмущения даже фыркнула: мне не понравилось, что в списке достоинств главное — мое состояние. Я хотела любить и быть любимой. Считала, что с милым рай и в шалаше.

Когда дядя сообщил домочадцам о предстоящем празднике, женская половина семьи занервничала. Дамам захотелось приобрести новые красивые наряды. Мне же дядя сказал:

— Девочка, мы отыскали твой гардероб. Я распорядился отнести вещи к тебе в комнату. У тебя платьев не сосчитать, и все очень дорогие. Если ты даже их уже надевала, то здесь их никто не видел. И вряд ли у женщин нашего города найдется что-нибудь подобное.

Я сначала побаивалась примерять эти вещи. Потом подумала: если платья не подойдут, то скажу, что они мамины. На мою осиную талию всегда было трудно что-то подобрать.

Как ни странно, наряды сидели на мне как влитые. И платья были действительно очень хороши. Особенно мне понравилось белое, отделанное золотыми розами. Я сама в нем стала похожа на цветок.

Опять сердце сжалось от подозрений: корабль с драгоценностями, влиятельный дядюшка, родственники… Все как по заказу. Даже платья и те сшиты точно по моей фигуре. Сомнения поселились в моем сердце. Не бывает столь много хорошего за просто так. Напоминает бесплатный сыр в мышеловке. Что же задумал колдун?

Я постаралась взять себя в руки и перестать паниковать. Уверена, рано или поздно все узнаю. И если понадобится, буду бороться.

До званого вечера еще оставалось время. День летел за днем. И однажды утром меня разбудила няня:

— Вставай, красавица, Питер тебя ждет.

Сначала я закапризничала:

— Няня, ну что ему нужно? Я спать хочу.

И с головой залезла под одеяло.

Но старушка настойчиво поднимала меня с постели:

— Элиночка, ты же сама ему обещала. Ты только посмотри, какой наряд для конных прогулок я тебе принесла.

Фу ты! Точно. Я подпрыгнула. Вчера Пит опять уговаривал меня начать заниматься верховой ездой, а я отказывалась, ссылаясь на то, что у меня нет для этого подходящего костюма. Питер рассмеялся:

— Значит, сестренка, дело только в этом?

Я правдиво взглянула в его глаза и торжественно объявила:

— Конечно! В чем же еще? Как только будет подобающий наряд, так сразу же и начну.

Я подумала, что выдуманная мной причина весьма серьезна. Не могу же я в бантиках и рюшечках скакать на коне!

И вот тебе, костюм уже здесь. И Пит тоже. Быстро же кузен нашел выход!

Что ж, обещала — придется действительно начинать. Обижать Пита мне не хотелось. С ним я подружилась больше всего. А вот его сестру не любила, и это чувство было взаимным. Да и Пит говорил, что я куда ближе ему по духу и характеру, чем Бетти.

Как учитель, кузен оказался настойчив:

— Тяжело в учении — легко в бою, — шутил он, — скоро будешь великолепно держаться в седле. Поразишь всех поклонников.

На второй день я меньше всего думала о том, как прекрасно буду выглядеть на коне. Больше волновала походка враскоряку. От пояса до колен болели все кости. При этом приходилось прилагать героические усилия, чтобы никто ничего не заметил.

Но Пит оказался прав. Образно говоря, «раны затянулись, кости срослись», и я была готова к новым подвигам. Тем более что Пит меня упорно нахваливал, и это было чем-то вроде бальзама на мои раны. Через некоторое время я уже могла преодолевать верхом довольно большие расстояния.

Вот и сегодня мы с Питом выехали на прогулку. Кузен выбрал довольно трудный маршрут. Мы направлялись куда-то в горы, пробирались по узким тропинкам и крутым склонам. На мой вопрос он ответил, что нужно уметь держаться на лошади в любых условиях. Такие навыки могут мне когда-нибудь пригодиться, и нужно быть готовой ко всему. Мне показалось, что братец сказал это для красного словца. Или для того, чтобы я серьезнее относилась к тренировкам.

Мы взобрались на вершину холма и остановились. Я с любопытством рассматривала открывающийся сверху вид.

Пит произнес:

— Вот теперь можно и возвращаться. Ты молодец. Держалась замечательно. И характер у тебя упорный. Не подумаешь, что всего семнадцать.

Пит считает «всего», а я говорю «уже». Уже семнадцать! И за это время я так никого и не полюбила!

Я опять вспомнила сеньора Марко Рэйли — сердце замерло, и стало трудно дышать.

День сегодня выдался какой-то хмурый. Небо затянули облака. В расщелинах скал клубился туман. Но это лишь придавало здешним местам какое-то особое дикое очарование.

Вдруг на мгновение в просвете между тучами показалось солнце. Лучи его скользнули по земле, и я разглядела вдали контуры замка, возвышающегося на горном склоне. Темный силуэт мощного укрепления показался на миг и снова скрылся из глаз. И было в этом видении что-то чарующее и таинственное. То ли дело рук человеческих, то ли призрак из древней легенды?

— Что это? — спросила я у своего спутника.

— Замок графа Кодуэлла.

Во мне зажглось любопытство.

— И каков же его хозяин? — Почему-то казалось, что владелец подобного сооружения и сам должен быть фигурой загадочной и необыкновенной.

Пит нахмурился:

— Болтают всякое, а точно — кто поймет этих знатных сеньоров? Ни с кем особо не ссорится, но и не дружит. Содержит большой вооруженный отряд. Вроде не женат…

Пит взглянул на меня:

— Знаешь, я не собирался вести тебя сегодня сюда, но привел. И замок этот трудно увидеть во всей красе, обычно он скрыт завесой тумана. Говорят, это старинное укрепление не любит показываться посторонним взорам. Есть поверье, что если кто-то увидит его с этого места, то в его судьбе произойдут перемены. Не важно, хорошие или плохие. Сколько раз мы с Марко в детстве приезжали сюда, но рассмотреть замок не смогли ни разу.

Кузен рассмеялся:

— А теперь остается только ждать. Ведь и твое появление было довольно загадочным…

Я с подозрением взглянула на Пита. Вроде сказал без задней мысли. Но похоже, братец не лишен интуиции.

Кони вели себя беспокойно, ржали и били копытами.

Под впечатлением от увиденного мы тронулись в обратный путь. Но особо задумываться о произошедшем я не стала. Вскоре мои мысли переключились на сеньора Марко. У кого что болит… Но Питер сам упомянул о нем. Постараюсь расспросить подробнее.

— Пит, а ты хорошо знаешь капитана городской стражи?

— Марко мой друг с детства.

— А сколько ему лет?

— Как и мне.

Я беспокойно заерзала в седле, не решаясь уточнить. Хороша сестричка. Не знает, сколько лет брату. Но нашлась:

— Такой молодой — и на столь ответственном посту…

— Ну двадцать три не такая уж и молодость. Вот когда три года назад он принял эту должность, разговоров и разногласий было много. Не верили, что справится. Но добился уважения он быстро. Отряд подобрал молодец к молодцу. И обходится стража городу куда дешевле, чем просить помощи у замка.

Я затаила дыхание и как можно небрежнее спросила:

— А сеньор Марко женат?

Брат с удивлением посмотрел на меня:

— Пока нет.

Я не сдержалась и радостно улыбнулась. Всегда считала, что до мужчин такие вещи доходят плохо, но Пит сразу же что-то понял:

— Ли, ты интересуешься Марко?

Я невинно посмотрела на спутника:

— Ты о чем?

— Если что-то нафантазировала, выбрось сразу же из головы.

Видимо, Пит действительно рассердился и расстроился. А главное — из-за чего? Сам уверял, что я красивая и богатая невеста. Радовался бы за своего друга!

Кузен взял себя в руки:

— Ли, у тебя на пальце кольцо. Ты помолвлена. Так?

Я кивнула.

— Вот и жди своего жениха.

Кажется, Пит всерьез вошел в роль старшего брата и взялся меня поучать. Я разозлилась. Сорвала с пальца кольцо и швырнула на дорогу:

— Ну вот, я свободна! — и победно взглянула на брата.

Тот спрыгнул с коня и поднял перстень.

— Если бы его бросила моя невеста, я не стал бы поднимать. Но чужой — можно. Надень и не глупи.

Брат подал мне кольцо и взглянул в глаза:

— Ли, если тебе понравился Марко, выбрось из головы и забудь. Он дворянин, а ты только купеческая дочь. К тому же Марко с детства помолвлен. Может, он и не любит свою невесту, но он человек чести. Да и родня не позволит нарушить слово.

Не нужно было Питу говорить об этом. Особенно что Марко не любит свою невесту. Запретный плод всегда слаще.

И вот настал день праздника, на котором дядюшка собирался представить меня многочисленным родственникам и влиятельным гражданам города. Я немного волновалась. Вдруг кто-нибудь из них бывал в тех краях, где жили Элина и ее семья?

С утра начали съезжаться гости. Весь двор был заставлен каретами. У привязи теснились лошади самых разных мастей. В доме стало людно и шумно.

Мы с родственниками стояли в дверях и встречали гостей. Там меня и знакомили со вновь прибывшими. Вскоре от изобилия имен и сведений у меня начала кружиться голова.

Я видела, что меня рассматривают. Кто-то стремился сделать это незаметно, а иные глазели пристально и оценивающе. Мужчины преподносили цветы и целовали руку. Женщины бросали фразы «Вы так милы», «Какое счастье увидеть дочь подруги», «Я так рада», а сами ревниво разглядывали наряд и украшения. Я кивала и улыбалась. Наверное, когда все разойдутся, так и буду продолжать кивать, как китайский болванчик. А улыбка еще долго не отклеится от моего лица.

Я попросила Пита пригласить тех моряков, кто спас меня в море. Но позвали только капитана, старшего помощника и доктора. Я чуть не расхохоталась, когда доктор взял мою руку и попытался нащупать пульс. Еще бы градусник поставил! Команде корабля в благодарность за мое спасение отправили ящик рома.

Когда начались танцы, кавалеры устремились ко мне толпой. Вот тут я не испытала недостатка в комплиментах. Хотя и достаточно однотипных. Для кого-то я была нераспустившимся бутоном. Для кого-то — розой, ярким летним солнышком и даже пламенем. Я танцевала, смеялась, но все время поглядывала на двери зала. Неужели сеньор Марко так предан своей невесте, что не появится даже на балу?

У меня уже пропала надежда, когда я заметила, что сквозь толпу пробирается мужчина с букетом алых роз в руках.

Он поклонился и произнес:

— Рад вас снова видеть, сеньорита Элина. Счастлив, что вы полностью поправились.

Он протянул мне руку и пригласил на танец. Больше сеньор Марко не сказал ни слова. Только смотрел на меня. Я опустила ресницы и лишь изредка осмеливалась их поднять. Сегодня глаза Марко показались мне янтарными, как осенняя листва. Я была рада, что он молчит и не отпускает банальных комплиментов.

Я робко взглянула в лицо мужчины, тот нерешительно улыбнулся. У него дрогнули губы, и на миг в глазах появилось какое-то растерянное выражение. Потом он глубоко вздохнул, как будто принял для себя решение.

Почему-то я почувствовала, что оно относится ко мне. Вот только было это «да» или «нет»?

Да или нет? Этот вопрос меня очень волновал. Почему-то я склонялась к первому варианту. Я представила, как капитан ухаживает за мной, дарит цветы, приглашает кататься на лошадях… В мечтах я уже видела, как пробираюсь ночью к нему на свидание и он нежно меня целует. Даже сердце замерло.

Ну а если «нет»? Тогда придется брать инициативу в свои руки. Так сказать, быка за рога… Почему-то я представила Марко в постели. Наверное, он не был бы таким противным, как Леха, а совсем наоборот… Я покраснела: что за мысли приходят в голову благовоспитанной барышне.

Марко улыбнулся снова, не подозревая о моих коварных планах. А я, то ли от глупости, то ли от излишней самоуверенности, процитировала вслух слова Гамлета:

— Быть иль не быть. Вот в чем вопрос!

И, увидев изумленный взгляд капитана стражи, осталась очень довольна собой. Совсем забыв, что он не может знать литературы нашего мира.

К сожалению, все заканчивается. Закончился и наш танец с Марко. Он поблагодарил меня и отошел. А я все еще не могла опомниться. Чувствовала рядом его тело и обнимавшие меня сильные руки. Сеньор Марко… Начальник городской стражи…

То ли под впечатлением от чудесного праздника, то ли под действием вин, которые я попробовала, проверить «да» или «нет» я решила незамедлительно. Разглядела Марко среди мужчин, встретилась с ним глазами, выбралась из толпы и выскользнула на веранду, решив, что, поняв намек, он выйдет за мной.

Я стояла у перил, вдыхала ароматы садовых цветов, а свежий ветерок приятно обдувал мое лицо. И вдруг почувствовала, что не одна. Рядом со мной стоял мужчина. Но это был явно не Марко.

Я вздрогнула и взглянула на незнакомца. Он поразил меня до глубины души какой-то нереальной красотой. Но что-то в его облике вызывало удивление и смутные опасения. Бледное лицо, пристальный взгляд темных глаз, обрамленных длинными ресницами, яркие тонкие губы. Слегка волнистые темные волосы спадали на пышное черное кружево воротника. Да и весь остальной наряд был выдержан в темных тонах. Изящные кисти с тонкими длинными пальцами выглядывали из кружевных манжет, но не производили впечатления слабых. Скорее наоборот. В нем чувствовалось что-то особенное. Он был не такой, как все. И совершенен, как… скульптурное изваяние.

Несколько мгновений человек стоял абсолютно неподвижно, лишь не спускал горящего взгляда с моего лица. Под этим пожирающим взором ноги стали как ватные. Этот мужчина обладал просто магическим очарованием.

Потом он заговорил, и звук его голоса касался кожи как бархат:

— Прекрасная молодая женщина. Совсем юная. Хочется взять и унести с собой.

Я слушала мелодичный голос как завороженная. Он действовал расслабляюще и успокаивающе.

— Посмотрите, сеньорита, какая великолепная ночь. Я рад, что вас встретил, — прошептал он и склонился ко мне.

Я смотрела на изящно изогнутые губы и предвкушала их прикосновение. И уже сама была готова отправиться за ним туда, куда он изволит меня позвать. И тут очарование момента нарушил громкий вопрос Пита:

— Элина, ты здесь?

Кузен заглянул на веранду и облегченно вздохнул:

— А я-то беспокоился, что ты куда-то исчезла.

Потом он вгляделся в меня и подозрительно спросил:

— Что с тобой? Тебя кто-то напугал?

Я вздохнула, приходя в себя, и оглянулась: человек в черном бесследно исчез. Будто растворился в воздухе. Что-то в нем пугало и привлекало одновременно.

Праздник закончился поздно. Часть гостей разъехалась. Некоторые, в основном родственники, еще оставались. А я была под впечатлением от своего первого бала. От комплиментов и взглядов мужчин.

В какой-то мере мне это льстило. Вряд ли найдется женщина, равнодушная к подобному вниманию. Я даже могла предположить, что многие кавалеры отныне будут частыми гостями в доме дядюшки.

Видимо от пережитого волнения, уснуть никак не получалось. Перед глазами стоял капитан городской стражи. Его мужественное лицо, его взгляд… Из всех подаренных мне цветов только его букет я поставила в вазу у себя в комнате. Так все-таки «да» или «нет»?

На миг вспомнился и незнакомец на веранде. Почему он не был в числе тех, кого мне официально представили? Может, какой-то родственник, с которым у дяди не сложились отношения? Ладно, все тайное когда-нибудь становится явным… Вдруг я вспомнила о праздновании дня рождения тети Клары, которое наверняка было сорвано. Представила себе ее горе и переживания. Захотелось увидеть свой прежний мир. Стать маленькой и прижаться к тетиной груди.

Сейчас я могла полагаться только на себя. И сама принимать решения. Будь они правильными или нет.

Я вспомнила про тетин подарок, достала пеньюар и набросила на плечи. Эта вещь была моей последней памятью о прошлом. Подошла к окну и распахнула раму. Свежий ветер растрепал мои волосы. Я любовалась яркой луной и вдыхала прохладный ночной воздух.

Вдруг из тени дерева, которое росло под моим окном, выступила высокая мужская фигура. Человек поднял голову, обратил на меня свой горящий взгляд и замер, скрестив на груди руки.

Я узнала таинственного гостя, который стоял рядом со мной на веранде. Мелькнула мысль, что в своем прозрачном пеньюаре я выгляжу почти голой. Я смутилась до слез и быстро отступила в глубь комнаты, задернув шторы. В памяти остались блестящие во тьме глаза и бледная, как лунное сияние, кожа. Интересно, кто он?

Немного успокоившись, решила, что он один из моих новых поклонников. Питеру я ничего не стала о нем говорить. Я уже начала относиться к нему как к старшему брату, которого любят, но поверяют далеко не все тайны.