ЯОн

Восемь процентов от ничего

Хэзи — Агенція ждал их у входа около получаса, а когда они появились, постарался сделать вид, будто он совсем не сердится.

— Это все из-за нее, — хихикнул господин вполне зрелого возраста и протянул руку для делового и бескомпромиссного рукопожатия.

— Не верьте Бучи, — поступила просьба от молодой свежеокрашенной дамы, выглядевшей, по крайней мере, лет на пятнадцать моложе своего мужчины. — Мы были здесь вовремя, просто не смогли найти место для парковки. Хэзи — Агенція отпустил ей нагловатую любопытствующую улыбочку, вроде как он всю жизнь мечтал знать, почему они с Бучи опоздали. Он стал показывать им квартиру, слегка меблированную, с высоким потолком, с окном на кухне, из которого можно было видеть море. Почти видеть. И уже посредине стандартного осмотра Бучи вытащил чековую книжку и сказал, что это ему подходит, и он даже не видит проблемы оплатить за год вперед, только надо бы округлить в меньшую сторону, чтобы он почувствовал, как ему идут навстречу. Хэзи А. объяснил, что хозяин квартиры находится за границей, и поэтому он не вправе снижать цену. Бучи настаивал, ведь речь идет о копейках.

— Как по мне, ты вполне можешь сделать это за счет комиссионных. Сколько процентов ты получаешь?

— Восемь, — после некоторого колебания сообщил Хэзи А., предпочтя не рисковать, втягиваясь в обман.

— Ну, так будет пять, — постановил Бучи и заполнил чек. И когда увидел, что агент не торопится взять чек, добавил: — Подумай об этом. Рынок сейчас агонизирует, пять процентов от некой суммы значительно больше, чем восемь процентов от ничего.

Бучи, или Товия Минстер, как было написано в чеке, сказал, что завтра утром его яростно окрашенная дама подскочит к нему забрать второй ключ. Хэзи А. объявил, что нет проблем, только желательно, до одиннадцати, поскольку потом у него есть встречи. На следующий день она не появилась. Было уже одиннадцать двадцать и Хэзи А., которому нужно было выходить, но не хотелось и подводить, вытащил из ящика чек. На чеке имелись рабочие телефоны, но он предпочел обойтись без утомительного общения с Бучи и позвонил по-домашнему. И только когда она ответила, он вспомнил, что даже не знает, как ее зовут, и поэтому воспользовался безликим «госпожа Минстер». Непонятно почему, но ее голос в телефоне звучал несколько более интеллектуально, но, тем не менее, она не вспомнила, кто он такой и что должно было произойти утром. Хэзи А. из себя не вышел, но терпеливо, как ребенку, напомнил, как вчера он встречался с ней и ее мужем и договорился с ними о квартире. На другом конце провода наблюдалось некоторое молчание, а потом она попросила описать, как она выглядит, и тут он понял, что влип по-черному.

— Дело в том, — попытался он выкрутиться, — что, видимо, произошла ошибка. Как Вы говорите, зовут Вашего мужа? Да, но я ищу Шауля и Тирцу. Опять эта справка меня подставила. Извините и всего доброго! — и бросил трубку прежде, чем она успеет ответить. Окрашенная дама явилась в контору через четверть часа, с погрустневшими глазами и лицом, которое утром забыли вымыть.

— Я сожалею, — зевнула она, — но я полчаса искала такси.

Когда на следующий день утром он пришел открывать контору, какая-то женщина уже ожидала его у входа. Она выглядела лет на сорок, и что-то в стиле ее одежды, в исходившем от нее запахе, было таким нездешним, что, когда он обратился к ней, он совершенно неожиданно перешел на английский. Она же как раз знала иврит и сказала, что ищет двух или трехкомнатную квартиру, что предпочитает купить, но может и снять, это все равно, лишь бы можно было немедленно въехать. Хэзи А. сообщил, что вот именно есть у него несколько неплохих квартир на продажу, и что, так как рынок сейчас никакой, то и цены вполне разумные. Он спросил, каким образом она на него вышла, и она объяснила, что нашла в «Золотых страницах».

— Вы — Хэзи? — спросила она. И он ответил, что нет, но когда купил это дело, сохранил старое название, чтобы не терять репутацию и клиентов.

— Меня зовут Михаэль, — улыбнулся он, — но случается, что на работе я иногда даже забываю об этом.

— А меня Лея, — в ответ улыбнулась женщина, — Лея Минстер. — Вчера мы говорили по телефону.

— Она — красивая? — спросила Лея Минстер ни с того ни с сего. Первая квартира показалась ей слишком темной, и они находились на полпути ко второй. Хэзи А. попробовал свалять дурака и начал разглагольствовать о преимуществах проветривания и о других животрепещущих вопросах, как будто ее интересовала квартира.

— После Вашего звонка, — проигнорировала его старания Лея Минстер, — я попыталась поговорить с ним обо всем этом. Сначала он просто врал, но потом ему это надоело, и он во всем признался. Отсюда и вся эта история с квартирой. Я ухожу от него.

Хэзи А. продолжал молча вести машину, но в глубине души думал, что это вообще не его дело, и нечего ему так уж напрягаться.

— Она — молодая? — зашла Лея с другой стороны. И он кивнул и сказал:

— Она совсем не такая красивая, как Вы. Мне неприятно говорить так о клиенте, но он просто идиот!

Вторая квартира была более светлой, и когда он стал демонстрировать возможности проветривания, заметил, что она приближается к нему. Не то, чтобы касается, но стала достаточно близко. И, несмотря на то, что квартира ей понравилась, она захотела посмотреть еще одну. В машине она задавала ему различные вопросы о красочной даме, и Хэзи — Агенція старался подоврать, пребывая при этом слегка оглушенным. Ему было несколько неудобно, но все равно он продолжал в том же духе, видя, что это ее радует. Когда они замолкали, возникало некоторое напряжение, особенно на светофорах, и как всегда, ему не удавалось выйти на легонькую тему, позволившую бы им забыть предмет затруднения. Вместо этого он пялился на светофор и ждал, когда загорится зеленый. На одном из перекрестков, стоявший перед ними мерседес не сдвинулся с места и после зеленого. Хэзи А. дважды просигналил ему и крикнул из окна. Но когда и после этого водитель мерседеса ни на метр не сдвинул машину, он в гневе вышел. Только не было с кем и поругаться, ибо водитель, который сначала казался заснувшим, не пробудился даже после того, как Хэзи А. до него дотронулся. Потом врачи из скорой сказали, что это инсульт. Они искали документы в одежде и в машине, но так ничего и не нашли. И Хэзи А. стало неприятно, что он обругал этого человека без имени, и к тому же стал раскаиваться, что плохо отзывался об обсуждаемой даме, хотя это, в общем, не при чем.

Побледневшая Лея Минстер сидела рядом с ним в машине. Он привез ее обратно в контору и приготовил кофе.

— На самом деле я ничего ему не говорила, — сказала она и отпила кофе. — Я просто наврала, чтобы Вы рассказали мне о ней. Я прошу прощения. Просто мне нужно было знать.

И Хэзи — Агенція улыбнулся и сказал ей, и самому себе, что, в сущности, ничего не случилось. В конце концов, все свелось к тому, что они увидели несколько квартир и одного несчастного, который умер, и если можно из всего этого чему-нибудь научиться, так это то, что, слава богу, они живы. Или что-то в таком духе. Она допила кофе, еще раз извинилась и ушла. Михаэль, оставшийся при своем кофе, принялся разглядывать контору — склеп метр восемьдесят на три с окном-витриной на улицу Бен Иегуды. Вдруг это место показалось ему таким маленьким и просматривающимся, как муравейник в аквариуме, который он когда-то, миллион лет тому назад, видел в Уголке живой природы. И вся репутация этого заведения, о которой он вполне серьезно распространялся только двумя часами раньше, также показалась ему какой-то несуразицей. Последнее время ему стало мешать, что люди зовут его Хэзи.