Ярко-алое

Глава 9

В день-ноль Тимур наконец сдался и загрузил созданный супругой костюм-приложение полностью, без диктуемых паранойей урезаний.

Темой бала выбрали эру правления древнего императора Кокаку. И господину советнику недвусмысленно дали понять, что стандартной, относящейся к искомому периоду личиной отделаться не удастся.

Светские обычаи традиционной Аканы как-то сами собой сложились из установленных Кикути кодексов и декларируемых старшими кланами правил. А затем (не без участия советника Ханы) оказались вписаны в официальные протоколы нового правительства. Это означало, что высокие гости должны были не просто соответствовать историческому периоду, но и предстать в виде своего реального предка. Или кого-то, кто хоть теоретически мог бы им оказаться.

Тимур хотел было поднять архивы Канеко (хранимые в семье записи выводили генеалогическое древо далеко за колонизационный период), но гордость его встала на дыбы. И получила совершенно неожиданную поддержку со стороны политически непредсказуемой супруги. Кимико, как верная и послушная жена, выразила готовность надеть варварский костюм предков Канеко Надежды.

— Империя, — тихо (и довольно пугающе) улыбнулась дочь князя Фудзивара. — Пистолеты, мундиры, веера. Танцы на паркете, узор которого повторяет роспись потолка до мельчайших деталей. Кроме конечно же гербов. Нельзя попирать ногами символ государственности, не так ли?

«Во что я ввязался?» — с тихим ужасом подумал Тимур.

А потом ужаснулся еще раз, когда получил готовый костюм. Приложение было столь же тяжелым и сложно структурированным, как боевые доспехи самурайского уровня. Подпрограммы контролировали, как держать спину, куда девать руки, как разворачивать плечи. Каким движением придерживать шпагу, садиться со шпагой, усаживать даму, не раня ее шпагой. Отдельная библиотека была посвящена столовому этикету, еще одна — правильным поклонам. Ну и, конечно, огромный, тщательно детализированный пласт информации касался танцев. Одного взгляда на подраздел «вальсы» хватило, чтобы понять: нечего даже надеяться справиться без помощи программы. Споткнешься о собственные ноги.

Скрипя зубами советник загрузил приложение в базовую свою аватару.

Осанка сама собой выправилась, подбородок поднялся над воротником мундира, рука легла на эфес. Тимур взглянул в зеркало на подтянутого молодого военного, взъерошил тщательно уложенные русые кудри, коснулся шитья на груди. Перенесся в центральную залу поместья в ожидании, пока закончит туалет госпожа супруга.

Подождал.

Подождал еще немного.

Подождал еще чуть-чуть.

— Ками всемогущие, — пробормотал себе под нос незадачливый супруг, открывая страницу мониторинга ее физического состояния. — Сколько времени нужно, чтобы загрузить новое приложение?

Судя по показателям, Кимико сосредоточенно что-то творила. Копнув поглубже, советник обнаружил, что супруга переписывает код платья, прямо на себе меняя что-то в линиях и текстуре ткани.

— Госпожа моя, — возопил Тимур, смутно ощущая, что нарушает очередное неписаное правило высокородного замужества, но слишком издерганный подготовкой к грядущему вечеру, чтобы остановиться, — вы все же решили сбежать со мной на учения Корпуса?

Дочь Фудзивара, не поднимая головы от работы, захлопнула канал прямо перед его носом. И запечатала кодом создателя.

— Она колдовала над этой тряпкой больше месяца, — мрачно сообщил Тимур лестничным перилам. — Что такого сложного может быть в подгонке исторического костюма по фигуре?

Самурай Тайра смерил своего номинального господина взглядом, в котором жалость мешалась с насмешкой. Но от комментариев воздержался.

Поскольку у него образовалась свободная минута, Тимур развернул талмуд, над которым он в данный момент бился, и открыл главу, описывающую Реставрацию Мейдзи.

Кимико, взяв на себя ответственность за его образование, не стала ограничиваться одной лишь риторикой. Когда впервые зашел разговор о костюмах, господин советник имел неосторожность рассеянно переспросить: «И кто такой этот Наполеон?»

Она промолчала. Иным людям нужно написать книгу, чтобы выразить все, о чем высокородная госпожа умудрилась не проронить ни слова.

Ну не был советник Канеко, сколько ни обзывай его человеком эпохи Взлета, так уж гармоничен. И тем более нельзя было сказать, что развитие его «всесторонне» или «универсально».

Тимур не получил даже базового систематического образования. В Академии студент Канеко прошел вводный курс по истории Аканы, а позже, изучая и осваивая на практике боевое программирование, стал довольно сносно ориентироваться в информационных войнах последних столетий. Но доколонизационный период? Старая Терра? Все, что предшествовало появлению первых сетей?

Помилуйте ками, когда ему было этим заниматься?

При попытке прояснить потихоньку неясный вопрос поисковые приложения выдали такой объем данных, что даже Железный Неко на пару секунд просто завис. «Этот Наполеон», оказывается, успел в свое время натворить довольно многое.

В тот же вечер советник Канеко получил от жены учебный план на ближайшую пару месяцев. С приложениями. Схемы, виртуальные симуляции, иллюстрации, тексты. Список трудов по истории и социологии, которые супруга назвала необходимыми для «понимания происходящего». И вообще — необходимыми.

Первой реакцией стало раздражение. У него что, столько свободного времени — продираться через тысячи страниц? И зачем? Чтобы распознать глубокое послание, скрытое в выборе столовых приборов. Для чего тогда держать штат секретарей и аналитиков, если не делегировать им работу с информацией? Конкретно такими вопросами занимался господин Такахаси.

Последняя мысль определила решение господина советника в большей степени, чем даже отчаянная необходимость не ссориться с супругой. Если Тимур что-то и перенял от Нобору, так это привычку полагаться в важных вопросах лишь на себя самого.

Приближающийся вечер был важен.

Он нашел время просмотреть присланные супругой книги. Провел несколько вечеров, обсуждая прочитанное с Кимико, а затем и с самураем Фудзита, которого привлекли как эксперта по военной истории. (Итиро, оказывается, увлекался реставрацией древних битв в целом и наполеоновской эпохой в частности).

А потом… потом Неко стало интересно.

Если госпожа творец думала, что, расширив горизонты грубого варвара, она сможет привести его к своей точке зрения, то тактику выбрала не совсем верно. Тимур стал тем, кем он стал в этом мире благодаря своей способности работать с информацией. Находить ее там, где никто не предполагал. Анализировать под углом, который другим не придет в голову. Использовать так, как, казалось бы, использовать невозможно.

И делать это невероятно, просто сверхъестественно быстро.

Он изучил то, что предложила урожденная Фудзивара. Вычленил постулаты исторической школы, к которой она принадлежала. Нашел труды других школ и других авторов.

(Просто поразительно, сколь по-разному выглядит одно и то же событие в описаниях хрониста самурайского рода и ученого метрополии.)

Позабавленный Тимур заявился в гости к деду Богдану, задал ему дюжину вопросов и вечер просидел в семейных архивах Ватари. Ну а затем занялся статьями, которые вообще не принадлежали ни к какой школе и не признавались серьезными историками. Пришел — это было неизбежно — к выводу, что, если хочет что-нибудь понять, нужно лезть в первоисточники.

Документы, письма, мемуары. Демографические переписи, указы и постановления. Бухгалтерская отчетность… И вот здесь советник Канеко налетел на стену. С размаху.

Нет, вполне понятно, что интересовал его период до появления Паутины. Ясно, что корпорация, колонизировавшая планету, отнюдь не считала своим первоочередным долгом передать вахтовым служащим культурное наследие Старой Терры. То немногое, что оказывалось в архивах Аканы, было в лучшем случае копией копий старых документов. Тимур даже готов был понять, почему часть файлов либо исчезла, либо подверглась редактированию в более поздний период. Кикути Нори, когда начал свой всепланетный проект социального конструирования, явно не стеснялся ни в целях, ни в средствах. Да и потомки его, судя по всему, не считали зазорным поворачивать историю сообразно текущим задачам.

Однако Тимуру начинало казаться, что следы глобального систематического вмешательства есть и в документах, хранящихся в метрополии. Ссылок и цитат было слишком мало для однозначного вывода. Без маяков Тимур не мог устроить вылазку в Паутину той же Старой Терры и запустить в огромные ее архивы многоопытных своих аватар. В который раз прокляв смуту, изоляцию и Нобору с его авантюрами, советник Канеко вынужден был смириться с тем, что правду ему на этот раз не взломать.

Тем более с чисто практической точки зрения правда не имела значения. Важно не то, что произошло на самом деле, а то, как это себе представляют сегодня. И как собираются использовать.

Кстати, об умных и образованных. Где же, ангелы ее побери, высокородная его супруга?

Лишь через час, когда их опоздание стало свершившимся и неизбежным фактом, воздух перед сидящим на лестнице Тимуром замерцал. Женская фигура со склоненной головой и сложенными на груди руками выросла из неровных теней. Точно богиня, выходящая из морских волн, выпрямилась. Подняла подбородок. Ударила точно в сердце.

В реальном мире первым, что бросалось в глаза, было ее состояние. Кимико теперь передвигалась медленно, переваливаясь, словно растерянная утка, каким-то нелепым жестом защищая руками огромный живот.

Но каковы бы ни были правила творцов о соответствии истинного облика внешней личине, они явно не требовали выставлять напоказ последний триместр беременности. Аватара госпожи Канеко довольно точно отражала физическое тело, однако талия ее в виртуальности по-прежнему оставалась тонка, шаги легки, а движения — невесомы. Вместо мягкого мечтательного сияния, которое в представлении Тимура было связано с будущим материнством, глаза женщины горели непреклонной решимостью, озарявшей ее изнутри почти пугающим заревом.

И сегодня этот пожар получил достойное обрамление.

Платье было, конечно, белого цвета. Строгое, собранное складками под грудью, оно стекало, скрадывая и одновременно подчеркивая отточенность фигуры. Ткань казалась столь же второстепенной, как и скрываемая под ней плоть — еще одна вуаль вокруг полыхающего в теле разума. Но образ в целом ошеломлял. Как пощечина.

Давно Тимур не ощущал так ясно происхождение жены. Давно не подсчитывал, сколько поколений благородных Фудзивара имели доступ к самому совершенному медицинскому обслуживанию, к самым лучшим генетическим хирургам. Столетия избранности отпечатались в самих ее костях. В тонких запястьях. В сильных пальцах. В этих безупречных скульптурных скулах.

Взгляд скользил по хрупкости рук, по изяществу плеч и изгибу шеи. Взгляд мог потеряться и навсегда погибнуть в линиях ее ключиц.

Тимур смотрел на нее, сидя на ступенях. Губы сами собой медленно изогнулись. Вспомнили:

Когда отзвенели чеканные строки, опустилась на плечи его тишина. И оттенок она имела отчетливо угрожающий.

— Э-э… — очень красноречиво высказался тайный советник, сообразив, что выбрал не самый подходящий для восхваления красоты стих. — Госпожа моя. Даже варвар сообразил, что должен был встать и приветствовать вас. Но, боюсь, ноги мне отказали.

Только по тому, как напрягся стоящий за плечом супруги самурай, можно было предположить, что реакция Тимура была, мягко говоря, неадекватна. Вдова Кикути беззвучно склонилась в низком поклоне — свет затанцевал на гравировке сковавших волосы шпилек.

Советник Канеко наконец поднялся на ноги. Неосознанным жестом придержал оружие. Подал ей руку:

— Кимико. У меня нет слов.

Он не подозревал под сдержанностью жены такой… дерзости. Хотя своя логика была и здесь. Если не можешь скрыть то, чем являешься, то и пытаться не стоит.

Почему-то подумалось, что сегодняшним вечером никто не будет шипеть ему в спину о пользовательском отребье, напялившем самурайскую аватару, но не ставшем от этого самураем.

Язык не повернется.

— Мой господин?

— Что есть жизнь, если не разнообразить ее полудюжиной дуэлей? Недостижимая моя госпожа, нам пора.

Все так же сжимая дрогнувшую руку, он шагнул под изгиб каменной арки, чтобы перенестись на другой конец Паутины. С трудом отвел взгляд от стоящей рядом женщины, повернулся к распахнутым дверям.

Она, вместо того чтобы уже привычно отстать на три шага, положила ладонь на его локоть и пошла бок о бок. Плечи гордо расправлены, голова царственно поднята, взгляд прям и уверен.

Вот оно как. Значит, правила этикета на сегодняшний вечер сменились вместе с личинами. Не стоит, правда, надеяться, что стали они менее жесткими. Просто — другими. Оставалось рассчитывать, что обновленная аватара не даст ему слишком уж оплошать.

Где-то высоко ударил гонг, и раскатистый голос объявил:

— Высокочтимый советник Канеко Тимур! Его супруга, Канеко О-Кими, урожденная княжна Фудзивара!

Дворец этот был возведен на острове специально для сегодняшнего вечера с тщательным соблюдением архитектурных традиций выбранной эпохи.

(Кимико, изучавшая планы, перед тем как приступить к созданию костюмов, поперхнулась: «Традиций какой страны?» А просмотрев несколько эскизов, сдавленным голосом добавила: «И какого периода?»)

Впечатления Тимура слились в нечто просторное, зеркальное, золотое. И по-варварски демонстративное. Под ногами пестрил оттенками дерева обещанный паркет, но сравнивать его узоры с лепниной на потолке не было времени — к ним уже скользила хозяйка бала.

— Господин Канеко, Кимико. Мои приветствия.

Тимур поклонился. Супруга его изящно присела.

— Хана. Вы, как всегда, великолепны, — выдавил советник Канеко.

— А ваше творение, как всегда, отражает великолепный лабиринт смысла, — подхватила высокородная супруга его. — Мое восхищение.

Госпожа советница опустилась в глубоком реверансе, изгибом спины, разворотом плеч выражая благодарность за комплимент и мягкое смущение.

— Похвала истинного мастера не может не кружить голову скромному любителю. Ваше присутствие оказывает этому унылому мероприятию честь. Добро пожаловать.

Тимур только и смог, что еще раз молча поклониться.

Способность связно излагать свои мысли покинула его одновременно со способностью связно мыслить — в тот самый момент, когда взгляд упал на фигуру хозяйки бала. Хана действительно была великолепна. Затянутая в золотой шелк свеча, отраженная в зеркалах. Волосы, поднятые в высокой прическе, сияли в ночи серебристо-снежным пламенем.

Но горло Тимуру сдавила вовсе не дивная, лишенная возраста красота посланницы гильдий. А то, как смотрелась она рядом с его супругой.

Обе женщины были, вне всякого сомнения, дочерьми творцов. Обе являли собой тщательно выписанный идеал красоты. Обе носили изумительные аватары, и даже платья они загрузили одного и того же фасона — узкие, легкие, с завышенной талией.

Хана в своем наряде была восхитительна и тонка. Золотая ткань обнимала высокую грудь, открывала мягкие плечи, обрисовывала крутой изгиб бедра. Драгоценные камни дерзко сверкали вокруг шеи, прятались в серебре волос. И ярче бриллиантов сияли глаза. Женщина ослепляла. Видя их рядом, нельзя было не признать — Хана куда красивее бледной дочери Фудзивара.

И нельзя было не понять, почему именно Кимико выбрали для наследника Кикути.

— Советник Канеко? — повела плечом Хана, когда стало ясно, что самостоятельно молодой коллега не оторвется от созерцания ее бюста. Тимур и правда ничего не мог с собой поделать. Что-то в стянутой под грудью сияющей ткани заставляло мысли теряться в безупречных окружностях женских форм. Хвала предкам, собеседница не могла знать, что размышлял он в этот момент о том, как похожая ткань на Кимико почти так же приковывала взгляд к хрупким острым ключицам.

Почему-то не верилось, что любой из этих эффектов был случаен.

— Госпожа, — вернул наконец контроль над голосовыми связками Тимур, — признаюсь, я ожидал увидеть вас, в… э-э, более традиционном образе.

— Зачем говорить о толерантности, если ограничиваешься лишь словами? — В движении ее плеч смешались насмешка и недосказанность. — Один из моих предков был родом из провинции Евросоюза. Франция в выбранный советником Кохаку период была не менее интересна, нежели наша общая прародина.

Взгляд Тимура нашел царственные фигуры владыки и владычицы Сакураги. Они, как и ожидалось, облачились в многослойные кимоно.

Ослепительно-белоснежные.

— Что ж. Янтарного князя нельзя упрекнуть, что он постеснялся добавить в «унылое мероприятие» как можно больше острых моментов.

Пальцы Кимико коротко сжались на его локте, предупреждая супруга о том, что он приближается к опасной территории. Тимур благоразумно замолчал, предоставляя женщинам самим поддерживать светский разговор. И уже через минуту потерял нить беседы. Дамы начали с обсуждения модных фасонов и тут же в полете намеков и смыслов спикировали вниз и влево. Вот и гадай, Канеко, твою жену только что пригласили оценить новые текстуры тканей, созданные мастерицами гильдий, или же сословие сетевиков официально предложило урожденной княжне Фудзивара убежище и защиту от тебя, ужасного.

Кимико изящно отклонила что-то, что сочла нужным отклонить, и легонько сжала его руку. Тимур послушно отвесил еще один поклон, мужественно стараясь не пялиться на декольте хозяйки бала. Повинуясь умело развернувшей его в нужную сторону жене, проследовал в зал.

Сборище высоких гостей перемещалось по паркету кругами и спиралями. Тимур сжал ладонь на рукояти шпаги и попытался привести мысли в порядок. Итак, владыка Сакураги попытался повторить отработанный во времена смуты маневр и использовать день-ноль для декларации своей власти. На открытый конфликт с Йоко и партией реформистов он не пошел. Вместо этого были пущены в ход более тонкие намеки, которые тот же полуварвар Неко пару месяцев назад просто не заметил бы. Янтарный владыка выбрал темой бала период, который, как ему показалось, образами и концепциями был созвучен его собственной позиции. Насколько удалось понять Тимуру, древний император Кокаку (есть ли среди гостей хоть кто-то, не отметивший фонетического сходства?) был чрезвычайно талантлив и успешно укреплял власть императорского двора, возрождая традиции. Достойно показал себя во время Великого Голода. Провел на троне долгие по тем временам сорок лет, причем занял престол, обладая лишь отдаленным родством с предыдущим императором. Может ли Янтарный наш князь сделать более прозрачный намек?

Еще как может. Тут, похоже, все еще впереди.

Итак, Кохаку пытается передать планете: сплотимся вокруг духовного лидера, верность традициям, да здравствует изоляция. Но исполнение идеи взяла на себя его старый союзник Хана. И, формально исполнив все требования, умудрилась отправить послание точно противоположное.

Европейский интерьер вместо сада камней — реакция Тимура свелась бы к равнодушному пожатию плечами. Но дети высших сословий, получившие образование более основательное, нежели примитивный полуварвар, не могли не вспомнить имени Наполеона Бонапарта. И провести иные, менее очевидные параллели.

Безмолвная, выдержанная в лучших аканийских традициях дискуссия между господами творцами только-только набирала обороты, когда на бал, неприлично опоздав, явилась скандальная пара. Тимур не был уверен, что, вирусы ее раздери, учинила его супруга. Но одним своим видом О-Кими, урожденная княжна Фудзивара, вдовствующая владычица Кикути, госпожа Канеко выдернула у обеих ссорящихся сторон опору из-под ног.

И, судя по обращенным на нее со всех сторон взглядам, не только у них.

Чуткий к запаху жареного, Железный Неко сдержал гримасу. Активировал внутреннюю рабочую сеть, к которой специально для этого вечера подсоединили Кимико.

«Тест», — послал он.

«Ватари здесь», — тут же откликнулся Стефан.

Почти одновременно с ним ответила Мила: «Мы в ротонде».

Тимур без труда нашел их — поглощенную друг другом пару, танцующую в кругу беломраморных колонн.

«На галерее, — обозначил свою позицию обсуждавший что-то с музыкантами господин Такахаси. — Советник, мы выбились из графика. Предлагаю начать с разговора с генералом Танакой, он может уйти раньше часа-ноль».

«Я вас слышу», — тихо подтвердила работу сети Кимико, незаметно разворачивая Тимура лицом к оказавшемуся совсем рядом командиру Корпуса.

«Работаем», — приказал Неко.

Такахаси уже вывел перед его глазами желаемый сценарий разговора и пункты, которые необходимо будет обсудить. Стефан приготовил ссылки, которые могут понадобиться, если собеседник сценарию следовать не соизволит.

Бал, в конце концов, был слишком удобным поводом решить накопившиеся вопросы, чтобы тратить его на светское воркование. Штат советника Канеко приготовил список из шести переговоров, четырех бесед, трех опросов и восемнадцати посланий, провокаций, намеков и ультиматумов, который надо было как-то впихнуть между светскими расшаркиваниями и обязательными танцами. И это не считая начавшей сниться ему в кошмарах злосчастной речи.

Логично предположить, что и остальные гости явились, не только чтобы пить воспроизводящее подлинный вкусовой букет вино и демонстрировать блистательные аватары. Движения окружающих были слишком целенаправленны, взгляды внимательны. Просто удивительно, что ему до сих пор не пришлось уворачиваться от желающих обсудить что-нибудь с самым молодым из советников.

«Хотя, быть может, и не странно, — подумал Тимур, увидев, как замер при их приближении Танака Такеси. — С такой-то спутницей».

Глаза хмурого самурая смотрели только на Кими, рука властно и, скорее всего, неосознанно легла на рукоять меча тати. Поклон, которым удостоил чету Канеко командир Корпуса, оказался гораздо глубже сухого кивка, которым он обычно приветствовал одного Тимура.

Пространство вокруг склонившейся в ответ пары очистилось словно по волшебству. Приятно, но неожиданно жутко. Быть спутником урожденной Фудзивара О-Кими оказалось все равно что явиться на прием с покинувшим ножны мечом.

Не абы каким. С завернутым в белый шелк клинком Мурамаса.

Оставалось только делать вид, что так оно все и задумано. И надеяться, что, случись рядом какие-нибудь современные Токугава, варварская лапа Канеко скроет золотом горящее на клинке клеймо мастера.

— Советник Танака, приветствую. Позвольте представить вам мою жену…

Разговор прошел гладко и на первый взгляд достаточно продуктивно. Как и дюжина последовавших за ним.

Кимико, отметил Тимур без всякого удивления, в подобных маневрах была искусна. Более неожиданным стало другое: супруга как нечто само собой разумеющееся предоставила все свои навыки по навигации в высшем обществе в распоряжение господина.

Она всегда знала, что нужно сказать, когда улыбнуться и как пошутить. Умудрялась изящно увернуться от явно ищущего протекции политика или оборвать слишком затянувшуюся встречу. «Независимому» корреспонденту, пытающемуся под шумок взять интервью, шепнули что-то, заставившее беднягу удивиться, рассмеяться и исчезнуть с глаз долой.

Лоббист гильдии блогеров (в очередной раз пытавшейся организовать слияние с журналистами) вещал больше десяти минут и останавливаться, судя по всему, не планировал. Ким и по внутренней сети связалась с Милавой, та ухватила за локоть мирно изучающего закуски капитана Корпуса.

Минуту спустя собеседник Тимура проследил за невинным взглядом госпожи Канеко. И увидел, как его собственная юная супруга живо болтает с красавцем — взломщиком гнезда генерала Танаки. Гильдиец поспешно бросился на перехват.

— Не проще ли было ему нагрубить? — спросил Тимур.

Кими улыбнулась кивнувшему ей пожилому творцу — благосклонно, грациозно, искренне. И сквозь зубы пропела:

— Никогда не знаешь, чем потом обернется небрежно отдавленная мозоль. Манеры ничего вам не стоят, господин, супруг мой.

Неко подумал, что, если так пойдет и дальше, манеры будут стоить ему репутации неуклюжего и недалекого сорвиголовы. Но промолчал.

Бал шел своим чередом, плач виолончелей терялся в зеркальных лабиринтах, небо за огромными окнами расцветало красками заката. Выступая медиатором в трехсторонних переговорах, Тимур переместился в золотой павильон, стараясь одновременно слушать комментарии Такахаси и не дать высоким договаривающимся сторонам вцепиться друг другу в прически. Кимико четко уловила момент, когда консенсус был достигнут и присутствие посторонних стало только мешать обсуждению деталей. Поставив нетронутое вино на мозаичный столик, она послала супругу томный взгляд. Тимуру потребовался пинок по внутренней сети, дабы сообразить, что от него требуется.

— Прошу меня простить, — потребовал советник Канеко, не отрывая взгляда от горящих черных очей. — Оркестр вот-вот начнет вальс. Надеюсь, господа, вы не будете в обиде, если мы вас покинем?

И, не дожидаясь ответа, протянул руку, помогая супруге подняться с кушетки.

«Что дальше?» — спросил по связи.

«Ступай пока и в самом деле к танцующим, босс, — явно сосредоточившись на чем-то другом, посоветовал Стефан. — Со следующей целью намечаются накладки».

«Подробнее».

«Дайте нам десять минут, господин советник, — вмешался Такахаси. — Вопрос чисто технический и легко разрешимый».

И замолчали оба, намекая, что не надо отвлекать занятых делом людей.

Тимур обнял супругу за талию и направился в большой зал. В дверях едва не столкнулся с приземистым пузатым демоном, облаченным в доспехи тосей гусоку. Вежливо раскланиваясь, Тимур попытался вспомнить, кто из семей ведет свое происхождение от демона-они, свободно разгуливавшего по Старой Терре в начале девятнадцатого века. Все-таки довольно смелый костюм для предприимчивого потомка.

Оперенный змей гибкой лентой вылетел из зеркальных отражений. Скользнул меж золотых люстр, украшенных гербами островов, кланов и провинций. Порывом ветра промчался над головами — люди с возмущенными возгласами приседали, спасая платья и прически. Змей спиралью опустился к запрокинувшему рогатую башку демону и замершему рядом с ним советнику Ари.

Ах да. Ками этикет не писан. Есть чему позавидовать.

Тимур помог подняться супруге, подождал, пока она несколькими прикосновениями к коду привела себя в порядок.

Рядом выбрался на свет господин, нырнувший во время переполоха за огромную яшмовую вазу. Тимур напрягся, но приложения его уже опознали темноволосого варвара. Им оказался не кто иной, как земной дипломат Норддал. Советник Канеко нахмурился, пытаясь понять, что заставило его в первый момент среагировать на господина атташе, точно на угрозу. Сандрараджан не выглядел среди пестрого маскарада особенно чуждым, но чувствовался в нем ореол нездешности. Что-то сдержанное, скрытое, странное.

Сыну Земли к лицу был терракотовый, расшитый золотистым жемчугом шервани — длинный сюртук, застегивающийся до воротника и надетый поверх узких штанов. Волосы землянин скрыл высоким тюрбаном. Если присутствие ками ему было не по нраву, на смуглой его коже и грубой аватаре это никак не отразилось.

— Господин Норддал? Вы в порядке?

— Благодарю, все хорошо. — В сторону советника и его супруги оказалась обращена профессиональная улыбка. — Боюсь, жителю метрополии не так просто привыкнуть к столь близкому соседству свободных искинов. Позвольте вас уверить, я над этим работаю.

Повисшая буквально на пару секунд пауза грозила перерасти в неловкость.

— Ками сегодня непривычно демонстративны, — сказал Тимур, просто, чтобы хоть что-нибудь сказать. — Я было решил, что тот рогатый шутник выбрал аватарой самого колоритного пращура. И как-то не подумал, что сам пращур может явиться на бал в любом облике, который угоден его непостижимой душе.

Брови, меж которыми горела красная точка, чуть приподнялись.

— Вы верите, что обитавший в Древней Терре демон может заглянуть на светский прием, поболтать со старыми друзьями?

— Почему бы и нет.

— Действительно почему?

Сандрараджан покачал головой — не осуждая и не удивляясь, а скорее, раздумывая. Советник Канеко прокрутил в уме сказанное. Сообразил, что в девятнадцатом веке у предков еще не было Паутины.

— Разве может что-то помешать божественным и бессмертным?

— Ответ на этот вопрос наши миры ищут уже не одну сотню лет. А вы, высокородная госпожа? Вы задумывались о подобном? Или для вас даже сам вопрос лишен смысла?

И вновь едва заметная пауза. Да что же это сегодня с безукоризненным господином атташе? Спросить такое у дочери творцов? В лицо?

Воистину удобно быть варваром.

Тимур сжал руку Кими, улыбнулся:

— Госпоже супруге моей на роду начертано быть хранителем веры и защитником духовности. Но это не означает, что нет у нее собственного мнения.

Кимико взглянула на него. Перевела непроницаемо-черные глаза на почтительно выпрямившегося Норддала.

— Я, — легкий поворот головы, черная прядь у виска, — предпочитаю разделять веру и историю. И не путать построенный Кикути Нори мир огненных небес с легендарной Страной восходящего солнца.

— Но сегодняшняя Акана является наследием древней Японии.

— Вы так считаете?

— Признаться, да. — Варвар белозубо улыбнулся. — Это, если можно так выразиться, официальная культурная позиция планеты. И вы не можете отрицать, что при желании здесь можно найти определенное сходство.

— Внешнее сходство. Но полностью разная суть.

Господин атташе весь будто подобрался. Поведение его почти выходило за рамки светской беседы. Почти.

— Мм, — решил вмешаться Тимур. — Как-то мы обсуждаем все беспредметно. Пример?

Кимико, идеально послушная супруга, тут же повернулась к нему:

— На Акане официальной письменностью считается латиница.

— Иероглифы мы тоже используем. Официально. Еще пример?

— Вопрос во многом сводится к навешиванию ярлыков. — Высокородная госпожа смотрела прямо, безмятежно, вновь напомнив ему самое безупречное оружие. — В метрополии вы называете нас империей. И сами себя запутываете. Владыка Нори никогда не пытался утверждать, что является потомком японского императорского дома. Роль, которую Кикути играли в жизни Аканы, беспрецедентна. Это что-то уникальное, наше собственное, и проведение поспешных аналогий еще дальше уводит от понимания. Так — во всем. Возьмите любой аспект жизни. Если присмотреться более внимательно, первое пришедшее в голову сравнение оказывается чуть ли не обратным действительности.

Тимур припомнил, как совсем недавно читал об Императорском Тайном Совете эпохи Мэйдзи, что рекомендовал владыке Хризантемового Трона те или иные решения. Император почти всегда их подписывал.

Сравните это с тайным советом, членом которого являлся он сам. Коалиционное правительство официально не признавало власти Нобору. Но по сути занималось исполнением переданных владыкой Кикути через кого-то (Асано, Ари, самого Тимура) приказов.

Да. Аналогия получалась… Действительно неполная.

— Над этим стоит подумать. Я благодарю вас за разговор, госпожа. Он был мне нужен. — Землянин сложил ладони перед грудью, глубоко поклонился. — Молю вас простить варварскую настойчивость.

Тимур нахмурился, следя, как господин атташе исчезает в толпе. Прямая, очень ровная спина, широкие плечи. Канеко сообразил наконец, почему осанка дипломата казалась ему странной. Она напоминала военную выправку, причем заложенную на очень глубоком физическом уровне. Не через программные приложения. На Акане такая моторика говорила бы о закрытой военной школе. Из тех, куда допускаются лишь дети боевого самурайского сословия.

Что-то в коротком обмене репликами заставило интуицию Неко неуютно царапаться. Профессиональный глянец дипломата был на месте. Но вот построение беседы соответствовало скорее жестким, агрессивным гильдейским переговорам. Канеко сделал себе заметку: проверить, что нового случилось за последние дни в неассимилированных анклавах. И держите меня ками, если советник Джеффер вновь не начал на пустом месте мутить воду.

Тимур поднял руку супруги к губам в немом извинении. Шагнул, увлекая ее за собой на танцевальную площадку. Движениями его все плотнее завладевала подпрограмма аватары. Незаметно исчезло с пояса оружие, чуть изменилась форма каблуков. Поклон. Реверанс. Опустившаяся на плечо легкая ладонь. Медленная, пока что почти невесомая музыка начала сплетать первый круг.

Спросил, все еще прокручивая в голове запись недавнего разговора:

— Значит, не империя?

— Нет, — решительно и легко завершила пируэт Кимико. — Даже при владыке Садао власть на Акане не была настолько централизована. А уж тем более нельзя называть Кикути воплощением всей планеты.

Нет. Нельзя.

Тимур отстранился от жены, она повернулась под его рукой в такт нарастающему темпу музыки, вновь шагнула в объятия.

— Хорошо бы кто-нибудь донес сию простую мысль до советника Сакураги. А то наш Янтарный дайме, похоже, уже готов сменить титул князя на «Тенно».

Кимико подняла серьезные, полные непроизнесенных вопросов глаза:

— Вы бы этого не хотели, советник?

— Само по себе оно, может, и неплохо. — Тимур кружил ее под все убыстряющиеся струнные гармонии. — По крайней мере, владыка Вишневого клана знает, что с властью делать.

В отличие от многих себе подобных.

— Одна беда — князю ведь подавай не только монархические полномочия. Он хочет еще и Протоколы Кикути, и доступ к изначальным программам, и богиню Аматэрасу в предки. Как-то слишком много получается для одного творца.

Пауза. Они все быстрее и быстрее скользили в вихре танцующих пар, позволяя аватарам управлять своими движениями. Черная прядь выбилась из прически и парила вокруг обращенного к нему спокойного лица.

Тимур счел, что все необходимое он до чужих ушей донес, и активировал подпрограмму, которая должна была защитить их от подслушивания.

— Не хочу лезть не в свое дело, особенно когда почти ничего в нем не понимаю. Но, госпожа моя, не слишком ли много вложили вы сегодня в свой образ?

Их лица оказались столь близко, что невозможно было не заметить, как расширились черные на темном фоне зрачки. И почти сразу же партнерша изящно отстранилась. Обернулась под его рукой, как того требовал играющий на нервных струнах танец. Лишь вернув непроницаемость, вновь позволила себя обнять.

— Много? — Мягкий голос. Мягкий вопрос. — Мне казалось, облик мой скромен и прост. Особенно рядом с иными.

Если б не безжалостно погашенный в глазах страх, Тимур бы решил, что ему припоминают излишнее внимание к декольте Ханы.

— Смысл можно найти и в том, чтобы нацепить на себя пол ювелирной лавки и поставить вдоль стен самоцветные вазы в человеческий рост. А можно пройти между этими вазами, не украсив себя ни единым камнем. Оживить удерживающие волосы заколки гравировкой, неприметной и бесценной. Вязью браслетов повторить узор на цубе…

— Гарде.

— Прошу прощения. На гарде церемониального меча…

— Шпаги. Сегодня вы пришли со шпагой.

— И это, конечно, очень важно.

Особенно учитывая, что с самурайским мечом во дворец мог войти только тот, кто имеет священное право на ношение такого оружия. Шпага-то ведь не меч, это просто часть костюма. И кто из собравшихся разбирается в этикете прошлого достаточно, чтобы сообразить — в Европе на императорские балы не принято было являться с длинными колющими палками. Кто будет возмущаться из-за такого нарушения — на фоне всего остального?

Тимур снова подхватил женщину, легко закружился по паркету. Струнная музыка взмывала под лепные своды.

— Госпожа моя, сегодня я действительно пришел на прием с боевым оружием. И его уже не спрячешь в ножны и не заткнешь за пояс. Вся Акана имела возможность заметить клеймо на завернутом в белый шелк клинке. Кое-кто даже успел порезаться. Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Музыка все убыстрялась, царапая душу надломленной многострунной красой.

— Советник… — Она замолчала, отказавшись от слов, явно просящихся на язык. Сказала другое: — Судя по всему, мне все же удалось заинтересовать вас историей.

Вот и весь ответ. Что ж, сменим тему. Тем более что вальс спешил к звенящей своей кульминации.

— Я пытался заинтересоваться, — легко признался Тимур. — Но потом отвлекся на хакерское расследование и теории заговоров. Тайны времени молчаливы, когда рядом во все горло кричит о себе настоящее. Как, например, сейчас…

Он свернул защиту.

«Стефан, статус».

«Мы готовы. Советники Сакураги и Тандзи в лазоревых лоджиях. Тебе нужно будет просмотреть обновления, прежде чем начинать разговор с ними».

«Понял».

Виолончели и скрипки взвились надрывным крещендо, вызывая дрожь в сжимающих партнера объятиях и слезы на ослепших вдруг глазах. Пары застыли друг напротив друга, пытаясь найти опору в нахлынувшей тишине. Кавалеры поклонились. Дамы присели в реверансах.

Шестое небо бы побрало Хану, но она умела подбирать музыку. Уходя с площадки, Тимуру пришлось приложить осознанные усилия, чтобы не шататься.

«Советник, — тихо заговорил явно разрывающийся между неудобством и обеспокоенностью Такахаси, — возможно, этот разговор лучше будет провести вам одному. Без чтимой вашей супруги».

— Господин мой, — тут же проворковала Кимико, — я вижу своих родителей, владык Фудзивара. Не проводите ли меня к ним?

Канеко тестя тоже видел, но до последнего надеялся «не заметить».

Мрачное пророчество тещи о том, что бедняга-варвар падет жертвой внутрисемейных интриг, пока не сбылось. Не менее мрачные опасения самого Тимура, что новые родичи потребуют от него чего-то невыполнимого или же просто подставят под удар своими интригами, также до сих пор не осуществились. В основном, как подозревал Неко, потому что Кимико щитом и посредником встала в большинстве его контактов с кланом. Все понимали, что до бесконечности так продолжаться не может.

Тимур обреченно направился к царственной паре, обменялся с ними положенными приветствиями и позорно сбежал, оставив жену на попечение родителей.

Право слово, учитывая альтернативу, спор с Кохаку получился не столь уж неприятным. Железный Неко в отсутствие сдерживающих факторов мог быть сколь угодно грубым и наглым. А вот властолюбивый князь казался непривычно сговорчивым — и при этом напряженным. То ли Янтарный прощупывал почву для нового союза, то ли готовил Богдану грандиозную пакость, то ли мысли его просто-напросто заняты были чем-то другим.

Выбравшись из лоджий, Тимур обнаружил, что не он один решил использовать этот вечер для решения деловых вопросов. Кимико устроилась на бортике фонтана в окружении родителей и пары вассальных Фудзивара самураев-юристов. Напротив нее расположились представители блогеров, почтовиков, а чуть в стороне — глава гильдии игроков, собственной несносной персоной. Медиатором выступала советница Хана. Рядом с ней застыл беспристрастным наблюдателем хозяин Форума Мацуо.

Прислушавшись, Тимур понял, что происходящее напоминает очень вежливый и очень велеречивый аукцион.

«Несомненный шедевр?» — спросил он по внутренней рабочей сети.

«Хана была посредником навигаторов при обсуждении моего последнего заказа, — ответила супруга, приложив к посланию знакомый ему образ полыхающего вулканами острова. — Ей верят, когда речь идет об оценке качества работы. Теперь у гильдий есть еще несколько предложений».

«?»

«Я думаю», — туманно ответила Кимико и закрыла канал. Тимур, уловив намек, отправился искать, с кем бы поделиться стремительно мрачнеющим настроением.

Взгляд упал на задумчиво изучающую собравшихся Ватари Милаву.

— Сударыня, — он улыбнулся, одобряя непривычную, открывающую шею прическу, — не удостоите ли танцем загрузившего вашего мужа работой негодяя?

— Какая женщина может устоять перед таким предложением? — улыбнулась Мила. — Негодяй, вы можете считать этот танец своим!

Знакомый стан был напряжен под его ладонью, раскосые монгольские глаза обращались то в одну сторону, то в другую, продолжая тревожно сканировать помещение.

— Ты тоже это чувствуешь, — тихо уронил Тимур, ощущая, как его собственное беспокойство усиливается, резонируя с нарастающей в женщине паникой.

— Что-то случится, — сжала губы Мила. — Что-то готовится. Но я не могу понять…

— Я тоже.

Взгляды встретились, знакомо и безмолвно согласились друг с другом. Да, что-то готовится. Да, они ничего не могут поделать. Только быть начеку.

«Желтая тревога, — передал Тимур по внутренней связи. — Общая готовность».

«Советник, что?..» — всполошился Такахаси.

Стефан слишком часто бывал с ними в переделках, чтобы отвлекать вопросами. Он просто свернул текущий поиск информации и начал пробираться к ротонде, попутно тестируя систему безопасности.

Тимур еще раз огляделся. И понял, что не видит ни Ари, ни так всполошившего всех крылатого змея. Ками исчезли.

Кимико вдруг вскинула голову: «Госпо…»

Голос потонул в раздавшемся снаружи грохоте. Почти одновременно разлетелось тысячью осколков расположенное над галереей круглое окно.

Что-то тонкое и серебряное, стремительное как рыбка юркнуло внутрь. Скользнуло вправо, влево, метнулось к спешащему навстречу лакею, выполнявшему, судя по всему, также функции охранной программы. Молниеносно избежав захвата, «рыбка» рванулась ему за спину, вбок, вверх, впилась в затылок, шею, в код. Облаченный в ливрею закричал, точно смертельно раненный человек. Упал, содрогаясь в конвульсиях.

— Вирусы! К оружию! Атака вирусов! — Рев Кохаку сотряс помещение.

Визг и крики потонули в стекольном звоне — огромные дворцовые окна лопались одно за другим, открывая путь десяткам, а затем и сотням серебряных молний. Завыли сирены, безмятежный женский голос предлагал всем не паниковать, оставаться на своих местах, ни в коем случае не пытаться инициировать аварийный выход из Паутины. Над окнами вспыхивали огненные занавеси антивирусной защиты — поздно, слишком поздно.

Тимур сам не помнил, как он начал движение. Отвлекшись на мгновение от сбора информации, советник обнаружил, что бежит к распахнутым на террасу дверям. Несется сломя голову в боевой аватаре, в полной антивирусной броне, с тяжелым гибким щитом, привычно оттягивающим руку.

Первую атаку он принял на щит, вытягивая его до потолка и одновременно увеличивая отталкивающую силу. Рука онемела от силы удара, совершенно несоразмерной миниатюрности «рыбки». Но тварь отлетела прочь и тут же оказалась пришпиленной вылетевшей из-за спины стрелой. Почти одновременно Тимур развернул огненный хлыст и снял прямо из воздуха еще двух гадин. Четвертая увязла в щите, пятую достали стрелой, шестую отбросило на полыхающую белым жаром занавесь.

Тут наконец подоспел Стефан. Встал справа, приставил к его щиту еще один. Затем между ними вклинился незнакомый самурай, слева подбежали еще и еще, создавая гибкую злую стену между ворвавшейся смертью и визжащими за спиной штатскими. Тимур узнал генерала Сакамото, Иштвана, еще кого-то из Корпуса.

Молодой самурай, так и не натянувший боевую аватару и вставший в строй прямо в парадном одеянии, на мгновение опустил щит, чтобы единым ударом клинка рассечь три серебряные нити. Четвертая чуть было не впилась ему в живот, но стоящий рядом Стефан резко выбросил свою защиту влево, прикрывая болвана и открываясь сам. Тимур едва успел ударить хлыстом, спасая шкуру друга от неизбежного прогрызания.

Вот именно поэтому молодой Канеко терпеть не мог подобных схваток и подобной тактики. Он не прижился ни в армии, ни в Корпусе, ни даже в дружине Ватари. Проблема работы в команде заключается в том, что приходится порой подставляться, рискуя собой в интересах если не общего дела, то товарищей по этой самой команде. Как Тимур ни ломал голову, он не научился входить во внутреннее состояние, в котором жизнь нарывающегося исключительно по собственной дурости идиота становится дороже твоей собственной.

А без этого, увы, можно быть лишь гордым героем-одиночкой.

— Щиты — равняй! — сержантским голосом рявкнул Стефан. — Вперед — шаг!

Они дружно шагнули вперед, оттесняя серебряных тварей по направлению к сомкнувшимся над проходом занавесям.

— Шаг. Шаг. Щиты — держать! Держать, я кому сказал. Совсем без войны обленились? Шаг!

«Рыбки», на удивление точно оценив обстановку (вирус с функцией коллективного интеллекта или управляемый извне?), слаженно отступили.

Перевести дыхание или подумать Тимур не успел. Фигуры, только что сломанными куклами лежавшие на ступенях, стремительными, бескостными бестиями рванулись вперед. Прямо с пола — в прыжке — на тех, кто подошел к ним слишком близко.

Стефан еще командовал: «Щиты — укрепить!», — а нападающие уже набросились на дрогнувший строй. Тимур обвил рычащего музыканта хлыстом, тратя бесценные секунды на то, чтобы спалить скрипача вместе с захватившей его тварью. Врезал другому прокаженному заострившимся концом щита.

Самураю, лихо сделавшему из нападавшего лакея две половинки, следующим противником досталась девушка в персиковом кимоно, по которому рассыпались растрепавшиеся золотые волосы. Это явно не было программой, созданной, чтобы разносить напитки или играть тщательно подобранную музыку. Не изучив вируса, нельзя было точно сказать, вышвырнуло ли базовую личность из Паутины, оставив лишь захваченную врагом аватару, или же профиль ее и разум и сейчас заперты внутри, медленно пожираемые чужими кодами. Молодой воин не знал ответа на этот вопрос, и промедление его оказалось роковым. С хриплым воем хрупкая девочка выдрала и отбросила щит. Приняла удар мечом, будто и не заметив закаленной против вирусов стали. Зубами и когтями целясь в открытое горло, повалила противника на пол.

В стене щитов образовалась брешь, в которую туг же устремились того только и ждавшие «рыбки». А прямо на их пути — Тимур знал это точно, ведь именно из-за правого его плеча вылетали монгольские стрелы — стояла беззащитная против стольких противников Милава.

Если Железный Неко не видел смысла жертвовать собой ради чужих идиотов, это не означало, что он позволит сожрать кого-то по-настоящему своего. С похожим на ругательство возгласом Тимур перебросил ставший липким щит вправо, закрывая брешь. Взвыл, когда под слаженным ударом руку едва не вывернуло из сустава. Ударил хлыстом, отбрасывая туг же атаковавшего снизу зараженного.

И оказался полностью открыт для нападения.

Серебряная «рыбка» метнулась к нему, смертельная и стремительная, но так отчетливо, так ясно видимая в эти растянувшиеся на века мгновения. Сердце бухнуло глухо, беспомощно…

И вирус принял на щит стоявший слева от советника Канеко совершенно незнакомый, похожий на седого льва самурай.

Предки. Может, что-то в этой армейской тактике все же есть…

Краем глаза увидел облаченную в монгольский халат лисицу. Мелькнули три пушистых хвоста, и кривой нож вошел точно в затылок все еще пытавшейся добраться до вожделенного горла златовласки. Милава Ватари отбросила труп прочь от пока еще не зараженного парнишки, подхватила упавший щит, заняла пустое место в строю.

«Я готова».

Тимур с облегчением подтянул к себе щит. Руки он уже почти не ощущал.

«Советник Хана начинает контратаку. — Голос Кимико по внутренней связи звучал неестественно спокойно. — Она просит вас отойти за первую линию зеркал. Быстро».

«Понял. Стеф, командуй отход».

В повисшей на мгновение паузе ему почти показалось, что друг начнет задавать вопросы. Но…

— Отходим! — коротко приказал Стефан. — Я сказал: отходим, а не бежим! Назад — шаг. Назад — шаг. Щиты — ровно. Назад — шаг.

Зачем нужно было отступать, когда следовало дожать противника, Тимур не представлял, но времени на приступы недоверчивости не оставалось. Если Хана предала, у него еще был шанс вырваться живым. Но вот вывести Кимико…

Они отошли. Повернувшись лицом к недоуменно роящемуся вирусу, Тимур поймал глазами свое отражение. Стоящий на задних лапах двухметровый кот с вздыбленной шерстью и в бронежилете смотрелся почти комично. И совершенно отчетливо и неотвратимо наливалось темнотой отраженное за его спиной пространство.

Там, за стеклом, висели зеркала, в которых отражались другие зеркала, в которых отражались зеркала… Бесконечные лабиринты на глазах обретали резкость и глубину. У Тимура шерсть на загривке поднялась дыбом при мысли, что все это великолепие сейчас тоже разлетится серебром осколков и «рыбок». Зеркал во дворце было много, много больше, чем окон…

Иллюзорные галереи потемнели, дрогнули, и из них потоком хлынули стройные фигуры в доспехах и с оружием гильдии игроков. Ровный строй сетевых воинов занял позицию, которую только что покинуло разномастное ополчение Тимура. Геймеры атаковали красиво — рожденные, живущие и умирающие в Паутине, в таких вот битвах они были вне весовых категорий.

Те, чья жизнь являлась калейдоскопом ролей, для кого Паутина состояла из придуманных лишь для битв миров, кто проводил годы — столетия! — совершенствуя свое искусство. С мечом, пулей, магией. Ведя за собой древние армии или же превосходящие все достижения прогресса космические армады. Оттачивая тактику, стратегию, заставляя себя биться над решением сводящих с ума головоломок. Мастера гильдии игроков.

А с ними — ученики и воины. Связанные в сеть столь тесную, что отдельные подразделения впору было классифицировать как единое сознание, игроки считались страшными противниками, настоящей сетевой элитой. Сейчас этот статус получал новое подтверждение.

Буквально через минуту вирус заполыхал синим пламенем под выверенными, идеально скоординированными ударами.

Красивая контратака почти отвлекла от всего остального, но на эстетическое удовольствие времени не было. На облегчение — тоже. Тимур вывалился из строя, запустил сканеры, оценивая обстановку.

Первое, что нашли глаза, — собственную законную жену.

Кимико по-прежнему оставалась в базовой аватаре, но поверх белого платья на ней красовался запасной бронежилет Тимура. На голову она нахлобучила им же собственноручно сработанный шлем. Госпожа творец сидела на полу вместе со своим благородным отцом, а над ними, привычно ухватив длинную алебарду-нагинату, выпрямилась княгиня Аири, урожденная Фудзита. Судя по валявшимся неподалеку обрубкам серебряного, благородная дама еще не забыла, как обращаться с фамильным оружием, что становилось в ее руках настоящим шедевром антивирусного программирования. Впрочем, какую-то из «рыбок» могли перехватить и юристы, вооруженные каждый традиционной парой самурайских мечей. Рыцари формальностей и формулировок даже издали выглядели не на шутку взбешенными, и не оставалось сомнений — дабы дотронуться до князя и его дочери, атакующим придется перешагнуть через их взломанные личные профили.

Тимур прижал уши с потрепанными в боях кисточками и ударил себя по бокам хвостом. На партию Фудзивара явно было совершено слаженное, целенаправленное нападение. Вопрос только в том, кто был основной целью — сама Кими, старый интриган ее отец или же советница Хана, сидевшая рядом с ними и сосредоточенно вглядывавшаяся в глубины маленького зеркальца. Глава гильдии игроков, к которому сейчас как раз подбегала дюжина телохранителей, тоже представлялся адекватной мишенью. Эту скотину кто только не пытался убить. Даже, было дело, сам Тимур.

Большинство гостей также сбились в отдельные группы, заняв круговую оборону. И лишь некоторые из них подверглись слаженным и целенаправленным атакам. За спиной князя Сакураги столпилось несколько десятков человек, а выжженный перед ним паркет намекал, что защиту они искали там, где нужно.

Не все смогли отбиться так эффектно — и не все обошлись без потерь. Тимур автоматически отмечал позиции, уровень подготовки, степень реальной угрозы. На кого-то явно охотились, кого-то могли зацепить случайно или создавая дымовую завесу. Очень похоже, что последних предполагалось гораздо больше, но занавеси на окнах вспыхнули белым пламенем, сжигая так и не успевшие ворваться тысячи или даже миллионы тварей. Хозяйка бала подошла к вопросам безопасности серьезно, да и гости не растерялись. Все-таки почти десятилетие смуты даром не прошло. Беспомощных и неспособных о себе позаботиться выбили еще при Садао. Если не из жизни, то из большой политики.

Что не мог не учитывать в своих планах организатор этой нелепой атаки.

— Наверх, — скомандовал Тимур. — Занимаем господствующую позицию и контролируем собравшихся в большой зале.

— Надо бы приглядеть, чтобы не пошла вторая волна. — Стефан с тревогой наблюдал, как игроки пытаются выкурить «рыбок», засевших на шнурах и гардинах. Твари обвили и грызли крепления, пытаясь уронить антивирусные занавеси. Если у них получится, ситуация действительно имеет все шансы резко выйти из-под контроля.

— Слишком многие явно ожидали чего-то подобного. Вполне возможно, здесь присутствуют исполнители, и почти наверняка — заказчики. Организаторы не добились цели. Но они слишком подставились, чтобы не идти до конца.

— Думаешь, новую волну стоит ждать изнутри?

— Думаю, ждать стоит ударов в спину. А еще — оппортунистов, которые используют замешательство для решения текущих проблем. — Тимур чуть ли не взлетел по лестнице.

Тревожный гул разбил новый крик — протяжный, безнадежный. Знакомый по операциям Корпуса сетевик в парадной накидке соткался из воздуха, покатился по полу, пытаясь выцарапать собственные глаза. Прежде чем Тимур успел отдать приказ, Милава вынула из колчана стрелу и неторопливо послала ее в зараженного. Галерея и в самом деле оказалась прекрасной позицией — сверху весь зал был как на ладони и прекрасно простреливался.

Хана взвилась на ноги, усиленный зеркалами голос разнесся по коридорам дворца:

— Не пытайтесь выйти из Паутины! Не пытайтесь переместиться по Сети! Каналы связи с островом блокированы вирусом, любая попытка выбраться из-под защиты стен грозит заражением. Сохраняйте спокойствие и оставайтесь на местах — помощь уже в пути.

Значит, бедняга поверил в затишье и попытался сбежать. А качественно же их тут обложили, если даже сетевой взломщик не смог проскользнуть.

«Всем доложить о статусе».

«Я на музыкальной галерее. Над ротондой», — туг же бодро откликнулся господин Такахаси.

Тимур нашел глазами седовласого зануду, пристроившего на перилах тяжелый арбалет. Все же не зря он вручил старику собственноручно скрытое от сканов оружие и регулярно заставлял вспоминать молодость в тире. Чтобы на Акане — да не пригодилось?

«Записи нападения велись?»

«От начала и до конца».

«Продолжайте наблюдение. Стеф, что с Богданом?»

«Дед с Йоко и еще дюжиной человек забаррикадировались в Золотом Кабинете. Их положение стабильно».

«Ясно. Давай сюда, прикроешь Милу».

Через полминуты за спиной раздраженно рыкнуло. Стефан Ватари в боевой аватаре впечатлял: огромный черный волчище в доспехах сказочного витязя и с тяжеленным мечом в лапах. Ему едва до плеча доставала лисица в расшитой тюбетейке. Одета и вооружена она была по-степному, из-под головного убора спускались на плечи десятки тонких косичек.

— Что ты задумал? — спросила Мила, обеспокоенно взмахнув тремя пушистыми хвостами. Но поспешила все же шагнуть под защиту богатырского щита.

— То, чем должен был заняться с самого начала, — буркнул Железный Неко, убирая оружие. И, напружинив кошачье тело, легко взвился в воздух.

Прыжок — оттолкнуться от карниза — прыжок. Золотая люстра под все же внушительным кошачьим весом накренилась, внизу кто-то завизжал. Хорошо хоть не законная супруга. Тимур выгнулся, отдернул хвост, едва не подпаленный шатающимися свечами. Одной рукой ухватил золотую ось, сшибая чеканные гербы чьих-то провинций. На другой выросли острые, сияющие полированной сталью когти, превращая пушистую пятипалую конечность в кошмарную охотничью лапу. Бросок. Удар.

В похожих на ножи когтях бешено забилась серебряная «рыбка». Ишь, сообразительная какая. Выбрала хорошую позицию и притаилась, ожидая, когда можно будет броситься на жертву. А цель у нас наверняка указана заранее, иначе голодная тварь уже сорвалась бы. Ну да мы сейчас все узнаем — и о жертве, и о твари, и о новых веяниях в высоком искусстве создания вирусов.

Прыжок — гораздо менее грациозный, чем первые; сорвавшаяся вниз лепнина; чуть было не грохнувшийся вслед за ней советник. Еще прыжок.

Тимур шмякнулся обратно на галерею, не выпуская пытающуюся прогрызть его когти гадину. Пусть грызет, эта сталь и не такие зубы обламывала.

В свободной руке появилось когайто — тонкое шило, которому доводилось служить и заколкой для волос, и столовым прибором, и вообще любым инструментом на все случаи жизни. Острый конец коснулся «рыбки», та замерла, задрожала. Сначала почти незаметно, а потом все быстрее начала разматываться, точно кокон, ускоряющимся потоком отдавая информацию.

Кот прижал подвижные уши и тихо зашипел, пытаясь разобраться с теми данными, которые к нему поступали. Посидеть бы над этой красавицей с недельку… Но недели у нас нет, потому будем стряпать антивирус на ходу.

Выламывая информационные блоки и вставляя их в заготовки собственных программ, Тимур мрачно подумал, что этим и стоило заняться с самого начала. Силовые столкновения и живые стены, тем более в строю, — явно не его стихия. Но сработал приобретенный за годы войны инстинкт «заткнуть дыру, а потом разбираться», и Хромой Кот обнаружил себя на первой линии обороны прежде, чем успел подумать, а место ли ему там.

Последний кусок кода встал на место. Канеко прогнал получившееся через тестовую программу и довольно заурчал.

«Госпожа моя, передайте советнице Хане и ее союзникам, — он отправил кое-как слепленное творение Кимико, поставив в копию и своих секретарей, — пусть попробуют поставить фильтром на доспехи и вписать в заточку оружия».

— Мила, дай мне… умница.

Треххвостая лиса уже протягивала ему колчан со стрелами. Тимур выбрал одну из тех, которые программировал для нее сам — полую, с гибкой, способной принимать обновления начинкой. Кончиком когайто коснулся основания древка. Ввел новый код, когтем опробовал сияющий наконечник. Мурлыкнул.

— Размножь и бей по вирусу. Если ударить в инфицированного достаточно быстро, то будет даже возможность остановить эту дрянь на ранних стадиях и спасти зараженного.

В зале тем временем намечалось нездоровое оживление. В центре его полыхал — в буквальном смысле — плюющийся огнем великолепный Кохаку. И, что никого не удивило, глава гильдии игроков.

Воины гильдии, не отвлекаясь на скандального шефа, пошли в решительное наступление. Сосредоточились они у тех самых дверей, которые Тимур инстинктивно определил как направление основного удара и чуть не сложил голову, защищая. Стеклянные створки вели на открытую террасу и к висячим садам. Ударный отряд выстроился перед ними в ощетинившуюся щитами черепаху.

Хана, все так же сжимавшая круглое ручное зеркальце, что-то прошептала в гладкую поверхность. Голова стоявшей у фонтана женщины была гордо вскинута, взгляд наверняка пылал праведным гневом. Но в напряженной спине, в лопатках, изгибающихся сломанно и нервно, читался сдерживаемый лишь волевым усилием ужас. Посланница гильдий действовала в совершенно непривычной для себя обстановке. Но она действовала.

Занавес белого пламени дрогнул. Медленно скользнул в сторону, открывая умытый дождем мрамор колонн, обрамленное лепниной закатное небо.

Вопреки ожиданиям, из разбитых дверей не полился поток серебряной дряни. Мастер-игрок что-то рявкнул, черепаха дрогнула, выпуская отдельных разведчиков. Запищали сканеры и поисковики. Тимур уважительно приподнял брови: геймеры использовали его программу не только для того, чтобы обновить настройки оружия, но и для поиска затаившегося вируса. Почти сразу же сканирование высветило несколько зараженных участков. Пару деревьев в кадках накрыли прицельным огнем, не рискуя подходить к ним слишком близко.

Казалось, можно уже расслабляться, но тут гора содрогнулась во второй раз.

Да на шестое их всех небо! Называется, сходил с женой на бал!

Покореженная Тимуром золотая люстра не выдержала очередного издевательства и величественно рухнула вниз, добавив к общей неразберихе скрипа, грохота и разлетающихся во все стороны свечей. Советник Канеко подался вперед, пытаясь разглядеть, что же творится за распахнутыми дверями.

Облака вокруг парящего средь горных вершин дворца лишь мгновение назад были рассечены солнечными лучами — багряными, розовыми, золотыми. Теперь они потемнели, закипели, закрыли горизонт и дальние склоны. Весь остров точно сжался, сузился до погружающихся в воронку туч палат.

Молнии вспороли налитую дождем и ветром бурю. Раз, второй. Мелькнула во вспышке черная чешуя. Померещилась огромная когтистая лапа, тянущаяся к хрупким окнам и крышам.

Тимур сузил кошачьи глаза. Или он уже совсем ничего не понимает, или…

Зеркала, отражавшие сотни свечей, вдруг поманили взгляд сияющей яркостью. Свет, преломленный в отражениях, летел от одной колонны к другой, охватывал зал, устремлялся в дальние комнаты и галереи, оплетал дворец золотистым защитным коконом.

Хана, положив ладонь на зеркальную поверхность, злобно щурилась в небесную тьму. Вот вам и скромная изгнанница, коротающая свой век среди сетевиков. Хозяйка нынешнего праздника, оказывается, выложила в общий доступ еще не все козыри.

— Довольно! — Зарождающийся тревожный ропот перекрыл звучный голос Кохаку. — С меня хватит. Да как они смеют осквернять нападением самый священный наш день? Довольно, я сказал.

Величественный князь в подпаленном белом одеянии устремился в бой. Стремительно прошествовал он мимо уроненной люстры. Игроки по-прежнему прикрывали вход на террасу, не спеша убраться с дороги. Творец и не подумал вступать с ними в пререкания. Между одним шагом и другим владыка Сакураги сменил базовую аватару на боевое обличье.

Янтарный дракон был слишком велик, чтобы поместиться даже в просторной зале. Более чем наполовину бестелесный, сотканный из ветра и морской пены, он терялся где-то за пределами стен, изгибом хвоста, отблеском гребня заслонив свет. Кохаку солеными брызгами пронесся прямо сквозь толпу, вставшую на его пути, и вырвался в небо. Горы сотряслись от вызывающего рева. Янтарная тень взмыла наперерез притаившемуся в тучах чудовищу.

Два гиганта сплелись над дворцом, кутающимся в свет, точно в тонкую шаль. Молнии выхватывали то чешую цвета ночной тьмы, то отблеск царственного янтаря.

— Сюжет становится все запутанней, — прищурился Тимур. — Мила, Стеф, удерживайте позицию. И, ради всех наших предков, не отвлекайтесь на небесные фейерверки! Ваше дело — зал и гости.

Он в два прыжка слетел с лестницы, метнулся вперед. Генерал Сакамото, принявший на себя командование «ополчением» и организовавший разношерстное сборище во вполне боеспособный резерв, кивком пропустил Железного Неко вперед. Тимур почти уже добрался до позиций игроков, когда серебряный вирус нанес новый удар.

На этот раз снесшую двери с петель «рыбку» нельзя было назвать ни маленькой, ни особенно юркой. Здоровенная зубастая касатка врезалась в проем. Изогнулась, вырывая с корнем гардину вместе с огненными занавесками, позолотой и креплениями. Рванулась на выставленные копья… чтобы быть отброшенной прочь сотнями ударивших из зеркал золотых лучей.

Тимур обнаружил, что шипит, выгнув спину и задрав хвост. Поспешил вновь принять приличное для прямоходящего кота вертикальное положение.

А в небе тем временем…

— Коллега, — выдохнул Тимур, наблюдая, как десятки потерявших всякий страх и чувство цели «рыб» набросились на дерущихся в облаках гигантов, — вы, кажется, попались.

Кохаку, хоть его положение и впрямь становилось отчаянным, и не думал покорно складывать крылья. Водоворот янтаря и соли рванул вниз, прочь от темного своего противника, прочь от ставшего вмиг уязвимым дворца. Двигаясь все быстрее и быстрее, князь Сакураги втягивал серебряных преследователей в свою орбиту, закручивал их в безумный, не оставляющий времени для новых атак полет.

Сколько бы крови ни портил высокомерный аристократ во время заседаний, нельзя было не признать: владыка Вишневого клана входил в совет по праву.

А огромные и драматичные боевые аватары, оказывается, тоже могут быть полезны. Если знать, как с ними обращаться.

Черный дракон над дворцом либо этого не знал, либо с самого начала предназначался на корм вирусу. Серебряные касатки, которых не, увел за собой Кохаку, и не думали нападать на ощетинившихся оружием людей. Поредевшая стая окружила бурлящего непогодой гиганта, равнодушно позволяя порывам ветра и молниям убивать наиболее нетерпеливых. Но вот одна метнувшаяся тварь впилась в приоткрывшуюся на мгновение чешую. Вот вгрызлась в изогнувшуюся спину вторая.

Рев, похожий на стон, заставил содрогнуться саму ткань Паутины. И нельзя было не вспомнить, как бросались в самоубийственные атаки зараженные вирусом людские тела. Железный Неко не привык чувствовать себя маленьким. И совсем не умел чувствовать себя бессильным.

Но что делать в такой ситуации, он боялся даже представить.

И именно в этот момент данные о стрессе, напряжении и химическом дисбалансе, накапливавшиеся за последние часы, достигли критической точки. Сигнал тревоги ударил по ушам, слышимый одному ему.

И мир замер в слепом ужасе.

Одновременно по внутренней связи Канеко Тимур услышал возглас жены, которую скрутило в первой предродовой схватке.