Ярко-алое

Глава 6

После визита в усадьбу Ватари отношения четы Канеко несколько оттаяли. Теперь, по крайней мере, они начали друг с другом разговаривать. Впервые после взрывного спора в день свадьбы.

Тимур рассказывал о казусах борьбы за власть и правительственных интригах, задавал обманчиво небрежные вопросы, пытаясь спровоцировать развернутый ответ. Пару раз ему даже удалось вывести супругу за рамки традиционно светской беседы. Кимико, оказывается, умела спорить отнюдь не чинно — если тема была достаточно далеко отнесена в безопасность прошлого. А если вопрос был ей еще и интересен… О-о-о, теперь Тимур понял, почему, пытаясь следовать приличиям, высокородная госпожа столь каменно молчала. Кимико, должно быть, на горьком опыте выучила: стоит ей открыть рот, и остановиться уже не удастся.

Советник Канеко поздравил себя с тем, что с первой попытки наткнулся на тайную страсть: госпожа жена его действительно изучала историю. Причем источники, доступные ей, явно были не теми, что открыты всему остальному населению. Спровоцировав благородную госпожу на лекцию, необразованный пользователь впитывал новую для себя информацию, ограненную четким, прекрасно поставленным голосом. Слушать Кимико было нежданным удовольствием: материал структурирован, факты подтверждены, выводы аргументированы. Речь чиста и прозрачна.

Каждый звук сиял эталонной четкостью, нанизывался на нить, как жемчужина в ожерелье. Интонации были выверены по-ангельски безупречно. Построение фраз напоминало о залитых солнцем академических аудиториях.

В глубинных течениях этого голоса Тимур готов был плавать часами. Но красота подачи блекнет, когда слышишь вещи, от которых говорящих хочется не просто заставить замолчать, но умыть кровью. Желательно, их собственной.

Тот день он провел в выматывающих нервных конференциях с представителями враждующих конфессий. И только собрался сбежать домой, зазвенела басовитым гонгом тревога: авария на гражданском сервере. Соединение с Сетью нарушено, дублирующие контуры не справились. Несколько тысяч человек оказались без всякого предупреждения выброшены из Паутины в реальный мир. Есть жертвы.

Сообщение от деда Богдана застало их уже в пути. Юного, легкого на подъем и героического господина Канеко его коллеги по совету просили взять дело под контроль. Ну и заодно обозначить перед общественностью мгновенную (и компетентную) реакцию правительства пред лицом внезапной катастрофы. Все как обычно. Тимур передал автоматическое подтверждение, кивком отправил Стефана в сторону операторов из министерства чрезвычайных ситуаций, а госпожу Сато — к развившим бурную активность техникам. И огляделся.

Господин советник не стал, конечно, соваться в эпицентр катастрофы в материальном мире. Да и не было необходимости в многочасовом путешествии на соседний континент. Уже через несколько минут после аварии в Паутине сформировали экстренный сайт, на который в реальном времени и с точностью до мельчайших деталей проецировалось все происходящее на месте. Тимур мог чувствовать, видеть и оценивать информацию, как если бы он действительно был там. Мог при необходимости вмешаться и начать раздачу конструктивных начальственных подзатыльников (или столь же «ценных» руководящих указаний).

И при этом, что особенно радовало, ни у кого не путался под ногами.

Он нервно прошелся по нижнему уровню стандартного жилого комплекса. Запрокинул голову.

Полная иллюзия присутствия. Будто смотришь вверх со дна огромной, плохо освещенной пещеры, и отвесными стенами уходят вверх обитаемые уровни. Ряд за рядом, один над другим — узкие соты подземного улья. За мембранами дверей прятались тесные, полностью автономные комнаты. И за каждой скрыто было от недружелюбного мира бесценное и хрупкое сокровище: аканийская семья.

Обитатели, конечно, не воспринимали это суровое, чисто утилитарное место как свой дом. Истинная жизнь на Акане проходила в Паутине. Там, где каждый мог построить для себя сколь угодно пышный дворец, где от предков передавались из поколения в поколение не только поместья, но и целые миры. Типичный обыватель неделями не появлялся в реальном пространстве, мог годами не выходить из принадлежащей ему соты-убежища, а жилой комплекс покидал в совсем уж экстренных случаях. Оказаться вдруг, резко, болезненно в реальном пространстве — не просто шок, это опасно для жизни. Люди испуганно и беспомощно выглядывали из своих жилищ, жались к стенам. Сборище непуганых идиотов. Ведь сказано же: оставаться на местах и ждать помощи!

Эхом перекликались под сводами человеческие голоса, глухие или, напротив, звенящие истерией. Кто-то призывал медиков, кто-то — духов-хранителей. Кто-то просто кричал. Без слов, страшно.

Совсем рядом цеплялась за стену пожилая женщина — согнутая болью, на негнущихся ногах, она пыталась куда-то идти. С всхлипом осела, сползла на пол, царапая по камню непослушными пальцами. Да обвались оно все! Вот так и засомневаешься, а столь ли неправ коллега наш Джеффер? Если люди не способны уже по собственному дому пройти сотни метров, есть повод задуматься.

Тимур автоматически проверил ее данные — жена и мать, аудитор-фрилансер, хозяйка зачарованной горной долины. Портрет сетевой аватары показал статную красавицу с властным изгибом посеребренных губ. Обычно скрытый, сейчас же бьющий по глазам контраст между физическим телом и истинной сутью отразился где-то глубоко внутри чувством неправильности.

Господин советник повесил над женщиной маячок для медицинской бригады. Проверил, где тэнгу носят бравых спасателей. Тех, кто уже на месте, явно не хватало. Переброшенные с других станций подкрепления должны были начать прибывать минут через десять. И все равно их мало, не хватает транспорта, не хватает способных действовать в реальности людей, не хватает оборудования. Советник Канеко сжал зубы, запрещая себе думать — сейчас — чем это грозит обернуться в долгосрочной перспективе.

Он поднял информацию по подземному комплексу. Территория эта принадлежала одному из кланов союза Фудзикава, но жили здесь в основном пользователи. Место считалось престижным и безопасным. Среди обитателей — отпрыски хороших, старинных фамилий, вполне неплохо обеспеченные финансово.

Профессура биотехнического колледжа, экономисты, инженеры, литераторы. Гуманитарии — чуть ли не полный филиал историко-политической кафедры Божественной Академии. Одного из престарелых зануд Тимур, похоже, когда-то знал лично.

А еще — тут Железный Неко болезненно поморщился — юристы. Четырьмя этажами выше свила гнездо адвокатская династия, имя которой известно было и за пределами планеты.

Что-то подсказывало господину тайному советнику, что авария эта и союзу Фудзикава, и коалиционному правительству запомнится надолго.

По крайней мере, забыть о ней не позволят совершенно точно.

К делу. Тимур поставил личную печать под посланиями главам близлежащих кланов, в которых призывал оказать посильную помощь в столь трудный час. Список всего, что было срочно необходимо и совершенно случайно завалялось на их складах, прилагался. Далее. Столь же бескомпромиссно вежливое письмо к главе клана, находящемуся с Фудзикава в состоянии официальной вражды. Им оказался один из родов Минамото.

Восхитительно. Просто великолепно.

Спокойно, Канеко. Могло быть и хуже. Это могли оказаться, допустим, новоявленные твои родичи Фудзивара.

Еще одно письмо. На этот раз личное, подчеркнуто неофициальное послание господину тайному советнику князю Минамото. Тимур приветствовал высокородного своего коллегу и, не впадая в излишнее словоблудие, просил попридержать собственных вассалов. И как-то донести до особо прагматичных, что данная ситуация требует дальновидности и благородства. Причем демонстративного.

Положение неисправимого, стоящего подчеркнуто вне межклановых распрей варвара было порой удобно. Именно нейтралитет человека, который никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет претендовать на что-либо в рамках сословной иерархии, давал ему возможность влезать вот так, грубо, во внутреннюю политику кланов. И в личной корреспонденции с владыкой Минамото называть все своими именами. Такими, как «явный конфликт интересов» или «необходимость поддержания авторитета коалиционного правительства».

Тимуру пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить «нейтральную» свою позицию после брака с княжной Фудзивара. Судя по тому, что это все же было ему позволено, высшие кланы сочли: вмешательство варвара-медиатора в определенных ситуациях бывает небесполезно.

Ну да ками с творцами и их интригами. Далее…

На рабочий профиль Тимура прилетел предварительный технический отчет, и почти одновременно склонилась перед чтимым начальником госпожа Сато. Средних лет, неприметной внешности, неординарных способностей женщина занимала официально должность второго секретаря. По сути, она являлась хорошо оплачиваемым техническим экспертом.

Всякий раз, когда перед советником Канеко возникала инженерная или технологическая задача, будь то переориентация антикварного оборудования для нового производства или ремонт конкретной неполадки, наглый варвар без зазрений совести взваливал все на хрупкие плечи сей почтенной госпожи. Или адресовал выбранным ею исполнителям. После чего проблема чаще всего тихо и без лишнего шума решалась.

— Износ оборудования, — озвучил он вывод, просматривая первичные отчеты. После анализа причин был представлен план ликвидации последствий. И необходимые для его осуществления ресурсы.

Несколько секунд Тимур все-таки колебался. Затем, сжав зубы, авторизовал запрос спасателей на доступ к закрытым правительственным складам. Под жестким контролем и под свою личную ответственность. Да, запасы не бесконечны. Но… Советник Канеко бросил короткий взгляд на лежащую в паре шагов пожилую женщину. Если у коллег по совету возникнут вопросы, можно будет вспомнить о пострадавших адвокатах. Должна же и от юристов-кровопийц быть польза. Хоть иногда.

Госпожа Сато еще раз поклонилась — низко, в пояс. Но в тщательной правильности движений почудилась тень неодобрения. Она тоже способна была представить, что начнется, когда подобные сбои станут не единичными, вызывающими бурю возмущения случаями, а повседневной реальностью.

— Ваша помощь инженерам не потребуется? — спросил Тимур. Краем глаза он заметил стремительное целенаправленное движение. Двое провайдеров, вассальных Фудзикава, прибыли на место происшествия. Древнерожденные в окружении самурайского эскорта спешили к техническим уровням.

— Если только в качестве консультанта.

Госпожа Сато проследила направление начальственного взгляда.

— Об этом не беспокойтесь. Древнерожденные восстановят доступ в Сеть в кратчайшие сроки.

— А более приземленные системы? Жизнеобеспечение? — Не нравилось Тимуру, как вдруг оживились техники-варвары. Здание построили еще до того, как атмосфера планеты стала сравнительно безопасна, контроль воздуха здесь должен был быть полностью автономен и рассчитан на значительные перегрузки. Только вот и расчеты и калибровка производились не менее сотни лет назад. Мало ли что там за это время могло выйти из строя.

— Техническое обслуживание производилось, согласно эксклюзивному контракту, анклавом Гренада, — напомнила госпожа Сато, и этим в принципе было все сказано. Тимур знал варварские анклавы и знал, что изысканно-непреклонные инженеры Гренады «на авось» не полагались.

— Проконтролируете здесь, досточтимая госпожа. И подготовьте развернутый отчет для предоставления совету. — Он нахмурился, зная, какую реакцию вызовут ее выводы. — Технический раздел пресс-релиза тоже на вас. Обсудите с господином Такахаси, как лучше сформулировать, и перешлите мне.

Сато еще раз поклонилась.

До них наконец добрались варвары-медики, оказывающие первую помощь пострадавшим. Пожилой темнокожий врач неодобрительно поджимал губы. Он в буквальном смысле слова прошел сквозь невидимого для реального мира Тимура, чтобы склониться над привалившейся к стене женщиной. Советник Канеко бросил последний взгляд в их сторону и перенесся на другой сетевой уровень. Туда, где кипели совсем иные спасательные работы.

Здесь не было недостатка ни в людях, ни в доступных им ресурсах. Министерство меньше чем за минуту развернуло поддерживающие и исцеляющие каркасы. Раскинулись во все стороны узкоспециализированные поисковые сети. Сотни профессионалов, действующие в оптимально скоординированном согласии, направили свои силы для одной цели: найти тех, кто во время катастрофы слишком далеко ушел в тенета Паутины. Кто при обрыве связи не выброшен был на сухой берег реальности, а оказался без опоры и цели на милости глубинных сетевых течений. Тела их лежали сейчас бессознательные, поддерживаемые лишь медицинскими системами. И если не найдены будут спаянные с разумом сетевые профили, то оболочкам этим предназначено будет навеки остаться пустыми.

Министерский экстренный сайт принял форму плывущих по неспокойному морю паромов и кораблей. Солнце танцевало на сине-зеленых волнах, ветер не смел коснуться парусов.

На палубах развернули медицинские шатры, на воду спустили деревянные рамы стабилизирующих контуров. Спасатели в гибких аватарах ныряли, двигаясь соразмерно сложной, тщательно просчитанной хореографии. Уходили в глубинную Паутину вслед за поисковыми якорями. Тимур увидел, как двое загорелых юнцов всплывают посреди структурирующего контура, поддерживая между собой бьющуюся, почти потерявшую контроль над собственной формой фигуру. Пострадавшего тут же приняли умелые руки, завернули в стилизованную под покрывало медицинскую программу, передали в успокаивающие объятия ками. Хранители родов ожидали на палубах, чтобы забрать находящихся под их покровительством детей. Удержать и сохранить их до тех пор, пока не появится возможность воссоединить потерянные сознания с телами. А если не получится — облегчить им уход из мира живых и вступление в ряды чтимых предков.

Советник Канеко прошел вдоль бортов, автоматически оценивая ситуацию и действия министерства. На верхней палубе, в вихре информационных потоков и сменяющих друг друга схем, застыл самурай, командующий операцией. Могучие плечи, слишком прямая спина, сложенные за спиной руки. Тимур позволил себе стать видимым и прямо встретил темный, полыхнувший мгновенным раздражением взгляд. Обветренное лицо в сложных узорах татуировок не выразило ни удивления, ни особого почтения перед свалившимся на голову начальством.

Они обменялись поклонами.

— Господин советник.

Тимур поднял руку, прерывая слишком занятого для всех этих политесов человека.

— Благородный Уэдо, чем я могу помочь? Помимо, — его губы дрогнули в направленной на самого себя насмешке, — роли бюрократической отмычки, разумеется.

Спасательные работы растянулись до самой ночи. Тимур мотался между уровнями, координируя усилия сетевых бригад и работающих в реальном мире анклавников. У него вообще порой создавалось впечатление, что все последние годы состояли из одного сплошного посредничества между разного толка варварами и прочими сословиями — причем проблесков понимания ни с той, ни с другой стороны так до сих пор и не наметилось.

Журналисты, которых едва удалось перехватить прежде, чем те пробились к стремительно теряющему остатки терпения Уэдо, хорошего настроения не прибавили. Оставалось надеяться, что героический советник Канеко, перенастраивающий поисковик и лично залезающий в особенно опасный закоулок Паутины, дабы вытащить забившегося между сетевыми слоями ребенка, затмит в новостях вопросы о причине случившегося. Тимур даже вопли о «дешевом пиар-ходе» готов был приветствовать с облегчением. Пусть и глупо было лезть под руки профессионалам, но, тэнгу все побери, девчушку действительно не могли найти. Он не собирался сожалеть о единственном, что, как казалось, за весь этот бесконечный день сделано было совершенно правильно.

Завершающим аккордом трагедии стала публикация списков погибших, назначение пособий и принесение соболезнований семьям. Последнее должен был взять на себя клан Фудзикава. Однако советник Канеко, пробежавшись взглядом по именам, счел своим долгом лично сообщить скорбные вести наследникам профессора, некогда пытавшегося вбить основы аканийской истории в его беспутную голову. Тимур много лет не вспоминал о старом зануде и, положа руку на сердце, не испытывал какого-то особого почтения. Так отчего же вспышкой бешенства и чувством глухой, унизительной беспомощности отозвались в душе казенные фразы? «Несчастный случай», «трагическое стечение обстоятельств», «скорбим вместе с вами». Когда советник Канеко покинул застывший в немом горе дом, у него в глазах темнело, а губы стыли, будто обожженные парализующим снадобьем.

Собираясь уже сбежать домой, Тимур был вновь остановлен сигналом тревоги. На этот раз своим личным, пришедшим от программы, что приглядывала за активностью одной из самых одиозных экстремистских групп Аканы.

— Босс? — повернулся к нему Стефан.

— Вирус-взрыв на Форуме. Похоже, опять «чистильщики». Знаешь, то, что казалось приемлемой тактикой в несбалансированном противостоянии, стало выглядеть совсем иначе, с тех пор как на обратной стороне этого проклятого ками баланса оказались мы сами!

Стефан усмехнулся: медленный изгиб губ и ирония, направленная исключительно на себя самого.

— Мы там не нужны?

— Нет. Корпус уже направил своих следователей.

Молодой Ватари посмотрел на господина начальника. Вздохнул. И поднялся на ноги. Тимур наблюдал за другом весьма скептически: последние часы вымотали дедова внука даже больше, чем господина тайного советника.

— Ступай-ка ты домой, Стеф, пока не явилась по наши души Милава. Я только взгляну, что там. В завтрашнем заседании на повестке все эти борцы за невнятное дело. С меня как с официального мальчика на побегушках спросят, какова текущая ситуация. Нужно, чтобы было что ответить.

— Тебе разве некого вместо себя отправить? — по-волчьи нахмурился молодой Ватари.

Советник Канеко без улыбки посмотрел на лютого своего друга. Хмыкнул:

— Иди спать, Стеф.

И занялся сбором данных.

Форум Мацуо был, пожалуй, старейшим на Акане и тем заслужил право называться просто Форумом — с большой буквы. Основан он был корпорацией «Мицубиси» еще при первичной колонизации планеты и задолго до того, как установились в Паутине некие общепринятые каноны. А посему был остров этот весьма своеобразен. И более того, сумел гордо пронести сквозь века сомнительную свою репутацию. На любые упреки в несоответствии традициям завсегдатаи Форума имели полное право иронично поднимать брови. Этак высокомерно: «Уточните, прошу вас, о каких именно традициях идет речь?»

При входе системы автоматически загружали принятую здесь форму одежды во внешние слои аватары гостя. Тимур, получив добро от антивирусных систем, им это позволил.

Господин Канеко смутно уловил, что аналитические приложения при коррекции внешнего вида как-то учитывали не только опыт прежних посещений, но и социальное положение, и репутацию гостя. По крайней мере, белоснежную тогу с пурпурной каймой Тимур обнаружил на себе впервые. Он поправил спадающую патрицианскими складками ткань, из-под которой выглядывали куда более привычные штаны. И двинулся в глубь Форума. Потертые солдатские сапоги гулко впечатывались в камень.

По обе стороны возвышались обрамленные элегантными колоннадами здания, величественные и строгие. Нависали над дорогой триумфальные арки, отбрасывали тени статуи, постаменты, фонтаны. И, конечно, увенчанные грозными крылатыми дамами колонны.

Последний раз советник Канеко был здесь еще до своего вступления в должность, но в его воспоминаниях Форум остался ярким, громким, переполненным жизнью. Здесь не протолкнуться было меж облаченных в странные одежды людей и снисходящих в многочисленные храмы ками. Здесь читали утонченные стихи и произносили обличающие правительство речи. Под сводами высоких портиков проходили судебные заседания и общественные слушания. Здесь можно было найти или купить почти любую информацию, поучаствовать в обсуждении любой темы, поднять любой вопрос.

Но не сегодня.

Сегодня советника Канеко встретили тишина, давящий зной на раскаленных камнях да отбрасываемые триумфальными колоннами тени. Старший модератор принял решение эвакуировать посетителей на время антивирусной проверки, и была в покинутых хозяевами зданиях надломленная и в то же время надменная обреченность.

Тимур забросил на плечо край тоги и буквально взлетел по широким ступеням. Здание возвышалось рядом белых колонн, между которыми царила благословенная тень и свободно гулял ветер. У изображавшего конную схватку барельефа собрались, дискутируя, модераторы Форума. И, явно сдерживая себя из последних сил, пытался воззвать к их разуму следователь Корпуса. Раздраженные голоса взлетали под крышу, метались хриплым карканьем между колоннадами портика. Тимур счел, что прибыл он весьма вовремя.

— … не можем держать закрытым один из самых посещаемых ресурсов Паутины! Вы хоть представляете, во сколько гильдии форумчан обходится каждая минута этой паранойи? Сколько денег уже потеряно?

Огорчение сетевика было понятно. Форум являлся центром общественной, политической да и культурной жизни. Однако создавался он прежде всего для поддержки экономических и торговых сетей. И изначальную свою функцию сохранил и приумножил.

Согласно обычаям Аканы, лишь через посредничество гильдий могли представители враждующих родов и изолированных сословий отложить на время находящиеся в вечном конфликте интересы и начать сотрудничество во имя единой цели. Вот понадобилось советнику Канеко высадить в заброшенных пещерах новый урожай биокристаллов. Чтобы связать одной юридической упряжкой десяток техников из анклавов, сотню операторов-пользователей, менеджера самурайского сословия и творца, который взял на себя сетевую поддержку всей этой затеи, Тимур для начала зарегистрировал в Сети малую гильдию. И уже в ее рамках, при посредничестве медиатора-сетевика, начал осуществление проекта.

На Форуме Мацуо базировались даже не сотни, а сотни тысяч таких гильдий. Начиная от почтенных, с вековой историей производственных, информационных и финансовых союзов, объединяющих множество людей и ками. И заканчивая компаниями-однодневками, создающимися для решения одной конкретной задачи или выполнения лишь одного проекта.

То, что старейший из форумов на долгие часы завис, прервав свою работу, для экономики планеты грозило обернуться вполне ощутимым ударом. Потому, собственно, лига за чистоту разума и выбрала такую цель для нанесения показательного (но в прочих отношениях совершенно бессмысленного) удара. Тимур их логику понимал как нельзя лучше — сам он в не столь уж далеком прошлом вполне серьезно прикидывал, как бы этот самый Форум «уронить» понадежнее да поизящнее. Чистильщики просто сочли, что последнее в ряду сменяющих друг друга правительств ничуть не лучше прочих, и привлечь к своим бедам внимание можно старым проверенным способом.

Нужно сказать, что с высоты опыта умудренного годами советника Канеко и сам он в запале революционной юности, и отличившиеся сегодня бойцы лиги выглядели равно близорукими болванами, умело подталкиваемыми в нужном направлении куда более прозорливыми и куда менее склонными к авантюризму кукловодами. Именно в поисках последних Тимур и пришел сегодня на развороченные вирусом-взрывом ступени.

— Господин Мацуо, — тихо поприветствовал он облаченного в белую тогу модератора, наблюдающего со стороны, как осаждают разъяренные форумчане одинокого следователя.

Хозяин Форума повернулся — без промедления, но и без лишней поспешности, явно давая понять, что присутствие на ресурсе высокого гостя никоим образом не стало для него сюрпризом. Однако, увидев Тимура, сетевик сморгнул почти недоуменно. Окинул Неко еще одним взглядом, с облаченных в варварские штаны ног до остриженной военным ежиком головы. Задержался особенно на руке тайного советника, на украшавшем ее тяжелом обручальном кольце. Лицо благословенного Мацуо на мгновение дрогнуло в непередаваемом выражении, тут же, впрочем, скрывшимся за глубоким поклоном.

— Благословенный господин? — Тимур несколько настороженно поклонился в ответ.

— Прошу прощения, советник. — Седой форумчанин царственно застыл, скрестив руки перед грудью; серо-синие глаза его смотрели прямо, орлиный нос лишь подчеркивался короткой военной стрижкой. — Мне только что пришло в голову, что следует больше внимания уделять регистрационной системе. Она, видите ли, уже не первый год находится на пороге обретения самосознания. Что проявляется вспышками довольно неуклюжего детского юмора.

Тимура сбои в аналитических системах Мацуо волновали мало. Господин тайный советник пожал укутанными патрицианской тогой плечами и поймал взгляд хозяина Форума.

— Вы не поможете мне, благословенный Мацуо? Пожалуйста, покажите, откуда распространялись волны взрыва.

Не то чтобы Тимуру требовались отдельные указания, дабы заметить развороченные взрывом каменные блоки. Или подернутые сетью трещин, опасно накренившиеся колонны. Но под этим предлогом можно было поговорить с хозяином Форума.

Тимур нацепил на лицо выражение «внимательный и беспристрастный слушатель». И оказался едва не погребен под шквалом экономических невзгод, что обрушились на злосчастное сословие сетевиков и «стоящее буквально на грани краха» семейство Мацуо. Канеко в нужных местах понимающе кивал, отвечал что-то уклончивое на намеки о льготных условиях. Аккуратно обозначил «поклевку» на заброс пробной удочки о «возможности взаимовыгодного сотрудничества».

Аналитические приложения господина советника меж тем были заняты, просчитывая параметры вируса, способного оставить концентрические следы такой конфигурации. Соответственно полученным выводам перенастраивалось и восприятие. Канеко оценивал действия рыскавших по руинам взломщиков и снимающих первичные показания министерских ищеек. Сканировал код, пытаясь обнаружить пропущенные ими улики.

Он явился сюда с вполне конкретной целью: выйти на след лиги по борьбе за чистоту человеческого разума. И нужны ему были чистильщики по одной причине: эти доселе серьезно никем не воспринимавшиеся крайне левые каким-то образом оказались замешаны в смерти Кикути Нобору.

Убийство, причем окончательное, божественного владыки было задачей настолько нетривиальной, что Акана, кажется, до сих пор не осознала, что такое все же кому-то удалось. Тимур, который сам факт обрушившейся катастрофы вынужден был принять очень быстро, оказался теперь перед необходимостью разобраться с предельной четкостью, как это было сделано. Кем именно. Почему. Исходя из каких предпосылок, при каких условиях.

За чей счет.

Он должен был понять. До тех пор пока не станет ясна логика событий, любые шаги по предотвращению подобного в будущем окажутся в лучшем случае недостаточны. Авантюра со свадьбой позволила выиграть время. Но рано или поздно правда откроется, и наследник Кикути окажется на исходных позициях: в положении номинально чтимого символа, а на деле — скрывающейся от всех и вся живой мишени.

Поэтому, едва только Тимур вынырнул из круговорота свадебных церемоний, охранного программирования и отчаянных, на грани фола, импровизаций, он взялся за расследование всерьез. Или настолько всерьез, насколько возможно оказалось его вести в свободное от прочих дел время, не привлекая лишнего внимания.

Атака на убежище Нобору была проведена одновременно по двум направлениям: из виртуальности и из реального мира. С захватом бота десантного прикрытия и выводом его на орбиту для прицельной бомбардировки возникали одни сплошные вопросы. А вот развернутая в виртуальности ритуальная война казалась достаточно прямолинейной. Блокада и штурм владений, многоуровневые вирусные арканы, бросающиеся в атаку аватары-камикадзе — куда уж яснее. На первый взгляд.

И даже на второй.

Только не верилось почему-то советнику Канеко, что лига чистильщиков способна была сама спланировать и с поистине хирургической точностью осуществить подобную операцию. Или что способны на подобное были их полуофициальные «покровители», в числе которых не последнее место занимал Венту Джеффер. Весь этот казавшийся таким логичным расклад заслуживал куда более пристального изучения.

Тимур начал сбор информации. Он проследил, насколько смог, историю отделения лиги от крыла более умеренных левых и эволюцию ее внутренней политики. Попытался смоделировать сеть внешних связей. Разослал сотни вкрадчивых программ, задачей которых было отслеживать малейшие признаки активности чистильщиков. И начал внедрять в ряды боевиков пару своих собратьев по бурной революционной юности. Так. На всякий случай.

Финальным аккордом Неко развесил ловушки, которые, если они сработают, могли бы «прозвенеть» ниточку, что протянулась через Паутину к прятавшимся в тени кукловодам. Сегодня один из предупреждающих звоночков издал первую, пока еще неуверенную трель. Теперь нужно было уловить направление звука. Всего лишь.

— И тем не менее, господин советник, мы не можем держать Форум вне Сети. Как только антивирусная проверка завершится, я вынужден буду восстановить связь. — Мастер гильдии, пока Тимур мысленно выстраивал многоходовые стратегии, вежливо так взял собеседника за горло. — Сожалею, если это усложнит работу вашим людям.

— Если вы считаете это необходимым, господин Мацуо, — улыбнулся Канеко, отслеживая из-за плеча сетевика поднимающееся волной искажение. Даже для взгляда Тимура движение было бы не заметно, не нарушай оно идеальные классические пропорции каменных барельефов. — Уверен, гильдия форумщиков никоим образом не поставит под угрозу безопасность своих посетителей.

Рявкнул, по рабочей сети, по экстренным каналам:

— Вирус! Вектор атаки с северо-зенита — к центру. Щиты — вверх!

И вслух, сгребая дернувшегося в направлении удара сетевика, закрывая его насколько возможно, впечатывая в раскаленный камень:

— Ложись!

Взрыв резанул столь ярким, столь плотным иссиня-белым светом, что он ощущался почти как физический удар. Тимур уткнулся лицом в мягкую шерстяную ткань, удерживая щиты над ними обоими. Едва лишь давление немного спало, перекатился, взлетел на ноги, все еще отворачивая лицо и пряча зажмуренные глаза. Ударил хлыстом — слепо, цепко. Пытаясь не уничтожить — захватить, удержать. Проанализировать.

— Щупы — по вектору. Да не жгите — фиксируйте! Удержите мне эту тварь! Нам нужны ее хозяева!

Хлыст в руке дернулся. Рванулся еще раз, яростно, почти вывернув из сустава запястье. Тимур взвыл, удерживая хват уже на стиснутых зубах, на чистом норове.

— Есть! — завопил сорванный смутно знакомый голос. Взломщик, один из скрытых контактов Нобору. — Есть направление вектора. Беру координаты. Ловим!

С торжествующим, совершенно мальчишеским гиканьем господин тайный советник ринулся к распахнувшимся перед взглядом возможностям. Профессионалы из Корпуса, не меньше него рвущиеся к гнезду щедрых на вирусы террористов, отстали едва ль на полшага.

Тимур взвился над Форумом злой длиннохвостой кометой. Огненным соколом ворвался в иной домен, расчертил небо пламенным шлейфом. Бросился дальше.

След распадался на сотни, тысячи отражений. Аналитические программы сложной мелодией танцевали над ними, перебирая варианты, точно струны. Ложные, фантомные дорожки сливались и исчезали, оставляя одну — ту, над которой рассекали воздух крылья огненной птицы.

Следующие врата выплюнули его в подводное царство — мелькнули перед глазами возмущенные лица седзе — демонов глубин. Прянули в стороны яркие тропические рыбки. Огненный сокол шипящим метеором, плюющимся кипятком, паром и искрами прошел через сине-зеленые глубины. Дальше! Да открывайся же, ну!

Вывалился в воздух над безупречным конусом горы. Белый снег на фоне пурпурных небес и террасы изысканного, нарочито хэйанского дворца, деревянным ожерельем обнимающие склон. Яркий багрянец неба стремительно темнел, наливаясь ядом и гневом растревоженных охранных систем. Из владений творцов Тимур поспешил убраться даже быстрее, чем со дна морского, но и здесь он не упустил извивающийся, обманчивый след.

Путь вируса прыгал без всякой логики и смысла с одного ресурса на другой. Узлы, его поддерживавшие, показывали регистрацию то на одном континенте, то на другом. След метнулся на дальние орбитальные батареи, тут же рассыпался бисером, поддерживаемый лишь той информацией, что шла в Паутину через тела и нервные системы людей. Канеко, вцепившись в хвост добычи, упорно шел дальше. Напрягся, рванулся вперед, вдоль вектора, к истоку…

…и шмякнулся, ломая огненные перья, прямиком в отвратительную неустойчивую топь. Ударился — не о землю, не о воду, а обо что-то липкое и вонючее — и обернулся вновь человеком. Выбираясь из грязи, угрюмо отогнал от себя неуместные сейчас рефлексии о князьях и кочках. Выпрямился.

Ищейки и взломщики один за другим возникали рядом. Умные люди, они не стали прослеживать весь путь, а явились, ориентируясь на его сигнал. Угу, прямо туда. Доблестное подкрепление шипело, пробираясь к более твердой земле и оставляя в топи безнадежно завязшие сапоги.

— Частный тренировочный полигон, раздел «Болото-312», — сделан был предварительный доклад. — Вирус собирали и обкатывали здесь. Начат анализ и моделирование. Прослеживаем внешние контакты ресурса.

Спокойно, Канеко. Давай, спускайся с горних высей да в вязкую грязь. Быстрого результата не будет.

Это еще не значит, что не будет совсем никакого.

— Работаем.

Весь остаток ночи господин советник просеивал, до рези в глазах, осколки стертой информации, восстанавливал из неполных кусочков картину атаки. Ползал по умопомрачительно неприглядным закоулкам Паутины, гонялся за создателями вирус-взрыва, ругался с орлами советника Танаки, потом со следователями министерства, потом лично с дознавательных дел мастерами. И тихо сатанел, когда вся эта бурная, поставившая на ноги чуть ли не половину силовых структур деятельность закончилась фактически пшиком.

Нет, исполнителей они поймали. Нашли запланировавшую и осуществившую нападение ячейку «чистильщиков», взяли господ борцов за человеческое господство чуть ли не с поличным, с руками, дымящимися — в самом буквальном смысле — от вещественных доказательств. Министерство юстиции уже планировало торжествующие пресс-конференции.

Только вот советнику Канеко нужны были не пойманные злодеи, а информация, к которой, как выяснилось, у доблестных фанатов антропоцентризма просто не было доступа.

Исполнители ничего не знали. То есть совсем.

Тимур в третий раз просматривал записи допроса пленников. Ясноглазый мальчишка с промытыми мозгами гордо обличал тиранов и угнетателей. Советник Канеко поймал в душе своей неуютное чувство — слишком мрачное, чтобы подходить под определение «dé jà vu».

— Вы не понимаете. Вы заражены. Вся эта планета поражена тяжелой болезнью, и нам не позволяют это заметить. Но вы увидите. — Чистильщик смотрел дерзко, с резонирующей, почти истеричной храбростью готового к грядущему мученичеству подвижника. — В миг, когда время обнулится и пойдет новый отсчет. В час, когда все начнется сначала. Знак будет явлен в день-ноль. Вы увидите. И вы пожалеете.

Восхитительно.

Господин советник мысленно пообещал себе долгий и содержательный разговор с человеком, отвечающим в лиге за написание суггестивных текстов и лозунгов. Заставил разворачивающуюся перед глазами драму застыть, а затем и растаять в воздухе. Ками милосердные, неужели он тоже всего-то полдюжины лет назад был таким же ни в чем не сомневающимся идиотом?

Нет. Он был хуже. Хватит медитировать над своей загубленной судьбой, Канеко. У тебя график.

Тимур прикрыл на мгновение усталые глаза. Провел кончиками пальцев по линии бровей, по скулам. Всерьез подумал, а не отменить ли утреннюю встречу. Нужно хоть пару часов поспать перед заседанием совета.

Медицинские системы поместья были самыми лучшими, тело его поддерживалось в оптимальном состоянии, получая строго отмеренные дозы напряжения и покоя. Отдых, необходимый Тимуру, был прежде всего отдыхом разума. Обычно ему вполне хватало трех-четырех часов, и необязательно каждые сутки. Однако сейчас господин советник чувствовал себя так, словно сливающиеся в смазанный калейдоскоп впечатления последних дней переполнили какую-то внутреннюю чашу. Слишком много раздражителей, слишком много образов, идей, чувств. Нужно было уложить их в себе, пропустить не через аналитические приложения, а через внутреннюю свою эмоциональную суть. Успокоить взбудораженную нервную систему.

Тимур знал свои пределы. Еще один день в таком темпе, и внимание его рассеется, мысли начнут путаться, терять четкость и скорость. Волной пойдут ошибки — одна другой нелепей. Еще через трое-четверо суток резко и как-то очень глобально упадет иммунитет. Причем не только у антивирусных его приложений: понизится куда более прозаичная физиологическая сопротивляемость организма. Что чревато долговременными и неприятными последствиями. Железный Неко на весьма невеселом опыте научился не доводить себя до подобного состояния.

Отдых был нужен. И, принеси ночная охота более существенную добычу, Тимур мог бы даже его себе позволить. Однако теперь, когда одно из направлений расследования уперлось в тупик, тем больший приоритет приобрела разработка прочих вариантов. Хвост, за который попытался уцепиться господин советник, оказался обрублен. Что ж, попробуем зайти с головы. Тут главное не бросаться на проблему в лоб, а выбрать менее прямые подходы. Проявить тонкость.

Только вот где бы ее взять дикому полуварвару?

Тимур повел уставшими, ноющими после ночных погонь плечами. Сменил аватару, задавая режимы, изменяя настройки, надевая маску не столько даже на лицо, сколько на внутреннее свое восприятие мира. Выпрямился. Запросил доступ на сетевое кафе.

Советник Канеко вышел из врат, висящих в прозрачной, хрустальной чистоте открытого космоса. Далеко внизу огненным видением, сияющим совершенством плыла тревожная алая планета. Укутанная облаками Акана неслась сквозь ледяную тьму. Бриллиантовой пылью танцевали вокруг звезды. Ярким, бело-серебряным заревом било в глаза светило.

Остальные планеты системы отсюда казались лишь особенно яркими точками — слишком далекими, чтобы невооруженным взглядом различить узнаваемые их силуэты. Но вот орбитальные строения, сооружения и укрепления раскинулись во всем своем великолепии — и реальные, и виртуальные.

Точно тонкое кружево, обнимающее планету, — батареи защиты. Вуалью-паутинкой — сеть многочисленных спутников. Среди них яркими, пленяющими драгоценными каменьями — обитаемые станции.

Тимур сложил руки перед грудью, позволяя рукавам падать тяжелыми складками. Внимание его, точно скованное гравитационным притяжением, обратилось к поверхности планеты. Глаза отыскали приметные контуры континента. Проследили направление едва заметной с такой высоты горной гряды. Чтобы рассмотреть детали каменистого плоскогорья, пришлось перенастроить зрачки, приближая изображение.

Кратер, разбивший испещренные трещинами скалы, был подобен язве на теле мира. Незначительная, почти неприметная рана, знаменующая поразившую в самое сердце погибель. Последнее поле боя и место гибели владыки Кикути.

Перед глазами его протянулись сияющие стрелки, обозначая вектор и силу удара. Тимур проследил разворачивающуюся, подобно истории, схему. Пиктограмма, обозначающая перехват управления ботом. Изогнутая дуга траектории его движения. Выход на позицию — низкую, уязвимую, расположенную под прикрывающей планету сетью спутников.

Багрово-черные иероглифы — знаки, показывающие, где и в какой последовательности заблокированы были наблюдательные системы. Бьющая вниз алая молния — атака по расположенной на поверхности цели. Бот был уничтожен автоматическими системами через пару секунд после того, как нанес единственный свой удар.

Одного оказалось более чем достаточно.

Подземные уровни и перекрытия в буквальном смысле испарены были вместе со скрывающим их от чужих взглядов камнем. В одно мгновение погиб владыка божественного клана. И (что со временем стало казаться не меньшей катастрофой) оказались уничтожены наиболее близкие из сохранивших ему верность сторонников. Самые стойкие. Самые влиятельные. Самые осведомленные.

Генерал Сакамото, отвечавший за орбитальную защиту, утверждал, что ничего не знал ни о готовящемся убийстве, ни об изъянах в защитных сетях. Без всякого удовольствия утверждал: старый милитарист, до сих пор не простивший владыке Садао проигранной войны, не собирался горевать о Кикути. А вот публичное признание того, что контроль над находящимися под его рукой системами оказался неполон, чуть было не стоило генералу не только должности, но и жизни.

Тимур, со всех сторон препарировавший эту ситуацию, в конце концов вынужден был признать: похоже, орбитальную сеть действительно взломали. Причем используя коды владык Кикути и ими же самими заложенные при программировании экстренные каналы управления.

Но самый острый вопрос в этом расследовании заключался в другом.

Как, во имя великих предков, смогли атакующие узнать координаты тайного убежища?

Нобору, может, не всегда был образцом благоразумия, но в собственном дворце он не появлялся со дня совершеннолетия. Молодой Кикути мог исчезать из Сетей на целые месяцы или же сотрясать своим присутствием всю Паутину: от центральных узлов до самых дальних ее закоулков. Но вот физического его тела никто никогда не видел.

Кронпринц удрал из наследственной резиденции еще до смерти божественного своего отца. Долгие годы он играл в эту игру, не позволял сменяющим друг друга премьер-министрам и «благословенным правительствам» сковать себя единственно надежным способом: через контроль материальной составляющей. Князь шепота. Тайный владыка. Божественный паук.

Тимур не знал, где находилось укрытие последнего Кикути. Нет, предположения у него были. За годы тайного сотрудничества удалось вычислить расположение четырех периодически сменявших друг друга баз, но именно вычислить. Приблизительно. Союзнику своему и шпиону в рядах реформистов Нобору не доверял подобных сведений.

Тот, кто выдал убийцам координаты горного убежища, облечен именно таким доверием. Планируя операцию, враги не закладывались на погрешность в пару километров, не гадали, выбирая один из нескольких вариантов. Не было ударов по площадям, не прорабатывались страховочные меры на случай, если не удастся сломать защиту с налета. Нет, осуществлено все было с ужасающей точностью. Эффективно, надежно, просто. Такой план можно было построить лишь при полной уверенности в полученной информации.

Вывод напрашивался очевидный.

Предательство.

Не так много было тех, кому доверял Кикути Нобору. И это оказалось едва ли не единственным фактором, ограничивавшим круг подозреваемых. Мотив можно было при желании найти у любого произвольно взятого аканийца. Изучение способа вызывало приступы головной боли и новые вопросы.

А вот возможность всадить нож в спину владыке Кикути подразумевала, что прежде божественный почему-то счел допустимым повернуться этой самой спиной к собственному убийце.

Большинство из тех, кто мог выдать информацию, погибли рядом со своим господином. Из уцелевших двое жили под одной с Тимуром крышей. А еще двое — заседали рядом с господином Канеко в тайном совете. И вот они-то как раз способны были найти путь к невозможному. А потом воплотить свой план в оплавленную, дымящуюся руинами реальность.

Если в случае господина Ари можно уповать на божественные Протоколы и тот простой факт, что не способен ками-покровитель поднять руку на владыку Кикути…

… то оставалось еще одно имя.

Асано.

Асано Акира.

Господин тайный советник Асано.

Тимур закрыл глаза. Признался самому себе, что перепуган до сбоев в аналитических приложениях. Продолжил прерванную линию размышлений.

Идти на открытое или даже непрямое столкновение с Асано он готов не был. Политически или в личной дуэли — Тимур не испытывал иллюзий относительно своих шансов в подобной схватке. Но и выбора не видел.

Первый шаг — собрать информацию. Оценить положение. Попытаться найти уязвимые точки. Если не самого Акиры, то его союзников. Каких именно? Последние заседания совета и предпринятые Асано шаги наводили на мысль, что безупречно благородный господин связался с нарочито варварской партией реалистов. Зачем это ему понадобилось — вопрос отдельный, но анализ недвусмысленно показал: Асано Акира и Вешу Джеффер действовали слишком слаженно, чтобы объяснить сие простым совпадением. Тимур отправил следящие программы, легкие, точно дыхание ветра на паутинке, на территорию неассимилированных анклавов. И смог засечь присутствие там Асано.

Одного из недавних его собеседников и пригласил сегодня советник Канеко на ранний завтрак. Разумеется, абсолютно деловой. Посвященный строго оговоренным текущим вопросам. Благо оных накопилось более чем достаточно.

Тимур повернулся. Окинул шагнувшего из тории гостя внимательным взглядом.

Слишком смуглая по меркам Аканы кожа, красная точка между ровными бровями. Иссиня-черные волосы частью забраны назад и стянуты на затылке тугим узлом, а частью — падают на спину ровным блестящим потоком.

Землянин счел должным проявить уважение к местным обычаям и для встречи этой облачился в темно-красное, расшитое черной нитью традиционное одеяние. Длинные полы стянутой широким поясом накидки взметнулись поверх звездной тьмы с изяществом, в котором не нашел бы изъяна и самый требовательный творец: приветственный поклон чужеземца был отточенно изящен.

— Советник Канеко?

Тимур тоже поклонился — медленно, позволив аватаре соблюсти весь положенный пригласившей стороне церемониал. И давая время идентифицирующим приложениям опознать свою высокопоставленную персону.

На нем была официально зарегистрированная личина, показавшая себя весьма полезной при проведении сомнительных переговоров. Высокое, поджарое, аккуратное тело, отточенные, но довольно скупые жесты. Проблему извечной своей взъерошенности Тимур решил радикально: голова его была абсолютно лысой, радуя глаз симметричностью линий. Узкое, лишенное возраста, очень правильное лицо с приподнятыми к вискам черными глазами и выраженной складкой верхнего века. Четкие скулы, прямой нос, бледная кожа — все это создавало впечатление бесполости.

Неко долго настраивал мимику этого облика, колдовал с обратной связью. В результате на красивом лице чувства его либо не отражались, либо корректировались, приобретая неизбежный оттенок отстраненной надменности. Движения через призму аватары выходили плавными, сдержанными, гладкими, а одежда на теле всегда лежала ровно, не мялась, не сбивалась в складки.

Что пришлось весьма кстати: на господине советнике был традиционный аканийский наряд, приличествующий находящемуся при исполнении высокопоставленному чиновнику. Верхнее черное одеяние на красной подкладке, перехваченное широким красным поясом, просторные рукава. Тимур смутно подозревал, что переборщил: окутывавшая его ткань была темнее ночного неба и будто впитывала свет, зачерняя все вокруг. Но если такой облик для варваров метрополии подсознательно ассоциировался с ари и их неуютным, ничего не упускающим разумом… Ну что ж. Железный Неко не несет ответственности за чужие предрассудки!

— Господин Норддал. Мои приветствия.

Тимур подвел гостя к парящему над орбитой столу полированного дерева. Меню в этом кафе было составлено тонко, никакой тебе «тотальной бомбежки вкусовых рецепторов». Блюда скрупулезно передавали всю палитру ощущений, вплоть до приятной тяжести в животе, когда ты и сам уже понимаешь, что последний кусок был, пожалуй, лишним, но не в силах заставить себя о нем пожалеть. То, что одновременно физическое тело получало от систем жизнеобеспечения необходимую долю калорий, добавляло в иллюзию глубины.

Оба высоких гостя сделали заказ, едва взглянув в меню. Тимур предложенный выбор просто проигнорировал, загрузив личные кулинарные файлы. Норддал то ли хорошо знал местную кухню, то ли не хотел тратить время на размышления.

Господин советник обратил внимание, что землянин, с видом подкупающе естественным, выбрал традиционно аканийские блюда. Аватара его, хоть и была на взгляд Тимура несколько грубовата, прекрасно справлялась с палочками вместо привычных столовых приборов. Умеет пользоваться ими в физическом теле? Похоже, что так. Взгляд земного дипломата не задержался на раскинувшейся вокруг космической панораме, а сосредоточен был только на собеседнике.

Говорили о делах. Между первой переменой блюд утрясли пару вопросов по процедуре взаимодействия с анклавом, обсудили проблему согласования юридических баз, грозившую в скором времени обернуться серьезным конфликтом. Сцепились всерьез, когда дело дошло до темы, которая Тимуру уже начала в кошмарных снах являться: дележ ресурсов. Норддал трижды на разные лады повторил свою позицию. Дождался, пока высокий собеседник сумеет его требования повторить достаточно близко к изначальной формулировке, показывая, что официальные власти все услышали, — и грациозно уступил. Тимур сообщил, что он благодарен. Пообещал, что серьезно подумает над выставленными господином атташе возражениями.

Все время, пока длилось это осторожное придирчивое кружение, господин советник пытался оценить, что же представляет собой серьезный благожелательный варвар. И что могло понадобиться от него Асано.

До падения маяков и потери связи с метрополией Сандрараджан Норддал занимал при посольстве Старой Терры скромную должность атташе по культуре. Да, ту самую, ставшую уже традиционной и легендарной. В глаза моложавого землянина «старым шпиком», конечно, не называли, но даже дикому Канеко было ясно, кто этот господин и что за культуру он продвигает на планете Акана.

После падения маяков оказавшиеся в свободном плавании земляне повели себя куда более тихо и корректно, чем рванувший на баррикады Джеффер. Однако как-то так получилось, что, если действительно нужно было решить вопрос быстро и четко в неассимилированных анклавах, обращались к послу Старой Терры. За последний год рассудительные неконфликтные земляне виртуозно скорректировали собственную репутацию. И вот этого облаченного в официальное аканийское одеяние варвара последовательно выдвигали они на роль «лица» прародины человечества и воплощения утраченных ее идеалов.

Тимур, выполняя обязанности хозяина, предложил гостю меню чаев. Тот выбрал сорт, о котором господин Канеко ни разу не слышал, но который, по оценке аватары, идеально соответствовал ситуации.

— И все же, — греющий в ладони ароматную чашку землянин с обезоруживающей искренностью продолжал гнуть свою линию, — вы не можете не признать, что наши опасения имеют под собой основания. Последние сводки, которые посольства получили перед падением маяков, на редкость однозначны. Разыскиваемые по всей метрополии военные преступники смогли прорваться на Акану. И получили здесь убежище. Паника не кажется чрезмерной реакцией, если допустить, что мы заперты в одном информационном пространстве с подобными… существами.

Опять та же песня. После третьей ангельской войны прошло не одно десятилетие, развязавших ее древних ари сегодня сложно назвать глобальной угрозой виду homo sapiens. Воистину, если паранойя периодически обостряется — значит, это кому-то нужно.

Тимур заставил черты, для которых «человечность» являлась понятием в лучшем случае косметическим, сложиться в улыбку.

— Как частное лицо, запертое здесь вместе с вами, а также в качестве представителя официальной власти, я готов еще раз повторить: на Акане нет ангелов. Нет. И не было. Паника, поднятая Новотеррой, именно что чрезмерна. И это еще самое мягкое определение.

Точно по команде, оба они развернулись, посмотрели на сияющую отраженным светом россыпь огней. Скромная флотилия, занявшая дальнюю орбиту, не казалась чем-то особенно впечатляющим на фоне тех же грузовых платформ или превращенных в обитаемые города полуразобранных колониальных транспортов. Всего несколько юрких, легких фрегатов. Флот сопровождения для новотерранского торгового каравана.

Как всегда при виде их что-то внутри Тимура сжалось — эхо пережитого ужаса. Даже теперь. Даже после всех усилий, положенных на то, чтобы эти хищные силуэты оказались под его контролем. Как же близко подошла катастрофа.

Отношения Аканы с метрополией, сколько Тимур себя помнил, всегда были напряженными. Честно говоря, сейчас, оглядываясь назад и анализируя все с несколько отстраненной точки зрения, позиция ярко-алой планеты выглядела балансированием на грани катастрофы. Причем советника Канеко можно было смело относить к числу тех, кто приложил максимум усилий, дабы хрупкий этот баланс подорвать. Термоядерными зарядами.

Во времена безбашенной юности Неко не слишком заботило, на чьей суверенной территории разворачивалась его революционная борьба. Регулярные рейды в варварские базы данных, лихие операции по освобождению порабощенных ари, подпольная переправка рабов в разбросанные по метрополии убежища или даже в пространство Аканы — все это было, безусловно, правильно и достойно и помогало сопротивлению заработать так необходимые на восстановление справедливости средства. Но бесконечно необъявленная партизанская война продолжаться не могла. Если правители Аканы не способны найти управу на собственных подданных, в метрополии имелось достаточно желающих сделать это за них. Варвары не желали бесконечно терпеть под боком разбойное гнездо.

Особенно когда правда была на стороне разбойников.

Варево идеологических, политических и финансовых интересов достигло точки взрыва два года назад. Сразу из нескольких источников пошли слухи об отступлении в Паутину Аканы последних из выживших ангелов. Легендарные искусственные разумы за свою многовековую историю оставили такой шлейф свершений великих и ужасающих, что одной лишь тени их перьев было достаточно для порождения массовой истерии.

От крика к делу перешла, естественно, Новотерра. Пока правительство Аканы с пеной у рта доказывало свою непричастность, торговый караван, прибывший в положенный срок на планету, объявился в сопровождении такого конвоя, что истерика приключилась уже с владыкой Кикути.

При виде страха в глазах всегда такого непроницаемого Нобору Тимур настолько растерялся, что ляпнул, не подумав: рано паниковать. Ну, военные корабли, ну, в нарушение межпланетных конвенций. Не продавить планетарную оборону, сколь бы куцей она ни была после послевоенных соглашений, легкими фрегатами.

Как Нобору тогда сорвался! Холодный тон, ледяной взгляд, воистину замораживающий сарказм. Господину Канеко объяснили, что межпланетная общественность, проглотив вторжение в суверенные территории военного авангарда, фактически дала разрешение на любые последующие действия. А потом со схемами и цифрами рассказали, что такое волновые атаки, как важны бывают опорные силы и почему фрегатов более чем достаточно для отвлечения орбитальных батарей при появлении основных флотских соединений.

Познавательный вышел разговор. Можно даже сказать, сокрушительный. Тимур понял, что последнего из Кикути он не знает. Совсем.

И пока Железный Неко переваривал полученную информацию и думал, что же в их ситуации вообще можно предпринять, владыка его позаботился, чтобы никакой флот, враждебный или не очень, к планете подобраться не смог. В эффективности божественному отказать было сложно. Уничтожение маяков напоминало ту гильотину, которая используется как лекарство от головной боли. Радикально, конечно, но нельзя было отрицать: мигрень отрубленной голове уже не грозит.

Тимур не без усилия отвел взгляд от хищных кораблей, что послужили толчком к захлестнувшей планету лавине.

— Господин Норддал, поверьте. Падшие ангелы еще менее склонны искать помощи ярко-алой планеты, нежели мы им эту помощь оказывать. При внешнем сходстве позиций пути Аканы и Эдема разошлись еще во время последней войны. Сама основа нашего общества, основополагающая идея, на которой Кикути Нори начал построение Паутины, заключалась в возможности мирного сосуществования человеческого и искусственного интеллектов. Когда ангелы начали тотальный геноцид смертных, у владыки Садао не осталось выбора. Он вынужден был заключить сепаратный мир.

Советник Канеко проверил настройки аватары. Ни к чему его размышлениям прорываться сквозь дипломатическую призму. Тимур слишком хорошо помнил тоскливую улыбку и измученные глаза тети Светы, принимавшей участие в пресловутом «геноциде», рассказы о событиях, которые ему предшествовали. Помнил споры о том, что не будь стратегическая позиция столь безнадежна, выбор божественного Садао оказался бы отнюдь не столь однозначным. А дед Канеко вполне мог вернуться с войны.

— Ангелы считают, что Акана предала и продала своих союзников. С какой стати им вновь доверяться нам?

Землянин поклонился с видом задумчивого внимания:

— Благодарю вас за этот разговор, господин советник. И прошу прощения за свою настойчивость. Последний год был для тех из нас, кто считал себя гостями ярко-алой планеты, очень не прост. Поверьте, мы ценим терпение, с которым нам позволено искать свое место в новом доме.

«И давайте не будем больше упоминать, какими методами новотерранские коллеги оного „терпения“ добивались», — беззвучно закончил за него Тимур.

Но хватит лирики. Пора приступать к тому, зачем и была устроена эта встреча. Неко позволил себе легкую улыбку. И подался вперед.

— Коалиционное правительство видит ассимиляцию противоборствующих фракций Аканы своей первоочередной целью. — Советник Канеко чуть искусственным внимательным движением склонил к плечу лысую голову. — Вам ведь и раньше приходилось достаточно плотно сотрудничать с моими коллегами по тайному совету?

— Безусловно. Господин Джеффер всегда был тверд в своей поддержке.

Не почудились ли ему подчеркнуто ровные нотки в голосе землянина? Однако в кои-то веки интриги Джеффера интересовали Тимура отнюдь не в первую очередь.

— Бенвентуцио стоек в своих убеждениях. Как и прочие члены тайного совета. Выходцы из древних аканийских кланов могут, увы, быть весьма непросты в общении. Самурайская честь, культурные императивы, семейные традиции. Надеюсь, во время переговоров советник Асано не дал воли своему печально знаменитому чувству юмора?

«Да, да, расскажите подробнее. О чем именно вы сочли нужным лично договариваться с нашим Чингисханом от экономики?»

— Понять Акану действительно непросто, — и глазом не моргнув, вильнул в сторону атташе Норддал. — Даже после стольких лет. Во многое на этой планете остается только верить.

Ну нет, так просто уйти от темы землянину не удастся.

— Асано предложил вам принять на веру его слова? Или его финансовые возможности?

— Порой мне кажется, что на веру нужно принимать весь этот мир. — Господин дипломат упрямо сталкивал разговор от конкретики в сферу философско-абстрактную. — Быть может, вы, советник Канеко, не откажетесь прояснить некоторые вопросы?

О да. Особенно мои собственные. Давайте проясним.

Тимур развел укутанные широкими рукавами кисти в жесте, который при программировании его аватары значился как «открытость, ожидание, доверительность». Черная ткань сливалась с бархатной темнотой космоса, красное шитье почти горело в ярко-алом сиянии плывущей под ними планеты.

Сандрараджан Норддал улыбнулся с обескураживающей доверчивостью.

— Взять хотя бы Протоколы Кикути. — Господин атташе смотрел с такой подкупающей наивностью, будто понятия не имел, что слова его скользнули между ребрами собеседника, точно пара отравленных ножей. Прямо к сердцу. — Я не совсем понимаю. Разве, после гибели последнего из божественной династии, они не должны были автоматически прекратить свое действие? Акана скорбит о владыке Нобору. Тем не менее изначальные соглашения с ками продолжают действовать, завязанные на них программы по-прежнему нерушимы. Великая Паутина будто и не заметила падения собственных основ.

«Не означает ли это, что Кикути не так мертвы, как можно было бы подумать?»

На мгновение черная глубина открытого космоса полыхнула абсолютной белизной его страха. Что это? Еще одна — весьма действенная — попытка увести разговор в сторону? Переданный через посредника оскал Асано? Или намек от коллеги Джеффера?

Ками милосердные, но как же непривычно, что не ты тут самый грубый и необразованный из присутствующих варваров. Не в первый раз Тимур оценил, насколько удобно его происхождение. Положение «чужака» позволяло говорить абсолютно дикие вещи с таким видом, будто у тебя и мысли не было нанести оскорбление. И спокойно ожидать ответа на самые неудобные вопросы.

Аватара Тимура позволяла красиво заламывать одну бровь, и Железный Неко воспользовался этой возможностью, чтобы дать себе пару секунд на обдумывание ответа.

— Я прошу прощения, господин Норддал, если вдруг покажусь невыносимо снисходительным аканийским снобом. Сам терпеть не могу эту самодовольную братию. — Да, да, друг Сандрараджан, мы так похожи. Посмотрите, все варвары могут смело идентифицироваться со мной. — То, как сформулирован вопрос, наводит на мысль, будто вы не до конца понимаете, что именно представляют собой божественные Протоколы.

— Боюсь, вы правы.

Тимур, удерживая аватару все в том же режиме открытости и внимания, еще раз приподнял бровь, приглашая землянина развить свою мысль и тем самым избавить советника Канеко от необходимости врать наугад.

— Со стороны часто кажется, что Протоколы Кикути играют в Паутине роль чуть ли не законов природы. Определяют порядок мироздания. Позволяют носителю божественного кода играть роль всемогущего творца — в изначальном значении этого слова.

— Да, — глубокомысленно протянул Тимур. — И тем не менее это всего лишь протоколы. В изначальном значении слова. Соглашения и договора, заключенные между Кикути Нори и старейшими ками. Если искать параллель в реальном мире, ближе будут не законы мироздания, а конституция. Некая основа, на которой строится юридическая и социальная база.

Угу. А владыка Кикути — законодательное собрание, конституционный суд и глава исполнительной власти в одном эмбрионе. Ты хоть сам слышишь, что несешь, Неко?

— Если с гибелью владыки Нобору у ками появилась возможность в одностороннем порядке объявить нашу конституцию недействительной, это еще не означает, что они вдруг решат это сделать. Видят предки, на Акане сейчас достаточно проблем, чтобы не ввязываться в сомнительные социальные эксперименты.

По крайней мере, такой была официальная резолюция тайного совета. Поскольку ками продолжали придерживаться божественных Протоколов и устами господина Ари дали понять, что от смертных своих партнеров ожидают того же, у коллег Тимура даже особого искушения не возникло удариться в переустройство своей вселенной, не то чтобы никто не пытался заняться этим в частном порядке.

— Конечно, благородный Асано имеет право придерживаться на сей счет иного мнения.

— Его позиция действительно прозвучала несколько иначе, чем ваша.

Есть! Есть поклевка. Подсекаем.

Через полчаса Железный Неко лишь героическим усилием удерживался от искушения начать выкручивать собеседнику руки. Кое-какие намеки о развивших вдруг бурную деятельность коллегах получить удалось. Одним лишь вопросом о Протоколах Кикути землянин более чем ясно обозначил позиции. Тимуру дали понять, зачем нужна была смерть Нобору, каковы ставки, чего теперь ждать дальше. И при этом не сказали ничего определенного.

Терранец играл неосведомленного варвара с элегантной небрежностью. И заставлял собственные потуги Канеко казаться поверхностно-неуклюжими.

Угроза читалась исключительно между строк.

После того как Норддал раскланялся, подметя звезды темно-алым подолом, Тимур еще некоторое время сидел за столом, потягивая чай и невидяще вглядываясь в парящие на дальней орбите новотерранские корабли. Когда силуэты начали раздваиваться, потер усталые глаза.

Его ожидало изматывающее, острое, абсолютно непродуктивное заседание совета.

Возвращаясь несколько часов спустя домой, Тимур привычно проверил физические показатели жены.

Тело Кимико лежало на циновке в спальне, сердце ее чуть частило, но в целом в пределах нормы. Не утруждая себя возвращением в реальный мир, Тимур перенесся сразу на верхние уровни поместья. Его не было почти двое суток. Оглядываясь вокруг, трудно было отделаться от впечатления, что время в доме остановилось.

Здесь, в отличие от нижних, жилых покоев, реальный и информационный пласты различались достаточно существенно. Если в физическом мире на поверхности были расположены лишь смотровая площадка и пост охраны, то виртуальное поместье раскинулось по холмам старинным дворцом, похожим на резиденцию владыки Фудзивара, как похожи бывают здания одного клана, расположенные на одном сетевом острове. Вдумчивое элегантное следование единому стилю. Но в то же время поместье было совершенно иным по духу, напрочь лишенным той подавляюще-царственной, требующей почтения атмосферы.

Просторные комнаты, тонкие перегородки, деревянные балки. И свет, невозможный на Акане, золотистый свет, заполняющий помещения горько-сладким солнечным медом. Пьяный ветер влетал в окна, и уходили вдаль пологие, впитавшие все оттенки зеленого холмы. За ними седыми змеиными хребтами вздымались горы Фудзивара.

Кимико убрала перегородки, отделявшие ее кабинет от террасы, и казалось, очертившие горизонт сизые пики — это часть интерьера. В прозрачной вазе поник одинокий бордово-красный пион. Цветок наполовину завял, и опавшие лепестки яркими пятнами рассыпались по столешнице, по сияющему золотом паркету.

Тимур нагнулся и поднял один мягкий, все еще ароматный лоскуток. Сжал в ладони, пытаясь убедить себя, что брызги крови на полированном дереве ему лишь почудились.

Госпожа Канеко сидела, выпрямив спину и поджав под себя ноги, взгляд ее был устремлен вглубь. Чуть сосредоточившись, Тимур увидел плотное, невероятно стремительное сплетение информационных потоков вокруг ее фигуры — созидательница была погружена в работу.

Судя по всему, женщина билась над фоном в своем последнем творении, деталь за деталью сплетая пока еще несуществующий пейзаж. Скорость, с которой сменялись слои и ставились фильтры, была откровенно пугающей. Ничего удивительного, что пульс у нее заходится — похоже, госпожу захлестнул приступ неожиданного вдохновения. Зная, что долго в таком темпе ей не выдержать, Тимур опустился рядом, пытаясь угадать, каким же должен быть конечный результат информационной бури. Зачем навигаторам мог понадобиться мир с неустойчивым, подверженным землетрясениям ландшафтом? И столь неудобным пользовательским меню?

Кимико слепо приподнялась на месте, задержала дыхание. Пространство вокруг нее дрогнуло, вскипело информационным всплеском. И успокоилось, встав на предназначенное место. Госпожа бессильно опустилась на пятки, отправляя систему в перезагрузку. Тимур еще раз заглянул в окружающие ее наработки — особенной разницы с тем, что было раньше, он не заметил. Хотя, судя по расслабленной удовлетворенности создательницы, достигнут был немалый прогресс.

С тайной улыбкой на устах, Кимико повернулась в его сторону:

— Господин, супруг мой.

По крайней мере, теперь она не ограничивалась лишь поклоном.

— Госпожа, — улыбнулся Тимур. — Похоже, утро ваше было столь же продуктивно, сколь мое — бестолково.

— Работа идет хорошо. Сегодняшнее заседание совета прошло не так, как вам хотелось?

Это было самым близким к политической заинтересованности, что она позволяла себе проявить.

— С какого-то момента компромиссы становятся самоцелью, не давая никому добиться желаемого. И, следовательно, не позволяя сделать вообще ничего.

Тимур задумчиво посмотрел на красный лепесток, лежащий на ладони. Рассказывать о том, как господа тайные советники пытались «решить» что-то по поводу повстанческих группировок, не хотелось. Похоже, версию Корпуса об организации убийства Кикути Нобору лигой за чистоту разума с этого дня можно считать официальной.

На душе было серо.

— Последнее время я все чаще ловлю себя на мысли, что представители разных сословий, глядя на один и тот же мир, видят совершенно разное. Или сосуществующие рядом параллельные миры они просто создают? Усилием воли?

Речевые настройки аватары после заседания по-прежнему находились в режиме велеречивом и политическом. Довольно сумбурные мысли срывались с языка в форме чуть ли не философской.

— Господин? Что-то не так с цветком?

— Цветок — лишь набор информационного кода. Вы творец и владычица этого пространства, госпожа Кимико. Ваша власть здесь абсолютна. Безгранична. Божественна. Вы могли бы сделать цветы вечными. Неизмеримо прекрасными. Пьяняще ароматными. Но вы поставили в вазу один-единственный пион. И кропотливо, с любовью проработали программу его увядания.

Тимур медленно перевернул ладонь, наблюдая, как лепесток бесшумно падает к пятнающим пол багряным каплям. Рассеянно перенастроил лингвистическое приложение. Встретился с ее взглядом.

— Почему?

— Потому что настоящий цветок увядает. Это часть его реальной природы.

— А творцы могут создавать сколь угодно фантастичное, но в своей жизни стремятся как можно ближе подойти к реальности.

— Да.

— Почему?

Молчание.

— Госпожа, я без труда определяю, кто меняет цветы в своих кабинетах потому, что хочет увидеть что-то новое, а кто — из-за того, что старые отцвели. Но не могу понять: почему?

Она прочистила горло. Начала несколько неуверенно:

— Считается, что ответы на такие вопросы нужно искать в прошлом. В годах, когда Акана из выработавшей ресурс, погибающей сырьевой колонии превращалась в мир, полностью погруженный в Паутину. То, что сейчас кажется нам нормальным, тогда называли нищетой. Уровень жизни, по сравнению с принятым в метрополии, был чудовищно низок. Когда запасы полезных ископаемых исчерпались, здесь уже нельзя было зарабатывать большие деньги, чтобы тратить их где-то еще. Корпорации закрывали свои филиалы, один за другим. Все, кто мог себе это позволить, бежали прочь. На более гостеприимные планеты. Или в виртуальность.

Ее голос окреп, наполнился красками и интонациями. Тимур молчал, не желая вспугнуть эту незнакомку со сдержанно сияющими глазами.

— О сетях того времени сохранилось слишком много противоречивых свидетельств, чтобы можно было судить однозначно. Но даже обрывочных данных достаточно для характеристики положения одним словом: анархия.

— Ну, не знаю, — пробормотал себе под нос Неко. — Я мог бы подобрать и другие эпитеты…

— В раздолье информационного пространства так легко потерять себя. — Кими опустила глаза. — Забыться в бескрайней, ничем не ограниченной свободе. Временный профиль, анонимная аватара, полет фантазии при выборе нового тела. И отсутствие любых последствий.

Железный Неко кивнул. Он, при всем своем показном варварстве, был искренне шокирован, впервые оказавшись в информационном пространстве метрополии. Когда понял, что живущие за пределами планеты действительно считают виртуальную жизнь «ненастоящей». Что есть люди, для которых действия, не связанные физической плотью, остаются игрой, сном, безобидным и незначительным.

Здесь, на Акане, где большая часть населения обитала в автономных капсулах, всю свою жизнь проводя в Паутине и ожидая, что там же пройдет их посмертие, такое отношение могло привести лишь к катастрофе.

— Решение тогда, столетия назад, нашел Кикути Нори. Он изменил отношение.

— Кодекс Деяний?

— Кодекс Деяний. Владыка Кикути сам разработал основные положения. Сформулировал принцип обратной связи.

Ах да. Действие, любое действие, в реальном или же в виртуальном пространстве, влияет на того, кто его совершил. Убийство изменяет убийцу, даже если произошло понарошку, даже если никто не погиб, даже если все случилось в рамках игры. Человеческая природа есть сумма принятых решений и совершенных поступков. А потому аморальное поведение в Сети остается столь же аморальным, даже если единственный, кому оно причиняет вред, это ты сам.

— «Люди ответственны за свои поступки в Паутине в той же мере, что и в реальности», — процитировал Тимур. Первый постулат Кодекса в детей вколачивали едва ли не раньше, чем учили говорить «мама».

— Но чтобы нести ответственность, мы должны воспринимать Паутину как реальность. И чем больше сила… — Она замолкла, тихо вздохнула. — Власть творца в рамках его мира абсолютна. Безгранична. Божественна. Но тем выше требования к нему.

Бледно улыбнулась:

— Или к ней.

Тимур наступил на горло сарказму. Это не просто страшноватая и далекая от жизни философия. Она работает. По крайней мере, часть ее работает, пронизывает общество, определяет решения. В противном случае на планете не было бы сословия творцов. Со всеми из этого факта вытекающими (зачастую достаточно уродливыми) последствиями.

Хотя, ну перепишите его ками, Тимур не мог представить, как оно вообще было применимо на практике.

— Почему не заменить увядающий цветок на свежий?

— Но разве сможем мы тогда оценить мимолетность цветка?

— Зачем ценить мимолетность?

— Чтобы дорожить нераскрывшимся бутоном. Чтобы восхищаться распустившимся цветком. Чтобы помнить о красных лепестках, когда пион уже давно отцветет.

— Зачем?

Она смотрела пристально, словно сомневаясь. Затем решилась:

— Зачем ценить мимолетность человеческой жизни? Она уйдет в бессмертие, станет духом. И на смену ей придут другие.

Тимур поперхнулся:

— Сравнение некорректно.

— Да, — признала Кими. — Но внутреннюю дисциплину нужно воспитывать в деталях, в мелочах. В лепестках. Это вопрос… мировоззрения.

Советник Канеко поднялся, подошел к выходу на террасу. Обернулся, пытаясь найти объяснение охватившей его нетерпеливости. Необходимости бежать, жестикулировать, спорить. Сражаться.

Госпожа Кимико ожидала ответа напряженно и несколько недоверчиво.

Черные волосы рассекали белую ткань одежд. Красные лепестки пятнали золото полов. Медовое солнце заливало тишину утренним светом.

— Мне сложно согласовать вашу внутреннюю дисциплину с действиями правителей творцов, пока кланы еще были у власти. Или даже раньше, когда единолично правила божественная династия. Получается, Кикути Садао наблюдал за увяданием своих подданных, наслаждаясь их мимолетностью?

Это было слишком. Грубо, резко, неуместно. Он никогда не говорил с ней в подобном тоне. И на подобные темы. Он просто не мог позволить себе так с нею говорить.

Но Канеко О-Кими, вместо ожидаемого ужаса, лишь задумчиво опустила глаза.

— Я могу понять, откуда пришло подобное впечатление. — Для нее разговор, как тот спор со Светланой, был всего лишь академической дискуссией, возможностью отвлечься от собственных мыслей. — Но я могу понять и владыку Садао. Представьте. Вы провели свой народ через страшную войну. Не нами начатую войну. Ненужную нам войну. Вышли из нее на проигравшей стороне, более того, неправой стороне. Спасли свою планету лишь чудом. А потом на долгие десятилетия оказались в осаде.

Рука высокородной госпожи описала изящный полукруг, будто иллюстрируя сказанное. Тимур прищурился. Он уже смирился с тем, что прочитать что-то по лицу дочери Фудзивара фактически невозможно. Пасовали даже детекторы лжи, отслеживающие физиопоказатели. Любые чувства и мысли вдовствующей Кикути скрывались за благожелательной и совершенно невнятной придворной маской. Но вот уже не в первый раз советник Канеко заметил, что, увлекшись, Кимико начинала «говорить» руками. В реальности или в любой из сетевых аватар кисти дамы-творца неизменно оставались гибки и танцующе-выразительны. Тимур принялся мысленно прикидывать, как составить самообучающийся алгоритм, который смог бы неосознанные ее движения проанализировать и научиться читать.

— Вы вынуждены были смотреть, как пытаются уничтожить ваш народ, вашу культуру, ваш дом. Забота о которых, замечу, является священным, самими богами возложенным на вас долгом. — Кими нарисовала кончиками пальцев в воздухе что-то возвышенно-почтительное. — Атаки шли со всех сторон — физические, экономические, идеологические. И вы столкнулись, в конце концов, с ненавистью собственного народа. С сопротивлением, которое, вы знаете — не подозреваете, знаете! — было изначально организовано внешними врагами.

— Вот прямо так и внешними?

— Первые повстанческие ячейки были созданы предшественником господина Джеффера. А последующие им оплачивались. Это доказанный факт, советник.

Ну… да. В принципе. Только вот результат сих выплат часто оказывался отнюдь не тем, что заказывался спонсорами.

— Владыке Садао было отчего отчаяться и начать подозревать в каждом диссиденте агента метрополии. Было отчего решить, что опора на верных и подавление недовольных — единственный способ сохранить внутреннее единство. Вариант, который он выбрал, называют едва ли не худшим из возможных. Политика репрессий и сословного разделения оказалась катастрофична, другого слова не подберешь. Но Кикути Садао не чудовище, которым его пытается представить сегодняшняя пропаганда. Я не могу одобрить его решения. Но я могу их понять.

Тимур опустил взгляд на свои переплетенные побелевшие пальцы.

Понять, да?

Он, надо полагать, тоже должен все понять. Например, зачем клану Хара потребовалось нападать на клан Кидо — внезапно, без объявления вендетты, едва вписываясь в рамки замечательной «древней традиции нашей культуры». Они, одновременно с традиционной битвой в Паутине, поступили менее стандартно: атаковали завоевываемую территорию в реальности, заблокировав доступ к сетям.

Тимур просто должен понять, что бригада ремонтников-пользователей, работавшая в этот день в Паутине Кидо, оказалась в зоне военных действий совершенно случайно. Что никто не пытался переформатировать их сознания, когда обрушивал один остров за другим в системном сбое. Смерти эти были объявлены несчастным случаем. И тем более случаен тот факт, что четверо из дюжины жертв принадлежали одной семье. Канеко.

Вполне понятно, что никто не стал карать Хара за неудачное стечение обстоятельств. Тем более что клан выплатил гильдии-подрядчику компенсацию. А гильдия, понятное дело, позаботилась, чтобы патриархи пострадавших родов получили определенную обычаем виру.

Гильдейский юрист-сетевик, после поднятого матерью Тимура шума, даже сам лично связался с вдовой, чтобы выразить соболезнования в связи с гибелью ее мужа. Предложил оплатить билет до любой планеты на имя Канеко Надежды и ее четырехлетнего сына.

Даже равнодушие прадеда, на которого негаданно свалилась забота о семьях погибших сыновей и внуков, можно понять. У старика не было ни сил, ни денег, чтобы нянчиться еще и с гордостью неуступчивой варварки, на которой вопреки родительской воле женился отец Тимура.

Ну и реакция работодателей, не желавших связываться с молодым врачом, выходящим из декретного отпуска, тоже вполне объяснима. Особенно если врач — иммигрантка во втором поколении, довозмущавшаяся до частичного понижения в правах и имеющая какие-то причины быть недовольной «нашей традиционной культурой».

К славянской диаспоре Надежда не обращалась, они вышли на нее сами. Помогли найти работу — диетологом в одном из центров жизнеобеспечения. Женщина, защитившая диплом по иммунным препаратам последнего поколения, добавляла глюкозу и поливитамины в системы питания. Гормональный хирург, способная с другого конца планеты через Паутину отрегулировать внутренний баланс пациента, работала почти исключительно в реальности, проводя рутинный обход капсул.

Тимур до сих пор помнил: темные залы подземных комплексов, уходящие вдаль ряды хрустальных колыбелей. Мама идет от одной спящей фигуры к другой, склоняясь над панелями управления, сверяя показатели. «Не отставай, Мурр!»

Труд такой считался на Акане не то чтобы неквалифицированным, а просто… не престижным. И вообще — работой второго сорта. Как раз для варваров.

Как там сказала высокая госпожа? «Подавление недовольных» и «политика сословного разделения». Вот именно это, надо понимать, она и имела в виду.

— Мой господин!

Тимур резко вскинул голову в ответ на металлический звон в окрикнувшем его голосе.

— Господин, не молчите.

Кимико поднялась. Скользнула к нему, и движение высокородной княжны было гибким и стремительным, почти хищным. Точно река белоснежного шелка, что нахлынула, затопив собой в одно мгновение всю окружающую действительность. Застыла рядом, так близко, что можно коснуться рукой. На другом конце бесконечной, бездонной пропасти.

— Вам явно есть что ответить. И я желаю это услышать.

Услышать? Услышать, что Хара — клан Глициниевого союза, родственный и дружественный Фудзита? Что бабка вот этой, смотрящей ему в глаза женщины принадлежит к Хара? Что мать ее, владычица Аири, вполне возможно, принимала участие в планировании маленькой междоусобной войны?

Нет. Это высокородной княжне слышать совсем не обязательно.

— Вы, может быть, не помните, госпожа, но около дюжины лет назад в Аканийской Божественной Академии разразился скандал. Широко известный… в узких кругах. Во время случайной проверки, учиненной высочайшей службой безопасности, выяснилось, что один из студентов факультета тактического программирования учится под ложным профилем. Подвох заключался в том, что взломать деканат именно этого факультета должны были быть способны разве что его выпускники. Да и то не все. Тот факт, что студент первого курса смог вставить свое имя в списки, яснее всего говорил: нарушитель оказался именно там, где ему самое место.

Руки госпожи замерли. А Тимур, не глядя на нее, продолжил:

— Декан, собственноручно ставивший защиту, оскорбился. И исключил негодяя. Мать студента, когда пришла в себя после очередной выходки любимого чада, подала апелляцию на имя Кикути Садао, прося восстановить своего сына на том основании, что его способности явно нашли должное применение. Владыка… Наш высочайший, глубоко не понятый властелин не просто ей отказал. Он издал закон. По которому в Академию и прочие высшие учебные заведения официально запрещалось брать студентов варварского наследия. А также тех, чья семья и прошлое не покажутся в должной степени благонадежными.

Он взглянул на собеседницу, ожидая встретить знакомую вежливую заинтересованность. Вместо этого Кимико будто застыла.

— «Циркуляр о кухаркиных детях», — совершенно спокойным голосом произнесла госпожа творец. Почему-то вспомнилось, каким собранным, ничего не выражающим становилось ее лицо перед приступами недомогания.

— Госпожа? Вам дурно? — не на шутку забеспокоился Тимур. Будь оно все неладно, они же сейчас в виртуальности! Тут ведь ничего не может случиться.

— Те, кто не помнит ошибок прошлого, обречены повторять их, — сообщила кому-то Фудзивара О-Кими, не принимая предложенную руку.

Высокородная госпожа напряженно думала. На самом краю поля зрения, уголком глаза Тимур мог заметить вдруг резко активизировавшуюся работу ее сетевого профиля. Точно жужжание пчел за непроницаемым стеклом — где-то совсем рядом встряхнули, всколыхнули Паутину поисковые приложения. Госпожа запрашивала дополнительную информацию.

Голос дамы-творца приобрел напевные, почти былинные интонации:

— В далеком нашем прошлом, еще на старой Земле, до того как появились информационные сети, и генетический синтез, и высокие технологии… Тогда, в древних полусказочных странах самыми опасными из людей считались воины, владеющие боевым искусством. Секреты фехтовальных школ тщательно хранились, а недостойным — например тем, кто обрабатывал землю или занимался торговлей — могли просто запретить прикасаться к оружию. Война считалась привилегией правителей. И знаете, такая политика себя оправдывала. Потому что, даже если родится среди крестьян гениальный фехтовальщик, даже если сумеет он найти учителя, потратит годы — десятилетия! — чтобы достичь истинного мастерства… Он ведь все равно ничего не сможет сделать. Поднимет бунт, найдет соратников, победит сотню самураев. А сто первый убьет его. И ничего в мире не изменится.

Тимур вопросительно молчал. И жена его подняла голову, прямо, твердо взглянула в лицо.

— Для достаточно высокотехнологичного общества пренебрежение отдельными людьми опасно. Для сетевых культур — это самоубийство. Один взбунтовавшийся гений, при имеющихся у нас возможностях, способен своротить судьбу планеты с предначертанной ей исторической орбиты. И поэтому столь важным — критичным! — становится поиск, обучение и контроль всех, действительно всех, кто выказывает признаки выдающихся способностей. Божественная Академия выполняет на Акане эту функцию. Академия была создана, чтобы выполнять эту функцию. Когда владыка Садао росчерком пера исключил целые социальные пласты из программ поиска, лишь вопросом времени стало…

И тут Железный Неко откинул голову. И расхохотался.

Предки великие, Мурр, это еще что за истерика? Возьми себя в руки. Госпожа, твоя супруга, вновь замерла, точно статуя высокородной отстраненности.

— Приношу свои извинения, господин советник. Я прервала ваш рассказ. Пожалуйста, продолжайте.

— Да, продолжать, в общем, и нечего, — попытался совладать с собой Тимур. — Студент Каи упустил свой шанс стать верным подданным и полезным членом общества. Будучи исключенным из Академии, я нашел другие способы продолжить образование. И других людей, которые направили мои способности в удобное для них русло.

Когда-то он за это ненавидел сословие творцов, божественных Кикути, «других людей». Теперь…

Тимур пожал плечами:

— Это все, что мне хочется сказать о владыке Садао. И его политике.

— Вы… — Выразительные, почти танцующие руки Кимико сложились в странном жесте. Запрос значения принес трактовку: элемент медитативной позы, которая должна способствовать поиску понимания. — Вы были тем студентом. Но вам тогда было…

— Одиннадцать лет, — хмыкнул Тимур. — В чем изначально и заключалась проблема. Если бы мне достало терпения дождаться минимального для абитуриента возраста, я бы, скорее всего, с блеском сдал экзамены и учился себе незаметно на общих основаниях. Однако ждать не хотелось, а потому была придумана эта глупая авантюра. Взлом деканата, изменение данных, поступление под аватарой, на несколько лет старше реального возраста. Ну и поимка с поличным в конце второго семестра.

— Духи предков. — В голосе женщины низким эхом отразилась тихая, не вяжущаяся с его легким тоном горечь. — Этот нелепый, бессмысленный, глупый закон! А ведь все могло быть иначе. Я тогда училась на факультете дизайна. Мы могли бы даже встретиться — при других обстоятельствах. И господин мой Нобору — он как раз заканчивал стратегический.

— С кронпринцем Нобору мы именно тогда и встретились, — успокоил супругу Тимур, обходя молчанием ее собственное невольное участие во всей той далеко не веселой и отнюдь не красивой истории. — Госпожа, вам не стоит так волноваться. Прошлое есть прошлое. Его не изменишь.

— Боюсь, я не смогу так просто забыть о том, что могло бы быть. Не думать о развилках, поворотных моментах, — признала госпожа недостатки излишней образованности.

Она все же села, взяла в руки ароматный лечебный напиток.

— Я сказала, что понимаю владыку Садао. И солгала. Этого решения — понять не могу. Да, он хотел закрыть варварам и особенно Новотерре доступ к наиболее ценным нашим разработкам. Шедевры аканийских программистов — единственный поставляемый планетой уникальный продукт. Нас не трогали еще и потому, что никакой альтернативы таким закупкам в метрополии не находили. Но Садао ведь отнюдь не был близорук. Он не мог не видеть. Он…

— Просто испугался, — вынес приговор Тимур. Не уточняя, впрочем, что именно так ужаснуло божественного тирана.

— Странно понимать, что перед тобой точка, в которой повернул ход истории, — задумчиво произнесла вдовствующая владычица. — Даже если ничего уже нельзя изменить.

— Ход истории? — не мог не хмыкнуть Тимур. — Госпожа моя, вы мне льстите.

— Возможно. — Госпожа творец глядела рассеянно, явно получая и анализируя новую сетевую информацию. — Возможно. Но речь ведь не только о вас. И даже не о тех, кого закон коснулся напрямую. Садао начал уничтожение социальных лифтов. Дал понять, что закрывает возможности для вертикального продвижения — и не только для иммигрантов. Ответ был стремителен. И вполне закономерен.

— Ну, — пробормотал себе под нос Тимур, отнюдь не сразу осознавший, каким даром небес оказалось сломавшее ему жизнь постановление для того же деда Богдана, — закономерности этой изрядно помогли.

— Не сомневаюсь. — Она коснулась кончиками пальцев бледных губ, что-то подсчитывая. — Варварские анклавы существовали на Акане едва ли не со времен владыки Нори. Это органичная, жизненно важная часть системы. Изоляция их в последние десятилетия была… Простите, господин. Вам, должно быть, неинтересны все эти умозрительные рассуждения.

Канеко попытался было заверить, что ему очень даже интересно, но без особого энтузиазма. Он уже сожалел о минутной откровенности. Сегодня господин советник был не в форме. Первым под гнетом усталости всегда страдало самообладание.

В этот вечер между ними что-то изменилось. Что-то, чего Тимур не смог бы ни определить, ни даже сказать точно, будет ли оно ему на пользу или же еще больше все усложнит. Укладываясь (наконец!) на отдых, он мимолетно подумал, что слишком драматизирует. Поворотная точка? Да ты просто переутомился, Неко. И слишком увлекся погоней за тенями.

Тимур выбросил возвышенные рассуждения из головы. Вновь вызвал перед глазами список докладов, представленных на рассмотрение совета линейными чиновниками. Канцеляризмы и перечень бюрократических отговорок как нельзя лучше способствовали глубокому беспробудному сну.