@importknig
Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".
Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.
Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.
Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig
Том Шаллер & Пол Уолдман «Ярость белой деревни. Угроза американской демократии»
Оглавление
Пролог. МАЛЕНЬКИЕ ГОРОДА, БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ
Глава 1. СУЩЕСТВЕННОЕ МЕНЬШИНСТВО, ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ УГРОЗА
Глава 2. СЕЛЬСКАЯ РАЗРУХА
Глава 3. ВЕЛИЧАЙШАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ РУКА В ИСТОРИИ
Глава 4. ВОЮЮЩИЕ КУЛЬТУРЫ
Глава 5. МАЛОВЕРОЯТНЫЙ КОРОЛЬ СЕЛЬСКОЙ АМЕРИКИ
Глава 6. УСЛОВНЫЕ ПАТРИОТЫ
Глава 7. РАСА И СЕЛЬСКАЯ МЕСТНОСТЬ
Глава 8. ОТЧАЯНИЕ, РАСТЕРЯННОСТЬ, РАЗОЧАРОВАНИЕ И ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ УПАДОК
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРОВ
Пролог. МАЛЕНЬКИЕ ГОРОДА, БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ
"Друг, Джейсон Олдин записал песню, восхваляющую ценности маленького городка, и радикальные левые осудили его за это. Почему? Потому что они хотят, чтобы каждый маленький городок в Америке был похож на социалистические катастрофы в Калифорнии и Нью-Йорке".
Так начиналось письмо Национального республиканского комитета Конгресса США по сбору средств, отправленное в июле 2023 года в ответ на споры вокруг сингла "Try That in a Small Town", который недавно выпустила звезда кантри Олдин. В тексте песни приводится список предполагаемых либеральных городских ужасов - люди плюют в лицо полицейским, грабят винные магазины, сжигают американские флаги - а также призрак конфискации оружия, и содержится вызов: "Ну, попробуйте это в маленьком городе / Посмотрите, как далеко вы продвинетесь по дороге".
Олдин, чье творчество изобилует избитыми приветами сельской жизни, не был "отменен". На самом деле, его фантазия о насилии мстителей над городскими жителями, которые якобы готовы принести свой преступный хаос в идиллию сельской Америки, стала его самым большим успехом. Консервативные СМИ защищали его, политики-республиканцы хвалили, а песня "Try That in a Small Town" стала самым большим хитом Олдина, заняв первое место в Billboard Hot 100.
Если бы Олдин выпустил свою оду недовольству и самосуду десятилетием раньше, она, возможно, не попала бы в новости, не говоря уже о том, что не вызвала бы таких споров, какие вызвала. Но когда она вышла, когда вражда между сельской и городской Америкой усилилась, а страна шла к президентским выборам, которые обещали еще более глубокий раскол между ними, песня должна была вызвать бурную реакцию. Для республиканцев это был подарок, еще один инструмент, который они могли использовать, чтобы убедить своих сельских сторонников, что "голубая Америка" - это "социалистическая катастрофа", которую нужно бояться и ненавидеть. Критика, которой подверглась песня со стороны либералов, только укрепила этот тезис.
Подводные течения, породившие эти споры, - причина, по которой мы написали эту книгу. Мы стоим на пороге, возможно, самого опасного момента для американской демократии со времен Гражданской войны. После прихода к власти Дональда Трампа в 2016 году большое внимание уделялось белым сельским жителям, однако в ходе дискуссии была упущена жизненно важная политическая истина, которую мы надеемся осветить в этой книге: Демократические привязанности белых американцев в сельской местности ослабевают.
В последние десятилетия сельская Америка сильно пострадала. Накладываясь на культурные обиды, которые почти так же стары, как и наша страна, эти страдания породили мощную антипатию, направленную не только на определенные группы американцев, но зачастую и на саму американскую демократическую систему. Если бы сельские белые американцы были настолько бесправны, как они считают, то их гнев был бы бессилен. Они бы бормотали про себя "Попробуйте сделать это в маленьком городе", предаваясь бессмысленным фантазиям о мести либералам и городским жителям, которых они презирают. Но они не бессильны. На самом деле, в критических ситуациях они обладают большей властью, чем любая другая большая демографическая группа в Америке.
Эта власть уже исказила результаты, к которым приводит наша система, оставив нас в эпохе господства меньшинства, когда - вот лишь один пример - партия, набравшая меньше голосов на семи из последних восьми президентских выборов, сумела собрать в Верховном суде супербольшинство активистов 6-3, которое теперь занято переделкой законов, по которым все мы живем, в соответствии с правым политическим видением, которое подавляющее большинство населения не разделяет. Это правление меньшинства является следствием непропорционально большой власти белых, проживающих в сельской местности, власти, которая часто оправдывается правыми тем, что это самые достойные американцы, наиболее обладающие добродетелью и "ценностями", и поэтому вполне уместно, чтобы их голоса имели большее значение.
Дональд Трамп стал президентом именно благодаря тому, что его голоса имеют большее значение, и если он вновь займет Белый дом, то именно белые сельские жители вернут его туда. Однако, несмотря на то, что угроза американской демократии, которую представляет собой Трамп, стала предметом огромного беспокойства и дебатов, мало кто связал эту угрозу с ее основным источником: сельской белой Америкой.
Назовите силу или импульс, угрожающий стабильности американской политической системы - недоверие к честности выборов, теоретизирование заговоров, приверженность авторитаризму, - и почти всегда среди белых сельских жителей они распространены больше, чем среди тех, кто живет в других местах. Несмотря на то, что они в некотором роде являются наибольшими бенефициарами распределения влияния демократии, сельские белые наименее привержены нашей системе.
Если в разные периоды американской истории некоторые необычайно творческие и прогрессивные движения зарождались в сельских районах, то сегодня большая часть сельской Америки охвачена правой политикой, которая злится, когда должна быть конструктивной, и пассивна, когда должна быть активной. Для многих из самых циничных и злобных персонажей политического мира все это - часть плана: Держите сельских американцев в озлобленном состоянии, и они станут легко манипулируемой силой разрушения, когда демократия не принесет должных результатов. Чем хуже чувствуют себя сельские американцы, тем лучше работает этот план.
Разрушительная сила капитализма поздних стадий нанесла огромный ущерб сельским жителям Америки. Но нас больше волнует то, как на это отреагировала политическая система и, в частности, почему так мало сельских американцев заметили, что их эксплуатируют и обманывают консервативные политики, которых они избирают. Их собственные лидеры развернули сложную пропагандистскую систему, призванную гарантировать, что в каждой проблеме, с которой сталкивается сельская Америка, будут виноваты далекие силы и люди, которые практически не влияют на жизнь сельских американцев. Это лучший способ подогреть недовольство избирателей и сказать им, что решением их проблем всегда будет избрание более консервативных республиканцев, которые будут продолжать тратить больше усилий на разжигание гнева сельских жителей, чем на решение проблем, стоящих перед сельскими общинами.
Поэтому, когда городская Америка страдает от всплеска безработицы или насильственной преступности, правая шумовая машина быстро указывает своим коллективным пальцем на либералов, меньшинства и демократов, которые доминируют в городах. Города, говорят им, - это кошмар разврата и угроза для сельских жителей Америки. Но когда сельская Америка страдает от точно таких же проблем, кого винить? Те самые либералы, меньшинства и демократы из далеких страшных городов. Почти ежедневно на радиостанциях от Мэна до Мауи эти избиратели слышат, как политики-республиканцы и их консервативные союзники в СМИ перенаправляют ярость сельских жителей на "бугимена момента": караваны иммигрантов в этом месяце, критические расовые теоретики в следующем месяце, проснувшиеся профессора в следующем месяце. Хотя большинство сельских жителей представлены на всех уровнях власти консервативными республиканцами, эти чиновники почему-то не несут никакой ответственности за проблемы своих избирателей.
Но Голливуд не убивал семейные фермы и не отправлял производственные рабочие места за границу. Профессора колледжей не засыпали сельские общины горами опиоидов. Иммигранты не закрывали сельские больницы и не приводили в упадок сельскую инфраструктуру. Аутсайдеры и либералы, на которых так много белых сельских жителей направляют свой гнев, не являются теми, кто удерживает их на плаву, и пока они продолжают верить в это, сельские жители не смогут найти свой путь к эффективной форме политики.
Эта книга не претендует на полемику или критику сельских жителей Америки или конкретно белых сельских жителей. Скорее, это предупреждение о растущей проблеме, которую политики и СМИ не желают обсуждать. Сельские избиратели - особенно белые сельские избиратели, которых так восхваляет Дональд Трамп и на которых он строит свое движение "Сделаем Америку снова великой", - представляют собой растущую угрозу для старейшей в мире конституционной демократии. Недовольство и претензии сельских жителей вряд ли можно назвать чем-то новым. Но больше, чем когда-либо в современной истории, выживанию Соединенных Штатов как современной, стабильной, многоэтнической демократии угрожает белое сельское меньшинство, обладающее огромной электоральной властью.
Чтобы эта история была полной, она должна быть рассказана с нескольких точек зрения: с одних достаточно высоких, чтобы увидеть всю страну и десятилетия истории, а с других - непосредственно на месте. Поэтому мы объединили данные об экономическом и физическом благополучии, тенденциях голосования и опросах общественного мнения с нашими собственными репортажами из сельских округов по всей стране, чтобы описать политическую реальность сельской Америки сегодня и то, что она предвещает для остальных. Мы исследуем не только то, что происходит у избирательных урн, но и основы сельской культуры и сельской идеологии. Мы пройдем путь от коллегии выборщиков до угольной провинции Западной Вирджинии, от Закона о доступном здравоохранении до пустыни Аризоны и многих других мест между ними.
История, которая получается в результате, часто бывает неутешительной. Хотя различные части сельской Америки отличаются друг от друга по важным параметрам, в целом их объединяет борьба: ресурсные экономики, где могущественные интересы извлекали богатства и оставляли людей, которые трудились, чтобы их извлечь, практически ни с чем, чтобы показать их десятилетия труда; производственные рабочие места, которые ушли за границу; неадекватное здравоохранение и физическая инфраструктура; ограниченные возможности, которые заставляют талантливую молодежь уезжать; и многое другое. И все это существует в условиях политической пустоты, когда отсутствие реальной конкуренции заставляет демократов верить, что нет смысла пытаться завоевать голоса сельских жителей, а республиканцев - что они могут завоевать эти голоса, даже не пытаясь, и ничего не дать людям, которые их обеспечивают, взамен.
Мы не питаем иллюзий по поводу того, что рассказанная нами история будет благожелательно воспринята в большинстве уголков сельской Америки, равно как и значительной частью национальных СМИ. Эти СМИ годами писали статью за статьей, в которых посетители забегаловок в маленьких городках объясняли, на что они злятся, - так много, что статьи с заголовками типа "В стране Трампа сторонники Трампа все еще поддерживают Трампа" стали клише. Такое освещение настаивает на том, что взгляды этих людей, независимо от того, насколько они тревожны или отталкивающи для космополитов, живущих в прибрежных районах, требуют внимания и уважения. Чувства сельских жителей, даже недемократические, должны всегда подтверждаться и усиливаться.
Некоторые, несомненно, отреагируют на эту книгу, обвинив нас в том, что, будучи двумя космополитами с побережья, мы не имеем права предлагать такую критику политики белых сельских жителей. Это вполне понятная реакция, и, конечно, есть много прекрасных книг, которые мы бы порекомендовали людям, выросшим в сельской Америке, исследующим ее прошлое и настоящее. Но мы взялись за этот проект после многих лет размышлений и разговоров друг с другом о том, как обычная напряженность между сельскими и городскими районами, существовавшая во всем мире на протяжении веков, превратилась в нечто гораздо более опасное. Проще говоря, это проблема, которую больше не может игнорировать ни один американец, где бы он ни жил.
Эта книга задает несколько сложных вопросов: Является ли поддержка американской демократии со стороны белых сельских жителей условной? Если да, то каких условий они ожидают в обмен на то, чтобы оставаться преданными нашему демократическому проекту? И что произойдет, если требования единственной группы, способной держать Америку в заложниках, не будут удовлетворены? Сможет ли наша конституционная система выжить или даже функционировать без согласия и сотрудничества со стороны важнейшего сельского меньшинства Америки?
В конце книги мы даем предварительные ответы на эти вопросы. Но мы также утверждаем, что сельская Америка может переосмыслить себя и свою роль в нашей демократии таким образом, чтобы не только обеспечить лучшее будущее для самих сельских жителей, но и сделать так, чтобы сельская Америка перестала быть якорем, тянущим за собой всю остальную страну.
Мы не предлагаем десятипунктовые планы по переустройству сельских районов. Их достаточно много в аналитических центрах и правительственных отчетах. Но ни один из них не может быть успешным в национальном масштабе без новой политической эры для сельской Америки, которая заменит самоподдерживающееся недовольство более конструктивными действиями, основанными на требованиях перемен.
К сожалению, белым американцам из сельской местности люди, которым они доверяют, ежедневно говорят, что на самом деле им нужно больше ярости и обиды. Им говорят, что их соотечественники, живущие в пригородах и городах, смотрят на них с презрением и что в ответ они должны смотреть на них со своим собственным воинственным презрением. Этот цикл недовольства ведет только вниз - прочь от решения проблем сельских жителей и от функционирующей демократии. Без перемен политика сельской Америки будет становиться все более жестокой и противостоящей основам американской демократии - и все большей угрозой для всех нас.
Глава 1. СУЩЕСТВЕННОЕ МЕНЬШИНСТВО, ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ УГРОЗА
Когда мы навестили Трумана Чафина в его адвокатской конторе в Уильямсоне, Западная Вирджиния, он рассказал нам истории о колоритных и явно виновных клиентах, которых он успешно защищал на протяжении многих лет, а затем настоял, чтобы мы сфотографировались в тюремной камере, ухватившись руками за решетку, словно мы мелкие воришки, пойманные шерифом. Бывший лидер демократического большинства в сенате штата, Чафин живет в просторных апартаментах со своей женой Летицией, известным в штате адвокатом, в здании, которое раньше было зданием суда. Сейчас камера используется как кухня.
После того как в течение многих лет Чафин не принимал участия в выборах, в 2014 году он был смещен с должности, став жертвой республиканской зачистки, в результате которой ГП получила контроль над обеими палатами законодательного собрания штата. Это был ключевой момент в трансформации Западной Вирджинии от однопартийного демократического правления к однопартийному республиканскому, но это было больше, чем просто передача власти. Личный политический бренд, в центре которого было распределение ресурсов через правительство, теперь был лишь воспоминанием.
Машина, созданная легендарным сенатором-демократом от Западной Вирджинии Робертом Бердом, давно ушла в прошлое, как и важность председателя демократической партии округа - должность, которую Чафин занимал на протяжении многих лет в округе Минго. "Председатель округа был здесь рулевым, - сказал он нам, - человеком, который поддерживал все важнейшие отношения, не только предоставляя услуги, но и сохраняя лояльность людей к Демократической партии. "Теперь никто не может согласиться на эту работу".
Но вакуум, образовавшийся в результате угасания местной Демократической партии, не был заполнен активной Республиканской партией. "У республиканцев тоже нет хорошей системы, - говорит Летиция Чафин, - но она им и не нужна".
На самом деле это не так. На протяжении десятилетий округ был твердо демократическим, и эта полоса продолжалась до 2004 года, когда Джон Керри с большим отрывом победил Джорджа Буша-младшего. Но приход Барака Обамы привел к резкому повороту вправо, и на всех последующих выборах перевес республиканцев увеличивался. Сегодня ни один политик не пользуется там большей популярностью, чем Дональд Трамп, и не потому, что за четыре года своего правления он превратил сельскую Америку в рай или выполнил свое обещание вернуть все потерянные угольные рабочие места. Он этого не сделал. Но в таких местах, как округ Минго, мало кто возражает.
Именно этот парадокс побудил нас написать эту книгу и привел в округ Минго - одно из многих сельских мест, которые мы посетили в ходе нашего исследования. У него увлекательная политическая и экономическая история, которая несколько десятилетий назад получила прозвище "Кровавый Минго". Этот период называют "шахтерскими войнами" - серией конфликтов, происходивших на протяжении первых двух десятилетий XX века, в которых шахтеры требовали справедливого обращения против угольных компаний, часто отвечавших на эти требования убийственным насилием.
Члены профсоюзов и их союзники помнят эту историю как историю героизма и угнетения. Но именно Новый курс начал приносить то, за что боролись шахтеры в шахтных войнах, и на короткий период после того, как Франклин Рузвельт ввел в действие свою программу трудовых реформ, казалось, что широкое процветание может прийти в угольные районы. Рузвельт подписал законы, защищающие права на заключение коллективных договоров и ограничивающие злоупотребления со стороны работодателей. Объединенные шахтеры заключили контракты, которые не только улучшали оплату и условия труда, но и предлагали медицинские и пенсионные льготы, а добыча угля по-прежнему требовала огромного количества мужчин, спускающихся под землю, что означало много рабочих мест. В таких районах, как округ Минго, где еще до Великой депрессии царила удушающая бедность, теперь была доступна жизнь среднего класса.
Но в 1950-х годах ситуация начала меняться. Во-первых, автоматизация резко сократила число шахтеров, необходимых для добычи того же количества угля; с каждым новым технологическим прогрессом требовалось все меньше шахтеров. Поскольку хороших рабочих мест с хорошими льготами становилось все меньше, власть профсоюзов начала ослабевать. Затем пришли Рональд Рейган и война с коллективными договорами, после чего распространилось удаление горных пород, осуществляемое с помощью взрывчатки и массивных машин, что еще больше сократило число шахтеров, необходимых для добычи угля, и превратило большие участки живописных холмов Аппалачей в луноподобный ландшафт.
Изменились не только экономика и рельеф местности. "Когда профсоюз был силен, голос исходил от него", - сказал нам Раймонд Чафин, бывший шахтер, который несколько десятилетий назад упал в шахту, сломал таз и чуть не погиб. (Он не родственник Трумана Чафина; в округе много Чафинов.) Но сегодня этот голос становится все тише и тише. Промышленность создала кампанию по связям с общественностью под названием "Друзья угля", чтобы убедить людей в том, что все они едины против экологов и других чужаков. Fox News и другие консервативные СМИ стали доминировать в информационном пространстве. Сегодня традиционный союз между Демократической партией и профсоюзами стал практически неактуальным, потому что оба института в Западной Вирджинии гораздо слабее. "Республиканский оплот, который вы сейчас имеете, - это крепкая хватка", - говорит Рэймонд Чафин.
В округе Минго, как и во многих других местах Аппалачей, становится все меньше шахтеров; по данным штата Западная Вирджиния, в 2021 году в округе насчитывалось всего 296 человек, занятых в угольной промышленности, или около 2 процентов трудоспособного населения. Тем не менее, уголь здесь неизбежно присутствует, его празднуют и почитают повсюду, куда бы вы ни посмотрели. Самое примечательное здание на главной улице Уильямсона - Дом угля, построенный из угля. Осенью вы можете принять участие в забеге Coal Dust 5K Run/Walk, где на финише на бегунов бросают (фальшивую) угольную пыль. Молодые девушки могут прийти в пожарную часть на конкурс "Возлюбленная угольных полей" (Sweetheart of the Coalfields). Центральная средняя школа Минго расположена на шоссе Кинг-Коул. Ее спортивные команды называются "Шахтеры" и "Леди Шахтеры".
Можно утверждать, что уголь стал для Аппалачей скорее проклятием, чем благословением, но это не тот разговор, который многие люди там хотят вести. Старый конфликт между рабочими и владельцами больше не имеет большого значения, потому что во всех отношениях, которые имеют значение, победили владельцы. Тот короткий период, когда уголь действительно предлагал что-то похожее на всеобщее процветание, стал возможен благодаря организации профсоюзов и действиям демократического правительства в Вашингтоне. Нынешний губернатор Западной Вирджинии Джим Джастис - угольный барон и самый богатый человек в штате, который сменил свою партийную принадлежность с демократической на республиканскую. Политики, дающие нечестные обещания вернуть углю былую славу - если это можно так назвать - получают одобрение и вознаграждение на избирательных участках. Мало кто делал это с большей откровенной нечестностью, чем Дональд Трамп, и избиратели в угольной стране съели его; он не просто победил там, он победил с поразительным перевесом. В 2016 году Трамп получил 83 процента голосов в округе Минго. Четыре года спустя они отдали ему 85 процентов своих голосов.
Хотя есть сельские районы, которые не сталкиваются с такими трудностями, как округ Минго, он разделяет эту преданность ГОП почти со всеми другими сельскими округами страны, где большинство составляют белые. Если посмотреть, где Трамп получил самую большую поддержку, то эти места неизменно оказываются сельскими и белыми. Белые сельские жители - это стержень власти республиканцев как на уровне штата, так и на национальном уровне, однако во многих местах, где они живут, образовалась политическая пустота. Демократы больше не могут конкурировать там, а республиканцы могут воспринимать односторонние победы как должное.
Что же получают сельские белые в ответ на все, что они дарят GOP? Почти ничего. Выгоды, которые они получают, почти все эмоциональные, а не материальные. Им льстят, их хвалят, а потом они получают любое удовлетворение, наблюдая за тем, как их партия выигрывает выборы, а их враги впадают в отчаяние. Возьмем, к примеру, опиоидный кризис, который нанес разрушительный урон жителям округа Минго. Хотя некоторые политики пытаются свалить вину за кризис наркомании в Америке на мексиканских иммигрантов, посмотрите на длинный список компаний, которые согласились выплатить Западной Вирджинии более миллиарда долларов в качестве компенсации за этот кризис. Среди них - производители лекарств , такие как Purdue Pharma, три крупных дистрибьютора McKesson, Cardinal и AmeriSourceBergen, а также ведущие розничные сети, включая Food Lion, CVS, Walgreens и Walmart.
Округ Минго страдает от целого ряда экономических, социальных и медицинских проблем. Будучи небольшим штатом, Западная Вирджиния перепредставлена как в Сенате США, так и в Коллегии выборщиков. Благодаря многочисленному белому населению, состоящему из "синих воротничков", и глубоким традициям горнодобывающей промышленности Западная Вирджиния является тем самым "пролетным" штатом, который СМИ регулярно восхваляют и прославляют как хранилище истинных ценностей "глубинки". К сожалению, политики штата - раньше демократы, теперь республиканцы - используют опасения жителей Западной Вирджинии, что их образ жизни и ценности вытесняются ценностями жителей более динамичных, расово разнообразных и космополитичных городов и штатов.
Совокупный эффект этих тенденций, несомненно, заставляет жителей таких мест, как округ Минго, чувствовать себя обойденными, отчаявшимися и даже озлобленными, несмотря на победу на выборах. Распространяясь по малым городам и графствам США, эти страхи и обиды подрывают демократические обязательства сельских белых американцев перед старейшей в мире конституционной республикой.
Четыре фактора компаундирования
С момента прихода к власти Дональда Трампа мало какая группа граждан удостоилась более пристального внимания со стороны рукоплещущих журналистов и обозревателей, чем сельские американцы, особенно недовольные сельские белые избиратели. В тот же период политические обозреватели начали открыто беспокоиться о судьбе и даже выживании американской демократии. Почему-то почти никто не заметил, что эти два явления связаны между собой.
И они связаны между собой. Как мы утверждаем, серьезные проблемы, с которыми сегодня сталкиваются сельские белые американцы, заставляют слишком многих из них терять веру в американский проект, причем настолько, что некоторые отказываются от жизненно важных норм, традиций и институтов, лежащих в основе старейшей в мире конституционной демократии, или даже ставят их под угрозу. Четыре взаимосвязанных фактора вызывают кризис демократической поддержки среди белых сельских жителей, который, в свою очередь, подрывает американскую демократию потенциально катастрофическими способами.
Белое отчаяние
Первая заключается в том, что белые жители сельских районов - часто, но не всегда по причине, - все больше недовольны своей жизнью и средствами к существованию. Стагнация населения, экономический спад и проблемы со здравоохранением опустошили тысячи малых городов, поселков и округов Соединенных Штатов. Нищета, безработица, бездомность, преступность, закрытие предприятий, провалы в работе правительства, наркомания и смертность, а также общее отчаяние - все это растет в так называемом американском сердце. Растет и чувство гнева, беспомощности и отчаяния. По мере того как растет их отчаяние - и несмотря на сотни государственных и федеральных программ, специально направленных на помощь сельским общинам, - белые жители сельских районов начинают сомневаться в своей приверженности американской политической системе, которая, по мнению многих из них, больше не отвечает их потребностям.
Превзойти политическую власть
Однако, в отличие от других демографических подгрупп, сельские белые обладают огромной властью в американской политике. Эта власть является вторым усугубляющим фактором, поскольку она дает белым сельским жителям необычные рычаги для того, чтобы склонять политику и политиков к своей воле. С момента возникновения джексоновской демократии почти два века назад белые сельские жители пользовались статусом, который мы называем "существенным меньшинством", потому что они смогли добиться уступок от правительств штатов и особенно национального правительства, чего не могла бы сделать ни одна другая группа граждан их численности. Под этим мы подразумеваем, что обе основные партии слишком часто должны были угождать или, по крайней мере, умиротворять белых сельских жителей, если у них была хоть какая-то надежда на создание и поддержание своих программ правления.
Действительно, благодаря сочетанию рабства и систематического подавления избирателей из числа чернокожих мужчин даже после окончания Гражданской войны и ратификации Пятнадцатой поправки белые сельские жители сохраняли огромную власть на протяжении всего XIX века. Даже после того, как по результатам переписи населения 1920 года Соединенные Штаты перестали быть страной с преобладанием сельского населения, сельские белые продолжали составлять внушительное большинство, которое пользовалось властью, раздутой за счет неравенства, на протяжении всего двадцатого века. Сенат США уже давно наделяет сельские штаты и сельских избирателей внутри штатов большим правом голоса. В меньшей степени это относится и к процессу выбора президентов США в коллегии выборщиков. Между тем, и по сей день герриманские округа часто наделяют белых сельских жителей правом голоса в законодательных органах штатов и Палате представителей Конгресса США, которое в противном случае не было бы обеспечено их численностью. Только в последние десятилетия избирательная власть сельских белых начала ослабевать, и только потому, что доля сельских белых неуклонно сокращается. В стране, которая примерно на 20 процентов состоит из сельских районов, причем четвертая часть этих 20 процентов - небелые люди, сельские белые сегодня составляют около 15 процентов всего населения США. Сельские белые обладают силой, превосходящей их численность, и, несомненно, могли бы улучшить свои общины, если бы использовали эту силу разумно.
Почитание культуры и ценностей белых
Третий усугубляющий фактор - постоянное почитание культуры и ценностей белых сельских жителей как неким образом превосходящих ценности почти всех остальных групп американцев. Жители маленьких городков рефлекторно превозносятся и почитаются как политиками, так и обозревателями. Этих "сердечных" людей, живущих в "пролетных" штатах и графствах, неоднократно превозносят как "настоящих американцев", но в то же время жалеют как людей, которых несправедливо не уважают, высмеивают или снисходительно относятся к ним, несмотря на то что они якобы представляют все то благородное и хорошее, что есть в Соединенных Штатах. К сожалению, мифический статус, которым наделены сельские жители, и особенно сельские белые, предоставляет им более широкое поле для демократического трансгрессивного поведения, которое нарушает некоторые из основных принципов любой плюралистической, свободной, справедливой и функционирующей политико-избирательной системы.
СМИ провоцируют белых
Наконец, четвертый фактор обусловлен тем, что сельские лидеры, политики-республиканцы и их консервативные союзники в средствах массовой информации неоднократно запускают худшие инстинкты и самые глубокие страхи сельских белых американцев. Ежедневно по кабельным новостям и ежечасно по разговорным радиостанциям белых сельских жителей предупреждают, что они находятся в осаде. Им постоянно твердят, что ужасные люди, живущие в наших городах и управляющие ими, - расовые и религиозные меньшинства, феминистки, гомосексуалисты, белые либералы и демократы в целом - угрожают выживанию традиционалистских, белых, христианских ценностей, почитаемых многими жителями сельских белых районов. Политики - от Дональда Трампа до Дж. Д. Вэнса и Марджори Тейлор Грин - любят обвинять почти в каждой проблеме - местной, государственной или национальной - страшных людей, живущих в далеких городах, чья жизнь и ценности, как нам говорят, разрушают нацию, построенную жителями маленьких городков, богобоязненными и размахивающими флагами.
-
В совокупности эти четыре фактора усиливают влияние друг на друга, заставляя белых американцев из сельской местности все больше сомневаться в своей приверженности американскому проекту. Белые сельские жители, страдающие от экономических трудностей и сталкивающиеся с серьезными кризисами в области здравоохранения, могут вполне обоснованно отчаиваться от ситуации, в которой находятся они и их общины. Теоретически, обладая огромными электоральными и мифическими возможностями, они могут призвать к порядку местных, государственных и национальных политиков. К сожалению, слишком часто белых сельских жителей успокаивают побрякушками культурной войны, которые им по дешевке продают те самые политики, которых они избрали и которые должны были бы более предметно заниматься проблемами экономики и здравоохранения, от которых страдают многие маленькие, малонаселенные города и округа, - тем самым увековечивая порочный круг отчаяния. Готовность белых сельских жителей отказаться от существенной повестки дня по улучшению местной жизни в пользу удовлетворения культурных претензий вызывает недоумение.
К сожалению, сельские небелые жители сталкиваются с более серьезными экономическими и медицинскими проблемами, чем сельские белые, но многие эксперты и политики не обращают на это внимания. Действительно, за исключением опиоидной зависимости и самоубийств с применением огнестрельного оружия, проблемы, с которыми сталкиваются белые жители сельских районов, бледнеют по сравнению с проблемами четверти небелых американцев, проживающих в сельской местности. Но страдания чернокожих, латиноамериканцев и особенно коренных американцев, живущих в сельской местности, остаются практически без внимания, поскольку эти группы не относятся к "существенному меньшинству".
Озлобленные своими реальными проблемами, кипящие от обид, как реальных, так и мнимых, и при этом обладающие огромной политической властью, сельские белые, манипулируемые эгоистичными мотивами таких опытных авторитаристов, как Трамп, и растущим легионом подражателей, теперь представляют собой растущую угрозу состоянию и судьбе американской демократии. Ведь именно благодаря своей возвышенной власти и статусу, когда сельские белые граждане начинают сомневаться в обоснованности или полезности демократических норм и традиций, конституционные столпы американской демократии начинают шататься. От сомнений в легитимности выборов до разглагольствований о вакцинах и тайных педофилиях, от оправдания терактов 6 января внутри страны до ксенофобии по отношению к гражданам, которые выглядят, говорят или молятся не так, как они, - недемократические и порой насильственные импульсы, исходящие из сельских белых уголков США, грозят подорвать и, возможно, положить конец демократическому эксперименту Америки.
Четырехсторонняя угроза
Когда мы делаем заявления об угрозах, исходящих от недовольных, наделенных властью, спровоцированных сельских белых граждан, мы делаем это не случайно. Мы также не предлагаем такие утверждения на основе простого утверждения или без обоснования: На самом деле, в ходе работы над этой книгой мы приводим множество общедоступных опросов и исследований в поддержку наших грозных предупреждений о растущих антидемократических импульсах, исходящих из сельской Белой Америки.
Эти угрозы, эти импульсы принимают четыре взаимосвязанные формы.
Расизм, ксенофобия, антигородское презрение и антииммигрантские настроения
Во-первых, белые сельские жители - это демографическая группа, которая с наименьшей вероятностью примет понятия плюрализма и инклюзии в Соединенных Штатах, переживающих в настоящее время быстрые демографические изменения. Белые сельские жители проявляют уникальную враждебность по отношению к расовым и религиозным меньшинствам, недавним иммигрантам и городским жителям в целом.
Белые жители сельской местности выражают повышенные опасения по поводу растущего культурного влияния иммигрантов, меньшинств, феминисток, ЛГБТК+ американцев и людей, живущих в городах. По сравнению с жителями городов и пригородов, гораздо меньшая доля сельских американцев считает, что большее разнообразие сделало Соединенные Штаты сильнее, и гораздо большая доля описывает иммигрантов как "бремя для нашей страны". Только четыре из десяти сельских белых республиканцев говорят, что ценят разнообразие в своих сообществах - самая низкая доля среди всех подгрупп. Сельские американцы менее склонны верить в существование систематического расизма и привилегий белых в Соединенных Штатах. Белые мужчины из сельской местности, в частности, испытывают сильную "привязанную к месту" неприязнь к американцам, живущим в других частях страны. Сельские жители чаще, чем жители городов и пригородов, утверждают, что американцы, живущие в других частях страны, не понимают проблем, с которыми сталкиваются их общины, и не разделяют их ценностей.
Принятие заговоров за факты
Во-вторых, сельские белые являются самой конспирологической когортой в стране, и их отказ принять основные факты или научные знания мешает нации вести рациональный, информированный дискурс по целому ряду вопросов. Белые сельские жители демонстрируют самую высокую поддержку отрицания выборов, антинаучного Ковида-19 и сопротивления вакцинации, заговоров против родословной Обамы и неумных заявлений QAnon.
В частности, сельские белые чаще всего считают, что выборы 2020 года были украдены у Дональда Трампа. Они более скептически относятся к науке в целом и к безопасности и спасительной силе вакцин, таких как вакцина Ковид-19. Они чаще всего соглашаются с утверждениями QAnon о том, что правительство контролируется гнусными агентами "глубинного государства", некоторые из которых похищают и растлевают детей. А сельские жители чаще всего верят, что Барак Обама родился не в США и поэтому был незаконнорожденным президентом.
Недемократические и антидемократические убеждения
В-третьих, опросы и исследования подтверждают, что сельские белые выражают самый низкий уровень поддержки давних и основных демократических принципов. Они реже всего одобряют сдвоенные конституционные принципы разделения властей и сдержек и противовесов между ветвями власти; меньше всего поддерживают основные избирательные права и доступ к голосованию; и регулярно отвергают такие устоявшиеся принципы управления, как власть на уровне штата и верховенство государства.
К сожалению, сельские американцы реже поддерживают свободную прессу, чаще принимают авторитарных деятелей и бесконтрольную президентскую власть, и больше поддерживают агрессивную полицейскую и антииммигрантскую политику. Они выражают большую поддержку движениям белых националистов и белых христианских националистов. Шерифы, избранные в сельских округах, все чаще считают, что они могут и должны действовать вне рамок законов штата или страны.
Оправдание насилия
Наконец, ни одна группа американцев не может похвастаться более высокой степенью поддержки или оправдания насилия как подходящего средства выражения общественного мнения и принятия решений. От защиты внутренних террористов, напавших на Капитолий США 6 января 2021 года, до призывов вернуть Трампа в Белый дом недемократическим путем - сельские белые чаще всего оправдывают и даже одобряют применение политического насилия.
Действительно, слишком часто антидемократические настроения сельских жителей переходят в насильственные рефлексы. Сельские жители чаще предпочитают насилие демократическому обсуждению для решения политических споров и чаще других призывают восстановить Дональда Трампа в должности президента после января 2021 года - если потребуется, силой. Согласно одному из опросов, сельские белые чаще всего говорят, что "истинным американским патриотам, возможно, придется прибегнуть к насилию, чтобы спасти нашу страну". Сельские белые также быстрее оправдывают или оправдывают теракт в Капитолии США, совершенный 6 января.
-
По отдельности каждая из этих угроз серьезная. Но вместе они представляют еще большую опасность, поскольку часто взаимосвязаны и взаимно усиливают друг друга. Отношение или поведение одного типа часто приводит к появлению других или перетекает в них.
Возьмем, к примеру, человека, который испытывает страх, осознанный или скрытый, по отношению к иммигрантам. Это проявление первой угрозы. Конечно, такой человек более восприимчив к ложным, заговорщическим утверждениям о том, что иммигранты голосуют незаконно. Отсюда он может начать сомневаться в легитимности выборов, поддерживать недемократические попытки ограничить доступ к бюллетеням и, возможно, преследовать сотрудников избирательных комиссий. В этот момент такому человеку будет гораздо проще поддержать попытки угрожать, запугивать или даже причинять вред этим должностным лицам.
Ни одна из этих угроз не существует сама по себе. И, как и в случае с четырьмя сложными факторами, каждая из этих четырех угроз способна усилить некоторые или все остальные. Эта каталитическая связь является, пожалуй, самым опасным эффектом, поскольку, как предупреждают исследователи демократии, как только демократические антипатии приходят в движение и начинают набирать обороты, они могут достичь такой степени, что их невозможно будет обратить вспять.
Более того, эти четыре импульса заставили миллионы сельских белых принять радикальные и реваншистские идеи, включая, но не ограничиваясь, решения белых националистов и христианских националистов, которые в худшем случае могут привести к насилию (а в некоторых случаях уже привели). Четырехкратная угроза, которую сельские белые представляют для американской демократии, серьезная и растущая.
Состояние и судьба американской демократии
Да, сельская Америка переживает трудности. Сокращение численности населения, экономический застой и серьезные проблемы со здоровьем угрожают жизни и средствам к существованию жителей небольших городов и малонаселенных округов страны. Большое количество молодых людей покидает родные сельские районы, где они выросли, в поисках новых возможностей. Это кризис, происходящий в сельской Америке, и ответственность за его преодоление лежит на каждом гражданине, независимо от расы и места проживания. К сожалению, кризис, происходящий в сельской Белой Америке, усугубляет кризис, исходящий из нее. Нелиберальные идеи и тенденции не ограничиваются сельскими районами, и, конечно, миллионы сельских жителей почитают демократические институты и традиции Соединенных Штатов. Но сегодняшние угрозы американской демократии имеют отчетливо сельский оттенок. Усугубленное экономическими проблемами и проблемами здравоохранения, разрушающими центральную часть страны, недовольство сельских жителей превратилось в гражданскую и конституционную пороховую бочку. Благодаря своим двойным полномочиям - математически раздутой электоральной власти и основанному на мифологии политическому почтению, которым они пользуются, - сельские белые граждане способны подорвать нашу конституционную демократию или, по крайней мере, нанести серьезный ущерб давним и общепринятым демократическим нормам и традициям.
Никому, ни сельским жителям, ни другим, не поможет то, что политики-республиканцы - включая тех, кто представляет сельские округа, районы и штаты, но не ограничиваясь ими - регулярно разжигают недовольство сельских белых в угоду своим корыстным целям. В погоне за голосами избирателей, взносами на избирательные кампании, вниманием СМИ и переизбранием эти политики намеренно усиливают недовольство сельских жителей. Печально, но факт: их манипулятивное и деструктивное поведение работает, освобождая сельских политиков от разработки и реализации политики, направленной на лечение того, что нездоровится сельским сообществам. С политической точки зрения, этим политикам гораздо проще и эффективнее использовать триггеры культурной войны, чтобы запугать и разозлить сельский электорат и заставить его поддержать их, чем действительно заслужить их голоса и доверие, улучшая повседневную жизнь своих избирателей.
После президентских выборов 2020 года редко говорят о том, что, потерпев поражение, Дональд Трамп потерял позиции почти во всех демографических подгруппах после своей победы на выборах 2016 года, за исключением белых сельских жителей, среди которых его поддержка выросла за прошедшие четыре года. Авторитарный вызов конституционному порядку, брошенный Трампом сельским населением, представляет собой не что иное, как экзистенциальную угрозу состоянию и судьбе американской демократии.
Однако до сих пор - несмотря на многочисленные публичные свидетельства о том, как растущая антипатия сельских белых граждан угрожает американскому управлению и нашему плюралистическому обществу, - мало кто из политических обозревателей осмеливался определить или предупредить нацию о надвигающейся опасности, исходящей от "основного" сельского белого меньшинства. Если выживание американской политической системы имеет значение, то коллективное молчание этих политиков и обозревателей - их почти всеобщее нежелание, если не отказ, назвать эту экзистенциальную угрозу по имени - не может больше продолжаться.
Глава 2. СЕЛЬСКАЯ РАЗРУХА
В штате Нью-Йорк Рой Хольцер из Уилмингтона и Шон Гиллиланд из Уиллсборо являются типичными сельскими городскими управляющими. Их офисы в графстве Эссекс сдержанны и лишены тех фотографий на "стене славы", где они позируют с видными политиками штата или страны, которые предпочитают многие избранные чиновники. Супервайзер - это в основном неблагодарная работа на переднем крае местного управления: Вы оказываете общественные услуги, боретесь за скудные доходы и решаете местные политические споры. Большинство ваших избирателей - соседи по дому, а некоторые знают вас с детства. Когда вы приходите на работу в мэрию, лучше всего проверить свое эго на входе.
Уилмингтон и Уиллсборо - два из восемнадцати населенных пунктов округа Эссекс. Уилмингтон находится в двенадцати милях к востоку от озера Плэсид, в тени горы Уайтфейс - места проведения зимних Олимпийских игр 1932 и 1980 годов, где спускались на горных лыжах, а также постоянного места притяжения для любителей зимних лыж и летних походов. В восточной части округа, на идиллических берегах озера Шамплейн, расположены пристани Уиллсборо и причалы на берегу озера, которые являются популярным пристанищем для лодочников и любителей рыбалки.
Эссекс - это округ, который играет решающую роль в президентской политике: Фактически, это один из восьми округов США, в которых побеждал каждый президент в течение последних семи избирательных циклов подряд, начиная с победы Билла Клинтона на перевыборах в 1996 году и заканчивая победой Джо Байдена в 2020 году. (Только три округа в настоящее время имеют более продолжительную активную полосу. Хольцер и Гиллиленд - республиканцы, поддерживающие представителя США Элизу Стефаник и президента Дональда Трампа. Но ни один из них не является идеологическим фанатиком. Управление и политика, а не разногласия, определяют их повседневную жизнь. "Уилмингтон - это тот город, по которому многие люди тоскуют, особенно сейчас, когда наша страна находится в таком состоянии", - с гордостью говорит Хольцер, отмечая, что в его городке живут республиканцы, демократы и независимые. "Вы все еще можете пойти в местную кофейню, поспорить с кем-то, а потом провести с ним весь день на рыбалке. В конце концов, если у вас есть личная проблема, люди придут к вам на помощь. Вот что так здорово в жизни в Уилмингтоне".
Хольцер и Гиллиленд - местные жители, родившиеся и выросшие в этих городах, и имеют глубокие семейные корни. Прапрапрадед Хольцера был городским управляющим в 1800-х годах. К восемнадцати годам Хольцер основал местную газету и выиграл выборы в городской совет Уилмингтона. В течение двадцати двух лет он и его жена владели и управляли небольшой бакалейной лавкой, которую недавно продали племяннику Хольцера, а не корпоративной сети. Корни Гилланда уходят еще глубже. Гилланды до сих пор владеют фермой на дороге, носящей их фамилию, а предки Шона буквально заселили город: Уилл", от которого происходит название "Уиллсборо", - это имя первого европейского поселенца, Уильяма Гиллиленда (его имя пишется с одним меньшим "л"), прибывшего в город в 1765 году. Его портрет украшает главный зал ратуши, где проходят слушания местных судов и заседания городского совета.
Хольцер и Гиллиленд обеспокоены работой служб неотложной помощи, но их ситуации несколько отличаются из-за близости этих двух городов к жизненно важным медицинским учреждениям. В октябре 2022 года компания Adirondack Health объявила, что хочет закрыть отделение неотложной помощи Мемориальной больницы Лейк-Плэсида, которое уже сократило свою работу до половины дня. Хольцер по понятным причинам был в панике, думая о том, что это решение будет означать для его избирателей. "Я возглавил борьбу с этим, потому что меня это очень бесит", - сказал он. Хольцер отвергает утверждения Adirondack Health о том, что скорая помощь приносит убытки. Он даже загнал в угол губернатора штата Нью-Йорк Кэти Хочул за два месяца до нашей беседы с ним, когда она посетила Лейк-Плэсид для участия в Университетских играх. Как бывший врач скорой помощи, Хольцер знает, что если LPMH закроет отделение неотложной помощи, машины скорой помощи и жители района будут вынуждены ехать либо на сорок минут на запад, в Саранак-Лейк, либо на тридцать минут на юго-восток, в Элизабеттаун, где находится спутниковый центр Champlain Valley Physicians Hospital, либо почти час добираться до регионального больничного комплекса CVPH в Платтсбурге, в соседнем округе Клинтон. Избирателям Гиллилланда в Уиллсборо, напротив, повезло, что они живут ближе к Элизабеттауну и Платтсбургу. (CVPH - это даже не нью-йоркская сеть; она принадлежит и управляется системой Университета Вермонта, расположенной в Берлингтоне, на берегу озера Шамплейн).
Как бы близко от ближайшей больницы ни жили их избиратели, и Хольцер, и Джиллиленд сталкиваются с проблемой удержания квалифицированного персонала служб экстренной помощи. Оба города давно полагаются на добровольцев, но их число сокращается и стареет. "Нельзя, чтобы этим занималась кучка семидесятипятилетних стариков", - говорит Гиллиленд, пожимая плечами. Но округ Эссекс просто не может позволить себе миллионы, которые потребовались бы для найма профессионального штата врачей скорой помощи на полный рабочий день. Поэтому графство подало заявку и выиграло шестимиллионный грант от штата Нью-Йорк на реализацию экспериментальной переходной программы, первоначально ориентированной на четыре из восемнадцати городов графства. (По истечении срока действия гранта Эссекс перейдет на модель совместного финансирования, при которой округ будет покрывать расходы на выплаты техникам скорой помощи (пенсионные взносы, медицинские страховки), но каждый из городов округа Эссекс будет оплачивать почасовую зарплату техников скорой помощи, когда они работают в своем городе. "Это гораздо дешевле, чем нанимать штатного сотрудника", - пояснил Гиллиленд.
Руководители сельских районов по всей стране сталкиваются со многими из тех же проблем, что и инспекторы Рой Хольцер и Шон Гиллиленд, - от поиска творческих решений в области финансов до поддержания качества учреждений и услуг. Более половины сельских больниц по всей стране в настоящее время работают в минус, а сотни других закрылись совсем. Закрытие одного отделения неотложной помощи или неспособность амбулаторной службы быстро доставить пациента в отделение скорой помощи может иметь последствия для жизни и смерти. Даже в сельских населенных пунктах, обладающих активами, которым завидуют другие сельские города (например, Уилмингтон и Уиллсборо), борьба государственных и частных организаций за сохранение жизненно важных служб - обычное дело.
Аналитические центры, правозащитные группы и правительственные агентства опубликовали бесчисленное количество отчетов о разрушении сельских районов Америки. Многие из этих исследований появились еще до президентской кампании Дональда Трампа, которая сама по себе вызвала новый виток внимания к сельскому кризису со стороны государственных чиновников и СМИ. Сегодня малые города и округа страны сталкиваются с целым рядом болезненных, а порой и смертельно опасных социально-экономических проблем: сокращение численности населения, экономические трудности, разрушающаяся инфраструктура и эпидемия "смертей от отчаяния", вызванных самоубийствами с применением огнестрельного оружия и передозировкой опиоидов.
В этой главе мы расскажем о проблемах, с которыми сталкивается современная сельская Америка. Экономические и медицинские проблемы, с которыми сталкиваются сельские жители Америки, имеют не только прямое, но и косвенное значение, поскольку упадок многих сельских общин заставил многих белых сельских жителей усомниться в том, что американская политическая система служит им должным образом и в достаточной степени.
Стагнация населения
Начнем с сокращения численности населения. Население сельских районов либо сокращается, либо растет гораздо медленнее, чем в остальной части страны. Рост населения в США в 2010-х годах составил всего 7,4 % и был самым медленным за все десятилетие с 1930-х годов. Однако рост был неравномерным: Городские и пригородные районы увеличились на 21 миллион человек, в то время как сельские районы сократились на 226 000 человек. Пятью штатами с наибольшим сокращением численности нестоличного населения в 2010-х годах были, в порядке убывания, Западная Вирджиния, Иллинойс, Луизиана, Арканзас и Пенсильвания.
В период с 2010 по 2020 год более половины всех округов США, 53 %, потеряли население. Поскольку за этот период выросло 81 % городских районов, большинство сократившихся округов были сельскими. Фактически, две трети сельских округов - 1326 - потеряли население за последнее десятилетие. Большинство этих потерь населения произошло в "хронически бедных" сельских округах, в которых, по классификации Министерства сельского хозяйства США, с 1980 года не менее 20 процентов жителей постоянно живут ниже национального уровня бедности.
Шесть десятилетий назад в американский политический лексикон вошел термин "бегство белых". В ответ на расовую интеграцию городские белые бежали в пригороды в поисках большей земли, больших домов и более низких налогов, а также чтобы воссоздать городские белые общины, существовавшие до того, как Великая миграция привела миллионы афроамериканцев на север. Сегодня бегство белых принимает новую форму и направление: Сотни тысяч сельских белых переселяются в более разнообразные и густонаселенные пригороды и города. Более того, 42 процента сельских жителей сообщают, что знают кого-то, кто недавно переехал из их общины.
Молодые американцы покидают сельские районы, лишая сельскую Америку ее самого ценного актива - будущего. В 2010 году социологи Патрик Карр и Мария Кефалас опубликовали книгу Hollowing Out the Middle: The Rural Brain Drain and What It Means for America" ("Утечка мозгов в сельской местности и ее значение для Америки"). Они опросили сотни жителей небольшого сельского городка в Айове и выяснили, что сельские родители и школьные учителя вкладывают необычные ресурсы в своих самых перспективных подростков - тех, кто с наибольшей вероятностью поступит в хорошие колледжи и никогда не вернется домой. "Эмиграция подпитывается региональной системой фильтрации, которая заставляет одних молодых людей оставаться, а других - уезжать", - заключили Карр и Кефалас. "Учителя, родители и другие влиятельные взрослые отбирают молодых людей, которым суждено уехать, и игнорируют тех, кто, скорее всего, останется или вернется".
Общенациональный опрос, проведенный Университетом Нью-Гэмпшира в 2018 году, показал, что 61 процент взрослых респондентов, проживающих за пределами города, сказали, что "посоветовали бы подросткам переехать". Лишь 40 процентов взрослых, проживающих в городах, говорят то же самое. Никто не может винить корыстных родителей и учителей за то, что они призывают своих лучших и способных подростков искать более перспективное будущее, даже если это означает экспорт лучших человеческих ресурсов сельской Америки в города. "Если принять во внимание запущенность и старение многих американских городов, становится очевидным, что легких решений не предвидится", - пишет Грейси Олмстед, журналист из Айдахо и автор книги Uprooted: Recovering the Legacy of the Places We Left Behind" ("Восстановление наследия мест, которые мы оставили"). "Но одно можно сказать наверняка: Если мы не сможем убедить некоторых из этих молодых людей остаться, переехать или вернуться, у нас не будет шанса найти эти решения".
Во время наших путешествий мы слышали похожие истории. Мила Бесич поделилась своим опытом, когда она была старшеклассницей в Супериор, штат Аризона, небольшом, большинстве латиноамериканском сельском городе в так называемом Медном коридоре штата, которым она сейчас руководит в качестве мэра города. "Если бы вы приехали в Супериор десять лет назад, все было заколочено. Когда я заканчивала школу, этот город был в запустении. Он был в упадке", - сказал нам Бесич. Мой школьный психолог говорил: "BHP [одна из горнодобывающих компаний, работающих в этом районе] все закрывает. Здесь вообще не будет никакой добычи". Вы, ребята, лучшие в своем классе. Убирайтесь к черту отсюда. Мы обеспечим вам столько стипендий, сколько сможем. Для вас здесь ничего не будет".
В нескольких сотнях миль к северо-востоку, в округе Апачи штата Аризона, в день выборов 2022 года кандидат в члены Совета нации навахо Шона Энн Клау беседовала с нами, приветствуя избирателей, направлявшихся голосовать на ее местный избирательный участок в Чинле. Когда мы спросили, является ли утечка мозгов проблемой в резервации, она ответила: "Да, является. И я говорю лично, потому что у меня есть сын и дочь, и они оба живут за пределами резервации". Ее сын служит в ВВС США, а дочь живет в Фениксе. "Она хочет открыть свое дело. Она собирается учиться на косметолога. Она считает, что сфера услуг - это то, чего у нас нет в резервации Навахо. У нас нет салона, нет парикмахерской".
Но Клоу уверена, что ее дети вернутся. "Я действительно чувствую, что они укоренились", - с тоской сказала она. "Я не сомневаюсь, что они вернутся. А когда вернется мой сын, он займет мое место здесь как лидер и поведет свой народ. Вот насколько велика моя вера. Потому что я был воспитан в традиционном духе моей бабушкой и моим дедом в хогане с земляным полом [традиционное бревенчато-грязевое жилище навахо]. Поэтому приверженность служению, общине и семье очень важна для нас". Кого выиграла выборы от отделения Чинле и теперь занимает одно из двадцати четырех мест в Совете навахо.
В Малоуне, небольшом городе с населением около пятнадцати тысяч человек в округе Франклин, штат Нью-Йорк, мы расспросили городского управляющего Андреа Стюарт о четырех детях, которых они с мужем вырастили вместе. Ни один из них до сих пор не живет в этом районе, сказала она нам. Общая нить, связывающая истории Бесича, Клау и Стюарт, заключается в том, что они являются представителями среднего класса, образованными местными лидерами. Дети менее удачливых сельских родителей тоже могут покинуть дом, но, конечно, вероятность того, что у них будет стимул и ресурсы для этого, ниже.
Ковид-19 заставил американцев пересмотреть свои жилищные условия, и демографы задумались, не может ли пандемия вызвать оживление сельской местности. Репортеры писали о состоятельных пенсионерах и профессионалах, работающих на удаленной работе, которые меняют дорогие городские квартиры на буколические сельские дома. Но последствия приезда новых жителей оказались неоднозначными. С одной стороны, продажа жилой и коммерческой недвижимости повышает стоимость существующих домовладений и предприятий, принося прибыль местным агентам по недвижимости, строителям и ритейлерам. С другой стороны, новоприбывшие редко приводят с собой детей, чтобы заполнить пустующие места в сельских школах.
Подобная история повторяется по всей стране: Как бы ни были привязаны сельские жители к своим домам, они сомневаются, что молодые люди смогут построить процветающее будущее, если не покинут их. По всей Америке сокращение численности сельского населения вынуждает многие общины закрывать и объединять свои школьные округа. Но объединение школ представляет собой уникальную проблему для сельских родителей и общин по одной простой причине: Их дети школьного возраста живут гораздо дальше друг от друга, чем ученики в более густонаселенных пригородных и городских районах. Таким образом, объединение сельских школ вынуждает учеников закрытых учреждений преодолевать большие расстояния.
Став новым губернатором Западной Вирджинии в январе 2005 года, консервативный демократ Джо Манчин, выросший в Фармингтоне, городке с населением около восьмисот человек, когда Манчин был еще мальчиком, сразу же установил правила, призванные защитить сельских школьников от слишком долгого пребывания в школьных автобусах. Согласно правилам Манчина, время поездки на автобусе в один конец для учеников начальной школы не должно превышать тридцати минут, для учеников средней школы - сорока пяти минут, а для старшеклассников - одного часа.
У округа Минго в Западной Вирджинии не было другого выбора, кроме как объединиться. Как и многие другие сельские округа, Минго терял население на протяжении семи последних десятилетий. Сегодня в нем проживает около 23 000 человек, что вдвое меньше, чем в 1950 году, когда округ достиг своего пика численности. (Для сравнения, население страны с 1950 года выросло более чем в два раза). Поскольку в каждой из четырех средних школ округа было много свободных мест, расходы на содержание и обслуживание всех четырех учреждений стали слишком обременительными, и в 2014 году округ Минго объединил средние школы в Берче, Гилберте, Матеване и Уильямсоне, где находится округ, в одну. Новая центральная средняя школа Минго, образованная из остатков четырех закрытых средних школ, была построена на месте рекультивированной шахты в Ньютауне. Город, построенный на угле, построил свою новую среднюю школу на вершине бывшей угольной шахты.
Чтобы остановить волну сокращения численности населения, руководители сельских районов прибегают к творческому подходу. По меньшей мере пятьдесят сельских общин по всей территории США приняли программы, направленные на привлечение новых жителей с помощью налоговых льгот, жилищных субсидий и других стимулов для переезда. Законодательное собрание Западной Вирджинии рассматривает законопроект, предусматривающий налоговые льготы до 25 000 долларов для бывших жителей, желающих вернуться в штат горцев. В разгар пандемии эти усилия, похоже, дали эффект, хотя и временный: В 2021 году в сельских районах наблюдался небольшой прирост населения на 0,13 процента - небольшой, но лучше, чем продолжающееся сокращение.
В большинстве из двух третей сельских округов, потерявших население с 2010 года, снижение было скромным, обычно менее 3 процентов. В сельских городах и округах, где проживает большинство чернокожего населения, потери населения превысили средние показатели. Тем не менее, за исключением отдельных населенных пунктов, где есть достопримечательности для отдыха и развлечений, или внезапного экономического бума, вызванного открытием месторождений нефти или гидроразрыва пласта, большинство сельских городов и округов медленно, но неуклонно теряют жителей, в то время как остальная Америка продолжает расти.
Экономический упадок
Что оставляют после себя сельские жители Америки, покидающие родные города? Короткий ответ - экономический спад и упадок, определяемые снижением заработной платы, ростом безработицы, постоянной бедностью и ростом зависимости от государства.
Почти все проблемы сельских районов коренятся в нестабильной местной экономике. Такие отрасли, как сельское хозяйство и горнодобывающая промышленность, пострадали от целого ряда нападений, как внутренних, так и внешних, включая, в частности, усиление конкуренции на мировых рынках, консолидацию корпораций, рост могущества гигантского агробизнеса и резкий сдвиг в экономике США в сторону здравоохранения, образования и сферы услуг. Стагнация сельского населения усугубляет экономические проблемы сельских районов: Более трети владельцев малых предприятий в сельской местности говорят, что не могут найти достаточно квалифицированных местных работников.
В течение двух лет после Великой рецессии 2008 года безработица росла по всем Соединенным Штатам, но в 2010-х годах количество рабочих мест в городах в конечном итоге вернулось к докризисному уровню. Однако неметрополитенские районы так и не смогли полностью восстановиться: Графства с населением 100 000 человек и менее потеряли после 2008 года 175 000 рабочих мест. Шокирует тот факт, что сегодня в сельской местности меньше предприятий, чем было до начала рецессии полтора десятилетия назад. Экономическая мобильность в США сейчас самая низкая в сельских округах Юга и Среднего Запада. Эта неспособность сельских районов восстановиться после рецессии резко контрастирует с 1992-96 годами, когда треть новых малых предприятий, образовавшихся после рецессии 1991 года, открывались в небольших округах.
Глобализация, безусловно, способствовала краху сельских экономик. Политики - от президента-республиканца Дональда Трампа до бывшего конгрессмена-демократа от штата Огайо Тима Райана - постоянно обвиняют страны с развивающейся экономикой, такие как Китай, в краже американских рабочих мест для "синих воротничков", которые когда-то хорошо оплачивались и включали достойные льготы. Но на протяжении десятилетий республиканцы обещали, что если рабочие откажутся от своих профсоюзных преимуществ - более высокой зарплаты, медицинского обслуживания и пенсионных льгот, - то американские компании смогут конкурировать. Это была ложь: За последние сорок лет членство в профсоюзах сократилось, но миллионы рабочих мест в промышленности все равно исчезли.
Эти потери рабочих мест не отучили сельских избирателей голосовать каждые два года за переизбрание политиков, продвигающих законы "право на труд", которые затрудняют работу профсоюзов, даже когда эти сельские избиратели борются за выживание на мизерную зарплату и медицинские пособия, которые им предоставляет работа, не связанная с профсоюзами. Это происходит не потому, что люди выступают против профсоюзов: Летом 2022 года Gallup сообщил, что поддержка профсоюзов выросла до 71 процента, что является самым высоким показателем с 1965 года. И все же республиканские законодатели штата или члены Конгресса от сельских, в подавляющем большинстве белых общин, которые поддерживают профсоюзы, прожиточный минимум или всеобщее здравоохранение, встречаются редко. Их противодействие платному отпуску по болезни - прекрасный пример того, как сельские избиратели выбирают политиков, которые голосуют против их материальных интересов. "В то время как все большее число штатов, городов и округов в последние годы принимают законы об оплачиваемых отпусках по болезни или общих оплачиваемых отгулах, большинство штатов, где более 20 % населения составляют сельские жители, этого не делают, оставляя работников беззащитными", - сообщает Хазмин Орозко Родригес из Kaiser Health News. "Вермонт и Нью-Мексико - единственные штаты со значительным сельским населением, где были приняты законы, требующие предоставления оплачиваемого отпуска по болезни в той или иной форме."
Разве плохие торговые сделки, заключенные федеральным правительством, не разрушили сельскохозяйственную экономику сельских районов Америки? Именно такой нарратив пропагандируют самозваные экономические националисты вроде Стива Бэннона, которые неоднократно обвиняли Североамериканское соглашение о свободной торговле и другие торговые сделки в экзистенциальном кризисе, с которым столкнулась сельская Америка. Почти в каждой предвыборной речи 2016 года Дональд Трамп называл НАФТА худшим торговым соглашением, которое когда-либо заключали Соединенные Штаты. Став президентом, он ввел новые тарифы.
Однако НАФТА нельзя винить в резком падении цен на сельскохозяйственные культуры в США в послевоенный период. Хотя с 1945 по 1970 год цены на сельскохозяйственные культуры выросли на 41 процент, в относительном выражении они сократились по сравнению с 116-процентным ростом цен на потребительские товары за тот же период. Следующие два десятилетия были еще хуже: с 1970 по 1990 год цены на пшеницу, сою и кукурузу с поправкой на инфляцию упали на две трети и более. Ратифицированная Соединенными Штатами, Канадой и Мексикой в 1994 году, НАФТА, очевидно, не стала причиной резкого падения цен на сельскохозяйственную продукцию в течение пяти десятилетий до ее вступления в силу.
Консолидация корпораций внутри страны усугубляет давление на рынок из-за рубежа. Предполагаемые политики свободного рынка редко признают, что монополии и олигополии трансформировали сельскохозяйственную экономику, превратив семейную ферму в исчезающий вид. В 2018 году четыре крупнейшие мясокомбинаты контролировали 85 % рынка говядины. На долю четырех крупнейших переработчиков свинины приходилось 70 % рынка свинины. Точно так же четыре фирмы контролировали 85 процентов рынка семян кукурузы. В США количество крупных ферм - площадью от тысячи акров - удвоилось с 1978 по 2017 год. В 1940 году 53 процента сельских жителей США жили на фермах, а сейчас - только 6 процентов.
Неудобная правда заключается в том, что небольшие семейные фермы, которые когда-то кормили нацию и обогащали местных фермеров, были поглощены компанией ConAgra, а не Китаем. В качестве примера можно привести 44 процента небольших молочных ферм в Вермонте - штате, который соперничает с Висконсином по производству сыра и молочных продуктов, - закрывшихся только с 2012 года. Разочарование растет: В 2023 году пятьдесят активистов встретились на Саммите действий по сельской политике в Омахе, штат Небраска, чтобы разработать стратегии защиты семейных ферм от монополий агробизнеса. Сельские жители постепенно осознают, что корпоративная консолидация, а не социализм, разрушает их местные экономики.
Выращивание арахиса в регионе Албемарл на востоке Северной Каролины является типичным примером трансформации сельского хозяйства. В округе Нортгемптон расположены лесозаготовительные компании Georgia-Pacific и Clary, а также распределительный склад Lowe's Home Improvement. Но графство, которое не так давно лидировало в Северной Каролине по производству арахиса и занимало тринадцатое место в стране, долгое время зависело от арахисоводства и до сих пор занимает пятое место в штате по производству арахиса. Работает с 1945 года, Aunt Ruby's Peanuts - старейший розничный бизнес в Энфилде, маленьком городке с в основном заколоченными витринами в соседнем сельском округе Галифакс, где большинство жителей - негры. Боб Оллсбрук, сын основательницы Руби Оллсбрук, рассказал нам, что, как и многие другие сельскохозяйственные товары, производство арахиса становится все более консолидированным: Сейчас "Тетя Руби" закупает арахис у меньшего числа крупных предприятий, чем раньше. "Мелкие фермеры, семейные фермы уходят в прошлое", - сетует Оллсбрук.
Возникновение крупного агробизнеса также изменило партийную принадлежность сельских жителей. Анализируя фермерские хозяйства Великих равнин, политологи Адитья Дасгупта и Елена Руис Рамирес приходят к выводу, что технологические изменения (особенно ирригационные системы с центральным приводом) ускорили превращение послевоенных сельских общин, склонявшихся к демократии, в оплоты республиканцев, которыми они являются сегодня. Каким образом? Как объясняют Дасгупта и Рамирес, лоббисты агробизнеса подтолкнули законодателей к тому, чтобы привязать федеральные сельскохозяйственные субсидии к общему объему производства, при этом крупным фермам отдавалось предпочтение перед семейными фермерами. Крупные фермерские хозяйства и агробизнес со временем также пытались перестроить систему субсидирования фермерских хозяйств, стремясь отделить субсидии от контроля производства - основы фермерской политики времен Нового курса - в пользу "рыночно-ориентированного" режима, привязывающего субсидии к количеству продукции фермерского хозяйства, концентрируя субсидии в крупнейших хозяйствах", - заключают они. Большое сельское хозяйство консолидировало власть на земле и в сельской местности, создавая альянсы с местными отделениями Фермерского бюро и отделениями штатов, чтобы создать республиканскую коалицию, обладающую силой, превышающей ее численность.
С этим согласен историк-эколог Курт Майне. Мейн утверждает, что вместо того, чтобы толкать мелких фермеров в объятия Демократической партии, большое сельское хозяйство уничтожило семейных фермеров и расширило возможности республиканцев, обострив антагонизм в сельской местности. "Концентрация питала и подпитывала политику недовольства, укореняла власть корпораций, обезлюживала ландшафт и ослабляла автономию и самостоятельность фермеров, потребителей, местных органов власти и общин", - пишет Мейн в The New Yorker. "Я думаю, что именно в этом кроется суть политического разрыва между городом и деревней". По данным опроса, проведенного в 2020 году организацией Family Farm Action, 81 процент сельских американцев с большей вероятностью поддержали бы кандидата, который считает, что "горстка корпоративных монополий сейчас управляет всей нашей продовольственной системой", и который ввел бы "мораторий на фабричные фермы и корпоративные монополии в сфере продовольствия и сельского хозяйства". И все же белые избиратели в сельской местности продолжают избирать политиков-республиканцев, дружественных корпорациям. Вопиющее несоответствие между экономическими реалиями, которые открыто признают фермеры, и их электоральным поведением - это, пожалуй, самая загадочная черта современной сельской политики.
Во время своего первого срока президент Барак Обама и его министр сельского хозяйства Том Вилсак настаивали на внесении серьезных изменений в закон 1921 года "О пакерах и складских помещениях" - закон, изначально принятый для защиты мелких фермеров и предотвращения консолидации сельского хозяйства. Начиная с администрации Рейгана, консервативные судьи, приверженные теории свободного рынка Чикагской школы, неуклонно разрушали антимонопольную защиту закона. К моменту президентства Джорджа Буша-младшего федеральное агентство, которому было поручено следить за соблюдением антимонопольного законодательства, "намеренно подавляло расследования и блокировало штрафы для компаний, нарушающих закон", сообщила Лина Хан в своем расследовании о том, как Big Ag стала такой большой. (Позже Джо Байден назначил Хан председателем Федеральной торговой комиссии, где она стала постоянной мишенью для нападок республиканцев за ее усилия по противодействию консолидации корпораций). Когда Обама и Вилсак в 2010 году потребовали от Конгресса возродить антимонопольную защиту закона, двухпартийная группа членов - в большинстве своем тесно связанная с торговыми ассоциациями Большого АПК, такими как Национальная ассоциация производителей говядины, Национальный совет по курятине и Национальная мясная ассоциация, - отклонила попытки администрации Обамы ограничить степень консолидации товарных рынков, что могло бы уравнять условия игры для мелких фермеров.
Изучая недовольство сельских жителей Висконсина, политолог Кэтрин Креймер встречалась с местными фермерами, которые пострадали от господства агробизнеса и хищнической корпоративной практики, разрушающей семейные фермы. Но Креймер обнаружила, что эти фермеры гораздо больше злились на городских жителей, либералов и демократов, чем на консервативных республиканцев, которые собирали огромные деньги на предвыборные кампании Big Ag, а не выдвигали политические возражения против консолидации.
Добыча природных ресурсов, основной компонент экономики многих сельских районов, также находится в упадке. В 1985 году в Америке было 178 000 рабочих мест в угольной промышленности. Но отрасль пришла в резкий упадок - не из-за экологических норм, как говорили республиканцы, а в основном из-за автоматизации и конкуренции со стороны природного газа и, в конечном итоге, возобновляемых источников энергии, которые чище и дешевле угля. С чем остались жители сельских угольных штатов, таких как Вайоминг, Западная Вирджиния и Пенсильвания? Меньше рабочих мест, ранее прекрасные пейзажи, изуродованные горными выработками, и куча пустых обещаний.
Тем не менее, избиратели хотели, чтобы политики продолжали лгать им о возрождении угольной промышленности, которое всегда было только на следующих выборах "красной волны". На президентских выборах 2016 года Хиллари Клинтон рисковала своей кандидатурой, когда заявила в городском зале CNN, что "мы собираемся вывести из бизнеса множество угольщиков и угольных компаний". Жители угольной страны восприняли это как доказательство того, что Клинтон враждебно относится к ним и их интересам. Эту цитату бесконечно повторяли, чтобы показать, какой неприкасаемой элитой она была. Но мало кто слышал и еще меньше людей помнят остальную часть того, что она сказала: "И мы хотим дать понять, что не хотим забывать этих людей. Эти люди поколениями трудились в шахтах, теряя свое здоровье, а зачастую и жизнь, чтобы включить наш свет и обеспечить энергией наши заводы. Сейчас мы должны отказаться от угля и других видов ископаемого топлива, но я не хочу отказываться от людей, которые делали все возможное, чтобы производить энергию, на которую мы полагаемся".
Сравните Клинтон и ее откровенность с Дональдом Трампом, который отправился в Западную Вирджинию, надел каску и сказал самую простую предвыборную ложь: "Шахтеры, приготовьтесь, потому что вы будете работать, не покладая рук", - сказал он ликующей толпе. Но Трамп не возродил угольную промышленность. Более того, ему не удалось остановить ее продолжающийся упадок. Когда он вступил в должность, в США оставалось всего 50 000 рабочих мест в угольной промышленности, а к моменту окончания его президентского срока это число сократилось до 38 000 - на 25 процентов за четыре года его правления.
Наказали ли избиратели в угольной стране Трампа за то, что он их подвел? Нет. В 2016 году два крупнейших угледобывающих штата, Вайоминг и Западная Вирджиния, проголосовали за него больше, чем любой другой штат: Они отдали ему предпочтение с перевесом в 46 и 42 пункта соответственно. Четыре года спустя они проголосовали за него с перевесом в 43 и 39 пунктов, и это небольшое снижение в точности повторяет трехпунктовое падение между 2016 и 2020 годами в перевесе, с которым Трамп проиграл национальное народное голосование.
Несмотря на то что защитники окружающей среды предупреждают о последствиях сжигания угля для климата, в конечном итоге к гибели угля больше всего подталкивает капитализм, основанный на свободном рынке. А капитализм, как и положено, не заботится о том, что он оставляет после себя, когда уходит, - вот с какой проблемой сталкивается угольная страна. Учитывая внутренние и глобальные рыночные силы, Трампа нельзя винить в продолжающемся упадке угольной или других горнодобывающих отраслей США. Однако справедливо обвинить его в том, что он дает запредельные обещания, которые ни он, ни любой другой президент не в состоянии выполнить.
Что парадоксально в трансформации сельской экономики, так это то, что большинство местных жителей понимают суровые реалии. В ходе опроса, проведенного в 2017 году газетой The Washington Post и Фондом семьи Кайзер, сельских избирателей, заявивших, что их общины не оправились от недавней потери рабочих мест, спросили, считают ли они, что лучше - вернуть "те же типы рабочих мест", которые были недавно потеряны, или "создать рабочие места в новых отраслях". С перевесом два к одному, 61 % против 30 %, сельские жители высказались за создание рабочих мест в новых отраслях. Другими словами, солидное большинство сельских жителей согласны с экономическим решением, которое Хиллари Клинтон, а не Дональд Трамп, пообещала осажденным шахтерам Западной Вирджинии в 2016 году. Однако подтверждение того, что сельские избиратели и так знали, не помогло Клинтон в день выборов.
Историк Стивен Беда из Орегонского университета объясняет, что постоянная трансформация рабочих мест в сельской местности, основанных на добыче полезных ископаемых, в рабочие места в сфере услуг наносит сельским общинам не только экономический ущерб. Переходная, испытывающая трудности сельская экономика также испытывает "эффект Walmart", который разрушает основную идентичность, на которой были построены многие сельские сообщества. "Идентичность сельских сообществ раньше была связана с работой. Вывески на въездах в города приветствовали гостей, приезжающих в угольную или лесную страну. Города называли свои школьные талисманы в честь работы, которая их поддерживала, например "Джорданские свекловоды" в Юте или "Камасские бумагоделатели" в Вашингтоне", - пишет Беда. "Как передать свою общинную идентичность, если работа, которая когда-то была центром этой идентичности, исчезла, и назвать местную футбольную команду средней школы "Уолмарт Гритэрс" просто не получится?" Тектонические экономические силы разрушают сельскую экономику, но экономический упадок оказывает еще более гнусное воздействие: Он стирает сельскую идентичность.
Близость - это процветание
Экономика семейных фермерских хозяйств и добывающих ресурсов в сельских районах Америки разрушается, но один сектор сельского бизнеса процветает: розничные магазины-дискаунтеры, такие как Family Dollar и Dollar General, которые продают небрендовые товары по заниженным ценам. Розничные магазины со скидками появляются там, где экономика идет на спад, поэтому их появление не является признаком возрождения. Совсем наоборот. "Они обслуживают ту часть страны, которую Walmart не обслуживает напрямую", - сказал NPR Эл Кросс, директор Института сельской журналистики при Университете Кентукки. "Чтобы добраться до Walmart, вам придется проехать двадцать миль. А чтобы попасть в Dollar General, нужно проехать всего пять миль".
Вы можете увидеть экономику скидок, проехав по сельским, в большинстве своем негритянским округам региона Албемарл в Северной Каролине. В округах Берти, Эджкомб, Галифакс и Нортгемптон разбросано больше магазинов Family Dollar и Dollar General, чем вы можете сосчитать. Разумеется, в таких небольших сельских городках, как Энфилд, Рич-Сквер, Тарборо и Виндзор, закрылось множество магазинов на центральных улицах, и теперь товары, которые когда-то продавали местные торговцы, приходится покупать у тех же торговых сетей, чьи хищнические методы ведения бизнеса изначально вытеснили из городов магазины для мам и пап.
Магазины "Доллар" делают жизнь сельских покупателей, испытывающих нехватку денег, немного доступнее и удобнее. Но поскольку они вытесняют местные предприятия, розничные торговцы со скидками наносят ущерб сельской экономике двумя взаимосвязанными способами. Во-первых, когда закрываются магазины, прибыль переходит от местных владельцев бизнеса к удаленным корпорациям. Во-вторых, долларовые магазины создают так называемые продовольственные пустыни, где свежие фрукты, овощи и мясо заменяются переработанными продуктами, в местах, где распространены ожирение и диабет. И доля сельских американцев, живущих в радиусе десяти миль от магазина, где продаются свежие продукты, сокращается. Одно исследование показало, что жители сельских районов и районов с низким уровнем дохода тратят более 5 процентов своего бюджета на питание в долларовых магазинах - почти 12 процентов для сельских черных семей. Уровень ожирения в сельских округах на одну шестую выше, чем в столичных районах.
Жить рядом с магазином розничной торговли со скидкой может быть удобно, но зачастую это признак экономической опасности. Все розничные сети платят очень низкую зарплату; в 2023 году Министерство труда США выделило Dollar General как "серийного нарушителя" трудового законодательства, защищающего работников. И, конечно, эти сети реагируют на малейший намек на организацию профсоюза в одном из своих магазинов со всей яростью горнодобывающей компании XIX века. Надеясь удержать местные предприятия от закрытия, все большее число сельских чиновников объединяют усилия, чтобы не допустить открытия магазинов "Доллар Дженерал" в своих населенных пунктах. В сельской местности Эбони, штат Вирджиния, коалиция белых и чернокожих жителей борется с тем, что городской совет со счетом 3:2 одобрил открытие в городе нового магазина "Доллар Дженерал", который, по мнению противников, уничтожит местных владельцев и испортит буколический пейзаж.
Расстояние, а не скидки, имеет еще большее значение для процветания сельских районов. Почему? Потому что чем ближе и теснее связан сельский округ со средним или крупным мегаполисом, тем лучше его показатели по целому ряду параметров, от уровня образования до высокооплачиваемых рабочих мест. Для американцев, проживающих в сельской местности, близость к более процветающим малым городам или крупным городским районам - это процветание.
В 2009 году исследователи из аналитического центра Headwaters Economics, расположенного в Бозмане (штат Монтана), сравнили уровень благосостояния сельских общин в западных штатах с их близостью к мегаполисам. Они обнаружили, что "изолированные" сельские округа без доступа к аэропортам отстают от "связанных" сельских округов, которые либо находятся в более коротком пути от городских рынков, либо могут доставлять товары на эти рынки через местные аэропорты. "Способность сообщества создавать или сохранять рабочие места в обрабатывающей промышленности, сфере услуг и профессиональной деятельности ограничена расстоянием и доступом к рынкам", - говорится в заключении отчета. "Поэтому наименьшая вероятность того, что эти отрасли будут расположены в изолированных округах, большая - в округах, соединенных аэропортами, и наибольшая - в [сельских районах внутри] столичных округов".
Расстояние до места работы также имеет значение для сельских жителей. По мере закрытия промышленных предприятий в сельской местности жители вынуждены добираться на работу на большие расстояния. Некоторые федеральные программы поддерживают сельский транспорт, но для того, чтобы ездить на работу, большинству сельских жителей требуется либо собственный автомобиль, либо доступ к нему. Сельские работники уникальным образом зависят от своих автомобилей, объясняет корреспондент журнала Strong Towns Обри Байрон. "На ключевой вопрос при приеме на работу "Есть ли у вас надежные средства передвижения?" вы можете не обратить внимания, но если у вас нет машины в сельской местности, ответ будет звучным и дисквалифицирующим "нет", - пишет Байрон. "Из-за финансов или обстоятельств ситуация, когда у вас нет или нет возможности водить машину, превращается в постоянную необходимость выпрашивать поездки у друзей и близких, у многих из которых есть свои собственные значительные поездки на работу."
Неудивительно, что сельские американцы дольше ездят на работу и больше тратят на автомобили, среди которых больше подержанных машин, которые чаще нуждаются в ремонте. Сельские водители, желающие сэкономить на экологии и бензине, покупая электромобили, также сталкиваются с тем, что крупные малонаселенные штаты не могут обеспечить достаточное количество станций зарядки электромобилей. Действительно, в штатах Верхнего Среднего Запада и Равнин меньше всего электромобилей.
Важно понимать, что большинство людей не променяют свой сельский образ жизни. Буколические сельские просторы обладают несравненным очарованием. Вдали от загрязненных светом городов сельские жители могут безоблачными ночами любоваться звездами над головой. Во многих пасторальных районах настолько тихо, что симфонии стрекочущих сверчков считаются шумовым загрязнением. Но тишина и покой могут быть и помехой для сельских жителей, которые чаще страдают от пагубных последствий социальной изоляции. То есть расстояние до друзей и соседей тоже имеет значение, потому что слишком большая удаленность может привести к изоляции. Такая изоляция приводит не только к одиночеству, но и к физическим рискам, таким как повышенный уровень инсульта и сердечных заболеваний. Для сельских пожилых людей, особенно малоподвижных, социальная изоляция может оказаться губительной: Примерно три из десяти сельских пожилых людей сообщают, что в большинстве дней они не видят ни одного друга или члена семьи. "Одной из самых сильных сторон сельской Америки всегда было чувство общности, но когда оно разрушается, это плохо", - утверждает Алан Морган, президент Национальной ассоциации сельского здравоохранения. "В городских условиях у вас могут быть социальные службы, на которые можно опереться, но в сельской местности этого не существует".
Расстояние до рекреационных достопримечательностей также имеет значение, поскольку близость к удобным для туристов местам отдыха может смягчить экономические проблемы постиндустриальной и постдобывающей экономики США, но только для тех общин, которым повезло находиться рядом с этими достопримечательностями. Адирондаки на севере штата Нью-Йорк и суровые холмы южной части Западной Вирджинии - прекрасные примеры того, как благодатные рекреационные ресурсы дают некоторым сельским общинам возможность извлечь выгоду из своих природных богатств.
Регион Лейк-Плэсид, где в 1980 году мужская сборная США по хоккею завоевала титул "Чудо на льду", богат потрясающими горами и озерами, которые привлекали бы пеших туристов, лыжников и велосипедистов, даже если бы этот причудливый городок Адирондак не принимал зимние Олимпийские игры 1932 и 1980 годов. Но олимпийские объекты - хоккейные катки, трамплины, санные и саночные трассы - могут привлечь как туристов, так и участников соревнований мирового класса только в том случае, если они поддерживаются в надлежащем состоянии. Для этого в последние годы штат Нью-Йорк выделил Управлению по развитию олимпийских регионов более 500 миллионов долларов на модернизацию этих объектов. В соседнем Саранак-Лейк штат также потратил 8,5 млн долларов в 2022 году на модернизацию регионального аэропорта Adirondack (SLK) и почти 7 млн долларов на модернизацию местного гражданского центра, включая новый зал для керлинга.
Аэропорт SLK расположен в поселке Харриетстаун, штат Нью-Йорк. Городской управляющий Джорданна Маллах объяснила нам, как SLK служит экономическим драйвером. Модернизация, финансируемая штатом, создала краткосрочные рабочие места непосредственно на строительстве и постоянный доход косвенно для работников, обслуживающих новое кафе аэропорта. Компания Cape Air предлагает регулярные рейсы в обе стороны из СЛК в Бостон и Нью-Йорк. Эти маршруты в значительной степени субсидируются федеральной правительственной программой Essential Air Service, что делает эти рейсы более доступными для местных жителей. Но SLK также обслуживает богатых посетителей, которые прибывают на частных чартерах или личных самолетах, чтобы быстро добраться до роскошных домов для отдыха в Адирондаке или эксклюзивных курортов, таких как Lake Placid Lodge или The Point на Верхнем Саранакском озере. Чтобы местные жители могли воспользоваться экономическими преимуществами природной среды, им необходимо широкое участие и много денег со стороны правительства штата и федерального правительства.
Как и Маллах, Шон Гиллиленд из Уиллсборо и Рой Хольцер из Уилмингтона извлекают выгоду из доходов, которые приносят в Адирондак кратковременные посетители и владельцы вторых домов. Но сезонные жители часто усложняют местное управление для этих малочисленных городских начальников. Например, посетители все чаще используют Airbnb или другие платформы краткосрочной аренды, чтобы забронировать комнаты и дома (а не традиционные отели и мотели с бизнес зоной) во многих жилых районах Адирондак. Города и округа получают выгоду от налогов, взимаемых с таких краткосрочных аренд, но арендаторы иногда создают шум и вызывают жалобы на неудобства или не соблюдают правила вывоза мусора и переработки отходов. В результате неизбежно возникает напряженность между местными жителями, получающими доход от аренды, и их соседями, которым приходится бороться с последствиями.
Гиллиленд и Хольцер рассказали нам, что они работают над поиском способов сбалансировать эти компромиссы. Например, Хольцер разрабатывает план оцепления участка города, где краткосрочная аренда будет запрещена. Гиллилланду предстоит решать аналогичные вопросы в Уиллсборо, городке с 1900 круглогодичными жителями, население которого летом увеличивается до более чем 5000 человек. Поскольку полуостров Уиллсборо-Пойнт вдается в озеро Шамплейн, Уиллсборо имеет больше собственности на берегу озера, чем другие озерные муниципалитеты. "Поэтому мы получаем много разрешений на строительство вторых домов", - говорит Джиллиленд, отмечая, что покупатели приезжают не только из близлежащих северо-восточных штатов, но и из Техаса, Калифорнии и даже Франции.
В южной части Западной Вирджинии местные власти и предприниматели используют преимущества пересеченной горной местности, чтобы привлечь любителей внедорожников. Хэтфилд-Маккой-Трейлс - это сеть из более чем девятисот миль трасс для вездеходов (ATV), более крупных мотовездеходов (UTV), внедорожных джипов и мотоциклов. Тропы открыты от рассвета до заката каждый день в году, а велосипедисты должны иметь разрешение и соблюдать строгие стандарты безопасности, включая обязательное оборудование безопасности для транспортных средств, водителей и пассажиров.
Система троп быстро превратилась в значительную индустрию, приносящую доход местным торговцам за счет аренды жилья, продажи еды и напитков, а также продажи снаряжения. Согласно отчету, подготовленному Университетом Маршалла для Регионального управления по организации отдыха Хэтфилд-Маккой, экономический эффект от этой деятельности весьма значителен. Хотя многие местные жители Западной Вирджинии и приграничных округов Кентукки и Вирджинии пользуются тропами, по оценкам авторов ежегодного отчета, иногородние тратят в среднем на 535 долларов больше во время своих визитов, что в 2021 году принесет 53,4 миллиона долларов четырнадцати округам Западной Вирджинии (включая пять, где расположены участки троп), которые получают выгоду от расходов туристов.
Курорт Devil's Backbone Adventure Resort в Матеване, округ Минго, - прекрасный пример того, как любители внедорожных трасс вливают необходимый капитал в южную часть Западной Вирджинии. Курорт, открывшийся в 2019 году, был назван в честь Дьявола Анса Хэтфилда, патриарха семьи, которая вела войну против своих соперников Маккоев, и расположен на холме у входа на тропу Devil Anse Trail 59. На территории курорта есть современные домики, которые можно арендовать, отличный ресторан и открытый бассейн. Парковочные места вокруг таверны "Типпл" зарезервированы для квадроциклов и UTV, и хотя нам пришлось припарковать машину в другом месте неподалеку, еда стоила того, чтобы пройтись. В заведении есть мини-маркет, где продаются разрешения и карты маршрутов, закуски, напитки, включая вино и пиво, дрова, лед и другие товары. Мы зашли туда после ужина, чтобы купить пару новинок мороженого и изучить карту с булавками, на которой отмечены родные города посетителей. Хотя это и не научная выборка, мы увидели, что внушительное число жителей Огайо приезжают в Матеван, чтобы покататься по тропам.
Однако развитие событий вокруг троп Хэтфилда-Маккоя демонстрирует трудности, связанные с возрождением рекреации. Как мы уже видели в других местах, надеющихся на развитие рекреационных ресурсов, это привлечение потребовало инвестиций со стороны федерального правительства и правительства штата - в данном случае для очистки и обновления троп. Надежды на то, что тропы создадут тысячи рабочих мест и станут ключом к замене уходящей угольной промышленности в регионе, не оправдались; вместо этого тропы создали всего несколько сотен рабочих мест, распределенных по четырнадцати округам. Хотя каждый туристический доллар помогает, борющимся жителям Южной Западной Вирджинии потребуется гораздо больше, чтобы привести свою экономику к желаемому уровню.
Руководителям сельских районов, не обладающих рекреационной привлекательностью Адирондакских гор или гор Западной Вирджинии, возможно, и не придется сталкиваться со сложностями, связанными с приезжими туристами. Но большинство из них с радостью вытерпят несколько дополнительных головных болей, связанных с управлением, в обмен на экономическую выгоду, которую приносят туристы. Альтернатива - отсутствие природного ресурса, на котором можно заработать, - гораздо хуже.
В маленьких городках принято хвастаться тем, что сельские жители знают своих соседей по имени и могут оставлять входные двери незапертыми - преимущества, о которых анонимные горожане, набившиеся в многоэтажные квартиры и кондоминиумы, могут только мечтать. Это действительно так. Сельские поселения, тесно связанные с рекреационными центрами, могут наслаждаться причудливыми сельскими пространствами и при этом процветать. В этом и есть плюс близости.
Другая крайность - изоляция. Распространение экономических пустынь, усеянных магазинами розничной торговли со скидками, в сочетании с растущей социальной изоляцией может превратить сельские общины в культурные пустыни. Если общение с соседями сводится к еженедельной церковной службе или случайной встрече в местном долларовом магазине, жизнь и средства к существованию сельских американцев сокращаются.
Сжатие государственных доходов
Сокращение численности населения и увядание экономики ставят перед сельскими общинами еще одну проблему: как получить достаточные налоговые поступления для финансирования местного управления.
Начнем с того, что налоги, получаемые от роста стоимости ферм, в лучшем случае обеспечивают местным властям краткосрочное облегчение бюджета. Исследование, проведенное в 2020 году экономистом в области сельского хозяйства Ларри ДеБоером, показало, что с 2002 года сокращение численности сельского населения в Индиане не привело к снижению местных налоговых поступлений, поскольку рост стоимости сельскохозяйственных угодий компенсировал потери от сокращения численности населения - по крайней мере, в краткосрочной перспективе. "Расходы на одного человека растут, когда сельское население сокращается, но фермерские земли остаются облагаться налогом, и за последние 20 лет мы значительно увеличили оценку фермерских земель", - пишет ДеБоер. "Но когда эти люди переезжают в города и городские районы, они увеличивают расходы в этих местах, не делая при этом столько же для расширения налоговой базы".
Возможность финансировать местные приоритеты за счет налогов на сельскохозяйственные угодья или добывающую промышленность, а не за счет налогов на имущество, подоходного налога или налога с продаж, взимаемых непосредственно с жителей, - это то, что эксперты в области государственных финансов называют "замещением налогов". По мере того как возможности замещения сокращаются, руководители сельских районов сталкиваются с тремя неприятными вариантами бюджетных расходов.
Первый вариант - удвоить расходы за счет повышения налоговых ставок на добывающие отрасли. Учитывая меняющийся характер сельской экономики, этот вариант может оказаться несостоятельным. В докладе Центра американского прогресса (ЦАП) за 2020 год предупреждается, что сельские власти, долгое время зависевшие от налогов, взимаемых с сырьевых товаров - от кукурузы до угля, - должны адаптироваться к новым фискальным реалиям. "Хотя сельское хозяйство, обрабатывающая промышленность и добыча полезных ископаемых были основой сельской экономики, из-за растущей концентрации отраслей, создающей фирмы с чрезвычайной рыночной властью, это уже не так", - пишут аналитики CAP Олугбенга Аджилоре и Кайус З. Уиллингем. "Фактически, крупнейшим сектором в сельских общинах с точки зрения занятости является сфера услуг, особенно в области здравоохранения, образования и социальных услуг". Местные лидеры могут выжать только столько налоговых долларов из ферм и шахт, которые традиционно финансировали сельские прерогативы.
Второй вариант - повысить налоги на жителей. Учитывая стагнацию доходов сельских избирателей и их сопротивление повышению налогов, этот выбор рискован с электоральной точки зрения. Он также коварен с финансовой точки зрения, поскольку повышение налогов на недвижимость или подоходного налога может подтолкнуть местных жителей к отъезду, а потенциальных приезжих - удержать от покупки сельских домов для отдыха или пенсии. Даже если бы сельские власти захотели направить повышение налогов на жилую недвижимость на богатых "ковровых мешков", они бы нарушили налоговые ограничения, введенные по всему штату после налоговых бунтов под руководством консервативных республиканцев, таких как Рональд Рейган, которые начались в конце 1970-х годов. "Ресурсозависимые сообщества не слепы к дилемме зависимости от доходов от ископаемого топлива, древесины и горнодобывающей промышленности, чтобы платить по счетам. Но они остаются в ловушке из-за фискальной политики, разрабатываемой на уровне штата и федерации", - говорится в докладе аналитического центра Headwaters Economics. Лидерам вайомингских общин проще защитить ископаемое топливо от климатической политики или защиты общественных земель... чем просить своих избирателей повысить налоги для самих себя". Эта динамика не проходит бесследно для политиков, стремящихся остаться на своем посту". Мэр города Супериор, штат Аризона, Мила Бесич рассказала нам, что ее округ пытался принять решение о повышении местных налогов, но Институт Голдуотера, базирующийся в Фениксе аналитический центр по борьбе с налогами, помог заблокировать эту меру.
Остается третий и, возможно, самый болезненный вариант, хотя он и имеет наибольший смысл, учитывая стагнацию или сокращение численности сельского населения: сокращение расходов и уменьшение объема государственных услуг. Многие местные власти решили сократить или вовсе отказаться от расходов на муниципальные проекты и программы, надеясь, что власти штата или федерального правительства смогут как-то компенсировать эти потери. Власти штатов и федеральные власти часто вмешиваются в ситуацию, поэтому сельские жители все больше зависят от различных целевых программ социального обеспечения, субсидий и налоговых льгот.
Опросы неоднократно подтверждали, что многие сельские белые считают, что федеральная политика благоприятствует меньшинствам, живущим в городах. Это утешительное заблуждение. Правда о федеральной щедрости очевидна любому, кто проведет хотя бы несколько минут на домашней странице Министерства сельского хозяйства США, посвященной развитию сельских районов, где перечислены семьдесят программ, ориентированных исключительно на сельские общины. Эти программы включают в себя кредиты, гранты, субсидии или обучающие ресурсы для частных лиц, предприятий, агентств и местных органов власти для поддержки жилья, здравоохранения, энергетики, развития малого бизнеса , сельского хозяйства, общественных объектов, инфраструктуры, управления качеством воды и очистки сточных вод.
Это только программы Министерства сельского хозяйства США (USDA), единственного агентства на уровне кабинета министров. Всего же двадцать три федеральных департамента или агентства управляют примерно четырьмя сотнями программ, ориентированных на сельскую местность. Более дюжины комитетов Конгресса наделены полномочиями по созданию программ, которые служат интересам сельских предприятий или избирателей. Кроме того, существуют различные налоговые льготы, доступные для населения в целом, но на которые все больше полагаются сельские жители Америки.
Например, все большая доля сельских жителей имеет право на получение налогового кредита на заработанный доход, налогового кредита на ребенка или и того, и другого. По данным пятилетнего обзора Американского общественного мнения за 2014-18 годы, 17,9 % сельских американцев (т. е. жителей "непрофильных" округов), получающих выплаты по инвалидности по социальному обеспечению, выше, чем доля жителей микрополисов (15,9 %) или метрополий (12,0 %), (т. е. жителей "непрофильных" округов), получающих выплаты по инвалидности по линии социального обеспечения, выше, чем среди жителей микрополисов (15,9 %) или мегаполисов (12,0 %). Субсидируемые и находящиеся на социальном обеспечении сельские американцы не игнорируются и не обделяются вниманием со стороны федерального правительства и правительств штатов. Вопреки мнению многих сельских жителей, федеральные средства не направляются в города в непропорционально большом объеме. На самом деле городские и негородские районы традиционно получают примерно одинаковый объем федеральных расходов на душу населения.
Эти потоки финансирования могут изменить ситуацию на местах. Например, комплекс зданий окружного суда и полицейского управления в сельском округе Нортгемптон, где большинство населения составляют чернокожие, обветшал до такой степени, что в куполе здания суда жили летучие мыши. Но благодаря вливанию средств от штата и федерального правительства округ завершает строительство нового правительственного комплекса, открытие которого запланировано на 2024 год.
Истории, подобные истории Нортгемптона, иллюстрируют важный момент: Чаще всего, когда в сельских районах ожидается улучшение качества услуг и появляются экономические возможности, это происходит потому, что правительство на более высоком уровне вмешалось в ситуацию. Экономика сельских районов находится под сильным давлением, и местные власти сталкиваются с проблемой нехватки бюджетных средств. Крах сельской экономики имеет множество побочных эффектов, и лишь немногие из них благоприятны или желанны. Тяжелые времена усугубляются еще более тяжелыми финансовыми проблемами.
Нездоровая страна сердца
Как падает местная экономика и бюджеты, так падают и жизненно важные ресурсы здравоохранения. В сочетании с неправильным выбором образа жизни - некоторые из них, несомненно, вызваны окружающей средой - потеря медицинских услуг и поставщиков приводит к росту заболеваемости и преждевременной смертности в сельской местности. Сельские районы Америки все чаще болеют и умирают.
Медицинские учреждения исчезают из сельских населенных пунктов. Всего за дюжину лет, с 2010 по 2021 год, 136 сельских больниц либо полностью закрылись, либо стали "преобразованными местами закрытия", которые больше не оказывают стационарной помощи. Поскольку они обслуживают пожилых, более больных и бедных людей, которые часто не имеют страхового покрытия, сельские больницы менее прибыльны, более уязвимы с финансовой точки зрения и поэтому подвержены большему риску закрытия. По прогнозам, нехватка врачей также ударит по сельским общинам сильнее, чем по стране в целом. В сельской Америке, где политики регулярно высказываются в поддержку программы "За жизнь", менее половины больниц предлагают услуги по родам.
Вероятность того, что сельские больницы, входящие в общегосударственные или региональные сети, останутся открытыми, выше, чем у независимых больниц, но их выживание вряд ли гарантировано. Одно из исследований показало, что коммерческие сети иногда закрывают стабильные, хотя и менее прибыльные сельские больницы просто как "бизнес-решение, не ставящее во главу угла потребности сообщества". Перевод: Капитализм, а не какой-то гнусный социалистический бугимен, закрывает сельские больницы.
Когда больницы закрываются, сельские общины теряют не только доступ к качественному медицинскому обслуживанию и услугам скорой помощи, но и жизненно важного работодателя и двигатель экономики; во многих сельских районах крупнейшими работодателями являются школьный округ и ближайшая больница. Учитывая, что больницы предоставляют высококачественные рабочие места с хорошими льготами, закрытие сельских больниц может разрушить окружающую общину, говорится в отчете Центра исследований в области здравоохранения Сесила Г. Шепса при Университете Северной Каролины (Cecil G. Sheps Center for Health Services Research). Доступность здравоохранения также влияет на выбор недвижимости пожилыми людьми, которые с большей вероятностью выйдут на пенсию в сельских населенных пунктах, где есть достойные медицинские учреждения. Особенно в консервативных штатах сельские районы могут стать менее привлекательными для врачей акушеров-гинекологов и других специалистов, предоставляющих услуги по планированию семьи и беременности, после решения Верховного суда от 2022 года по делу Доббса.
Когда местная больница или клиника закрывается, это означает, что вам придется ехать еще дальше, чтобы получить помощь. Для общих стационарных отделений и отделений неотложной помощи в сельской местности среднее расстояние поездки за семилетний период с 2012 по 2018 год увеличилось в семь раз - с примерно 3,5 до 24 миль. В разгар опиоидного кризиса расстояние до клиники по лечению алкоголизма или наркомании увеличилось в восемь раз - с 5,5 до 44,6 мили. В сочетании со слабой сотовой связью, опасными условиями вождения и более низким уровнем использования ремней безопасности в сельских районах, большие расстояния, которые приходится преодолевать машинам скорой помощи, чтобы забрать пострадавших в ДТП и доставить их в отделения неотложной помощи, являются причиной того, что почти половина всех смертельных случаев в ДТП в США происходит на сельских дорогах.
Сельские аптеки тоже исчезают. С 2003 по 2018 год закрылась шестая часть независимых сельских аптек. Темпы закрытия в конечном итоге замедлились, но исследование 2017 года, проведенное Центром анализа политики в области сельского здравоохранения при Исследовательском институте сельской политики, выявило ряд взаимосвязанных проблем, которые делают рецепты недоступными для сельских жителей. Каждый восьмой американец - и большинство в 40 процентах округов США, большинство из которых являются сельскими - должен ехать не менее пятнадцати минут, чтобы добраться до аптеки.
Как объясняет Маркиан Гаврилюк из The Washington Post, сельские аптеки исчезают по той же причине, что и местные бакалейные лавки: "Независимые аптеки испытывают трудности из-за вертикальной интеграции между аптечными сетями, страховыми компаниями и менеджерами фармацевтических льгот, что дает этим компаниям рыночную власть, с которой не могут сравниться муниципальные аптеки". Другими словами, гигантские аптечные сети поглотили маленьких покупателей. И снова неограниченный капитализм усложняет жизнь сельских жителей.
Несмотря на общенациональные тенденции, мы столкнулись с некоторыми примечательными историями успеха. Благодаря федеральной помощи в размере двух миллионов долларов, полученной сенатором-демократом Джо Манчином, Мемориальная больница Уильямсона в округе Минго, Западная Вирджиния, должна возобновить работу после закрытия с середины пандемии коронавируса в 2020 году. В сельской местности Восточной Северной Каролины местная аптечная сеть Futrell Pharmacy сохранила открытыми все четыре своих филиала - два в округе Нортгемптон и по одному в округах Галифакс и Уоррен. В пяти техасских округах Хилл-Кантри региональная медицинская компания Baylor Scott and White Health сохранила открытыми все десять своих учреждений семейной медицины, включая медицинский центр, семь местных клиник и два специализированных учреждения. А в Нью-Йорке сеть Citizens Advocates курирует учреждения для инвалидов по развитию, психических больных и наркоманов в пяти сельских округах в Адирондакском районе.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги