За будущее!

14. ГОСПОДИН КАРИМОВ

ЭКЗОТИКА, Э

Вид здесь, вообще-то, красивый. Ослепительно-белая стена, врезающаяся в окружающие бухту скалы. На раз с моря не забежишь. Правда, пока всё это было в сине-серых тонах, а в тенях и вовсе чёрным — зима же, ночи длинные — разве что небо чуть посветлело. Я посмотрела на часы: три двадцать. В альманахе есть табличка, получается, что этот Наджах на два часа нас (в смысле — Белый Ворон) опережает. Скоро уже откроют.

— Я надеюсь, хиджабы для женщин не обязательны? — подумала я вслух, — Или хлеще того — паранджи?

Женька воткнулась в разворот с описанием города.

— Пишут, что женщинам настоятельно рекомендуют прикрыть волосы и ноги ниже колен. Можно брюки. И тело. И вообще…

Да не больно-то и хотелось в январе месяце за свободу пляжной культуры бороться. Даже тут.

— Это переживём как-нибудь. Оружие?

— Ничего не сказано.

Ладно, надо накидать фронт наших действий.

— Кэйли, напомните-ка: какая там во сне была информация?

— Да там такое общее всё. Город Наджах. Темир Каримов. Дедушка в плену.

Я оценила разгорающийся блеск куполов, виднеющихся из-за городской стены. Что ж, надеюсь, господин Каримов не миллионер.

— Даже не знаю, сможем ли мы вытащить вашего дедулю за банальное золото…

Всё же, пафосный какой городок. И с очень ярковыраженным восточным менталитетом. Надо повыпендрёжнее нарядиться, что ли.

— Тир, кого кораблик оставишь пасти?

— Фила с Климом хватит, думаю.

Ну, так-то да, пожалуй. Фил — вода, Клим — воздух. На крайний случай поставят вокруг себя бурю, и дело с концом.

— Абрам, дорогой, открой мне портал на базу. Жень, пойдём со мной, поможешь.

На геологической базе номер три явно кто-то побывал после нас. Не иначе как сам Владимир Олегович. Моя записка исчезла, зато на столе наличествовала большая коробка шоколадных конфет (да, муж помнит, что всем цветам я всегда предпочитаю конфеты, ха), и ящик нашей беловоронской тушёнки. Типа — мало ли, не один же лембас жевать. И записка: «Загляни в погреб, Валя собрала вам гостинцев. Люблю, целую», — ну и дальше — приятного отдыха и всё такое.

Заг с Наром, засланные в погреб, огласили обширный список вкуснятины, характеризующийся приятным мясным, рыбным и прочим продуктовым разнообразием. Вот спасибо-то!

Я вытряхнула из кулей свою мантию (ту самую, в которой ездила на хитрецов впечатление производить). В Наджахе всё-таки сильно теплее, чем у нас, думаю, её и достаточно будет. Можно даже не застёгивать, так, запахнуть. А под низ… О! Вот это натурально пафосное. Синий бархат с золотом, для зимних выездов к императорскому двору. По-дой-дёт! И шапка к нему есть, вся в каменьях. Мда, останется единственный вопрос — почему я пешком?

Я погоняла эту мысль, и решила, что лошадь с собой точно не хочу тащить. В конце концов, отправлю парней экипаж в городе нанять!

Всё, на корабль.

Ворота распахнулись ровно в шесть утра, секунда в секунду, поразив меня такой точностью. Может, у них начальник стражи перфекционист? Или начальник города, как он тут называется? Я заглянула в альманах. Султан. Аж Сулейман Великолепный, не хухры вам мухры! Хотя написано: в разговорном ходу четыре языка, русский в том числе. А-а-а, выход портала — Самаркандская область. Ясно-ясно. Старая союзная память поддерживается новой торговлей.

В воротах началось движение, порт наполнился народом и очень быстро ожил. Вон, рыбацкие лодочки двинулись в море.

— Ну что, ребятушки, пошли. Ты, Абрам, большие ворота не открывай. Испугаются ещё вдруг, бросаться начнут острыми предметами. И вообще, давай во-о-он там выйдем, сарайками прикроемся. Что-то я не хочу дурацкие вопросы с утра слушать.

Мы выгрузились за какими-то рыбацкими конурками и пошли торжественной процессией вверх по дороге. У ворот нас заметили и несколько напряглись.

Я, как солидная дама, отправила объясняться со стражей Глирдана. Он вам и толмач (ну, мало ли), и дипломат. Тем более — восток, что ж я буду…

По-русски, действительно, тут разговаривали весьма уверенно.

Так-так… Кто-что? Ах, из Белого Ворона? Как же, как же, слыхали о таком. Благородная госпожа с частным визитом? Да что вы говорите! И даже документы есть с магической защитой? А можно взглянуть? Чистая формальность, конечно же! А цель посещения? Туризм? Ну конечно, город у нас красивый. Туда можно пройти, сюда… Очень хорошую гостиницу можем посоветовать. Ах, вы ненадолго? Тогда ресторан (по-любому же каких-нибудь родственников рекламируют, ха). Очень вкусно, мамой клянусь! Приятного отдыха.

Ну вот и ладно.

Между прочим, всё по-честному. У меня и в самом деле имеется обыкновенный беловоронский паспорт. ФИО, фотка, магические печати. Для удостоверения о том, что я, понимаешь, баронесса, есть отдельная формальная бумага — не обязательно же всем сразу её показывать…

От идеи нанять повозку мы по зрелом размышлении отказались. Любопытно было всё же пройтись по городу без особой спешки, поглазеть, раз уж представилась такая оказия. Наджах оказался приятно чистым, с ярко выраженным тяготением к среднеазиатской эстетике. Выстроен он был просторно и нарядно, даже кичливо, во всяком случае, улицы, проходящие через центр. Несмотря на ранний час, на перекрёстках уже было полно народу, и базар вовсю разворачивал палатки. Я подхватила под локотки Женьку и Кэйли — мало ли, вдруг здесь принято девок воровать? — и спросила:

— Ну что, есть идеи? — кроме девчонок рядом со мной остались Серегер, Коле, Абрам и Глирдан, остальные образовали вокруг нас кольцо и ненавязчиво отсекали многочисленных желающих чего-нибудь продать или купить.

— Пройдёмся по рядам? — предложил Глирдан. — Купцы всегда всё знают. Поспрашиваем. Как там вашего адресата зовут? Темир Каримов?

Однако эта замечательная тактика почему-то дала не то что бы осечку, а какой-то очень странный результат. Все — все! — опрошенные нами торговцы сперва резко переставали понимать русский язык, а после переключения Глирдана на их родной всячески уводили тему, и в лучшем случае мы получали «я ничем не могу вам помочь».

Мы прошли базар насквозь, через весь центральный ряд — и ничего.

— Ну что, налево или направо? — несколько обескураженно спросил Глирдан.

Мне аж смешно стало. Давненько у нашего барда не случалось таких обломов.

— О! А вон эта харчевня, что нам сватали! — объявил Серегер.

— Ну, хоть что-то мы нашли, — хмыкнул Коле.

Прямо напротив нас высился очень помпезный ярко-мозаичный фасад заведения с большими витражными окнами и золотисто-переливающимися мозаичными же огромными буквами «Марджанджа».

Импрессион!*

*впечатляет (франц.)

Тут по вечерам, поди, кто-нибудь под Шуфутинского поёт. Зажигает, тысызыть. А может и сам Шуфутинский. Ну, а вдруг?

— А пошли посидим, — решила я, — мысли в кучу соберём. Глирдан, назначаешься моим голосом. На, держи кошелёк.

Восток, как-никак. Знатная дама не может себе позволить разговаривать с обслугой. И тем более сама за себя расплачиваться — иначе выходит, что никакая она не знатная.

— Сделаем в лучшем виде, матушка кельда!

Внутри оказалось ожидаемо ярко и пёстро. Причём, абсолютно всё — от пола до потолка. Нет, включая потолок! Диваны, подушки, узорчатые тарелки и вазы. Ковры, ковры, ковры… Люблю такое, вообще-то.

Помещение было условно разделено на некое подобие полуоткрытых кабинетов или больших ниш. Только не маленьких, а таких довольно обширных, человек на двадцать-тридцать, в каждой буквой П диваны, а перед ними — столики.

Нас встретили с поклонами и сопроводили до той, в которую Тиредор ткнул пальцем. Ну, как же — видеть вход, чтоб спина прикрыта, и в случае чего, чтоб им удобно было с саблями скакать.

Видимо, здесь было принято кушать исключительно большими компаниями, во всяком случае, мы в этом кабинете разместились совершенно безо всякой стеснённости. Служащий сразу спросил: будем ли мы что-нибудь кроме чая? Вообще, я так понимаю, в среднеазиатских регионах Старой Земли в порядке вещей просто зайти в подобное заведение, пообщаться, попить чайку или каких-нибудь прохладительных напитков — климат жаркий, воды требуется много. В Наджахе было гораздо прохладнее, однако традиции продолжали поддерживаться.

А мы продолжали играть в баронессу с сопровождением, поэтому я надиктовала Глирдану, что мы как бы хотим, а уж он от лица меня со всем восточным пафосом озвучил:

— Конечно, чай. Сопровождению можете предложить ваш фирменный. Для госпожи баронессы — лучший чёрный, какой только у вас имеется! Свежее холодное молоко и самых изысканных сладостей на выбор заведения. Имперские рубли вы принимаете? Или предпочитаете золотом по весу? Взгляд официанта сделался подобострастным. Конечно же, он немедленно уточнит! И всё оформит в лучшем виде. Оба порядочно отыграли свои роли и уставились на меня в ожидании: не восхощет ли ещё чего благородная госпожа?

Я кивнула Глирдану:

— Дай ему сотню, — солидные чаевые, насколько я ориентируюсь в ценах. — Скажи, это на чай. Будет вкусно — получит ещё.

Народу в ресторане практически не было. Рано, видать.

Лепрекончики наши совсем приуныли. Надеялись, наверное, что как только прибудут на место, так сразу и р-р-раз — вот он дедуля, и все счастливы! А тут вон чего происходит. Вернее — совсем не происходит, и это обескураживает.

ТАЙНЫ МАДРИДСКОГО ДВОРА, ТОЖЕ МНЕ

— А может, это местный авторитет? — предположил Тиредор.

— Может быть. А может быть — и нет… — я задумчиво побарабанила пальцами по столу; в голове крутилась древняя песня про Марджанджу… — Точно тебе говорю, кто-то там был на этом базаре, уже передавший инфу о расспросах кому следует. Чувствую. Да не один. Как бы нам выяснить хоть что-то, пока за нами не заявятся… Спросим у того, кто знает наверняка. Вон официант тележку катит — не у него! — попроси хозяина к нам выйти. И хорошо бы его рядом посадить под благовидным предлогом. Такое у меня чувство, что они сплошь тут под экранирующими амулетами. Слабенькое всё, но на ходу не подглядишь, за руку бы подержать хоть с минуту.

— Сделаем! — успокоил меня Тир, и как только работник управился с расстановкой заказа, заявил: — Нашей госпоже понравилось убранство вашего заведения и приятное обслуживание. Она хотела бы оставить положительный отзыв и поблагодарить хозяина лично, — от многозначительности, кажется, аж воздух загустел. — У вас имеются книги отзывов для особенных гостей?

Спустя три минуты к нам выбежал — нет, выпорхнул! — невысокий и полноватый молодой человек типичной среднеазиатской наружности. Никакой книги у них, естественно, не было. Зато была золочёная ручка и золочёная рамка (подозреваю, что из неё спешно вынули фотографию и вставили плотный лист бумаги).

Ребята, как договорились, уже освободили место. Наверное это было как-то не по этикету, но парни живо усадили хозяина рядом со мной и загородили его от любопытных взглядов.

Я взяла у хозяина ручку:

— Как вас зовут? Кого мы благодарим? — в конце концов, я же обещала.

Мужик выпучил глаза. Ну, точно — не по протоколу.

— Э-э-э… Сардор.

Я написала слова благодарности — не торопясь, как раз, чтобы получить время аккуратно продавить магическую защиту, — положила на стол ручку и рамку. Да, хреновый у них мастер, вот, считай, и нет амулета, даже за руки хвататься не пришлось.

— Господин Сардор, кто такой Темир Каримов? Можете не говорить, просто подумайте, облегчите задачу себе и мне.

Он испуганно вытаращил глаза, буквально в тот же момент Заг сказал:

— Вижу двадцатку бойцов, идут по базару сюда, быстро.

— По наши души, — согласился Нар.

Но я уже рассмотрела всё, что нужно.

— Сардор, забирайте ваш отзыв и уходите. Быстро! А мы пьём чай, — парни живо выставили из-за стола и придали ускорения обалдевшему хозяину, а я наконец усмехнулась: — Это местный султан, представьте себе. Конспиратор хренов. Спокойно, мальчики. Говорю же: пьём чай. Полное умиротворение.

— Сулейман Великий? — удивлённо подняла брови Женька.

— Великолепный, — мягко поправил Абрам.

— А, точно!

— Да, он, — подтвердила я, рассматривая летящих к нам через зал бряцающих оружием и доспехами бойцов; стража местная, поди, а то и личная гвардия. — Тут у них какая-то заморочная система передачи власти сложилась. Ещё сто лет назад. Короче, в первые годы была резня, и какой-то большого ума человек, прирезав первого правителя и основателя города, взял себе его имя. Следующий, уработавший уже его, решил, что гениальней ничего быть не может. И вот так, внезапно, образовалась традиция.

— Так он что — тоже?.. — Женька захлопала на меня глазищами, игнорируя сопение подбежавших и теперь переминающихся стражников.

Забавно, знаете ли. Такое бывает иногда у собак: они бегут за тем, кто убегает. А если объект не убегает — они не знают, что делать. И здесь мы наблюдали сходный феномен. Они добежали и попали в нехарактерную для себя ситуацию.

А мы — госпожа баронесса — изволили беседовать со своей приближённой дамой.

— М-гм. Он уж десятый, что ли. Наджахом правит Сулейман Великолепный. Всегда. Столетняя традиция, освящена десятком повторений. И прежнее имя правителя, как бы это сказать, должно быть стёрто из людской памяти. Как если бы его никогда не было.

— Ну охренеть теперь! — изысканно восхитилась Женька. — А иначе что?

— Вот сейчас мы и узнаем: что.

Я выразительно брякнула ложечкой о блюдце, Тиредор поставил на стол свою чашку (слава богам! я прям не могла отделаться от картинки, в которой он убивает местную стражу этой чашкой) и спросил своим фирменным подавляющим тоном:

— Что побудило вас, уважаемые, потревожить покой баронессы Белого Ворона, матери государя нашего Петра, императора Восточной империи?

…И ДРУГИЕ СКРИПКИ

Заявление Тиредора вызвало полуминутный ступор, а следом достаточно бурную цепную реакцию. Даже, пожалуй, несколько реакций.

Мы сидели и наблюдали, как вокруг нас раскручивается придворный восточный маховик. И пока «Марджанджа» бурлила и клокотала, я так подумала-подумала, да и решила с Петей поговорить. Ну да, с тем, который император.

Сотовых, конечно, у нас не было. Зато была такая дивная штука, полученная на стыке технологий (фублин, зачеркнуть) магических дисциплин. Артефакт с привязанным микропорталом. Точнее, пара артефактов. Медальон с крышечкой, в старину в таких носили портреты-миниатюры. Открываешь крышечку, произносишь: «Вызов!» — парный медальон начинает сигналить хозяину о «входящем звонке». Как только крышечка медальона с той стороны откроется, между нами устанавливается маленький переговорный портал.

Удобно, что все настройки шли автоматически, и мне совершенно не надо было знать, где находится адресат.

Неудобно то, что один медальон позволял связаться с одним единственным абонентом. И ел просто мамонтовую тучу магической энергии.

Артефактные мастерские не унывали и продолжали работать над направлением.

Я сняла с шеи цепочку, положила медальончик перед собой, нажала кнопочку разблокировки. Щёлкнула крышечка.

— Вызов!

Послышались длинные телефонные гудки. И ни фига это был не медальон! Это Глирдан так развлекается. Что, между прочим, немедленно привлекло внимание переминающихся в некотором отдалении местных стражников. Я усмехнулась, и тут над медальоном засветилось переговорное окошечко. Судя по всему, Петя был где-то на Серебряном озере, орали чайки и голубизна воды мешалась с оранжево-янтарным рассветным солнцем. Изображение покачивалось.

— Привет, мамочка!

— Привет, сынок!

— Где это ты?

— Да вот, устроила себе небольшой отпуск, гуляю по экзотическим местам.

— Да, батя говорил. А конкретнее?

Перестраховщик, блин…

— Прелестный город Наджах, юго-восточные окраины нашего континента. Как видишь, очень нарядно, в восточном стиле, — я покрутила портальным окошком.

— Что-то слышал. Что-нибудь интересное есть? Мишка наверняка заинтересуется.

— Ты знаешь, не успела толком рассмотреть. Мы тут одного человечка ищем, только зашли. И у местных силовых и властных структур немедленно образовались к нам неудобные вопросы.

— Я надеюсь, у них найдётся приличное бомбоубежище? Сами напали, пусть сами и отбиваются, — засмеялся Петя. — Или тебе пару отрядов в помощь отправить?

— Да ну, брось! Мы тут дипломатически порешаем. Я же со своими. Да ещё драконята со мной.

Галины отпрыски дружно склонились поближе, чтоб попасть в зону обзора, и приветственно замахали руками:

— Приве-е-ет!

— Ну-ну. Фотографии хоть сделайте. До переговоров, — усмехнулся Петя. — Хочется всё-таки посмотреть на красо́ты… Ну ладно, прощаться будем, а то неудобно. Вернётесь — жду в гости.

— Пока, дорогой! Ой, подожди! Возьми-ка гостинца, тут столько вкуснятины…

Я всунула в окошечко корзинку со сладостями, и портал закрылся.

— Слушайте, про фотографии я, правда, как-то забыла, — посетовала я.

— Вот уж о чём не переживайте, — напомнил о себе Коле.

Ну, так-то да, он нам чё хошь изобразит, в лучшем виде.

Медальон вернулся на своё место.

— Кстати, расплатиться надо. И официанту передайте ещё чаевых, я обещала. Вкусняшки мне понравились. Да и вообще.

ПАРАДНЫЙ ЗАХОД

Мы с удовольствием допили чай, и тут двери корчмы распахнулись во всю ширину своих немаленьких створок, и внутрь поспешно, хотя и чинно вступила довольно-таки помпезная делегация. Золото, бархат и всяческая парча. Любит у нас всё-таки народ играть в условное средневековье и делает это с размахом и нескончаемым энтузиазмом.

Второй заход. Уважительный.

Впереди летел небольшинький мужичок. Это, поди, местный великий визирь. Вон и защитный амулетик у него посерьёзнее, минут на десять работы. Да ладно, не больно-то и хотелось.

— Наш господин, властелин торгового города Наджаха, Сулейман Великолепный, приносит свои извинения госпоже баронессе и просит соблаговолить посетить его скромный дворец с дружественным визитом.

О, пошли внезапно современные формулировки. Эклектика, что сказать.

Я приветливо улыбнулась:

— Соблаговоляю снизойти.

Старая моя фразочка, на самом деле, ещё со Старой Земли.

Визирь был мужик тёртый и нимало не смутился:

— Прошу последовать за мной!

И мы последовали. С максимальной помпой.

Откуда ни возьмись появился… как эта штука называется?.. почему-то на ум приходит только «портшез». Ну, не портсигар же, точно! Представьте себе микро-карету, только не на колёсах, а вроде как укреплённую на носилках, внутри опять парча и бархат. Тир осмотрел её более чем придирчиво, отчего у местных стражников рожи сделались предельно чопорные, и разрешил нам с Женькой загрузиться. Во второй такой же пепелац поместились остальные девчонки.

Ощущения от поездки в этом агрегате остались… странные. Не могу сказать, что я фанат портшезов, скорее, наоборот. Как-то сильно плавно и тягуче. Не люблю такое. Я и машины такие не любила, всегда предпочитала что пожёстче. Ну вот да, бывают такие нетипичные личности.

Ладно, худо ли бедно — доехали.

Здесь все понимали, что почём, и никто не попытался остановить или разоружить мою охрану. Да, по правде сказать, они же кроме обычного оружия ещё и магией напичканы, так что тут разоружай — не разоружай… Иногда лучше, чтоб человек на саблю, скажем, надеялся, а не на магию огня.

Дворец у местного правителя был что надо, во всех традициях востока. Да, ближнего востока всё-таки. Много мозаик и золота, луковичные головки башен, всё очень глянцево-нарядное. Не знаю, кому как, а мне нравится. Татарские корни с матушкиной стороны, должно быть, сказываются.

Мраморные лестницы. Фонтаны и фонтанчики. Зелень в специальных кадках. И, конечно же, павлины. Павлин-мавлин, не хухры-мухры, по-богатому, э! Павлины распускали великолепные хвосты и время от времени кричали противными скрипучими голосами.

А ещё сюда нагнали целую тучу придворных (или как они тут называются?), сгуртованных в два… э-э-э… бордюра(?) на всём протяжении нашего следования. И повсюду дудки, барабаны и, как говорил товарищ Грин (который про алые паруса), «и другие скрипки». Я прям почувствовала себя президентом на инаугурации.

Несколько всё более пафосных залов, выстроенных в анфиладу — и вот он, приёмный покой Сулеймана Великолепного. Хотела сперва обозвать зал тронным, но потом сообразила, что трона-то нет. Имелись диваны в очень, очень (и ещё много раз очень) дорогой обивке.

Хозяин выглядел… опасным. Как будто он один всех предыдущих Сулейманов своими руками передушил, как те грузины из анекдота, знаете? Ну, которые несли с охоты медведя а их спрашивают: «Что за медведь? Гризли?» — а они: «Э-э, дарагой, зачем гризли? Руками задущили…»

Улыбался хозяин, однако же, вежливо. Распылился витиевато-восточной речью, которую можно было упрессовать в короткое: «Ну, здоро́во!»

Я слегка кивнула Глирдану, и он выдал нечто никак не менее пафосное, мол — и мы умеем не хуже. Сулейман, похоже, остался доволен.

Я так себе рассудила, что для ритуального мерянья письками достаточно, и настало время поторговаться.