Сначала я избавил от вируса Юку. Но, это было только начало работы.
Я хотел модифицировать вирус так, чтобы избавить Людей от Жажды. Мне повезло, я раздобыл его код. Значит, нельзя упускать возможность.
Легко сказать! Я копался часы напролёт, подстёгивая себя адреналином, но без толку.
К утру я осознал, что зашёл в тупик.
Как глупо! Но ведь, это ещё не конец. Попытаюсь в другой раз, на свежую голову. Если голову не отрежут Властители.
К тому же, если бы я изменил этот вирус, что толку? Как его распространить? Я застрял в идиотском мусоровозе!
Свернув листинг программы, я просто смотрел, как сквозь щели пробивается солнце. Лучи пересекались, образуя замысловатый узор, в воздухе танцевали пылинки.
Красиво! Прямо, как в Храме! И запах тоже похож.
Около тридцати… Вчера в это время я был на мессе, окружённый ликующими Людьми. Тогда я ещё не знал, что меня ждёт.
Мозг совсем не работал. Я начинал засыпать.
На мессе… Храм… Ритуал…
Стоп!
В кровь хлынул адреналин, без всякого хакерства. Я даже слегка подскочил. Сердце стучало, кровь шумела в ушах.
Ведь в день Ритуала никто не испытывал Жажды! Значит, программа привязана к двадцатому числу каждого месяца. Нужно искать этот блок!
Сонливость пропала, организм был на взводе без искусственного вмешательства.
Я вновь вывел листинг, и углубился в работу…
К утру работа была закончена. Правда, всё вышло не так, как хотелось.
Исследуя код, я обнаружил, что Юка была права — именно биочип заставляет Людей грызть друг друга. А религиозный вирус избавляет от Жажды, но лишь на один день.
Теоретически, можно избавить Людей от вируса. Правда, мне не хватит для этого сил, ведь нужно работать с каждым Человеком по одному. Но изменить вирус так, чтобы Жажда исчезла совсем — невозможно.
Баланс! Из Жажды вирус черпал энергию для работы.
Хуже того, без вируса Жажда не даст передышку и в день Ритуала. У нас с Юкой теперь будет именно так. Но я не жалел, понимая, что в Городе нету добра, и постоянно приходится выбирать одно из двух зол.
Поэтому, я сделал иначе. Нельзя убрать Жажду, но можно изменить Ритуал!
Была ещё одна сложность… Как доставить модифицированный вирус всем остальным? Ведь я не Эарн, на мессу — в кузов мусоровоза, Люди ко мне не придут!
Ладно, хорош! Не выйдет решить все задачи за раз.
Юка мирно посапывала. Ей хорошо! А я за ночь вконец обессилел.
Я хотел тронуть её за плечо, но потом просто выдал команду проснуться.
Рысь открыла глаза, а мне стало не по себе. Так можно привыкнуть командовать Людьми, словно роботами! Может быть, я уже стал превращаться в Змея?
— Дин… — Рысь не могла посмотреть мне в глаза. Сидела, уставившись в пол. — Ты меня сможешь простить?
Я опустился к ней и обнял.
— Юка! Всё хорошо!
Она начала вырываться и плакать.
— Хоро-шоо… Нет! Я чуть тебя не сожрала! — доносилось сквозь всхлипы. — Как так? Я ведь люблю тебя… люблю! Без тебя, я не стала бы жить…
Быть Человеком — значит прощать.
— Юка… — я гладил её по холке, чесал за ушами. — Это ведь Жажда, её нельзя контролировать.
Мои утешения не помогали, Рысь всхлипывала всё чаще.
— Но… Ты… Ведь… Сумел.
— Юка… Не переживай. В следующий раз я просто запрограммирую твой биочип на отключение сознания, — я добавил, немного подумав: — И свой.
— Так это он тебя контролировал? — в её голосе звучала такая надежда, что я чуть не соврал. Но удержался: врать любимой нельзя, даже из сострадания. Юка и я — одно целое. Змеем стать проще простого, сам не заметишь: соврёшь пару раз, струсишь, предашь — и готово! Быть Человеком — значит быть честным.
— Нет, Юка. Я себя контролировал сам. Но я ведь умею — тренировался, неделями взламывал код. А ты в это время изобретала — не зря! Осколок Ветра всех нас спасёт.
— Спасёт? Ты чего! Как может кусочек ткани спасти целый мир?
— Придёт время, увидишь сама.
Рысь, наконец, прекратила рыдать.
А я ведь ещё не проверил, как у неё работает мозг! Вдруг, я не полностью очистил голову Рыси от вируса?
— Юка, как думаешь — Город построил Творец?
Она пожала плечами.
— Откуда мне знать?
Хм… Не то, что я ожидал. Но лучше слепого повиновения.
Наверное, так и должно быть — я забрал веру, оставив сомнения.
— Разве это имеет значение? — Юка прижалась ко мне. — Дин… Я люблю тебя! Так люблю! — её руки скользили по моему исхудавшему от потери жидкости телу. — Дин! Дин…
— Юка… — забыв обо всём на свете, я целовал её перемазанные в моей крови губы, щёки и нос.
— Дин… Люблю… Люблю…
Юка задрала мой анорак. Расстегнула свои штаны, но не стала снимать, словно бы приглашая.
Я снял с неё худи, пальцы утонули в густой и пушистой шерсти. Потеряв связь с реальностью, я что-то шептал в порванное моими когтями ушко, а дальше гладил и целовал подушечки на ладонях, грудь и живот, постепенно спускаясь всё ниже. Снаружи доносились голоса и шаги, но мы не прекращали. Ничто не имело значения.
Стянув с Юки тонкие белые трусики, я вошёл внутрь.
— Дин… — Юка выгнулась. От удовольствия или от боли, я не понимал. Может быть, от того и другого.
Хлопнула дверца мусоровоза. Мотор взревел, в кузове заклубился удушливый дым. Машина сдвинулась с места.
«Что же у них за мотор?» — успел я подумать. А больше не думал уже ни о чём. Кузов трясло, приходилось двигаться в такт. Сквозь стоны и лёгкие рыки Юки, до ушей долетали слова голокожих:
— Кончилась кровь. Нам надо заправиться.
Машина дрожала, крутилась, ревела… Остановилась. Мотор рыкнул в последний раз и заглох. Я ускорился, и Юка застонала сильней.
— Что там за звуки из кузова? Сходи посмотри!
Не в силах сдержаться, я кончил и повалился на Юку без сил.
Хлюпнуло — в бак потекла какая-то жидкость.
— Чёрная, будто смола…
— Чёрное золото!
— Золото? Скот разъезжает в электромобилях, а мы…
— Коробки — остатки прекрасного прошлого, наследство Союза. Когда-то мы их хотели собрать и подключится к реакторам. Не вышло: в них уйма защит и технология регенерации.
— Регенерации? Жаль, эту чудесную технологию не встроили в мусоропроводы. Езди теперь, собирай за скотами дерьмо! А нахрен создатели комплекса оставили электромобили Зверью?
— Разве не ясно? Чтобы ускорить мутации, чтобы мешать материал! Они, будто лопасти в биореакторе.
— Заправились! Полный бак! Но знаешь, учёные в Башне могли бы что-то придумать, чтобы облегчить нам жизнь.
— Наверное… Только, зачем? Проще качать кровь Зверья, чем развивать технологии.
Снаружи долетели звуки шагов. Потом включился сервомотор, открывающий люк.
— Снова заклинило…
Мы в спешке натягивали одежду, готовясь принять бой.
Загремели удары по кузову. Снова взревел сервомотор. Огромный люк сзади кузова стал подниматься.
Мы с Юкой застыли в углу на четвереньках, готовясь к прыжку. И одновременно я концентрировался на взломе — на случай, если у голокожих будет стоять ВДК.
— Юка! Когда люк приоткроется, просто беги, не оглядываясь. Не бойся, я их отключу.
На деле, я не слишком-то верил в успех. Положение было отчаянным. Но Юку пугать не стоило.
— Там голоса! Неужели, зверьё?
В глаза ударили яркие солнечные лучи, а слева раздались два хлопка. Тело немедленно онемело, и я повалился на пол.
Я мог только смотреть, но не двигаться. В маленьком боковом люке — из которого нас подстрелили, я видел двух хохочущих голокожих со станнерами. С этим оружием я был знаком понаслышке, а теперь испытал его действие на себе.
— Смотри-ка, тут завелись кошаки! — лица исчезли.
В огромный задний люк, предназначенный для сброса отходов, запрыгнул голокожий, а за ним — те двое.
— Ого! Сколько кровищи! А у девахи разорвано ухо — теперь не срастётся.
— Ну да, не успеет! Жить этим тварям немного осталось…
Один из троих — коренастый, сказал:
— Ягуары и Рыси враждуют. Спрятались от пулемётов, а после… Похоже, что насмерть дрались.
Двое заискивающе захихикали и поддакнули:
— Вот дурачьё! Побывали на комбинате, и всё равно цепляются в глотки друг другу.
— Зверьё, что с них взять!
Похоже, коренастый — главный у них.
У всех голокожих стоял ВДК. Я его видел, но подключится не мог — видимо, станнер нарушил работу моего биочипа.
Как же я мог так попасться?! Раньше с отчаянием я был не знаком, но теперь ощутил его в полной мере.
Коренастый, склонившись над Юкой, почесал её за ушком и обратился к прихвостням:
— Несите её аккуратно! Пятнистые Рыси — редкость. Шерсть, будто чистое золото! Жаль только, грязная и в крови… Ничего! Отмоем, такой выйдет коврик — все позавидуют! Посмотрят ещё, кто тут мусорщик, а кто настоящий король!
— Король? — парочка переглянулась. — Что такое «король»?
— Вот дебилы! — он досадливо сплюнул и пнул меня в бок — но я ничего не почувствовал. — А этого вытащу сам. Вроде и ценная шкура, а никакая!
Юку осторожно подняли. А пол подо мной поехал вперёд — меня потащили за ногу.
Нас уложили рядом — туловище в кузове, а ноги свисают вниз, и стащили с обоих штаны. Всё это я наблюдал периферическим зрением, а прямо передо мной было лицо любимой. Глаза смотрели с надеждой, и словно бы спрашивали: «Почему ты не защитил? Давай, взломщик, действуй! Что же ты не отключишь врагов?»
Я не мог смотреть ей в глаза, и в то же самое время, не мог отвести взгляд.
— Великолепная Рысь — моя! Вам же, достался худой и ободранный Ягуар! Приступайте! — коренастый вытащил толстый и маленький член.
— Чего это?! Нахрен он сдался! Лучше уж я подожду! Ваня, ты как?
— Согласен, — отозвался второй. — Сравнить облезлую дрянь и девчонку в самом соку! Наверное, девственница! — он облизнулся, а коренастый заржал.
— Ты, Ванька, совсем дурачок? Это ж зверьё, а не люди! Девственниц у них не бывает!
— Знаю! — лицо голокожего покраснело. — В смысле — не траханая ещё!
— Кто разберёт… Да и какое всё это имеет значение? Траханая, не траханая. Лишь бы п**да на месте была!.. Так, Ванька, задери-ка этот очаровательный маленький хвостик, а я засажу!
«Ванька-дурачок» исполнил приказ.
— А они не беременеют?
— Не успевают! — главарь громко заржал. — Ну а так… Это ж мутанты, можно всего ожидать! Сегодня не залетают, а завтра — кто знает? — он вошёл в Юку и начал двигаться.
Так вот для чего андроид хотел утащить Юку — тогда, в коридоре башни. Для забав голокожих!
— О-о-о! Узенькая… Вот это находка! До чего хороша!
— Каждый день бы они залезали в машину! — парачка прихвостней захохотала.
Из Юкиных синих глаз вытекли бусинки слёз.
Я утешал себя тем, что Юка сейчас не чувствует боль. Но, не получалось… Отчаяние перерастало в пламенный гнев — ищущий выхода, и не находящий, а оттого выжигающий душу. Один голокожий кряхтел, другие смеялись. Я всматривался в голубые глаза, что с каждой секундой тускнели всё больше и больше… Когда коренастый насильник задёргался и застонал, внутри у меня уже не было ничего — ни крыши, ни неба, ни тёплых прикосновений. Всё, что дала мне Юка, сгорело дотла. Остался лишь холод и пепел.
Теперь, я не смог бы ничем поделится с Людьми, и Юке мне нечего было отдать.
— Забирайте! — коренастый застегнул штаны. — Только быстрее, пора на работу!
Второй подошёл на смену, и сразу же получил ногой в пах. Согнулся, завывая от боли.
Ванька заржал:
— Ещё упирается! Зверьё вечно всем недовольно!
— Долба-а-ни её ста-а-ннером! — стонал второй.
Я встрепенулся. Похоже, паралич постепенно проходит. Если Юка смогла ударить ногой, то вероятно, я смогу атаковать ВДК голокожих. Надо только напрячься!
В моём состоянии это было несложно. Внутри снова пылал пожар — дожигая остатки души. Пламя текло по позвоночнику и поднималось к макушке — туда, где стоял биочип.
Я всегда понимал: с миром что-то не так. С раннего детства, с первого дня, в который себя осознал. Но раньше это была лишь тоска — туманная и неуловимая. Теперь, когда я узнал, кто во всём виноват, она обрела конкретную форму, став гневом.
Властители! Это они забрали родителей. Плевать им на наши чувства, для них мы просто еда.
Властители! Это они поддерживают Архонта, пожирающего детей и превращающего Людей в покорное стадо.
Властители! Это они сделали нас такими.
Властители! Падшие, глупые и похотливые, подгоняющие мир под себя.
Властители! Это они превратили наш Город в ад!
Мир менялся — теперь он горел. Полыхал грузовик, огненные языки плясали на шерсти любимой. Даже небо горело — краешком глаза я видел этот пожар.
Но пылал лишь мой мир, другие не видели это пламя. И конечно, оно никому не причиняло вреда. Нужно было его сконцентрировать.
Я напрягся, как при пси-атаке, собирая ментальную энергию в пылающий сгусток, и бросил его в голокожего, который тянулся за станнером.
Огненный шар существовал лишь в моей фантазии. Но Ванька застыл, устремив взгляд в никуда. Руки безвольно повисли. Затем, стало меняться лицо. Выкатились глаза, вздулись сосуды, кожа покрылась слизью и начала разрушаться. Организм повиновался командам чипа — у него не было выбора.
— Эй! Ты чего! — коренастый главарь в ужасе отскочил.
Ванька, шатаясь пошёл на него. Кожа лопнула, и во все стороны брызнула кровавая жижа.
Главарь вытащил из-за пазухи пистолет, и направил на Ваньку.
— Сдохни, тварь! — и он выстрелил в подчинённого. Потом ещё, и ещё.
Ванька дёргался при каждом выстреле, но продолжал идти. Похоже, это оружие было не особенно эффективным.
Главарь завизжал, как девчонка, и замахал пистолетом, будто стараясь отогнать бредущий к нему кошмар. Потом всё же собрался и выстрелил в голову. Из Ванькиного затылка вылетело кровавое месиво. Ноги сделали ещё пару шагов по инерции, а после, тело шмякнулось в грязь.
Я не стал медлить. Собрав с небес новую порцию пламени, швырнул в главаря. Тот вытаращил глаза, заорал, и принялся палить в голокожего, получившего от Юки удар в пах. Бросил оружие, схватился за голову, и побежал. Зацепившись за собственную ногу, рухнул, как набитый костями мешок, постонал и затих.
Второй прижимал руки к животу, одежда промокла от крови.
— Тва…ри… Вы за это… — только и смог он выдавить из себя перед тем, как упасть. Голова с глухим треском ударилась о бордюр.
Пожар утихал. А главное, потихоньку возвращалась чувствительность, я уже мог шевелить пальцами. Судя по тому, что Юка смогла долбануть насильника ногой, её задело слабее. Но она всё так же лежала, со спущенными штанами и торчащей на улицу попкой.
Я хотел бы её спросить: «Юка, ты как?». Наверняка, она бы ответила.
Но я просто не мог. Я даже не смел посмотреть ей в глаза.
Положение было критическим. Сколько мы так пролежим, пока не подоспеет патруль?
О себе я не беспокоился. По правде, мне было уже всё равно. Я волновался только за Юку.
— Дин, ты как?
— Со мной всё хорошо… — я продолжил, собравшись с духом: — А ты?
И перестал дышать, ожидая ответ.
Юка долго молчала, нахмурившись. Потом до меня донеслось:
— Я в порядке.
Я понимал, что это — враньё. Уже ничего не вернуть, никогда всё не станет как прежде. Мир навсегда изменился, ведь изменились мы.
— Что происходит? Тебе нужна помощь?
Чужой голос — чужой идентификатор. Басир, Ягуар, Человек 4-2224-3832-8439.
Его я не знал. Но Басир этот, точно не трус, раз не драпает при виде убитых Властителей.
— Это Рысь виновата?
Странная логика! Разве не видно, кто жертвы, а кто нападал? Но Человек всегда обвинит не похожего на тебя чужака — таков уж инстинкт.
Юка задёргалась.
Я наконец догадался повысить уровень стрессовых гормонов. Конечно, они и так на пределе. Но я не старик, сердце выдержит.
— Что стало с Властителями? Поубивали друг друга? — удивлялся Басир.
Юка Змеёй сползла с кузова и упала. Я упёрся руками в металл и приподнялся. Мир закружился, поплыл, и я тоже сполз вниз, на дорогу, ударившись подбородком о кузов. Из глаз полетели звёзды.
— Мальчик, не падай на голожупую Рысь! Вставай же, вставай! — Басир подхватил меня под мышки и, словно мешок, отодвинул в сторонку.
— Вот твари! Надругались! На глазах мерзкой Рыси! — опомнившись, Басир ударил себя по губам, посмотрел воровато по сторонам и осенил себя знамением. Потом перешёл на заговорщеский шёпот: — Ничего… Сейчас… Убьём её, да обставим так, будто ты тут вообще не при чём… А ты, одевай скорее штаны! — он выпустил когти, размером с Юкины пальцы, и обнажил клыки.
Я не одел штаны — я взломал его биочип.
Басир зарычал и начал биться в конвульсиях. Когти скребли асфальт рядом с Юкиной шеей. Даже умирая, Ягуар желал смерти врагу.
— Прок…та-а-я Р…сь! Отр-р-родье! — потом он весь сжался, скрючился от нестерпимой боли, упал на бок, прохрипел: «Мальчик-к-к, б-беги!», и затих.
Басир на меня не подумал. Как мог он поверить, что в Стае завёлся предатель? У Ягуаров их не было никогда!
Если бы я ещё верил в Творца, я бы подумал, что это — кара Небес. Наказание за то, что решил, будто я — какой-то особенный.
Да уж! Само воплощение любви, в окружении трупов.
Другие приносят любимым и близким радость, а я — отчаяние. Другие убивают врагов, я — своих.
Но разве у Человека есть выбор? Разве мог я когда-нибудь поступить по-другому? К тому же, я больше не верил ни в кару, ни в Небеса.
Есть лишь Властители и Архонты, и на их совести смерть Басира.
Не на моей!