За Городом — там, где свобода

Глава 15. «Падение во тьму». Дин, Ягуар. Середина мая

Из сырого подъезда я вышел в солнечный полдень. Вдохнул тёплый воздух.

Вот что такое — весна!

Повезло, что мы уходим сейчас — зимой в Городе выжить сложней.

Вот только… Синее солнце ласкало лицо, а в душе была тьма. Боль, боль, боль. Грезились лица, одно за другим: Нур, Юка, Басир и Азим.

Почему чувства снова вернулись? Я зашагал к территории Рысей, по пути изучая программу.

Проблема нашлась моментально, ломать голову не пришлось.

В программу был встроен «предохранитель». При превышении порога эмоциональной нагрузки, система всегда будет переключаться на старую, надёжную версию кода.

Передо мной встал выбор: отключить все эмоции или принять возможность отката. Меня не устраивало ни то, ни другое.

Если убрать все чувства, может исчезнуть всякая мотивация к действиям. Я просто буду сидеть в состоянии блаженства, наслаждаясь моментом «сейчас», и ни к чему не стремясь.

Живым трупом быть не хотелось, и я выбрал третье — закомментил побольше чувств. В мусор летели ненависть и любовь, страх и агрессия, желание подчиняться, привязанность к Стае, родственникам и друзьям…

Азим. Зря Нур его отпустил. Напрасно.

Азима я знаю — он не успокоится, пока не отомстит. Если уж он напал на меня…

Я не испытывал больше чувств к брату, но помнил, что он спас мне жизнь, и будет разумно отплатить ему тем же.

Я вытащил из кармана подарок. Нажал на утопленную в рукоять кнопку — на свет появилась туманная лунная сталь. По лезвию бегали искры — шла самозаточка.

Красавец! Я перекинул нож из руки в руку и не удержался, чтобы его не попробовать в деле.

Выпад!

Нож перерезал фонарный столб. Тот накренился, и со звоном упал на тротуар.

Я оглянулся.

Никого.

В будущем надо вести себя осторожнее. К тому же, для испытаний найдутся объекты поинтересней. Юка меня подождёт, крыша — тем более.

Я подключился к ближайшему узлу наблюдения.

Быть Человеком — значит тщательно рассчитывать действия.

Поиск бывшего друга — задача простая. Я знал, где Азим живёт и где любит тусить. Спустя полчаса я открывал замок на «нашем» подвале.

Азим сменил код. Неужто боится меня?

Я вошёл внутрь, миновал коридор и замер перед дверью коморки. Азим был внутри, я принимал сигнал его чипа. Я подключился и обездвижил бывшего друга — да, теперь всё очень просто. Потом открыл дверь.

Стены были увешаны аппаратурой, на столе — россыпи донглов. Азим развалился в кресле, руки безвольно повисли, а рядом валялось разбитое зеркальце.

Я подошёл и кивнул на нашу поделку — забавный компьютер с экраном вместо антенн.

— Помнишь, как мы его собирали? Как вместе радовались успехам?

Азим транслировал:

— Да.

— А оказалось, всё было враньём!

Я получил ответ:

— Ты неправ. Но мир — бесконечная конкуренция, и выживает сильнейший.

— Мир таков, каким мы его видим, — я достал нож. — Что ему дашь, то получишь в ответ.

Я ударил в тонкую шею. Нож рассёк позвоночник и связки, из разрубленной шеи ударил фонтан.

Голова повисла на лоскутах — губы дёргались, а глаза безумно вращались.

Я надеялся отрубить голову. Видно, лезвие коротковато для этаких штук. Вышло не слишком красиво. Да и плевать.

Я надрезал трубу водопровода, что проходила под потолком, и помылся. Одежда из грязеотталкивающей ткани легко отстиралась, вода вытрусилась.

Сойдёт. Весна и тепло, по дороге просохну.

Скорее всего, мне придётся так делать не раз. Нож оказался прекрасным подарком. Быть Человеком — значит бороться за жизнь.

Подвал заливало. Я ещё раз взглянул на Азима и вышел на улицу.

До крыши я добрался к закату. Сначала идти было просто, прохожие скалились, рычали и драпали. Потом за мной увязалась толпа.

Меньше всего я хотел убивать ни в чём не повинных сородичей. Пришлось, улучив подходящий момент, прыгнуть в пролом и бежать, запутывая следы. Оторвавшись, дальше я двигался скрытно.

Юка встретила недружелюбно.

— Где ты лазал? — она отшатнулась. — Ты пахнешь кровью! Снова кого-то убил?

— Не твоё дело.

Юка посмотрела на меня, будто на чужака, и притихла. Кажется, испугалась.

Я опустился на парапет.

— Подождём темноты.

Юка села чуть в стороне.

Ну и пусть.

День догорал. Солнце медленно опускалось куда-то за равнодушные чёрные здания. Эйфория прошла, сменившись гнетущей тоской.

Та же крыша, и та же Юка. Только, теперь всё иначе.

Нельзя получить что-то, не потеряв. Всё не так просто. Я стал другим, и Юка это заметила. Внутри теперь жили Басир и Азим — я постоянно видел их лица.

Кто я теперь такой?

Властители убивают нас, а иногда — своих. Я поступаю так же.

Чем же я лучше Властителей?

Верный ответ: ничем. Но это не значит, что Властители правы.

Бежали минуты, и Юка оттаивала. Сначала она придвинулась ближе, потом начала разговор.

— Я тебя понимаю…

— Навряд ли.

Юка скривилась, как будто от боли.

— Нет, понимаю! Я знаю, что значит — пустота. Из меня вынули душу, сожрали сестру и отняли родителей, — на щеке заблестела слеза. — А теперь я теряю тебя…

Я вдруг заметил пятнышко в виде цветка яркогня на её подбородке — такое же, как у мамы. Раньше его точно не было. Значит, мои подозрения были верны.

Юка продолжила:

— Я понимаю и тебя не сужу. Я не боюсь пахнуть кровью, как ты.

— Ты о чём?

— Об Эарне…

— Хочешь убить Эарна? Но как?

— Уж точно, не тем пистолетиком, — в синих глазах сияла решимость — сквозь боль. Куда подевалась милая девочка! Наверно, я больше её никогда не увижу. Разве что, в воспоминаниях. — Дин! Я готова на всё! Но что нужно делать? Взорвать Храмы? Разрушить Главную Башню?

— Юка, ты разве не поняла? Если убьёшь Оленя, придёт другой. Если убьёшь Властителя, появится новый. Грубая сила тут не поможет.

— А что, если убить их всех? Властителей мало, а нас — целый Город!

— Город? Вообще-то, нас двое!

Я не многое чувствовал, но даже меня удивила её кровожадность и безрассудство. Город способен сделать монстром любого!

Меня, например. А теперь он взялся за Юку.

— Ты избранный! — уверенно заявила девчонка. — Ты можешь на них повлиять! Люди должны ненавидеть Властителей, а не друг друга!

Мне стало казаться, что со времён поцелуев на этой крыше минули тысячи лет.

— Юка… Вспомни, какими мы были… Хочешь построить счастье, замешанное на крови — как голокожие?

Рысь дёрнула ушками и промолчала.

— Убивший Змею сам становится Змеем! Истинный враг — не Властители и Архонты, а ужас, сидящий внутри. Страх исчезнет — и в Храм никто не придёт! Страх исчезнет — никто не подчинится властителям! — я говорил уверенно, твёрдо, надеясь её убедить: — Ещё один враг — это глупость, мечты о никчёмных вещах. Не будет её, остановятся фабрики.

— А как тогда Город будет существовать?

Я усмехнулся, но очень невесело.

— Ну вот, мы дошли до основного врага — желания быть рабом! Хочешь сложить ответственность? Не знаешь, как жить без заботы Властителей?

Юка надулась, а я произнёс:

— Они ведь глупее нас, видела это сама. Значит, не пропадём!

Я вдруг осознал, что говорю ерунду. Мы изгои, против нас целый Город, а я рассуждаю, как будто Верховный Властитель! Дожить бы до завтра!

Впрочем, я готов был отдать свою жизнь для того, чтобы люди забыли о глупых желаниях, вместо веры — стремились бы к знаниям, вместо заботы о Стае — мечтали бы о процветании всех. Мне не страшно, да вот незадача: Люди такими быть не хотят!

Я заметил клочья на парапете и понял, что Юка взрослеет. Глаза, уши, мышцы вскоре изменятся, а шерсть заменят пластины брони. А у меня самого ничего ещё не началось, хоть я и старше. Похоже, что с кодом я перемудрил. Где сбой, уже не найти. Неужто останусь подростком, а Юка мне будет, как мать?

— Юка, куда мы пойдём?

— Всё равно.

— Тогда, пожалуй, на Юг.

— Нет! На Восток — туда, где рождается солнце. Там Главная Башня.

— Восток, так Восток.

Я усмехнулся. Конечно! Посовещались — мы ведь равны, и я решила!

Юка открыла свою переноску.

— Смотри, что я взяла!

Я увидел серебристую ткань.

— Осколок?

— Ну да! Чтобы всё было, как раньше!

Как раньше? Как раньше не будет уже никогда.

Но я ничего не сказал.

Она подняла переноску.

— Тяжёлая! Что если…

Юка достала малюсенький нож, проделала дырки — сверху и снизу. Отрезала полосы ткани, вставила и связала внутри. Продев руки в петли, закинула переноску за спину.

— Так лучше! Намного удобней и руки свободны! Давай сделаем так и тебе!

Юка возилась с моей переноской, а я говорил:

— Не думай, что я ничего не умею! Я тоже способен придумывать новое и приносить его в мир.

Рысь удивилась:

— Я знаю! Ты создаёшь новый код!

— Я не о том. Смотри, что я выдумал. Код, но другой, необычный. Только не смейся! Смотри! Можно играть словами — расставлять их в специальном порядке, чтобы был ритм. И нужно, чтобы окончания совпадали! Наверное… А может быть, это не важно…

— Зачем?

— Не могу объяснить. Надо просто послушать.

Я прочитал, ритмично растягивая слова — добавляя в пакеты странные маркеры:

Грязную воду водой не отмыть,

Хоть вылей воды океан!

И если враньё повторять каждый день,

Правдой не станет обман!

Юка застыла с полосками ткани в руке.

— Как необычно! Что это такое?

— Название я не придумал.

— А хочешь, его придумаю я?

— Попробуй.

На мгновение Юка задумалась.

— «Звенящие ручейки»! Пускай будет так! Ты не против?

— Ну… Хорошо!

Она улыбнулась и стала доделывать мою переноску.

Название мне не понравилось. Какие ещё ручейки? Представлялась густая от грязи вода, текущая по тротуарам после цикла санитарного ливня.

Звенящие? Просто смешно!

Может быть, Юка имела ввиду что-то другое? Что-то из мира собственных грёз? Кстати…

— Мне нужно залезть тебе в голову. Можно?

Юка нахмурилась.

— Вот ещё!

Я не сердился. Кому такое понравится?

— Пойми, нам нужна закрытая связь. Чтобы никто нас не слышал.

Юка вздохнула.

— Ну хорошо! Что надо делать?

— Тебе? Ничего. Но в конце мне придётся перегрузить твой чип.

— Ладно. Я всё равно не собираюсь болтать.

У меня всё уже было готово, я начал работать над этой программой ещё в мусоровозе. Подключившись, я изменил алгоритм шифрования, частоту, протоколы и даже добавил мощности передатчику — усилитель имел небольшой запас.

После перезагрузки Юка сказала, протягивая мою переноску.

— Вот! Теперь она стала заплечной. Попробуй!

Я закинул поклажу за спину.

Потрясно! Как стало легко!

— Спасибо! Голова у тебя, что надо! — я спохватился: — А что там с родителями?

Юка потупила взор.

— Не хочу говорить.

— Юка, пойми! С Людьми ничего не поделать. Так уж работает мозг — чем чаще проходит сигнал, тем связь устойчивей. Сигнал, что прошёл по соединениям мозга множество раз — это «правда». А редкие сигналы — ложь, нереальность… Люди слышат враньё каждый день и каждый час повторяют молитвы. Ложь для них давно стала правдой, они тебе не поверят. Но, всё равно: «Если враньё повторять каждый день, правдой не станет обман!»

— Откуда ты знаешь, как работает мозг? Это великая тайна! Человек не способен познать сам себя!

Я рассмеялся.

— Ещё одна ложь! Самая главная!

Навсегда попрощавшись с крышей, мы вышли на улицу. Нужно было вернуться к Башне и обогнуть её по уже разработанному маршруту. Только теперь о нас знали, на нас охотились все.

Вот глупость! Если бы мы ушли утром…

Мы двигались от угла к углу, от коробки к коробке, от подворотни до подворотни. Идти было легко, я видел в темноте хорошо.

Правда, другие-то видят не хуже. А если не видят, то чуют или используют ультразвук. Или, как Черви — влезают через биочип в твою голову. Самые мощные взломщики от природы!

Стоп… Мы ведь как раз на их территории! Значит, нельзя размышлять, нельзя расслабляться — нужно отслеживать вероятные пси-атаки.

Я попробовал направить внимание вовнутрь. Сконцентрироваться не получилось. Мысли водили причудливые хороводы, образы цеплялись один за другой…

Что происходит?

Я хотел спросить Юку, но обнаружил, что больше её рядом нет. А через секунду забыл её имя…

Охота! Охота! Охота! — отзывается эхом в горящей от страсти груди. Скользкая улица шатается перед глазами. На нос налипает холодный февральский снег.

Отец бежит впереди и вынюхивает добычу. Сворачивает в проулок и наконец находит цепочку следов — какая-то Рысь отбилась от группы.

Теперь всё легко, мы просто бежим по следам, сквозь искристую белизну…

Вот и она — девчонка, чуть старше меня. Стоит, подставив ладошку под снегопад. Смотрит, как тают снежинки и улыбается.

Что она тут забыла? Глупая, глупая Рысь!

Мы крадёмся, прижавшись брюхом к бетону, зарывшись в снег по глаза. Отец далеко впереди, на белом снегу я слишком заметен.

Дурацкая шерсть! Зато, очень тёплая.

Пластинки отцовской брони побелели, переключившись в режим маскировки. Теперь даже мне его сложно увидеть.

Отец замирает, готовясь к атаке, а через секунду взвивается вверх в облаке снежных искр.

Рысь поворачивает голову к нам. Улыбка сползает с лица.

Глупая, глупая Рысь!

Когти рвут тело на части, зубы впиваются в плоть. Дымиться горячая кровь.

Я подбегаю и начинаю лакать.

Рысь дёргается и затихает. Алые брызги на белом, как будто диковинные цветы.

Быть Человеком — значит охотиться рядом с отцом, рвать зубами добычу и пить её сладкую кровь.

Какая же вкусная! По телу прокатывается волна наслаждения, и я забываю о надоедливых размышлениях…

Что-то не так… Разве зимой бывает такое яркое солнце?

— Отец?

Я озираюсь по сторонам. Кажется, я тут один.

Куда подевался отец?

Я поднимаю к небу измазанное кровью лицо. Над головой кружит серебряный треугольник.

Осколок! Осколок ветра! Значит, поблизости, — я с огромным трудом вспоминаю имя любимой, — Юка!

Я опускаю взгляд. Неосторожная Рысь лежит с разорванным брюхом. В углу потухшего глаза застыла слеза. Снежинки тают на роговице.

Юка!

Что я наделал!

Юка!

Нет! Всё это неправда! Я так не мог поступить!

Это не настоящий мир!

Ложь! Ложь! Ложь!

Тает снег, и звенит капель. По улице бегут прозрачные ручейки.

Так вот вы какие!

Вот только, таких ручейков не бывает — их выдумала фантазёрка-Юка.

Значит, это не настоящий мир. Значит, Юка жива.

Тело Рыси меняется — зарастает огромная рана, потом исчезает шерсть. Тело гнётся, превращаясь в огромного скользкого Червяка с распахнутой пастью — будто огромный цветок с лепестками, усеянными сотнями острых зубов.

Выхватив нож, я отсекаю лепесток за лепестком…

В лицо брызнула кровь, а Червь принялся извиваться. Я добил его пси-ударом. Кожа лопнула, по тротуару потекла красно-белая масса.

— Юка!

Она была рядом. Сидела, глядя пустыми глазами в пространство, а по тротуару скользил здоровенный Червяк.

Нет, дружок! Ты от меня не уйдёшь!

На четвереньках я настиг его в пару прыжков и впился когтями в мягкую плоть — так, как в недавних грёзах, навеянных пси-атакой.

Через секунду от тела остались только лохмотья.

— Демон, не убивай! Я подчиняюсь! — Изра, Червь, Человек 2-5754-6457-4375

Что это ещё такое? Я встал на ноги и осмотрелся.

Невдалеке, замерев, лежал ещё один Червь. Я подошёл, подтачивая нож на ходу. Болело плечо, первый Червь меня зацепил.

— Пожалуйста, не убивай! Дома дети, совсем ещё крохи. Сейчас ты убил их отца. Если они потеряют меня, то погибнут… Пожалуйста, не убивай!

Нож рассёк тело, от пасти и до хвоста, не встретив малейшего сопротивления. Червь раскрылся, как будто прозрачная богоугодная переноска. Внутренности растеклись по дороге.

Иначе нельзя. Проявишь слабинку, и в спину вопьётся какой-нибудь Червь, которого ты не убил. Быть Человеком — значит никого никогда не жалеть.

— Зачем? — зазвенел голос Юки. — Он бы не тронул!

Я повернулся к источнику излучения.

— Пойдём. У нас есть дела.

Юка не возмущалась и не читала мораль. От этого было даже страшней. Похоже, на мне она поставила крест. Пока мы шагали промозглыми улицами, стараясь не попадаться на пути патрулей, я думал о том, что у меня осталось.

Думал о Юке, и было никак. Вспоминал Басира, Азима — и снова было никак.

Из-за отсутствия подлинных чувств мне казалось, что я не существую. Чёрной тягучей жижей по венам струилась тоска, и снова хотелось кого-то убить — забрать чью-то жизнь, оживляя себя.

Кто я? Кто я теперь такой?

Хотелось любви, но я знал — что-то одно возвратить не удастся, и снова навалится боль.

Любовь и свобода были моей единственной целью. Но видимо, это две цели, а не одна, и каждая исключает другую. Свобода оказалась с подвохом.

Жить без любви? Лучше смерть.

Если бы я был на крыше — шагнул бы вниз. Но я был внизу, ниже уже не упасть. И всё-таки, даже сейчас у меня была цель — спасти Юку.

Я произнёс, совершенно бездумно:

Дай мне любви не повернуть назад.

Смерть — безупречная свобода.

Отчаянья кровавый крик,

Холодных звёзд зеркальный блик

На скулах ночи.

На лунных лицах пустырей

Я убивал своих друзей,

Как многих прочих.

Я удивился, что выдал такое. Но Юке слова не понравились.

— Какая-то ерунда! Ты видел скулы у ночи и лица у пустырей?

Стало ещё отвратительнее.

Почему она не понимает? Это ведь проще, чем вычислить площадь криволинейной фигуры! Это ведь у меня нет полноценных эмоций, а не у неё!

Я даже забрался в код, чтобы проверить, не сработал ли «предохранитель». Но всё было в порядке.

— Я не могу объяснить, надо чувствовать. Здесь! — я положил ладонь Юке на грудь — туда, где под шерстью стучало горячее сердце.

Может быть, всё оттого, что она взрослеет? Ей уже не понять моих детских переживаний.

— Так ты убил друга?

— Друг оказался врагом.

Юка кивнула.

— У Рысей так часто бывает. Обычное дело… А знаешь, про смерть ты неплохо придумал — что это свобода.

Я буркнул:

— Спасибо.

Юка задумчиво потеребила кисточку на правом ухе.

— Да только опять… Раз тебя нет, кто ей насладится — этой свободой?

Мы обогнули Башню и углубились в чужие кварталы. Если бы не обстоятельства, я прожил бы жизнь, ни разу здесь не побывав.

Мысли не давали покоя. Как вышло, что жизнь превратилась в боль? Я всё делал правильно!

Если бы в Башне я не напал на Властителей и не устроил восстание, меня бы отправили в мясорубку. Я подставил Людей, что были со мной, вывел их на пулемёты. Но ведь, по сути, они уже были мертвы.

Если бы я не убил тех троих голокожих, они убили бы нас. Не убей я Басира, Юка была бы мертва. Азим бы подкараулил Нура, оставь я его в живых. И не я нападал на Червей.

Я всё делал правильно, но кому от этого легче? За спиной только трупы и боль. И боль у меня внутри.

Хватит!

Больше не сомневаясь, я вывел листинг и «выключил» чувства, все до единого.

Сразу всё стало понятно.

Какой я дурак! Разве можно остаться чистеньким в мире, замешанном на крови? Тысячи поколений боролись за выживание, отбирали чужие жизни, ради своей. Я конечный продукт этой длинной цепи. Выбор прост: умрёшь или ты, или кто-то другой.

А боль… Это тоже часть мира и часть меня. Ни к чему убегать от эмоций, нужно их просто принять. Ведь эмоции — это не я, иначе бы я не сумел их увидеть. Пусть они текут сквозь меня!

Я «включил» все чувства обратно.

Смешно! Я считал, что у меня не будет на это причин, а вышло наоборот.

Я вновь ощущал страх, ненависть и любовь. Видел разорванных в клочья Людей, Басира, Азима. Но, больше не было неприятия. Все они были теперь не враги.

Я понял: реальность — это не только объекты снаружи, есть ещё мысли и чувства. И раз ты разрушил физическую оболочку, будь добр — освободи место в душе, ведь мертвецы должны где-то жить.

Было ещё кое-что.

Я осознал в те минуты, когда смотрел на мир без эмоций, что я не особенный. Я такой же, как все. Такой, как любой из Людей. А любой из Людей — такой же, как голокожий.

Если бы я победил, если бы стал Верховным Властителем — ничего бы не изменилось. Я только начал свой путь, а за мной уже трупы. Если ради любви и свободы я готов убивать, разве я не скажу, дорвавшись до власти: «Пусть люди приходят в Храм и внимают вранью! Пусть мясорубки работают, это нужно для общего блага! Без них наш прекрасный Город умрёт!»

Властитель живёт внутри каждого, а высокая цель оправдает любые поступки.

Мир — это змей пожирающий свой хвост. Причина создаёт следствие, которое порождает причину. Из круга зла не вырваться никому.

Я убрал руку с плеча — кровь уже остановилась. На ладони остался пушистый клочок — я начинал взрослеть.