За пределом

Глава 25

— Ты сегодня рано, — заметил Малу, когда я пришёл в нашу квартиру. Забавно, но теперь я зову её нашей. За это время я здесь бывал в сто раз чаще, чем в моей излюбленной библиотеке.

Малу сейчас сидел здесь один и играл в сотовый телефон, слушая музыку без наушников. Такой конкретный рэп на русском, где в основном говорилось про то, как классно курить, как классно бухать, но почему мы такие неудачники, это, наверное, судьба виновата. Я никогда рэп на русском не любил, так как, в отличие от того же английского, понимал смысл песни.

— Дома сестре опять плохо, — покачал я головой. Знаю, что лучше не раскрывать здесь своей личной жизни, но от пары слов объяснений хуже не станет. — Поэтому я сюда.

— Ну что ж, добро пожаловать, — пожал он плечами. — На матрасах можешь спать, они чистые, хоть и выглядят иначе.

— А простыни тоже чистые? — поинтересовался я, разглядывая эти… «кровати».

— Не ссы. Я на задроченной кровати спать бы не стал, — отмахнулся он.

— Окей… — я аккуратно присел на край. — А ты чего делаешь здесь? Разве ты не в другом месте живёшь?

— Да… ну… Али у меня в гостях, — наконец выдал он. — Жарит, наверное, мою дорогую сестру. Вот и решил не мешать.

— Недолюбливаешь сестру?

— В смысле? — не понял он.

— Ну просто ты так сказал… жарит…

— А, ты про это… Да я просто так выразился. Я её в реале очень люблю, серьёзно. Младшая сестра же, в конце концов. Просто Али с ней встречается, вот решил не смущать.

— Ты спокойно говоришь об этом, — заметил я. — Обычно братья с некоторой ненавистью думают о тех, кто покушается на их сестёр.

— Да они долбоёбы просто, — пожал Малу плечами. — Она счастлива, на остальное мне похуй. Нет, серьёзно, если она счастлива с Али, цветёт и пахнет при нём, и он ничего ей плохого не делает, хули мне-то париться? Те, о ком ты говоришь, просто долбоёбы, вот и всё. Им похуй на сестру, лишь бы самим заебись было. Мне не похуй. Я приду тогда, когда она станет несчастной, чтоб всё поправить.

— Ничего, если я задам вопрос? Немного личный.

— Смотря насколько.

— Как вы с Али познакомились? Я его знаю с детства, почти с четвёртого класса. Ему тогда десять было. Никогда бы не подумал, что он решит пойти по этому пути. Да, Али не был подарком, но чтоб замахнуться на криминал…

— Сестра познакомила, — пожал он плечами.

— Сестра? — удивился я.

— Ага. Он познакомился с ней, когда перешёл… в девятый, кажется. Два года назад точно. Да, девятый.

И тогда он стал учиться лучше. Всё, тайна раскрыта.

— А потом через год она познакомила вас?

— Ага. Слово за слово, ну ты знаешь этого говоруна. Ну, он сказал, что нужны деньги, а я ему предложил подработать, и понеслась.

— А с Сиреной?

— Раньше. Она уже жила в Ханкске. Познакомилась со мной почти сразу после моего переезда сюда. А там, в Сильверсайде, вообще раздолье для малолеток, работа на любой вкус в Нижнем городе.

— А что за Нижний город? — поинтересовался я. — Что он из себя представляет? Все так много о нём говорят, но при этом ничего толком внятного.

— Ну… как бы тебе объяснить… Ты видел, как выглядит Чикаго или Нью-Йорк тридцатых годов? Их улицы? Такие кирпичные здания разной высоты в линию, иногда стоящие вплотную, чтоб можно было перебираться с крыши на крышу. Серые узкие улицы, по которым ездят машины. Грязь, пар из решётчатых коллекторов, крысы, эти однотипные кварталы. Небольшие улочки между домами, куда заходишь и попадаешь за стены этого города, где нет ни одной лампочки. Целые районы этих каменных джунглей с лабиринтами между домами, где можно иногда увидеть и найти то, чего никогда видеть не хотел.

— Ты сейчас описываешь мне нуар-город американской мечты, — заметил я.

— В душе не ебу, что ты имеешь ввиду, но уверен, что так оно и есть. Серый, большой, кирпичный район из однотипных кварталов, внутри которых иногда происходят странные и страшные вещи. Не хватает ещё машин из тридцатых, и будет вообще гангстерский город. Там преступности больше, чем во всей Маньчжурии. Это пиздец, а не город.

— Постоянно стрельба?

— Я бы не сказал, что постоянно. Ты удивишься, но убийств там не так уж и много, учитывая количество конченных уебанов. Человек пять в день грохают. Иногда меньше, иногда больше.

— Но это много, — заметил я.

— Ну что же тут сделаешь, — пожал Малу плечами. — Но да, пулю можно было прохватить, просто остановившись на светофоре, если какая-то твоя вещь вдруг приглянется кому-то. Хотя это всё контролировалось, и сильно разгуливаться не давали. Или банды крошили буйных, или полиция показывала, кто там главный.

— Чудесный город.

— Если надо спрятаться или начать новую жизнь, — оскалился Малу. — Но это не город. Это часть города. Вторая его часть — это чистая противоположность. Забавно ещё то, что Верхний город реально находится на холме, когда нижний в низине. Наверное, чтоб богатые смотрели на говно, как смотрят на говно в унитазе, — хохотнул он.

Но вот мне такое почему-то смешным не казалось.

— И ты оттуда уехал? Город мечты же.

— Подъёбываешь меня, — оскалился он. — Ты бы там со своей каменной рожей отлично зашёл. Выглядишь так, словно тебе похуй на всё.

— Сомневаюсь.

— А ты не сомневайся.

— И всё же, почему ты уехал оттуда? — поинтересовался я.

— Из-за сестры. Ты её не видел, но Нижний город оставил на ней свой неподражаемый след. Прямо отпечатался ей на всю жизнь.

— Стала замкнутой?

— Стала слепой. Ей выжгли глаза. Ну и не только.

— Глаза? Выжгли? — услышать, как подобное делают в таком городе, как Сильверсайд, было дико. Хотя не более дико, чем схрон наркоты и оружия в моём городе. Я никогда не питал иллюзий, но что там за город? Версия одного из городов Южной Америки, но только на наш лад?

— Ага, — пожал он спокойно плечами.

— За что?

— О, причина была достойной, — как-то криво, скорее с болью усмехнулся Малу. — Им, наверное, показалось это забавным. Ей было тринадцать, у неё были голубые красивые глаза, не чета моим. Знаешь, такая жизнерадостная непоседливая девчонка. Этой идиотке говорили не убегать из нашего квартала, а она не послушалась. Убежала. И кому-то, наверное, показалось забавным затушить о её голубые глаза окурки. Они не отказали себе в удовольствии сделать это.

Он вздохнул, отложил телефон и потянулся. Потом помолчал, глядя куда-то немного в угол, словно вспоминая о чём-то.

— Я нашёл её под ночь. Бабка одна приютила, за что я ей был благодарен. Сказала, что моя сестра слепая плакала, тыкалась в стены, пытаясь найти дорогу домой и не в силах объяснить, где живёт. Хорошо, что приютила, потому что там могут и оприходовать спокойно. Но с тех пор моя сестра никуда не убегала.

Последние слова, наверное, должны были стать шуткой, однако… они выглядели как трагическое заключение истории.

— Ты отомстил им? — спросил я, наверное, самый волнующий меня вопрос. Просто потому что мы привыкли, что за такое обычно находят и мстят. Что каждая история имеет если не добрый, то хотя бы справедливый конец.

— Не отомстил. Это не тот мир, Тара, где феи ссут красным вином и блюют пирожками, а принцессы срут ромашками. Справедливость — это роскошь, которой достойны не все. Я просто никого не нашёл. А нашёл бы, то может и не смог бы убить. Так что… — Малу вздохнул. — Может и к лучшему, что никого не нашёл. Если бы нашёл, но выяснилось, что не могу убить, мучился бы куда сильнее. Ну, знаешь, тронешь, а тебе и твоей семье ебало на кресты порвут.

— Да… я понимаю…

— Ну а потом пошла прямо чёрная полоса как у меня, так и у неё. Я тогда едва не получил пулю, меня сильно избили, из-за чего я несколько дней пролежал в больнице. Удивительно, да? Там, в Нижнем городе, есть городская больница и даже церковь, словно насмешка над нами. Ну, моя сестра и осталась одна на время. И пока меня не было, её ограбили и изнасиловали, когда она возвращалась из ближайшего магазина. Ей же уход тоже нужен, провожать надо везде. Я занимался этим, пока не угодил в больницу, но у меня предки ебаные алкаши, им похуй было, пусть хоть дочь по кругу гоняют по сто раз на день. Произошло совсем рядом с домом, а, блять, всё равно суки не успокоились. Пиздец как забавно издеваться над слепой, наверное, — Малу начал набирать обороты. — Да, заебись издеваться над слепой девчонкой. Будь я там, они бы одной пулей не отделались. Каждую суку, которая была причастна к этому…

Он с силой пнул стол, который с грохотом перевернулся аж на столешницу. Замолк на несколько минут. И когда я уже думал, что продолжения не будет, он вновь начал говорить.

— До сих пор с ужасом вспоминаю, когда вернулся домой и увидел её. Тень самой себя. Мне этот пиздец, её заплаканное лицо, полное стыда, в кошмарах снится. Это пиздец… Мы же были нахуй никому не нужны, по сути. Так… получилось… Не всегда и не всем везёт в этой жизни. А родители-алкаши — иногда как штамп в личном деле, что ты другой. Знаешь, как к этим… как их там, заражённые…

— К прокажённым, — подсказал я. Пока он это всё рассказывал, я стал понимать, откуда была такая реакция на те фото. Нет, там и меня шокировало, конечно, но вот у Малу вообще был приступ ярости.

— Да, верно, к прокажённым, — продолжил он. — Ну хули, кто нас защитит? Государство? Да оно клало на нас, это государство. На нас деньги зарубать заебись, но уж точно не помогать. Мы жили с предками, пока до меня бухая мать не стала домогаться. После этого сразу сбежал с сестрой. Приютился в хате к одной доброй женщине. Не все в том городе выродки, есть много хороших людей, просто на фоне дерьма теряются. Я пошёл работать туда, где было проще всего — естественно, криминал. В другие места не брали, типа ребёнок и так далее. А сестра… там у неё психика по пизде пошла. После того случая… я не мог успокоить её. Она загонялась очень сильно, молчала, не проявляла реакции ни на что. Уже думал, что сестре снесло крышу — в школу не ходила, тупо сидела, не двигаясь. Она в восьмом была тогда.

И тогда я понял, что надо линять оттуда. В Нижнем городе хорошо, когда ты здоровый или когда один. Но не со слепой сестрой, о которой никто не позаботится. Город неплохой, конечно, но блять, если попадаешь, то попадаешь. Да и безопасным его не назовёшь. Ну и вот переехал в Ханкск. К тому же, надеялся, что этот переезд поможет сестре, но нихуя не помогло. Не знал, чо делать, потому устроился к Стреле. Показал ему, что я правильный пацан, не соскочу и не съеду. Он мне и помог с хатой на время, пока сам снимать не смогу. На работе встретил Сирень. И у неё сеструха была мелкая уже тогда. Не знаю, пересеклись просто на одном деле. Пиздили там кое-что со склада. Ну она однажды и в гости заглянула к нам… ты, как я понял, знаешь, кто такая Сирень?

— Оборотень.

— Ну типа да. Ну вот, пришла, а там ты сам понимаешь, девка с ушами и хвостом. Там не то что я в ахуе был, сестра оживилась. А ещё и мелкая была с ней, младшая. Ту моя сестра вообще обожала тискать. Хули, чудо же, верно говорю?

— Да, — кивнул я.

— Вот, чудо. Ну у моей сестры вроде как и отошло. Оживилась. А тут девятый класс, она идёт в новую школу и потом чот счастливой становится. Я всё всосать не мог, перемена в обстановке, чо ли, так влияет, или чо. А потом вижу её с хмырём одним. Я такой подхожу поговорить, слово за слово и… Мы почти подрались, короче, но в нас сестра из газового балончика пшыкнула, который ей Али и подарил. Так вот и познакомились с ним. А потом чот думаю, а хули, вон она какая счастливая, да и он сразу встрял за неё, когда я подошёл, ну ты знаешь Али…

— Да, он как хулиган был.

— Ну типа. Ну вот, думаю, раз сестра так счастлива, то похуй вообще. Пусть радуется жизни, да и он вроде норм поц. Чо я буду со своими закидонами ей портить счастье. К тому же, он за ней следил, хотя здесь в этом плане спокойнее раз в тысячу.

— А чего ты здесь на работу не устроился?

— Скажем так, не пошло. На нормальную с таким прошлым, как у меня, не устроишься. Практически сирота же, по сути. Чтоб нормально жить, а не выживать, жрать один хлеб да воду лакать из бочка унитаза, работы не найти. Так что потыкался, потыкался, да и вернулся обратно.

— А Сирень?

— Из-за сестры. Бабки, сам понимаешь. Там проблемы в семье. Матери не было, отцу похуй на них. Она и подалась туда же. А там ещё сестру поймали мелкую в детдом, а тут ещё и аномалия, всякое такое… Короче, Сирень могла распрощаться с сестрой. Родителей-то у них тоже нет, батя-мудак не в счёт. Ну вот Сирень и пошла к Стреле… договориться… Договорились. Сестру стащили. А потом и работать осталась со мной. Год поработали так, а потом уже и Али присоединился. Вот и всё, в принципе, — пожал он плечами.

Весело же вам жилось. Я никогда не считал себя несчастным… не считая последних трёх лет. Просто знал, что есть те, кому повезло куда меньше, чем мне. И сейчас передо мной был один из таких представителей. Чувствую себя счастливчиком.

— Ну а про себя чо скажешь? — кивнул головой Малу.

Ну, раз мы рассказываем о себе…

— Брата, старшего, сбила машина, когда мне было шесть. Плохо помню, может оно и к лучшему. Две сестры с импульсом. У одной случился приступ три года назад. После этого вот висим на грани.

— Пошёл ради сестры?

— Ага. Денег уже почти не было, потому или идти так работать, или уже заказывать гроб.

— Респект, уважуха тебе, — вздохнул он. — У сеструх импульс сильный?

— Не знаю, — пожал я плечами.

— Если сильный, тогда проблем с работой не будет. Даже на этот же дом, здесь. Они уёбки, но деньги решают всё, — он мечтательно посмотрел на потолок. — Будь у меня импульс, вообще бы проблем не было. В смысле, нормальный по силе импульс. Денег было бы дохера.

— Если бы они решали всё, — усмехнулся я.

— Поверь, всё. Даже если нету цели в жизни, они её дают.

— И какую же?

Малу оскалился.

— Заработать ещё больше, естественно.

Мы ещё немного о чём-то говорили. Я уже не сильно вслушивался и вникал в разговор. К тому моменту на улице уже светало.

Вскоре я уже тупо лёг спать. Настолько устал от волнений, устал от беспокойств по поводу того, что всё может пройти не так гладко, как мы планировали, и так далее. Да и боль в животе от волнения не проходила, нудно гудела и выворачивала желудок наизнанку, от чего еда в горло не лезла. Мне Малу даже предложил нюхнуть для успокоения, но я отказался. Сказал, что перед делом это очень плохая идея. К тому моменту мне даже было плевать на то, что сами кровати выглядели, мягко говоря, немного грязными. Я лёг прямо в одежде и уже через пару минут уснул.

Мне ничего не снилось. Было просто темно. Наверное, именно так и выглядит смерть. Или моя жизнь. С другой стороны, мне не надо было мучиться собственными кошмарами, которых и в жизни у меня полно. Я сам по себе стал кошмаром, не только для себя, но и для семьи.

Так я проспал целый день и проснулся только под следующее утро от того, что меня кто-то толкал в плечо. Грубо и настырно, вырывая из сна. И как я был не рад, когда, с трудом раскрыв слипшиеся глаза, увидел перед собой ухмыляющееся лицо Алекса.

— Проснись и пой, спящая красавица. Ты чо, уроки прогулял?

— А? — спросонья мои мысли вязались между собой очень тяжело. — Вечер?

— Утро. Через два часа у нас дело, не забыл?

— Такое забудешь…

Я медленно встал, чувствуя скованность во всём теле. Сон на таком матрасе явно не отразился хорошо на моём самочувствии, спал будто на камнях, и спина болела. Зато я не чувствовал волнения. Пока что не чувствовал, но и на этом спасибо, хоть просыпаюсь спокойно.

Передо мной уже стояла одетая в нашу одежду для дела Сирень, которая, видимо, переоделась заранее, чтоб не светить своим хвостом и ушами перед другими. А вот Алекс точно недавно пришёл — ещё в своей обычной одежде. Что касается Малу, то он только-только начал переодеваться: натягивал на себя штаны.

— Давай, Тара, подъём, надо сделать это дело.

— Да, — кивнул я. — Надо.

Как говорится, в последний раз и навсегда. Я должен это сделать и не имею права ошибиться. Если же облажаюсь, то лучше бы мне там и остаться.