Загадочное убийство

1

Сабрину Гримм так основательно тряхнуло взрывом, что ей показалось, будто мозги в ее голове перекувырнулись. Она пыталась прийти в себя, но ее душил, выедая глаза, ядовитый черный дым. Есть ли надежда на спасение? Нет, она оказалась во власти холодной, бездушной машины, именуемой по недоразумению семейным автомобилем.

— Неужели никого не волнует, что эта ржавая консервная банка когда-нибудь нас всех угробит? — крикнула она, но шум был такой, что ее голоса никто не расслышал.

И неудивительно: в их семействе Сабрина была единственной, кто был способен почувствовать опасность, — грозившие ли смертью заговоры или появление ужасных монстров, от вида которых кровь стыла в жилах. Гриммы же умудрялись величать эту тесную, дребезжащую мышеловку, сулящую погибель, средством передвижения! Нет уж, Сабрину было не провести — она за милю чуяла беду. Она была свято убеждена, что, если бы не ее бдительность, вся семейка не дожила бы до вечера. Но, на их счастье, Сабрина была рядом.

Ее бабушка, добрая, ласковая старушка, устроилась на переднем сиденье и не отрывала глаз от книжки, которую читала последние два часа. Рядом с ней, за рулем, сидел ее неизменный спутник, тощий и ворчливый мистер Канис Заднее сиденье делили тучный розоволицый мистер Свинсон, Сабрина и Дафна, втиснувшаяся между бывшим шерифом и старшей сестрой. Всю дорогу семилетняя Дафна мирно дремала, орошая слюнями рукав Сабрины. Не выдержав этого испытания, Сабрина слегка подвинула Дафну к Свинсону. Тот скривился при виде слюней и бросил на Сабрину красноречивый взгляд: ну, мол, спасибо, удружила!

Сабрина состроила невинную рожицу и подалась вперед, чтобы отвлечь бабушку от чтения. Бабушка Рельда положила книгу на колени и с улыбкой повернулась к внучке. Лицо ее было испещрено морщинами, но розовые щечки и вздернутый носик придавали бабушке моложавый вид. Она всегда носила яркие платья и шляпки в тон, украшенные подсолнухом. В этот раз она отдала предпочтение лиловому цвету.

— Где мы? — крикнула Сабрина.

Бабушка приложила к уху ладонь, показывая, что не расслышала вопрос из-за оглушительного дребезжания машины.

— До Волшебного царства еще далеко?

— Я-то чили люблю, но боюсь, чили не любит меня, — крикнула в ответ бабушка.

— Не чили, а Волшебное царство! — крикнула Сабрина как можно громче. — Далеко еще?

— Ну уж нет, обезьян я никогда не целовала. Какой странный вопрос!

Сабрина, всплеснув руками, уже была готова признать поражение, но тут мистер Канис повернулся к ней и проорал:

— Уже недалеко! — и снова впился взглядом в дорогу.

В свои преклонные годы он обладал превосходным слухом.

Сабрина облегченно перевела дух: скоро этому лязгу и скрежету придет конец. Они ехали, чтобы помочь Паку. Она бросила взгляд на дрожащего мальчугана, примостившегося рядом с бабушкой. Его светлые волосы спутались, лицо покрывал пот. Сабрина почувствовала себя виноватой: если бы не она, этой поездки вовсе бы не было.

Машина притормозила на перекрестке, и Сабрина выглянула в окно. Слева до самого горизонта простирались поля, справа тянулась пыльная дорога, ведущая к одинокому домишке. Позади остался Феррипорт-Лэндинг, городок, с недавних пор ставший для нее родным. Впереди же… впереди ее ждало неизвестно что. Место, куда они ехали, бабушка называла Волшебным царством. Они возвращали Пака домой.

Машина покатила дальше, и Сабрина погрузилась в воспоминания. Казалось, целая жизнь миновала с тех пор, как она лишилась дома. Раньше она была обыкновенной девочкой, жила себе с мамой, папой и младшей сестренкой в Нью-Йорке недалеко от парка. Тогда ее жизнь была самой обыкновенной — простой и легкой. И вдруг родители, Генри и Вероника, пропали. Конечно, полиция искала их, но ничего, кроме брошенной машины с алым отпечатком ладони на приборном щитке, не нашла.

Позаботиться о девочках было некому. Сабрина и Дафна оказались в сиротском приюте, где за ними надзирала Минерва Смэрт, женщина со скверным характером, ненавидевшая детей. Она сразу невзлюбила сестер Гримм и стала пристраивать их в разные опекунские семьи, где с девочками плохо обращались и использовали вместо прислуги, заставляли чистить бассейны и даже рыть канавы. У некоторых опекунов вообще были не все дома.

Когда сестры оказались на попечении бабушки Рельды, Сабрина приняла эту старушку за очередную сумасшедшую. Во-первых, они с сестрой были уверены, что их бабушка давно умерла. Во-вторых, Рельда привезла девочек в городок на Гудзоне под названием Феррипорт-Лэндинг, подальше от цивилизации. В-третьих, и это было поразительнее всего, бабушка утверждала, что все жители городка — сказочные персонажи: мэром был сказочный прекрасный принц, в полиции служили три поросенка, официантками в ресторанчике работали ведьмы, а почту разносили великаны-людоеды. Но и это еще не всё. Бабушка Рельда уверяла, что Сабрина и Дафна — потомки знаменитых сказочников братьев Гримм и что их сказки — вовсе не вымысел, а хроники подлинных исторических событий. После смерти сказочников следующие поколения рода Гриммов продолжали их дело — записывали всё, что происходило вокруг. По словам бабушки, братья Гримм завещали своим потомкам расследовать все необычные преступления и присматривать за проказливым сказочным народцем — вечножителями. Короче говоря, девочкам предстояло стать очередными сказочными детективами в длинном ряду потомков семейства Гримм.

Впервые выслушав диковатый рассказ бабушки Рельды, Сабрина решила, что та попросту забыла принять лекарство. Девочка пребывала в этой уверенности до тех пор, пока старушку не похитил великан. Это происшествие убедило Сабрину в истинности бабушкиных слов.

Вызволив бабушку из беды, сестры Гримм согласились стать сказочными детективами (Дафна с воодушевлением, Сабрина неохотно) и принялись расследовать мошенничества и прочие прегрешения против закона, совершавшиеся у них в городке.

Дафна была в полном восторге от их новой жизни. Какой семилетней девчонке не захочется оказаться в городке, населенном ожившими героями детских сказок? Другое дело Сабрина: та никак не могла привыкнуть к странному народцу, с которым всё время сталкивалась. Она не доверяла вечножителям, а те, в свою очередь (впрочем, это ни для кого не было секретом), не доверяли всему ее семейству. Большинство вечножителей полагало, что Гриммы беспардонно суют повсюду свой нос, а кое-кто их вообще презирал. Сабрина не могла осуждать вечножителей. В конце концов, они оказались в Феррипорт-Лэндинге как в ловушке, и повинна в этом была как раз ее семья. Двести лет назад Вильгельм Гримм воздвиг вокруг городка волшебный Барьер, попытавшись таким способом подавить бунт вечножителей против людей. С тех пор все вечножители, и благонамеренные, и зловредные, томились в неволе, и многие из них считали Гриммов своими тюремщиками.

Но настоящей причиной недоверия Сабрины к вечножителям был тот самый алый отпечаток ладони, который полиция нашла в автомобиле ее пропавших родителей. Ведь это было не что-нибудь, а метка тайной организации вечножителей под названием "Алая Рука". Никто ничего не знал ни о членах этой организации, ни о загадочном Магистре — ее главе.

Недавнее столкновение с Красной Шапочкой, сообщницей "Алой Руки", привело к тому, что нашлись пропавшие родители Сабрины и Дафны. Увы, Генри и Вероника были околдованы: они находились во власти беспробудного сна, и никто не знал, как победить это колдовство — даже бабушка со всем арсеналом Чертога Чудес.

Пак, друг семьи, помогал сестрам Гримм бороться с Красной Шапочкой и ее свирепым прислужником Бармаглотом. Во время поединка чудище оторвало королю эльфов его волшебные крылья, и теперь Пак был смертельно болен. На его счастье, волшебный меч, с помощью которого сестры Гримм расправились с Бармаглотом, мог пробить что угодно, в том числе и магический Барьер вокруг Феррипорт-Лэндинга. Оставив Генри и Веронику в надежном месте, Сабрина, Дафна и бабушка Рельда вместе со своими верными друзьями проделали волшебным мечом дыру в Барьере и повезли больного мальчугана-эльфа домой. И вот теперь они катили в Волшебное царство, на родину Пака, в надежде, что там юный эльф пойдет на поправку.

Сабрина вздыхала и ерзала на сиденье, в сотый раз мысленно спрашивая, когда же они доберутся до Волшебного царства. Потом краем глаза она заметила синие и красные вспышки позади машины. Мистер Канис затормозил и заглушил двигатель.

— В чем дело? — спросила Сабрина.

— Нас остановила полиция, — объяснила бабушка, озабоченно переглядываясь с мистером Канисом.

В окно водителя постучали. Старик опустил стекло, и в машину заглянул сердитый полицейский в голубой военно-морской униформе и темных очках. Подозрительно оглядев семейство, он осведомился:

— Знаете, почему я вас остановил?

— За превышение скорости? — предположил мистер Канис.

— Нет, не за превышение скорости, а потому, что этот ваш драндулет нарушает сразу добрую сотню законов об охране окружающей среды и о безопасности движения. Предъявите ваше водительское удостоверение.

— Боюсь, у меня его нет, — ответил мистер Канис, покосившись на бабушку Рельду.

Полицейский засмеялся, приняв, видимо, его слова за шутку.

— Решили поразвлечься? Ладно, вылезайте из машины. Все.

— Сэр, мы вполне могли бы…

Полицейский набычился, улыбка исчезла.

— А ну быстро из машины!

Бабушка повернулась на сиденье, посмотрела на девочек, на мистера Свинсона и сказала:

— Что ж, надо вылезать.

Дафна по-прежнему крепко спала, Сабрине пришлось трясти ее, пока та не открыла глаза.

— Что еще?… — проворчала Дафна.

— Просыпайся, нас сажают в тюрьму, — сказала Сабрина, помогая младшей сестре выбраться из машины.

Оказалось, что они стоят на мосту через реку. От воды дул сильный ветер, и Сабрина продрогла до костей, провожая взглядом проносившиеся мимо легковушки и грузовики. День был ненастный, черные тучи в небе не предвещали улучшения погоды.

— Полагаю, сэр, я могу помочь, — начал Свинсон, подтягивая брюки, съехавшие с его огромного пуза. — Раньше я служил шерифом в Феррипорт-Лэндинге, так что…

— Где-где?

— В Феррипорт-Лэндинге. Это в двух часах езды к северу.

— Раз вы бывший шериф, то должны знать, что закон не позволяет разъезжать с водителем, не имеющим водительского удостоверения, да еще на такой развалюхе. — Полицейский кивнул на машину и тут заметил в ней Пака. — Что там еще за парень?

— Мой внук, ему нездоровится. Мы везем его к врачу, — объяснила бабушка.

— Только не в таком рыдване, леди, — сказал полицейский. — Я задерживаю это ваше… средство передвижения из соображений гуманности. Сейчас вызову "скорую", она отвезет паренька в больницу.

Он снял с пояса рацию и, продолжая с подозрением разглядывать семейство, стал вызывать буксир.

— Если Пака отвезут в больницу, то там сразу определят, что он не человек, — тихо сказал мистер Свинсон бабушке Рельде.

— Пареньку нужен специальный врач, — обратился к полицейскому Канис.

— А дьяволу нужен стакан воды со льдом, — процедил в ответ полицейский. — Вы бы лучше о себе побеспокоились. Если не проведете ночь в кутузке, считайте, что вам крупно повезло. Есть тут хотя бы у кого-нибудь документы?

— А как же! — откликнулась бабушка Рельда, роясь в сумке. — Где-то тут у меня было удостоверение личности…

Но полицейского теперь интересовал только мистер Канис: сзади из штанов старика вывалился лохматый коричневый хвост. Полицейский некоторое время рассматривал его, гадая, что бы это могло быть, потом обошел вокруг Каниса, пристально в него всматриваясь.

— Это что же, хвост, приятель?

Сабрина сверлила взглядом мистера Каниса, который, несмотря на холод, даже вспотел. Вид у него был встревоженный, даже рассерженный. В последнее время Сабрина всё чаще видела у него такое выражение лица: именно так он выглядел, когда начиналось превращение.

— Только не волнуйтесь! — сказала она Канису, но он ее не услышал.

Превращение уже началось. Вместо носа и рта у мистера Каниса появилась звериная пасть, на шее и на руках стремительно выросла шерсть. Тело меняло очертания, заполняя огромный костюм, незадолго до этого висевший на нем мешком. Из подушечек пальцев выросли черные когти, челюсти оскалились клыками. Он стремительно становился самим собой — злым Серым Волком, зверем, которого он тщательно в себе скрывал, хотя все боялись, что рано или поздно зверь вылезет наружу и больше не пожелает прятаться.

На мгновение оцепенев, полицейский потянулся за револьвером.

— Вот, нашла! — сказала бабушка и, вытащив руку из сумки, разжала кулак и дунула на ладонь, обдав полицейского розовым порошком.

Тот остолбенел и посмотрел на бабушку остекленевшим взглядом.

— Знаете, иногда служба бывает такой скучной! — вкрадчиво проговорила бабушка Рельда.

— Не то слово! — согласился полицейский.

— Взять хотя бы сегодняшний день: вы еще не выписали ни одного штрафа за превышение скорости!

— Да, скучища смертная!

— Вот я и говорю: живо полезайте в свою машину и езжайте себе. Желаю вам на славу повеселиться.

— Будет исполнено. — Полицейский взял под козырек, прыгнул в машину и был таков.

— Как удачно, что я прихватила с собой порошок забвения! — промолвила бабушка.

Она прикоснулась к плечу мистера Каниса, и его зловещее превращение тут же прекратилось. Старик обрел свой прежний человеческий вид.

— Простите меня, Рельда! — взмолился он. — В последнее время мне приходится несладко. Достаточно любой ерунды — и пошло-поехало…

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — сказала старушка. — Но я бы попросила вас спрятать хвост до конца поездки.

Старик закивал и постарался запихнуть свой хвост обратно в штаны.

— Минуточку! — крикнула Сабрина, провожая взглядом полицейскую машину.

Сзади у той красовались большие белые буквы: ПУНЙ, что означало "полицейское управление Нью-Йорка".

— Так это был нью-йоркский полицейский!

— Конечно, какой же еще! — ответила бабушка, тыча пальцем куда-то за мост.

На горизонте, словно соревнуясь, тянулись ввысь огромные небоскребы. Над ними кружили самолеты и вертолеты. У Сабрины от этого зрелища, которым она столько раз любовалась прежде, встал в горле ком.

Дафна тоже уставилась на сияющий огнями мегаполис. Одно здание, обогнавшее высотой все остальные, было увенчано тонкой серебряной стрелой. Схватив старшую сестру за руку, девочка указала на него пальцем.

— Это же Эмпайр-стейт-билдинг![1] — От волнения Дафна прикусила правую ладонь (среди множества причуд Дафны эта была свидетельством счастья и восторга).

— Вот мы и дома! — простонала Сабрина. — Мы в Нью-Йорке!

Девочки запрыгали от радости, всё громче повторяя:

— Это Нью-Йорк! Нью-Йорк!

— Я сейчас! — сказал мистер Свинсон, подходя к ограждению моста.

У этого пузатого джентльмена была одна проблема — брюки; он долго возился, прежде чем остался доволен тем, как они сидят. Наконец он налег животом на перила и застыл, восхищенный величественным зрелищем. Девочки увидели в его глазах слезы.

Дафна подошла к нему, обняла и сказала:

— Не плачьте, мистер Свинсон, а то я тоже заплачу.

— Это слезы счастья, Дафна, — пробормотал он. — Вот уж не думал, что увижу всё это… Я так долго просидел взаперти в Феррипорт-Лэндинге!

— Вам здесь непременно понравится. Это лучший город на свете! Здесь столько всего можно сделать, увидеть, съесть! Я уже чувствую, как пахнут хот-доги!

— Хот-доги! — взвизгнул Свинсон, и его нос тут же превратился в розовый пятачок.

Свинсон редко сбрасывал человеческую личину, но при сильном волнении наружу прорывалась его истинная сущность: он был одним из сказочных трех поросят.

— Что я такого сказала? — шепотом спросила Дафна у Сабрины.

— Хот-доги делают из мяса поросят.

Дафна поежилась.

— Ну, что до меня, то я никогда не стала бы есть хот-доги. Они такие жирные! Я вообще имела в виду совсем другое: пиццу с пепперони, вот что!

Девочка посмотрела на старшую сестру, ища поддержки, но та не смогла помочь ей.

— Пепперони тоже делают из свинины.

— Неужели? Сабрина кивнула. Дафна снова поежилась.

— Я хотела сказать — брокколи. Жду не дождусь, когда опять полакомлюсь ею. Что может быть лучше прогулки по городу в обнимку со здоровенным кочаном брокколи!

— Это точно, Нью-Йорк славится своей капустой брокколи, — сказала Сабрина.

Дафна показала ей язык.

— Нет, Волк, ты только полюбуйся! — сказал Свинсон Канису, не желая больше внимать кулинарным фантазиям сестер.

Канис подошел к перилам и тоже восторженно замер, разглядывая чудо-город.

— Представляешь, чего мы лишены! — прошептал Свинсон.

Оба от восхищения не могли вымолвить ни слова и только молча таращили глаза. Сияющий огнями Нью-Йорк поражал воображение.

До Сабрины вдруг дошло всё значение происходящего. Планета Земля продолжала вращаться, на свете происходили захватывающие события, а вечножители застряли в своем Феррипорт-Лэндинге и носа оттуда не высовывали. За двести лет выросли новые города, люди научились лечить страшные болезни, астронавты высадились на Луну… А Канис со Свинсоном всё это пропустили.

— Погодите! — опомнилась Дафна. — Что мы здесь делаем? Я думала, мы едем в Волшебное царство, спасать Пака.

— Так и есть, Liebling. Оно находится где-то здесь, в Нью-Йорке, — ответила бабушка Рельда, поправляя шляпку.

Сабрина почувствовала, что у нее пылает лицо и земля уходит из-под ног. На мгновение в глазах потемнело, она упала. Потом опомнилась и поняла, что сидит на асфальте и смотрит на своих спутников.

— Тебе нездоровится, Liebling? — ахнула бабушка.

Канис помог Сабрине встать. Она чувствовала головокружение и тошноту.

— Ничего, это просто обморок.

— Ты не говорила, что в Нью-Йорке тоже есть вечножители… — простонала Сабрина, стараясь самостоятельно сохранять равновесие.

Бабушка нахмурилась:

— Сабрина, Барьер Вильгельма появился только через двадцать лет после приезда вечножителей в эту страну. Некоторые из них разъехались по другим…

— Сколько? — перебила бабушку Сабрина.

— Сколько чего, дитя мое? — кротко спросила бабушка Рельда.

— Сколько здесь живет вечножителей?

— Понятия не имею. — Старушка перевела вопросительный взгляд на мистера Свинсона.

— Примерно десяток эльфов и еще с полсотни остальных, — сказал толстяк после долгой паузы. — Пока был жив Вильгельм, мы еще поддерживали с ними связь, а потом…

Слезы брызнули из глаз Сабрины и на ветру примерзли к щекам. Она гордо считала себя сильной натурой, а не плаксой, но теперь хладнокровие ей изменило. Услышанное стало для нее ударом. С тех пор как бабушка Рельда забрала их к себе, она мечтала, что в один прекрасный день они с Дафной вернутся вместе с родителями в Нью-Йорк и заживут по-старому. Пережитое в городе вечножителей превратится в дурной сон. Теперь она знала, что от них никуда не деться.

— В чем дело, Сабрина? — спросила Дафна.

Сабрина промолчала. Отвернувшись, она уставилась на зубчатые очертания огромного города. От радости, испытанной при виде родных мест, не осталось и следа. Теперь город казался ей чужим.

— Наверное, это усталость от долгой поездки. — Бабушка ласково погладила Сабрину по спине. — Мои девочки утомились и проголодались. Пожалуй, пора поесть. Лучше всего восстанавливает силы горячий суп.

Сначала все смущенно молчали, потом Канис сказал:

— Первым делом надо найти родных Пака. Где оно, это Волшебное царство?

Бабушка вздохнула.

— Увы, в дневниках Гриммов об этом мало что говорится. Но я знаю, что Волшебное царство спрятано где-то в городе… — Она порылась в сумке и нашла конверт, на котором было что-то нацарапано. — Вот что я получила давным-давно.

Дафна взяла у нее конверт и стала громко читать, спотыкаясь на некоторых словах:

— Кто такая эта "Г."? — спросила Дафна.

— Старая знакомая вашего отца, — ответила бабушка.

Сабрина и Дафна понимающе переглянулись. Их отец, прежде чем познакомиться с их мамой, был влюблен в вечножительницу, хотя все помалкивали о том, кто она такая.

— Может, позвоним этой особе на букву "Г" и получим еще один ключ к разгадке? — предложил Свинсон.

— И в этом ключе будет больше смысла, — подхватил Канис.

— В конверте нет еще чего-нибудь? — поинтересовалась Дафна.

Бабушка заглянула в конверт. Он был пуст.

— Времени у нас в обрез, — проворчал Канис.

— Это всё, что у нас есть, — напомнила старушка. — Тогда давайте искать Ханса Кристиана Андерсена, — предложила Дафна.

Бабушка покачала головой:

— Дафна, Андерсен не был вечножителем, он просто писал о них. Он давным-давно умер.

— Ты же знаешь об этом, глупышка, — сказала Сабрина сестре. — Мы читали надпись на его памятнике в Центральном парке.

— В Центральном парке есть памятник Андерсену? — воскликнула бабушка. — Сабрина, ты — гений! Можешь отвести нас туда?

Сабрина неохотно кивнула.

Как только они снова тронулись в путь, бабушка обернулась к Сабрине и сунула ей книгу, которую читала всю дорогу.

— Тебе и Дафне полезно с этим познакомиться, — сказала она. — Здесь вы прочтете всё, что нужно, о Волшебном царстве.

Книга оказалась пьесой Шекспира "Сон в летнюю ночь". Дафна отняла ее у сестры и полистала.

— На каком языке это написано?

— На английском, — подсказал мистер Свинсон, — то есть на староанглийском.

Съехав с моста, они оказались в лабиринте городских улиц. Позабыв про книжку, Дафна провожала глазами знакомые места и, тыча пальцем, показывала то любимый ресторанчик отца, то детскую площадку, куда водила их по воскресеньям мама. Сабрина тоже не отказалась бы посмотреть в окно, если бы родной город не лишился для нее прежнего очарования. Мало кто отважился бы назвать Нью-Йорк нормальным городом, во всяком случае, Сабрина не принадлежала к их числу: теперь, когда она знала, что город кишит вечножителями, он казался ей уродливым и оскверненным.

В тот день улицы были забиты транспортом сильнее, чем обычно. До Рождества оставались считаные дни, и повсюду, сильно замедляя движение, толкались люди с сумками, набитыми покупками. В конце концов, после нескольких неудачных попыток, Канис нашел нужную дорогу и даже сумел припарковаться в нескольких кварталах от парка. Когда семейство вылезло из старой развалюхи, именуемой машиной, та громко запротестовала, издав очередь едких выхлопов. Из окон высунулись встревоженные жители, испугавшись, что поблизости завязалась перестрелка. Закутав Пака в одеяла, компания устремилась дальше по заснеженному тротуару.

Пройдя вдоль каменной стены и завернув за угол, они обнаружили вход в парк. Сабрина повела своих спутников по извилистой тропинке к искусственному пруду, вдоль которого стояли скамейки. Летом по зеркальной глади пруда плавали миниатюрные лодочки. Сабрина помнила, как любила этот уголок парка мама. Вероника часто приводила сюда дочерей, и они часами наблюдали за гуляющими.

— Ты уверена, что это то самое место? — спросил Свинсон.

Кивнув, Сабрина указала на противоположный берег пруда. Там в костюме, галстуке и цилиндре сидел бронзовый Андерсен. Его взгляд был прикован к самому знаменитому персонажу его сказок — гадкому утенку.

— По-моему, Рельда, ваша знакомая подшутила над нами, — сердито проворчал Канис, подходя к статуе.

На ближайшей скамейке сидел подозрительного вида человек, то и дело прикладывавшийся к бутылке, завернутой в коричневый бумажный пакет.

Бабушка Рельда достала из сумки сложенный листок и снова прочитала.

— Тут сказано, что мы должны рассказать Андерсену шутку тук-тук, — перечитав письмо, сказала она.

— Что еще за шутка тук-тук? — фыркнул Канис.

— Ты не знаешь, что значит шутка тук-тук? — удивилась Дафна.

— Он не привык шутить, — напомнил Свинсон.

— Это так просто: тук-тук!

Канис, смутившись, промолчал.

— Ты должен ответить: "Кто там?"

— Зачем?

— Ответь — узнаешь, — настаивала девочка.

Мистер Канис неохотно произнес:

— Кто там?

— Коровки.

— Теперь вы должны спросить: "Коровки стучат?" — объяснила бабушка.

— Пожалуйста! — купился Канис. — Коровки стучат?

— А вот и нет! — обрадовалась Дафна. — Коровки мычат.

Свинсон усмехнулся, бабушка захихикала, но Канис сердито покосился на них, и они умолкли.

— Что ж, попробуем. — Бабушка подошла к статуе и произнесла: — Тук-тук!

Ничего не произошло.

— Может, надо крикнуть? — предположил Свинсон, и они заорали во всё горло.

Мужчина на скамейке обозвал их психами и, пошатываясь, побрел прочь.

— Обхохочешься! — буркнула Сабрина. — Может, кто-нибудь придумает что-нибудь получше, прежде чем нас заберут в дурдом?

— А где Дафна? — спросила бабушка.

Сабрина огляделась, но сестры нигде не было.

— Дафна! — крикнула она, чувствуя, как от страха скрутило живот.

Она забыла о бдительности, хотя отлично знала, что должна всё время быть настороже, ведь она отвечала за Дафну.

— Почему-то я не чую ее запах, — признался мистер Канис.

— Только что она стояла вот здесь, рядом! — крикнула Сабрина, стараясь не поддаваться панике.

Бабушка вдруг расплылась в улыбке и погладила скульптуру сказочника.

— У меня идея. Тук-тук!

Стоило бабушке произнести эти два слова, как она исчезла, словно сквозь землю провалилась.

— Кажется, мы нашли дверцу, — проговорил Свинсон, тоже похлопывая ладонью по статуе Андерсена.

Канис, прижав Пака к груди и высвободив одну руку, последовал его примеру. Оба исчезли, оставив Сабрину одну на заснеженной улице. Девочка заглянула великому сказочнику в лицо, сделала глубокий вдох. Втайне она молилась, чтобы семья нашла путь в Волшебное царство.

"Я такая невезучая, что, того и гляди, окажусь в желудке у какого-нибудь чудища, любителя дурацких детских шуточек", — мелькнула у нее мысль.

Набрав побольше воздуха и расхрабрившись, она тоже прошептала:

— Тук-тук…

Бронзовый Андерсен повернул к ней голову, широко улыбнулся и гулко произнес:

— Кто там?