Загадочное убийство

6

Свинсон успел отпрыгнуть в сторону, и заряд пролетел мимо цели, попав в платья, сшитые из синтетических тканей. Они вспыхнули как факел.

— Моя весенняя коллекция! — вскрикнула Твилароза и бросилась тушить огонь.

Не обращая внимания на опасность, она героически пыталась сбить пламя с розового платья с подолом в виде колокола.

Хаос оказался на руку Паутинке: он пулей вылетел вон из магазина.

— Плевать на платья! — крикнула Сабрина, напуганная распространяющимся по магазину пожаром. — Разорвите наши цепи!

Твилароза небрежно махнула палочкой, и цепи исчезли, словно их и не было. Свобода! К несчастью, весь магазин заполнился дымом, а Толстяк с Чокнутым, ничего не видя в дыму, размахивали своими волшебными палочками во все стороны. Особенно плохо прицеливался Бобби: электрические заряды из его палочки летели куда попало.

— Теперь понятно, за что его прозвали Чокнутым, — сказала Сабрина и схватила кокон Пака, лежавший, словно в гнездышке, на боа[10] из страусиных перьев.

Вслед за остальными она спряталась за шляпными полками.

— Где Паутинка? — крикнула Дафна.

— Сбежал, я видела, — ответила Сабрина, пряча голову от очередного электрического заряда-молнии. — Нам тоже пора отсюда сматываться!

— Бесс! — орал Толстяк Тони, не прекращая пальбу. — Ты моя, моя навечно!

— Дым совсем их ослепил! Они не ждут, что мы попытаемся сбежать, — сказала Сабрина, передавая кокон Пака Мотыльку. — А мы попытаемся!

— С удовольствием, — согласилась фея и, распустив крылышки, взмыла в воздух, вернее, в клубы дыма.

Она умудрилась увернуться от двух новых молний, выпущенных Тони и Бобби из своих волшебных палочек, и понеслась к двери. В густом дыму они даже не заметили, как она улетела.

— Возьми меня за руку, Уини, — сказала Бесс Свинсону и, сунув другую руку в свой рюкзачок, на что-то там нажала.

Внезапно из рюкзака ударила огненная струя — Бесс и ее новый толстопузый друг оторвались от пола. Сабрина проводила удивленным взглядом уносящуюся из магазина парочку.

— Вот бы мне так же! — пробормотала Дафна.

Твилароза тоже поспешила выбраться из горящего магазина, но, прежде чем выскочить наружу, споткнулась о кучу разбросанных по полу тиар[11].

— Теперь наша очередь! — крикнула Сабрина и, схватив за руки Дафну и бабушку, помчалась сквозь дымовую завесу.

К этому времени Бобби с Тони как будто смекнули, что происходит, и повели еще более частую стрельбу. Гриммам пришлось бежать к выходу, напрягая все силы. Когда до двери оставалось всего полшага, Дафна вдруг вырвалась и побежала назад. Схватив что-то с пола, она вернулась.

Выбравшись на улицу, девочки и бабушка судорожно ловили ртами чистый воздух. Пальба внутри магазина не утихала. Странно, что стрелки не убили друг друга.

Сабрина протерла от сажи глаза и огляделась. Твиларозы и след простыл, но Сабрина успела заметить Паутинку, который улетал всё дальше, уменьшаясь на глазах.

— Вот он!

— Пешком нам его не догнать! — сказала бабушка, ища глазами такси, и не заметила, как врезалась в женщину с продуктовыми пакетами.

— Вы видели? — спросила та, задрав голову вверх и указывая на Паутинку. — Летающий человек! Ангел, что ли?

Бабушка кивнула и, зачерпнув из сумки порошка забвения, дунула им на женщину. Глаза у той сразу остекленели.

— У вас выдался тяжелый денек, — сказала ей бабушка.

— Действительно, — согласилась женщина.

— Подождите! — крикнула Дафна и принялась рыться в ее пакете.

— Что ты затеяла? — спросила сестру Сабрина, опасливо косясь на дверь магазина: не могли же Бобби и Тони застрять там навечно.

— Мне нужно что-то вроде тыквы, — объяснила девочка и вытащила из пакета длинный зеленый кабачок. — Сойдет и это!

Она положила кабачок на асфальт и вынула из кармана длинную тонкую деревянную палочку. Это была волшебная палочка Твиларозы!

— Она ее выронила, — сказала Дафна.

— Liebling, ты ведь понятия не имеешь, как этим пользоваться, — сказала бабушка.

— Я наблюдала за ней. Главное-движение кисти.

Дафна взмахнула палочкой. Из ее кончика в кабачок ударила молния. Поморгав после ослепительной вспышки, Сабрина убедилась, что кабачок никуда не делся.

Дафна встряхнула палочку:

— Наверное, сели батарейки.

Но тут кабачок начал преображаться. Он стал расти, изменилась его форма, появились колеса и фары. Когда превращение завершилось, перед сыщиками красовался изумрудный автомобиль со складной крышей, сверкающими молдингами и белоснежными покрышками.

— Невероятно! — изумилась бабушка Рельда.

— И очень вкусный в салате, — ухмыльнулась

Дафна, потом заметила в дымном дверном проеме магазина оранжевого кота. — Нам нужен водитель.

Она снова взмахнула волшебной палочкой. Кот испуганно мяукнул и стал меняться так же стремительно, как до этого менялся кабачок. Через несколько секунд кот превратился в рыжеволосого молодца в черном костюме и кожаной кепке.

— Как вас зовут? — спросила его Дафна.

— Честер, — ответил шофер.

— Нам надо догнать во-он того эльфа, — сказала бабушка.

— Нечасто такое услышишь! — признался Честер и, нажав кнопку на брелоке, отключил сигнализацию, потом распахнул дверцы, помог всем усесться. Заняв свое место за рулем, он включил зажигание. — Пристегнитесь! — велел он и дал газу.

Машина помчалась вдогонку за Паутинкой.

Честер лавировал среди машин и пешеходов, как профессиональный гонщик. Сабрина быстро пристегнула ремень безопасности и высунулась в окно, высматривая беглеца. Долго искать ей не пришлось: Паутинка летел зигзагами прямо перед ними.

Но, оглянувшись, она поняла, что их самих тоже преследуют. Толстяк Тони и Чокнутый Бобби почти настигли их.

В ближний пожарный гидрант[12] ударила молния, в небо взмыл гейзер.

— Ишь, разлетались, — проворчала Дафна. — Мазилы!

Честер резко вильнул влево, потом вправо. Увы, еще поворот — и они замерли в непролазной автомобильной пробке. Паутинка удалялся, перелетая через машины. Честер, нервничая за рулем, облизывал руки, Сабрина удивленно наблюдала за ним. Она и забыла, что их водитель — кот.

Дафна похлопала Честера по плечу:

— Поднимите крышу!

— Что ты задумала, Liebling! — спросила ее бабушка Рельда.

— Не беспокойся, бабуля, — ответила Дафна, снова доставая из кармана волшебную палочку. — Кажется, я научилась с ней обращаться.

Когда вся крыша автомобиля собралась в гармошку, Дафна вскарабкалась на сиденье и выстрелила волшебной молнией в скопление машин впереди. Все машины разметало невидимой силой. Дорога снова была свободна. Честер надавил на педаль газа, и они помчались дальше.

— Смотри, поранишься! — сказала Сабрина Дафне, заставляя ее сесть.

— Нечего мной командовать! — огрызнулась Дафна.

Они вылетели на Таймс-сквер, где водителю пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в толпу пешеходов на перекрестке. Паутинка несся над головами туристов, но его почему-то никто не замечал. Всех завораживали разноцветные огни праздничной иллюминации и захватывающие виды Бродвея.

Эльф нырнул на станцию подземки и исчез из виду.

— Простите, но туда я заехать не могу, — сказал Честер.

Не успели они вылезти из машины, как показались Толстяк Тони и Чокнутый Бобби. Свинсону снова пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы не попасть под электрический заряд. Молния угодила в дорожный знак "Проезд запрещен", превратив его в обезьяну. Обезьяна с визгом исчезла в толпе.

Дафна открыла по преследователям ответный огонь. Она стреляла метко и заставила эльфов-гангстеров остановиться — их ноги вросли в бетон. Как они ни били крыльями, оторваться от тротуара не смогли. Упав на землю, они выронили свои волшебные палочки, и те укатились в открытый канализационный люк.

Вокруг Гриммов собралась толпа, пораженная увиденным. Бабушка со смущенной улыбкой полезла в сумку. Мгновение — и толпа обо всем позабыла. Когда люди разошлись, бабушка отняла у Дафны волшебную палочку и отдала ее Честеру.

— Будьте так добры, верните это Твиларозе.

— Непременно верну. Можно мне оставить себе машину?

— Чего мы ждем? Мы упустим Паутинку! — напомнила фея Мотылек и побежала вниз по лестнице на станцию метро.

Остальные бросились следом за ней.

Поддерживая на ступеньках бабушку, Сабрина разглядела на людной станции Паутинку. Он спрятал свои крылышки и теперь старался смешаться с толпой. Чтобы пройти через турникет, он чем-то посыпал его и заспешил на платформу, где как раз появился поезд.

Сабрина с бабушкой подбежали к турникету, но, не имея билетов, прорваться не смогли. Бабушка окликнула Паутинку, тот оглянулся.

— Если ты не виноват, то сможешь это доказать, когда предстанешь перед судом.

— Глупцы, в Волшебном царстве нет никакого правосудия: ни судов, ни адвокатов. Меня будет судить и приговорит сама Титания. Плавать моей головушке в Гудзоне!

Двери вагона открылись, Паутинка нырнул в вагон. Гриммы беспомощно провожали глазами поезд, пока тот не скрылся в тоннеле.

— Я за ним! — решила фея Мотылек, расправляя крылышки.

— Никуда ты не полетишь! — возразила бабушка, хватая ее за руку.

— Неужели мы позволим ему удрать? — удивилась фея.

— Да, позволим, — подтвердила старушка.

Предложив всем передохнуть в ближайшем кафе, бабушка узнала у официантки, откуда можно позвонить. Она купила всем по чашке горячего шоколада и вышла на улицу к телефону-автомату.

— Старуха совершенно некомпетентна, — презрительно заявила фея Мотылек. — Мы почти сцапали Паутинку, а она дала ему скрыться!

— Еще раз скажешь плохо о моей бабушке, и я заткну тебе рот носком, — пригрозила Дафна.

Мотылек закатила глаза.

— Что значит "некомпетентна"? — спросила

Дафна у Свинсона.

— Она хочет сказать, что твоя бабушка плохо выполняет свою работу, — объяснил Свинсон.

Дафна окинула фею негодующим взглядом и взялась за свою чашку с шоколадом.

— Выходит, я тебе больше не нужна, чтобы объяснять непонятные слова? — спросила ее Сабрина, стараясь не выглядеть обиженной.

— Не то чтобы не нужна, Сабрина, просто я больше не могу на тебя рассчитывать, — ответила Дафна.

Бабушка вернулась, отряхивая снег с воротника пальто.

— Всё, идем, — позвала она.

— Куда теперь? — спросила Дафна.

— К Титании.

— Что?! — воскликнула Сабрина. — Она же нас чуть не убила!

— Я помню, Liebling, — ответила бабушка с улыбкой.

До Центрального парка они добрались уже в темноте. Нашли памятник Хансу Кристиану Андерсену и, дождавшись, пока скроется из виду темноволосая женщина, выгуливавшая белого терьера, произнесли заклинание. Как и в прошлый раз, они оказались после этого перед "Золотым яйцом".

От повреждений, нанесенных таверне накануне, не осталось и следа, не считая нескольких сломанных стульев в углу. Можно было подумать, что здесь всегда царил покой. Заведение пустовало, если не считать кота, пиликавшего на скрипке ирландскую джигу. Матушка мыла за стойкой стаканы.

— Рада вас видеть, — обратилась она к посетителям. — Не хотите заморить червячка? Кухня работает.

— Нет, спасибо, — отозвалась бабушка. — У нас встреча с Титанией.

Матушка вздохнула:

— А я только навела порядок…

— Кто вы на самом деле? — спросила ее Дафна.

— Матушка Гусыня с ног до головы, вернее, от клюва до перепонок на лапах, — ответила она с улыбкой и превратилась в толстую черную гусыню в синем берете.

Дафна хлопнула в ладоши — и перед ней снова возникла женщина.

— А ты одна из Гриммов, — сказала Матушка, снова принимаясь за стаканы. — Вчера я была так занята, что не успела посудачить с вами. Я хорошо знала Вильгельма — приятный был малый, всегда старался помочь. Наверное, у вас в семье так принято. Вероника была такая же.

Сабрина присела за ближайший столик.

— Вы знали мою маму? Матушка кивнула:

— Ее я тоже любила. Это она помогла мне выучиться на бармена. Если бы не она, томиться бы мне до сих пор в Бауэри[13], в гостинице "Солнышко". То еще местечко!

— "Солнышко", говорите? — спросила бабушка Рельда.

— Есть такая ночлежка. Платишь за ночь — и дави клопов сколько влезет. Высший класс! Там можно найти еще нескольких вечножителей — тех, кому хватает денег на койку.

— А остальные?

— Остальные разбрелись по приютам. Некоторые живут прямо на улице.

— Но вы же волшебные! — не поверила Сабрина. — Почему вам так трудно живется?

— Деточка, мое умение превращаться в гусыню еще не значит, что с меня не станут требовать платы. Быть вечножителем совсем не просто. Ни у кого из нас нет документов. За водительскими удостоверениями мы не обращаемся, чтобы не обнаружили, что мы не старимся. Попробуй снять квартиру, когда у тебя нет счета в банке! На работу тоже не принимают без номера социального страхования. В сущности, никто из нас не существует. Вот почему Вероника пользовалась такой любовью. Она помогала нам находить способы жить и работать по человеческим правилам. При любой возможности она обходила бюрократические рогатки. Когда она пропала, всё пошло прахом. Говорят, она работала над планом помощи вечножителям — чтобы мы могли поддерживать друг друга. Она как раз готовилась выступить с докладом об этом — и вдруг исчезла.

Тут вошли Титания и Горчичное Зерно. Горчичное Зерно крепко держал мать за руку. Достаточно было взглянуть на Титанию, чтобы понять, как она безутешна. Она со всеми поздоровалась, потом обратилась к Мотыльку:

— Что с моим сыном?

Фея Мотылек предъявила ей кокон. Титания забрала его и поднесла к лицу.

— Поправляйся, сынок. Ты нам нужен. — Она отдала кокон фее. — Береги его!

— Оз передал, что вы хотите с нами поговорить, — начал Горчичное Зерно.

Он выглядел очень серьезным, повзрослевшим. Сабрина вглядывалась в него, пытаясь отыскать сходство с Паком. Рты и носы у них были как будто похожи, но не более того.

— Нам неприятно в этом признаваться, но мы больше не сможем помогать вам в расследовании убийства Оберона, — сказала бабушка Рельда.

— Что?! — воскликнула Дафна.

Слова бабушки удивили даже Сабрину.

— Почему? — спросила Титания.

— Нам сказали, что вашего супруга убил Паутинка, — ответила бабушка. — Но сам Паутинка настаивает, что невиновен.

— Паутинка лжет! — бросила Титания.

— Возможно, — сказала старушка. — А еще он говорит, что вынужден скрываться, иначе его без промедления казнят.

Горчичное Зерно опустил глаза.

— Значит, это так? — спросила бабушка.

— Так, и никак иначе! — вскричала Титания. — Возмездие убийцам неотвратимо. В Волшебном царстве так принято.

— А как насчет суда? — поинтересовалась бабушка Рельда.

— Вы совсем как Вероника! — рассвирепела Титания. — Та тоже всегда навязывала нам свои представления о правосудии. Паутинка убил моего мужа, и я сама буду командовать его казнью. Иного не дано!

— Раз так, ищите его без нас, — сказала бабушка. — У нас с Вероникой одинаковые взгляды на то, что такое хорошо и что такое плохо. У эльфа Паутинки есть право на защиту.

— Неслыханное вероломство! — заголосила фея Мотылек. — Кто вы такие, чтобы нас учить?

— Мы проведем судебное разбирательство, — тихо проговорил Горчичное Зерно.

— Ты выходишь за рамки своих полномочий! — набросилась на сына Титания. — Пока еще я правительница Волшебного царства.

— Никакого Волшебного царства нет уже десять лет, мама, — проговорил Горчичное Зерно. — Мы живем здесь и сейчас. Пора обживать новый дом.

— Ты готов отказаться от нашей тысячелетней истории? — бушевала Титания.

— Нет, традиции надо уважать, — сказал Горчичное Зерно. — Но не те, что порождают угнетение и недоверие. Приговорить кого-то к смерти только потому, что так всегда поступали, — нет, так не пойдет. Мой отец слишком долго боролся за то, чтобы возродить старый образ жизни. Ни тебе, ни кому-либо другому я больше не позволю этим заниматься. Ты потерпишь неудачу, как и он.

— Горчичное Зерно!

— Мама, у людей собственные традиции. Если мы кое-какие переймем, это может стать для нас большим благом. Нет, мы позволим Паутинке защищаться. — Горчичное Зерно повернулся к бабушке Рельде: — Даю вам слово.

— А как насчет ее слова? — спросил Свинсон, указывая на Титанию.

Царица вскочила и выбежала вон.

— Я заставлю ее понять, — пообещал Горчичное Зерно.

Бабушка посмотрела на молодого эльфа и кивнула:

— А мы сделаем всё, чтобы найти Паутинку.

Горчичное Зерно тоже кивнул и удалился.

— Как я понимаю, нам пора обратно в метро? — спросила Дафна.

— Можно начать и оттуда, — согласилась бабушка. — Кто-то мог видеть, куда он направился.

— Вдруг он так и сидит там? — предположила Матушка. — Неплохое место, чтобы прятаться от других эльфов: ведь им запрещено находиться в тоннелях.

— Отлично! — воскликнула Сабрина. — Всё, что нам надо, так это фонарь и два года. Вы знаете, какова протяженность подземных линий? А я знаю: шестьсот пятьдесят шесть километров!

Недаром она писала в прошлом году доклад после посещения Музея транспорта!

— Там владения шести гномов: подземка — их ведомство, — подсказала Матушка. — Если он там, они помогут вам его найти.

— Осталось найти самих гномов, — с улыбкой промолвила бабушка.

Договорились возобновить поиски Паутинки с утра. Солнце давно зашло, стало очень холодно, к тому же все смертельно устали.

Вернувшись в гостиницу, они обнаружили, что номер мистера Свинсона разгромлен: кровать разворочена, ящики вывернуты. На двери ванной висела записка: "Выбирай, как возвращаться в Феррипорт-Лэндинг: живым или мертвым".

Свинсон сорвал и скомкал записку.

— По крайней мере, мне предоставлен выбор, — сказал он, натужно улыбаясь.

— Может, я причиняю тебе слишком много неприятностей? — спросила Бесс.

Свинсон покачал головой:

— Мне угрожали и не такие, как Толстяк Тони.

Бесс крепко обняла его и чмокнула в пухлую щеку.

— Отдыхай, моя куколка, — обнял подружку Свинсон. — Увидимся утром.

— Надеюсь, нас пригласят на свадьбу! — пропела Дафна вслед белокурой певичке.

Свинсон закатил глаза, но при этом широко улыбнулся.

— Попрошу, чтобы меня переселили в другой номер. Нам всем нужно хорошенько выспаться, завтра у нас трудный день.

Бабушка повела Сабрину, Мотылька и Дафну в номер. Фея Мотылек положила кокон Пака в постель рядом с собой и залезла под одеяло. Сестры и бабушка устроились на второй постели. Сабрина уснула под рассуждения сестры о будущей свадьбе Бесс и Свинсона. В ту ночь ей снились голубки, воркующие на верхушке свадебного торта.

Проснувшись утром, Сабрина сползла с кровати и отправилась в ванную умываться. Дверь она затворила тихонько, чтобы не разбудить остальных. Прополоскав рот, она взглянула в зеркало — и истошно завизжала.

У нее за спиной в воздухе висел кокон Пака. Его верхушка раскрылась, внутри что-то ворочалось. Она вытянула шею, чтобы разглядеть получше, но тут из кокона вырвалась тугая зеленая струя газа. Вонь была такая, что Сабрину чуть не стошнило: смесь ароматов гнилой капусты, грязного белья и заплесневевшего сыра. Сабрина невольно отпрянула, но кокон последовал за ней, как нашкодивший щенок.

— Уберите это от меня! — закричала она, но никто не пришел ей на помощь.

Попытки обойти кокон ничего не дали: он повторял любое ее движение. Она сделала вид, что сворачивает влево, а сама метнулась вправо. Тогда кокон загородил дверь, превратив ее в пленницу. Оказалось, что настоящий кошмар впереди.

У Сабрины чуть не лопнули барабанные перепонки от звука, похожего на паровозный гудок, из кокона ударила новая струя зеленого газа. Ванная наполнилась зловонным туманом. Он заползал Сабрине в нос, в волосы, в носки, она с омерзением ощущала на языке его вкус. Она заткнула нос, но толку не было никакого.

— Сабрина, ты в порядке? — постучав, спросила из-за двери бабушка.

— Нет! — крикнула Сабрина.

— Наверное, ты съела что-то не то за ужином. Чем тебе помочь? В гостинице можно попросить средство от расстройства желудка.

Снова раздался стук в дверь.

— Зажги там спичку, что ли! — крикнула Дафна.

Внезапно дверь распахнулась, и фея Мотылек гневно завопила:

— Как ты посмела?!

— Боже правый! — взмолилась бабушка. — Что здесь происходит?

— Эту штуковину вырвало прямо на меня, — простонала Сабрина, пытаясь увернуться от по-прежнему бившей в нее мерзкой струи. — Пусть прекратит!

— Твой поступок непростителен! — неистовствовала Мотылек. — Ты узурпировала мои права.

— Ничего я не узур… В общем, я вообще ничего не сделала, он сам сюда залез.

— Объясни, Мотылек, что тут творится! — потребовала бабушка.

— На стадии личинки, когда эльф более всего уязвим, он избирает кого-то одного, кому может полностью довериться, чтобы тот за ним ухаживал. Когда этот выбор сделан, кокон метит своего избранника особым запахом, который кокону проще всего узнать. Эта честь должна была принадлежать мне!

— Что ж, — заявила бабушка, морщась от последнего газового залпа. — Сейчас я разберусь, кого из вас поздравить.

Сабрина не знала, как избавиться от этого запаха: сколько она ни мылась, ничего не помогало. Шесть раз она принимала душ, остервенело мыла голову, скребла себя мочалкой сантиметр за сантиметром, но запах мстительно возвращался. Зубная щетка и та приобрела этот нестерпимый запах. Если бы не злость, она бы разрыдалась.

Но запах был только половиной кошмара. Оказалось, что, куда бы Сабрина ни направилась, кокон тащился за ней, будто привязанный. Она кричала на него, пряталась, даже грозила выкинуть его из окна — всё было бесполезно. Она не могла показаться на улице с болтающейся у ее плеча химической бомбой в форме баклажана, поэтому бабушка и Дафна отправились на поиски какого-нибудь камуфляжа.

Сабрина осталась вдвоем со свирепой феей Мотыльком. Сабрина не обращала на нее внимания и смотрела по телевизору ток-шоу, явно для Мотылька неприемлемые. Фея неутомимо расхаживала по номеру, сжимая кулачки и бормоча злые словечки.

— Что это такое? — спросила Сабрина, когда бабушка и сестра вернулись с веревкой.

Бабушка привязала один конец к кокону, другой вручила Сабрине.

— Какой милый воздушный шарик!

Сабрина проворчала в ответ что-то невразумительное. Она знала, что выглядит, как несчастный ребенок на худшем в своей жизни дне рождения.

Подсказки Матушки Гусыни оказались правильными, не то что предположения Бесс и Оза. Матушка точно знала, где искать гномов. Они жили на заброшенной станции подземки, прямо под резиденцией мэра в Нижнем Манхэттене. Станцию метро "Ратуша" закрыли давным-давно, когда она не подошла для новых, удлиненных, вагонов.

Направляясь на станцию, Гриммы радовались, что надели теплые шарфы и варежки, иначе они просто бы окоченели. Даже мистер Канис засунул свои когтистые лапы в перчатки, а голову обмотал платком. Мотылька, Свинсона и Бесс холод как будто не беспокоил. Фею грела горячая кровь, а Свинсон и Бесс всю дорогу хихикали и были слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на холод.

Пройдя через маленький сквер по боковой дорожке, они нашли железную дверь, которая, по словам Матушки Гусыни, вела на старую станцию. Из-за суровой погоды вокруг не было ни души, поэтому можно было не бояться посторонних глаз. Мистер Канис рывком открыл дверь. Лестница вела вниз. Свинсон настоял, чтобы его пропустили вперед: мол, он, как полицейский, готов к любой опасности. Понятно было, что он хочет произвести впечатление на Бесс, но Сабрина сообразила промолчать.

Свинсон пошел первым, Канис был замыкающим, и, когда он закрыл дверь, все очутились в кромешной темноте.

— Жуть! — сказала Дафна.

— Потерпи, Liebling, — отозвалась бабушка, — скоро глаза привыкнут к темноте.

— Ну и вонища здесь! — пожаловалась Бесс.

— Ручаюсь, это наша девочка, — буркнул Канис.

— А вот и нет! — возмутилась Сабрина.

Они довольно быстро освоились в темноте. Свинсон вел их по цементному тоннелю вдоль переплетения труб и кабелей. Время от времени они проходили под тусклыми, мигающими лампочками в потолке, позволявшими видеть на несколько шагов вперед.

— Уже близко, — сказал Канис, — я их чую.

Тоннель вывел их на большую станцию с изящными колоннами. Проникавший сквозь потолок свет золотил кафель на стенах и на полу. Станция походила на затерянную могилу фараона. Посередине были проложены рельсы, на которых стоял вагон. Сабрина бывала на многих станциях нью-йоркского метро, но такой красивой еще не видала.

— Эй! — крикнула бабушка. Ее голос эхом прокатился по станции. — Есть тут кто-нибудь?

— Похоже, они ушли с этой станции, — проворчала фея Мотылек.

Краем глаза Сабрина заметила какое-то движение. Она резко обернулась и, разглядев что-то у дальней стены, покосилась на Каниса, всё чуявшего и всё замечавшего. Тот прижал палец к губам, давая понять, что тоже видел движение, но призывает ее помалкивать.

— Чего мы ждем? — не унималась фея Мотылек, торопясь к вагону. — Надо обыскать его!

Но войти в вагон она не успела: пять крохотных человечков уже бежали им навстречу, вереща и подпрыгивая на бегу. Они окружили пришельцев, встав в боевую стойку, совсем как ниндзя из фильма о боевых искусствах.

Дверь вагона открылась, и на перрон ступил шестой карлик — с длинной седой бородой, в круглых очках. Он недовольно оглядел всю компанию. На нем была форменная синяя куртка с нашивкой "ГУТ" на рукаве. Сабрина знала, что это означает: "Городское управление транспорта". Значит, человечек был служащим подземки.

— Вы проникли во владения шести гномов, — начал он, жестом приказывая своим ниндзя плотнее окружить пришельцев. — За это полагается порка.

Сабрина заметила, как один из гномов поправляет на кулаке кастет.

— Мы здесь не для того, чтобы захватить вашу территорию, — сказала бабушка, выступая вперед.

Другой гном крепче сжал кулаки и поправил на носу грязные очочки.

— Тоннели наши, — сказал он. — Мы зададим вам взбучку!

Канис издал глухое рычание. Сабрина видела, что ему опять изменяет терпение.

— Мы кое-кого ищем. Нам сказали, что вы можете нам помочь, — затараторила Сабрина. — Вчера вечером сюда залетел эльф. Мы считаем, что он скрывается в этих тоннелях.

— Эльф! — в ужасе вскричали гномы. — Эльфам в тоннели хода нет! Вон отсюда!

— Мы не эльфы! — обиделась Дафна. — То есть одна фея среди нас есть. — Она указала на Мотылька. — А мы — сыщики.

Внезапно белобородый предводитель гномов издал громкий крик:

— Вот это да! Так это вы! Дочери Вероники!

Человечки как по команде опустили кулаки, заулыбались и принялись взахлеб расхваливать их мать:

— Вероника была настоящим сокровищем!

— Таких, как она, еще не бывало!

— Как мы ее любили!

— Сколько в ней было обаяния!

Человечки, продолжая улыбаться, представились. У каждого был свой собственный рассказ про мать Сабрины и Дафны. Все они ей поклонялись и проклинали день ее исчезновения. Тот день они называли Днем великой речи. Очевидно, они считали, что та речь изменила их жизнь.

Когда они угомонились, предводитель, называвший себя Первым, спросил:

— Что вас сюда привело?

— Мы ищем Паутинку, — сказала Дафна.

— Совсем как ваша мать, — заметил Первый. — Вероника всегда взваливала на себя чужие беды. Она стремилась помогать, даже если при этом сама оказывалась в щекотливых ситуациях. Ваша мама познакомила меня с моей женой. Для нас честь оказать вам любую помощь.

— Вы можете помочь нам найти Паутинку? Мы полагаем, что он прячется в этих тоннелях, — сказал Свинсон.

— Никто не знает эти тоннели лучше вас, — добавила Бесс.

Гномы напыжились от этой похвалы.

— Ну, что скажете, ребята? — обратился Первый к своим подданным. — Поохотимся на эльфа?

Слово "эльф" прозвучало в его устах совсем как "крыса". Гномы и эльфы явно не ладили.

— Можно открыть окна вагона? — попросил гном по кличке Второй. — Кое-кто попахивает. — Он указал на Сабрину.

Та надула губы.

Остальные гномы радостно вбежали в свой вагон. Девочки и все остальные последовали за ними. Первый расположился в кабине машиниста, остальные гномы рассыпались по сиденьям. Второй и Шестой проверили, всем ли удобно, Пятый и Третий открыли панели в стенах вагона. Внутри желтели рукоятки. Гномы дружно дернули их, и двери вагона с шипением закрылись. В динамике зазвучал голос Первого:

— Дорогие пассажиры, добро пожаловать на поезд линии "Д". Просьба в вагоне не есть, не распивать напитки, не включать громкую музыку. Следующая остановка… Там посмотрим. Ну что ж, держитесь крепче, вагон поедет на предельной скорости и без остановок.

Вагон сорвался с места, гномы покатились по полу. Сабрина и Дафна помогли им подняться и сами вцепились в шест посередине вагона, чтобы устоять на ногах. Глядя в окна, они убедились, что вагон несется по тоннелю, как ракета.

— Вы, случайно, не знакомы с мистером Семеркой? — обратилась Дафна ко Второму.

— А как же, он мой брат, — ответил гном.

— Мы тоже его знаем, он живет в Феррипорт-Лэндинге, — сказала Сабрина.

Второй нахмурился.

— Когда увидите его в следующий раз, напомните ему, что он задолжал мне двадцатку.

— Что это за штуковина? — обратился к Сабрине Пятый, приподнимая шляпу и указывая на кокон.

— Это медицинский сосуд его величества Пака! — гневно заявила фея.

— Ну и запах! — проворчал Четвертый.

Шестой снял с пояса рацию и проговорил в нее:

— Кенни, это Шестой. Я в поезде четыреста девяносто девять. Ты не видел сегодня в тоннелях ничего необычного?

— Вроде шести человечков, катающихся в украденном вагоне? — отозвалась рация.

— Кенни — человек, — объяснил Шестой присутствующим. — Мы ему доверяем. Это благодаря нам он получил работу в метро. Просто по утрам он — большая язва.

— Особенно пока не выпьет кофе, — добавил Четвертый.

— Я про эльфов, Кенни, — сказал Шестой в рацию. — Никто не сообщал о летающем человечке с крылышками?

Кенни ответил не сразу.

— Действительно, есть сообщение о происшествии на станции "Пятьдесят девятая стрит", — раздалось из рации. — Одна женщина утверждает, что заметила в тоннеле ангелочка.

— Похоже на нашего эльфа, — сказала Бесс. — Когда это случилось?

Шестой повторил ее вопрос по рации.

— Пять минут назад, — доложил Кенни.

— Ладно, приятель. Я сейчас на шестой линии, впереди станция "Спринг-стрит". На "Бродвей-Лафайет" мне надо будет перейти на линию "Ф".

— Спасибо за предупреждение, — проворчал Кенни.

— Не подкачай, Кенни! — крикнул Шестой.

В следующую секунду вагон промчался по станции "Бродвей-Лафайет" и перескочил на смежный путь, при этом едва не опрокинувшись. Все слетели с сидений и очутились на полу.

— Паутинке повезло, что он окажется у вас в руках, — сказал Второй, помогая остальным занять места на сиденьях. — Если бы его поймали мы, то преподали бы такой урок, который он бы не скоро забыл. Тоннели принадлежат нам!

— Можно подумать, они нужны кому-нибудь еще! — огрызнулась фея Мотылек.

— Посмотрим, как ты запоешь, когда мы разбогатеем! — проговорил Четвертый, разглаживая свои бакенбарды. — Тут, внизу, есть алмазные залежи, я их чую. Дело за малым — найти их.

Шестой жестом потребовал, чтобы все замолчали и снова стал говорить по рации.

— Кенни, это опять Шестой. Будь добр, переведи нас на станции "Четвертая Западная улица" на линию "А" в северном направлении.

Вагон свернул так круто, что Сабрина удивилась, что это не кончилось крушением.

— Я его вижу! — раздался в динамике голос Первого.

Все бросились в кабину машиниста. Впереди летел эльф Паутинка. Вот он оглянулся, и Сабрина разглядела его лицо: сердитое и отчаянное. Он еще сильнее заработал крыльями и стал набирать скорость.

— Он сейчас удерет, видишь, глупец! — крикнула фея Мотылек гному-машинисту. — Неужели нельзя поднажать?

— Представь, нельзя!

Вагон и так не ехал, а летел, душераздирающе скрежеща и кренясь на поворотах. Станции мелькали одна за другой, пассажиров на платформах так обдавало ветром, что из рук у них вылетали газеты и бумажные стаканчики. Шестой непрерывно диктовал по рации приказания Кенни, вагон перескакивал с линии на линию, словно кузнечик. Им то и дело грозило столкновение с другими поездами — чудо, что всё обходилось! Если гномы и сознавали опасность, то не подавали виду. Можно было подумать, что им скучно в несущемся вагоне.

Нагнать Паутинку было почти невозможно. Ему ничего не стоило шмыгнуть в смежный тоннель или помчаться в противоположную сторону. Вагон безнадежно уступал ему в маневренности. Тем не менее гномы умудрялись не отставать.

Когда уже казалось, что они вот-вот его настигнут, что-то громко ударило по крыше вагона. Гномы озабоченно переглянулись.

— Что это было? — рыкнул Канис.

Четвертый приложил палец к губам, требуя тишины. Секунды через две удар повторился. Пятый уставился на потолок вагона:

— Ай-ай-ай!

— В чем дело? — испугалась бабушка.

— Еху! — повторил Пятый.

— Это еще кто? — спросила Дафна.

— Сумасшедшие, лезущие к нам в тоннели. Напрасно Гулливер привез их сюда! — посетовал Шестой.

— Гулливер из "Путешествий Гулливера"?! — вскричала Сабрина.

— Он самый. Он, видите ли, пожалел этих дикарей и попытался приучить к цивилизации, поселив их в Соединенных Штатах. Они прижились в Бауэри и играли себе в панк-группах, работали в забегаловках — ни на что другое они ведь всё равно не способны. Но теперь там сплошь модные лавки да магазины здоровой еды. Они ищут, чем бы заняться, и уже год бесчинствуют в тоннелях.

От очередного удара треснуло одно из окон. В вагон просунулась мохнатая ручища. Шестой замолотил по ней кулаками.

— Грязные вонючие бездельники! Найдите себе другой район! Неужели не слыхали про Бруклин?

Теперь весь вагон опасно раскачивался, слышался громкий визг и улюлюканье, удары по крыше становились всё сильнее.

— Они пытаются сбросить нас с рельсов! — крикнул со своего места Первый. — Если качка продолжится, мы слетим с пути и врежемся в стену!

— У меня идея! — опомнился Второй. — Только она вам не понравится. Надо затормозить!

Остальные вытаращили глаза.

— Ты прав, нам это совсем не нравится, — сказал Шестой. — Это приведет к крушению.

— В том-то и дело! — не унимался Второй. — Надо будет сорвать стоп-кран на станции "Саут-Ферри".

— "Саут-Ферри" — конечная станция, болван! — крикнул Пятый. — Если не остановимся — разобьемся!

— Даже если остановимся, вагон загорится, — добавил Третий. — Тормоза не выдержат.

В вагоне вылетело заднее стекло. Гном по кличке Второй пожал плечами:

— Похоже, выхода у нас всё равно нет. Либо мы врежемся в стену и превратимся в груду искореженного металла, либо погибнем в огне.

— Что за дурацкая болтовня! — не стерпел Канис, вскакивая. — Немедленно остановите вагон! Я выйду и разделаюсь с этими паразитами.

— Невозможно, приятель, — возразил ему Шестой. — Мы в тоннеле, путь под напряжением. Ступишь на силовой рельс — поджаришься заживо.

— Держитесь крепче, братцы! — раздался в динамике голос Первого. — Жаль, у нас нет ремней безопасности…

Гномы схватились за сиденья. Остальные недоверчиво переглянулись.

— Кении, очисти для нас платформу на "Саут-Ферри", — сказал Шестой по рации.

— Когда? — спросил Кении со стоном.

— Через две минуты.

— Всего через две?!

— Действуй, Кенни!

Дафна уцепилась за бабушку Рельду. Невзирая на опасность, Сабрина чувствовала обиду: младшая сестра больше доверяла бабушке, чем ей, хотя это она оберегала ее с самого младенчества! Можно было подумать, что Сабрина превратилась для нее в пустое место.

— "Саут-Ферри" — конечная остановка, — объявил Первый по громкоговорителю.

После этого он покинул кабину машиниста, залез на сиденье в вагоне и потянулся к красному шнуру на стене. Рядом со шнуром висела табличка: "Экстренный тормоз".

Свинсон крепко обнял Бесс и повалил ее на пол вагона.

— Ты снова спасаешь мне жизнь, ковбой? — проворковала она.

— Такая работа, — ответил Свинсон.

— Сейчас вам не поздоровится! — крикнул Шестой, обращаясь к еху на крыше вагона.

В следующую секунду Первый потянул за тормозной шнур.