Загадочный незнакомец

16

Дни шли за днями, но однажды произошло нечто, чрезвычайно удивившее Лизу.

В очередной раз Лиза была в гостях у своих друзей Виченца. Княгиня Хованская вела разговоры с синьорой Лоренцой, хозяйкой дома, а ее дети и Лиза отправились на воздух. Лучано предложил руку своей сестре и гостье, и вместе они прошли в благоухающий ароматами южного вечера сад, который так упоителен и прекрасен и предоставляет столько возможностей для мечтаний о любви и вечном блаженстве. Думалось лишь о луне и блеске звезд, и только пение птиц нарушало тишину сада.

Некоторое время молодые люди шли молча, а затем, остановившись у изумительной беседки, увитой плющом, занялись разговором.

— Почему, Лиза, вы не сказали нам о своем женихе? — спросила Мария, и в темноте блеснули ее лукавые глаза. — И почему вы решили стать супругой именно Кавальканти?

— Но что в этом странного? — спросила Лиза.

— Вряд ли найдется жених, достойный вас, прекрасная синьорина! — произнес Лучано, и Лиза почувствовала, как он крепко сжал ее руку. — Но все же Кавальканти… Ходят слухи…

— Слухи?..

— О Кавальканти издавна идет дурная слава, — прошептала Мария. — Говорят, что еще князь Андреа, чью могилу ты наверняка видела в церкви, Лиза, был чрезвычайно дурным человеком.

— Это тот, чье надгробие так прекрасно выполнено старинным мастером? — спросила Лиза.

— Да, именно он, основатель рода, — продолжил вместо сестры Лучано. — Именно ему правитель Лукки пожаловал княжеский титул. Так вот, князь Андреа прославился исключительной жестокостью. Всю свою жизнь он провел в седле и с оружием. Не было ни одной войны, в которой бы он не участвовал. Он грабил и убивал с величайшим наслаждением и гордился тем, что меч его был обагрен кровью чуть ли не всех народов и сословий, что можно было найти в Европе. Он убивал и детей!

— Нет! — ужаснулась Лиза.

— Да, это так… — Лучано помолчал. — Впрочем, он не особенно отличался от людей своего времени. И все состояние Кавальканти началось с того, что награбил князь Андреа. Золото, серебро, монеты и слитки, церковные кубки, драгоценности, сорванные с женщин, которых он убивал и бесчестил без сожаления — все это он складывал в сундуках в своем доме. А потом князь Андреа женился. Он привез в свой дом девушку из очередного похода. Она была из далекой северной страны и совершенно не походила на итальянку. У нее были светлые волосы и глаза, она была стройной и нежной… Я думаю, она была похожа на вас, синьорина Лиза, — серьезно заметил Лучано.

— У меня темные волосы и темные глаза, — поежилась девушка.

— Да, но вы тоже из далекой страны, с севера и совершенно не похожи на итальянских женщин. В вас нет присущей им жаркой красоты. Ваша красота нежная и хрупкая…

Лиза покраснела от таких комплиментов и ничего не ответила. Некоторое время они молчали, затем девушка спросила:

— А что было дальше?

— Дальше? — Лучано задумался. — Дальше было вот что…

— Кто здесь? Кто здесь? — тонкий голос звенел и отдавался в темноте. — Это ты? Это ты, злобный дьявол? Долго ты еще будешь мучить меня?

Женщина испуганно прижалась к стене. Она слышала только сдержанное дыхание поблизости, но не могла понять, насколько близко к ней находится тот, кого она так боится. Ей хотелось закричать в полную силу, но и это она боялась сделать. Да и что толку кричать — кто ей поможет? Слуги никогда не решатся перечить хозяину, никто не заступится за нее, да сейчас и нету никого. Все в церкви. В церкви! Какая насмешка… Молятся за спасение своей души. Надеются, что дьявол, их хозяин, отпустит их. Нет, не отпустит! Зря надеются…

Когда это она успела стать такой злой и безжалостной? Да что же делать… Среди этих зверей мудрено не стать такой.

Дыхание поблизости сбилось, потом снова возобновилось. Ну что, что ему надо?! Зачем он пугает ее? Охотится как за дичью. Ничто его не останавливает. А ведь она ждет ребенка. За что ей это? За что она станет матерью этому дьявольскому отродью? Что это будет за дитя?.. Страшно и подумать, что придет на свет от такого отца. Неужели такой же злобный дьявол, как и ее муж?..

Ей и жаль было свое дитя, но иногда она чувствовала, как ненавидит его. Да, ненавидит! И дитя ненавидело ее в ответ.

— Он убьет меня, — пробормотала женщина. — Не отец, так сын убьет меня…

Рядом послышался вздох.

Муж! Что за насмешка! Их венчали, да, их венчали. Она закрыла глаза, опустила лицо в ладони. Когда-то нежные ее руки стали грубыми. Волосы — нежные и светлые — поседели и поредели. Талия раздалась, ноги отекли, ходить стало трудно, а бегать, чтобы спрятаться от него, и того труднее. Отец и сын — оба лишают ее здоровья, красоты и жизни.

— Ох! — тихо застонала она.

Вспоминался родительский дом и жизнь в нем — безмятежная, прекрасная. Среди восьми братьев одна сестра — младшая. Среди богатырей — хрупкая, нежная лебедь. Как холили и лелеяли ее родители и братья. Среди прочих семей такое не было принято. Девочек не очень любили и ценили, пытались как можно скорее отдать в чужую семью. В их семье было не так. Ей исполнилось шестнадцать лет, и в округе уже поговаривали о том, что пора бы родителям подыскать ей мужа. Но они не торопились, боялись, что будет их дочь — единственная, любимая — несчастлива.

А потом началась война. Замок их был осажден. Три месяца держали они осаду. А потом… Предательство, подлое, грязное предательство, и… Враги ворвались в замок. Тела ее родителей и братьев еще не успели остыть, когда она уже принадлежала их убийце. Кавальканти! Ненавистное имя…

О, она хотела умереть, и даже влезла в петлю! Но ей не дали… Она думала, что, натешившись ею сполна, он оставит ее, и она умрет сама, не перенеся горя и позора. Но он не пожелал ее оставить, кинул в повозку и увез далеко от дома, на юг, где жаркое солнце иссушало землю и иссушало человека и где ее иссушило горе — всю, до капли. Она высохла, как сохнет земля под палящими злыми лучами, когда на нее не проливается ни капли дождя.

Потом он — дьявол Кавальканти — притащил ее в церковь и велел священнику венчать их! И тот не посмел отказать, хотя она кричала «нет!». Ее удержали перед алтарем и привязали к этому человеку навечно брачными клятвами. А потом она поняла, что в тягости. И это значило, что железные узы сковали ее с ненавистным убийцей…

А теперь он стоял неподалеку, и она слышала его тяжелое дыхание за своей спиной. И вдруг…

— Элиза, — раздался громкий шепот, и железные руки обхватили ее поперек тела.

Лучше бы он убил ее! Но нет, он этого не сделает…

— Я люблю! Я люблю тебя!.. — слышала она яростный шепот.

— Нет! Пусти! — кричала она.

Но разве он послушает?

Да когда же это кончится! Когда же она умрет?..

— Не отпущу, никогда не отпущу! — продолжал он. — Разве ты не видишь, что я люблю тебя?

— Убийца, ты не можешь любить! Ты не знаешь, что это такое… — бормотала она в ответ на его объятия, отворачиваясь от губ, которые жадно искали ее рот.

— Ради тебя я готов на все. Я убью любого ради тебя. Я женился на тебе, на чужестранке, хотя и не должен был этого делать. Потому что ты — трофей! Добыча! Военная добыча!.. — вскрикнул он.

— Добыча… — простонала она. — Почему ты не убил и меня? Ты убил моих братьев, мою семью… Как бы я желала твоей смерти! Как бы я желала своей смерти… Зачем ты и твой ребенок держите меня здесь, на этой земле?

— Не отпущу тебя… — Он еще сильнее стиснул ее своей железной хваткой.

Она родила через две недели. И умерла. Она не хотела жить и исполнила свое желание. Что же надо было сделать с восемнадцатилетней женщиной, чтобы она так страстно желала смерти?

Родился сын Андреа — наследник княжеского титула и состояния, ведь Элиза была законной женой. Но она умерла. Кавальканти взвыл, когда услышал эту весть. И никак не хотел понять, что сам убил ее. Не укладывалось в злобной душе, что он, убийца ее родных, приставивший меч к ее горлу в тот день, когда она узнала самое страшное горе, не имел права желать ее любви. А он желал! Хотя и не понимал, что это такое — любовь.

Никто не мог его удержать, когда он бросился в комнату, где лежала жена. Кричал новорожденный сын. Рядом с телом девушки стояла толстая неопрятная повитуха. А Элиза — худая, бледная, почти белая, будто не восемнадцати, а сорока лет, лежала на кровати под покрывалом, и руки ее были сложены на груди. Под ложем валялись окровавленные простыни, пол тоже был залит кровью.

— Из нее текло, как из куренка, которого зарезали к обеду, — ощерилась повитуха.

Он поднял на нее глаза, и та попятилась.

— Для чего же ты была здесь? — проскрежетал он.

— Да что я? Все в руках Божьих. Такое со всякой может быть.

Кавальканти сжал кулаки.

— Убил бы тебя…

«Ты бы себя убил, — повитуха спрятала свои мысли, опустив глаза. — Сам — убийца…»

Кавальканти подошел к ложу и склонился к жене. Лицо ее вдруг стало разглаживаться, как будто смерть вернула все на свои места, как будто время повернулось вспять. Мужчина увидел перед собой юное лицо — то самое, которое так поразило его в первый же миг в замке ее родителей. В тот день он хотел убить ее, как и прочих, но рука дрогнула…

И теперь он чувствовал, что не может удержаться, схватил ее в объятия и прижал к себе. Из груди его вырвался вой. Простыня спала с бедного тела, обнажая разрушительную борьбу жизни и смерти. Но лицо девушки становилось все прекраснее и прекраснее…

Покойницу отпели, и тело зарыли под плитами церкви, которую только год назад выстроили на те деньги, что Кавальканти привез из похода. Князь велел мастеру, специально вызванному из Рима, установить статую над могилой жены. Сам отправился в свои подземелья и извлек оттуда небольшой портрет, изображавший Элизу и двух ее братьев. Этот портрет вместе со всем награбленным добром Кавальканти вывез из замка ее родителей.

Взяв меч, он отсек изображение братьев, со злобой втоптал его в землю, и вынес портрет жены мастеру.

Через некоторое время в церкви стояла прекрасная статуя, а надпись внизу гласила: «Елизавета». Тело же мастера вскоре вынесло на морской берег, и никто не осмелился делать предположения по поводу его кончины.

Через полгода князь женился снова. Он взял в жены дочь своего соседа — зажиточного купца. Кто бы осмелился отказать князю? Тем более что тот не засылал сватов. Однажды ночью он просто ворвался в дом купца и, вытащив из постели его дочь Луизу, увез ее из отеческого дома. Через неделю он велел священнику обвенчать их, и девушка стояла перед алтарем молча, полностью покорившись своей судьбе и страшному мужу.

Только ей одной, Луизе, довелось узнать, что пережила ее предшественница Элиза. Да что толку? Луиза могла только молиться об упокоении души несчастной страдалицы, чьи муки она теперь могла понять сполна.

Когда через год Луиза родила сына, названного Марио Джузеппино, муж зашел к ней в комнату и, увидев, что она жива и держит на руках младенца, нахмурился и ничего не сказал.

Неделю ходил он мрачнее тучи. А потом…

— Почему ты не умерла? — князь начал говорить спокойно.

Но что такое было его спокойствие? Все знали, что человек этот умеет только гневаться, и когда он вдруг делался тихим, то ждать можно было чего угодно.

— Она умерла, а ты — нет. Отчего? — Он медленно приближался к Луизе, от страха потерявшей способность соображать.

— Я думал, ты тоже умрешь… Ведь это несправедливо! — вдруг вскрикнул Кавальканти. — Я любил ее, а она умерла! А тебя я ненавижу, и ты живешь!

— Разве… Разве вы любили ее? — осмелилась сказать Луиза. — Ведь это вы ее убили.

— Я? Убил? Мою Элизу? — Глаза его расширились. — Мою Элизу? Нет… Ее убил не я… — Он помолчал. — А вот ты… А вот тебя…

Луиза попятилась. Она уже чувствовала себя почти здоровой и хотела жить. Да, она хотела жить, несмотря ни на что! Поэтому взгляд мужа так испугал ее. Но разве могла она сопротивляться всесокрушающей силе, которую враги князя прозвали силой железа и камня?

Увидев перед собою налитые безумием глаза, женщина закричала:

— Спасите! На помощь! На помощь!

Она бросилась бежать, но князь схватил Луизу, поднял над полом и с силой ударил о стену.

— А-ах! — только и смогла надрывно простонать девушка.

Он ударил ее еще раз со всей силы. Так делал он и другие наемники, когда они завоевателями входили в город, избивали всех его жителей, поднимая на копья или кидая своими железными руками на стены и под копыта лошадей. И сокрушительная сила удара была такова, что Луиза уже ничего не могла произнести. Рот ее безмолвно открывался, но от боли так захватило дух, что ни единого звука не вырвалось из груди.

Опустившись на колени, князь уставился в искаженное от боли лицо. А потом впился зубами в шею Луизы.

Вошедшим представилась страшная картина: княгиня билась в агонии в руках мужа, а тот, подняв безумное лицо, облизывал кровь с губ.

— Он пил ее кровь… — крикнул кто-то. — Он пил ее кровь! Он убил ее! Убил!..

— Да, так и говорили, что жену, которую привез из похода, он уморил. Она умерла, оставив ему наследника. Говорят, что это была очень несчастная женщина. Она ненавидела князя, хотя, так опять же говорили все в округе, он любил ее, — сказал Лучано.

— Что за странная любовь, — передернула плечами Мария.

— Такой был человек. Не человек, а жестокий зверь, и что же было от него еще ждать? А вторую свою жену, Луизу, он убил собственными руками, — продолжил Лучано.

— Говорили, что он выпил ее кровь… — с трепетом прибавила Мария.

— То есть как выпил? — шепнула Лиза.

— Да вот так. Прямо из шеи, когда она еще была жива. Потом, сказывали, он обезумел и сам себя зарезал собственным мечом. Но так как он убил себя в приступе безумия и еще потому, что церковь была построена на его деньги, то его не сочли обычным самоубийцей и похоронили в церкви, прямо под самыми плитами, рядом с обеими женами. Ведь несчастную княгиню Луизу похоронили рядом с первой княгиней. А на статуе, той, которую заказал князь Кавальканти, к имени Елизавета прибавили надпись: «святая». Чтобы эта святая молилась за обеих женщин и за душу самого князя, которая, несомненно, попала в ад.

— Какая жуткая история… — Лиза сидела, уставясь вдаль широко раскрытыми глазами.

Она будто видела что-то такое, что доступно было только ей одной. Какие-то невнятные воспоминания и мысли мелькали у нее в голове. Но она не могла определить точно, что это было…

— И князь Гвидо — достойный потомок своих предков. О нем много говорят… Много дурного… — сказал Лучано.

— Но ведь это же слухи… — очнулась Лиза. — Разве можно им верить? Да и что такого говорят о князе Гвидо? То, что произошло с его предком, вовсе не имеет отношения к сегодняшнему дню.

— Скажу вам, что про сына князя Андреа, про старшего сына, а не про Марио Джузеппино, говаривали тоже много дурного. Будто он унаследовал все пороки своего отца и убил собственного брата, чтобы не делить с ним состояние.

— Но это было пять сотен лет назад! — покачала головой Лиза. — Нет, это дело прошлое…

«Хотя это происшествие с его умершей невестой, и этот призрак, что явился мне… — подумала девушка. — А вдруг…»

Но что «вдруг», она не успела понять, потому что Лучано воскликнул:

— Возможно, и так! Я и не сомневался, что вы ничего не знали про историю этого семейства. Потому что если бы знали, то не удивлялись бы тому, что происходит здесь, и этому отношению к здешнему князю.

— А вот про нынешнего князя говорят еще кое-что, — прибавила Мария. — Тебе это, конечно, кажется необычным, но поверь — так оно и есть, как говорят люди, — продолжила она.

— Ну а что же говорят? — спросила Лиза.

— Говорят, что князь Кавальканти, последний потомок знатного и славного рода, заключил договор с дьяволом! — выпалила Мария на одном дыхании. — И здесь все в это верят.

— Но это же просто выдумки! — удивленно воскликнула Лиза. — Этого не может быть!

— Не выдумки, а чистая правда. — Мария возбужденно стиснула руки.

— Нет! — решительно возразила Лиза. — Не забывайте, что вы говорите о моем женихе, — строго заявила она брату и сестре.

— О, мы помним об этом, — ответила Мария. — Оттого и рассказываем все это тебе сейчас. Ведь не может же быть, чтобы здесь с тобой не произошло ничего странного, — прищурилась она. — Здесь со многими происходят странности. А самая большая странность произошла с синьориной Урракой Гандольфини, если ты помнишь!

Лиза не нашлась, что возразить, ибо странностями была полна вся ее жизнь после приезда сюда.

— Говорят, что есть способ проверить все эти слухи и домыслы, — сказал Лучано.

— Что же это за способ? — жадно спросила Лиза.

— Я скажу вам, но вы должны пообещать, что не попытаетесь воспользоваться им.

— Я обещаю! — кивнула головой девушка. — Тем более что я… я, кажется, испугалась!

Лучано улыбнулся и, поднеся к своим губам руку Лизы, поцеловал ее:

— Сейчас вам нечего бояться.

— Итак, — начал он свой рассказ, — вы знаете, что у князя есть дом в Лукке. На самом побережье. Одной стороной он обращен к дороге, а другой нависает над обрывом и обращен к морю. Именно в этом доме князь и живет теперь, и вы, вероятно, были там с матушкой.

— Да, я видела тот дом, но там не была. Князь не приглашал нас.

— И вы ничему там не удивились?

— Удивилась, и очень многому, — неожиданно для самой себя ответила Лиза.

— Вот как? — Лучано как-то странно посмотрел на нее. — Что же… — протянул он, а затем продолжил. — В этом весь секрет князя. Ему прислуживают обычные люди и все у него так, как принято, однако кое-кто видел странные вещи!

— Да, — перебила брата Мария, — моя служанка не так давно рассказывала кое-что, что старуха Джузеппина говорила всем со слов своего сына, рыбака Пепе. Бедняга побывал в том доме ночью и то, что он увидел, лишило его здоровья, и теперь молодой и сильный парень не способен даже выйти на улицу, не говоря уже о том, чтобы вернуться в море!

— Что же она рассказывала? — Лиза уже не могла сдержать любопытства.

— А вот что… — продолжила было Мария, но внезапно сильный порыв ветра пронесся у них над головами, качнув верхушки деревьев и заглушив слова, произнесенные девушкой.

Лиза поежилась и увидела, как вздрогнули Мария и Лучано.

— Похоже, мы нагнали на себя сильного страху, — взяв себя в руки, рассмеялся Лучано.

— Но что же он увидел? — настойчиво спросила Лиза.

— Говори тише, сестра, — произнес Лучано, — как бы нас кто не услышал…

— Кто нас тут может услышать? — понизила голос Лиза.

— Ну мало ли… — неопределенно ответил молодой человек.

— Так что же он увидел? — княжна ухватила Марию за руку.

— Кто, Пепе? — прошептала испуганная словами брата Мария.

— Да! — Елизавета пристукнула ногой от нетерпения.

— Джузеппина говорила, — продолжила Мария, невольно оглянувшись, — что сын ее видел демонов, духов ада, вышедших внезапно изо всех щелей того проклятого дома. Все демоны напоминали людей. Там были и мужчины, и женщины, и лица многих были испачканы кровью, а глаза блестели сатанинским огнем. Разговор их был странен, и Пепе не запомнил его, к тому же он был страшно испуган. Пепе попытался бежать, и демоны заметили его. Они бросились за ним, тут бы и пришел ему конец, если бы не запел петух. Демоны бросились в свои убежища и исчезли, как и не было их вовсе. А Пепе еле добрался до дому и теперь даже не встает и чахнет с каждым днем. Он побледнел и осунулся, и говорят, что он долго не протянет.

— Это ужасно, — прошептала Лиза. — Но это не может быть правдой! Это похоже на страшную сказку! — повысила она голос.

— Синьорина Лиза, признайтесь, с вами ведь происходило нечто странное с тех пор, как вы знаете князя Гвидо? — внезапно спросил Лучано.

— Нет… Хотя… хотя вы правы. Было нечто странное. — Она задумалась.

— Что? — воскликнула Мария, — Что с вами произошло?

— Нет, нет… Это пустяк… Так, лишь показалось. — Лиза солгала, она прекрасно помнила все странности, которым до сих пор не придавала значения, и свои дурные предчувствия, и внезапную слабость и болезнь, и, главное, призрак!

Но княжна не хотела говорить о них брату и сестре, как бы они ее о том ни спрашивали. Однако скрывать что-либо ей не пришлось. Молодых людей позвали в дом, и Лучано, взяв Лизу за руку, произнес:

— Вы обещали мне, что ничего не предпримите. Вы помните?

— Да, конечно, — тихо ответила Лиза.

Но про себя решила не откладывать выяснения истинности своих предположений на долгий срок. С одной стороны, ей не очень-то верилось во все эти страсти, но, с другой стороны, разве она сама не видела призрака? Разве не была больна и бледна? Разве во сне не явился ей жених, а после того она обнаружила ссадины у себя на шее? И разве князь Андреа Кавальканти, предок ее жениха, не убил свою жену, выпив у нее из шеи кровь?