Заговор невест

Глава 10

Он и правда хорошо справляется, думала Тара, наблюдая, как Брайен успокаивает обитателей Крук-Мила.

Мэр, сержант местной полиции, представитель правительства страны, три члена совета графства и несколько озабоченных граждан – все явились, чтобы упрекнуть его за аварию. После краткого разговора с администратором и инженерами своего завода Брайен выслушал местных представителей с уважением, поводил членов комитета по заводу, объяснил меры по очистке и ремонту и ответил на вопросы – на некоторые вопросы по несколько раз, если его либо не поняли, либо не услышали.

В конце концов воинственность одного тучного гражданина начала действовать на нервы даже полной сочувствия Таре. Однако Брайен сохранял спокойствие, давал твердые заверения, а для вящей убедительности устроил экскурсию на линию розлива, где блестели полы и стучали механизмы. В конце экскурсии все они стояли под моросящим дождем обменивались рукопожатиями и поздравляли друг друга с тем, как хорошо деревня и Ханрахан справились с этой проблемой.

Это было виртуозное представление.

И больше ничего, напомнила себе Тара, только представление, для нее и для камеры: Брайен ухитрился уговорить остальных позволить Финну вести съемку.

После того как последний гость забрался в машину, Брайен отвел своих служащих в сторонку, отдал короткие распоряжения и отпустил. Они отправились по своим делам, о чем-то на ходу переговариваясь друг с другом, а Брайен вернулся к Таре.

– Уже скучаете?

– Вовсе нет, но я проголодалась. Сделай перерыв, Финн. – Она оглянулась на оператора, который укрывал пленкой камеру от дождя. Пейзаж за воротами выглядел не так ужасно, как в Нью-Мойле или Траллоке, но все равно плохо. – Здесь есть приличное место, где можно съесть ленч?

Брайен обвел взглядом постройки через дорогу.

– Поблизости нет. Есть маленькая гостиница в деревне с хорошим рестораном, но там негде поставить машину. Мы возьмем мою машину и оставим здесь фургон.

– Я уложу камеру, – сказал Финн.

– Возьмите ее с собой, – предложил Брайен, открывая дверцу для Тары. – Может быть, она вдруг решит задать мне вопрос.

– Вы очень любезны для человека, который наотрез отказывался давать интервью всего несколько дней назад.

– Я просто покоряюсь неизбежному. Вы же не собираетесь сдаваться?

– Это правда, – согласилась Тара, когда он сел за руль рядом с ней.

– Значит, я могу с таким же успехом попытаться сделать так, чтобы это доставило удовольствие нам обоим.

– Хорошо сказано. Тем не менее опыт подсказывает мне, что такие перемены решений обычно возникают не на пустом месте.

Брайен завел машину и, выехав за ворота завода, свернул налево.

– Это слова циника.

– Это слова репортера, который достаточно повидал, – возразила она. – Чего вы хотите?

– А я должен чего-то хотеть?

– Было бы хорошо, если бы это было не так. Но вы ведь хотите?

– Могу захотеть, раз вы подали мне такую идею. Спросите меня еще раз позднее.

Они оставили позади нагромождение построек вокруг завода и, повернув, въехали в городок. В Крук-Миле, хотя он и выглядел несколько обветшавшим, чувствовалась основательность – в основном благодаря двухэтажным кирпичным домам, выстроившимся вдоль главной дороги и сохранившимся с тех давних пор, когда здесь на реке стояла мельница. Здания носили отпечаток заброшенности, но кое-где виднелись следы усилий привести их в порядок. Белые цветочные ящики, полные ромашек и нарциссов, были установлены перед каждым магазином, даже перед теми, где витрины были темные и пыльные. К несчастью, среди них v оказались и самые необходимые для жизни горожан: аптека, мясная и скобяная лавки, бакалея.

Людей на улицах было очень мало, и это беспокоило Тару. В такое время, в середине дня, множество мужчин и женщин должны были сновать между банком и почтой, ходить по магазинам, спеша делать покупки, пока дождь не усилился. Вместо этого они, очевидно, отправились в большие новые магазины на окраине. Снова та же картина, что и в Траллоке.

– Приехали. – Брайен показал на маленькую, ярко раскрашенную гостиницу, мимо которой они проезжали. Как ни мало людей находилось в поле зрения, найти стоянку оказалось действительно непросто. Они припарковались чуть дальше и вернулись обратно пешком. Брайен шел впереди по краю узкой дороги.

– Здравствуйте, мистер Ханрахан. – Когда они вошли, из-за стойки вышла женщина и пожала ему руку так, будто встретила друга, которого не видела много лет. – Как приятно снова видеть вас здесь, хотя я сожалею о неприятностях на вашем заводе. А кто эти добрые люди, которых вы с собой привели?

– Репортеры с телевидения. – Брайен представил Тару и Финна. – Мы заехали на ленч, но мисс О’Коннел, возможно, решит задать мне несколько вопросов, пока мы будем есть. Вы разрешите нам снимать в зале ресторана?

– Конечно-конечно!

– Большое спасибо. Надеюсь, у вас сегодня есть эти восхитительные сандвичи с яичным майонезом?

– Я позабочусь, чтобы Хэтти сделала пару штук специально для вас. Пойдемте, я вас устрою так, чтобы никто не беспокоил. Боюсь, вы сегодня не захотите пить чай. Вода все еще немного испорчена.

– Мне очень жаль, что мы создали вам такие неудобства.

– Все не так плохо. Я послала мужа купить воду в бутылках для самых необходимых блюд. Мы ведь не можем варить яйца «пашот» в кока-коле, правда? А клиенты их спрашивают, конечно.

– Не забудьте прислать счет на завод. Мы оплатим все ваши дополнительные расходы.

«Это тоже часть представления?» – спросила себя Тара, идя следом за ними. В ходе предварительного расследования она говорила по телефону с одним человеком из Крук-Мила, который клялся, что Брайен – самый презираемый в городе человек, многие даже считали его мошенником. Эта женщина его явно не презирала, хотя, возможно, только притворялась, чтобы сохранить его покровительство.

В зале ресторана Финн занял место у стены, где мог поставить камеру так, чтобы она никому не мешала. Таре пришлось сесть рядом с Брайеном. Она с трепетом опустилась на стул, который он для нее отодвинул.

Однако он вел себя прилично – вероятно, из-за присутствия Финна. Они заказали ленч – густой картофельный суп, блюдо с сандвичами и фруктовый салат, – и она съела все с большим аппетитом.

Брайен был прав насчет яичного майонеза. Хэтти, кем бы она ни была, добавляла в него что-то эдакое, и получалось нечто особенное. Капля майонеза выдавилась на палец Тары из сандвича, и она слизнула ее, стараясь определить этот тайный ингредиент: щепотка карри или капелька чатни?

Когда она подняла глаза, Брайен смотрел на нее, как будто она была жуком под микроскопом.

Тара покраснела.

– Извините. Просто он такой вкусный, что мне стало жаль, если эта капля пропадет.

– Я очень хорошо вас понимаю, – согласился Брайен, не отрывая от нее взгляда; в глазах у него появился странный блеск, и от этого нервы у нее зазвенели словно натянутая струна.

Она искала повод избавиться от наваждения и нашла его в работе.

– Похоже, Крук-Мил был когда-то красивой деревней, пока не превратился в городок.

– Местами он и сейчас красив, – ответил Брайен. – Хотите пройтись со мной, когда мы поедим?

– Конечно, – кивнула она. Потом подстраховалась: – Если только Финн с нами пойдет.

Его улыбка померкла.

– Продолжаете бороться с пальмами? Хорошо.

Они закончили ленч, и Брайен жестом попросил счет. Тара потянулась за сумочкой, но он остановил ее.

– Плачу я.

– Как и у Морана. Не можете же вы всегда платить по счету.

– Почему не могу?

– Это несправедливо.

– О, вы к тому же борец за справедливость? – Он оплатил счет.

Они вышли из гостиницы и обнаружили, что дождь на время утих и лучи солнца пробиваются сквозь просветы в тучах. Финн прикрепил к их лацканам крохотные микрофоны и включил камеру. Тара глубоко вдохнула воздух, омытый дождем.

– Эти несколько минут, после того как дождь закончился, я люблю больше всего, – обратилась она к Брайену.

– Я тоже. Хотя можно найти аргументы и в пользу безоблачного летнего дня в устье Шеннона. Вы когда-нибудь ходили под парусом?

– Один раз. Меня зверски тошнило.

– Против этого есть средства, – заявил он и тут же начал перечислять некоторые из них. Он явно любил ходить под парусом и хотел, чтобы все остальные полюбили это занятие так же, как и он сам.

Пусть они и не встретили толпы людей, но почти все, кто им попадался, окликали Брайена по имени. Он отвечал на их приветствия, с некоторыми останавливался поговорить. К удивлению Тары, все разговоры были очень дружескими. Совсем не такой реакции она ожидала от местных жителей по отношению к человеку, который погубил их деревню, превратив ее в провинциальный городок.

Но если вспомнить, комитет на заводе сначала был настроен весьма враждебно, однако все изменилось, стоило Брайену пустить в ход свое обаяние, какого она не ожидала от него при его обычной задиристости.

– Кажется, вас хорошо знают в городе, – заметила Тара.

– Я познакомился с жителями Крук-Мила, когда мы решали, строить ли здесь завод.

Тара сдержала улыбку. Он только что дал ей то начало для репортажа, которое ей было необходимо. Но ей придется двигаться медленно. Поскольку они отправились на прогулку, он может просто взять и уйти, если ее вопрос ему не понравится.

– Как вы принимаете подобные решения? Где строить завод или склад.

– Это долгий процесс, но все сводится к тому, что мне было необходимо место для фабрики, а Крук-Мил нуждалась в рабочих местах. Мы пришли к соглашению.

К соглашению, которое оказалось весьма выгодным для компании «Ханрахан Лтд», как подозревала Тара. В других деревнях дело обстояло именно так.

Они прошли немного дальше, где кирпич и штукатурка старой деревни сменились городскими строениями из бетонных блоков. Отсюда дорога вела к заводу.

Брайен остановился и несколько секунд смотрел на магазин «Сделай сам», вокруг которого деловито сновали машины и люди, и вдруг, нахмурившись, повернулся к ней.

– Давайте вернемся.

– Что-то не так? – спросила Тара, когда они пошли назад, в ту сторону, откуда пришли. Она бросила взгляд на Финна, тот кивнул. Он продолжал снимать.

Брайен махнул рукой, в сторону новых построек.

– Какое уродство! Удивительно некрасиво.

– Таков прогресс, – возразила Тара.

– Тем не менее мне очень не нравится, что он захватил центр городка.

– Это имеет для вас значение? – удивленно спросила Тара.

– Конечно. Я пришел в эти деревни не для того, чтобы их уничтожить.

– Но вы их все же уничтожаете! – выпалила она, тут же осознав свою ошибку. – Я хочу сказать, что, когда вы строите крупные предприятия, это обязательно меняет все в худшую сторону.

– Почему же в худшую? Почему перемены не могут быть в лучшую сторону?

Его слова поразили Тару. Она пристально посмотрела на него и впервые заметила вокруг его глаз морщинки.

– Почему вы строите здесь свои фабрики? – спросила она тихо.

– Я вам уже говорил. Деревням нужны рабочие места. Им нужен приток денег. Им нужно, чтобы молодые люди оставались здесь, а не переезжали в крупные города. Если мы будем строить предприятия в таких городах, как Дублин, мы только усугубим проблему.

– Некоторые из самых крупных предприятий Ханраханов находятся в Лимерике, Дублине и Голуэйе, – возразила она.

– Более старые – да. Мы, как и все другие компании Ирландии, строили все крупные предприятия в городах. Но потом нам пришло в голову, что сельская местность будет продолжать терять молодую кровь до тех пор, пока кто-нибудь не начнет строить здесь, чтобы дать людям работу, удержать дома и снять с пособия по безработице. Именно так мы теперь и поступаем. Во всяком случае, пытаемся.

Его слова ошеломили Тару.

– Вы хотите сказать, что пытаетесь спасти эти бывшие деревни? Крук-Мил, Траллок, Данлоу?

– Это звучит несколько высокопарно. – Он поморщился и посмотрел на часы. – Извините, но нам придется продолжить разговор позднее. У меня дела на заводе, и, боюсь, я не смогу позволить вам это снимать. Нужно решить кадровые вопросы. Вот и машина. Я подвезу вас к вашему фургону.

Пока они ехали к заводу, Тара старалась собрать воедино разбегающиеся мысли. Спросив, почему он принялся за деревни, она ожидала услышать рассуждения об инфраструктуре, демографии, географии и особенно об экономической инициативе. Она точно знала, что компания «Ханрахан Лтд» добилась снижения налогов, отказа от землепользования и всяких иных льгот в обмен на разрешение начать строительство в некоторых деревнях.

Но если верить Брайену, им двигали иные мотивы. И ей никак не удавалось прогнать от себя эти мысли.

Брайен оставил их у ворот фабрики и еще раз пообещал, что они закончат интервью в другой раз. Когда он вошел в здание, Финн тихо свистнул:

– Вот и накрылась теория о хищнической эксплуатации капиталистом обедневших трудящихся масс.

Она смотрела на дверь, за которой исчез Брайен.

– Я не очень в этом уверена. Конечно, легко провозглашать социальную сознательность, если не надо подтверждать ее на деле.

– Но это не вписывается в ту передачу, которую мы задумали, не так ли?

– Замолчи, Финн.

Она села в фургон и захлопнула дверцу. Он уложил камеру и сел за руль.

– Куда дальше, капитан?

– Домой.

– В Дублин?

– В Килбули, тупица! Мне надо кое-что проанализировать.

– А, хорошо. Я смогу заняться рыбной ловлей.

– Тебе не надоедает ловить рыб лишь для того, чтобы выпускать их на волю?

– Никогда. Но я навел справки и выяснил, что их могут для меня поджарить в кафе Дигана по фунту за штуку. Сегодня ночью река содрогнется при виде Финна Великолепного!

– Ты хочешь сказать – форель содрогнется?

– Крисси, подожди.

«Что там еще?» – удивилась Крисси. Оуэн стал теперь таким раздражительным, потому что ему приходится приезжать на рассвете, чтобы обеспечить булочную свежей выпечкой, а затем ехать в гостиницу Энниса, где он работал дневным портье. Она предлагала ему, что будет день-другой делать всю работу, и печь – и стоять за прилавком, – чтобы только дать ему выспаться, но он настоял, что это его подарок их родителям.

Поэтому отец и мать сейчас путешествовали по Греции, а ей приходилось мириться с причудами брата.

Она закончила розу из розовой глазури, над которой трудилась, и, насадив ее на гвоздик, чтобы она застыла, вытерла руки и пошла к двери.

– Почему здесь так темно?

– Вот об этом я и пытался тебе сказать, – проворчал Оуэн. – Большая рабочая лампа только что перегорела. Где папа держит новые лампочки? Я посмотрел в чулане, но там ничего нет.

– Значит, они закончились. Мне придется купить новую в скобяной лавке, когда она откроется.

– А я должен работать в темноте!

– Может, перебьешься? Тебе должно было остаться совсем немного на сегодня.

Он поворчал, но согласился с ней. Крисси вернулась к своим розочкам. У маленькой Эммы Гейнор день рождения, и ее мать заказала самый нарядно украшенный торт, какой только смогут испечь в этой булочной. Крисси старалась изо всех сил. Ей нравилась Эмма.

Крисси обслуживала покупателей и соединяла ленточками и бантиками десяток идеальных розочек, поэтому не успела сбегать в лавку до закрытия булочной. Она поспешно заперла дверь, схватила старую лампочку, которую вывернул Оуэн, выбежала из дома и помчалась к лавке.

Крисси стояла у полки, пытаясь сравнить свою лампу с теми, что лежали на ней, и тут с ней кто-то весело поздоровался.

– Рори? – удивилась она. Он держал под мышкой большую коробку, и вид у него был сконфуженный. – Как поживаешь?

– Прекрасно. Что тебя сюда привело? – Она показала ему почерневшую лампочку.

– Ясно. – Он посмотрел на лампочку, на полку и выбрал одну. – Думаю, вот эта подойдет.

Она проверила. Подходит.

– Спасибо. Это мне сэкономило время. Но ты пришел не для того, чтобы мне помочь, правда?

– Я… э-э… ищу какую-нибудь кастрюльку. Чтобы подошла вот к этому. – Он показал ей коробку.

Она прочла ярлык.

– Портативная плитка?

– Чтобы я мог разогревать консервированное рагу или нечто подобное у себя в комнате. Я не могу позволить себе ходить в ресторан три раза в день, и мне уже надоели сандвичи с холодным мясом. Ты не знаешь, где продаются кастрюли и сковородки?

Крисси заколебалась. Помочь ему – значит, нарушить бойкот. Но он помог ей, хоть она его не просила, и она не собирается быть невежливой.

– Вон там. – Она повела его к кухонным принадлежностям.

Он уставился на кастрюли, шевеля губами от умственных усилий.

– Как ты думаешь, какая мне подойдет?

– Чтобы просто разогреть консервы?

– Может быть, еще поджарить картошку и ветчину.

– Этот набор не слишком дорого стоит. – Она взяла коробку. – Здесь две кастрюли и сковородка, а внутри даже несколько кухонных принадлежностей. Это должно тебя устроить.

– Прекрасно. Давай сюда.

Она положила набор кастрюль поверх коробки с плиткой и хотела уже уйти.

– Теперь мне нужны тарелки, – пробормотал Рори.

В конце концов она подыскала для него тарелку и миску, а также вилку и ложку, и чашку для чая, и кухонный нож с крохотной доской для резки, чтобы он не загубил туалетный столик Мэри, пытаясь резать на нем картошку. А потом ей пришлось отнести все это к кассе, потому что у него не хватало рук.

– Ты душечка, – улыбнулся Рори, доставая деньги из кармана и выкладывая их на прилавок, – Я бы потратил на это целую вечность. Теперь я успею купить себе продуктов, которые можно приготовить сегодня вечером, просто чтобы попробовать.

– Дай мне знать, как у тебя получилось, – сказала Крисси.

Стоящая за прилавком Луиза, дочь хозяина, молча сложила мелкие предметы и вручила их Рори. Он собрал покупки и пошел к выходу со своим громоздким грузом.

– Спокойной ночи, Крисси. И еще раз спасибо тебе.

– Спокойной ночи, Рори. – Колокольчик звякнул, когда за ним захлопнулась дверь.

– Ты ему помогала и утешала его! – упрекнула ее Луиза. – Мы не должны этого делать.

– Я помогала Мэри. Ей только и не хватало, чтобы Рори начал готовить в своей комнате без нужных приспособлений.

– Ему совсем не нужно там готовить.

– Мы с тобой это знаем, но ведь он все равно собирается это делать, не так ли? И незачем ему пачкать комнату, когда он этим займется.

– Наверное. Но этим ты, возможно, продлила бойкот. – Луиза выглядела очень недовольной.

– Знаю. Но не могла же я прогнать его, после того как он мне только что помог, правда?

– Правда, – нехотя согласилась Луиза. – Наверное, не могла.

– И больше я ничем не стану ему помогать, – пообещала Крисси. – А теперь выбей мне чек, пожалуйста. У меня болят ноги, и я хочу домой.

Через несколько минут она стояла на стуле и вкручивала лампочку, чтобы на следующее утро не пришлось выслушивать замечания Оуэна. А еще через несколько минут она входила в свой дом.

Крисси приготовила себе на ужин сандвич с сыром и тарелку сырых овощей. Раньше она думала, что готовить для себя одной будет здорово: она сможет попробовать новые блюда, которые ее отец не желал видеть в доме, и почти не будет грязной посуды. Но новизна стерлась после нескольких первых вечеров, и оказалось, что есть свою стряпню в одиночестве очень скучно. Однако она пообещала себе завтра-послезавтра приготовить большую кастрюлю рагу и есть его весь остаток недели. И пригласить на обед Сиобейн и Эйлин. Будет весело.

Она включила телевизор и устроилась посмотреть вечерние новости, положив ноги повыше. Диктор только начал говорить о новом предложении в области налогов, как в дверь черного хода вбежала Эйлин.

– Мне нужен твой телефон! Горит «Нос епископа»!