Заговор невест

Глава 2

Пока Финн спал, а Эйлин и Пег излагали свое дело Эйлис Ханрахан, Тара отправилась побродить по деревне, чтобы ощутить местную атмосферу. Она всегда отправлялась на прогулку, когда приезжала по делам на новое место, но вчера ей не позволили это сделать сильный дождь и позднее время. Теперь она воспользовалась мягкой погодой и бродила сколько душе угодно.

После завтрака туман почти рассеялся, и у ее ног и по стенам домов даже бежала легкая тень. Там и сям яркие пятна распускающихся цветов обрамляли окна или палисадник у обочины. В постоянно присутствующем аромате горящего торфа она улавливала запах дрока, молодой травы и – иногда – скотного двора.

На сегодняшний день Тара удовольствовалась разглядыванием витрин. Мелкие лавочники Килбули торговали обычным для деревни набором вещей первой необходимости: бакалея и писчебумажные товары, цветы и похоронные принадлежности. Рядом располагалась мастерская по ремонту велосипедов и Интернет-провайдер.

Интернет явился для нее полной неожиданностью, хотя в принципе и не должен был. Эннис, главный город графства Клэр, находящийся менее чем в двадцати милях отсюда, был официально объявлен «Городом Века Информации Всей Ирландии». Для этого прокладывались кабели, распространялись электронные кредитные карточки и приобретались компьютеры с целью подключить всех граждан к сети.

Но Килбули? Тара покачала головой. Воистину техника проникла повсюду, и это само по себе уже было хорошим сюжетом. Мысленно взяв эту идею на заметку, она заглянула в окно и увидела молодого человека, усердно печатающего на клавиатуре, на фоне семейства Крэнберри, зарывающего в землю топор войны. Он поднял на нее отсутствующий взгляд человека, затерянного в киберпространстве, а потом снова уставился в компьютер, даже не заметив ее.

– Вот холостяк, которого невозможно поймать, разве что перерезать силовой кабель, – пробормотала она.

– Мяу.

Тара посмотрела вниз. Огромный рыжий полосатый кот появился ниоткуда и уселся на крыльце, глядя на нее.

– Мяу.

– Рада, что ты согласен, – улыбнулась Тара.

Во взгляде зеленых глаз кота было нечто, внушающее тревогу, – они были слишком понимающими. Она повернулась и зашагала прочь.

Ближе к окраине города, перед опрятным, современного вида домиком, она заметила плакат: «Маргарет Ахерн, портниха». Так вот где живет Пег.

Неудивительно, что этой женщине нужна комната сына для ее шитья. Домик был едва ли крупнее самого крохотного коттеджа. Наверное, она работает за кухонным столом. Если они переехали из старого дома сюда, удивилась Тара, то каким же маленьким был прежний? Возможно, поэтому Томми не хотел жениться на Эйлин и переезжать в него.

Кот шел за ней следом по дороге, перепрыгивая через высокую траву, которая росла вдоль живых изгородей и каменных стен. Радуясь его компании, Тара время от времени обращалась к нему и иногда получала в ответ «мяу».

Они уже почти подошли к высокой рябине, стоящей в углу игровой площадки во дворе начальной школы, когда вдруг за их спинами послышался шум приближающегося автомобиля. Тара обернулась и увидела голубой «мини», едущий в ее сторону. Она шагнула на обочину и стала ждать, когда он проедет, а кот терся о ее ноги.

Но машина не проехала мимо. Она со скрежетом и пыхтением остановилась, обдав ее дымом, и Эйлин опустила стекло со стороны сиденья водителя.

– Вижу, вы познакомились с Джеком! – крикнула Эйлин, перекрывая грохот мотора, который тарахтел, как консервная банка.

Тара подняла брови.

– С кем?

– С Джеком. – Эйлин указала на кота. – Это деревенский бездельник.

– Чей он?

– Нэн Лори утверждает, что ее, но, по правде говоря, Джек сам себе хозяин. Очень независимый парень. И к тому же прекрасно ловит мышей – когда захочет, конечно.

Пег нагнулась и посмотрела на Тару.

– Эйлис хочет вас видеть, обоих, вместе с оператором. Прямо сейчас.

– Черт, Финн спит. Мне придется…

– Мы высадили Крисси у гостиницы, – сказала Эйлин. – Она уже позаботилась, чтобы его разбудили. Мне велено подбросить вас туда.

Пег открыла дверцу и вышла из машины прежде, чем Тара успела ответить.

– Так что поехали. Вы не возражаете против заднего сиденья? Мои коленки сгибаются гораздо хуже, чем локти.

– Не возражаю. Извини, Джек, тебе придется самому возвращаться домой.

Тара забралась в машину, Эйлин развернулась, и они с грохотом покатили вниз по дороге.

Через четверть часа они с Финном, успевшим только принять душ, выехали из деревни в редакционном фургоне.

Брэмбл-Корт, поместье семейства Ханраханов, раскинулся на невысоком холме к северо-востоку от Килбули. Холм не был самым высоким в округе, но наверняка самым красивым – он порос лесом, и с него можно было увидеть деревню и окружающую местность. В хорошую погоду – Тара была уверена в этом – с верхнего этажа дома можно было разглядеть вдалеке синюю полоску моря.

Большой серый каменный дом был выстроен в стиле особняков старой англо-ирландской аристократии, правившей этой страной и грабившей ее на протяжении многих веков. Тара хорошо подготовилась и знала, что Мик Ханрахан, дед Бранена и основатель династии, купил полуразрушенное здание у английских наследников прежних владельцев в начале сороковых годов, как только скопил достаточно денег, чтобы иметь возможность его приобрести. С реставрацией и модернизацией пришлось ждать до тех времен, когда отец Брайена добился еще больших успехов в конце шестидесятых. Семейство окончательно перебралось на холм только в тот год, когда Брайен пошел в школу, что частично объясняло, почему деревня все еще считала его своим парнем.

Странно было не то, что семейство купило это большое поместье – некоторые разбогатевшие семьи поступили так же в первые десятилетия создания республики, – но то, что оно продолжало в нем жить постоянно. Ведь дом в Лимерике, Голуэйе или в Дублине гораздо больше бы их устроил. Даже Брайен был привязан к этому месту. Пусть у него была роскошная квартира в Дублине и постоянные номера в прекрасных отелях по всей Европе, но Брэмбл-Корт оставался его домом, и он возвращался туда всякий раз, как только ему позволяли дела.

Тара и Финн подъехали по широкой, усыпанной гравием подъездной аллее для карет к крыльцу особняка и вышли из фургона. Финн сделал последнюю затяжку, бросил сигарету и растоптал окурок каблуком.

Дворецкий в черном костюме открыл дверь и поздоровался с ними таким хриплым и низким басом, что по спине у Тары пробежали мурашки, несмотря на его дружелюбное лицо. Он взял у них куртки и проводил в помещение, которое назвал оранжереей. Это была комната с высокими окнами и тепличными растениями. В одном ее конце на стуле с высокой спинкой сидела крохотная женщина с совершенно седыми волосами и глазами такого ярко-синего цвета, что Тара невольно вспомнила перья павлиньего хвоста. Перед ней стоял поднос, полностью сервированный для чая.

Она знаком подозвала гостей.

– Я как раз пила чай. Садитесь, садитесь, пока вода не остыла. Мы представимся друг другу как положено, а я буду разливать чай. Вы садитесь сюда, мисс, здесь я вас лучше буду ощущать. – Она похлопала по кушетке слева от себя, потом посмотрела на Финна: – А вы, сэр, садитесь рядом с ней.

Она явно привыкла к тому, что ее слушаются, и Тара не собиралась становиться исключением. Она села туда, куда ей приказали.

Несмотря на свои девяносто лет или даже больше, миссис Ханрахан разлила чай твердой рукой и передала им чашки. Тара представила ей Финна и назвала свое имя. Миссис Ханрахан улыбнулась, когда Финн взял хрупкую фарфоровую чашку с блюдцем в свои громадные клешни.

– Мне следовало приготовить для вас большую чашку, мистер Келлехер, но Линч заверил меня, что именно этот сервиз подобает подать людям с телевидения. Насколько я поняла Эйлин Макенрайт, вам следовало быть женщиной.

– Жаль вас разочаровывать. – Финн улыбнулся ей своей обаятельной улыбкой. – Но я могу надеть юбку, если хотите.

Тара толкнула его ногой, но миссис Ханрахан весело рассмеялась.

– Это было бы то еще зрелище! Не мерещится ли мне акцент графства Мейо в вашем произношении?

– Я из Суинфорда, – сообщил Финн.

– А, так я и думала. Мой отец родился в Каслбаре.

– Совсем рядом, – произнес Финн таким тоном, который подразумевал, что, возможно, его семейство было знакомо с ее семьей, пусть даже с тех пор сменилось несколько поколений. – А Тара – девушка из Керри.

– По выговору не похоже, – усомнилась миссис Ханрахан.

– Мой режиссер заставил меня брать уроки, чтобы я избавилась от акцента, и лишь после этого выпустил меня в эфир, – объяснила Тара. – Он сказал, что с таким акцентом меня не поймет никто к востоку от Килларни.

– Значит, вы из глубинки? – спросила миссис Ханрахан по-ирландски.

– Из Баррадуфа. – Тара легко перешла на родной язык. – Но моя мать родом из Вентри, и она говорила дома по-ирландски, так что у нас у всех такой акцент.

Эйлис кивнула, и Тара расслабилась. Все оказалось довольно просто. Как правило, пожилые люди, узнав, откуда она родом, начинали испытывать к ней доверие. Пускай район, где говорят по-ирландски, был старым и заброшенным, но в нем сохранилась магия, последние следы древней Ирландии. Любой человек, имеющий с ним связь, оказывался хранителем этой магии. По крайней мере это свидетельствовало, что ты не какой-нибудь прохвост из Дублина, вознамерившийся отнять у деревенского люда принадлежащую ему землю или выставить его на посмешище.

Они уничтожили целый чайник чаю и полное блюдо затейливых пирожных и печенья, и лишь после этого миссис Ханрахан сочла приличным начать деловой разговор.

– Итак, – она отставила в сторону свою чашку, – вы собираетесь сделать передачу о моем внуке. Разве до сих пор их было недостаточно?

– Очевидно, нет, – ответила Тара. – Мой продюсер хочет сделать еще одну. – Финн фыркнул, и Тара снова толкнула его ногой. – А потом я узнала о бойкоте и поняла, что из этого может выйти чудесный сюжет.

– И чего же вы хотите от меня?

– Чтобы вы перед камерой рассказали о детстве Брайена, каким образом он добился такого успеха, что вы думаете о его компании, ну и всякое такое. Потом мне бы хотелось, чтобы вы объяснили, почему согласились помочь женщинам в их бойкоте.

– А кто вам сказал, что я согласилась?

Этот ответ застал Тару врасплох, но Финн возразил:

– А зачем тогда вы теряете с нами время?

– Все-таки развлечение, – усмехнулась миссис Ханрахан. – В последнее время в этом доме бывает слишком мало новых людей.

– Вы когда-нибудь давали телеинтервью? – спросила Тара.

– Думаю, вам известно, что не давала, если вы как следует подготовились. Я была женой Мика, потом матерью Томаса, а теперь я бабушка Брайена. До сих пор ни у кого не возникало желания поговорить со мной о чем-нибудь.

– Ну а у меня возникло.

– Не сомневаюсь. – Миссис Ханрахан кивнула и отпила чая. – Но я не уверена, что хочу говорить с вами, особенно насчет бойкота. Он поставит мужчин в неловкое положение. Брайен плохо относится к неловким положениям. Он всегда был таким.

– Я не стану делать вид, будто зрители не сочтут ситуацию забавной, – ответила Тара. – В конце концов, это ведь просто смешно: все женщины деревни решили заставить своих холостяков жениться на одиноких девушках. Но я могу рассказать ее, никого не высмеивая. И я не позволю выпустить передачу в эфир, пока бойкот не закончится – сработает он или нет. Надеюсь, мужчины отнесутся к этой истории с юмором, когда все останется позади.

– Все это прекрасно, но какие у меня гарантии, что вы не передумаете, когда вернетесь в Дублин?

– Только мое слово, но я даю вам то же обещание, какое дала другим женщинам вчера вечером. – Тара не решилась даже бросить взгляд в сторону Финна, когда повторила свое заявление о предварительном просмотре окончательного варианта репортажа с правом отказаться от его показа. Он сидел очень тихо на своем конце кушетки.

Миссис Ханрахан прищурилась и оценивающим взглядом окинула Тару.

– Вы действительно хотите снять эту историю, я правильно вас поняла, леди?

– Хочу. Обе эти истории.

– Эйлин сказала, что вы остановились в гостинице.

– Да, мадам.

– Я позвоню вам туда, когда приму решение.

На этом беседа закончилась. Тара и Финн попрощались и забрали свои куртки у дворецкого, который стоял у двери, словно знал, когда они будут покидать дом. Они вышли и попали под единственный сверкающий луч солнца, который пробился сквозь сплошные облака.

– Что, черт побери, происходит? – сердито спросил Финн, когда они оказались внутри фургона. – Ты не можешь предоставить любой женщине в деревне возможность зарезать твой репортаж, если ей не понравится, как она выглядит перед камерой!

– Это твоя работа – сделать так, чтобы ей понравилось, правда? Не было бы вообще никакого репортажа, если бы я не дала им слово, что они первыми его увидят. Это их мужчины. Их сыновья и двоюродные братья, племянники и друзья. Возможно, им и хочется пропустить их сквозь адское пламя, чтобы заставить жениться, но они не позволят чужакам выставить их на посмешище перед всем миром. А их увидит весь мир, Финн. Все новостные агентства подхватят этот сюжет – от Си-эн-эн до Би-би-си и Рейтер.

– Если репортаж вообще когда-нибудь выйдет в эфир. Не могу поверить, что ты так подставилась только для того, чтобы взять верх над Брайеном Ханраханом.

– История с бойкотом не имеет никакого отношения к моей передаче о Брайене.

– Ты и правда убедила себя в этом? – Финн вставил ключ в зажигание. – Когда Оливер узнает, он снимет с тебя скальп и повесит твои красивые рыжие волосы себе на пояс.

– Значит, мы не позволим ему узнать, правда?

– Ах!

И после этого выразительного комментария они с грохотом помчались по улице.

Брайен не привык, чтобы его приятельницы отменяли свидание, но в этот вечер именно так и случилось.

Фиона, его нынешняя подруга, позвонила сразу после шести часов и виновато объявила, что к ней неожиданно приехали гости, но поклялась с ним встретиться, как только они уедут. Ему не хотелось идти в театр одному. Он и согласился-то пойти на эту чертову пьесу только потому, что его кузина играла в ней небольшую роль. Он с нетерпением будет ждать встречи с Фионой, а пока он отдал билеты своей экономке и ее мужу. Сейчас в первом ряду партера театра «Эбби» сидела крупная женщина в практичном, но абсолютно некрасивом черном платье рядом с не менее крупным джентльменом в поношенном синем костюме.

Пользуясь свободным временем, Брайен некоторое время уделил проекту Данлоу, просмотрел строительные чертежи и сметы, сделал массу замечаний и пометок, а потом до него дошло, что стереосистема в третий раз запустила компакт-диск с начала.

Он встал, потянулся, пошевелил затекшими плечами и подошел к стерео, чтобы сменить диск. После этого Брайен отправился на кухню, чтобы перекусить остатками жареного барашка, но пронзительный звонок телефона остановил его на полпути, и ему пришлось вернуться в кабинет. Он поднял трубку на четвертом звонке.

– Мистер Ханрахан? Это Линч.

Будто он мог не узнать эти медовые интонации! – Брайен улыбнулся.

– Да, Линч. В чем дело?

– Ваша бабушка, сэр. Она слегла и послала меня позвонить вам и попросить приехать домой.

– Бабушка больна?

– Очевидно, сэр, хотя она не разрешила мне вызвать доктора.

– У нее температура? – спросил Брайен, уже мысленно перебирая дела, которые надо привести в порядок, до того как он улизнет из Дублина. Он обошел вокруг письменного стола и вытащил из сумки свой ежедневник.

– Она меня и близко не подпускает с градусником. Вы же знаете, какая она, сэр.

– Знаю. Ты действительно считаешь, что мне надо приехать? Возможно, это всего лишь недомогание?

– Возможно, сэр, но она очень настаивает, чтобы вы приехали немедленно. И если можно так выразиться, сэр, я озабочен. Она выглядит… задумчивой, если вы меня понимаете, сэр.

– Гм-м. – Это Брайену не понравилось. Он открыл ежедневник и быстро перелистал страницы. – Хорошо. Не вижу в своем расписании ничего такого, что не могло бы подождать. Скажи бабушке, что я буду у нее утром.

– Хорошо, сэр, и спасибо вам. Я уверен, миссис Ханрахан станет спокойнее, когда узнает, что вы уже выехали.

– Надеюсь, Линч. Если ее здоровье ухудшится, вызови «Скорую помощь», и пусть ее везут прямо в больницу, хочет она того или нет.

– Хорошо, сэр, я так и сделаю. А вы будьте осторожны в пути, сэр.

– Спасибо, Линч.

Брайен повесил трубку, тут же снова снял ее и набрал домашний номер своей секретарши.

Пятнадцать минут спустя он побросал в сумку кое-какие вещи, вылил остатки чая из чайника в термос, прихватил переносной компьютер и вышел из дома.

– Спасибо, Линч. – Миссис Ханрахан улыбнулась дворецкому. – Похоже, все прошло удачно.

– Да, мистер Ханрахан уже выезжает, – подтвердил Линч.

– Что именно он сказал?

– Что мне следует вызвать «Скорую», если вам станет хуже, – улыбнулся дворецкий. Он стряхнул пушинку с портьеры, которая висела позади бывшего стола Мика, и аккуратно расправил складки. – Он очень беспокоится о вас, мадам.

– Отлично. Так и должно быть. Мне девяносто три года, и я могла бы уйти в любую минуту, если бы решила это сделать.

– Надеюсь, этого не произойдет, мадам. Тем не менее меня беспокоит реакция мистера Ханрахана, когда он обнаружит, что вы в добром здравии и что мне об этом известно.

– Конечно, он разбушуется, но ничего, переживет. – Эйлис потянулась за чашкой, стоящей на столике рядом с ее креслом. На этот раз чай был налит в более практичную фаянсовую кружку, а не в тонкий, прозрачный фарфор, который подавали гостям. Она отпила из кружки, и легкая улыбка приподняла уголки ее губ. – Кстати, я подумала: а не навестить ли тебе сестру, ну ту, что живет в Уиклоу? Лучше бы тебе находиться подальше от моего внука. На всякий случай.

– Благодарю вас, мадам. Я уеду на рассвете. Будут еще какие-нибудь указания, перед тем как я лягу спать?

– Нет, Линч. Думаю, ты сегодня вечером сделал больше, чем тебе положено. Спокойной ночи.

Дворецкий поклонился и вышел из комнаты, унося поднос с остатками чая.

Эйлис осталась сидеть в своем кресле, окруженная книгами, и думала о внуке. Он разбушуется, это точно, и не только из-за состояния ее здоровья.

Ну и пусть. Она не собирается упустить этот случай, она хочет, чтобы у нее были правнуки. Кстати, ей следует позвонить этой мисс О’Коннел и сказать, что можно начинать съемки.