Заговор невест

Глава 21

– Фантастика! – прогремел Оливер, когда она закончила, и в порыве энтузиазма забарабанил кулаком по столу. – Я так и вижу все это! Сначала рассказ о женщинах и о том, как начался бойкот, потом регулярные передачи о мужчинах, которые сдаются один за другим.

– Черт возьми, Оливер, Тара была права, когда держала это в тайне от вас! – Финн покачал головой. – Подумайте хорошенько: как только вы выпустите эту передачу, мужчины все узнают, и игра будет окончена.

– Ну и пусть узнают! Женщины могут просто продолжать свой бойкот.

– Если мужчины узнают, что происходит, – терпеливо объяснила Тара, – они поймут, что смогут переждать. Это не должно было свестись к тому, чья воля сильнее. Женщины просто хотели показать каждому холостяку, что ему нужна жена. Вот почему они взяли с меня слово ничего не рассказывать вам – и вообще никому – до тех пор, пока они сами не решат, что бойкот можно заканчивать. – Она откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. – И почему мы вообще это обсуждаем? Томми знает, а значит, узнают и все остальные мужчины сегодня же вечером. Никто из холостяков не сдался, как вы выразились. Теперь не о чем делать передачу.

– Не будь так в этом уверена, – сказал Брайен. – Я знаю по крайней мере одного мужчину, который готов сдаться.

– Кто это? – спросил Оливер. – Возможно, мы еще сможем что-нибудь спасти.

Брайен так и не садился – он стоял, прислонившись к двери. Тара повернула голову и посмотрела ему в лицо.

– Не может быть, чтобы Томми узрел истину!

– Пока нет, хотя, мне кажется, он уже готов. Я, собственно, думал о другом парне. И о том, как Оливеру получить свой репортаж об интересных событиях в Килбули. Если ты окажешься сговорчивой.

– Я? О чем ты говоришь?

Он сунул руку в карман куртки, достал красную бархатную коробочку и протянул ей.

– Об этом.

– Господи, – произнесла Тара. Ее глаза вдруг стали мокрыми. Она размазала слезы по щекам. – Надеюсь, это не какая-то шутка.

– Нет, – заверил ее Брайен. – Ты представляешь себе, как трудно заставить ювелира открыть магазин в семь часов утра? Они не лучше банкиров. А теперь, если вы, джентльмены, нас извините…

– «Падение плейбоя». Нет. «Плейбой обзаводится женой», – прикидывал вслух Оливер. – Это будет свадьба десятилетия. Я хочу все снять на пленку, начиная с предложения. Финн, достань камеру.

– Конечно, Оливер. Сейчас. Но мне нужно, чтобы ты ее мне выписал. – Финн обогнул стол, поднял Оливера на ноги и вытолкал в коридор.

Брайен закрыл дверь ногой и запер ее за ними, потом, встав перед Тарой, опустился на одно колено.

– Ты выглядишь глупо, – смущенно сказала она.

– Знаю. Но это хорошее положение, чтобы просить прощения, – спроси у любого священника. А мне необходимо вымолить прощение. Я тебе не доверял, я сбежал и спрятался, когда мои чувства были задеты, вместо того чтобы поговорить с тобой. Прости меня, Тара.

– Ты не единственный, кто сбежал и лелеял свою обиду. И ты недостаточно давно меня знаешь, чтобы доверять мне. Я все время тебе повторяю, что мы почти не знаем друг друга.

– Это можно уладить в течение ближайших лет пятидесяти. – Он открыл коробочку, в которой оказалось колечко из желтого золота с бриллиантом, достойным королевской особы. – Тара Брид О’Коннел, окажите мне честь стать моей женой.

– Не знаю, – ответила она. – Ты мне никогда не говорил, что любишь меня.

На лице Брайена выражение разочарования быстро сменилось удивлением, облегчением и печалью.

– Я это тоже упустил? Но ты должна знать, что я тебя люблю – больше, чем, по моим прежним представлениям, мог любить женщину. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, в моих объятиях, пока в нас обоих останется хоть капля дыхания.

– Кстати, о других женщинах, – нахмурилась она.

– Я о них не говорил.

– Но нам надо о них поговорить. За последние несколько лет десятки женщин мелькали в твоей жизни. Ты не соскучишься со мной через несколько месяцев?

– Маловероятно! – со смехом ответил он. – Существует слишком много женщин по имени Тара: наездница, репортер, любовница, и не сомневаюсь, что мне еще предстоит познакомиться с другими. С таким количеством женщин я могу выбиться из сил, но никак не соскучиться.

– Ты меня представляешь какой-то Сивиллой. Семнадцать личностей в одном теле.

– Вовсе нет. Ты просто сложная, волнующая, страстная женщина, изучению которой я хочу посвятить свою жизнь.

– Это будет нелегко, Брайен. Мы оба – профессионалы, у нас деловая жизнь. Я не собираюсь бросать работу. Если у меня еще будет работа к концу дня.

– Я этого от тебя и не жду – ведь я тоже не собираюсь бросать свои дела. Никто из нас не сможет выдержать заточения в Килбули. Но мы это уладим.

– Наверное. Воображаю, на какие компромиссы придется пойти. – В ее тоне скрывался мягкий намек, и в его глазах вспыхнула страсть.

Он взял ее руку и поцеловал.

– Я на это рассчитываю. – Она рассмеялась.

– Тебя так легко завести.

– Ты даже представить себе не можешь. Так как, Тара? Выйдешь за меня замуж?

– В одно мгновение, – ответила она.

– Спасибо. – Он надел кольцо ей на палец, и они скрепили договор поцелуем, который грозил вызвать пожар. Брайен шепотом предложил воспользоваться письменным столом Оливера не по прямому назначению. Это она отвергла, но они еще какое-то время обнимались, пока Оливер не начал барабанить в дверь.

– Что вы там делаете?

– Назначаем дату! – крикнула Тара.

Из комнаты редакции донесся радостный шум.

– Я же говорил, что хочу снять, как он делает тебе предложение! – закричал Оливер, заглушая аплодисменты.

– Хорошо, что мы не на столе, – прошептала Тара. – Он бы и это захотел снять. Он нам еще доставит неприятности.

– Наш собственный папарацци.

– Может быть, если мы позволим ему действовать по-своему во время свадьбы, он согласится придержать материал о тебе и о деревне?

– Пускай показывает, – пожал плечами Брайен.

– Но я…

– Томми уже видел, в том числе и новый, исправленный, материал, который ты сняла на прошлой неделе.

– О Господи. – Она поморщилась. – Вы проделали большую работу.

Брайен кивнул.

– Мне очень жаль, – сказала Тара. Она убрала волосы с лица. – Не могу поверить» что вся ситуация настолько вышла из-под моего контроля.

– Теперь, возможно, ты понимаешь, что происходит в деревне после того, как мы завершаем строительство.

Она вспыхнула.

– Я была самонадеянной дурой, которая торопится с осуждением, да?

– Да. А я был заботливым негодяем, как красноречиво выразился Томми. Ему не понравились мои односторонние попытки защитить Килбули от развития.

– Вот как?

– Он говорит, что я не должен разыгрывать из себя лорда-помещика и позволить деревенским жителям самим решать, хотят они, чтобы их испортили, или нет. – Брайен снова поцеловал ее, на этот раз в щеку. – И так как это благодаря тебе я попал в такое положение, то одной из твоих первых обязанностей в качестве жены будет помочь мне выбраться из него. Твоя задача – подумать вместе со мной, какое предприятие построить в Килбули, чтобы причинить деревне наименьший ущерб.

По ее лицу медленно расплылась улыбка.

– Собственно говоря, мне в этот уик-энд пришла в голову одна мысль…

Дверь снова затряслась.

– Какую дату вы назначили? – закричал Оливер. – Мне надо составлять программу передач.

Тара поморщилась.

– Какой нетерпеливый. Он хочет, чтобы эта свадьба состоялась как можно быстрее.

– Это единственное, в чем я согласен с твоим боссом, – ухмыльнулся Брайен. – Я намереваюсь нырнуть в матримониальные воды вместе с тобой, как только получу лицензию, при условии, что твоя душа не жаждет пышного венчания в церкви.

– Единственное, чего жаждет моя душа, – это ты. Церковь Святого Шенона и маргаритки меня вполне устроят.

– Никаких роз?

– У отца Брина аллергия на розы. – Она задумалась. – Знаешь, восемь дней – слишком маленький срок, даже для скромной свадьбы. Ты можешь подождать месяц?

– Три недели, – возразил он. Она кивнула.

– О’Коннел! – заорал Оливер.

Брайен засмеялся и еще раз неторопливо поцеловал ее.

– Святой Шенон и маргаритки. Через три недели.

– Я освобожу место в своем расписании и извещу семью. Вся родня захочет приехать, даже Альберт из Канады. Нам придется найти им жилье. – Она протянула руку и отперла дверь. – Ладно, Оливер. Можете войти и снимать мою свадьбу.

– Это Брайен сидит на переднем сиденье? – спросила Сиобейн из гостиной.

– Не знаю, – ответила Эйлин. Она вытерла руки кухонным полотенцем, повесила его у раковины и подошла к подруге, стоящей у окна.

Точно, там стоял «мерседес», а за рулем сидел Брайен.

– Это не Брайен. Это Томми! – изумленно воскликнула Эйлин.

Сиобейн прищурилась.

– Ты права. Я просто увидела машину и не пригляделась как следует.

– Что он делает в этой машине, как по-твоему?

– Может, он ее угнал? – предположила Сиобейн. Эйлин толкнула ее локтем в бок.

– Не говори глупости!

– Тогда как она к нему попала?

– Не знаю. Может быть, Брайен одолжил ему. Я надеюсь. – Пока она так стояла, Томми сменил позу, и ей стало лучше видно его квадратную челюсть. Сердце у нее сжалось. – Онo ему надо, как ты думаешь?

– Поговорить с тобой, – предположила Сиобейн, – Вопрос в том, хочешь ли ты с ним разговаривать.

– Я не знаю, – вздохнула Эйлин. – Да. Конечно, хочу.

– Тогда я лучше пойду. Он ни за что не войдет, пока я здесь, после той восхитительной сцены в кафе, – Сиобейн отпустила край занавески. – Знаешь, он не так уж странно смотрится в этой машине, как можно было бы подумать. Наверное, в «мерседесе» все выглядят хорошо. – Она допила остаток чая из чашки, которую держала в руке, поставила ее в раковину на кухне, взяла свое пальто и снова вернулась в гостиную. – Я выйду через парадную дверь, чтобы он видел, как я ухожу. Позвони мне позже: мне интересно, что он скажет в свое оправдание.

Эйлин выпустила Сиобейн из дома, постояла в прихожей, считая минуты в ожидании, когда Томми наберется мужества выйти из машины. Она уже почти отчаялась, но тут услышала, как хлопнула дверца автомобиля, и прошло еще много времени, прежде чем раздался стук в парадную дверь. Она уже и не помнила, когда он в последний раз входил через нее как чужой.

Она не стала изображать удивление, открывая дверь.

– Привет, Томми.

– Привет, Эйлин. – Он держал в руках кепку, глаза у него ввалились. – Можно войти, или ты меня бросила насовсем?

– Можешь войти. – Пока она остановилась на этом. Он перешагнул порог и замер.

– Тебе придется пройти дальше, – проговорила Эйлин. – Я не собираюсь стоять тут, в дверях, как будто ты продаешь мне страховку.

Она повернулась и пошла к гостиной. Томми за ее спиной закрыл дверь и шагнул вперед.

Она села в любимое кресло матери. Он выбрал дальний конец дивана, за тысячу миль от нее, все так же продолжая мять в руках кепку.

– Первое, что я хочу сделать, – это попросить прощения за то, что поставил тебя в неловкое положение в кафе Дигана.

– Мне было неловко в основном за тебя, – честно призналась она.

– Знаю. Но все равно, это было не очень для тебя приятно, и я в этом виноват. Извини.

– Принимаю твои извинения.

Он кивнул, но ничего не сказал. По тому, как он безжалостно теребил свою кепку, Эйлин поняла, что он на что-то решился. Она крепко зажмурилась и произнесла про себя короткую молитву.

– Ты тоже должна передо мной извиниться, – вдруг сказал он.

– Да?

– Да? – передразнил он. – Я знаю о бойкоте, Эйлин.

– О каком бойкоте? – Ей удалось сохранить спокойный голос, хотя желудок ее сжался, как кепка в его руках.

– Полагаю, ты не проверяла в последнее время, на месте ли коробка с пленками.

– Не представляю, о чем ты…

Он расправил кепку и положил на диван рядом с собой.

– Верхняя полка твоего шкафа. С правой стороны, за шляпной коробкой.

Тревога заставила ее вскочить и ринуться к своей комнате.

– Их там нет! – крикнул Томми. – Мы с Брайеном отвезли их в Дублин.

– В Дублин? Томас Джейкоб Ахерн! Ты вломился в наш дом?

– Я вошел как обычно. Дверь ведь никогда не запирается.

– Но ты пошел в мою комнату.

– Там я тоже бывал, если помнишь, – невозмутимо ответил он. – А даже если бы и не бывал, то, что сделали мы с Брайеном, не хуже того, что сделали вы.

– Тара попросила меня их сохранить.

– Я говорю не о том, что пленки были у тебя. Я говорю о том, что на них снято.

– Ты их смотрел? – Ее щекам стало жарко при воспоминании о своих словах, которые она сказала в интервью.

– Мы с Брайеном смотрели их вместе. Мы пытались понять, что вы, женщины, затеяли и как сюда вписывается мисс О’Коннел. Теперь мы знаем, и все это выглядит не очень красиво. То, что женщины пытаются заставить всех нас жениться… это… – Он подыскивал слово. – Это возмутительно, вот что это такое!

– Скажи, что еще мне оставалось делать? Я уже унизила себя, когда сделала тебе предложение и получила отказ.

– Ты могла еще немного подождать. Мы ведь говорим о целой жизни, вот. Неужели несколько месяцев или даже год имеют такое значение?

– Да, – ответила Эйлин. – Имеют, потому что в следующем году ты бы нашел какой-нибудь повод отложить свадьбу еще на год, а потом еще на год, как ты это делал все время. Ты помнишь, когда мы начали встречаться, ты сказал, что мы поженимся, когда мне исполнится двадцать один год? Мне очень неприятно сообщать тебе это, Томас, но я отпраздновала свой двадцать первый день рождения семь лет назад. Почти восемь. Я не хочу идти по церковному проходу, опираясь на палочку.

– А как насчет моего локтя?

– Не умничай, Томми. У меня не то настроение.

– Я и не умничаю. – Он передвинулся на ближний конец дивана. – Брайен сказал, что я дурак, если не хочу жениться на тебе. Вероятно, он прав. Ты действительно имела в виду все то, в чем призналась мисс О’Коннел? Насчет того, что любишь меня и хочешь рожать мне детей и состариться вместе со мной?

Эйлин прижала руку к груди, стараясь сдержать закипающие слезы.

– Конечно, я говорила, серьезно, Томми. Я ведь все время твердила тебе об этом.

– Совсем другое дело – видеть это на пленке, знать, что ты сказала это для телевидения и все люди будут смотреть. Все звучит более серьезно, что ли.

– Я боялась, что ты рассердишься.

– Сначала я рассердился, – признался он. – Мне не очень нравится, что ты пытаешься принудить меня, когда я еще не готов. Ты это знаешь.

– Знаю.

– Но Брайен сказал мне, что меня не надо ни к чему принуждать, если я так сильно люблю тебя, а ты любишь меня. И когда у меня появилось время подумать об этом – а у меня было много времени, пока я ехал обратно, – я решил, что он прав. Поэтому я заехал домой и взял вот это, перед тем как явиться к тебе.

Он достал из кармана колечко и протянул его Эйлин. И, увидев две крохотных ручки, держащие сердечко и корону, она не смогла удержаться от слез.

– Ты всегда говорила, что тебе хочется иметь такое, – сказал он на всякий случай. – Это всего лишь серебро, но я обещаю заменить его золотом через самое короткое время, как когда-то отец сделал для мамы.

– Оно принадлежало твоей матери? – Он кивнул.

– Она сказала, что будет гордиться, если ты его наденешь. Я знаю, оно немного потерто и поцарапано, но оно стало таким оттого, что его носили с любовью. – Он заморгал, борясь со слезами. – Ты будешь носить его с любовью, Эйлин? Выйдешь за меня замуж? Или я был слишком упрям и погубил все навсегда?

Эйлин шмыгнула носом, с трудом глотнула, но ей удалось ответить:

– Ты ничего не погубил, Томми. Конечно, я выйду за тебя. Для этого все и было затеяно.

Он встал с дивана, опустился перед ней на колени и поцелуями стал осушать слезы, текущие по ее щекам. Его губы нашли ее рот, сначала робко, потом более настойчиво, по мере того как двухнедельный ад для обоих уходил в прошлое. Она наклонилась к нему на кресле и обняла его.

– Так же сладко, как когда я тебя поцеловал в первый раз, – улыбнулся Томми. – Когда вернется твоя мать?

– Это не имеет значения, – сказала она. – Мы больше нe будем заниматься этим до свадьбы. После двенадцати лет я хочу получить настоящую брачную ночь или по крайней мере самое близкое ее подобие.

Томми запротестовал было, потом кивнул.

– Хорошо. Я не много могу тебе дать, но это в моих силах. К тому времени, как подойдет наша брачная ночь, я собираюсь так тебя завести, что тебе покажется, будто ты опять девственница. Даже если я сам сойду с ума от этих усилий.

Дрожь предвкушения охватила Эйлин и вырвалась наружу в виде смеха.

– Тогда давай не откладывать слишком надолго. Я не хочу выходить замуж за сумасшедшего.

– Завтра первым делом поедем в загс.

– Ты думаешь, Брайен не будет возражать, если мы возьмем его машину? Я никогда не ездила на «мерседесе».

– Он ведь сказал, что я могу на нем ехать. Кроме того, он сейчас в Дублине. Так что позволь мне свозить тебя на небольшую прогулку сегодня вечером. Думаю, ничего страшного в этом нет.

– Это было бы чудесно! – захлопала в ладоши Эйлин. – Знаешь, Томми, одно из лучших мест завести женщину – это автомобиль.

В тот день Тара и Брайен сняли специальный отрывок из последнего выпуска передачи «Ирландия на этой неделе». Этот репортаж, дополненный краткой историей бурной общественной жизни Брайена, о которой с юмором рассказала Тара, и крупным планом обручального кольца, входил в тщательно обговоренное соглашение, которое сохранило Таре работу и уберегло от посторонних хотя бы крохотную часть их личной жизни. А Оливер уже пускал слюни по поводу будущих эксклюзивных репортажей.

Перед этим они сделали несколько телефонных звонков, в Килбули и Баррадуф, и передали приглашения своим родственникам. Брайен, к своему изумлению, услышал, как Эйлис Ханрахан издала боевой клич на другом конце провода и, по-видимому, пустилась плясать джигу вместе с Линчем. Другой крайностью стала реакция Кита О’Коннела, который выразил опасение по поводу репутации Брайена, но, удовлетворившись данным дочерью словом, что все в порядке, дал свое благословение. Потом, как истинный коневод, он спросил о Бриге.

К тому времени как они достигли квартиры Брайена, телефон звонил так часто, что трубка раскалилась. После того как Брайен провел больше часа, отвечая на поздравления друзей и деловых партнеров и адресуя просьбы о встрече в свой офис, он записал новое сообщение на автоответчик и выдернул из розеток все телефонные аппараты в квартире.

– Пора в постель, – заявил он, поднимая Тару с дивана.

– Но мне вовсе не хочется спать.

– Кто говорит о сне?

Теплая волна пробежала по телу Тары, и она прижалась к нему.

Они оставляли одежду по дороге в спальню где попало – там рубашку, тут брюки. Когда добрались до кровати, на них уже ничего не осталось.

– У тебя самая теплая кожа на свете, – прошептал он.

– Она становится еще теплее.

– Где? – спросил он с сияющими глазами. Она потянула его руку вниз.

– Вот здесь.

– Ммм. Давай посмотрим, как сильно нам удастся ее разогреть.