Заклинатель боли

Глава 4

— Ну же, Пайн, давай. Приходи в себя, — мелодичный, но звенящий от напряжения голос Кабо был первым, что я услышал, когда выбрался из беспамятства.

Попытался поглубже вдохнуть, но нос был забит засохшей кровью. Голова гудела, все тело ныло словно после особенно беспощадной тренировки, какие наставник мне устраивал на первых порах. А еще я чувствовал, что лежу, чем-то придавленный.

Открыв глаза, увидел Кабо — она-то на мне и сидела, хмурясь и кусая губы. А сам я лежал на скамейке в родном дворе, окутанном ночным мраком.

— Привет, — просипел я и выдавил улыбку.

— Дурак, — Кабо надула губки. — Ты меня очень сильно напугал, Пайн.

— Извини. Но что вообще случилось? — я приподнял голову и огляделся. Двор выглядел как обычно: ни плесени, ни трещин в земле, ни тем более серого камня со светящимися символами. — Я прошел Темные Угодья, добрался до обелиска…

— И вернулся назад, — перебила девушка. — Все верно. И перемещение прошло бы благополучно, если бы ты не был так изнурен. Обелиск вернул тебя обратно, но твое тело не выдержало. Сердце остановилось.

— Но ты спасла меня, — сказал я, глядя на оседлавшую меня красавицу, и улыбнулся. — Спасибо.

Кабо улыбнулась в ответ, а потом чуть подалась вперед и плечами стеснила свою роскошную грудь. Ох, женщина, что ж ты со мной делаешь…

— Нет, Пайн, — ответила она шепотом. — Моя помощь не понадобилась. Да я бы и не смогла ничего сделать. Ты справился сам.

Поймав мой недоуменный взгляд, красавица продолжила:

— Прислушайся к себе. Ты не можешь этого не чувствовать.

Я сразу понял, о чем она ведет речь. Закрыл глаза, потянулся к источнику и замер.

Запас силы в магическом источнике — 3,14 %

Сияющие золотистым светом слова и цифры возникли перед взором сами собой. А источник… Да, он действительно ожил и был наполнен магией. Самую малость, на те самые три с небольшим процента, но сейчас и это было потрясающе.

— Почувствовав, что ты умираешь, твой источник взялся за дело сам, — начала объяснять Кабо. — Когда ты вернулся из Темных Угодий, в нем было примерно вдвое больше силы. Но половина ушла, чтобы снова запустить твое сердце.

Улыбка сама собой растянула сухие, вымазанные кровью губы. Некоторое время я просто лежал, сосредоточившись на источнике — самой важной части души для любого мага. Именно она содержит силу, позволяющую творить заклинания.

И мой источник снова жил. Это… это было невероятно! После семи лет пустоты…

— Я рада, что у тебя все получилось, Пайн, — снова заговорила Кабо. — Ты молодец. Я видела твой путь по Темным Угодьям. Это было очень захватывающее зрелище. Но я должна предупредить: пройденный тобой погост — одно из самых простых мест в Угодьях. В дальнейшем я буду отправлять тебя в куда более опасные области. Но там ты будешь быстрее восстанавливать силы.

— Сколько раз мне нужно будет побывать в Темных Угодьях?

— Сложно сказать, — Кабо пожала плечами, отчего грудь очень заманчиво качнулась. — Сейчас, как я вижу, твой источник восстановился на три с небольшим процента.

— Ты тоже это видишь? — спросил я.

— Надпись перед твоими глазами? — улыбнулась красавица. — Да, вижу. Магия Темных Угодий немного изменила тебя, твою связь с источником. Но согласись, так даже удобнее. Ты в любой момент можешь заглянуть внутрь себя и посмотреть, сколько магии у тебя в запасе. Сейчас это особенно важно.

— Почему?

— Три с небольшим процента — это очень мало. Тебе придется проделать довольно долгий путь. Нужно, чтобы твой источник наполнился до предела. Только тогда он окончательно вернется к жизни и начнет сам вырабатывать силу. А пока он лишь сосуд. Ты можешь черпать то, что в нем есть, но очень осторожно. Сейчас твой источник нельзя опустошать. Если это сделать, то он погибнет окончательно. Поэтому я тебя прошу, Пайн, пока ты не заполнил его хотя бы на треть, будь с магией поосторожнее. Применяй ее только в самых крайних случаях и внимательно смотри за тем, чтобы в источнике оставалась сила. Цифры помогут контролировать это.

— Хорошо, — прошептал я, кивнул и поморщился от боли в голове. — Как скоро я могу снова попасть в Темные Угодья?

Кабо помрачнела.

— Как только у тебя будет чем заплатить. Мне жаль, Пайн, но не я придумывала эти правила.

— Чем же я должен заплатить? — интуиция твердила, что ответ девушки мне не понравится. Так и вышло.

— Человеческой душой. Грешной, грязной, темной. По-настоящему темной, Пайн. Какой-нибудь уличный хулиган или вор-карманник создателю Темных Угодий не подойдет.

— Я тебя понял. Что именно нужно сделать? Убить?

— Да, Пайн. Убить и сразу же призвать меня. Я заберу добытую тобой душу и доставлю ее своему господину. А потом мы с ним подготовим для тебя путь в очередную область Темных Угодий.

— Как я тебя призову?

Вместо того, чтобы ответить, Кабо выпрямилась. Затем нацелила на меня указательный палец, и ноготь на нем заострился сам собой. Я слегка напрягся.

— Не бойся, — девушка улыбнулась. — Будет неприятно, но это совершенно безопасно.

С этими словами она ловко разрезала ногтем мою вымазанную кровью футболку, открыв костлявую бледную грудь.

— Мы же вроде договорились, что я сперва приведу себя в порядок? — я приподнял брови, наблюдая за действиями красавицы.

— Я помню, — игриво промурлыкала она. — И раз договорились, то так и будет. А сейчас, пожалуйста, не мешай. И постарайся не дергаться.

Ничего хорошего ее последняя фраза не сулила, и спустя пару секунд я в этом убедился. Кабо начала вырезать на моей коже причудливого вида символ. Прямо над сердцем. Вся левая половина груди полыхнула болью, но я заставлял себя лежать так же спокойно, словно бы ничего не происходило.

— Потерпи, дорогой, — шептала Кабо, продолжая «рисовать». — Здесь я почти все.

Здесь?..

Закончила она и впрямь быстро. Затем потребовала, чтобы я дал ей правую ладонь, и начала полосовать уже ее. Это оказалось еще больнее, и я все-таки зашипел.

— Спокойнее, спокойнее, — девушка строго посмотрела на меня, поковыряла мою ладонь ногтем еще около минуты и удовлетворенно выдохнула: — Вот и готово.

— Что теперь? — спросил я, поднося к глазам залитую кровью руку.

— Я оставила на твоем теле особые печати. Как только я тебе понадоблюсь, приложи ладонь к груди, и очень скоро я приду на твой зов. Все довольно просто, верно? — красавица лукаво улыбнулась.

Я кивнул.

— Сейчас мы должны попрощаться, Пайн, — продолжала Кабо. — Мне пора возвращаться в свой мир. Но я надеюсь, что скоро снова тебя увижу.

С этими словами она слезла с меня и шагнула назад. Преодолевая боль в мышцах, я тоже поднялся и только сейчас обнаружил, что ни глефы, ни мешка с добычей рядом нет.

— Не волнуйся, — сказала Кабо, как только я спросил об этом. — Глефа перенеслась в оружейную, а Слепки и все остальное… в общем, тоже отправилось по назначению.

— По назначению? Это куда? И кстати, что вообще такое Темные Угодья?

— Терпение, Пайн, терпение. Со временем ты все узнаешь. Ну а пока скажу лишь, что ты славно постарался. Еще пара таких визитов в Темные Угодья, и ты получишь очень достойное вознаграждение.

Прежде чем я успел что-либо ответить, Кабо исчезла. Попросту растворилась в воздухе. Пару секунд я растерянно глядел на то место, где только что стояла девушка, затем осмотрелся.

Близился рассвет. Еще пара часов — и надо будет отправляться в школу. Хотя… Нужна ли она мне после всего, что произошло?

Вернувшись на лавку, я уставился в одну точку и задумался о собственном будущем. Если еще вечером оно представлялось мне зловонным болотом, то теперь все было будто в тумане. Но это радовало.

Я совершенно не ожидал, что снова стану магом. Разумеется, до полного восстановления способностей очень далеко, и тем не менее. Выпавший мне шанс уникален, и я его не упущу. Плевать на все риски. Сила для меня всегда была тем, ради чего не жалко поставить на кон собственную жизнь.

В этом мире она тоже многое решала. Власть и настоящее богатство здесь принадлежали магам-аристократам — дворянам, боярам, князьям и, разумеется, императору, и мне было необходимо войти в круг избранных. Задача крайне сложная, но, на самом деле, вполне решаемая. И начать следует с поступления в академию для магов. Обычно там обучаются дети аристократов, поскольку дар всегда передается по наследству. Но двери академий открыты и для простолюдинов, в которых пробудилась сила. Такое редко, но случается, и моя одноклассница Ева — лучший тому пример.

Невольно я вспомнил «Арену героев». Перед глазами возникли Татьяна Боголюбова, Савва Думский, другие участники. Если я смогу полностью восстановить свой источник, то стану сильнее, чем все они вместе взятые. Чем любой маг, живущий в этом странном мире, где сила каким-то чудом сосуществует с техническим прогрессом. И тогда можно будет вернуться к моей первоначальной цели: отыскать путь домой и отомстить.

— Теперь все будет иначе, — прошептал я, встал и направился к дому.

Поднимаясь на второй этаж, я очистил ноздри от засохшей крови. Но толкнув незапертую дверь в квартиру моей «матери» Эллы, пожалел об этом. В нос тут же шибанул мерзкий запах дешевого пойла, сигаретного дыма и какой-то тухлятины. Из ближайшей комнаты, лишившейся двери пару лет назад, доносился храп.

— Мерзость, — процедил я и разулся, отметив, что руки, несмотря на боль после сражений в Темных Угодьях, слушаются гораздо лучше.

И все благодаря магии. Едва вернувшись, она сразу начала действовать.

От этой мысли я улыбнулся, но тут же помрачнел, когда с кухни донесся хриплый кашель. Похоже, спокойно встретить новый день мне не удастся.

— О, костлявый вернулся, — произнес Матвей, как только я оказался у дверей в душную и сырую каморку санузла.

Раздетый до пояса, чтобы было видно синеву татуировок, бритоголовый, лопоухий и тощий пересидок устроился возле окна с сигаретой и чашкой какой-то густой черной дряни. Узко посаженные глаза не отрывались от меня, на крысиной морде играла мерзкая ухмылочка.

— Где пропадал-то, родной? Оп-пачки, — заметив, что я весь в крови, Матвей привстал и улыбнулся еще шире. — А где это тебя так отмудохали? Дальше этого, надеюсь, не дошло? А то смотри, если что, теперь тебе за стол нельзя.

Промолчав, я зашел в санузел и минут десять отмывался от крови. Желудок урчал, я чувствовал, что сейчас необходимо поесть. Даже при условии, что этот урод в наколках будет рядом.

На кухне я отыскал в буфете пачку лапши быстрого приготовления. Вскипятил воду, залил лапшу кипятком и уселся напротив Матвея. Тот внимательно следил за каждым моим действием и недобро щурился.

— Ты это, — начал он, как только я принялся за еду, — когда тебя мудохали, защищался хотя бы?

Я не ответил, продолжая набивать живот горячей лапшой.

— Оглох что ли? — сурово осведомился Матвей. — Отвечай, когда старшие вопросы задают.

— Защищался, — коротко ответил я.

— А ну-ка покажи руки.

Я молча продолжил есть.

— Руки, я сказал! — рявкнул пересидок и, привстав, схватил меня за запястья.

Несколько секунд он изучал мои костяшки. На мозоли от глефы и причудливый узор, оставленный ногтем Кабо, урод не обратил внимания.

— Да нихера ты не защищался, — сказал он, брезгливо кривя морду. — Куда тебе. Наверняка и подтереться-то с первого раза не можешь.

Я отправил в рот очередную вилку лапши и принялся торопливо жевать, чувствуя, что закипаю.

Сколько раз мне хотелось вцепиться пальцами в эту гнусную морду и разорвать ее на части? Сотни, если не тысячи. Элла всегда выбирала себе в сожители-собутыльники всякую мразь. Но Матвей, которого она привела сюда месяца три назад, был самым отвратительным. Лично я о нем знал лишь то, что большую часть жизни он провел за решеткой. Кражи, взломы, разбой, убийство — в прошлом Матвей наделал дел и…

Я оборвал мысль, поняв, чью именно душу обменяю на вход в Темные Угодья. Улыбка возникла на лице сама собой.

— Ты хуле лыбишься? — процедил Матвей, буравя меня ненавидящим взглядом. Он глубоко затянулся и выпустил мне в лицо струю синего вонючего дыма.

— Да так, — спокойно ответил я. — О своем думаю.

— О своем, о женском? — урод гоготнул. — Понятно все с тобой. Будешь теперь, значит, не Лешей, а Людой. Или Ларисой. А раз так, встал из-за стола. Такие, как ты, у параши жрать должны.

— Доем — уйду, — произнес я все тем же спокойным тоном. Стоило принять решение, как страх перед этой разрисованной мразью пропал. Даже ненависть как будто ослабла, и на душе стало гораздо легче.

Пару секунд Матвей изучал меня, пытаясь сохранить самообладание. Затем ухмыльнулся и со словами:

— Ну, будем считать, что доел, — попал окурком прямо в мой завтрак. — А теперь вали.

Пару секунд я смотрел на дымящийся бычок. Затем встал и вышел из кухни. Желание выплеснуть содержимое упаковки с лапшой в гнусную рожу, было невероятно сильно, но я переборол себя. Сейчас делать что-либо опасно. Но вот потом… Потом ублюдок хорошенько помучается, прежде чем расстанется с жизнью.

— Куда пошел, придурок? Со стола кто будет убирать?

Я вновь не ответил, направляясь в свою комнату.

Стоило улечься и закрыть глаза, как рядом нарисовался Матвей.

— Ну-ка встал, утырок. И помчал делать, что старшие велели, — прорычал он. — Тебе сегодня юшку уже пустили. Так я добавлю, если что. И это куда серьезней будет.

Неизвестно, чем бы все закончилось, но тут проснулась Элла и позвала Матвея на кухню. Похмеляться. В заначке у нее всегда была пара бутылок сивухи, за это подобные пересидку выродки ее и любили.

— Мы с тобой еще пообщаемся, щенок. В непринужденной обстановке. Месяц кровью ссать будешь, — процедил урод, развернулся и вышел из комнаты.

Так и не открыв глаза, я сосредоточился на источнике. Да, силы в нем крайне мало, но кое для чего ее должно хватить. Нужно было хотя бы чуть-чуть подправить нервную систему, чтобы улучшить координацию. На то, чтобы разобраться с Матвеем при помощи магии, энергии мне не хватит, придется действовать руками и скорее всего ножом. Поэтому мне очень не хотелось, чтобы в самый ответственный момент собственное тело подвело и удар пришелся не туда, куда нужно.

Никогда прежде мне не приходилось работать столь ювелирно. Я выдавливал силу буквально по капле и трижды думал, прежде чем направить ее в дело, поскольку прекрасно помнил, какой ад начался после моей ошибки семилетней давности.

Даже так мне было очень больно. Нервы жгло огнем, мышцы то и дело сводило судорогой, из носа вновь текла кровь. Но это все ерунда. Главное — я возобновил ту работу, которую пришлось прервать. И больше ошибок я не допущу.

Увлекшись делом, я потерял счет времени. Даже когда на кухне заиграла монотонная музыка и голос, такой же мерзкий как у Матвея, начал выть про бетонные заборы, колючую проволоку и бродяг, я был полностью сосредоточен, хотя обычно посторонние звуки мешали.

— Ты в школу-то вообще собираешься? — занятый собой, я пропустил тот момент, когда Элла появилась на пороге комнаты.

Возможно, когда-то она была красивой. Но сейчас годы пьянства превратили ее лицо в оплывшую красную морду, а на щеке темнел синяк, оставленный Матвеем. Худоба вкупе с выпячивающимся животом говорила о том, что в организме женщины далеко не все в порядке, во взгляде читалась усталость, презрение и разочарование во всем.

— Собираюсь, — ответил я, не торопясь двигаться.

— Ну так вставай. И сопли кровавые с морды смыть не забудь.

На этом недельный запас заботы о сыне у Эллы закончился. Она вернулась на кухню и спустя несколько секунд стала крыть собутыльника яростным матом. Тот не остался в долгу, и звуки ругани заполнили всю квартиру. Заниматься делом в таких условиях было тошно, так что я действительно начал собирать рюкзак. Правда, в школу так и не пошел.

Вместо этого направился на окраину нашего маленького городишки в свое тайное место у ручья. Только-только распустившаяся листва, прохлада и журчание воды — такая обстановка располагала к самоисцелению куда лучше, нежели вонючая квартира или шумный класс с двумя десятками выпускников, для большинства из которых я был пустым местом. К тому же я помнил предупреждение Максима о том, что сегодня в школу должен прийти Конь, и лишний раз сталкиваться с этим здоровенным придурком совсем не хотелось. Жаль только, что теперь другу придется выкручиваться с проверочной по геометрии без моей помощи, но, думаю, он что-нибудь придумает. У меня же сейчас куда более важные дела.

С этой мыслью я закрыл глаза, дотянулся до источника и продолжил приводить свою нервную систему в порядок. Так прошел весь день. За ним еще один, и еще. Собственные успехи радовали и окрыляли, вдобавок я обнаружил, что, вопреки предупреждениям Кабо, все же могу восстанавливать запас силы. Разумеется, крохи — те самые пять процентов, которые получил в Темных Угодьях, но и это было прекрасно. И я даже знал, почему так происходит. Не зря наставник в свое время заставлял меня сутками напролет заниматься медитацией, ох не зря. Да будет его посмертие лишено всякой боли.

За неделю я основательно поработал над координацией и понял, что готов внести плату за еще одно посещение Темных Угодий. Оставалось только дождаться подходящего момента, и в один из вечеров таковой настал.

Возвращаясь с окраины, я увидел Матвея. Тот беспрестанно озирался и торопливо шел вперед — к старой заброшенной стройке.

Я улыбнулся, выждал немного и двинулся следом. Сегодня одной мразью в этом городе и моей жизни станет меньше.