Я точно знала, что это сон. Все вокруг было такое тягучее, такое плотное. Я не могла сдвинуться и сдвинуть с места. Лишь метание взгляда, пытаясь разглядеть подробности происходящего. Но я даже не могла разглядеть. Галдёж, шум, все слишком быстро. Снова женщина кричит, кто-то гладит по голове. Я плачу, жутко боюсь. Темнота. Свет. Мегги сидит рядом, она смотрит куда-то в сторону. Смотрю туда. Анжела. Ухмыляется. Ее рот растягивается в ехидной улыбке, которая вылезает на ее лице всегда, когда та что-то задумала.
— Предательница, — эхом разносится голос Мегги.
Анжела падает и разбивается на сотни теней. Они кружат над головой, поднимая жуткий шум, похожий на рой смертельных пчёл. Ж-ж-ж… Ж-ж-ж… Громче, прямо над головой, ещё громче, пока шум не начинает складываться в слова.
— Дейдре!
Поднимаю голову вверх. Наконец-то! Я смогла сдвинуться!
Ликую! Но там — над головой, ничего нет! Тьма! Моргаю, но не вижу, только слышу.
— Дейдре!
Это голос Александра. Резкий, низкий, вибрирующий.
— Дейдре!
— Я тут! — отвечаю я.
Мой голос искажён, он разносится хриплым эхом по этому ненастоящему месту.
— Жива, моя Дейдре, — шепчет Александр.
Сон снова искажается. Плывет, пытаясь растаять.
— Нет! — я вскидываю руку вверх, пытаясь схватить воздух, удержаться на месте невидимыми путам, — Александр! Стой!
— Ш-ш! — шепчет голос Беатрис, — Все хорошо, я с тобой.
Этот голос разбивает и так шаткую иллюзию, что Александр где-то совсем рядом, прямо за спиной, и сон трескается, как лёд на весенней реке, расползается и исчезает в пучине грязного отражения.
Я открываю глаза. Моргаю часто-часто, пытаясь не дать накопившимся слезам потечь по вискам.
— Дейдре, — тихо говорит Беатрис где-то справа от меня, — Тебе лучше? Хочешь воды?
В голове пусто. Кроме одного. Мегги убила Анжелу. Анжела хотела меня предать. Мегги дочь Морриганы. Мегги моя кузина. Она и правда моя двоюродная сестра. Моя сестра.
Александр. Где же мой Александр.
Я ощутила, как горячие слезы выступили на моих глазах, а затем стекли по лицу. Молча. Без стонов и всхлипов. Это были слёзы боли и отчаяния. Я почувствовала, как рана над сердцем мерзко запульсировала.
Мне некогда лежать, нужно действовать. Нужно собраться с силами и встать! Я смогу. Я сильная и умная и больше не дам себя обманывать.
Я поднялась на локтях. Комната была погружена в полумрак. Лишь одинокая настоящая свеча слабо мерцала на полу рядом с кроватью. Беатрис устроилась на моей кровати в ногах и сладко потянулась.
— Ты все это время была здесь? — охрипшим от сонного забвения голосом спросила я.
— Угу, — пробурчала та в ответ и потянулась за стаканом воды, — Попей, пока лекарь не залил в тебя литр своей вонючкой отравы.
Свежая вода отлично промочила горло, сразу стало как-то легче, тело оживилось, боль притупилась.
— Ты знала? — спросила я.
— Что у Морриганы есть дочь? Нет.
— А что ее сестра моя мать?
— Я не знала о их родстве. Они… Они не похожи между собой и, — Беатрис запнулась на мгновение, — Морригана всегда ставила себя выше других, никогда бы не подумала, что Тесема была ее сестрой. Мегги не лжёт, она прошла все проверки.
— Это тебе Радуто сказал?
— Да, этот чопорный щеголь с костяной ногой.
Мой рот коснулась улыбка.
— Ещё он сказал, что Александр простил Мегги это преступление.
— То есть он все знал? — ахнула я.
Ну, не знаю, все ли, — Беатрис задумчиво почесала подбородок, — Но этот хитрец точно знает больше остальных. Все ещё хочешь его спасти?
Я удивленно подняла брови:
— Он — засранец, согласна, но спасти его нужно.
— И забрать зеркало, — напомнила Беатрис.
— Азхар вошёл внутрь?
Беатрис отрицательно покачала головой.
— Нам нужна ты, чтобы уменьшить риск для колдунов. Просто открой тень, и мы сделаем все за тебя.
— Я пойду с вами в пещеру.
— Ты с кровати встать не можешь.
— Я смогу свалить оттуда в любой момент, — стиснув зубы огрызнулась я, — Хватит меня отговаривать, я в состоянии принимать решения.
— Сленг механического мире тебе идёт, — усмехнулась Беатрис, надевая перчатки на руки, — Раз такая борзая — собирайся, пока курицы наседки не прибежали и силой не уложили в постель.
Я оделась за минуту. Рубашка, брюки, сапоги, кинжалы и клинок. Рана болезненно пульсировала, делая меня медленной и неповоротливой. Сжимая зубы, чтобы не издавать ни звука, выскочили с Беатрис через тень, сразу на опушку леса, где мы оставляли днём ранее лошадей. Предрассветные сумерки окрасили небо в розовый цвет, а стелящийся туман коварно укрывал лес. Там, в глубине, точно что-то ползало и копошилось. Меня передернуло от страха и лёгкого отвращения. Пауки. Огромные, размером с хорошую кобылку.
— Я ждал вас раньше, — сухо сказал Азхар позади нас. Мы синхронно обернулись, с трудом отнимая взгляд от опасного бурелома.
Его лицо не выражало ни страха ни сочувствия. Только решимость и бесстрашие.
— Она была в отключке, — небрежно бросила Беатрис, махнув рукой в мою сторону, — Какой план?
— Маленьким отрядом проникнем в пещеру, пока колдуны будут атаковать лес на этой стороне, там у нас будет фора.
— Как же ловушка Габриэль? — спросила я.
— Ловушки нет, она сообщила Лесной Паучихе, что мы идём и зачем мы идём, — прорычал Азхар, — Ее цель — не дать вызвать Седну.
— Значит Морригана действительно ее боится, — вслух озвучила наши с Азхаром мысли Беатрис.
— Отбиваем Александра и выбираемся оттуда, — коротко и ясно озвучил план мужчина, — С этим не должно возникнуть проблем, Дейдре?
— Не возникнет, — отчеканила я, снова вглядываясь в живой лес. Тут и там что-то мелькало. Желания оказаться там не было никакого.
— Не ссы, Дейдре, прорвёмся! Ты только в обморок пока больше не падай, — весело воскликнула Беатрис и ободряюще похлопала меня по плечу. От ее хлопков рана заныла, но я сдержалась, чтобы не скривиться от боли.
Я улыбнулась ребятам. Моя улыбка вышла не ободряющей, а какой-то лихой, безумной.
Азхар внимательно оглядел меня с головы до ног. От пронзительного взгляда не скрылись мои синяки под глазами, бледное лицо и осунувшаяся осанка. Ранение ещё не отпустило.
— Спасибо, Азхар, — сказала я, ловя его злой взгляд, — Я обязана тебе жизнью.
— Марго ценит тебя, надеюсь, не напрасно — колко ответил он, — Я соберу людей и можем отправляться. Отряд готов к атаке. Ждите в шатре.
Сердце болезненно сжалось. Мегги. Не хочу думать о ней сейчас. Только не сейчас. Всему своё время.
Мы с Беатрис направились в небольшой шатёр. Воздух в нем был пропитан плесенью и какими-то благовониями. Посреди стол, на столе карта, по углам кушетки и задремавшими в походном кресле лекарь.
Потоптавшими на месте, не проронив ни слова мы встретили Азхара и ещё четырёх колдунов. Одним из них был Иллир. Увидев меня, он улыбнулся и шутливо отдал честь. За пределами палатки послышалась какая-то возня. Затем вспышки и крики. И ещё. Звуки. Клацающие, повизгивающие, гортанные. Неестественные. От которых волосы мгновенно встали дыбом. Мои глаза встретились с глазами Азхара. Его едва заметный кивок и я, одним легким движением руки, сделала тень видимой, окрасив ее в цвет радуги.
— Идёшь последней, Беатрис защищай ее, — бросил он, — Вперёд не лезть.
— Дураков нет, капитан, — ухмыльнулась Беатрис и, неожиданно, схватила меня за руку. Ее ладонь была тёплой и костлявой, — Верно же, Дейдре?
— Дуракам везёт, — хмыкнула я и зашла последней в портал.
Темнота, глаза не сразу привыкают к полумраку. От этого тело цепенеет, взгляд теряется. Беатрис тащит меня вперёд, за неярким облачком магического света. Я слышала своё дыхание, вздрагивала от каждого шороха, возникающего то тут, то там. Снова мерзкое клокотание, шуршание огромных лап по пыльному полу пещеры. Очень много лап. Вспышка, мерзкий звук вонзившегося клинка в плоть. Нечеловеческий визг, от которого волосы на голове зашевелились. Шаг за шагом, все ниже в темноту, неизвестность. Поворот, вперёд, снова поворот. Мы почти перешли на бег. Узкий проход, чтобы преодолеть его, пришлось согнуться пополам. И вдруг пещера перестала быть просто пещерой. Ее своды расширились, обнажая высокий потолок, украшенный сотнями свечами, их воск залил пол, сделав его грязным и неровным. В глубине, на костяном троне сидело нечто окружённое золотыми монетами, драгоценностями, серебряными тарелками, кубками и прочими сокровищами. Фигура резко встала. Она напоминает человека. Правда, ровно до того момента, пока не разевает провал пасти, украшенной мелкими зубами и тянущейся мутной слюной, и не вытягивает сухую жилистую шею. Мелькает длинный раздвоенный язык которой заканчивается двумя острыми шипами, а из-за спины вдруг вываливаются четыре мохнатые лапы, упираются в пол и приподнимают тело паучихи над землей. Теперь она смотрит на нас с высока, мерзко ухмыляясь многозубым, неестественно большим ртом. Ее улыбка вот-вот достанет ушей. Седые серебрянные волосы заплетены в множество косичек с веревками, в ушах блестят бриллианты. Тонкие пальцы все усеяны золотыми и серебряными кольцами, браслеты на руках и ногах. Настоящая сорока, а не паучиха.
Мои мышцы напряглись. Позади меня проход, из которого рекой лезут пауки, впереди их королева, которую они будут защищать, не жалея лап и ртов. Иллир и колдуны режут их лапы клинками, выкалывают чёрные глаза, не давая проникнуть внутрь.
Я вижу Александра прямо под молотком. Он висит, напоминая засохшую муху, безвольно, в странной позе и не двигается. Желудок скрутило от страха и безысходности. Я вдруг ощутила нас такими жалкими и беззащитными. Семь колдунов нагло ворвались в подземелье королевы пауков и требуют то, что им не принадлежит.
— Удиви-и-тельно, — прошипело создание, отдаленно напоминающее человека, — Я вас не убью-ю только за фантасти-и-ческое везение и наглость. Пробраться сю-ю-да не так-то про-о-сто. Особенно тогда, когда вас не жду-ут.
Ее голос напоминал шелест осенних листьев под ногами. Тихий, шуршащий, неестественный.
— Ты знаешь зачем мы здесь, Королева, — прогремел голос Азхара. Он остановился прямо перед стеной из паутины, что отделяла нас от владений паучихи.
Голова паучихи наклонилась в бок и на ее лбу, внезапно, открылось несколько глаз. Кажется, их было шесть.
— Чу-у-ю… Чу-у-вста… Такие си-и-льные, их так много-о.
Внезапно королева жадно втянула воздух ноздрями.
— Неужели-и, вы так хотите остаться тут навсегда-а? И не возвращаться к своим чу-увстам?
Пауков стало больше, колдуны не справлялись.
Тогда я развернулась на пятках и зажгла свой огонь на пальцах. Если паучиха любит болтовню — нужно время. Резкий взмах руки и огненный шар врезался в пол в проеме. Столб огня взмыл вверх, превращаясь в запертую огненную дверь. Запахло жареным и палеными волосами. Звуки стихли. Иллир незаметно подмигнул мне и упёр руки в бедра, пытаясь отдышаться.
— Сильна-а, — промурчала Королева, — Посиди-и-м.
Паухича плюхнулась обратно в свой костяной трон.
— Отпусти его, — нервно бросил приказ Азхар.
Но здесь не он отдаёт приказы.
— Его-о? — мерзкая морда искривилась в подобии улыбки и в эту же секунду одна из ее лап метнулась вверх и ужалила Александра.
В следующее мгновение он взвыл от боли. Я не удержалась от стона и бросилась ближе, поравнявшись с Азхаром.
— Прекрати! — мой злобный крик эхом прокатился по пещере.
— Чу-увства… Эти чу-у-вста я оставлю себе, эти чу-увства помогут родить мне новый выводок, который вы сегодня так небре-е-жно убили.
Кажется, меня сейчас стошнит от отвращения.
— Именем Королевства Аркерон я приказываю тебе отпустить пленного и отдать зеркало Седны, — властно приказываю я.
— Не-е-т, — шипит в ответ Королева, — Зеркало не ваше-е, а он — плата за нарушение гра-а-ниц.
Беатрис ловкими движениями пальцев отцепляет кусок огня от моего столба и бросает в паучью стену. Тот ударяется, словно в вату, затем тихо шипит и растворяется. Нитки паутины дрогнули оранжевым светом, сделавшись ещё толще.
— Про-о-должай! — хохотнуло создание, закинув голову назад.
— Что же делать?
— Обычный огонь делает ее сильнее, — сказал Азхар, не сводя глаз с Александра, — Нам нужен другой огонь.
— Что значит другой?! — возмутилась Беатрис, — Я другой колдовать не умею!
— Что это значит, Азхар? — спросила я.
Смотреть на Александра я даже не решалась. Было до одури страшно не справиться и оставить его этой… Нужно думать. Мы справимся.
— Нужен огонь Бела, он сможет сжечь паутину.
— Где нам его взять? — спросила я лихорадочно вспоминая, что мне про это известно.
— Призвать через ритуал, — задумчиво ответил Азхар, не отрывая взгляд от Александра.
— Бел — любит пла-ату за свои услуги, — проурчала королева, — Кишка-а тонка.
— Вызывать огонь Бела запрещено, Азхар! — гневно рыкнула на него Беатрис, — Все знания об этом ритуале тщательно охраняются!
— Либо огонь Бела либо она добровольно отдаст Александра, — покачал головой Азхар, — Другого выхода нет.
Мы все дружно уставились на паучиху. Та вальяжно уселась на своём троне и нагло усмехалась над нами.
— Это ее земля, — продолжил говорить Азхар.
— Что ты хочешь за него? — спросила я, обратившись к паучихе.
Та резко встала, ее мохнатые лапы подняли ее вверх и резко поднесли ее ближе к паутине, что нас разделяла. Никто из нас даже не дёрнулся.
Она опустилась ниже, чтобы мое лицо было рядом с ее. Паутина блестела тонкой леской, ее кожа была покрыта крошечными волосками, глаза на лбу были закрыта. Глаза же в глазницах были большие, чёрные, без зрачков.
— Я его не отпущу-у, мне он нравится, — прошептала она одними губами, — Он — пла-ата за вторжение. Он больше не тво-ой!
Паучиха оскалилась, покатывая ряд острых зубов, затем дёрнулась и уползла наверх, прямо под каменный потолок.
— Мерзка сука, — плюнула Беатрис.
— Твои книги, Беатрис, — начала я, сверля глазами Александра, который слабо дёрнулсь, заставив трепыхаться куски паутины, — Те, что в Версале.
— Я не читала их много лет…
— Я помню, что там было, там есть ритуал про призыву Бела.
— Бела! Но не его огня!
— Продолжай, — заинтересовался Азхар.
— Я могу предложить ему сделку, если выйдет, — осторожно продолжила говорить я, — Он страстно желает разбудить Нериду, я смогу это сделать.
— У тебя уже не вышло! Идея сумасшедшая!
— Не вышло сейчас, выйдет потом! — рявкнула я, — Соль сделки в том, чтобы заключить ее на своих условиях.
— Обмануть Бела? Да ты чокнутая, — воскликнула Беатрис, сжимая кулаки, — Нет!
— Так проваливай! — зарычала я, открывая Тень, — Ты мне для этого не нужна! А без него! — я ткнула пальцем в потолок, — Я не уйду!
— Влюблённая идиотка!
— Уходите вы! — я крикнула четверым колдунам, — Больше вам тут делать нечего. Азхар?
— Я остаюсь.
— Я тоже, — буркнула Беатрис, усаживаясь на пол, — Помнишь символы.
— Конечно.
— Тогда приступим.
Тревога клешнями сдавила горло, я уселась напротив Беатрис и глубоко порезала палец. Кровь закапала на брюки. Мы лихорадочно выводили знаки кровью, пока круг не замкнулся. Я сделала шаг внутрь, сняла кольцо и амулеты и бросила Беатрис, там ловко их поймала.
— Ты уверена?
— Я всегда уверена.
Азхар растянулся в улыбке. Паучиха заворочалась.
— Выходи, вдова, покажу тебе на что способен, — протянул Азхар, подражая паучихе.
Древние слова мертвого языка разносятся набатом, отдаваясь многократным эхом, которое порождает необычная акустика этого странного места. Беатрис повторяет за мной, словно моя тень.
Пространство затянула лиловая дымка, такая плотная, что невозможно было дышать. Я ртом глотала воздух, но его, словно, больше не было. Последним выдохом произнесла последние слова.
— Я призываю между двумя горящими колоннами и призываю свет в это священное место. Приветствую тебя, Бел, огонь середины лета, в этом храме.
На несколько секунд мир покрылся тяжелой душной пеленой. Голова была легкой как от недостатка кислорода.
Чувствуя, как отказывает разум, я сосредоточилась. Мысли тонули в вязком тумане перехода. Я делала что-то темное, недоступное, жутко привлекательное для сущности, которая сидела внутри меня. Моя магия переплеталась с чем-то, растягивала пространство.
Я снова смогла дышать. Вздох получился резким, шумным и отчаянным.
Царит тишина, такая глубокая, какой не бывает в реальном мире. Пространство — искаженное, изломанное, без горизонта и перспективы. Комната, которая была всего в десятке шагов от меня, то сужалась, то расширялась, заставляя мой желудок скручиваться, словно меня раскрутили на детской карусели. Под ногами застыло мое тело. Я сижу на коленях, глаза закрыты, лицо не выражает ничего. Даже грудь не поднимается.
Поднимаю глаза, смотрю вперед. Там, во тьме, казалось, что-то надвигается, смотрит на меня с другого конца зала.
— Ходящая сквозь тени. Ты очень любопытна, — мужской голос, весёлый, опасный, с легкой хрипотцой.
Он стоял за моей спиной, голос становился все глуше, обволакивал, приближался.
Тело ватное, тяжелое, так трудно повернуться и посмотреть своему страху в глаза.
— Ты пахнешь ею, — теперь в голосе раздражение, сталь, ненависть. Бешенство.
Теперь совсем рядом, чувствую, как колышется мои волосы на затылке от его обжигающего дыхания.
Отчаяние, одиночество и всепоглощающая пустота. И это были не мои чувства. Чужие ощущения окунули меня с головой. Тело задрожало, лоб покрылся мелкой испариной. Мне здесь не место. Этот мир желает вытолкнуть меня обратно.
— Зачем ты явилась? Я не желаю откликаться на зов в этот мир, но ты настырная.
Его пальцы путаются в моих волосах, перебирают, дергают, кажется, он даже из нюхает.
С трудом поворачиваюсь. От этого в глазах мелькают мелкие мушки, к горлу подкатывает тошнота.
В его глазах горело тихое пламя. Я никогда не видела такой красоты. Опасная, привлекающая внимание, порождающая желание. Рыжие волосы до плеч, широкие плечи, массивная грудь, сплошные мышцы, выше меня на две головы. Узкие глаза в огне, высокие скулы, пухлые губы. Злой взгляд.
— Помоги мне, — шепчу я.
— С какой стати! — голос словно удар хлыстом, — Просить вздумала?
Огромная рука схватила меня за горло и оторвала от земли.
— Пожалуйста! — взвизгнула я, — Ты же знаешь, что такое любовь! Помоги спасти моего любимого!
— Любовь! Ее не существует! Есть лишь похоть! Ты…
Он разжал пальцы, и я грохнулась на попу, не в силах устоять на ногах.
— Кто ты?
— Я та, кто желает убить Морригану и разбудить Нериду.
Он на мгновение застыл, затем расхохотался во весь голос. Мягкий, бархатистый смех. Кажется, у него даже слёзы появились от смеха.
— А ты забавная. Что тебе нужно?
— Мне нужен твой огонь, — нагло ответила я, не в силах подняться.
Бел махнул рукой и ватность в теле исчезла, я снова могла двигаться как пожелаю. Не долго думая, подскочила на ноги и гордо вообще дернула подбородок:
— Что ты теряешь? Мне подвластно разбудить Нериду, Морригана все равно ищет меня, чтобы забрать силу, мне придётся с ней биться.
Он склонил голову, нагло разглядывая меня с головы до пят.
— Нерида изгнала меня из вашего мира, я не могу ее разбудить, не могу объясниться, — медленно проговорил он. Его взгляд остановился на моих татуировках, — Ты очень отважная. Или глупая.
Пауза. Тягучая, непонятная.
— Что скажешь?
— Твоё предложение меня развлекло. Будь по-твоему. Я дам тебе свой огонь. Если сможешь с ним совладать.
Я даже не успела ответить, как что-то глухо бахнуло и выбило весь воздух из моих легких. Резко потемнело и я зажмурилась от страха. Открыв глаза, увидела, что снова в пещере. Беатрис с ужасом отпрянула от меня, Азхар стоял рядом и победно ухмылялся.
— Трусливая Беатрис. Смотри на неё и учись.
Кажется, я горела. В прямом смысле этого слова. Огонь пожирал Мою одежду, волосы упали на плечи и превратились в жидкий огонь. Я теряла контроль. Быстро открыв тень, я скомандовала:
— Прочь!
Мой голос звучал жестко, глухо и был будто не моим. После такого приказа Беатрис и Азхар долго не думали и рванули в тень. А я развернулась к паучихе, которая забилась под потолок с широко открытыми глазами. Всеми глазами.
— Беги, если хочешь жить, ты меня разозлила, — проревела я, ощущая нотки голоса Бела. Я точно знала, что сейчас он смотрит в этот мир через мои глаза.
И я отпустила себя. Пауки, ввалившиеся в пещеру, запищали и бросились в рассыпную. Огонь Бела разлился адские Морем по всей пещере, заполняя каждый проход, каждую щель. Паутина лопнула и истлела. Александр сорвался вниз, но сам успел смягчить себе падение. Дело было сделано. Но я не могла остановиться и продолжала жечь. Пещера раскалилась и превратилась в огненный вулкан, огонь уничтожал все, обтекая Александра словно он непробиваемая стена.
— Дейдре!
Песок под ногами превращался в стекло, пахло гарью и паленым мясом.
— Дейдре!
Этот голос. Такой знакомый.
Я знала, что сожгла поляну, пещеру и все вокруг. Уничтожить.
— Дейдре! Стой! Остановись!
Я повернула мутный взгляд и увидела его. Того, ради кого я превратилась в оружие.
— Александр.
И в этот миг огонь покинул меня.
Найди себя, потерявшись во всем, что ты любишь.
Произнёс голос Бела в моей голове.
Бывает усталость за гранью желания жить. И это была именно она. Я закрыла глаза и рухнула на обожженную землю.