Заколдованная луна

14

Криста завтракала у своей школьной учительницы. Фрекен произнесла, улыбаясь:

– Хотя ты, конечно, очень удручена и чувствуешь себя растерянной, глаза у тебя – тем не менее – блестят, как никогда. Ты, Криста, вся сияешь, как будто сверкаешь каким-то внутренним светом.

Криста смущенно захихикала.

– Можно даже подумать, что ты влюбилась, – предположила учительница.

– Это правда! И сегодня я его увижу.

– Можно спросить, кто он?

– Он не здешний, – быстро проговорила она. – Из соседнего прихода. Но это недалеко. Думаю взять велосипед и съездить туда. Мне кажется, он ждет меня: мы вчера толком не простились, ведь столько всего произошло… Ну, а сейчас мне Надо домой. Спасибо, вы были так добры.

– Я была очень рада принять тебя, Криста! Я не так-то часто вижу кого-то по вечерам, так что я тебе всегда рада. И приводи с собой в следующий раз твоего друга!

– Непременно. Если смогу. Он такой застенчивый. Ой, он такой замечательный…

На сердце у нее стало так тепло, когда она представила себе Линде-Лу. Его застенчивую улыбку. Прямую осанку, светлые волосы.

И вообще, когда она после завтрака бежала домой, таща назад свою постель, настроение у нее стало немного лучше. Ей казалось, что-то как будто стало проясняться. Во всяком случае – многое. С маленьким Иоакимом было все в порядке, первый шок, вызванный смертью Франка, прошел, она скоро опять пойдет к Линде-Лу, и вместе они разберутся с его старыми проблемами.

И потом смогут начать новую жизнь.

И даже машина для перевозки трупов, которая проехала мимо нее по полю, не смогла омрачить для нее этот день. Она заметила, что впереди, рядом с шофером, сидит доктор и выглядит очень подавленным. За труповозкой ехала машина ленсмана. Криста подумала, что это увозят вчерашнего насильника.

Ленсман выглядел таким же унылым, как и доктор.

Но они же должны тогда ехать с другой стороны?

Да ладно, наплевать, ее это не касается!

Дома все было тихо. Как быстро дом становится нежилым, подумала она. Но может, в этом нет ничего странного, смерть всегда оставляет на доме свою печать.

Ей немного взгрустнулось, но она прогнала от себя грустные мысли. Теперь ей следовало заняться уборкой. Попозже, днем, придет Абель, и они пойдут смотреть могилы в лесу. А потом она снова будет готова встретиться с Линде-Лу. Наедине. Только он и она.

И она чуть не задохнулась от счастья.

Криста затеяла уборку. Она еще не собиралась избавляться от вещей Франка, его комната могла подождать. Сначала у нее забот хватит и со своей.

Ой, до чего же ужасно выглядела ее комната! Сразу можно было догадаться, что в последние дни она почти не бывала здесь. И если она хотела пригласить сюда Линде-Лу – а она, конечно же, хочет – то придется основательно разгрести все, навести порядок в этом хаосе.

Она принялась убирать постель, постелила снова перину и подушку и постельное белье, которое накануне брала с собой в школу. Потом разобрала одежду, разбросанную по всей комнате – сразу было видно, что ей было очень некогда в последнее время, а потом настал черед стола и полок.

Ой, здесь же старые грошовые баллады, которые она привезла из Линде-аллее. Она совсем забыла про них.

По своему обыкновению, Криста погрузилась в мечты, как всегда, когда она находила что-то интересное. Она была из тех, кто может остановиться прямо посреди улицы и начать читать газету, на которую только что чуть было не наступила.

Она уселась на край кровати, держа в охапке грошовые баллады. В уголках губ ее играла нежная улыбка. Такая же баллада касалась и Линде-Лу, поэтому они были для нее чем-то совершенно особенным.

Они были здесь, большинство, и «Альпийская роза», и «Крест на могиле Иды», и «Она выросла в хижине у шумящего леса», и как там они еще. Чудовищно сентиментальные, во всяком случае, некоторые. Криста просто глотала их одну за другой.

По крайней мере – те, что лежали сверху. Потом интерес стал угасать, уж больно примитивные они были по сути. «Я убил моего ребенка и мою жену, а сейчас я прощаюсь с миром. Никогда больше не пригублю я спиртное, ах, Иисусе, спаси мою душу!» и т.д.

Чем дальше она углублялась в стопку песен, тем быстрее их просматривала.

Пока вдруг не остановилась. И вернулась к паре листков, уже просмотренных раньше.

Это была пожелтевшая бумага. Не совсем похожая на другие листки. Она была напечатана похуже, более неряшливо.

Но название было видно достаточно хорошо.

«Баллада про Линде-Лу».

Она была здесь. С нотами и целиком.

Криста обратила внимание на то, что она была гораздо длиннее, чем обычно исполнялась. Здесь было гораздо больше куплетов.

Под названием стояло: «Записано работником Бентом Нильсеном на основании подлинного события, свидетелем которого он стал»

Бент Нильсен? Один из умерших! Батрак из усадьбы Нюгордов.

Но ведь это же Ларс Севальдсен… Баллада о Линде-Лу была его коронным номером, лучшим из того, что он когда-либо сочинил.

Ларс Севальдсен. Обвиненный в воровстве.

Ведь воровать можно и музыку, и стихи, сочиненные другим.

Так значит, вот что он сделал! Выдал себя за автора этой баллады. А может быть, не только ее одной.

Но сейчас Криста знала, кто стоял, спрятавшись за деревом, и видел, как старый Пер Нюгорд убивал детей!

Его собственный работник!

Она долго сидела, размышляя, держа листочки в руке, не могла решиться их прочитать, ей нужно было во многом разобраться.

И что-то во всем этом ей не нравилось.

Служанка из Линде-аллее экономила для того, чтобы купить эти грошовые баллады.

Но…

С тяжелым сердцем она вновь просмотрела эту кипу. А потом вернулась к балладе о Линде-Лу. Они не знали, как же его звали в действительности, те, кто сварганил эту песню. «Песня смерти» – пронзило ее. Нет, прости, Линде-Лу, я не это имела в виду!

«Спою я сейчас вам песню одну:

Давайте уроним слезу

Над парнем по имени Линде-Лу,

Что жил в дремучем лесу».

Она обратила внимание на то, что текст был не в точности такой, какой исполнялся обычно. Это, разумеется, был оригинал, ведь потом всегда привносят какие-то изменения. Кроме того, она подозревала, что Ларс Севальдсен обработал ее по своему вкусу.

Она быстро прочла первые строфы, их она знала почти наизусть. Но тут обнаружила существенную разницу. По версии Ларса Севальдсена, маленькой сестре Линде-Лу было пятнадцать лет. В оригинале ей было всего четырнадцать.

Мерзкая свинья Пер Нюгорд! Наброситься на четырнадцатилетнюю! А Севальдсен видно подумал, что это будет слишком грубо, и немного изменил возраст.

О, бедный Линде-Лу! Который так любил своих младших брата и сестру и так заботился о них! Как же он, должно быть, страдал, когда нашел маленькую девочку, обесчещенную и мертвую!

В самом низу были строфы, отсутствующие в новой версии. Но они, в основном, повторяли то, что было рассказано, только другими словами.

Но потом текст стал совсем другим. После строк, в которых говорилось, что волосы Линде-Лу стали белыми, как снег, и что ему самому хотелось лишь умереть, шли совсем или почти совсем новые строки. Или, может быть, стоило называть их «старые строки»? Ведь они же были сначала.

«Их схоронил он в дремучем лесу,

Посадил на могилах цветы.

А сам решил в усадьбу идти,

Чтоб за их смерть отомстить!»

В новой версии было не совсем так. А потом…

Криста наморщила лоб. Что такое?

Там были еще три куплета, совершенно ей неизвестные. Она читала их с растущим удивлением. Она ничего не понимала. Ничего! И в душу ей стал вползать страх.

«Этого не может быть, – подумала она. – Не может быть, чтобы было так!»

Но ее совершенно сломило то, что было мелко набрано в самом низу страницы.

И Криста подняла голову.

– Имре! – крикнула она, вне себя от отчаяния. – Имре! Приди к нам на помощь! Я не справлюсь с этим одна!

Она долго сидела обхватив голову руками, как будто защищая ее от звуков и ударов извне, она плакала от страха и душевной боли.

Потом ее внезапно осенило, она выбежала во двор. Заставила себя медленно и осторожно подойти к столу, на котором обычно сидели птицы.

В кустах над столом была маленькая стайка воробушков.

– Ты здесь? – спросила она. – Ты, мой друг и гонец! Передай своему господину, Имре, что он нужен мне немедленно. Я и Линде-Лу отчаянно нуждаемся в нем, и я так боюсь. Так боюсь!

Она разразилась беспомощным плачем и вновь побежала в дом. Стайка воробышков за ее спиной поднялась в воздух.

Она не могла заставить себя что-то делать. Просто ходила по дому, хватала какие-то предметы и бессмысленно переставляла их с места на место, ходила, садилась – как сомнамбула, снова вставала, всхлипывала, стонала, молилась…

Она и сама не заметила, что так прошел почти час, пока не зазвонил телефон.

Криста вскочила и попыталась вернуться в реальную жизнь. Поскольку она не отвечала, телефон зазвонил снова, долго и требовательно.

Криста взяла себя в руки и сняла трубку.

– Да, алло, – произнесла она безразличным голосом.

– Это Бенедикте, – раздался приглушенный быстрый голос. – У меня был Имре. Он сказал, что тебе нужна помощь.

– Да, но…

– Он не может приехать сам, в этом замешано слишком много народа. Ты знаешь, что он не любит разговаривать с таким количеством людей. Он просил меня приехать. Я сейчас в Осло, так что я скоро буду у тебя. Андре сейчас же меня отвезет.

– Спасибо, – выдавила из себя Криста.

– Деточка, – пробормотала Бенедикте. – Какой ужас! Никого не впускай до нашего приезда!

Криста положила трубку и опустилась на стул. Значит, вместо Имре приедет Бенедикте. Сначала она была разочарована, но Имре можно было понять. Здесь будут и ленсман, и священник, а, может, и врач, могильщики, много других людей. Имре всегда предпочитал не высовываться – мягко говоря. Он должен был скрываться, чтобы его не выследил Тенгель Злой. Поэтому он не мог приехать сюда.

А у Бенедикте была масса разнообразных способностей. Она предпочитала не использовать их. Так что, с ее стороны было настоящим самопожертвованием приехать сюда.

Телефон зазвонил снова, но сейчас Криста была уже более бодрой, она ответила сразу. Это был Абель Гард.

– Ну что, пойдем, посмотрим на могилы? – спросил он, как всегда, деликатно.

– Абель, как раз сейчас я не могу. Звонила моя тетя Бенедикте, она едет сюда, и я должна быть дома, чтобы ее встретить. Как там Иоаким?

– С ним все в порядке.

Она услышала разочарование в голосе Абеля, но не могла ничем его утешить.

– Криста, сегодня утром случилось кое-что. Нашли утопленника. Она застыла.

– Мне кажется, я знаю, кто это, – тихо сказала она. – Он пролежал в озере лет пять, правда?

– Да.

– Ну… Я не думаю, что хочу знать больше. Я позвоню тебе, Абель, как только смогу.

Положив трубку, она подумал, что Абель, конечно же, должен был быть в этот день на работе, как и все остальные. Он отпросился ради нее.

Эта мысль мучила ее. Абель так много делал для нее. И ей нечего было дать ему взамен.

Приехали Бенедикте и Андре, и Кристе пришлось объяснять все подробно. Она дала им балладу, которую они прочитали молча.

– И все это действительно произошло? – спросил Андре.

– Да, – вздохнула Криста. – Линде-Лу все мне рассказал, только не сказал, чем все кончилось. Об этом мы не так много говорили.

Она всхлипнула. Возможно, не только от тоски, но и от облегчения. Приехали ее родственники, и ей стало легче.

– Но кто же он? – спросила она. – Ведь он же из рода Людей Льда!

– Имре постарался выяснить это, – ответила Бенедикте. – У него ведь есть возможности. – Бенедикте помедлила. – Он выяснил, кто был отцом Линде-Лу.

Криста ждала, но никто не сказал больше ни слова. А спрашивать она не хотела, это могло быть больно.

– Вы думаете, Линде-Лу знает об этом? – осторожно спросила она. – Кто был его отец?

– Да, думаю, он это знал, – ответила Бенедикте. – Все его поведение говорит об этом.

Криста не поняла, но у нее не было времени спрашивать еще, потому что Бенедикте встала и быстро сказала:

– А сейчас мы должны действовать. Прежде всего ты должна показать нам могилы.

– Нет, я не пойду, – прошептала она.

– А кто же нам их тогда покажет? И тут раздался стук в дверь. Вошел ленсман. Он поздоровался с незнакомыми ему людьми и сказал:

– Криста, я хотел бы услышать немного побольше о том, что сказал твой отец, после того, как у него случился удар. Он упомянул Нюгорда, правда?

– Да.

Она вздохнула.

– Ну хорошо, от этого все равно не уйти. Ленсман, пойдемте с нами, я покажу вам могилы в лесу!

Она заплакала, тихо и безутешно.

К тому печальному, красивому месту в лесу у озера с ними пошло много народа. Врач, помощник ленсмана, два могильщика, священник и Абель, который пришел к дому Кристы как раз тогда, когда они собирались идти.

Она наконец решила посмотреть правде в глаза.

И поэтому захватила с собой листочки со старой балладой. Ленсман должен был их увидеть.

Когда они пришли на место, она заметила его. Он стоял наверху в лесу и смотрел на группу людей у елок. Она и на таком большом расстоянии видела его седые волосы.

Ее что-то кольнуло в сердце, она хотела броситься к нему, но Бенедикте удержала ее. Они вдвоем стояли позади всех. Криста лишь махнула ему рукой.

И он спустился. Пока его видели только она сама и Бенедикте. Когда он уже почти совсем подошел к ним, он остановился. Его красивые глаза были полны печали.

Криста подбежала к нему, и на этот раз Бенедикте не мешала ей. Пока другие рассматривали могилы, Криста тихо сказала, стараясь, чтобы никто другой, кроме Линде-Лу, ее не услышал.

– Я люблю тебя, Линде-Лу! Что бы ни случилось, я люблю тебя.

– А я – тебя, Криста. Навсегда!

И он повернулся и ушел, другие даже не заметили, что он был здесь. Они были слишком заняты своим делом. Она увидела, как он исчез между деревьями, теперь он направлялся к хутору. Она позволила ему уйти, но глаза ее были полны слез.

– Да, похоже, здесь две могилы, – сказал ленсман. – А где третья?

– На самом деле это не могила, – ответила она. – Здесь, чуть подальше.

Все направились к куче хвороста. Ленсман приподнял несколько веток.

– Ага, – лаконично сказал он. – Да, малышка Криста, я слышал от Абеля Гарда, что ты считаешь, что здесь лежит старый Пер Нюгорд. И что он стал привидением, чтобы отомстить за себя разным людям. Но сегодня утром мы нашли Пера Нюгорда. Утонувшего. Он пролежал на дне озера пять лет. И он действительно исчез пять лет тому назад, это верно. Но кто же тогда лежит здесь?

Криста дрожащими руками протянула ленсману листок.

– Здесь записана вся история. Он посмотрел на листок, перевернул его и осмотрел со всех сторон.

– Но ведь это же грошовая баллада – «Песня о Линде-Лу». Мы все ее знаем, это якобы та, которую написал Ларс Севальдсен, хотя на самом деле это не так.

– Это не совсем та версия, что у него. Прочитайте, это оригинал.

Он быстро прочитал первые строки. О Линде-Лу, который изнурительно трудился, но получал на хуторе господина Педера только побои и тычки.

– Господин Педер – похоже, это Пер Нюгорд, а? – пробормотал он.

– Да.

– Но убей меня Бог, если я знал какого-то Линде-Лу!

– Продолжайте!

Ленсман быстро прочитал вслух о двух младших брате и сестре Линде-Лу, о том, как господин Педер надругался над маленькой девочкой, а потом убил их обоих. Как Линде-Лу пришел домой и обнаружил, что они мертвы, и как его волосы из-за этого стали белыми, как снег. И как он сам хотел умереть.

«Я отомщу за бедных,

Несчастных моих малышей.

Над ними пусть сжалится небо.

От меня не уйдет злодей».

– Я никогда раньше этот куплет не слышал, – сказал один из могильщиков.

– И я тоже, – пробормотали сразу несколько человек из тех, что стояли вокруг.

Криста боролась со слезами. Она заставила себя думать о чем-нибудь другом. Она искала глазами Линде-Лу, но его не было, он ушел.

Ленсман продолжал:

«Их схоронил он в дремучем лесу,

Посадил на могилах цветы.

А сам решил в усадьбу идти,

Чтоб за их смерть отомстить!

Но негодяй-хозяин ждал

С палкой на берегу.

Смертельный удар нанес он

Несчастному Линде-Лу.

До могилок в лесу добрался

Линде-Лу из последних сил.

И еще не спустился вечер,

Как он уже дух испустил.

Господь призвал их на небо.

Пусть цветут на могилах цветы.

О бедном парне историю

Теперь тоже знаешь и ты».

Наступила тишина.

– Но кто же спрятал труп молодого Линде-Лу? – спросил врач.

Криста ответила:

– Это был батрак Бент Нильсен из Нюгорда. Он стал свидетелем преступления.

– Как Бент Нильсен? – скептически спросил священник. – Ведь он же умер по меньшей мере лет десять назад. Говорили, что его что-то до смерти напугало.

– Да, – сказала Криста.

Ленсман продолжал шуршать листком.

– Здесь напечатано, что баллада записана «батраком Бентом Нильсеном» А в самом низу стоит: «Эта баллада напечатана в Кристиании в 1899 году».

В тишине раздались беспомощные всхлипывания Кристы.

– То есть Пер Нюгорд совершил преступление, когда Бент Нильсен был еще молод? – спросил Андре.

– Не обязательно, – ответил доктор. – Я не слишком-то молод, да и живу здесь долго. И насколько я могу понять, хуторок у комариного болотца опустел примерно лет тридцать назад. А тогда Перу Нюгорду должно было быть… погодите, ему было почти семьдесят лет, когда он умер. Это было пять лет назад.

– Лет сорок пять, – сказал ленсман, который умел быстро считать в уме.

– «Либо он, либо я», – тихо процитировала Криста. – И Линде-Лу проиграл это сражение. Он не был убийцей.

– Но стал им после своей смерти, – бросил ленсман, и Криста сжалась, как от удара.

– Но я все равно не могу понять, – сказал священник, когда закапали первые капли дождя. – Не может быть, чтобы никто ничего не знал об убийствах двух братьев и сестры!

– Нет, – сказала Криста и попыталась вытереть слезы, но они все текли и текли. – Они жили здесь на хуторе чуть ниже. Хутор Мюггетьерн. Он не в нашем приходе.

– Верно, – кивнул врач.

Вмешался Абель.

– И он находится настолько на отшибе в своем приходе, что, очевидно, прошло немало времени, прежде чем кто-то оттуда забрел сюда и увидел, что здесь больше никто не живет.

– А нас в наших краях это тоже не волновало, – сказал доктор.

О, дорогой, одинокий Линде-Лу, забытый всем миром! Криста была вынуждена отвернуться. Лес вокруг был тих, дождь легко шумел в кронах деревьев, птицы искали укрытие в ветвях.

– Значит, единственный, кто что-то знал, – это батрак Бент Нильсен, – сказал Андре.

– Да, и он не выдал господина, – объяснила Криста. Ей казалось, что все в ней умерло. Больше всего ей хотелось уйти от них, чтобы ее оставили в покое, наедине с рвущей душу тоской. Но она заставила себя говорить нормально, ведь она же защищала Линде-Лу! – Мы не знаем, молчал ли Бент по своей воле, или же его вынудили. Но я предполагаю, что он, чтобы облегчить совесть, записал все это в балладе. Он называл «господином Педером» Пера Нюгорда, и он неправильно написал имя Линде-Лу. Но едва ли кто-то обратил тогда внимание на балладу, он не знал, как ее рекламировать, может, не мог найти никого, кто бы ее спел. Пока Ларс Севальдсен не «украл» ее вот с такого старого листка. Ведь уже не могло оставаться много экземпляров. Но тогда Бент Нильсен был уже мертв и не мог отстаивать свои права.

У Бенедикты, высокой и статной пятидесятипятилетней женщины, был такой особенный, низкий и негромкий голос, что все невольно прислушивались к нему.

– Да, батрак должен был умереть, потому что он защищал своего господина.

– Не думаю, что все было именно так, – измученно сказала Криста. – По-моему, Линде-Лу хотел, чтобы обнаружилось, что Пер Нюгорд совершил преступление. Мне кажется, он попытался напугать Бента Нильсена, чтобы все открылось. Но батрак умер от шока. Вряд ли Линде-Лу хотел этого.

«Ах, Линде-Лу, Линде-Лу, почему все должно было случиться именно так? – стонало все в ней. – Ведь я же хотела дать тебе то тепло и ту любовь, которых тебе не хватало в твоей одинокой жизни! Мы должны были прожить вместе целую жизнь, ты и я, я не вынесу мысли, что ты умер задолго до того, как я родилась! Люди, родившиеся в разное время, не должны встречаться и влюбляться друг в друга! Мой любимый, любимый, прости меня! Прости меня за то, что я не смогу никем стать для тебя!»

– Вся эта история напоминает бред сумасшедшего, – сказал врач. – Мы здесь стоим и беседуем о людях, умерших много лет тому назад, как будто они по-прежнему среди нас. Мне кажется, я немного сошел с ума от всего этого. Но давайте предположим, что все именно так, как вы и говорите! Тогда получается примерно так: поскольку батрак не смог помочь этому Линде-Лу, настал черед самого Пера Нюгорда. Да, ведь я считаю, что на лице этой ужасной мумии, которую мы подняли из озера, был нарисован больший страх, нежели это обычно бывает. Вероятно, он умер еще до того, как вывалился из лодки и оказался в бездне. У него остановилось сердце, или что-то в этом роде. Может, и на этот раз никто не хотел его смерти?

– Да, я так думаю, – ответила Криста. – Линде-Лу хотел заставить его пойти к властям и признаться. Линде-Лу не был убийцей.

– Странная история, – пробормотал ленсман.

– Да уж, – кивнул врач. – Следующим стал Ларс Севальдсен. Но почему?

– Потому что он не воспроизвел песню полностью, – предположила Бенедикте. – Или может быть… может быть, потому, что он собирался ее переписать? И потому, что Линде-Лу теперь не хотел, чтобы истина когда-то открылась.

– Почему? Почему же он сделал этот поворот на 180 градусов?

– Потому что он встретил Кристу.

– Что? – спросил Абель Гард.

Бенедикте повернулась к нему.

– Да, видите ли, господин Гард, все получилось именно так Линде-Лу увидел Кристу – и влюбился в нее. И догадайтесь, что он почувствовал, когда обнаружил, что она могла его видеть! Не ужасный его образ, а подлинного, красивого молодого парня!

Все уставились на Кристу.

– А разве не все его видели? – удивленно спросила она.

– Очевидно, нет, – ответила Бенедикте. – Он же только что был здесь! А заметили его только ты и я.

– Он был здесь? – вскричал ленсман и все стали озираться по сторонам, всем вдруг стало не по себе.

– Да, и я не понимаю, как же Криста тогда не догадалась. Дорогая моя, все остальные просто должны были его видеть, если бы он был на самом деле, ведь он же стоял здесь почти в самом центре. Совершенно потрясающий парень, я прекрасно понимаю, что Криста была им очарована. Они к тому же еще очень похожи, эти двое, ведь все мы из одного рода Но ты же должна была догадаться, что все остальные ничего не видели!

– Я была очень занята, – слабо запротестовала она.

– Ерунда!

– А почему же вы обе тогда его видели? – спросил врач.

– Мы ясновидящие, – коротко объяснила Бенедикте, ей не хотелось углубляться в необычные свойства Людей Льда.

На них смотрели с разной степенью недоверия.

– Нет, а как же тогда молодой Петрус Нюгорд? – спросил Абель, который видел, что тема разговора была Кристе неприятна, и хотел ей помочь. – Почему он должен был умереть?

– Петрус пытался меня изнасиловать, – подавлено сказала Криста. – Наверное, Линде-Лу это увидел. Ведь я собиралась рассказать ему об этом позднее.

– Что ты говоришь? – спросил Абель. – Изнасиловать? Но почему ты мне ничего не сказала?

– Мне казалось, что об этом… трудно говорить. Я попыталась однажды, но…

– А ему сказать ты могла?

– Да, мы… как уже говорили, мы похожи. Но Линде-Лу был на пожаре в усадьбе, так что я думаю, это он…

– Он был там? – спросил один из могильщиков. – Я тоже там был.

– Ну тогда ты, наверное, его видел – он стоял как раз около тебя. На опушке леса.

– Нет, я его не видел Я видел тебя, Криста, было похоже, что ты с кем-то здороваешься. Но там никого не было.

Она содрогнулась.

– Должно быть, именно он и перевернул бочку с углями, – сказал Абель, который был не в слишком большом восторге от этого Линде-Лу. – А когда это не удалось, он навестил Петруса в больнице. Ты говоришь, что он не убийца, Криста. Но как ты можешь объяснить этот поступок?

Бенедикте ответила за нее:

– Похоже, сейчас он изменил свою позицию. Из-за Кристы. Для нее он был готов на все. И он уже догадался, что его появление пугает людей до смерти. Петрус совершил насилие по отношению к Кристе. Для Линде-Лу этого было достаточно. Теперь он хотел отомстить.

– А Франк? – спросил Абель.

– На это у меня нет ответа, – сказала Криста. Она так устала, ей было так грустно, что хотелось только одного – умереть.

– И все же! – приказал ленсман. Она была совершенно измучена.

– У Франка были свои собственные планы, с которыми я была не согласна… – Она избегала смотреть в сторону Абеля. – Он никогда бы не принял Линде-Лу. И он запрещал мне общаться с родственниками моей матери.

– Не принял бы Линде-Лу в качестве кого? – подозрительно спросил Абель.

– Нет, я не знаю, – сказала Криста и закрыла лицо руками.

Она хотела сказать «зятя», но это было просто невозможно.

– Да разве это важно сейчас? Ведь он же мертв, – заплакала она.

Бенедикте быстро сказала.

– А в том, что человек, который хотел надругаться над маленьким Иоакимом, напуган до смерти, тоже нет ничего удивительного.

– Линде-Лу любил детей, – сказала Криста. – Никто не имел права их обижать.

– Нет, больше не желаю ничего слушать о привидениях, – нетерпеливо перебил священник. – Неужели вы не понимаете, что это был обычный, живой человек, который выдавал себя за этого Линде-Лу?

– Господи, если бы это действительно было так! – в отчаянии простонала Криста.

– Ты говорила с живым человеком, в этом нет никаких сомнений, все другое – просто болезнь. Такого просто не может быть, говорить о привидениях – богохульство!

– Криста – так же, как и я – немного особенная, – спокойно произнесла Бенедикте.

– Не думаю. Нет настолько особенных людей. Но все, довольно. К тому же начался дождь.

– Да ладно, пустяки какие, – сказал врач.

– Ну, во всяком случае, сейчас я прочитаю молитву, чтобы благословить могилы, а потом вы выкопаете этих бедняжек и перенесете их земные останки на кладбище.

Кристу охватил ужас.

– Нет! – крикнула она.

Все с удивлением посмотрели на нее.

– Нет, не читайте здесь молитву! Не сейчас!

– Что с тобой? – заботливо спросил Абель. – Ты же такая богобоязненная.

– Да, да, но…

– Мне кажется, Криста права, – сказала Бенедикте и осмотрелась. – Здесь есть кто-то, кто не хочет, чтобы это место благословлялось.

– Что за чушь! – сказал священник.

А все остальные замолчали, застыли там, где стояли. Они украдкой поглядывали на лес вокруг поляны.

И тут они услышали. Медленный, громкий вздох сквозь сомкнутые губы – глухой, вызывающий ужас, точно предостережение.

– Читайте, пастор! – прокричал Абель.

– Да, да, читайте, быстрее! – эхом прозвучало от двух могильщиков, да один из них попятился и оступился. Он замахал руками чтобы удержать равновесие.

Секунду священник молча смотрел на них, потом он начал ритуал благословения.

Странная, коричневая, как земля, темнота опустилась на поляну. Могильщики кричали: «Господи Иисусе, смилуйся!» Ленсман съежился, закрыв лицо руками, вершины ближайших деревьев загудели, деревья качались, как будто начался ураган. Мощный порыв ветра повалил священника, и все закричали от ужаса. И тогда они услышали сильный, звучный голос Бенедикты.

– Она не может быть с тобой, Линде-Лу, ты же знаешь! Мы твои друзья и хотим тебе только добра, но даже если бы ты был сейчас жив, ты никогда не смог бы ее заполучить. Твоим отцом был Ульвар, Имре рассказал мне. Это значит, что она вне пределов досягаемости для тебя! Не противься, позволь себе обрести тот мир, который ты заслуживаешь! Криста никогда не забудет тебя, ведь она по-прежнему тебя любит, хотя и знает, что ты умер много лет тому назад. Оставь ее, дорогой наш друг и родственник! И твои брат и сестра – подумай о них!

Когда наступила темнота и начался ураган, Криста закрыла лицо руками. Она стояла и громко плакала, все было так ужасно, так трагично. Она не видела, что людей вокруг нее повалило на землю, она слышала только сильный голос Бенедикты, а потом священник возобновил благословение, на этот раз в гораздо более миролюбивом и спокойном тоне.

Медленно, медленно ураган вокруг поляны затих. Криста открыла глаза. Пугающая темнота отступила: шум дождя – вот, что было слышно сейчас.

– «Именем Иисуса Христа. Аминь!» – закончил свою молитву священник.

Линде-Лу сдался. Он уже не мог быть привидением. И не мог видеть свою любимую Кристу.

Но он добился своей первоначальной цели: ужасное преступление, совершенное тридцать лет тому назад, было обнаружено и расследовано, «господин Педер» понес наказание – и могилы в лесу были найдены.

Тому, что когда-то было его желанием, – тому, чтобы трое мертвых легли в освященную землю, он в конце концов пытался помешать. Он не хотел расставаться со своей Кристой.

Но он понял, насколько нереальной была его мечта о Кристе.

Теперь он и его маленькие брат и сестра обрели покой.

Священник был потрясен. Руки его дрожали.

– Я… Мне надо идти, – сказал он коротко. – Можете начинать копать.

И он ушел.

Криста не могла больше здесь оставаться. Она не могла видеть, как достают белые кости, которые когда-то были ее Линде-Лу.

– Я хочу спуститься к хутору, – сказала она вдруг.

– Мы пойдем с тобой, – сказала Бенедикте, и Андре тоже кивнул.

– Спасибо вам, – сказала она.

Она показала им дорогу вниз, идущую через лес.

– Значит, он сын Ульвара? – спросила Криста подавленно.

– Да.

– Ульвар был отцом моей матери. Значит, Линде-Лу был братом моей матери.

– Верно. Имре выяснил, что в тот год, когда Ульвар попал в тюрьму, у него был очень короткий роман с девушкой, работавшей там. Ее сразу же уволили, но в 1879 году она родила сына, которого назвали Луи. Потом она вышла замуж и поселилась на хуторе Мюггетьерн, родила двоих детей – но и она, и ее муж вскоре умерли. Линде-Лу пришлось тянуть весь этот груз, и он прекрасно с этим справлялся. Ах, какая ужасная трагедия!

– 1879? А когда произошла трагедия?

– В 1897, так говорит Имре.

– Значит, Линде-Лу было только восемнадцать лет, когда он умер. А мне он сказал, что ему двадцать два. Но, конечно, он не отдавал себе в этом отчета.

Она снова вытерла слезы и попыталась сосредоточиться.

– Я не могла понять его, когда он говорил, что есть две непреодолимые причины, по которым он и я никогда не сможем быть вместе. И я была настолько наивна, что думала, что он, возможно, думает о разнице в нашем положении в обществе, а возможно, о том, что убил Нюгорда. Но он не делал этого, хотя, по правде говоря, он этого и не говорил. Он сказал только: «Было так: или он, или я». Под роковыми причинами, по которым мы никогда не сможем быть вместе, он, конечно же, подразумевал, что мы были слишком близкими родственниками, а также и то, что он был уже мертв! О Господи, Бенедикте, как же мне справиться с этим?

– Все пройдет, Криста Знаешь, эта избитая фраза «время – лучший лекарь» не так глупа.

Наконец, они вышли к поляне, на которой был хутор. Криста остановилась, как вкопанная. Ее затошнило.

– Но господи! – прошептала она. – Мы же были здесь, Линде-Лу и я, он работал на земле, мы сидели на лестнице, и дом был в хорошем состоянии! Нет, я не могу больше!

– Ну-ну, – сказала Бенедикте. – Успокойся.

Но она и сама была потрясена.

Перед ними была почти совсем заросшая площадка. Прямо посреди нее была груда обвалившихся, сгнивших бревен и хилая, гнилая крыша. Сарай почти совсем развалился.

– О, Линде-Лу, – прошептала Криста. – Все это была только иллюзия!

– Не совсем, – сказала Бенедикте. – То, что ты пережила, было вполне реально. Ты же знаешь, ты из рода Людей Льда. Кстати, у нас с тобой разные способности. Ведь ты еще и из рода черных ангелов и демонов ночи. И Линде-Лу тоже был потомком черных ангелов. Ведь он же был внуком самого Люцифера.

– Именно поэтому мы и могли видеть друг друга?

– Наверняка.

Они медленно подошли к дому. Криста заметила что-то в груде бревен.

– Смотрите! – крикнула она с печалью в голосе. – Там мой завтрак, который я ему отдала! Он взял его и вошел в дом. И он так и остался лежать внутри.

– Может, мне принести его? – спросил Андре.

– Да нет, зачем? Хлеб зачерствел, и все испортилось.

Она чувствовала, что не в силах справиться с переполнявшими ее чувствами.

– Пошли, – коротко бросила она – Я хочу домой!

Она обернулась только один раз.

– Прощай, Линде-Лу, – прошептала она – Ты был сказкой, сном. Мы никогда не могли бы быть вместе. Именно поэтому наша любовь бессмертна.