Заколдованная луна

3

На следующее утро, до того, как ей надо было уходить, Кристе нежданно-негаданно представилась возможность позвонить в Линде-аллее.

Пришел проповедник, он хотел посмотреть на машину, которая стояла у Франка в сарае – она осталась от прежнего владельца. Может, из-за того, что это был сам проповедник, а может, из-за того, что у Франка появилась возможность заработать несколько крон, он вдруг смог двигаться свободно и непринужденно. Кристе столь важное дело он доверить не мог.

Когда мужчины вышли, она поторопилась попросить соединить ее с Линде-аллее. Она ждала и нервничала, боясь, что они вот-вот вернутся.

Но им явно было о чем поговорить, и разговор их оказался как нельзя кстати. Хотя она и ждала звонка, все равно подпрыгнула, когда он раздался.

Она объяснила Бенедикте, что у нее очень мало времени, и сказала, что хочет немедленно поговорить с Хеннингом.

Сначала она, разумеется, поздравила его с днем рождения, но это заняло совсем мало времени, а потом объяснила, почему она не смогла приехать.

Он, конечно же, огорчился, потом замолчал на секунду и спросил:

– Ведь ты хотела бы приехать, правда?

Криста почувствовала, что вот-вот расплачется.

– Да, дедушка, я так надеялась!

– Я понял это по твоему голосу. А что случилось?

– Я всегда хочу в Линде-аллее, так что я огорчилась еще до того, как это случилось.

– А что случилось? – спросил спокойный голос.

– Я… я не могу сказать сейчас. Но я вынуждена поговорить с вами. О… моем отце.

Ей следовало быть поосторожнее. Телефонистка, конечно, подслушивала..

Понял ли дедушка?

Да, он понял. Хеннинг долго молчал, а потом сказал:

– Понимаю.

– Почему же вы никогда?..

– Мы не могли. Не могли причинить боль… известному тебе человеку.

– Да, понятно, но я должна…

– Ты все узнаешь, маленькая Криста. Но и мы не знаем всей правды. Единственный, кто знает, – Имре.

– Имре? Но ведь вы добрых десять лет его не видели! С тех пор, как уехал Ветле.

– Верно. Но Бенедикте может с ним связаться, она в состоянии сделать это. Мы скажем ему, что ты нуждаешься в его помощи. А он позаботится об остальном.

– Спасибо, – сказала Криста. – Ой, они уже идут по двору, я должна заканчивать.

– Ты скоро приедешь?

О Франке он не спросил.

– Так скоро, как только смогу. У меня появилась работа.

– Правда? И Франк ничего не имел против?

– Да. Чтобы я не могла уезжать, – сказала она с внезапной откровенной горечью. – Но я все равно скоро приеду. Передавай всем привет!

– Благословляю тебя, детка!

Разговор был окончен. Она отодвинула от себя телефон и начала лихорадочно вытирать пыль в комнате, в чем не было никакой необходимости.

– А разве ты не должна уже идти, Криста? – спросил Франк.

– Да, я уже готова. Только вот вытру здесь пыль – и все.

И вдруг она испугалась. Разговор с Линде-аллее будет значиться в телефонном счете!

Ладно, делу – время, потехе – час.

Кристе никогда не приходило в голову, что за все в доме платилось деньгами Ваньи, ее матери. Франку, очевидно, удалось хорошо их вложить, но без них ему просто не с чего было бы начать!

А Криста всегда была в зависимости от него, что он неустанно подчеркивал. Он никогда даже не упоминал, что это ее деньги, по крайней мере в такой же степени, что и его. Это были деньги Людей Льда, от богатой шведской ветви рода, а кто был больше из Людей Льда – Ванья или он?

Все эти годы Франк сурово и деспотично распоряжался самим ее существованием, он позаботился о том, чтобы она не могла без него обходиться. Что бы у него осталось, лишись он Кристы?

Тем не менее, он прекрасно представлял себе Абеля Гарда в качестве потенциального зятя. Там Кристе было бы хорошо, ей было бы просто здорово попасть в такой христианский дом, получить обеспеченного мужа, пользующегося большим авторитетом в той свободной церкви, в которую сам Франк перешел много лет назад.

К тому же Абель и жил недалеко! Только через два дома. Хотя это и было нереально, Франк внушал себе, что Криста как-то сможет жить дома и ухаживать за ним после того, как выйдет замуж. Да, потому что даже он понимал, что такая девушка, как Криста, в девках не останется. И в таком случае Абель Гард наиболее предпочтительная кандидатура.

А разве девочка сама не согласна? Если так хочет Франк, так она и должна поступить.

Он знал только радостную и послушную Кристу.

Он не знал Кристу, которая родилась вечером накануне – благодаря нескольким словам, неосторожно оброненным служанкой.

Такую Кристу Франк никогда бы не узнал.

Мальчишки заставили ее позабыть о себе, и она снова стала прежней жизнерадостной, импульсивной и ребячливой Кристой. Она воспринимала маленькие сложности, как игру, она делала все, чтобы справиться со всем в доме: готовкой, стиркой и семью неуправляемыми мальчишками. И им нравилось с ней. Разумеется, они поддразнивали ее, вели себя чуть хуже, чем обычно, чтобы посмотреть, как она будет реагировать, но она очень скоро снискала их расположение. Она была самой лучшей няней, которую им доводилось видеть, так им казалось.

Но если быть честной, ей нравились не все мальчики. Младший, Эфраим, был необычайно занудливый и плаксивый ребенок. Похоже, что у него совершенно не было чувства юмора. Все для него было недостаточно хорошо. Младший ребенок в семье без матери.

Старшие дети прекрасно ладили с Кристой. И все равно, она очень устала. Когда наступил вечер, Абель пришел домой.

Ей было немного жаль его. Сама-то она сейчас уйдет, а ему предстоит укладывать спать семерых детей, а ведь он весь день был в разъездах, работал. Она сказала, что может задержаться, но оба они знали, что дома ее с нетерпением ждет Франк.

– Проводить тебя домой, Криста? – тихо спросил Абель.

– Да нет, зачем? – засмеялась она, раскрасневшись от работы и даже не догадываясь, что делает ему больно. – Здесь идти-то всего пару метров! Что со мной может случиться?

Она приветливо помахала рукой мальчикам и вышла.

Когда она ушла, Абель принялся за трудное дело – укладывать детей спать.

«Спасибо, Господи, – молился он про себя. – Ты был добр к своему слуге. Ты дал мне семерых здоровых прекрасных сыновей…» В настоящий момент Абель не думал о том, чего стоили эти семеро сыновей его жене: «Бог дал, Бог и взял, благословенно будь его имя».

«А сейчас, мой небесный Отец, – продолжал думать Абель, – сейчас ты вручил мне самое прекрасное сокровище мое, неважно, станет она моей женой или нет. Я знаю, что мне следует подождать, Господи, ведь ей всего только семнадцать лет, и моя дражайшая супруга покоится в могиле всего лишь два года, но то, что она появилась в моем доме, должно быть, Твой знак. Для того, чтобы она не досталась другим, возможно, плохим молодым людям. Я обязан позаботиться о том, чтобы с ней не случилось ничего плохого, защищать ее, взять на себя ответственность за то, что будет для нее лучше в этой бренной жизни. Благодарю тебя, Господи, за твою милость!»

– Я все, – громогласно заявил один из мальчиков, сидевший на горшке в одной из детских.

Абель знал, что сможет заручиться поддержкой Франка, если у него будут какие-то виды на Кристу. В отличие от Франка Абель не был эгоистичен, он действительно думал о том, что лучше для девушки. И он совершенно честно полагал, что он для нее – лучший выбор. Он мог заботиться о ней, он знал это, он мог бы стать ей хорошим мужем. И говоря по правде, он, наверное, был прав. Вопрос только в том, как к этому относилась сама Криста.

Вряд ли ей хотелось, чтобы ее выдавали замуж по чьей-то воле. Она была истинной представительницей Людей Льда. Как и большинство женщин рода, она предпочла бы выбрать сама.

Другое дело, что она, возможно, при любых обстоятельствах все равно выбрала бы именно Абеля Гарда.

Но сейчас этот вопрос был совершенно не ко времени. Криста и не помышляет о браке, ей только семнадцать. Она считает, что должна сначала побольше узнать о жизни. Абель же был ровно в два раза старше ее.

Криста знала не так уж много молодых людей. И крестьянский сын, пожалуй, был единственным, кого она встретила, кроме тех, в общине. Как уже было сказано раньше, об Абеле ей напоминал ежедневно Франк щедрыми похвалами и отнюдь не прозрачными намеками.

Отвращение к человеку можно испытывать и за меньшее.

Ее поглотили повседневные заботы.

Франк очень скоро понял, что такой рабочий день – семь часов – был для нее слишком длинен. Ведь не мог же он так долго сидеть, забытый и беспомощный! Да еще к тому же она должна была ходить по вечерам за молоком. Нет, это совершенно невозможно. Так что она проводила с мальчиками всего лишь несколько часов, пока Абель был на работе, все остальное время она посвящала становящемуся все более требовательным Франку, который уже начал жалеть о своей затее определить ее в дом Абеля. Он поступил слишком необдуманно, желая помешать ей поехать в Линде-аллее. Так что теперь ему оставалось только локти кусать.

Но Кристе нравилось время, которое она проводила с детьми. Они были словно отдушиной в становящемся все более тягостным совместном проживании с Франком. С мальчиками она могла немного расслабиться, она ходила с ними на прогулки, рассказывала им сказки, когда шел дождь, она разнимала их, если они дрались, заклеивала пластырем раны у дико визжащих мальчишек, и в конце концов стала им совершенно необходима.

Но, разумеется, нельзя сказать, что проблем не было совсем. Двум старшим мальчикам она, конечно же, нравилась, но они ревниво охраняли память матери. Прошло всего два года после ее смерти, и они хорошо ее помнили. Старая тетка Абеля поправилась и вместе с двумя мальчиками начала тихо терроризировать Кристу.

«Паулина никогда так не делала, – сказала старуха и высокомерно задрала подбородок, когда Криста повесила половую тряпку на веревку, на которой обычно сушилось белье. – Она оставляла ее сушиться на ведре». Ладно, тогда Криста тоже повесила ее на ведро. Что угодно, только бы не ругаться. «Она намазывала больше масла на хлеб, – говорил Якоб, старший из мальчиков. – А сверху она поливала его сиропом». «Но сироп разрушает твои зубы», – возражала Криста. И тогда уже все трое смотрели на нее с укоризной. Ошибаться Паулина не могла!

Дух Паулины витал во всем доме. В этом не было ничего плохого. Криста помнила ее как настоящую христианку, милую женщину, которая всегда казалась очень усталой. Но Криста не разделяла ее вкусы. Ей хотелось убрать бумажные цветы или бабочек, которые были пришпилены к гардинам то тут, то там, или же заменить тяжелые пестрые диванные покрывала на чудесные голубые, которые лежали в шкафу.

Но они даже и слушать об этом не хотели! Паулина так любила этих огромных пестрых собирателей пыли!

Да и за малышами Криста смотрела не так. «Дай Давиду его соску с сахаром, если ему это нравится!» Давиду было уже шесть, он кидал эту свою соску, куда угодно, она оказывалась в самых невероятных местах, чаще всего на полу, если он только не засовывал ее в сахарницу, а потом в рот.

Невозможно было не понять, что тетка видела в Кристе соперницу, хотя помощь девушки была ей весьма кстати. Сотрудничество, хромая, продвигалось вперед, на основе предупредительности. Они уступали друг другу, дружески и вежливо улыбаясь, и все.

Зима ослабила хватку, и однажды, когда Криста шла домой, начал накрапывать весенний дождик. На улице по-прежнему было еще светло, у нее было такое весеннее настроение, когда неизвестно, почему испытываешь какую-то непонятную тоску. По чему-то бесконечному, тому, что как-то связано с вечностью.

У ворот ее поджидали.

Она прямо-таки вздрогнула, увидев его.

Криста никогда не видела Имре раньше. Но она сразу же поняла, что это он.

Ее ближайший родственник. Не особенно близкий, но все равно! Кем он ей приходится? Двоюродный брат ее матери. Да, именно так.

Имре…

На свете не было мужчины красивее. Его светлые волосы резко контрастировали с темно-серыми глазами – их он унаследовал от Марко. Приветливое и в то же время немного суровое выражение благородного лица, фигура и осанка – благороднее, чем у любого из королей… Он был словно сон.

А может, именно сном он и был?

Она непроизвольно присела перед ним в реверансе. Он улыбнулся и протянул ей левую руку, взял ее правую руку и дружески пожал. Он знал, что она догадалась, кто он, они были так близки друг другу.

– Тебе нужна была моя помощь? – тихо спросил он.

– Да, спасибо. Спасибо, что приехал. Я должна это узнать!

– О своем происхождении, я понимаю. Это сделать не трудно. Но достаточно ли у тебя мужества узнать об этом?

– Неужели все так плохо? Он преступник?

– Едва ли его можно так назвать. Но все равно это может напугать тебя.

«Значит, он душевнобольной», – подумала она.

– Я выдержу, что бы ты ни сказал, – быстро проговорила она. – Ничего не может быть хуже…

И она, устыдившись, замолчала.

– Ну-ну, – напомнил ей Имре. – Ведь все эти годы ты была ему хорошей дочерью. Пока не узнала!

– Да, верно. Но мы такие разные! Во всем.

– Правильно. И он грубо эксплуатировал тебя.

– Разве?

– Именно. Он играл на твоих чувствах.

– Откуда ты знаешь об этом?

– Мы внимательно следили за тобой, Криста. Ты же одна из нас.

Она догадалась, что сейчас он имел в виду не Людей Льда. Она редко думала о том, что она из рода черных ангелов. Но теперь подумала об этом.

– Но ведь я ничего не унаследовала от нашего… общего предка, – возразила она, имея в виду Люцифера.

– Этого ты не знаешь – пока, – загадочно сказал Имре и огляделся.

– Где мы можем поговорить? Я догадываюсь, что он едва ли захочет меня видеть.

– Ой, но ведь ты мой ближайший родственник!

– Думаю, нам не следует встречаться с ним.

Криста призадумалась.

– Я сейчас пойду за молоком. Но ведь идет дождь. Мы не можем стоять и разговаривать на улице.

– Если мы будем разговаривать в твоей комнате, он сможет нас услышать?

– Нет, не сможет. Я живу на втором этаже, а он – на первом, подняться по лестнице он не может. И если ему что-то нужно от меня, он просто громко кричит. А делает он это часто, – закончила она, улыбнувшись. – Но тебе все равно не пройти мимо него, он увидит тебя, когда ты будешь проходить через холл. Понимаешь, он очень внимательно следит.

Имре только чуть заметно улыбнулся:

– Об этом не беспокойся, просто иди за молоком и поднимайся потом к себе в комнату!

Можно было подумать, что Франк догадался: что-то должно произойти. Когда она вернулась с фермы домой, он придумал для нее тысячу мелких поручений, ему было так трудно, у него все болело, и никто о нем не заботился, и не могла бы она быть так любезна и дать ему то или другое, ужасно неловко ее беспокоить, но…

Криста нервничала все больше. Имре был не просто какой-то обычный гость, нельзя было заставлять его ждать. Может, ему уже надоело ждать, и он ушел? Да и как он вообще смог попасть к ней в комнату. Если он попал туда, она же ничего не знает. Пройти мимо Франка было невозможно, взгляд у него становился ястребиным, когда это касалось ее или чужих в доме.

А сейчас он к тому же, видимо, чувствовал, что она от него что-то скрывает. Видел ли он, как Имре пробирался наверх? Нет, тогда бы он не промолчал.

– Может, тебе лучше лечь в постель, если у тебя такие сильные боли? – предложила она.

Нет, ему внезапно стало гораздо лучше, гораздо.

– Я ужасно сегодня устала, папа, мальчики были совершенно невыносимы. (На самом деле не хуже, чем обычно, но ее нервы были уже основательно потрепаны.) И если бы я могла пойти к себе наверх и лечь, было бы просто здорово. Завтра у меня такой же тяжелый день.

Такие больные, как Франк, всегда очень чутко реагируют на нервы или настроения, ведь они так много времени проводят в одиночестве, наедине со своими мыслями. У них развивается аппарат восприятия, гораздо более чувствительный, чем у других.

Франк украдкой взглянул на дочь. Нервничает ли она из-за чего-то, или просто устала? Ну, если она не хочет выходить из дома, тогда ничего опасного.

Да. Потому что ему не хотелось, чтобы она встречалась с Абелем или еще с кем-то без его присмотра. Он хотел знать, что с ней происходит. Ох, как же его огорчало, что она весь день была дома у Абеля! Не одна, с мальчиками, конечно, но до чего же Франку хотелось заполучить ее назад! Хотя тогда она, вероятно, тут же поедет в Линде-аллее, а он ничего не боялся так сильно, как этого. Язычники, что живут там, ни за что не отпустят ее назад, окажись она с ними.

Сейчас Франк был несправедлив, потому что Люди Льда никогда не заявляли никаких требований на его дочь, хотя он и знал, что им бы очень этого хотелось.

– Не могла бы ты сначала сварить мне немного кофе? – спросил он. – Я знаю, что я…

Но на этот раз Криста не захотела слушать никаких объяснений.

– Меньше, чем полчаса назад ты выпил по крайней мере три чашки. Ты не заснешь, если будешь пить так много кофе вечером.

– Я все равно не засну, ты же знаешь. Ночные часы – это моя вторая жизнь.

– Тогда тебе не следует спать после обеда, – сказала Криста.

– А как же мне тогда убить время, если тебя нет дома?

Она вздохнула.

– Я могу идти?

Он отчаянно искал какую-нибудь причину, чтобы удержать ее, но уже исчерпал все свои возможности.

– Конечно, детка, не буду же я удерживать тебя против твоей воли…

Могла бы и не показывать, насколько она обрадовалась!

Криста взлетела вверх по лестнице. Там ли он? Неужели ушел? Был ли он здесь вообще? Как же ей снова найти его, она должна поговорить с ним. И если Франк этому помешал…

Но Имре был там. Он встал с ее стула, когда она вошла, и предложил его ей. Чуть дыша от счастья, она вытащила из-под груды одежды другой стул, быстро и лихорадочно навела в комнате порядок, хотя там и без того было достаточно убрано.

Наконец она уселась и приготовилась слушать.

Внизу было совсем тихо.

– Ты уверена, что он нас не слышит? – тихо спросил Имре.

– Абсолютно! Мне надо было бы кричать очень громко, чтобы меня было слышно внизу. Но предосторожности ради, я сказала, что мне надо выучить наизусть один текст, и чтобы он не беспокоился, если услышит, что я что-то бормочу. А сейчас я хочу услышать тебя! Я поняла, что Франк мне не отец. И сейчас мне очень трудно представить, что моя мать Ванья была неверной женой…

– Тем более, что она ею не была. Это случилось до того, как она вышла замуж.

– Значит, Франк знал?..

– Нет. Ты была зачата вечером накануне дня их свадьбы.

«Зачата». Это звучало… неприятно!

– И кто же он? – безо всякого выражения спросила она.

– Единственный, кого любила твоя мать. На самом деле она любила его всю жизнь и продолжала любить до самой смерти. Франк был всего лишь хорошим другом, и она знала, что должна выйти за него замуж, чтобы получить того ребенка, которого ждали Люди Льда.

– Нет, погоди, так много непонятного сразу! Тот ребенок, которого они хотели, – я?

– Нет. Это твой ребенок.

Криста откинулась на спинку стула.

– Я… я этого не знала.

Внезапно она почувствовала себя совершенно обессиленной. Выбитой из колеи.

– Значит, у меня когда-нибудь будет ребенок.

– Именно.

– Но ты сейчас сказал что-то, что я не поняла. Ванья должна была выйти замуж за Франка, чтобы родить того ребенка. Но ведь Франк – не мой отец! Почему же она тогда вместо этого не вышла замуж за свою первую любовь, ведь это он мой отец!

Имре наклонился и взял ее руки в свои. Его неправдоподобно красивое лицо было совсем близко от ее лица. Глядя на него, она чувствовала, что у нее кружится голова.

– Потому что то, что у нее мог быть ребенок от твоего отца, стало полной неожиданностью. Потому что он был… не вполне человеческое существо.

Она заметила, как задрожали ее губы.

– Но кто же он тогда был?

Имре выглядел очень серьезным, как будто хотел смягчить удар, который она испытала, но ему это не удавалось.

– Он был демоном.

– Нет, – сказала она непроизвольно и негодующе.

– Да. Твоим отцом был Тамлин из рода ночных демонов.

– Но я…

Ей было нелегко поверить ему, она пыталась найти возражения.

– Но ведь я – самый обычный человек.

– Ты сказочно красива, а это тоже может объясняться тем, что ты из рода черных ангелов. Существует только одно доказательство, что ты – дочь Тамлина, ах, нет, два доказательства. Одно – это твой язык. У ночных демонов часто бывают змеиные языки. У Тамлина был такой, когда он был ребенком. Постепенно, под воздействием любви Ваньи, он все больше и больше превращался в человека. И в конце концов он был больше человеком, чем демоном.

Криста спросила безжизненным голосом:

– А другое доказательство?

Имре вновь выпрямился.

– Это факт, что у Франка никогда не могло быть детей вообще. Он был слишком изувечен в плену. Но сам он об этом не догадывается.

Криста отвернулась. Посмотрела в окно. Смотрела долго.

Наконец она опять взглянула на него. Глаза ее были полны печали.

– Расскажи мне о Ванье и… Тамлине! История их любви. Наверное, она была прекрасна.

– Ну, начнем с того, что она такой не была. Но стала.

– А где они сейчас? Я никогда не была на могиле матери.

– У нее нет могилы. И ее, и Тамлина забрали после смерти черные ангелы. Они в черных залах Люцифера.

– Живые или мертвые?

Имре чуть заметно передернул плечами.

– Зависит от того, как на это взглянуть.

– А я тоже окажусь там, когда… умру?

Он серьезно посмотрел на нее.

– Да, ты попадешь туда.

– Все потомки Люцифера?

– Нет. Ульвар – нет. Он был человеком Тенгеля Злого.

– Значит, Тенгель Злой очень могущественный?

– Он – само зло, Криста.

– Продолжай.

И Имре рассказал все, что знал о Ванье и Тамлине. А знал он довольно много. Он сделал так, что странная история их любви звучала действительно прекрасно. Когда он закончил, у Кристы слезы были на глазах.

– Значит, я когда-нибудь встречусь с ними?

– Это я могу тебе обещать.

Секунду она молчала. Потом решительно вытерла слезы.

– Ребенок, который однажды появится у меня… Похоже, он будет неплохо подготовлен к выполнению своей миссии, правда? – нервно засмеялась она.

– Да, это так, – улыбнулся Имре. – Он совершенно особый избранный, в роду Людей Льда, еще до своего рождения. К тому же здесь оказались совершенно неожиданно задействованы и черные ангелы, ведь ребенок будет потомком самого Люцифера.

– В нем будет и кровь ночных демонов, – оживленно сказала Криста. – Это ведь тоже случилось довольно неожиданно?

– Да. Но это еще не все.

– Что ты имеешь в виду?

– Если ты выйдешь замуж за Абеля Гарда…

Оживленная улыбка сползла с лица Кристы.

– Если я выйду за Абеля замуж? Почему?

– Сейчас я не могу сказать тебе об этом. Но ты узнаешь это, если вопрос о замужестве станет актуальным.

– Ты считаешь, я должна выйти замуж за Абеля?

– Если твое сердце прикажет тебе, то да. Иначе – нет. Это будет твое собственное решение, помни об этом! Не давай никому уговорить себя выйти замуж за человека, которого не хочешь видеть своим мужем!

Она еще никогда не чувствовала себя такой растерянной. За нее всегда думал и решал Франк, и ей это нравилось, «отец всегда прав». Нелегко внезапно обнаружить, что у тебя есть собственная воля.

– Но ребенок получит еще одно преимущество, если я выберу Абеля Гарда?

– Огромное преимущество. Благодаря этому он обретет дополнительные силы в борьбе с Тенгелем Злым. Но ты не должна об этом думать, Криста. Будущее принадлежит тебе, и только тебе. Твоя мать выбрала замужество с человеком, к которому ничего не испытывала, ради Людей Льда. И если бы она была жива, то стала бы очень несчастной с Франком, ты, конечно же, понимаешь это.

– Да, это я прекрасно понимаю.

– Так что не повторяй ее ошибку! Все очень похоже.

– Но Франк и Абель не особенно похожи. Кроме того, что оба они верующие.

– Но ведь и ты тоже? – спросил он спокойно и слегка задумчиво.

Лицо Кристы расплылось в широкой улыбке.

– Да. Я совершенно точно самая верующая среди всех Людей Льда. В семье не без урода, правда?

– Я думаю, они любят тебя именно за твою сильную веру в Бога.

Она с нежностью взглянула на него. Комната словно бы выглядела иначе сейчас, когда в ней находился Имре – эта фантастически сильная личность. Криста не могла бы сказать точно, в чем заключалась эта перемена, потому что он был очень тих, скромен и немного застенчив. И все равно – он подавлял все своим присутствием.

Единственным отличием между ним и Марко был цвет волос – у Имре были и его взгляд, и чистые черты лица. Андре, который видел их обоих, говорил, что вообще-то они очень похожи между собой. И от одного, и от другого исходила какая-то удивительная сила.

Имре улыбнулся, во взгляде его был вопрос, и она сразу же очнулась от своих мыслей.

Она сказала, как будто только что основательно думала над этим – хотя на самом деле она думала о чем-то совсем другом.

– Абель мне нравится, но дело не в этом.

– Нравится – этого недостаточно. Чтобы прожить друг с другом всю жизнь, нужно любить. Но ведь тебе только семнадцать лет, тебе конечно, еще и думать не хочется о замужестве.

– Нет. И я не знаю, почему, но я всегда стараюсь уйти, когда Абель возвращается домой. С ними живет его старая тетка, так что спокойно могу оставить мальчиков. Я… словно бы не могу разговаривать с ним. Видеть его притворное равнодушие ко мне, видеть, как он украдкой наблюдает за мной, видеть… тоску в его глазах, когда он не притворяется. Я еще недостаточно взрослая для этого!

– Понимаю. И тем не менее все мы надеемся, что ты когда-нибудь выберешь его – именно по собственной воле.

– А ты не знаешь, что произойдет? – импульсивно спросила она. – Что я сделаю? Он покачал головой:

– Знать свое будущее – в этом нет ничего хорошего. Ты будешь счастливее, если не будешь знать. Но…

Ее чудесный гость выглядел озабоченным.

– В чем дело? – спросила она немного испуганно.

– Тут кое-кто еще…

– Еще?

– Да. Кое-что омрачает твое будущее.

– Что ты имеешь в виду?

– Сам не знаю. Видишь ли, духи Людей Льда не могут видеть все.

Например, они вовремя не увидели Люцифера, а когда увидели, было уже поздно. И они не смогли предостеречь Сагу.

– Но разве для рода не лучше, что и его потомки влились в него?

– Да, разумеется! Но Сага должна была умереть.

Криста замолчала:

– И моя мать Ванья тоже.

– Вот именно. Мы и Тамлина, ночного демона, не разглядели до того, как она так безнадежно влюбилась в него.

– То есть ты имеешь в виду, что и я могу достаться демону или еще кому-то такому же? – спросила она жалким голосом.

– Нет-нет, этого я не думаю. Это с таким же успехом может быть и человек, ведь мы же не увидели и Эрлинга Скогсруда, пока он не явился и не напугал Ветле.

Криста немного испугалась:

– «Мы», ты сказал? Значит, ты тоже принадлежишь к духам?

– О нет, я вполне живой. Хочешь, ущипну тебя за руку? – засмеялся он.

– Нет, спасибо, я тебе верю. Но все-таки ты не совсем обычный, – констатировала она.

– Да нет! Просто я регулярно общаюсь с нашими предками.

– И еще можешь перемещаться любым способом?

– Могу, – улыбнулся он.

– Имре… Я знаю, что есть кое-что, что интересует всех. Что произошло с Марко?

Имре лишь загадочно улыбнулся.

– Он жив?

– Этого я не говорил.

– Ну ладно, – сказала она, уступая. – Тогда я больше не буду спрашивать. Но тень, которую ты видишь в моем ближайшем будущем… Следует ли мне остерегаться ее?

Он задумался. Криста и вправду почувствовала, что он пытается побольше разузнать об этой тени.

– Я не думаю, что она опасна, – медленно произнес он. – Мне кажется, это человек, Криста, но мне не удается пока ни за что ухватиться. Во всяком случае, никакой смертельной опасности он не представляет.

– Чудесно, – сказала она. – Тогда мне не надо бояться.

– Наоборот… – задумчиво сказал Имре. – Наоборот, я чувствую что-то прекрасное. Знаешь, Криста, – улыбнулся он. – Мне кажется, что это кто-то между тобой и Абелем Гардом.

– А чего же в этом хорошего?

– Возможно, этот выбор лучше для ребенка, которому суждено появиться? Я не знаю, что означает эта тень. Но мы будем следить за тобой, это я тебе обещаю.

Криста кивнула. Она немного устала от всех этих потрясающих новостей. Ребенок от ночного демона? Тень над ее будущим?

– Имре… О, мне кажется, ты теперь мой самый лучший друг, – внезапно перебила она сама себя.

– Так оно и есть, – серьезно улыбнулся он. – И впредь тебе не надо обращаться к Бенедикте, чтобы вызвать меня, если тебе нужна помощь, У тебя есть животное…

– Да, я слышала о том, что Марко использовал животных в качестве вестников. А кто есть у меня? Он задумался.

– Я тебе его найду, ведь он должен быть наделен большой силой, – пообещал он. – Ты скоро поймешь, кто он. И тогда сможешь просто поговорить с ним и попросить отыскать меня. Он не поймет твоих слов, но твое пожелание достигнет его мозга. Тот, что у тебя есть сейчас, маленький воробышек, он уже почти отжил свое, ведь он был у тебя так долго.

У Кристы тотчас же слезы навернулись на глаза.

– А я ничего не знала! Я могу видеть его? Говорить с ним? Кормить?

– Ты делала это каждый день, всю жизнь. Вы хорошо знаете друг друга, но ты не думала выделять его среди всех остальных птиц, которым все зимы выкладываешь корм.

– Посмотрю завтра. О, Имре, я не хочу, чтобы он умирал.

– Ну, он еще не умирает, он еще долго будет моим вестником. Да и потом у тебя будет еще животное. И с ним вы тоже будете вместе какое-то время. До тех пор… да.

Она кивнула и всхлипнула.

– Почему животные не могут жить так же долго, как люди?

– Ты не первая, кто спрашивает об этом. Но сейчас я должен идти. Иди и посмотри, как там Франк, наверное, он думает, сколько же ты еще будешь зубрить.

Они встали.

– Да, а как же Франк? Что мне делать с ним? Должен ли он узнать?

– Что он не твой отец? Нет, мне кажется, будет милосерднее, если мы оставим его в неведении. Если он не будет слишком глуп и не станет слишком навязывать тебе свою волю! Но и тогда ты должна быть осторожна, мне кажется.

– Мне так хочется в Линде-аллее!

– Знаю. И ты скоро отправишься туда, вот увидишь. У меня предчувствие, что ты через какое-то время станешь настолько зрелой, что отважишься на попытку побега.

– И я так думаю, – сказала Криста весьма решительно.

– Но не торопись! Пусть все идет, как шло! Иди! Она немного постояла, растерянная, ей не хотелось, чтобы он уходил. Без него мир станет таким пустым.

– Имре… А я не могу получить в качестве помощника собаку?

– К сожалению, нет. Франк не будет добр к ней.

– Да, ты прав.

– Но попозже, когда ты уедешь из дома, мы сможем подумать об этом.

– Завтра же уеду, – улыбнулась она, и оба поняли, что она шутит.

Вдруг он взял ее голову в ладони и поцеловал ее в щеку.

– Знаешь, мы двое – единственные в мире из рода черных ангелов, – тихо сказал он. Она крепко обняла его.

– Ты нужен мне, Имре. Я чувствую себя такой… одинокой!

– Ты и правда одинока, – согласился он. – Тот из Людей Льда, кто оказывается вдали от своих, всегда бывает как бы немного сбит с толку. А сейчас, когда ты знаешь, что Франк – не твой отец, тебе, конечно, еще тяжелее.

– Да, верно.

Она неохотно высвободилась.

– Приходи скорее, Имре, – попросила она, глядя на него тоскливыми глазами.

Он подбадривающе кивнул ей. А потом она вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. Потому что подозревала, что он предпочел бы остаться один, когда будет выбираться из дома.

Как бы это ни происходило, лучше не быть слишком любопытной!