Закон Линча

ГЛАВА XIX. Сын Крови

Белая Газель явилась к Сыну Крови, который расположился со своим отрядом на вершине холма, господствовавшего над окружающей местностью.

Уже наступил вечер, были разведены костры, и мстители, собравшись вокруг них, весело ужинали. Сын Крови очень обрадовался, увидев свою племянницу. Между ними завязался продолжительный разговор, в результате которого Мститель, как Сын Крови предпочитал называть себя, приказал ранчеро подойти.

Несмотря на всю свою наглость, достойный Андрес Гарот не без тайного страха предстал перед человеком, пытливые взоры которого, казалось, желали прочесть самые сокровенные мысли.

Сын Крови уже давно был хорошо известен всей прерии, а потому неудивительно, что Андрес Гарот почувствовал волнение в его присутствии.

Мститель сидел перед костром и курил маленькую индейскую трубку; возле него сидела Белая Газель.

Одно мгновение ранчеро почти раскаивался, что рискнул явиться к этому человеку, но затем чувство ненависти взяло верх и от волнения не осталось и следа.

— Подойди сюда, плут, — сказал Сын Крови. — Как сообщала мне сеньорита, ты воображаешь, что имеешь в руках средство погубить Красного Кедра.

— Разве я сказал «Красного Кедра»? — возразил ранчеро.

— О ком же, в таком случае, ты говорил?

— О брате Амбросио.

— Что мне за дело до этого негодного монаха, — сказал Сын Крови, пожав плечами. — Его дела меня не касаются, и я не хочу им заниматься. У меня есть другие, более важные обязанности и заботы.

— Это вполне возможно, — с уверенностью и невозмутимостью отвечал Андрес Гарот, — да мне-то дело только до одного брата Амбросио.

— В таком случае, ты можешь убираться к дьяволу, ибо я наверняка не стану помогать тебе в твоих планах.

Андрес Гарот нисколько не смутился таким грубым приемом. Лукаво улыбнувшись, он спокойно возразил:

— Как знать, сеньор.

— Не понимаю.

— Вам нужен Красный Кедр, не так ли?

— А тебе какое дело, плут? — ответил вопросом на вопрос Сын Крови.

— Что касается меня, то мне действительно нет до него никакого дела, я с ним никаких счетов не имею, а вот вы — это дело другое.

— Откуда ты знаешь?

— Я предполагаю это, сеньор, и вот потому-то я и намерен предложить вам одну сделку.

— Сделку! — презрительно повторил Сын Крови.

— Да, сеньор, — спокойно продолжал ранчеро, — и сделку очень выгодную для вас, смею уверить.

— А для тебя?

— И для меня тоже, конечно.

Сын Крови расхохотался.

— Этот человек сошел с ума, — произнес он и, обратившись племяннице, добавил:

— О чем вы думали, ведя его ко мне?

— Что же, — возразила Белая Газель, — все-таки выслушайте его, что вам стоит?

— Сеньорита права, — сказал ранчеро, — выслушайте меня, сеньор, ведь это вас ни к чему не обязывает. Кроме того, вы всегда можете отказать мне, если мое предложение вам не понравится.

— Это верно, — с презрением произнес Сын Крови. — Говори, плут, а главное — будь краток.

— О, я не привык произносить длинных речей!

— Хорошо, теперь к делу.

— Дело вот в чем, — решительно произнес ранчеро. — Вы желаете — не знаю почему, и это мне совершенно безразлично — отомстить Красному Кедру. По некоторым причинам, о которых не стоит говорить, я хочу отомстить брату Амбросио. Это ясно, не так ли?

— Вполне ясно. Продолжай.

— Прекрасно. Теперь вот что я вам предлагаю: помогите мне отомстить монаху, а я помогу вам отомстить бандиту.

— Твоя помощь мне для этого не нужна.

— Напротив, сеньор! Если бы я не боялся показаться вам дерзким, то сказал бы даже…

— Что?

— Что я вам необходим.

— Caspita! — воскликнул Сын Крови со смехом. — Этот плут, очевидно, смеется надо мной.

Андрес Гарот по прежнему равнодушно стоял перед Мстителем.

— Хорошо, — продолжал тот, — это гораздо забавнее, чем я предполагал. Как же ты можешь быть мне необходим?

— Ах, Боже мой, сеньор, это очень просто. Вы не знаете, что случилось с Красным Кедром?

— Верно. Я давно уже тщетно ищу его.

— И не думаю, что вы его найдете без моей помощи.

— Значит, ты знаешь, где он? — воскликнул Сын Крови.

— Ага, теперь вас это заинтересовало! — насмешливо произнес ранчеро.

— Отвечай — да или нет! — крикнул Мститель. — Знаешь ты, где он?

— Разве я явился бы к вам, если бы не знал этого?

Сын Крови на мгновение задумался.

— Скажи мне, где он, — произнес он наконец.

— А наша сделка состоится?

— Состоится.

— Вы клянетесь?

— Честное слово.

— Хорошо! — радостно воскликнул ранчеро. — Слушайте же.

— Я слушаю.

— Вы, без сомнения, знаете, что Красный Кедр и Искатель Следов сражались друг с другом?

— Знаю. Продолжай.

— После битвы каждый из них отправился в свою сторону. Красный Кедр был ранен и потому не мог уйти далеко и вскоре упал без чувств у подножия одного дерева. Француз и его друзья искали бандита по всей прерии и, я думаю, сыграли бы с ним скверную шутку, если бы он им попался. К счастью для него, лошадь занесла его в чащу девственного леса, где никто не подумал бы его искать. Случай, или счастье, как мне теперь кажется, завел меня в ту часть леса, где он находился. Его дочь, Эллен, была около него и трогательно ухаживала за ним. Как она попала туда, этого я не знаю, но она была там. При виде Красного Кедра у меня возникла мысль отыскать французского охотника и сообщить ему о моей находке.

— Гм! Почему же, когда эта мысль пришла тебе на ум, ты не привел ее тотчас в исполнение, плут?

— По очень простой, но уважительной, по-моему, причине.

— Какая же это причина? — спросил Сын Крови.

— Причина такая, — отвечал ранчеро, — что дон Валентин, как его называют, очень груб. Я чувствую себя не совсем спокойно в его присутствии. Кроме того, он был окружен толпой команчей и апачей, которые друг друга стоят. Короче говоря, я побоялся за свою голову, которой имею слабость дорожить.

— Ты верно сообразил.

— Не правда ли, сеньор? Между тем, пока я размышлял, как мне поступить, неизвестно откуда появился отряд человек из десяти всадников, проезжавший совсем близко от того места, где лежал полумертвым этот Красный Кедр.

— Он, значит, действительно ранен?

— Да, и могу сказать, что ранен очень опасно. Во главе отряда, о котором я упомянул, ехал французский миссионер, которого вы, без сомнения, знаете.

— Отец Серафим?

— Он самый.

— Что же он сделал?

— То, что я на его месте наверняка не сделал бы, — он взял Красного Кедра с собой.

— Да, в этом я узнаю его, — воскликнул Сын Крови. — И куда же он повез раненого?

— В одну пещеру, которую я вам укажу, если вы сами того пожелаете.

— Ты не врешь?

— Нет, сеньор.

— Хорошо, иди спать. Ты можешь рассчитывать на мое обещание, если будешь мне верен.

— Благодарю, сеньор, будьте спокойны. Если не преданность вам, то собственная выгода не позволит мне обмануть вас.

— Это верно.

Ранчеро удалился и уже через полчаса мирно спал, как может спать только честный человек, сознающий, что он исполнил свой долг.

На рассвете следующего дня отряд Сына Крови выступил в путь.

Но в прериях часто очень трудно бывает найти того, кого ищешь, по причине кочевой жизни, которую по необходимости приходится вести, чтобы поддерживать свое существование. Поэтому Сын Крови, который решил прежде всего договориться с Валентином и его друзьями, потерял много времени, прежде чем точно узнал, где они находятся.

Наконец один из разведчиков сообщил ему, что француз удалился в зимнее селение Единорога.

Тогда он немедленно отправился туда же, поручив, между тем, Андресу Гароту наблюдать за Красным Кедром, так как он не хотел преждевременно предпринимать какую-либо попытку схватить бандита.

Для него не было ничего легче, чем явиться к отцу Серафиму и потребовать выдачи раненого, но он отказался от этой мысли. Сын Крови разделял общее уважение к миссионеру и поэтому никогда не решился бы предъявить ему такое требование, тем более будучи уверен, что отец Серафим ему откажет.

Поэтому приходилось ждать, когда Красный Кедр, излечившись от ран, покинет своего покровителя.

Наконец Андрес Гарот с радостным видом появился на бивуаке Сына Крови.

Он привез отличные известия. Отец Серафим, вылечив Красного Кедра, поместил его вместе с дочерью в уединенном хакале, где они зажили, как два отшельника.

Сын Крови вскрикнул от радости, услышав это известие. Он, не теряя времени на размышления, поручил племяннице временно командовать его отрядом, а сам вскочил на лошадь и во весь опор помчался в селение Единорога.

Расстояние было не слишком велико, и он его преодолел менее чем за два часа.

Сын Крови был любим команчами, которым часто бывал полезен, поэтому его приняли с почетом и подобающими такому случаю церемониями.

Когда Сын Крови занял место у очага в вигваме совета и выкурил с хозяевами трубку мира, Единорог с достоинством поклонился ему и заговорил первым.

— Мой бледнолицый брат — желанный гость у своих краснокожих друзей, — сказал он. — Хорошо ли мой брат охотился?

— Около гор много бизонов, — отвечал Сын Крови, — и мы настреляли их достаточное количество.

— Тем лучше. Значит, мой брат не будет страдать зимой от недостатка пищи.

Мститель поклонился.

— Долго ли мой брат пробудет у своих краснокожих друзей? — спросил вождь. — Они были бы счастливы видеть его у себя подольше.

— Мое время рассчитано до минуты, — отвечал Сын Крови, — я только желал навестить моих братьев, чтобы узнать, всели у них благополучно, так как случайно проезжал мимо селения.

В это время на пороге хижины появился Валентин.

— Вот мой брат Кутонепи, — сказал Единорог.

— Очень рад его приходу, — произнес Сын Крови, — я желал видеть его.

Они обменялись с Валентином приветствиями.

— Какой случай привел вас сюда? — спросил охотник.

— Я приехал, чтобы сообщить вам, где в настоящее время скрывается Красный Кедр, — прямо отвечал Сын Крови.

Валентин вздрогнул и вперил в него пытливый взор.

— О-о! — произнес он. — Вы привезли важное известие. Расскажите все по порядку.

— Хорошо. Во всей прерии не найдется человека, у которого не было бы счетов с этим бандитом, не так ли?

— Это правда.

— Человек этот слишком долго обременял землю. Необходимо, чтобы он исчез.

Сын Крови произнес эти слова с такой ненавистью в голосе, что все присутствующие, хотя и обладали стальными нервами, почувствовали, как их пробирает дрожь.

Валентин строго и вопросительно посмотрел на своего собеседника.

— Вы сильно его ненавидите? — спросил он.

— Сильнее, чем могу выразить.

— Хорошо. Продолжайте.

В эту минуту в хижину вошел отец Серафим, но его никто не заметил, так как внимание всех было сосредоточено на Сыне Крови.

Миссионер тихо прошел в темный угол и стал слушать.

— Вот что я вам предлагаю, — продолжал Сын Крови, — я открою вам убежище этого негодяя. Мы рассеемся в разные стороны, чтобы окружить его кольцом, и если вы — или кто-то из присутствующих здесь вождей — окажетесь удачливее меня и схватите его, то вы передадите его в мои руки.

— Для чего?

— Чтобы жестоко отомстить ему.

— Этого я не могу вам обещать, — с расстановкой отвечал Валентин.

— По какой причине?

— По той, которую вы сами только что объяснили: во всей прерии не найдется человека, который не желал бы свести счеты с Красным Кедром.

— Ну так что же?

— Человек, которому он больше всего причинил зла, по моему мнению, дон Мигель Сарате, у которого бандит подло убил дочь. Один только дон Мигель имеет право распорядиться им по своему усмотрению.

Сын Крови сделал жест сожаления.

— О, если бы он был здесь! — воскликнул он.

— Я здесь, — произнес дон Мигель, выступая вперед. — Да, я хочу отомстить Красному Кедру, но отомстить открыто, благородно, при свете дня и на виду у всех. Я хочу не просто убить злодея, а судить его.

— Отлично! — воскликнул Сын Крови, подавляя крик радости. — У нас с вами одна цель, кабальеро, ибо я как раз хочу применить к Красному Кедру закон Линча, — но закон Линча во всей его строгости, на том самом месте, где он совершил свое первое преступление, в присутствии устрашенного им населения. Вот чего я желаю, кабальеро. Здесь, в прерии, меня называют не только Сыном Крови, но и Мстителем.

Когда он произнес эти слова, то среди присутствующих воцарилось долгое и тягостное молчание.

— Предоставьте Богу карать виновных, — раздался вдруг голос, заставивший всех вздрогнуть.

Все обернулись и увидели отца Серафима, который с распятием в руках обводил всех вдохновенным взором.

— По какому праву делаете вы себя орудиями божественного правосудия? — воскликнул он. — Если он и был виновен, то откуда вы знаете, что он не раскаялся в настоящее время?

— Око за око, зуб за зуб, — мрачно произнес Сын Крови.

Отец Серафим понял, что он не в силах уговорить этих людей, для которых жизнь человека — ничто и которые возводят месть в ранг добродетели.

— Прощайте, — произнес он печально, — прощайте, несчастные заблудшие! Я не могу проклинать вас, могу только пожалеть. Но знайте, что я приложу все старания для того, чтобы вырвать у вас из рук эту жертву. Прощайте!

С этими словами миссионер вышел.

Когда первое волнение, вызванное словами священника, улеглось, дон Мигель подошел к Сыну Крови и, подавая ему правую руку, произнес:

— Я стою за закон Линча.

— Да, да, — воскликнули все присутствующие, — закон Линча, закон Линча!

Через несколько часов Сын Крови возвратился к своему отряду.

После этого-то совещания и произошел между Валентином и доном Пабло, возвращавшимся из хижины Красного Кедра, тот разговор, который мы привели в начале этого романа.