Закон триады

9

Шел третий день пребывания следователя Юя в Фуцзяни.

За это время розыски Вэнь ни на шаг не продвинулись, зато у него появились кое-какие соображения. Известие о телефонном разговоре между Фэном и Вэнь вело в совершенно ином направлении. Поначалу Юй предположил, что она может скрываться где-то в этой провинции. Однако, судя по беседам с жителями деревни, у самой Вэнь здесь не было ни родственников, ни знакомых, что же касается связей Фэна, то все они давно были порваны. Крестьяне даже не пытались скрыть своей ненависти к нему или просто отказывались о нем говорить; видно, здорово он им насолил. Трудно было надеяться, что все эти дни Вэнь Липин таилась в каком-то укрытии.

Вместе с тем предположение о том, что она покинула Фуцзянь, тоже не подтверждалось. Никто не видел ее не только в том автобусе, который проходил мимо деревни в ночь ее исчезновения, но и во всех других на территории радиусом сто пятьдесят километров. Юй провел тщательную проверку в транспортной конторе. Выяснилось, что ночью в районе деревни такси могло появиться только в том случае, если оно было вызвано заранее, а записи о таком вызове Юй в регистрационных книгах не обнаружил.

Само собой напрашивалось предположение, что Вэнь действительно по своей воле ушла из деревни, но была похищена где-то на пути к остановке автобуса. В таком случае, если местная полиция не предпримет срочных и решительных мер против мафии, ее не успеют найти к нужному времени, если вообще когда-нибудь найдут.

И следователь Юй решил обсудить с комиссаром Хуном, какие меры против мафии можно предпринять прямо сейчас. В результате Хун вручил ему список крупнейших местных гангстеров с их адресами, но, как оказалось, в настоящее время ни одного из них по указанному адресу застать невозможно – одни где-то скрывались, а другие отсутствовали по своим грязным делам. Тогда Юй предложил арестовать менее значительных членов банды. Хун возразил, что необходимую им информацию можно получить только от главарей, и подчеркнул, что вопрос о том, как справляться с гангстерами, находится в юрисдикции фуцзяньской полиции. По рангу комиссар Хун был выше старшего инспектора Чэня, и в итоге у следователя Юя остались лишь бесполезный список бандитов и тоскливое впечатление, что местная полиция не выполняет свою часть работы, во всяком случае, не желает ничего делать по требованию сыщика из Шанхая. После мрачных раздумий он пришел к выводу, что всему этому имеются какие-то серьезные причины.

Каковы бы ни были подозрения Юя, он продолжал делать то, что считал нужным, – расспрашивать людей способных дать хотя бы крупицы каких-то сведений, как делал в Шанхае и старший инспектор Чэнь.

В списке людей, с которыми он намеревался поговорить в тот день, значился управляющий фабрикой Пань, но еще в девять утра он сам позвонил Юю:

– Сегодня с утра я буду занят. Мы можем перенести нашу встречу на более позднее время?

– Какое время вам подошло бы?

– Ну, скажем, от половины двенадцатого до двенадцати, – сказал Пань. – Я приду к вам в гостиницу, как только освобожусь.

– Хорошо, договорились.

Юй хотел было сообщить об изменении сержанту Чжао, но передумал. За прошедшие дни он не видел от Чжао практически никакой помощи. Больше того, у него появилось ощущение, что в присутствии сержанта люди стараются отмалчиваться в ответ на его вопросы. Поэтому он позвонил Чжао, сообщил, что сегодня Пань не сможет прийти и что сам он проведет весь день в гостинице: напишет письмо жене, займется стиркой и засядет за отчет для своего управления. Чжао с готовностью одобрил такой распорядок дня. До Юя уже дошли слухи, что у Чжао есть какой-то побочный и весьма выгодный бизнес; вероятно, он обрадовался возможности на денек освободиться от работы в полиции и уделить внимание делу.

Юй считал непозволительной для себя роскошью отдавать свое белье в прачечную гостиницы, когда вполне мог постирать его сам, сэкономив два юаня. Он усердно тер грязное белье на стиральной доске, поместив ее в бельевую раковину, и думал о годах, утекающих сквозь пальцы, как эта мыльная вода.

В детстве, слушая рассказы отца о расследовании разных преступлений, он мечтал стать полицейским. Однако спустя всего несколько лет после того, как его мечта осуществилась, у него уже почти не осталось надежды когда-нибудь добиться повышения. Его отец, Старый Охотник, несмотря на то что был ревностным служакой и преданным членом партии, так и ушел на пенсию в звании сержанта и получал настолько мизерную пенсию, что не мог себе позволить покупать любимый чай «Лунцзин». Следователю Юю приходилось реально смотреть на жизнь. Не имея высшего специального образования и нужных связей, он и мечтать не мог о том, чтобы дослужиться до высокого ранга. Так он и останется скромным сыщиком, получающим самую маленькую зарплату, не имеющим авторитета в управлении, а его фамилия вечно будет самой последней в списке очередников на жилплощадь…

Вот еще одна причина, по которой он не слишком обрадовался командировке в Фуцзянь. Как раз в этом месяце жилкомитет должен был собраться на очередное заседание. Юй давно уже состоял в списке очередников, и, оставаясь в Шанхае, он мог бы как-то подтолкнуть членов комитета, хотя бы как в фильме, который он недавно видел: стал бы в знак протеста ночевать на своем рабочем столе. Он считал, что у него есть все основания требовать жилья. Спустя десять лет после женитьбы он по-прежнему вынужден был жить под одной крышей со своим отцом. Для человека, достигшего сорокалетнего возраста, не иметь собственного дома считалось постыдным. Даже многотерпеливая Пэйцинь время от времени намекала ему на это.

Трудности с жильем в Шанхае имели давнюю историю, и Юй отлично все понимал. Жилищный вопрос стал острейшей проблемой для государственных учреждений, которые ежегодно получали от городских властей определенное количество квартир и распределяли жилье среди очередников с учетом трудового стажа и различных других показателей. Особенно медленно продвигалась очередь на жилье в управлении полиции Шанхая, где подавляющее количество сотрудников работали всю жизнь.

Тем не менее следователь Юй относился к своей работе очень серьезно и ответственно, считая, что обязан по мере сил помогать людям. Он даже придумал собственную теорию о том, как в настоящее время в Китае стать добросовестным полицейским. Прежде всего необходимо умение определить, возможно ли в данном деле добиться положительного результата. Ведь многие дела попросту не заслуживали усердной работы, поскольку их решение определялось партийным руководством. Например, когда недавно расследовали несколько крупных дел, связанных с коррупцией в государственных органах, несмотря на широко развернутую критику в газетах, все кончилось тем, что прихлопнули комара, а тигр ушел живым. Подобные дела призваны были продемонстрировать, что правительство взяло новый курс, и велись лишь для показухи. Так и расследование дела Цзя, хотя вовсе не является политической кампанией, скорее всего, будет вестись исключительно формально. Единственно эффективный способ борьбы с нелегальной переправкой людей за границу – решительно покончить с мафией, к чему власти пока не готовы.

А вот история самой Вэнь взволновала и заинтересовала Юя. Он и представить не мог, чтобы «грамотная девушка» могла влачить столь жалкое существование. И с ужасом думал, что такая судьба могла бы постигнуть и Пэйцинь. Будучи и сам в прошлом «грамотным юношей», он считал своим долгом помочь несчастной женщине, только пока еще не представлял, каким образом.

Вскоре после того, как Юй закончил стирку, к нему пришел Пань – человек лет тридцати с небольшим, очень высокий и худой, как бамбуковая трость. У него было умное лицо, к которому шли очки без оправы. И говорил он грамотно и умно. Всегда по существу, точно, не отвлекаясь на ненужные подробности.

Разговор с ним не дал Юю новых данных, но помог составить более ясное представление о жизни Вэнь за время работы на фабрике. Вэнь считалась одной из лучших работниц, но и здесь держалась крайне замкнуто. Однако, как считал Пань, не потому, что была приезжей или что остальные работницы относились к ней с предубеждением, а из-за своей гордости.

– Интересно, – пробормотал Юй, понимая, что порой человек уходит в себя только потому, что потерпел в жизни настоящее поражение, – но она пыталась как-то улучшить свою жизнь?

– Беда в том, что ей слишком не повезло. Она попала в лапы Фэна слишком юной и беззащитной, а потом, когда его выгнали с должности, было уже поздно. – Пань задумчиво почесал подбородок. – «До неба далеко, а до императора еще дальше». Кого интересовала образованная девушка в отсталой деревне? Но стоило бы вам видеть Вэнь, когда она только приехала сюда! Вот была красавица!

– Вы ее любили?

– Нет, что вы! Мой отец – бывший помещик. В начале семидесятых я и мечтать не смел о такой девушке.

– Да, мне известно о том, как относились тогда власти к происхождению граждан, – кивнув, сказал Юй.

Юй понимал, что, возможно, у него одного были основания быть благодарным правительству за ту пресловутую политику. Он сам никогда не хватал звезд с неба – в школе ничем не выделялся среди одноклассников, как и они, получил аттестат зрелости и в результате стал самым заурядным полицейским. Другое дело Пэйцинь – замечательно способная и красивая, как героини «Сна в Красном тереме». Они вообще могли бы не встретиться, если бы не «сомнительное» прошлое ее родителей, которое вынудило девушку, так сказать, опуститься до его уровня. Однажды он завел об этом речь, но она резко оборвала его, заявив, что лучшего мужа, чем Юй, она себе и не представляет.

– Когда в 1979 году меня назначили управляющим фабрикой, – продолжал Пань, – Вэнь была уже совершенно бедной и забитой крестьянкой. Не только по положению, но и внешне. Фэна в деревне никто не жаловал, потому и ее не жалели. Но мне стало так ее жалко, что я предложил ей работать на фабрике.

– Хорошо, что хоть вы чем-то ей помогли. Она рассказывала вам о себе?

– Нет, напротив, разговоров она старалась избегать. Некоторые женщины только и знают, что жаловаться на свою несчастную долю, вроде сестры Цянлин из рассказа Лю Сюня «Счастье». Вэнь же предпочитала в одиночестве зализывать свои раны.

– А вы не пытались помочь ей чем-нибудь еще?

– Не пойму, на что вы намекаете, следователь Юй.

– Я не намекаю, я хочу знать, что вы скажете о работе, которую она брала на дом?

– Ну, вообще-то правила запрещают уносить с фабрики детали и абразивы, но она была такой бедной! Для нее имел значение каждый лишний юань. А так как она была нашей лучшей работницей, я и разрешил ей подрабатывать на дому.

– Когда вам стало известно, что она собирается уехать к мужу в Соединенные Штаты?

– Приблизительно месяц назад. Она попросила меня подтвердить ее семейное положение для заявления о выдаче паспорта. Я спросил, что она собирается делать, и она вдруг расплакалась. Только тогда я и узнал, что она беременна. – После долгой паузы Пань сказал: – Меня очень заинтриговали успехи Фэна за границей. Обычно люди только спустя много лет могут начать хлопоты о выезде за границу членов своей семьи. Поэтому я расспросил некоторых крестьян и узнал, что у него там было одно дело…

В дверь вдруг тихо постучали.

Следователь Юй поднялся и открыл дверь. Снаружи никого не было, но на полу он увидел накрытый бумажной салфеткой поднос, на котором лежала карточка с надписью: «Рады угостить вас нашими фирменными блюдами».

– Надо же, как вовремя! Оказывается, гостиница не такая уж плохая. Пообедайте со мной, управляющий Пань. Мы продолжим разговор за едой.

– Что ж, в таком случае я ваш должник, – сказал Пань. – Позвольте мне до вашего отъезда угостить вас местной фуцзяньской лапшой.

Юй снял салфетку и обнаружил большую миску с только что приготовленным тушеным рисом, яичницу-болтунью и жаренную на открытом огне свинину по-китайски, закрытый судок и две тарелки с закуской: одна – с соленым арахисом, другая – с тофу, заправленным кунжутным маслом и зеленым луком. Сняв с судка бумажную крышку, он с удивлением ощутил запах, похожий на аромат ликера.

– Это крабы, маринованные в вине, – пояснил Пань.

На подносе лежала только одна пара пластиковых палочек для еды. К счастью, Пэйцинь уложила в сумку Юя несколько пар запасных палочек, так что он передал одну пару Паню.

Пань поймал пальцами свисающую лапку краба.

– Вообще-то я люблю крабы, – Юй передернул плечами, – только не сырые.

– Не бойтесь. Вам ничто не грозит. Маринование краба в крепком вине устраняет все проблемы.

– Просто я терпеть не могу сырого краба, – покривил душой Юй. На самом деле с детства его любимым завтраком была рисовая каша с кусочками соленого краба. Но Пэйцинь убедила его отказаться от сырых морепродуктов, и он с радостью подчинился своей заботливой жене. – Так что весь краб в вашем распоряжении, управляющий Пань, – скрепя сердце сказал он.

Рис приятно благоухал специями, свинина была нежной и мягкой, а маленькие тарелки с закусками выглядели чрезвычайно аппетитно. Так что Юй прекрасно обошелся и без краба. Они продолжали говорить о Вэнь.

– У Вэнь даже не было счета в банке, – рассказывал Пань. – Все деньги, что она зарабатывала, забирал у нее Фэн. Я предложил ей держать часть денег на фабрике, и она согласилась.

– Она забрала их перед тем, как уехать?

– Нет. В тот день меня не было на фабрике, но она не взяла ни одной монетки, – сказал Пань, с наслаждением обсасывая золотистую крабовую шейку. – Должно быть, решение уехать созрело у нее внезапно.

– А за все эти годы к Вэнь кто-нибудь приезжал?

– Нет, не думаю. Фэн был страшно ревнивым. Он не стал бы приветливо встречать гостей. – Выковыряв внутренности краба, Пань положил на ладонь кусочек, напоминающий по очертаниям крошечного старого монаха. – Слышали про него?

– Конечно! По старой легенде о Белой Змее, назойливому монаху пришлось спрятаться во внутренностях краба… – Юя прервал слабый стон Паня.

Пань буквально сложился пополам и прижал руки к животу.

– Черт! Как будто нож воткнули! – На его внезапно посеревшем лице выступили крупные капли пота. Он не смог сдержать громкого стона.

– Пойду вызову скорую помощь, – вскакивая, сказал Юй.

– Не надо. Возьмите фабричный пикап, – с трудом выговорил Пань.

Пикап был припаркован у входа гостиницы. Юй с привратником поспешно отвели Паня в кузов. Местная больница находилась в нескольких километрах. Юй попросил привратника сесть с собой рядом и указывать дорогу. Но перед тем как включить двигатель, он сбегал к себе в номер и захватил судок с маринованным крабом.

Через три часа Юй в одиночестве возвращался в гостиницу.

Паня оставили в больнице, хотя его жизнь была уже вне опасности. Доктор определил пищевое отравление.

– Еще бы час, – сказал он, – и мы уже не смогли бы его спасти.

Результат анализа маринованного краба вызывал сильнейшие подозрения. В мясе краба были обнаружены бактерии – в количестве, намного превышающем допустимое. Этот краб был убит уже несколько дней назад.

– Странно, – сказала медсестра. – Здешние жители никогда не едят несвежего краба.

Более чем просто странно, размышлял Юй, ведя машину по ухабистой дороге. Где-то в лесу, позади него, ухал филин. Он инстинктивно сплюнул на землю, чтобы отогнать беду.

Вернувшись в гостиницу, он тут же направился на кухню.

– Нет, что вы! Мы никакой еды вам не посылали, – сказал перепуганный шеф-повар. – У нас вообще не предусмотрена такая услуга.

Юй порылся в рекламной брошюре гостиницы. О подаче пищи в номер и речи не было. Шеф-повар предположил, что ужин могли прислать из близлежащего деревенского ресторана.

– Нет, нет, у нас не было такого заказа, – категорически заявил по телефону владелец ресторана.

Возможно, они прислали заказ по ошибке и сейчас пытались спихнуть с себя ответственность? Вряд ли: человек, доставивший еду, попросил бы заказчика расплатиться.

Следователь Юй был уверен, что целью отравления был он сам. Если бы он был один и сам съел весь обед, сейчас он валялся бы в больнице или даже в морге. И никто бы и не подумал проверить остатки краба в судке. Так что мафия могла не волноваться за последствия. Такие вещи, как пищевое отравление, случаются чуть ли не ежедневно. Местная полиция даже не стала бы его расследовать. А тот, кто все подстроил, не мог знать, что Юй не ест сырых крабов.

Значит, кому-то он сильно действует на нервы, кому-то нужно обязательно его устранить. Для следователя Юя это было вызовом, и он решил вступить в схватку, хотя противник имел над ним явное преимущество: он прятался в тени, следил за ним и выжидал удобный момент для нанесения удара. Вроде сегодняшнего обеда…

Внезапно он увидел тревожную трещину в своей теории. Ведь бандиты не могли не видеть управляющего Паня, который вошел в гостиницу, поэтому должны были воздержаться от преступления. Или кто-то сообщил им недостоверную информацию – что следователь Юй один находится в номере?

Что же получается? О его планах на день знал только сержант Чжао: Юй сам ему сказал, что будет у себя в номере и займется своими делами. Ну да! И поднос с ужином был накрыт на одну персону – всего с одной парой палочек.