Закон триады

20

Вернувшись к себе в кабинет, Чэнь сразу позвонил Цянь Цзюню.

– О, а я несколько раз звонил вам вчера вечером, старший инспектор Чэнь, но не застал вас. К огромному сожалению, я потерял номер вашего мобильного телефона. Поэтому позвонил секретарю парткома Ли.

– Ах, вы потеряли номер моего сотового! – Чэнь ни на минуту не поверил Цяню, ведь тот мог оставить сообщение на автоответчике. Стремление молодого честолюбивого полицейского угодить самому главному партийному боссу понять можно, но он ведь при этом обманывает своего непосредственного начальника! Интересно, почему Ли так упорно рекомендовал ему в помощники именно Цяня?

– Вы знаете о том, что случилось с той женщиной из Гуанси, старший инспектор Чэнь?

– Да, мне все рассказал секретарь парткома. А вы сами как об этом узнали?

– После разговора с вами я связался с Цинпу. И вечером сотрудники тамошней полиции позвонили мне и рассказали об этой страшной истории.

– А сегодня есть что-нибудь новое?

– Нет. Полиция Цинпу пытается найти джип, на котором приезжали те молодчики. Он был с военным номером.

– Скажите им, чтобы они немедленно связались со мной, как только у них появятся какие-то известия. Они несут ответственность за все, что происходит на их территории, – сказал Чэнь. – А что насчет трупа, обнаруженного в парке Хуанпу?

– Пока тоже ничего нового, только официальный отчет доктора Ся о вскрытии. Но там все то же, что и в предварительном отчете. Опросы гостиниц и домовых комитетов в близлежащих домах тоже ничего не дали. Я лично опросил более двадцати управляющих гостиницами, но никто не смог сообщить ничего важного.

– Сомневаюсь, что у них достанет смелости сообщать нам что-либо. Ведь если они проболтаются, гангстеры дадут им прикурить.

– Да уж. Несколько месяцев назад служащие одного кафе сообщили в милицию об одном торговце наркотиками, и на следующей же неделе то кафе сровняли с землей.

– Что вы еще намерены делать?

– Продолжу обзванивать и обходить гостиницы и домкомы. Пожалуйста, скажите, старший инспектор Чэнь, чем еще мне заняться.

– Поручаю вам следующее, – раздраженно сказал Чэнь – Отправляйтесь в больницу и скажите врачам, чтобы они как следует позаботились о несчастной Цяо. Если потребуются деньги, возьмите их из нашего особого фонда.

– Я поеду туда, шеф, но особый фонд…

– Нечего спорить! Это самое малое, что мы можем для нее сделать! – рявкнул Чэнь и с размаху бросил трубку.

Может, он вел себя не очень справедливо по отношению к молодому подчиненному, но уж слишком он был взбешен и расстроен. Он чувствовал себя полностью ответственным за произошедшее с Цяо несчастье, которая ради рождения ребенка перенесла столько трудностей и в результате потеряла его. Но страшнее всего то, что больше она не сможет иметь детей. Какой ужасный удар для бедной женщины!

Чэнь сломал карандаш пополам, как в старину солдат ломал стрелу, давая какую-нибудь клятву. Он должен, обязан как можно скорее найти Вэнь. Это станет его личным вкладом в борьбу с незаконной переправкой людей за границу. С Цзя Синьчжи. И со всем злом, которое триада приносит людям.

Он задумался о злосчастной судьбе Цяо, которой удалось найти работу в Цинпу. «Удача рождает неудачу, а неудача ведет к удаче», как тысячи лет назад сказал Лаоцзы. Множество людей из провинций хлынули в Шанхай, но даже при помощи недавно появившегося Шанхайского агентства по трудоустройству не всегда могли найти работу. Цяо удалось устроиться, но удача обернулась для нее огромным несчастьем.

Тут он сообразил, что стоит позвонить в агентство по трудоустройству – ведь туда могла обратиться Вэнь и получить временную работу официантки с разрешением жить в помещении ресторана или место няни.

Но ответ на его запрос не принес положительных результатов. В данных агентства не значилась женщина, соответствующая Вэнь по описанию, к тому же при настоящей безработице беременная женщина не могла рассчитывать на какое-либо место. Однако директор агентства пообещал сообщить ему, если появится информация о такой женщине.

Затем Чэнь позвонил в гостиницу «Мир». Он по-прежнему обязан был всюду сопровождать Кэтрин Рон, какие бы подозрения ни накликало на него ее общество. Не застав Кэтрин в номере, он оставил для нее сообщение. Сейчас был не самый подходящий момент идти в гостиницу с букетом цветов – после того, как служба безопасности засекла его в момент, когда он застегивал на ней злосчастный амулет, а секретарь парткома счел необходимым сделать ему замечание.

Он проработал с Кэтрин Рон, своей временной напарницей, всего каких-нибудь два дня. Однако их вынужденное тесное общение могло быть одной из скрытых причин, по которой Ли предложил ему провести отпуск в Пекине. Очень своевременное предостережение! Куда ни повернись, кругом сплошная политика, и Ли очень ловко пользовался малейшими фактами, чтобы держать его на крючке.

Поразмыслив, Чэнь решил во время обеденного перерыва съездить к матери.

Она жила неподалеку, но он попросил Малыша Чжоу отвезти его на «мерседесе». По дороге он остановился у прилавка с фруктами и после ожесточенного торга с продавцом приобрел корзинку из бамбука с сушеными плодами лунъянь, мимоходом вспомнив насмешки Кэтрин над его страстью поторговаться.

Вид старого милого дома на улице Цзюнзанлу, казалось, обещал короткую передышку от бесконечных интриг. Когда он вышел из «мерседеса», которым воспользовался ради матери, несколько соседей поздоровались с ним. Мать никогда не одобряла его службу в полиции, но, поскольку окружающие все больше богатели, его высокое служебное положение, подтвержденное почтительным водителем, который открыл ему дверцу, повышало и ее статус.

Общая цементная мойка у входной двери все так же протекала. Вокруг стока, напоминая рисунок на карте, расползались во все стороны щупальцы густого зеленого мха. Потрескавшиеся стены нуждались в срочном ремонте. У самого пола по-прежнему зияли дыры, около которых в детстве он подстерегал сверчков. Лестница была грязной и темной, площадка усыпана драными коробками и ивовыми корзинками.

Он не заезжал к матери с тех пор, как ему поручили дело Вэнь. И сейчас в ее маленькой и скромной комнатке с изумлением увидел стол, заваленный множеством пластиковых упаковок с хлебом, сосисками и экзотически выглядевшими блюдами.

– Все из «Подмосковья», – пояснила ему мать.

– Ну конечно, Лу Иностранец! Да он с ума сошел.

– Он называет меня матерью и считает тебя своим настоящим братом.

– Никак не может забыть ту старую историю!

– «Настоящий друг познается в беде». Я хорошо помню эту буддийскую заповедь. Все добро, которое ты совершаешь в мире, возвращается к тебе добром. Что бы ты ни сделал, ведет к какому-либо результату, ожидаемому или неожиданному. Некоторые называют это удачей, но на самом деле это карма. А недавно ко мне приезжал еще один твой друг, господин Ма.

– Когда?

– Да сегодня утром. Регулярный медицинский осмотр, вот как называет старик свои визиты.

– Очень любезно с его стороны, – сказал Чэнь. – А у тебя проблемы со здоровьем, мама?

– Да последнее время желудок дает себя знать. И господин Ма обещал, что обязательно меня навестит. А ведь такому старому человеку нелегко карабкаться по нашей лестнице.

– И что он сказал после осмотра?

– Ничего серьезного. Просто дисбаланс между ян и инь, и все в этом духе. Он принес мне лекарство, – скала она. – Как и Лу, господин Ма очень хочет отплатить тебе за услугу, иначе будет чувствовать себя не в своей тарелке. Он человек ици.

– Старик много перенес в жизни. Просидел целых десять лет только за то, что у него нашли «Доктора Живаго». А то, что я для него сделал, так, ерунда.

– Кажется, Ван Фэн написала о нем статью, верно?

– Да, она сама придумала.

– Как она поживает в Японии?

– От нее давно уже не было писем.

– А из Пекина есть новости?

– Секретарь парткома Ли собирается дать мне отпуск и советует съездить в Пекин, – уклончиво сказал он.

– Вот было бы хорошо, – улыбнулась она.

Чэнь знал, что мать не очень одобряет его отношения с Лин. То, что тысячи лет назад беспокоило Су Дунпо, тревожило и ее: «Высоко вверху, в нефритовом дворце луны может быть слишком холодно». Но еще больше она расстраивалась, что в свои почти тридцать пять лет ее сын по-прежнему оставался холостяком. Как гласит поговорка, «горбатого могила исправит».

– Только я не очень уверен, что смогу взять отпуск.

– Значит, ты не уверен, что… – Мать не договорила. – Да! Господин Ма сказал, что ты приходил к нему с девушкой из Америки:

– Да, она моя временная напарница.

– Господину Ма показалось, будто она тебе очень нравится.

– Ну что ты, мама. Просто я обязан о ней заботиться. Если с ней что-нибудь случится, то отвечать придется мне.

– Ну, как знаешь, сынок. Я уже стара и надеюсь, что ты устроишь свою жизнь, как и все.

– У меня слишком много работы, мама.

– Я не разбираюсь в твоей работе. Вокруг все изменилось. Только думаю, что связь с американской девушкой не пойдет тебе на пользу.

– Не волнуйся, мама. Об этом не может быть и речи. Тем не менее он встревожился. Обычно мать не вмешивалась в его личную жизнь – разве только частенько упоминала одно высказывание Конфуция: «В жизни есть три вещи, не подобающие почтительному сыну; не иметь потомков – худшая из них». Сейчас же она, казалось, соглашалась с подразумеваемым предложением секретаря парткома Ли.

«Находясь в горах, человек не может как следует их видеть», – написал Су Дунпо на стене буддийского храма в горах. Но старший инспектор Чэнь не считал, что находится в горах.

Помогая матери приготовить обед, он больше молчал. Но не успел он разогреть привезенные из «Подмосковья» блюда в пластиковой упаковке, раздался звонок его сотового телефона.

– Старший инспектор Чэнь, говорит Гу Хайгуан.

– А, главный управляющий Гу! Что случилось?

– У меня есть для вас кое-какие новости. Пару дней назад сюда приходил человек из Фуцзяни. Не знаю наверняка, принадлежит ли он к «Летающим топорам». Он связался с некоторыми людьми из здешних группировок, а потом пропал.

– Значит, это был не Дяо, приезжий из Гонконга, про которого вы говорили?

– Нет, конечно нет.

– А что он делал в Шанхае?

– Кого-то разыскивал.

– Не ту ли женщину, которую я вам описывал?

– Я пока еще не все знаю, старший инспектор Чэнь, но постараюсь все выяснить.

– И когда в последний раз видели того фуцзяньца?

– Днем седьмого апреля. Несколько человек видели, как он ел пельмени в закусочной на улице Фучжоулу. У кафе его ждала машина, серебристая «акура».

Даты совпадали. Так что новость внушала надежду. Возможно, она имела отношение к трупу из парка или к исчезновению Вэнь, а может, к ним обоим.

– Отлично, главный управляющий Гу. А как называется кафе, где видели фуцзяньца?

– Не знаю. Говорят, там подают особые пельмени по-фучжоуски, называются яньпи. Оно находится рядом с магазином иностранной книги, – добавил Гу. – И пожалуйста, старший инспектор Чэнь, называйте меня просто Гу.

– Спасибо, Гу. Что ж, в городе не так уж много серебристых «акур», номер и владельца легко проверить через транспортную службу. Огромное вам спасибо за ценные сведения.

– Не стоит. Да! Сегодня утром мне звонила ваша секретарша, Мэйлинь. Обещала зайти к нам, взглянуть на «Династию». Сказала, что для такого клуба, как наш, очень важно иметь парковочную стоянку.

– Рад, что она так считает.

– А еще она много чего рассказала мне о вас, старший инспектор Чэнь.

– Неужели!

– Все знают, что скоро вы станете начальником автоинспекции. И в самом деле, с вашими связями на самом высоком уровне для вас это ничего не стоит.

Чэнь недовольно нахмурился, хотя понимал, почему Мэйлинь так разрекламировала его. Ее красноречие дало свои плоды – Гу уже в нескольких местах собирал о нем информацию.

– Вы должны еще раз зайти к нам, старший инспектор Чэнь, – тепло пригласил его Гу. – Вчера вы провели у нас слишком мало времени. Нужно будет выпить за нашу дружбу.

– Обязательно, – пообещал Чэнь.

Видимо, его мать что-то заметила.

– Что-то случилось?

– Нет, мама, все в порядке, только мне нужно сделать один звонок.

Он набрал номер Мэйлинь и попросил ее проверить владельцев всех серебристых «акур». Она обещала немедленно выполнить его просьбу. Затем заговорила с ним о парковочной стоянке. Оказалось, все дело было в разграничительной линии. Если данный участок земли не был указан в плане города как стоянка для клуба, город может получить за нее значительный дополнительный доход. Ей нужно будет как следует изучить вопрос. Ближе к концу их разговора она услышала кашель матери Чэня и попросила разрешения поздороваться с тетушкой Чэнь.

Когда они поговорили и попрощались, старая женщина покорно улыбнулась и стала разогревать остывший обед. Маленькая комнатка на чердаке наполнилась запахом дыма от печурки, которая топилась угольным брикетом. Матери Чэня было не по силам возиться с печкой. Когда они жили вместе, то Чэнь по утрам выносил печку на лестничную площадку, а вечером затаскивал в комнату. Площадка была до того тесной, что в темноте люди постоянно на нее натыкались и сажали себе синяки. Но хотя он упрашивал мать переехать к нему, она упорно отказывалась покинуть привычное жилище. На стене в траурной рамке висела фотография его отца, грустные глаза под изборожденным глубокими морщинами лбом смотрели на сына.

Чэнь рассеянно поел тофу, заправленного кунжутным маслом и зеленым луком, после чего опустошил миску вареного риса.

Когда он собрался уходить, снова раздался трезвон его мобильного. Он нажал на кнопку связи и, услышав сигнал факса, раздраженно отключил его.

– Вижу, сынок, дела у тебя идут хорошо, – говорила его старая мать, спускаясь с ним к выходу. – У тебя есть сотовый телефон, машина из управления, секретарша, и сам главный управляющий звонит тебе во время обеда. Теперь ты стал частью системы, я понимаю.

– Нет, мама, я не считаю себя частью системы. Просто приходится работать внутри системы.

– В таком случае всегда твори добро, – сказала она. – Как говорит буддийская мудрость, «ничто не возникает без причины и ничто не остается без последствий».

– Я буду об этом помнить, мама, – ответил Чэнь.

Он понимал, почему его мать так часто говорит о необходимости творить добро в буддийском смысле. Озабоченная его холостяцкой жизнью, она каждый день воскуряла благовония в честь богини домашнего очага Гуаньинь, молилась о том, чтобы расплата за неправедные деяния ее семьи пала только на нее.

– О, тетушка Чэнь! – Малыш Чжоу выскочил из машины, держа в руке надкусанный пирожок. – Если вам понадобится машина, сразу звоните мне. Уж матери старшего инспектора Чэня я всегда готов помочь.

Мать слегка покачала головой вслед отъезжающей машине, заметив завистливые взгляды соседей.

Малыш Чжоу поставил диск с «Интернационалом» в стиле рок, но его героическое содержание не подняло настроение Чэня. Он велел Малышу Чжоу остановиться на перекрестке улиц Фучжоулу и Шаньдунлу.

– Зайду побродить в книжном магазине. Не жди меня, я вернусь пешком.

На улице находилось несколько книжных магазинов, как государственных, так и частных. Чэнь испытал желание зайти в один из них, где как-то раз приобрел книгу своего отца, посвященную изучению роли случайности в истории. Он уже забыл доводы книги, за исключением предания о том, как живущая во дворце избалованная овца послужила косвенной причиной падения династии Цзин. Тогда ему еще попытались навязать красочный плакат с девушкой в бикини, но он отказался. В самом деле, он не был почтительным сыном, не сумел оправдать надежд отца.

Он перешел на противоположную сторону улицы и направился в кафе-пельменную. Как и частные книжные магазины, эта маленькая закусочная была перестроена из жилого помещения на первом этаже. Простая вывеска извещала крупными иероглифами: «СУП С ПЕЛЬМЕНЯМИ ЯНЬПИ». Перед входом в кафе пожилой человек погружал пельмени в большой котел. В зале было всего три столика. На кухне, отгороженной от зала матерчатой занавеской, молодая женщина замешивала желтоватое тесто, добавляя к нему рисовое вино и мелко нарезанное мясо угря.

На стене висел плакат, на котором расписывались удивительные свойства пельменей яньпи: они готовились из очень тонкого теста, замешенного из пшеничной муки с яйцами и рыбным соусом. Чэнь заказал себе порцию пельменей, которые действительно оказались восхитительно вкусными, хотя и имели рыбный привкус. Привкус стал слабее, когда он добавил в суп уксус и зеленый лук. Интересно, подумалось ему, кто еще из клиентов-нефуцзяньцев додумался до такой заправки. Доев пельмени, он огляделся и заметил, что кафе находится совсем рядом от жилища Вэнь Лихуа, дома, где выросла пропавшая Вэнь. До него было не больше пяти минут пешком.

Он подошел к владельцу кафе, который вылавливал из котла готовые пельмени:

– Вы не помните человека, который несколько дней назад приезжал к вам в кафе на роскошном автомобиле?

– Во всем городе только у меня можно поесть настоящие яньпи. Так что люди приезжают сюда даже с другого конца Шанхая, чтобы отведать наших фирменных пельменей. Сожалею, но я не могу запомнить какого-то клиента только потому, что он приехал на дорогой машине.

Тогда Чэнь протянул ему свое удостоверение и фотографию человека, найденного убитым в парке.

– А его не вспоминаете?

Владелец в замешательстве покачал головой. К ним подошла девушка, посмотрела на фотографию и сказала, что запомнила одного клиента со шрамом на лице, только не уверена, тот ли это человек.

Чэнь поблагодарил ее и решил вернуться в управление. Иногда во время прогулки пешком ему думалось гораздо легче, но сегодня, добравшись до управления, он по-прежнему терялся в догадках.

В кабинете его ожидало только одно сообщение из государственного агентства по трудоустройству с названиями и номерами телефонов нескольких частных агентств. Проведя с трубкой в руке целый час, он получил такой же результат, как и прежде: немолодой и к тому же беременной женщине трудно найти работу в Шанхае.

Время шло, на столе росли груды бумаг, телефонные звонки следовали один за другим, Чэнь работал нервно и с напряжением, в дополнение ко всему он никак не мог забыть о намеке Гу на его связи в верхах, который его раздражал. Наконец он встал и проделал в своем закутке несколько упражнений тайцзи, но они не помогли ему расслабиться, а только напомнили о трупе из парка. Возможно, ему давно уже следовало заниматься тайцзи, как тот бухгалтер на пенсии, который хотя бы наслаждается внутренним покоем, существуя в полной гармонии со вселенской ци.

И как ему реагировать на предложение «отдохнуть» в Пекине? Вопрос тут не в том, чтобы принимать или не принимать какое-то решение насчет своей личной жизни, и секретарь парткома Ли вовсе это не имел в виду. Личная жизнь человека в Китае практически неотделима от политической жизни. Он мог бы поусерднее ухаживать за Лин, но его сдерживала ее принадлежность к семье высшего партийного руководителя.

Неужели он не может стать более независимым и смелым, пренебречь мнением окружающих, которые считают, что он старается пролезть в руководящие круги?

Повинуясь внезапному порыву, он протянул руку к телефону, вспоминая пекинский номер, но вместо этого позвонил Кэтрин Рон.

– А я весь день пыталась вам дозвониться, старший инспектор Чэнь.

– Не может быть, инспектор Рон!

– Должно быть, вы отключили свой сотовый.

– Ах да, он несколько раз выдавал мне сигнал факса, так что я отключил его и совсем об этом забыл!

– А поскольку я не смогла связаться с вами, я позвонила следователю Юю.

– И какие же у него новости?

– Оказывается, люди видели, как в ночь на пятое апреля Вэнь уехала из деревни! Только она села не в автобус, а остановила грузовик, который направлялся к железнодорожной станции Фуцзянь. Но грузовику нужно было сворачивать, не доезжая несколько километров до станции, поэтому Вэнь там сошла. Сегодня утром в местную полицию позвонил водитель того грузовика. Его описание соответствовало приметам Вэнь, правда, он неуверен, что женщина, которую он подвозил, была беременной.

– Вполне возможно, она ведь только на четвертом месяце. Она не говорила ему, куда направляется?

– Нет. Она может находиться еще в провинции, но, скорее всего, уехала куда-то в другое место.

Чэню показалось, что он услышал в трубке паровозный гудок.

– А где вы находитесь, инспектор Рон?

– На шанхайском вокзале. Вы можете сюда приехать? Следователь Юй сказал, что поезд из Фуцзяни на Шанхай отбыл шестого апреля в два часа ночи. Все билеты на него были распроданы заранее. Но кассир вспомнил, что к нему обратился какой-то человек с просьбой срочно выдать билет женщине. Юй предложил нам навести справки в справочном бюро шанхайского вокзала. Поэтому я сюда и приехала, но у меня нет права расспрашивать служащих.

– Немедленно еду к вам, – сказал Чэнь.

Дело затянулось. Поезд из Фуцзяни прибывал только во второй половине дня. Им пришлось прождать несколько часов, прежде чем они смогли ознакомиться с записями проводника. Ночью 6 апреля на поезд сели три пассажира. Судя по уплаченным за проезд суммам, двое из них ехали в Шанхай, а третий сошел раньше. Помощник проводника помнил, что среди них была женщина, другие двое оказались предпринимателями, которые всю дорогу обсуждали какие-то свои дела. Женщина молча сидела у двери на корточках. Помощник не обратил внимания, на какой станции она сошла с поезда.

Таким образом, очередная зацепка никуда не привела. Никто не знал, где вышла женщина и была ли это Вэнь.