Законы магии

Глава 3

Лекс прожил у дяди почти год. Как и обещал, Нокс устроил его в приличную школу, нанял гувернантку. Первые два месяца прошли спокойно. Потом граф начал пить. Через некоторое время его погнали с работы, он пытался устроиться на новую, но вскоре почти забросил эти попытки и примерно два месяца они жили исключительно на деньги, доставшиеся Лексу от родителей и с продажи дома.

В школе у мальчика тоже не все ладилось. С учебой он справлялся отлично, и давалось ему это без видимых усилий. Но, вот, в отношениях с окружающими было не все гладко. Ни ученики, ни учителя особой симпатии к Лексу не проявляли, считая его странным, и, что хуже всего — надменным. Мальчик был эмоционально скуп и внутренне опустошён. Никакие события не вызывали в нем интереса, впрочем, как и негативных реакций. Лекс и сам замечал у себя эту несвойственную ему странность, но сделать ничего не мог, он, как будто наблюдал за собой со стороны. Дающиеся легко, успехи в учебе, отгороженность, безэмоциональность и необщительность, создали в глазах окружающих образ надменного и неприятного человека. И через пару месяцев на ребенке стали вымещать злобу. Сначала не значительно, исподтишка, затем все более явственно, пока все не переросло в открытую травлю.

Было еще одно обстоятельство, которое несколько тревожило Лекса — проблемы со зрением. Иногда все вокруг, как бы заливалось красками, предметы двоились, излучали ауру, и, даже, как будто возникали образы, несуществующие в реальном мире. Подобные приступы могли длиться несколько минут и часто сопровождались головной болью, которая не проходила по несколько часов. Мальчик не был уверен проблемы ли это со зрением или он просто сходит с ума. Но эмоциональная скованность и слабая реакция на происходящее, мешали ему серьезно отнестись к этой проблеме.

В остальном дни шли своим чередом, без потрясений и неожиданностей. После школы Лекс без цели болтался по городу, возвращаясь домой к ужину. В выходные, наоборот, большую часть времени проводил дома за чтением или уборкой (гувернантка не соглашалась выполнять весь объем работы за такие деньги).

Теплый солнечный денек середины весны — редкость для этих вечно холодных мест. Лекс шагал по пыльной мостовой в сторону парка, думая о том, что сегодня не придеться прятаться от дождя или холода и можно провести больше времени на улице. От этих размышлений его отвлек неприятный развязный голос:

— Эй, Академик!

Так Лекса издевательски называли в школе. Мальчик поднял глаза: в довольно широкой подворотне, зажатой между двумя домами, стояло четверо. Двое из его класса, правда их имен Лекс не помнил, и двое из класса на два года старше. Лидер — Рикус, вальяжно восседал на мусорном баке, а его друг-шестерка, стоял рядом и хищно улыбался. В школе такие дети были, скорее исключением — отпрыски некогда влиятельных, но развалившихся и деградирующих домов, которых принимали и терпели в школе исключительно за лавры, зачастую — почившие, их родственников.

— Подойди, малой, — лениво проговорил Рикус.

Лекс зашел в подворотню, пристально и как будто с любопытством, глядя в глаза подростка.

— Мой друг, Вальтс, — хулиган указал на одного из одноклассников Лекса, — говорит, ты сегодня отказал ему в помощи на контрольной и из-за этого у него серьезные проблемы.

— У твоего друга Вальтса, своя голова на плечах, — холодно говорил Лекс, хотя был твердо уверен, что никто его ни о какой помощи не просил. — А, если ему сложно учиться в этой школе, пусть подыщет другую, попроще.

Рикус нехорошо усмехнулся, спрыгнул с бака и подошел к Лексу, с ним его шестерки. Мальчика взяли в круг.

— Академик, как всегда умничает, не понимая самого главного, — подросток подошел ближе, — товарищам всегда нужно помогать. Все-то тебе объяснять надо. Получается, не слишком ты и умный.

— Не слишком, — согласился Лекс, понимая, куда все идет. — Но, в отличие от вас ребята, мне, хотя бы не приходиться напрягать каждую извилину, чтобы одновременно говорить и двигать конечностями.

Мальчик даже не успел пожалеть о сказанном. Земля, вдруг, ушла из-под ног, в глазах все закрутилось, а лицо обожгло жаром. Лекс вскочил на ноги, но тут же получил коленом в живот. Началась возня. Его толкали, пинали, но самые болезненные тычки приходились от Рикуса. Лекс пытался обороняться, но эти попытки были быстро задавлены.

Вдруг, все закончилось. Мальчишки, паскудно хихикая, стояли вокруг скрюченной на земле жертвы, а их лидер противно воскликнул:

— О, гляньте-ка, это же амулет счастья, с которым наш Академик не расстается!

Лекс резко вскинул голову. Рикус стоял возле голубой ленточки, которая, видимо, в суматохе выпала из кармана.

— Кажется, я понял, как тебя проучить, — стайка мальчишек захихикала. — Нужно лишить твой талисман силы.

С этими словами подросток смачно плюнул на ленточку и начал топтать ее ногой.

Лекс привстал, принял позу гончей, взявшей след. Мир опять начал меняться, искажаться. Очертания поплыли, стали двоиться. Мальчик почувствовал что-то правой рукой. Камень. Швырнул. Рикус остался стоять, даже не шелохнулся. Зато его друг с диким воплем схватился за лицо. И тут все смешалось и ринулось куда-то в сторону.

Лекс налетел на обидчика, сбил его с ног, несколько раз ударил. По лицу хулигана размазалась кровь.

— Убью, — захрипело существо, которое даже внешне перестало быть похожим на юного Арвина.

Все были настолько шокированы и напуганы, что никто ничего не успел предпринять. Рикус с ужасом смотрел в лицо соперника, чьи руки вцепились ему в горло. Глаза Лекса претерпевали жуткую метаморфозу: попеременно меняли цвет, с карего на фиолетовый, зрачки то сжимались до размера еле-заметной бусинки, то занимали собой всю радужку.

От страха Рикус даже не заметил, как начал задыхаться, а Лекс все тихо хрипел: «убью». Неизвестно, чем бы все закончилось, но Арвина, вдруг, оттащили чьи-то сильные руки, рывком поставив на землю. Перед Лексом оказался мужчина в пыльной дорожной одежде, больше мальчик рассмотреть не успел, внимание его было приковано к неестественно голубым глазам незнакомца.

— Смотри на меня! — прозвучал строгий голос.

Правая рука мужчины нырнула за пазуху, достала две склянки, затем, какой-то порошок, не отрывая глаз от мальчика, он начал все это смешивать.

— Пей! — скомандовал мужчина.

Лекс подчинился. После пары глотков зрачки перестали пульсировать. Затем радужка обрела свой нормальный цвет. Мальчик допил зелье. Дыхание успокоилось, выражение лица обрело осмысленность.

— Хорошо, — кивнул незнакомец, затем повернулся к ребятам:

— Что б через три секунды я вас не видел.

— Он псих! — потирая шею, завопил Рикус. — Мы все расскажем! Пусть его поместят в больницу! — хулиган уже пришел в себя, к нему снова вернулась его наглая манера поведения.

Мужчина медленно поднялся и сквозь зубы проговорил:

— Три секунды. Или я могу сделать так, — из рукава вынырнул странный, изогнутый нож, — что никто не покинет эту подворотню.

Пояснений не требовалось. Мальчишки, толкаясь, врассыпную бросились наутек. Мужчина снова повернулся к Лексу и коротко сказал:

— Пойдем.

Они вышли из подворотни, свернули в торговый квартал. Дальше мужчина повел мальчика в маленькое непопулярное кафе с видом на запущенный скверик. Заняли столик в углу, незнакомец заказал чай и что-то сладкое. Все это время Лекс двигался, как сомнамбула, с трудом осознавая, что происходит вокруг.

— Как тебя зовут?

— Лекс.

— Лекс Сион, стало быть, любопытно.

Мальчик не понял, о чем говорит незнакомец и что такое «сион», но спрашивать ни о чем не стал.

— Меня зовут Альт Ригонт.

Официант принес чай. Лекс воспользовался заминкой и получше рассмотрел мужчину. Человек средних лет, судя по пыльной изношенной одежде, загорелому обветренному лицу и недельной щетине — путешественник. Лицо располагающее, но не мягкое, взгляд веселый с легким прищуром, от чего от глаз к вискам бежали лучики морщин. Каштановые волосы с проседью были в некотором беспорядке, но, как будто, так и было задумано. Альт заметил изучающий взгляд Лекса и улыбнулся:

— Хочешь что-то спросить?

— Вы врач?

— Нет, — засмеялся мужчина.

— Но вы знаете, что со мной? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Лекс.

— Да, дружок, знаю.

— Я схожу с ума?

— Что, — опять засмеялся Альт. — Нет. Во всяком случае, я не заметил. Ты обладаешь редким свойством, в народе именуемым «зрение алхимика».

Лекс внимательно смотрел на мужчину, пытаясь разобраться, как он относится к этой новости. Конечно, он знал, кто такие алхимики, в Инамии к ним относились с уважением. Мальчик вспомнил, как родители рассказывали о способностях этих людей и, где-то в груди что-то кольнуло. Появилось легкое, не совсем оформившееся, любопытство.

— Вы алхимик?

— Да.

Альт наклонился к мальчику. Серые глаза мужчины окрасились в лазурь, а вдоль радужки, по кругу, обозначились палочки-деления разной ширины. Отметины периодически двигались то по, то против часовой стрелки. Альт моргнул, и глаза вновь обрели серый цвет.

— Я пробуду в городе какое-то время, — после минутного молчания заговорил мужчина. — Потом на пару дней уеду. А после… Ну, да посмотрим. Короче говоря, я могу научить тебя пользоваться этой способностью, чтобы она не доставляла тебе хлопот. Ну, а, если ты в процессе обучения захочешь стать алхимиком…

Альт задумался, а Лекс привычным движением полез в карман, как делал в последнее время всякий раз, когда нужно было принять важное решение или решить какую-то сложную задачу. Лицо мальчика вдруг стало растерянным. Рука нырнула в другой карман, затем в нагрудный. Лексом овладела паника. И тут он вспомнил.

Мальчик вскочил с места и, расталкивая стулья, кинулся к выходу. Растерявшийся мужчина — за ним, потом вспомнил, что не расплатился, вернулся, а когда вышел на улицу, паренька и след простыл.

Лекс ворвался в недавний переулок, словно безумный. Бросился к месту драки, затем к мусорным бакам. Мальчик что-то шептал, но слов было не разобрать. Закончив метаться по переулку, он встал на колени и стал разгребать землю руками, не обращая внимания на ссадины и поломанные ногти. Так продолжалось пару минут, потом Лекс замер. Еле заметно задрожали плечи, послышались всхлипы, больше похожие не на плач, а на стоны, которые может издавать задыхающийся человек. Казалось, страшное напряжение, стоящее за этими звуками вот-вот найдет выход — побежит потоками слез, которые очистят от страданий. Но время шло, а жуткие всхлипы не прекращались, то нарастая, переходя в рычание, то затихая, пока совсем не сошли на нет. Мальчик еще какое-то время просидел на земле, согнувшись, как будто в приступе боли.

Любой случайный свидетель ужаснулся бы от такой картины. Но, по счастью, таковых здесь не оказалось. Только в конце переулка стоял человек и внимательно смотрел на мальчика, до боли сжимая ремень сумки. Солнце клонилось к закату, погружая город во тьму, и последний лучик весело отразился от диковинной золотой птички, пристегнутой к нагрудному карману мужчины.

***

Ирин минут пятнадцать стояла на площади под неработающим фонарем, нервно озиралась по сторонам, периодически постукивая носком сапога по мостовой. Электричество в Бандарии было не слишком распространено, как, впрочем, и во всей Обетованной, а газовые фонари плохо справлялись со своей работой. Город, большей частью, погрузился в темноту. Жители, в столь поздний, по местным меркам, час, давно находились дома. На улицах редко можно было заметить прохожих из тех, кто поздно шел домой с работы, совершал короткий ночной моцион или возвращался с попойки. Одиноко стоящая на площади девушка точно могла вызвать подозрения и привлечь внимание стражи.

— Ну, где ты, черт тебя возьми? — злобно прошипела Ирин, слегка пританцовывая, чтобы согреться.

На площадь заехал поздний извозчик, перекинулся парой слов с полицейским и покатил кругом. На одной из ближайших улиц послышалось недружное пение местных забулдыг. Ирин тяжело вздохнула. Стоило ли ввязываться в эту авантюру, да еще, с таким ненадежным человеком? Может, лучше обратиться к власти напрямую. Попросить освободить Лекса… Девушка вспомнила, каким был Сион, когда она в последний раз его видела. Нет. Вряд ли получилось бы. Ладно, пока, она, вроде как, ничем особо не рискует.

— Припозднилась, милая, может, подбросить?

Из раздумий Ирин вывел грубый голос извозчика. Девушка не заметила, как он подъехал и растеряно ответила:

— Нет, нет, спасибо!

— Садись, дорого не возьму, — добродушно настаивал мужчина.

— Нет, я жду друга.

— Садись, говорю! — рявкнул извозчик голосом Цельсии.

Ирин вздрогнула, всмотрелась в лицо, тихо ойкнула и быстро полезла на облучок. Возница дернул поводья, и повозка заскрипела, подпрыгивая на мостовой. Мирсет исподтишка поглядывала на напарницу в безуспешных попытках угадать за грязными спутанными волосами цвета соломы, опухшим носом-картошкой и сутулой набыченной фигурой, красивую эффектную женщину, чьи формы являлись в мечтах всем местным мужчинам. На выезде с площади повозку резко тряхануло.

— Фу, черт, хоть бы не развалилась, — досадливо обронила Цельсия.

Ирин обернулась и только сейчас заметила, что повозка и не пассажирская вовсе, как она подумала вначале. Это был небольшой крытый фургон. Внутри угадывались очертания пяти или шести бочек в половину человеческого роста.

— Что это за телега? — прошептала Мирсет.

— О, любимый фургон, скупщика зерна, — не понятно, чему радуясь, ответила Цельсия.

— Чтобы выбраться из города ты купила целый фургон? — восхитилась Ирин.

— Что? Купила? Нет, старый скряга ни за что бы не продал эту колымагу.

— Украла?! — в ужасе воскликнула серебряная.

— Т-ш-ш, — свирепо зашипела Цельсия, — не ори. И вообще, лучше помалкивай. Сейчас будем проезжать пост охраны.

Ирин ошарашено уставилась перед собой. «Во что я вляпалась? — пронеслось в голове, — ничем не рискую, значит?..»

Пост перед городскими воротами прошли без лишних вопросов. Когда отъехали от города метров сто, Цельсия с отвращением отклеила накладной нос, стянула парик (к удивлению Ирин, которая была уверена, что внешность была изменена при помощи волшебства) и с облегчением разметала по плечам волосы. Мирсет невольно залюбовалась женщиной, даже в этой нелепой мужицкой одежде, растрёпанной после парика прической, без макияжа, она выглядела прекрасной. Цельсия заметила взгляд Ирин и игриво подмигнула. Серебряная смутилась, и чтобы скрыть это, недовольно пробурчала:

— К чему весь этот маскарад?

— Осторожность в любом деле не помешает, — легкомысленно ответила собеседница, — к тому же… Вот, черт!

Ирин проследила за взглядом Цельсии. У дороги, на перекрестке, метрах в ста от фургона, стояло три человека. Судя по телосложению, женщина и двое крепких мужчин. Когда карета подъехала к троице, Цельсия снова тихо выругалась, а затем, повесив на лицо свою самую обворожительную улыбку, заговорила сладким голосом:

— Госпожа, Сарида! Какая неожиданная встреча! Тоже решили прогуляться или по делам?

— По делам, — загадочно ответила член Совета, не сводя с девушки пристального взгляда, — а вы, стало быть, на прогулку?

— Можно и так сказать. Выполняем торговое поручение…

— Не заговаривай мне зуба, деточка, — резко оборвала Сарида. — Я знаю куда и зачем вы едите.

— Это не удивительно, — не сдавалась Цельсия, — у скупщика зерна в накладной наверняка указано…

— Вы отправляетесь в Холодные земли искать прорыв, — нетерпеливо перебила Сарида, — и я поеду с вами, — не давая возможности для новой лжи, твердо закончила женщина.

— О!

Видно было, что Цельсия изрядно удивилась. Редкое зрелище. Винара несколько секунд, что-то обдумывала, потом, бросив короткий взгляд на молчавшую Ирин, заговорила извиняющимся тоном:

— К сожалению, уважаемый магистр, мы вынуждены отклонить…

— Или, — в который раз, к раздражению Цельсии, перебила Сарида, — я могу вернуть вас в город и посадить под арест.

— За что?! — искренне удивилась Винара.

— Что-нибудь придумаем, — теперь уже была очередь магистра очаровательно улыбаться. — К тому же, мои отважные героини, допустим, вы обнаружите шов. Что будете делать дальше? Надудоните на него?

— Я знаю, как запечатывать прорывы, — с достоинством ответила Цельсия.

— Да? И сколько на твоем счету?

— В теории, — опустив взгляд, тихо сказала Винара.

— В теории? — количество яда в голосе могло бы и быка завалить.

— А у вас, можно подумать, опыта больше, — попыталась отплатить той же монетой собеседница, но Сарида и бровью не повела:

— До того, как попала в эту дыру, во время войны, я служила в специальном отряде, который как раз занимался запечатыванием швов.

— Короче, либо — со мной, либо — никак, — после минутного молчания объявила магистр.

В этот раз Цельсия сомневалась не долго, опять нацепила свою дежурную улыбку и приторно, хоть и не сильно скрывая притворство, заговорила:

— Сочтем за честь, разделить с вами этот нелегкий путь.

— Ага, — безэмоционально ответила Сарида, подходя к фургону, — знакомьтесь, это мои личные телохранители: Ларк и Гайл. Опытные маги. Да не пяльтесь так, они в курсе, что близнецы.

Плечистые рослые мужчины, больше похожие на дровосеков, чем на магов, действительно были похожи, как две капли воды. Они доброжелательно, но сдержано кивнули и полезли в фургон.

— Ирин, дорогая, — продолжала, тем временем, Сарида, — давай-ка тоже в телегу. Вряд ли мои кости выдержат такой тряски, потом, если что, поменяемся.

Мирсет покорно полезла в фургон, краем уха ловив, как Цельсия еле слышно прошептала: «ведьма». После недолгой возни, все, наконец, расселись по своим местам, и повозка неспешно покатилась дальше, поворачивая на перекрестке налево.

— Зачем? Почему не полями? — недовольно спросила Сарида.

— Сначала, надо заехать в Малкус.

— На кой черт нам в Малкус?! Это ж крюк!

— Забрать знакомого госпожи Мирсет.

— Какого знакомого? — продолжала недоумевать Сарида, заглянув внутрь фургона в поисках Ирин.

— Лекс Сион, — робко заговорила серебряная, — тоже алхимик, мы вместе…

— А-а, помню, ты говорила, — магистр растерянно посмотрела на Цельсию, потом снова на Ирин. — А, может сначала дело сделаем, а потом уж любовные дела?

— Это не!.. — начала было Мирсет, но Цельсия ее тут же перебила:

— Нет, госпожа, магистр, паренек может оказаться нам полезен.

— Чем это? — хитро прищурилась Сарида.

— Искать шов на такой большой территории — хлопотное дело и займет слишком много времени. А с другом нашей уважаемой спутницы мы, возможно, управимся куда быстрее.

— С чего бы? У него нюх на гниль?

— Можно и так сказать, — выдержав небольшую паузу, проговорила Цельсия. — Он одержимый.

Сарида тихонько присвистнула, внимательно осматривая спутниц, в попытках понять, не разыгрывают ли ее.

— Ну, девочки вы даете! Похоже, не зря я села вам на хвост. Хрен с вами, едем в Малкус!

Несколько часов ехали в тишине, изредка перекидываясь парой малозначительных фраз. Ночь была ясная и уютная. Печать Ааса светила в полную силу, окрасив окружающий путешественников пейзаж, в серо-синие тона. Ленивое похрапывание лошадей, мерное поскрипывание колес повозки, цоканье копыт по грунтовой дороге, все навевало дремоту. Правда, Ирин бороться со сном помогала неудобная поза, разместиться в фургоне между бочек, было очень затруднительно. Как будто, прочитав мысли Мирсет, Сарида задумчиво заговорила, оглядываясь назад:

— А, что в этих бочках?

— Зерно, — пожала плечами Цельсия.

— На черта, вам зерно?

— Да, не за чем, — растеряно пробормотала Винара.

— Ну, так, давай выбросим эти бочки на хрен!

— Да, — Цельсия устало потерла лоб, — я, как-то не подумала.

— Ладно, ребятки, — повышая голос, заговорила Сарида, — давайте-ка останавливаться на ночлег. Лошади уже спотыкаются. Вон та полянка справа, вполне подойдёт.

Цельсию несколько раздражало, что Сарида так легко взяла на себя командование, но в данном случае спорить не стала. Повозка свернула с дороги. Лошади, не без труда, дотащили ее до границы с лесом и остановились на поросшей клевером полянке, тут же начав жевать сладкое растение.

— Давайте, мальчики, выгружайте бочки и разбивайте лагерь, — продолжала командовать Сарида. — А мы, — взглянула она на Цельсию, — пока установим защитные заклинания.

Ирин, как-то не заметно осталась не у дел. Пока женщины колдовали, а мужчины: один привязал коней и разжигал костер, другой выкатывал бочки, Мирсет прогулялась по поляне, разминая затекшие конечности и, сделав круг, вернулась к повозке. Сарида и Цельсия закончили свою работу и пришли помогать с устройством лагеря. Ларк (или Гайл?) выкатывал из фургона последнюю бочку и, когда та упала на землю послышалось глухое «ой!».

— Ой? — недоверчиво покосилась на «говорящую» тару Сарида и дала знак своим телохранителям.

Один мужчина подошел к крышке, которая, почему-то, была надета вверх ногами, и поддел ее кинжалом, другой встал на некотором расстоянии в боевой готовности. Остальные члены отряда в напряжении замерли. Гайл дернул кинжал, используя его в качестве рычага. Крышка отскочила и, вместе с зерном, на землю вывалился мальчишка. Ребенок быстро вскочил на ноги и стал затравлено озираться по сторонам.

— Нейл?! — воскликнула Ирин.

— Кто это, черт возьми?! — раздраженно рявкнула Сарида.

— Мальчик из приюта, — хмурясь, отвечала Мирсет. — Что ты здесь делаешь?!

— Мастер, простите! — мальчик в панике замахал перед собой руками, стараясь не смотреть на окружающих. — Я случайно подслушал ваш разговор с госпожой Винарой и подумал: вот он, мой шанс! — Неил все больше горячился. — Я решил пойти с вами. Не переживайте, я не буду обузой! Буду помогать… там с готовкой… костер могу. И в бою полезен буду!

— Нужно вернуть его в приют, — твердо сказала Ирин, пропустив горячую тираду мальчика мимо ушей.

Неил сразу поник и обреченно стал рассматривать землю под ногами.

— Как ты себе это представляешь? — пробурчала Сарида. — До города километров двадцать. Или с ним возвращаться? Ну, эдак мы до шва к пришествию Юнии доберемся!

— Что же делать! — в отчаянье воскликнула Ирин, — Мы не можем взять ребенка с собой!

— Придется, — мрачно заключила Сарида. — Сдам его в Малкусе.

— Кому он там нужен? — возразила Цельсия, насмешливо разглядывая мальчика.

— Поручу доставить Бандарию.

— Слишком подозрительно.

— А, то я не знаю! — раздраженно ответила Сарида. — Ладно, там, что-нибудь придумаем.

— Итак, юный рыцарь, — Цельсия хитро прищурилась и подошла к растерянному мальчишке. — Когда же ты успел пробраться в фургон?

— В городе еще, — робко ответил Неил, утирая нос рукавом. — Когда вы выезжали с площади.

— Надо же, — Цельсия не спускала, с совсем смутившегося мальчика, хищного взгляда. — Хитрый маленький мышонок…

— И, что, ты все это время сидел в бочке? — пришла на помощь Сарида.

— Ага.

— Не отряд, а цирковая труппа, — досадливо проворчала магистр. — Ладно, давайте спать. Подъем на рассвете.