Заложник

Глава 3. Призраки

Утро не задалось с самого начала. А началось все с наводнивших приют миротворцев. Жаклин и раньше не различала этих рослых мужчин в одинаковой броне, а сейчас, когда солдат переодели в усиленную, они совсем стали похожи на сошедших с конвейера роботов. Они караулили у дверей, стояли в кабинах лифта, в классных комнатах. Одного она заметила у входа в женский туалет, мысленно обрадовавшись, что не внутри.

Еще у нее со вчерашнего вечера ныл живот и слегка подташнивало. Боль была слабой, но прекращаться не собиралась. Выпросив у дежурного андроида анальгетик, Жаклин, пропустив завтрак, поднялась в кабинет истории. До начала занятий оставался час, потому, заняв свое место, она включила панель и попыталась повторить материал к сегодняшнему уроку. Сосредоточиться не получалось, и в итоге Жаклин сдалась. Теперь она просто сидела, обхватив руками плечи и уронив голову на холодную столешницу. Боль потихоньку отступала, и Жаклин погрузилась в легкую дрему.

Разбудил ее разговаривающий с кем-то на повышенных тонах мастер Ксеронтнас. Голос раздавался у входа в кабинет, но что-либо разобрать вначале было сложно. Жаклин уже собиралась подняться, когда услышала ледяной женский голос:

— Потому что, если мальчик умрет, вы ничем не рискуете. Скажете, что Юлия Венкс решила забрать сына из приюта на неопределенное время. По-моему, отличный заголовок для новостного информатория. Ваша личная неприязнь перешла все разумные границы.

— У меня нет ненависти к этому ребенку, Марта!

— Говорите это себе почаще. Раз восемь перед тем, как одобрить очередное наказание. Не удивлюсь, если вы дойдете до рукоприкладства.

— Если уж вы так волнуетесь, почему бы не остаться здесь? Почему вы бежите сразу после убийства серпента?

От крика мастера Ксеронтнаса Жаклин вздрогнула и уронила псевдо-перо. Серпенты? Неужели речь о служителях самопровозглашенного темного божества? Но как приспешники Камью смогли пробраться в приют, если учителей проверяют на разные модификации? К счастью, у нее хватило ума не задать эти вопросы вслух: хватит и того, что она присутствовала при их ссоре. К ней подошла Марта Шер-Пин и дружелюбно поинтересовалась, что имари Жадо делает в классе так рано.

— У меня разболелся живот, — для большей убедительности Жаклин приложила руку к больному месту, — вот и не пошла на завтрак. Думала, что лучше подготовиться к предстоящим занятиям.

— Идемте, — Марта подала ей руку, — провожу вас в лазарет.

Уж лучше пойти с ней, чем остаться наедине с взбешенным Ксеронтнасом. Жаклин благодарно взяла Марту за руку и пошла к выходу, чувствуя, как глава приюта пристально смотрит им вслед.

— Вы ведь понимаете, что об услышанном лучше не распространяться? — спросила мастер Шер-Пин, когда они заходили в лифт. Девушка кивнула в ответ и отвернулась к зеркальной стене. — Впрочем, ничего действительно стоящего не прозвучало, значит, причин копаться в вашей памяти нет.

Весь оставшийся путь они молчали. В лазарете Марта передала Жаклин дежурному андроиду-врачу, и тот, проведя нехитрую диагностику, отправил ее в операционную. Ничего страшного — для серьезных заболеваний приглашался доктор-человек, а сейчас можно расслабиться. Она прошла в раздевалку, где ее уже ждали подогнанная по размеру больничная пижама и тапочки. Быстро переоделась, пытаясь вспомнить поставленный диагноз. Что-то там с кишечником, какой-то рудимент. Роботы всегда нагромождали свои пояснения непонятной терминологией, из-за чего большая часть поступающей в мозг информации отсеивалась как лишняя, ненужная.

«Надо будет спросить потом еще раз,» — думала Жаклин, пока шла по больничному коридору в сторону операционной. Лазарет приюта устроен следующим образом: смотровой кабинет, пара процедурных, зубной, восемь больничных палат, три реанимационных бокса и операционная. Они почти всегда пустовали — и палаты, и боксы, но сегодня одна из дверей была открыта и оттуда доносились чьи-то достаточно громкие голоса. Утренняя перепалка учителей совсем вылетела из головы, и девушка, ведомая любопытством, подошла к искомой палате. Там, на кровати, спал Алекс Венкс. Что странно — Жаклин не заметила ни одного подключённого к его телу аппарата жизнеобеспечения. Почему тогда реанимационный бокс? Выглядел Алекс, конечно, неважно: глаза ввалились, под ними виднелись ужасные синяки, шея и вовсе затянута в белый корсет. У изголовья кровати, поглаживая парня по голове, сидела маленькая черноволосая девочка. Это она недавно с кем-то пререкалась? Похоже на то. Жаклин повертела головой в поисках ее собеседника и заметила парящего над подоконником мальчика лет шести. Он-то и заметил незваную гостью.

— Смотри-ка, — оживился мальчишка и показал на Жаклин пальцем, — пустая.

— Пустая? — удивилась девочка и подняла взгляд. — О! Точно. Пустая, — она не на шутку разволновалась, даже руки прижала к груди. — Кай, можно я возьму?

— Почему нет? — мальчик пожал плечами и снова отвернулся к окну: Жаклин уже успела ему наскучить.

— А можно сейчас? — в ответ лишь кивок.

Жаклин никогда еще не была так напугана, как сейчас. Она громко и протяжно завизжала — сигнализация позавидовала бы, если б умела. Визжала и пятилась назад по коридору, выставив перед собой руки, словно все это могло помочь против странных гостей Венкса.

— Нет! Нельзя! Не надо! Не сейчас!

Нашедший ее андроид решил, что пациентка просто испугалась предстоящей операции, и вколол снотворное. Но даже это не успокоило до конца, оставив на дне сознания пульсирующий ужас, отзывающийся волной паники на слово «пустая».

Установка была цветной. Уже это говорило о многом, но круглый стол с дыркой посередине — для кресла — Алена добил. Он уже собирался спросить Йорена, дескать, за что он так с ним, когда заметил маркировку на проекторе «Для детей от 6 лет». Все, приехали — таможня, готовьте багаж на проверку.

— Мааакс?

— Что? — переспросил тот, не отрываясь от ММ, на котором как обычно перелистывал новости Обжитого Космоса.

— По шкале от нуля до семнадцати на сколько ты считаешь меня тупым? — Ричмонд повернулся к другу, мечтая укорить его своим расстроенным видом, но тот даже головы не поднял.

— Ноль. А ты вместо того, чтобы плакаться, сядь и попробуй. ИИ зовут Умник.

Вот и весь разговор. Ален, состроив оскорбленно-разочарованную мину, прошел к креслу и, откинув крышку стола, нырнул на сиденье. По идее, обучающие комплексы похожи друг на друга, и если это так, то конкретно на этом должен быть адаптированный курс. На Солеа во время относительно счастливого детства ему кто-то дарил похожий, только Ричмонд за него так ни разу и не сел, предпочитая играть во всякую ерунду вроде «Регаты», «Пиратского рейда» и другие симуляторы для отпрысков богатеев. Но раз Йорен купил именно эту установку, значит, начинать действительно надо с нее.

— Обозначься, — попросил Ален, проведя браслетом по полосе запуска на столе.

— Приветствую вас. Я — Умник, ИИ обучающего комплекса «Подробная история Обжитого Космоса от Империи Рюуконов до создания Нейтральных Земель Артуром III». Чем могу помочь? — механический голос специально тщательно их проговаривал окончания. Забавная стилизация: ни за что с человеком не спутаешь.

— Покажи мне Лотара Крито! — недолго думая, приказал Ален.

Умник не стал спорить и сразу вывел на центральную панель высокого русоволосого мужчину средних лет. У него были короткая борода и усы, а также небольшой шрам у левого глаза. Разве тогда шрамы не сводили? Или это памятный? Ладно, кометы с ним, все равно нужен мальчишка.

— Можешь омолодить его до подростка?

ИИ без лишних слов убрал мужчину, и через пару секунд его место занимал мальчик лет тринадцати-четырнадцати. Он явно был близким родственником тому, приснившемуся, но не им самим. Ален раздосадовано приказал убрать изображение Лотара, а взамен вывести оставшиеся четырнадцать реинкарнаций. Умник так и сделал. Теперь на Ричмонда с разных сторон смотрели различные реинкарнации Ангела Созидания Крито; смотрели насмешливо, с вызовом. Не мудрено, что именно Крито стал изгоем в толпе собратьев, добровольным изгоем.

Ален поднялся с кресла и подошел к первому Крито, для которого фамилия была именем. Вроде бы этот покончил с собой на глазах у Руна Громовой Птицы, пятого из Создателей. А потом, кажется, случился первый бунт Джарэ. Или наоборот: сначала бунт, потом самоубийство. Хм… Ладно, не важно.

Следующим шел Сирий, отказавшийся стать императором в пользу своего брата Авеля. Сирий тоже тем еще чудаком был, если верить историкам, еще и умер, не дожив до ста лет. Впрочем, реинкарнации Созидателя долго не жили, разве что кроме Дэниэла. Этот не только породил моду «Нет планеты — нет проблемы», но еще и Итор, числившийся тогда в группе планет третьего типа, вывел на уровень первых и заставил Империю принять ее в свой состав. Дожил то ли в трехсот одного года, то ли в трехсот четырех, оставив после себя спорное собрание сочинений «Вся правда о», на которое сейчас молятся ангеловеды и плюются священники. И все-таки, как бы ни были примечательны эти реинкарнации, нужного мальчишки среди них не нашлось. Ричмонд для приличия обошел всех еще раз, потом смахнул изображения и приказал Умнику уснуть.

Наверное, так и придется последовать совету Йорена и начать учиться, заполняя пробелы в полученном кое-как образовании. И поискать хорошего нейрохирурга мирийскому трофею нужно, не вечно же его в крио-боксе держать. Вечно и не получится: временную заморозку при первой помощи делают на пару-тройку месяцев, а постоянную мальчишка не выдержит. Кто-то из ангелов был отличным врачом, но кто именно — Ален не помнил. Но точно не Крито. Только знал, что начать нужно именно с Созидателя. Потому нулевой результат поисков так сильно его расстроил: ждал посылку несколько дней, выслушивал нотации от Йорена и кое-как переживал ночные кошмары, а ему за это хвост от кометы.

— Макс, пошли поедим.

Йорен, не отрываясь от ММ, кивнул. Ален вздохнул: он терпеть не мог, когда его игнорировали, но не драться же из-за этого? Раньше запросто кинул бы в друга первый попавшийся под руку предмет, сейчас просто подошел и смахнул статью.

Но, как оказалось, он всего лишь перевернул страницу. На него уставились двое: удивленный Макс и голограмма некого Алекса Венкса. Мальчишка добродушно улыбался, слегка склонив голову влево; в голубых глазах не было и тени той насмешливости, что наблюдалась у предыдущих Крито. Но Ален знал, что это тот самый. Ошибка исключена.

В голове словно нажали переключатель совести с грехов сегодняшних на грехи прошлые.

— Нет! — заорал Ричмонд и, выбив ММ из рук Макса, попятился назад. — Нет! Нет-нет-нет-нет. Не смотри на меня так дружелюбно! Мы предали тебя! Все тринадцать; даже несовершеннолетнюю Лэн заставили голосовать! Ты должен ненавидеть нас! Мы заслужили твою ненависть! Мы заслужили все это, включая Самухи. Да, заслужили.

Он споткнулся об один из проекторов и упал на пол, больно ударившись затылком. И так продолжил лежать, приложив к ушибу руку и не переставая твердить «Нет-нет-нет!».

Подошедший Йорен попытался поставить его на ноги.

— Эй, Ален, что случилось? — глядя ему в глаза, вкрадчиво спросил Макс.

Но Ален был уже не здесь — он несся по тоннелям памяти в 7131 год Эпохи Дерева. Год, когда Совету Ангелов показалось, что неплохо было бы исключить из своих рядов Крито, оставив его реинкарнацию бунтовщику Жильберу Лотту. Они догадывались, что если тому удастся достать из столичного саркофага Камью, то первым на корм этому существу пойдет именно Мартин. Тогда никто их не остановил.

Навестить Алекса не пустили ни сегодня, ни вчера. Еще и самого затаскали по различным проверкам: то врачи какие-то тесты делали, то глава миротворцев мади Вук Мун Пан привел шишек различной важности дабы показать, что с Его Высочеством ничего не случилось. Радовало только одно: удалось мельком увидеть маму, которая явилась в составе делегации Мун Пана. И вот, наконец, от Лисарда отстали, но как оказалось — покой мог только сниться.

Потом еще и одноклассники замучили мальчика глупыми вопросами и скабрезными шутками о том, что он забыл у Миларэ после отбоя. Парировав очередную шутку Бориса кулаком в глаз, Лис оказался не только отстранён от общих уроков на неделю, но и лишился возможности навестить Венкса.

Вот так Лисард оказался в библиотеке, решив подробнее изучить историю своего спасителя Кай Лонга. Устроившись поудобнее в кресле и заказав сарча без добавок, он попросил ИИ обозначиться и вывести имеющуюся информацию о Кай Лонге. И сарч, и информацию долго ждать не пришлось. Лис сделал большой глоток и принялся читать.

Кай Лонг — безземельный дворянин, живший во времена Марселя II, внука знаменитого Мартина Крито. Его мать была официальной любовницей императора, а отец погиб во время скандальной истории с сотней утопленников. Марсель II заставлял дворян, в преданности которых он сомневался, принять участие в опыте, выясняющим влияние Мертвого Источника на человеческий организм. Кай Лонг, чтобы отгородиться от родительской славы, вступил во флот и довольно скоро прошел испытания на звание тиэс. Жестоко подавил несколько бунтов на границе с Брошенными Мирами (ныне территория Суэльских Республик), за что получил прозвище Имперский Демон.

Последнее Лисарда позабавило. Он-то всю жизнь считал, что его брат Деймон оригинален. Как оказалось, не очень. Впрочем, шансы встретиться когда-нибудь с братом такие же небольшие, как снова увидеть призрак Кай Лонга. Продолжил читать, желая найти хоть что-нибудь про косу, которой разрубили Миларэ. Но читать оставалось не так уж и много — всего-то небольшой отчет, что во время очередной карательной операции на границе Империи тиэс Лонг сошел с ума и убил практически всех членов своей команды, за исключением Шиори Ориц. Удивительно, но именно выжившая внучка тогдашнего герцога Ориц пыталась оправдать своего командира. Когда у нее ничего не получилось, она улетела на Умертау, где открыла культ Кай Лонга, в который принимала исключительно женщин. Так появились знаменитые плакальщицы, что заботятся об умирающих, страждущих и прочих несчастных.

— Это, конечно, все печально. Но где коса?

— Почитай легенду о Иллет Безголовой, — посоветовал голос Эдуарда Кима.

Лис повернулся к соседнему столу, где и впрямь сидел Эд, который увлеченно читал историю о Войне Принца и делал пометки в ММ.

— К дебатам готовишься? — спросил Лис и получил в ответ сухой кивок. — Тебя тоже с занятий выгнали?

— Нет, — усмехнулся Эдуард, отложил ММ и псевдо-перо в сторону и повернулся к Лисарду, — Майоров имел неосторожность задеть Миги, а ты же знаешь, как Дари не любит, когда обижают его брата. Этот истинный сын Афта взял стул и без предупреждения прошелся им по толпе. К счастью, наших там не было. А девчонки еще после твоей выходки поняли, что сегодня лучше держаться от мальчишек подальше.

— Так их никто не разнял? — ужаснулся Лис, представляя масштаб получившейся бойни. Не смотрите, что Лэ кажутся хрупкими, у них сталь вместо костей, а уж подраться любят! Особенно подраться за дело.

— А кому? — Эд скорбно развел руками. — Марта уволилась, мастер Ксеронтнас еще не скоро вернется. Мади Моррисон не полезет: ей проще потом распихать всех по больничным палатам и велеть колоть успокоительное помимо прочего. Или ты хотел, чтобы я в ту кучу-малу влез?

— Гов с тобой! — замахал на него Лис.

Разнимать дерущихся — занятие неблагодарное и опасное: мало того, что прилетит с обеих сторон, так еще и разговаривать потом не будут — чтобы не встревал в следующий раз.

— Ну вот и я так подумал. И Глена остановил. Он, правда, все равно в классе остался: хотел узнать, чем все закончилось.

— Ясно. А кого ты велел поискать?

— Легенду о смерти Иллет Безголовой. Именно легенду. Историческая справка скучная до оскомины. Родилась, вышла замуж за Артура II, пыталась свергнуть мужа, судили-оправдали. А вот смерть! В общем, читай.

— Хорошо, — неуверенно ответил Лисард, потом обратился к ИИ: — Знающий, открой, пожалуйста, легенду о смерти Иллет Безголовой. С иллюстрациями, если можно.

Знающий, как обычно, сработал быстро, не задавая лишних вопросов. Ничего особенного в смерти императрицы-заговорщицы Лисард не усмотрел, а убийцей мог оказаться и Годжи, недовольный решением брата-императора помиловать мать. В конце концов первый князь Эгри был слишком предан отцу и тяжело переживал его смерть. Ладно, там еще иллюстрации какие-то имелись. В них и крылась истина.

Уже с первой на Лисарда с вызовом смотрела девушка лет шестнадцати. Невысокая, стройная, с черными длинными волосами до пояса. Лицо обычное: не уродка, но и не красавица. О таких обычно говорят — милая. Но глаза, глаза были ого-го! Они походили на цветущий Живой Источник в пору налисси и, должно быть, по настроению хозяйки могли из прохладно-прозрачных превратиться в удушливо-болотистые. У Сандро, его третьего брата, такие же глаза. И у матери тоже. И у Кай Лонга, если судить по сохранившимся изображениям. Еще у кого-то из исторических личностей такие были; кажется, у Жильбера Лотта. Их всех объединяла ярко выраженная пси воды. Лис внимательнее всмотрелся в девушку в одеждах жрицы Ара Солнцеликого, пытаясь найти другие сходства с родными ему людьми. Ничего. Он разочарованно отодвинулся назад, собираясь закрыть все и пойти поужинать, когда, наконец, увидел то, что искал: заточенную с двух сторон стальную дугу на длинном древке. Похожее оружие есть на пиратском символе.

— Эд, — тихо позвал Лисард, не особо надеясь, что друг ответит, — не помнишь случайно, как обычно зовут Кай Лонга в его культе?

— Победивший Смерть?

— Ага, спасибо.

«Нет, — подумал Лис, смахивая открытые статьи и изображения. — Он ее не победил. Он с ней объединился»

Он чувствовал себя тряпичной куклой: его раздевали, мыли, штопали, одевали, втыкали иголки, укладывали на кровать и укрывали одеялом. Бил жар, одеяло сбивалось на пол, зубы дробили вставленную между ними кислородную трубку. Свет царапал распахнутые глаза, пульс заглушал происходящее во вне, желудок притворялся сердцем — сжимался и разжимался, качая спазмы. Душа, как девчонка на распродаже, примеряла даровые наряды: старец, влюбленный, поэт, алкоголик, отец, друг. Пальцы барабанили по воздуху, листая незримый календарь событий. Родился, женился, умер. Все это было на самом деле, все это давно прошло. Но даже ныряя в глубины своего я, он время от времени поднимался на поверхность и слушал окружающий мир.

— Да вы вообще знаете, что такое ангел?! — орал доктор на только что отчитавшего его Йорена. — Оружие, инструмент, стихия и только потом уже человек! Не знаю я как его лечить! Не знаю! К ангеловеду обратитесь! Или к другому ангелу!

«Я знаю, — подумал Ален. — Знаю».

Но его никто не спросил, и вскоре он снова отключился. На другой стороне сознания его встретил крик блудгринки: «Снова здравствуй, красавчик!» Ален помахал ей рукой и сел напротив своего доброй миниатюры.

— Плохо тебе наяву? — поинтересовались другие реинкарнации.

Ричмонд повернулся в их сторону и кивнул.

— Вытяжку из пестрой лилии надо, — покачав головой, посетовал первый из шестнадцати, — и глюкозу.

Тут же нашлись несогласные, утверждающие, что вытяжка — это несусветная древность и предлагали взамен такое же старье. Характерами они больше походили на сварливых дедов, нежели на молодых мужчин.

Их возня немного заглушала боль, достающую даже здесь. Кажется, это место называлось Башня Стража или Ретранслятор, а построил эту прелесть Судья Халла, второй из Создателей, с помощью Зеленоглазого Стет, седьмого. В принципе работы Башни Ричмонд так и не разобрался, но уяснил, что именно благодаря ей ангелы вспоминают предыдущие жизни и что миниатюры под стеклянными колпаками — ключевые сущности, проводники воспоминаний.

Они действительно рассказали много интересного, чего не было ни в одном обучающем комплексе. Например, Мира Рюукон-Эльтенэ не такая уж добрая женщина; более того, она практиковала жертвоприношение детей кому-то, кто никоим образом не связан с Создателями. За это он ее и убил. Он — это Фари, Ангел Решимости. Гениальный хирург и не менее гениальный бабник. Первое Ричмонда обрадовало, и он, как губка, принялся впитывать новые знания, напрочь забыв, что они и так уже заложены в нем.

— Продолжим? — поинтересовалась его добрая копия и, не дожидаясь согласия, начала: — Мы говорили про твою сестру Тисимо. В отличие от нас, она соответствовала своему стихийному имени — Ангел Прагматизма. Ты так и не нашел ее на стенде?

— Не искал.

— Зря. Лучше знать, как она сейчас выглядит, а то знаешь, как бывает… Читал где-то, — он неопределенно пожал плечами, — как два брата не узнали друг друга и поубивали, а надо было всего-то маски снять… Сходи и поищи её.

— Потом.

— Потом откачают.

Ален разозлился. Судя по услышанному наяву, откачают его еще не скоро. А он в первую очередь собирался спросить про Милимо, который в этой жизни оказался ближе непонятной сестры. Но делать нечего — добряк такой же упертый, как оригинал, значит, ничего не скажет, сколько не спрашивай. Ричмонд поднялся на ноги и зашагал вглубь стеллажей, рассматривая стоящие на них фигурки. Красавицы томно вздохнули ему вслед, блудгринка посоветовала беречь нервы. Офицеры молчали, делая вид, что их здесь нет. Псих порезал язык, облизывая скальпель, и скалился на Алена окровавленным ртом. Но когда он прошел мимо, бесноватый Компао, если псих действительно он, тут же успокоился и застыл на месте. Девушка в мешковатом комбинезоне кивнула, как старому знакомому и этим ограничилась. Следующим неожиданно оказался Милимо. Добряк все спланировал или совпадение? Ален пожал плечами и, остановившись возле миниатюрного Лави, тихонько постучал по стеклу. Мальчик открыл глаза и, узнав Ричмонда, подмигнул, показывая куда-то за спину.

Ален обернулся, ожидая увидеть очередной стеллаж, но позади оказалась обычная стена с бледной фреской. Изображённая на ней девушка смотрела на косу в своих руках. По внешнему ободу лезвия стекала кровь. Когда Алена окликнули, он готов был поклясться, что услышал звук падающей на пол капли:

— Хватит. Оле не любит праздное любопытство.

— Оле?

— Олейя, Дочь Смерти. Последняя из ангелов, первая из рожденных. Это после ее убийства Крито продырявил себе череп, расстроив Громовую Птицу.

— Не помню, — признался Ричмонд.

— Не знал, — поправил его Лави, удобнее усаживаясь в своей одиночной камере. — Ты не думай: в той истории не всё так просто. Даже я, будучи свидетелем, так до конца всего и не понял.

Первое поколение ангелов, или оригиналов, было пустым: ни души, ничего сопутствующего. Программируй — не хочу. Нас специально такими создали, чтобы легко нами управлять, а через нас — людьми. Руну Громовой Птице это не очень-то нравилось, потому он попытался воспитать в своих детях свободу воли. Да, Рун на полном серьезе считал Крито и Декали своими детьми.

Так вот, в один прекрасный день совершенно невозможный придурок Крито свалился в Мертвый Источник, и Тарша поделился с мелким мерзавцем своей кровью. Вроде потому, что не желал повторения резни на Джарэ, что устроил рассерженный Рун. И из-за той операции потом много чего случилось… И не случилось тоже. Забавно, да? Череда случайных событий привела Обжитый Космос к династии Рюуконов и единой Империи, о которой до сих пор плачутся по углам.

Раньше было лучше, а то как же. Ален сам не раз ловил себя на мысли, что планы Деймона по объединению Обжитого Космоса полная чушь, и радовался, что не он один так считает. Что до Руна и резни на Джарэ — ничего стоящего на ум не шло, и он дал себе зарок уточнить на сей счет у Умника: не просто же так его купили.

— А Олейя? — спросил парень, желая отсрочить необходимость идти дальше.

— А что Олейя? Ее никто не создавал: она родилась у обычных мужчины и женщины, а Ар Солнцеликий попросту забрал ее у родителей из-за уникальной пси. Поэтому душа у нее была изначально, но какое это имеет значение сейчас? Гораздо важнее добраться до истоков сегодняшних проблем, чтобы понять, как все исправить.

— Разве не Живой — источник всего? — удивился Ричмонд, успевший подумать, что вот-вот во всем разберется.

— Он, — согласился Лави, — но не так, как ты думаешь. По правде, я и сам не знаю как.

— Крито знает? — догадался Ален, раздосадованный тем, к чему свелся разговор.

Ему кивнули в ответ, непрозрачно намекая на окончание аудиенции. Ситуация получилась забавной до неприличия: надо было спасать Вселенную от неведомой беды, и делать этого совсем не хотелось. Равно как и искать Крито, Живого и — особенно — Тисимо. Но мнение Алена никто не собирался учитывать.

Он поднялся на ноги, отряхнул несуществующую пыль с брюк и оценивающе посмотрел на уходящий в темноту коридор. Жуткое все-таки место.

— Знаешь, мои предшественники отзывались о Милимо как о редкостном мудаке. И судя по рассказам, не так уж они и не правы, — попытался он зацепиться за собеседника.

Лави загадочно улыбнулся и развел руками, не желая продолжать диалог, но Ален просто обязан был задать последний вопрос.

— По слухам, главное поражение Совета Шестнадцати пришлось на Самухи, а я никак не могу вспомнить, что же там произошло. Ты единственный, кто вернулся оттуда живым. Что ты там видел?

Мальчик под стеклянным колпаком молчал, застыв искусной куклой. Ответила его шестнадцатая реинкарнация, неожиданно и очень тихо.

— Многое… В том числе и тебя.

Когда за вами приходят призраки, самое умное — притвориться, что вас нет: вы спите, впали в кому или вообще умерли. Жаклин так и поступила, но давешняя девочка, напевая детскую считалочку, продолжала парить над ее кроватью. Ее черные крылья порхали так часто, что казалось, будто их вовсе нет. Болотного цвета глаза ни на секунду не отвлекались от слежки.

Второе привидение, маленький мальчик, тоже находился в комнате, но девушка, когда чуть приподнимала веки, его не видела. Зато слышала: этот негодяй довольно громко размышлял о новых семнадцати, о жизни в приюте, о преподавателях и нисколько не волновался, что его услышат.

Наконец, болтать ему надоело, и он спросил:

— Слушай, может ее ущипнуть? По щекам побить. Столкнуть с кровати. Иголкой потыкать. Еще что-нибудь в этом духе? Я уже устал ждать… Не понимаю, зачем тебе понадобилось тело прямо сейчас.

— Нет, ну как же! — девчушка хлопнула в ладоши и, потеряв концентрацию, свалилась на Жаклин; та удара не почувствовала, будто призрак был невесомым. — Четырнадцать — такой чудесный возраст! Первая любовь. Первый поцелуй…

— Чтобы что-нибудь почувствовать, надо нормально переродиться, а не тела пустых красть, — хмыкнул мальчик и принялся барабанить пальцами по стеклу.

— Но она же все равно бесполезная! И ты разрешил!

— Ну так бери, раз разрешил. Чего ерундой страдаешь? Как будто тебе действительно нужно, чтобы она была в сознании.

— Она мне не нравится! А если и ему не понравится? Вернее, уже не нравится. Что я в таком теле делать буду?

— Камью убьешь?

Камью? Они на полном серьезе решили залезть в ее тело, чтобы сразиться с темным божеством?! Жаклин не выдержала, резко вскочила с кровати и, отбросив одеяло, кинулась к двери. Нужно просто добраться до кого-нибудь, хотя бы до андроидов, и все встанет на свои места. Выбежав в коридор, она обо что-то споткнулась и пролетела до второй двери реанимационных боксов.

Призраки чинно выплыли из палаты и, укоризненно взглянув на Жаклин, синхронно покачали головами.

— Ты смотри, Кай, — сокрушалась девочка, — у нее только тело, а она его не бережет. Синяк теперь будет.

— А чего беречь-то? С нынешними технологиями? Вот не тренирует его — это беда.

И они, продолжая подбираться всё ближе, снова покачали головами. Жаклин кое-как встала и огляделась. Путь к спасению был отрезан: операционной сейчас никого нет, а проход к лифтам закрыт привидениями.

Она всхлипнула и, потирая ушиб, попятилась назад. Может, стоит позвать на помощь?

— Помогите! — просипело горло, отказываясь кричать, а память услужливо напомнила вчерашний спор до хрипоты с мастером Моррисон о том, можно ли Жаклин выписывать или нет.

— Что же делать?! — притворно испугалась девочка, а после громко рассмеялась.

Жаклин к ней присоединилась бы, если б была просто наблюдательницей. Спина уже уперлась в дверь операционной, которая, конечно же, оказалась запертой. Вот и все. Что там призраки с людьми делают? Она на полном серьезе задумалась о том, случались ли раньше подобные прецеденты или нет, когда дверь одного из реанимационных боксов отворилась, и оттуда вышел Алекс Венкс.

— Вы издеваетесь, что ли? Я сплю, между прочим! — заорал на них Венкс, потирая глаза. — Идите шуметь в другое место. Или звукоизоляцию включите! — тут он наконец-то увидел парящих детей, но ни на секунду не поменялся в лице, только сильнее разозлился: — Вы двое! Не знаю, откуда у вас антигравы, но выключайте их немедленно! Гравитация детям не игрушка!

«Он бы еще пальцем им погрозил» — подумала Жаклин, глядя на то, как девочка разворачивается и летит к Алексу. Сейчас займется им, будет шанс сбежать.

Но девочка-призрак не торопилась нападать на ненавистного Жаклин одноклассника, только остановилась на расстоянии вытянутой руки и вкрадчиво поинтересовалась, кивая в сторону операционной:

— Ты ее защитил, потому что она тебе нравится?

— Что? — Венкс покрутил головой туда-сюда, потом недоуменно вытаращился на девочку и повертел пальцем у виска. — Ты идиотка или где? Мало того, что она плоская как доска, так еще и пустая.

Девочка расплылась в довольной улыбке и, поцеловав Алекса в лоб, растаяла в воздухе. Ее напарник пожал плечами и последовал за ней. Жаклин от всей души надеялась, что они больше никогда не вернутся. Поняв, что в безопасности, она гордо прошествовала в свою палату мимо ошарашено потирающего лоб Венкса, придумывая, как обставить поцелуй в противостоящих ему кругах. Уже в палате до нее дошло, что этот негодяй ее оскорбил. Но, снова выбежав из палаты, девушка неожиданно столкнулась с мастером Ксеронтнасом и незнакомым темноволосым мужчиной.

— Имари Жадо, что случилось?

— Простите, мастер Ксеронтнас, я хотела попросить воды у дежурного андроида.

— В следующий раз воспользуйтесь кнопкой вызова. Больничные коридоры не предназначены для того, чтобы по ним бегать. Кстати, — он кивнул в сторону сопровождающего, — познакомьтесь с има Морисом Шер-Пин, вашим новым преподавателем сразу по двум предметам: этикету и пси-практикам.