Замок пепельной розы. Книга 2

Глава 23

Тот, который был выше остальных, откинул капюшон. За ним последовали его спутники.

Красивые лица, скульптурные черты, большие яркие глаза. Волосы — тёмные или светло-серебристые — у всех длинные и прямые, ниже ушей. В центре лба у каждого был аккуратно приклеен круглый камень, что-то вроде искристого опала молочно-белого, голубого или синего цветов.

Высокий, который очевидно и говорил басом, носил короткую, аккуратно подстриженную бороду с редкой проседью и усы. Именно он пустил один из тех огненных шаров в смертоносный полёт. Его брови, густые и угольно-чёрные, скрывали тяжёлый колючий взгляд, который впился в моё лицо, будто пытаясь проникнуть в мысли. Камень в центре его лба был оттенка полированного оникса, чёрного с серыми прожилками. Единственный из всех не искрился, а словно сам впитывал в себя свет отовсюду.

По мере того, как человек смотрел, его камень продолжал темнеть. А кончики пальцев окутывала туманная дымка.

И я уже видела, к какому решению он склоняется.

Видела, как медленно сжимаются в кулак пальцы мужа, как вздуваются вены на тыльной стороне его ладони, темнеет в них кровь. От ощущения бурных потоков невидимой магии вокруг у меня зубы заныли. Но страшно было сказать ещё хотя бы слово, чтобы всё не испортить. А по напряжённым лицам остальных было видно, что они тоже чувствуют всю важность момента.

Мир и война снова, как уже не раз бывало в истории, застыли в хрупком, как крыло бабочки, равновесии. Любое дуновение ветра могло склонить чаши весов в ту или иную сторону.

И весы склонились.

Вернее, их склонили.

В паре шагов впереди, разделяя нас и эллери этого враждебного мира, прямо из воздуха материализовалась пепельная кошка.

Но потом случилось то, чего я меньше всего на свете могла бы ожидать.

Эллери преклонили перед нею колено.

Бородатый низко склонил голову первым. Остальные последовали его примеру. Лишь мы с Дорном остались стоять. Медленно-медленно разжался кулак. Я поняла, что впервые за бесконечное количество минут выдыхаю.

— Элиана Флавия! Омтар, командор Первого Дозора Помнящих, приветствует вас! — пробасил бородатый.

Как странно.

Магия портала в моей голове перевела эллерийское слово «элиана», которое я отчётливо услышала только что, как «принцесса».

Кошка махнула хвостом.

Сюрреалистическое действо продолжалось. Могучий воин и маг поднял голову и уставился на животное с почтительностью:

— Рады видеть, что ваше очередное путешествие закончилось полным и окончательным успехом. Первый Дозор также может рапортовать об успешной поимке и обезвреживании троих вражеских…

Он не успел договорить.

Шерсть кошки осветилась бледно-розовым. И я уже была внутренне готова к тому, что сейчас она превратится в человека. Но случилось кое-что иное, непонятное.

Свечение выросло, словно вытянулось вверх. Приняло очертания человека.

А потом шагнуло вперёд и уплотнилось. Низенькая хрупкая девушка, в такой же серой хламиде, как у остальных, с лунного цвета волосами наклонилась и подхватила кошку на руки. Животное тихо мяукнуло и рванулось. Но тонкие руки с аристократическими пальцами и длинными прозрачными ногтями держали крепко.

Кошка и человек. Обе очутились перед нами — новыми фигурами на шахматной доске, где начала разыгрываться, кажется, финальная партия.

В меня стрельнул мимолётный взгляд чуть раскосых глаз. Того насыщенного аквамаринового оттенка, который был мне так знаком. И с ужасно знакомым иронично-высокомерным выражением. А у кошки, что волновалась и топорщила густую шерсть на руках у девушки… её испуганные глаза стали прозрачно-голубого цвета с крупным чёрным зрачком.

И тут меня кольнул страх. Эта Флавия ведь была в нашем мире! Она знает, что мы — Морриганы. И если она сейчас нас выдаст…

— Командор Омтар, отпустите этих двоих. Под мою личную ответственность.

Бородатый медленно поднялся. Его спутники остались стоять. Только переглянулись напряжённо.

— При всём уважении, элиана. Не имею права. Приказ такого уровня может исходить лишь от вашего отца. Даже элассы не могут приказать мне пустить врага в город в условиях военного положения.

«Элассы»? Это слово мой мозг перевёл как «королевы». Именно так, во множественном числе. Ничего не понимаю.

Девушка надменно вздёрнула подбородок. Я была чрезвычайно признательна ей за то, что она продолжает стоять между нами и настойчивым магом. В голосе «элианы» зазвенела сталь.

— Военное положение еще не установлено! А эти люди пригодятся отцу как источник ценной информации.

— Всю нужную информацию вы добыли, элиана. Больше ничего не требуется, — упрямо ответил тот, а потом добавил. — К тому же, вы уже открыли портал.

Ох, как же мне это не понравилось. Как же неприятно было осознавать, какие выводы следуют из его слов. О роли «кошки» в нашей жизни. И о том, чего на самом деле она добивалась, когда заманивала меня в Тедервин.

А хуже всего было её молчание в ответ на слова бородатого. Кажется, спорить с ним было, как биться о глухую стену. Даже местная «принцесса» не могла ничего поделать. В конце концов она притопнула ногой.

— Тогда ведите их в Чертоги Памяти! Элар и элассы скоро прибудут туда. Вот и решим, что с ними делать.

«Король и королевы»? Что за ерунда происходит в этом странном мире? Но размышлять дальше над местными загадками не было времени. Решалась наша судьба. Кажется, Омтар вошёл во вкус и ему ох как не хотелось упускать из рук добычу.

— Я не уверен, что это будет достаточно безопасно! С этими двумя был… вы не поверите, один из Морриганов! Да будет их имя проклято во веки веков.

— «Да будет их имя проклято во веки веков», — тихим нестройным хором повторили остальные.

Я постаралась не шевелиться и никак не реагировать, хотя мороз пошёл по коже и захотелось поёжиться.

— Но утверждают, что эллери.

— Вот и ведите их к Видящему Истину! — пожала плечами Флавия. — Он всегда следует за отцом. Уверена, что он уже в Чертогах.

Так-так-так… получается, кое-кто блефовал! И прямо сейчас среди них нету никакого мага, который мог бы проверить мои слова на правду. Но вот стоит нам попасть в эти самые Чертоги…

— Но элиана, быть может вы в своих путешествиях встречали кого-то из этих двоих? Вспомните, вдруг они связаны с Палачами-из-за-моря? — с надеждой спросил Омтар.

— Я вам что, гадалка? — огрызнулась Флавия. Во взгляде Омтара мелькнуло раздражение. — Нет, я их не видела. Так что ведите в Чертоги.

Спасибо тебе, Флавия. Какой бы вредной вражеской лазутчицей ты не была, вот прямо сейчас — спасибо.

Ох, скорей бы уже что-то решили! Скорей, пока Омтар не стал задаваться лишними вопросами и не увидел очевидных несостыковок в рассказе Флавии. С чего бы она стала за нас поручаться, если бы видела впервые в жизни?

— Но они прибыли с той стороны! — настойчиво продолжал гнуть свою линию Омтар.

— И что с того? Мой муж тоже прибыл с той стороны! Или вы и его подозреваете в измене?

Воцарилась напряжённая тишина. Я готова была поклясться, что муж Флавии — вообще не аргумент для бородатого, и он бы с удовольствием ответил «да» и всё-таки уничтожил нас всех на месте. На всякий случай. Но видимо, Флавия всё же имела большой вес в здешнем обществе — не исключено, что как раз благодаря моей доверчивости и открытию портала — и напрямую враждовать с ней он не решался.

— Хорошо, идёмте. В любом случае, от взгляда Видящего они не скроются, — нехотя согласился Омтар.

Пепельная кошка на руках у Флавии снова рвётся прочь, та крепко её удерживает и принимается успокаивающе гладить.

Мимолётный взгляд в мою сторону, пожатие плечами — и почему мне читается в нём: «прости, я сделала всё, что смогла»?..

Трое эллери зашли нам за спину. Омтар отвернулся и направился прочь, не сомневаясь, что вся процессия двинется туда, куда он указывает путь.

Я сделала шаг — и увидела, что Дорн по-прежнему застыл неподвижным изваянием, лишь глубже стала морщинка меж нахмуренных бровей. И взгляд — обращённый внутрь себя.

Плохо. Очень плохо. Сейчас нам нельзя раздражать Омтара и подавать ему повод изменить решение — без сомнения, он уцепится за него с радостью. Как же — узники отказываются повиноваться! И углубляться в причины того, почему мой муж так странно себя ведёт, мы тоже не можем. Такое опасное живое оружие в тылу врага! Да ещё и вести прямиком к местным правителям? Омтар ни за что не допустит.

Возвращаюсь на шаг, беру мужа за руку. Его пальцы деревянные, негнущиеся, раскалённые. Мне почти больно брать его ладонь, но я должна пробиться.

— Совсем плохо? — шепчу едва слышно.

Флавия вдруг останавливает Омтара и не даёт ему идти дальше. Спрашивает что-то. Омтар недоволен и принимается спорить. Это даёт мне драгоценные мгновения разговора с мужем. Какое счастье, что здесь не говорят на языке Завоевателей.

— Переход через портал… он как будто сорвал последние печати с силы. Я не знаю, сколько смогу… пытаюсь не развязать очередную войну. Не повторять преступления предков. Пытаюсь… забыть, кто я, хотя бы на время. Иначе… иначе я сделаю так, как велит фамильный девиз.

«Обращая врагов в пепел». Не зря у меня было такое тягостное предчувствие, когда я впервые увидела строки на гербе этого древнего рода.

— Всё получится, вот увидишь! Ты самый сильный человек из всех, кого я знала. Нет никого сильнее тебя. Мы не обязаны повторять ошибки предков. Мы — не они.

Тем временем Омтар не выдерживает и повышает голос. До меня доносятся слова, гудящие гневом:

— Вы хотите, чтоб я отдал последние почести врагу?!

Флавия стоит прямо напротив него, не дрогнув — маленькая, хрупкая, прямая.

— Да, я хочу, чтобы мы проявили человечность. Иначе чем мы от них отличаемся?

Минута тягостного молчания. И коротким кивком Омтар соглашается с требованием элианы.

Дорн, наконец, выходит из своего окаменения и делает медленный шаг за мной. Я держу его за руку крепко, будто стоит на миг разнять руки — и случится что-то ужасное, непоправимое.

Когда мы уходим из долины, двое из отряда Омтара остаются.

Чтобы предать погребению тело Квентина.

Белое небо этого странного мира выцветает серыми красками на закате.

Сизые горы на дальнем горизонте чернеют, словно тоже напитываются ненавистью и негодованием от того, что двое «проклятых Морриганов» оскверняют своим присутствием эту землю.

Когда каменистая тропа, по которой мы идём, внезапно заканчивается, я очень удивляюсь, потому что была отчего-то уверена, что мы идём как раз в горы. Но Омтар и Флавия начинают… спускаться. И только теперь я замечаю, что внизу обрыв. И вырубленная в теле холма лестница уводит куда-то в пелену голубоватого тумана под ногами. Ничего не остаётся, кроме как идти. И я иду.

Тишина наполняется шорохами от движения наших ног. Ступени похожи скорее на небольшие террасы, а лестница уходит вниз по такой пологой дуге, что нам хотя бы не грозит упасть и свернуть себе шеи. Это единственное, что радует. Пользуясь шумовой завесой, снова пытаюсь втянуть мужа в незаметный разговор.

— А наш портал? Где он? Далеко?

Мой мозг по-прежнему лихорадочно пытается найти способ выбраться. Пока Дорн, кажется, всецело занят концентрацией. На мой вопрос сначала не следует вообще никакой реакции. Потом он едва заметно качает головой.

— Там, где нас выбросило… портала не было.

Я вздыхаю. Эту надежду тоже приходится похоронить. Значит, Дорна портал тоже выбросил куда-то в неопределённое место, не привязанное к стационарным вратам. Ну и где же их искать в таком случае? И как прикажете найти в такой обстановке дорогу домой? Не приставать же, в самом деле, к Омтару, с вопросом: «не подскажете, где тут у вас иномирные порталы находятся? Я тут внезапно вспомнила, у меня камин дома не погашен. И цветы не политые. И кошка не кормлена…» А впрочем, оправдание с кошкой уже не прокатит. Она по-прежнему сидит на руках у Флавии, изредка бросая на меня тревожные взгляды и нервно дёргая изящным ухом с кисточкой.

Отчаянно хочется верить, что наш Замок пепельной розы таким образом всего лишь пытался нас защитить. Потому что другая версия — что портал просто-напросто еще не до конца исправен и не функционирует по-нормальному — совсем уж безрадостная.

Мне приходится выпустить руку мужа, потому что жжение от жара его кожи в ладони становится нестерпимым. Он сам не замечает, видимо — мне всё-таки приходится вытаскивать повреждённые пальцы из его жёсткого хвата. Отвлекаться на ожоги мне сейчас нельзя. Нужна трезвость рассудка. Похоже, из нас двоих только я пока не утратила чёткого восприятия реальности и связи с внешним миром. Поэтому стараюсь идти рядом и следить, чтобы он не споткнулся на какой-нибудь очередной ступени, которые он преодолевает просто на телепатическом чутье, как летучая мышь в темноте. Не смотрит под ноги, лишь в пустое пространство перед собой.

Но всё когда-нибудь заканчивается. В том числе то, что казалось бесконечным. Даже бездонные пропасти не бывают по-настоящему бездонными.

И наши ноги всё-таки коснулись дна ущелья — этой рваной раны в теле холма.

Я не видела вокруг ничего похожего на место, где могли бы находиться местные королевские особы. Темно, неуютно, душно, ощущение абсолютной безлюдности. Это вызвало немалое моё недоумение и ещё больше повысило градус тревоги, хотя казалось бы — куда уж больше… Зачем нас сюда привели?

Загадка разрешилась просто.

Омтар резко вскинул руку и сделал несколько круговых движений в воздухе. А когда лёгкая голубоватая дымка вокруг нас рассеялась, мы увидели прямо в скальной отвесной стене портал.

Нет, не наш! И волшебная сила Замка пепельной розы там и близко не пролетала — это я моментально поняла по ощущению чужеродности магии.

Всего лишь узкое овальное «окно» в скале, затянутое сизой, какой-то блеклой, словно выцветшей, пеленой. Через такое человек габаритов моего мужа протиснется едва-едва, и то если обладает акробатической грацией.

Что ж — видимо, эллери-изгои не до конца утратили свои знания о способах создания порталов. Вот только по-настоящему крупный портал, да ещё через миры, так и не научились создавать. На наше счастье.

Омтар пролез в портал не без труда, крякнув от усилий. Юркая Флавия нырнула рыбкой. Один за другим входили туда их спутники.

Я же решила костьми лечь, но сначала пропихнуть в «окно» мужа. Иначе сбудется мой страшный сон — я пройду, он «застрянет» и мы разминёмся. Хуже ничего представить себе не могла.

Дорн остановился перед порталом как вкопанный. В своём уже полувменяемом состоянии он просто молчал и не мог даже объяснить, что с ним происходит и почему такая задержка. Хоть бы непривычная магия этих эллери не разбалансировала его собственную неустойчивую «клетку» для рвущихся наружу сил… может, он именно этого боится? Поэтому медлит?

Маги позади нас уже начинали волноваться. Без своего начальника, да еще с малым численным преимуществом они были не столь уж смелы. А что, если попытаться?.. я отогнала искушение затеять побег. Интуиция подсказывала, что шагнуть обратно через портал у Омтара много времени не за ймёт, если только он почувствует неладное. А он непременно почувствует, если мы продолжим мяться у входа!

Наконец, Дорн снова «разморозился» и поднял ногу над невысоким порогом, правое плечо его коснулось рамы… синее полотно заискрило и затрещало. Повинуясь наитию, я метнулась к мужу и проскочила портал буквально «прилипнув» к спине любимого. Как оказалось, была права.

В месте, где его плечо касалось каменной рамы, та вдруг пошла трещинами и просто-напросто осыпалась со злым шипением. Мгновение — и портал погас. Маги, замыкавшие процессию, за нами просто не успели.

Но я отметила это буквально краешком сознания, потому что в наступившей могильной тишине мой взор захватила совсем иная картина.

Вокруг были по-прежнему скальные стены, и в узком просвете над головой тускло светил кусочек темнеющего неба. Но в ущелье не спускалось сверху никаких лестниц, а иных горизонтальных проходов в это округлое пространство тоже не наблюдалось.

Кроме нескольких узких овальных порталов, которые находились по его периметру почти на уровне земли — я насчитала штук семь, не меньше. Через каждый из них прибывали люди. Серые хламиды, низко надвинутые капюшоны, лиц не разобрать и все кажутся одинаковыми. Рассаживаются в каменные резные кресла, установленные ровным кольцом вокруг свободной площадки в центре. Никаких внешних знаков различия, не сразу поймёшь даже, где женщина, а где мужчина. Глазу не за что зацепиться, да я их долго и не стала рассматривать.

Потому что в самом центре площадки, похожей то ли на место суда, то ли на место казни, возвышалась ещё одна, одиноко стоящая каменная рама. Щедро украшенная неведомым зодчим выпуклыми узорами. Радуги, солнца, бутоны… до боли знакомый сюжет.

А потом невидимое прикосновение прямо к сердцу — тёплое и ласковое, как мягкой кошачьей лапой. Дружеское приветствие, которое заметила только я.

И всё было бы чудесно — казалось бы вот оно, сбылись мои молитвы, мы нашли дверь домой!

Если бы не парочка «но».

Двойная цепочка стражей вокруг портала. В руках у каждого наготове огненный шар.

Колючие настороженные взгляды эллери в каменных креслах по краям площадки. Судя по тому, что все вокруг стоят, а только они сидят, вся эта дюжина людей — не из простых, и каких магических ударов в спину от них можно ждать при попытке прорыва, страшно представить.

А потом тишина вдруг взрывается, наполняется эхом, напряжённым гулом, подобно рою потревоженных ос. Я поднимаю лицо, оглядываюсь, и у меня начинает кружиться голова, а колени слабеют.

Стены каменного колодца, на дне которого мы находимся, представляют собой узкие террасы. Концентрическими кругами, амфитеатром уходят ввысь карнизы, и всё вместе похоже больше всего на… ложи в оперном театре. Я ходила в такой, чтобы встретиться со старым герцогом.

Только здесь на сцене не поют и не танцуют. Здесь ждут совсем иного зрелища, а главным развлечением будем мы — я и Дорн. И на зрительских местах совсем не расфуфыренные леди и столичные франты. А эллери в серых безликих одеяниях — и их так много, что я скоро теряю счёт.

Оттуда, с высоты, мы для них как на ладони. Я не сразу их увидела, так сливается одежда со скалами. Но если раньше у меня были хоть какие-то иллюзии насчёт того, чтобы прорваться к порталу, теперь они стремительно рассеивались, как утренний туман на жарком солнце.

Выжить бы. Пережить это сборище.

Если я встречу следующий рассвет, даже пусть под здешним странным белым небом, уже буду счастлива, как щенок.

А еще не покидает чувство, что все эти люди собрались здесь вовсе не ради нас. Очень уж масштабное сборище, слишком много сил и времени надо на такое. Теперь ещё лучше понимаю, почему портал выбросил нас с Дорном подальше от места, где находился его «официальный» выход. Появись мы прямо здесь без предупреждения, да ещё на глазах у стражи, охраняющей местных правителей… вряд ли нас вообще бы стали слушать дольше того времени, которое нужно на полёт огненного шара.

Моё сердце преисполнилось благодарности к «нашему» порталу. К Замку пепельной розы, который как малыш, действует неумело и неуклюже, зато от души.

Правда, результат все равно, кажется, получился одинаковым. Неужели от судьбы не уйдёшь…

Вспомнились слова, которые муж сказал мне когда-то. О том, что тех, кто покоряется судьбе и «складывает лапки», судьба с удовольствием размазывает о камни в своём стремительном течении. Шеппардовская порода, помноженная на благоприобретённый Морригановский гонор, немедленно отозвалась во мне приливом злости.

Ну уж нет! Я буду бороться до последнего вздоха.

— Элис…

Рывком поворачиваюсь к мужу. Понимаю, что он слишком долго и подозрительно молчал. Все мои другие страхи уходят на самый-самый последний план, как только я заглядываю ему в глаза. Они потемнели полностью. Чёрный зрачок съел серую радужку.

Краем уха слышу, что Омтар принимается докладывать, кто мы и при каких обстоятельствах пойманы. Чётким сухим голосом, как строчки чиновничьих отчётов. Говоря, он медленно крутится вокруг своей оси, чтобы обращаться по очереди к каждому из тех, кто сидит в круге каменных кресел и ловит нас в перекрестье кинжальных взглядов.

— Чем помочь?.. — цепляюсь не за руку, а за рукав. Это всё, что могу, потому что даже просто стоять рядом с Дорном уже трудно от нестерпимого жара, который излучает его кожа. Он отвечает невпопад — вернее, не отвечает вовсе на мой вопрос, а лишь продолжает выдавливать из себя то, что хочет сказать несмотря на то, что еле шевелит губами.

— Ты должна… отсюда уйти. Неважно, как. Пусть даже к ним в тюрьму. Прямо сейчас. Добейся. Только что… очередной толчок. Ещё немного, и я… не выдержу. И тогда… испепелю всё. И когда я говорю «всё»…

Он не закончил. Я додумала за него. Всё — значит, действительно всё. Включая одну глупую жену, которая не смогла посидеть дома, когда её просили. Если раньше он мог сдерживать магию хотя бы по внутреннему периметру, то теперь, очевидно, сила прорыва будет слишком велика для этого.

Растерянно оглядываюсь. В голове шум, с трудом могу концентрироваться, но заставляю себя. Безумно хочется поддаться панике, соскользнуть в тот беспомощный ужас, который плещется внутри меня. Но я не имею права. Цена ошибки сейчас слишком велика.

Разум и все органы чувств будто начинают работать в десять раз быстрее. Отмечаю, что в направлении нескольких серых фигур Омтар вещает несколько дольше, чем остальным. Три кресла, расстояния между ними меньше, чем между соседними. В центре человек выше и массивнее, шире в плечах. Две женщины по левую и правую руку — я угадываю очертания груди под хламидами. Совсем рядом с ними — Флавия. Она единственная, которую можно сразу узнать по кошке на коленях. Едва я бросаю на неё взор, кошка снова дёргается в мою сторону и пытается спрыгнуть. Флавия держит цепко и не пускает. Теперь я уверена, что это не только руки — природа контроля скорее магическая.

Дальше, рядом с Флавией, ещё кресло, и снова ощущения, что эти сидения парные. Ведь промежутки между креслами здесь все разные, и я теперь уверена, что неспроста. Порядок рассадки должен иметь значение, возможно он обусловлен титулами или семейным родством. Если так… человек слева от Флавии должен быть её мужем. Тем самым «иномирцем», о котором шла речь.

Омтар заканчивает отчёт. Я веду взгляд дальше…

И спотыкаюсь. Снова возвращаюсь. Снова — к нему, тому, кто рядом с Флавией.

Потому что в вырезе капюшона, примерно там, где должна быть шея незнакомца, отмечаю какое-то золотистое мерцание. Подозрительно знакомое. Слишком знакомое.

Ещё миг — и наружу высовывается любопытный крохотный нос. Чтобы тут же юркнуть обратно, под защиту хозяйского капюшона. Но поздно — я уже её узнала.

Это белка. Золотая белка, ручной зверёк одного эллери, магическими способностями которого было общение с животными.

Я великолепно это знаю, потому что выросла с ним в одном доме.