Замужем за неизвестным

Глава седьмая

Следующие несколько дней Люк и Эбби провели в своего рода вооруженном перемирии.

По крайней мере, так казалось ей. Он остался в доме, но спал в комнате для гостей, за стеной их спальни. Эбби думала, если он будет спать в другой комнате, ей будет легче выносить всю эту ситуацию. Она ошибалась.

Она каждую ночь лежала с открытыми глазами, слушая, как муж бродит за стеной. Она задавалась вопросом, о чем он думает, что его так беспокоит. И думал ли он в эти минуты о ней, как она думала о нем.

Ночи казались бесконечными, но дни пролетали достаточно быстро. Эбби заботилась, чтобы каждая ее минута была чем-то занята. Она вернулась на работу и искренне старалась снова войти в курс дела. Но это ей удавалось с трудом.

Она не пришла на встречу с перспективным клиентом, забыла перезвонить еще одному. Эбби начинало казаться, что ее вот-вот уволят.

Но как она может заниматься новыми ароматами для следующего сезона, когда в ее жизни происходит такое?

Покушение на ее жизнь.

Убийство ее матери.

Люк.

Уже стало понятно, что развод не поможет ей изгнать Люка из ее мыслей. И ее сердца.

Она любила своего мужа.

Человека, который обманывал.

Человека, который, возможно, изменял ей.

Как это все случилось? Все так хорошо начиналось. Они были так счастливы. Так хорошо понимали друг друга. Казалось, они были созданы друг для друга.

Эбби сидела в темноте и размышляла об этом, когда услышала голос Люка за стеной. Приглушенный, но различимый. Она приложила ухо к стене, разделяющей их комнаты, закрыла глаза и вся обратилась в слух.

«Нет», — услышала она отчетливо, потом несколько слов ей не удалось понять, потом: «Возьми с собой».

«Возьми с собой»? Она выпрямилась, впившись взглядом в стену, будто могла увидеть Люка сквозь нее. Потом снова приникла к ней ухом и задержала дыхание, чтобы лучше слышать.

— Следи за гур-гур-гур гур-гур-гур и ни в коем случае не гур-гур-гур гур-гур-гур ее.

— О господи! — в ужасе простонала Эбби.

— Считай, что гур-гур-гур вы гур-гур охранять ее гур-гур-гур, пока не гур-гур.

Эбби готова была кинуться с кулаками на эту проклятую стену, через которую ничего не было слышно. Прокравшись через комнату, она тихонько открыла дверь и на цыпочках вышла в коридор.

Ну надо же! Она дошла до того, что крадется ночью по своему собственному дому, чтобы подслушать телефонный разговор своего мужа. Она стала похожа на обманутую жену из одного старого фильма. Осталось только нанять частного детектива с квадратной челюстью, чтобы следить за Люком.

Хмм. Эбби закусила губу и решила обдумать этот вариант. Ее хватило на одну секунду или около того. Потом она с досадой тряхнула головой, отгоняя эту бредовую мысль, на цыпочках подкралась к двери мужа, аккуратно убрала все волосы на одну сторону и осторожно прильнула ухом к щели.

Так было слышно гораздо лучше. Может быть, теперь она получит ответы на свои вопросы. Может быть, ей удастся подслушать его разговор с женщиной, с которой он ее обманывает.

И как бы ей ни было противно то, что она делает, Эбби затаила дыхание и прислушалась.

— Мне все равно. Я сказал, что это очень важно для меня. И запомни, я никуда не поеду, пока…

Ее дыхание остановилось.

— Делай, как я сказал, Кэтрин.

Эбби впилась зубами в руку, чтобы не застонать. Вот как ее зовут, эту дрянь.

— И я тебя очень прошу — не попадайся ей на глаза. Это не трудно.

Она крепко зажмурила глаза, будто это могло ей помочь слышать лучше.

Голос Люка смолк. Только не это! Она еще не все услышала. Он не мог повесить трубку. Не сейчас.

Дверь распахнулась, и Эбби, потеряв равновесие, упала прямо на обнаженную грудь Люка. Она отшатнулась от него и сбила со столика лампу от Тиффани, разноцветные стекла рассыпались по полу.

— Черт побери, Эбби, смотри, что делаешь! — крикнул Люк.

— Это ты мне? — она ткнула себе в грудь пальцем. — Я должна смотреть? Ты лучше скажи, что ты делаешь, плейбой!

— Я — плейбой?!

Эбби выставила руку ладонью вперед. Она не может позволить ему прикоснуться к ней. И не позволит.

— Кэтрин, наверное, будет против того, чтобы ты сейчас обнимался со мной. Теперь это ее привилегия?

— Кэтрин? — Он с отвращением швырнул радиотелефон на кровать. — Ты подслушивала.

— И правильно сделала! — Эбби в гневе металась по комнате.

— Эбби, ты ничего не понимаешь! — закричал Люк. — Перестань!

— Не… ой! — Она наступила на осколок стекла. Люк подхватил ее на руки.

Она чувствовала резкую боль в ноге, но боль в душе затмевала ее. Она пыталась вырваться из его объятий, колотила его руками в грудь, но Люк будто не чувствовал этого.

— Отпусти меня.

— Конечно. И ты еще погуляешь босиком по битому стеклу. Прекрасная идея.

Он на руках понес ее в ванную.

— Отпусти, не прикасайся ко мне!

Люк усадил ее на край ванны и начал смывать кровь с ее ноги.

— Ты делаешь мне больно! — Она билась в его руках, но он явно не намеревался ее отпускать.

Он кинул на нее разъяренный взгляд и рявкнул:

— Заткнись, Эбби!

— Заткнись? Ты мне говоришь — заткнись? Ой! — Она сильно ударила Люка по плечу, но он даже не обратил на это внимания, продолжая возиться с ее ногой. И надо отдать ему должное, он действовал мастерски. Он осторожно вынул осколок стекла, промыл рану под струей воды и обмотал ступню полотенцем.

— Не пачкай полотенце, не… — Она запнулась. — Прости, не обращай внимания.

— Посиди так, пока я не вернусь.

— Ты куда?

— Убрать осколки лампы, пока ты вообще не отрезала себе ноги.

Эбби не смогла скрыть облегченной улыбки.

— Прижми полотенце к ноге, — велел Люк.

Под ярким светом лампы на лице Люка очертились глубокие тени, и оно выглядело странным, даже неожиданно опасным. Эбби позабавило, как игра света превратила ее спокойного, мягкого, миролюбивого мужа чуть ли не в Терминатора.

— Не надо мне приказывать, — сказала она, но полотенце все-таки прижала. И вслед ему с удовольствием показала язык.

Она слышала, как он выкидывает в мусорное ведро то, что пять минут назад было действительно очень красивой и дорогой лампой. Она сама виновата. Наверное, слишком шумела под дверью. Шпион из нее никудышный.

Она отняла полотенце от ноги и осмотрела рану.

— Я же сказал, прижми полотенце к ноге, — раздался голос Люка из другой комнаты.

Эбби вздрогнула и попыталась выглянуть в дверной проем.

— Как ты узнал, что я убрала полотенце?

— Я знаю тебя.

— Я то же самое всегда говорила про тебя, — отозвалась она, опять обматывая окровавленным полотенцем ногу.

— Эбби…

— Кто она?

Еще один осколок лампы полетел в мусорное ведро, затем — тишина.

— Люк?

Он появился в дверях. Он так и не надел рубашку, и мышцы его груди рельефно выделялись в резком свете лампы. На нем были старые потертые джинсы, сидевшие как вторая кожа. Две верхние кнопки были расстегнуты, и Эбби еле смогла подавить чувство физической тоски по нему, которое она запретила себе испытывать.

Она не должна забывать разговор, услышанный ею несколько минут назад. Люк сказал Кэтрин, что собирается оставаться здесь, с Эбби, пока. И хотя она не знала, что означало это «пока», радоваться тут явно было нечему.

— Кэтрин, — повторила она. — Кто это? Я ее знаю?

— Нет, — вздохнул он, — не знаешь.

Она почувствовала себя разбитой на кусочки, как та прелестная лампа.

Она ревновала мужа к другой женщине.

И очень, очень надеялась, что ошибалась.

— Это не то, что ты думаешь.

Эбби засмеялась, но даже она сама понимала, как неестественно звучит ее смех.

— Представляю, как много мужчин говорят это своим женам.

Он вошел в ванную и стал разматывать ее ногу.

— Не надо! Я не хочу, чтобы ты помогал мне. Я не хочу…

— Мне плевать, чего ты хочешь, Эбби!

— Это и так слишком очевидно, но спасибо, что напомнил.

Она всхлипнула и тут же возненавидела себя за это. Пока он осматривал ее ногу, она украдкой смахнула слезы ладонью.

— Ты не понимаешь, — произнес Люк.

— Так объясни мне!

— Я не могу.

— Ты не хочешь. Есть разница.

— Надо накладывать швы.

— Нет! Я не хочу ехать в больницу.

Он поднял на нее глаза и увидел, как она напугана и утомлена.

— Ладно. Сами справимся.

Эбби судорожно перевела дух.

— Ладно, — согласилась она.

— Повезло, что в ванной есть пакет для первой помощи.

— Да уж, повезло. Я вообще везунчик.

Она видела, как у Люка заходили желваки, но он ничего не сказал, а только достал из шкафчика коробку с красным крестом на крышке.

— Почему ты подслушивала под дверью? — спросил он, бинтуя ее ногу.

— Угадай.

— Потому что ты мне не доверяешь.

— Прямо в точку. И мне кажется, у меня есть для этого все основания.

— Вещи не всегда такие, какими кажутся, Эбби.

Он закончил перевязку, но, когда Эбби захотела встать на ноги, он ей не позволил. Вместо этого он нежно баюкал ее ступню в ладони, как маленького зверька.

— Люк, я не хочу…

— И кто сейчас лжет? — спросил он глубоким голосом, который отзывался во всем ее теле.

Она смотрела на него и видела человека, в которого некогда влюбилась. Чувствовала его прикосновения и по-прежнему загоралась от них. Но больше это не приносило ей радости. Независимо от того, хотела его Эбби или нет… он просто был не тот человек, которого она знала все эти годы.

— Я только что слышала, как ты говорил по телефону с другой женщиной, — напомнила она Люку. — Тебе это действительно кажется таким простым и естественным: кидаться от меня к ней и тут же снова обратно?

Его глаза сузились.

— Я уже сказал, что никогда не изменял тебе, Эбби.

— Да, но чего теперь стоит твое слово, Люк?

Он вздохнул, осторожно уложил ее перевязанную ногу к себе на колени, мягко взял ее руки в свои и так держал их, нежно поглаживая большими пальцами.

— Я знаю, что задаю вопросы, на которые не имею права. Я знаю, тебе кажется, что у тебя есть причины сомневаться во мне…

— Мне кажется?!

— Но, — оборвал он ее, — прошу тебя, попробуй поверить мне. Оглянись назад, на все наши годы, и попытайся поверить мне.

Он отпустил ее руки и нежно взял ее лицо ладонями.

— Пожалуйста, Эбби. Подари мне еще немного доверия. Хоть ненадолго. Ты можешь сделать это?

Эбби чувствовала теплоту его рук, но она не могла растопить лед у себя внутри.

— Я не знаю.

Люк закрыл глаза, как если бы ее ответ глубоко ранил его. Но когда он снова поднял веки, она увидела в его глазах мрачную решимость.

— Попробуй, Эбби, — сказал он мягко. — Обещай мне, что ты попытаешься.

На следующее утро Эбби чувствовала себя ужасно. Нога болела, а голова была словно набита ватой. Она не спала ни минуты, и взгляд в зеркало говорил, что это не прошло бесследно.

Под веки ей будто насыпали песку, а желудок словно завязали узлом. Она не могла забыть нежность Люка вчера вечером. Так же, как и его ночной разговор с этой женщиной. Она принимала то одно, то другое решение и металась между ними, как шарик для пинг-понга.

— Миссис Талбот?

Эбби вздрогнула и увидела секретаршу в дверях своего кабинета.

— Что, Донна?

— Вам звонят по второй линии. Наше французское отделение. Я пробовала соединить их с вами, но вы не берете трубку. — Донна едва сдерживала раздражение.

— Простите. — Эбби потрясла головой, пытаясь вернуться к действительности. — Кто звонит?

Донна закатила глаза.

— Я же вам только что сказала. Французское отделение. Вы должны были сами позвонить им сегодня утром.

Эбби потерла пальцами глаза.

— Наверное, я забыла.

— Мистера Вайнрайта это не успокоит.

— Спасибо. — Эбби едва сдержалась, чтобы не огрызнуться на Донну. Но, в конце концов, это же была ее вина.

Донна проверила записную книжку, которую она держала в руке.

— После того как вы закончите с Мишелем, у вас в двенадцать тридцать завтрак с начальником отдела маркетинга, а затем в два часа встреча с клиентом из Лондона.

— Прекрасно, — Эбби протянула руку к телефону.

— И еще, — добавила Донна прежде, чем Эбби сняла трубку. — Мистер Вайнрайт просил зайти вас к нему, прежде чем вы уйдете.

Прекрасно.

Голова Эбби начала буквально раскалываться на части. Еще один стресс, подумала она. Слишком много стрессов. Убийство ее матери. Покушение на ее собственную жизнь. Обман Люка. Развод. Нога болела, живот крутило, глаза будто засыпали песком.

Слишком много стрессов.

Слишком много, чтобы думать о них.

Слишком много проблем, чтобы решить их все сразу.

А теперь она еще должна успокаивать Мишеля Андре, потому что забыла ему позвонить. Потом ленч. Потом Вайнрайт.

Ее пальцы повисли над трубкой, но Эбби так и не взяла ее. Она глядела на мигающую кнопку на телефоне и понимала: ей надо ответить. Но не могла заставить себя сделать это.

— Миссис Талбот? — сказала Донна по внутренней трансляции. — Вторая линия.

Но Эбби едва различала ее голос сквозь шум в ушах. Она больше не могла. Не могла делать вид, что ей есть какое-то дело до работы, до парфюмерной промышленности, до парижского отделения.

Так почему она еще здесь?

Нет ни одной уважительной причины.

— Вот именно, — сказала она себе, схватив свое портмоне и выскакивая из кабинета. У Донны было такое ошарашенное лицо, что Эбби едва не расхохоталась. — Скажите мистеру Вайнрайту, что меня сегодня не будет.

— Это ему не понравится.

— Это его проблема. — Эбби так летела к дверям, что едва не смела Донну по пути. — Я увольняюсь.