Замужем за неизвестным

Глава восьмая

Кэтрин Шэйкер причесала короткие каштановые волосы так, чтобы скрыть крохотный наушник.

— Я готова.

— Прекрасно, — сказал Люк, засовывая пистолет сзади за ремень джинсов, и одернул куртку так, чтобы оружия не было видно. — Следи за Эбби. Не упускай ее из виду.

— Я пасла ее задницу два дня, ты забыл? — Кэтрин усмехнулась. — Я давно на этой работе, Талбот. И не учи меня, как ее выполнять.

— Да? — переспросил Люк, оглядывая переполненный центральный офис, чтобы удостовериться, что никто из агентов не может их слышать. — Если ты такая крутая, то должна знать, что нельзя звонить мне домой.

Она слегка покраснела, но тут же снова вздернула подбородок вверх.

— Моя ошибка. Сожалею.

— Но не так, как я, — возразил он, вспомнив, как нашел Эбби под дверью спальни, подслушивающую его разговор с Кэтрин.

Он вспомнил ее взгляд, взгляд человека, которого предали, и готов был высечь сам себе. Но что он мог сделать? Не мог же он сказать ей, что обсуждал с правительственным агентом ее собственную безопасность.

Том поручил дело Люка Кэтрин Шэйкер, потому что ее изысканный вид и изящные манеры позволят ей легко вписаться в иствикское общество. У нее была хорошая легенда: разведенная жена богатого мужа ищет себе новый дом. Таким образом, у нее был повод много ездить по городу, часто появляться в загородном клубе и все время наблюдать за Эбби, не вызывая подозрений.

Но она их уже вызвала.

— Эбби сейчас ходит по лезвию бритвы, — сказал Люк, и внутри у него все съежилось. Ему было трудно сознавать, что сам он только добавляет жене проблем. — Она полагает, что ее мать убили. И вероятно, кто-то из людей, кого Эбби считает своими друзьями. Ее саму едва не убили. И еще она перестала верить своему мужу.

Впервые с тех пор, как он знал ее, Люк увидел симпатию в глазах Кэтрин.

— Это трудно, я знаю, — сказала она, застегивая кобуру. — Брак достаточно трудная штука и в нормальных условиях. А уж с нашей работой…

— Да уж, — согласился он и опять спросил себя, не стоит ли ему сказать Эбби правду, а там будь что будет.

— Но признаться во всем жене — это плохая идея, — проговорила Кэтрин, будто прочитав его мысли.

Он хохотнул:

— Ты что, экстрасенс?

— Нет, — усмехнулась Кэтрин. — Только ты — не первый агент, который хочет рассказать своей половине правду.

Люк посмотрел на Кэтрин. Ее лицо казалось абсолютно спокойным, но Люк знал ее достаточно давно. Он знал, что когда-то она была помолвлена с врачом, но затем они расторгли помолвку.

— И ты? — спросил он спокойно.

Ее глаза заметались, но через секунду она уже опять твердо смотрела на него.

— Да. Но если ты об этом кому-нибудь скажешь, я буду все отрицать, назову тебя лжецом и, возможно, даже напишу на тебя донос.

Она выдала все это почти без улыбки.

— Но я это сделала. Я сказала своему жениху правду. Знаю, что это было против правил, но мне казалось, он должен знать, на ком женится.

— И?..

— И… ты знаешь, кто мой муж. Он один из нас.

— Твоему жениху это не понравилось?

— Можно и так сказать, — пожала плечами Кэтрин. — А можно сказать, что у него так сверкали пятки, когда он сбежал от меня, что я чуть не ослепла.

— Мне жаль.

Она пожала плечами снова.

— И мне. Было. Знаешь, Дэвид неплохой парень. Он просто не был готов жениться на женщине, которая, как оказалось, не аналитик программного обеспечения, а Джеймс Бонд в юбке. — Несколько секунд она сидела с таким отсутствующим видом, будто унеслась в прошлое. Потом резко встала. — Так, хватит воспоминаний! Мне пора идти, если ты хочешь, чтобы я подобрала твою жену в полдень.

— Верно. И спасибо тебе, Кэт.

— Пока не за что.

Она шла через офис, стройная, энергичная, с высоко поднятой головой, но Люка трудно было обмануть. Он слышал горечь в голосе Кэтрин и знал, что боль от предательства жениха все еще мучит ее. Он оценил тот факт, что она вообще ему в этом призналась. Это был огромный риск. Если когда-нибудь всплывет, что она рассказала про их агентство гражданскому лицу, ее карьера закончится. Но в то же время он задавал себе вопрос: может быть, Эбби отреагирует иначе? Принесет ей это известие новый шок или огромное облегчение?

Вероятно, он никогда этого не узнает.

— Спасибо, что пришла, — сказала Мэри, открывая Эбби дверь. — Кен хочет, чтобы ты послушала запись.

Эбби с облегчением сбросила босоножки на высоких каблуках, которые выбрала утром, чтобы не надевать закрытые туфли на повязку. Но после нескольких часов, проведенных на ногах, она чувствовала такую боль при каждом шаге, что мечтала только добраться до дома и рухнуть прямо за порогом.

— В полиции есть копия, но он сохранил оригинал. Я не думаю, что они знают про это, но…

Мэри пожала плечами и направилась в кабинет мужа. Эбби шла за подругой, поглядывая по сторонам. На стенах было много картин, которые нарисовала сама Мэри. В доме было тихо и прохладно, и Эбби немного позавидовала покою, которым веяло от каждой мелочи.

— Кто-то позвонил вам и обвинил тебя в убийстве моей матери?

— Да. — Мэри застыла посреди лестницы, потом повернулась и посмотрела на Эбби. — Для меня очень важно знать, что ты веришь, что я никогда бы не причинила вреда Банни. Как бы она меня ни доводила. А ты знаешь, как она меня доводила.

Эбби порывисто схватила руку Мэри и сжала ее.

— Дорогая, я это знаю. — Она с трудом улыбнулась и добавила неестественно весело: — К тому же мамочка могла довести до бешенства кого угодно. Даже меня.

Глаза Мэри наполнились слезами, но она смахнула их и улыбнулась в ответ.

— Спасибо тебе. Правда. Спасибо тебе.

Эбби отпустила ее руку и пошла вверх по лестнице. Они с Мэри знали друг друга всю жизнь. Когда они были детьми, Мэри открыто проявляла свой буйный, дикий нрав, который, однако, делал ее очень жизнелюбивой и обаятельной. Но со временем она стала более сдержанной, более мягкой. И вообще, такая милая и изящная женщина, как Мэри, просто не могла никого убить. Тем более мать своей лучшей подруги.

Кабинет Кена был оборудован как настоящий офис. Здесь находились компьютер, ксерокс, и факс. Удобное кресло немного смягчало обстановку. Тут тоже висели картины Мэри, а на рабочем столе красного дерева стояло несколько фотографий Кена и Мэри.

Кен встал из-за стола, улыбнулся и протянул Эбби руку. У него были проницательные голубые глаза, и он выглядел изысканно-небрежно в черных слаксах и белой рубашке с расстегнутым воротником. Он говорил с британским акцентом.

— Эбби, спасибо, что приехала.

— Я хочу выяснить, кто убил мою мать. Я должна выяснить. Но хочу сразу сказать, я знаю, что это не Мэри.

Кен улыбнулся и обнял жену за плечи. Она прижалась к нему и положила руку ему на грудь таким уютным и привычным движением, что у Эбби сердце сжалось от зависти. Когда-то у них с Люком тоже так было. Им было так же славно друг с другом. Как она могла все это потерять?

— Хорошо, тогда послушаем запись. Может быть, ты узнаешь голос.

Эбби села к столу, а Мэри стала позади нее и обняла подругу за плечи.

Кен нажал кнопку — и странный, искаженный голос заполнил комнату. Слова были хорошо слышны — женщина сказала, что Мэри убила Банни. Но голос был неясным. Фактически, если бы Кен не сказал, что это женщина, Эбби усомнилась бы, мужской она слышит голос или женский.

Но независимо от того, чей это был голос, он словно источал яд. Мэри крепко сжала похолодевшую руку подруги и держала ее, пока запись не закончилась и Кен не выключил магнитофон.

— Есть идеи? — спросил он Эбби.

— Ни одной, — признала та печально. — Но очень хочется сжечь магнитофонную ленту и позвать священника освятить дом.

— Да, у меня от этого голоса тоже мурашки, — согласилась Мэри.

— Кто мог сделать такое? — прошептала Эбби.

— Кто-то, кто пытается отвести подозрение от себя.

— Почему ты уверен, что это женщина?

— Эксперт, которому я давал пленку, настаивает, что интонация и некоторые особенности речи определенно указывают на женщину.

— Я верю тебе на слово, — сказала Эбби дрожащим голосом. — Я только хочу, чтобы эту запись не использовали для обвинения Мэри.

Кен обнял жену и поцеловал в макушку. Зависть опять зашевелилась в душе Эбби, и ей стало очень стыдно. Мэри заслужила счастье. Только потому, что сама Эбби несчастна, у всех остальных не должна была остановиться жизнь.

— Жаль, что ты не узнала голос, — сказал Кен разочарованно. — Но спасибо за попытку.

Эбби кивнула:

— Полиция говорит, что у них по-прежнему нет никаких зацепок. Убийца был очень умен.

— Идеальных преступлений не бывает. В конце концов, если бы преступники были так уж умны, тюрьмы не были бы так переполнены, правда?

Эбби нашла в себе силы улыбнуться.

— Я извиняюсь, но мне уже пора.

— О! Останься хоть на кофе. — Мэри сделала паузу и добавила хитро: — У меня есть торт…

— Шоколадный? — воскликнула Эбби.

— А какой же еще? — поддразнила Мэри.

— Остаюсь! — согласилась Эбби. — Кофе и шоколад. Именно то, что нужно после такого дня!

— Плохой был день?

— Не стоит и вспоминать, — уверила подругу Эбби.

— Ты присоединишься к нам? — обратилась Мэри к мужу.

Но мудрый Кен покачал головой:

— Нет, спасибо, любимая. У меня еще много работы.

Мэри чмокнула его и улыбнулась Эбби.

— Тогда пошли есть торт, и ты мне расскажешь, что у тебя случилось и почему ты хромаешь.

Через час Эбби, немного утешенная шоколадным тортом, ехала домой.

— Итак, — сказала она своему отражению в зеркале, — чудный день, замечательная неделя. Тебя чуть не отравили. Муж по ночам разговаривает с какой-то женщиной. А теперь ты еще и безработная.

Ее руки крепче сжали руль двухместного спортивного автомобиля. Когда загорелся желтый свет, она притормозила. По радио передавали классический рок, часы на приборной панели показывали четыре сорок пять.

Небо было темное, в тяжелых дождевых тучах. Ветер гнал сухие листья вниз по улице. Ребенок на велосипеде налетел на бордюр и свалился на тротуар. Эбби ойкнула, потом с облегчением увидела, что мальчик встал, опять забрался на велосипед и помчался дальше. Эбби проводила его взглядом и заметила синий автомобиль, притормозивший недалеко за нею.

Сначала она попыталась прогнать навязчивую мысль, которая уже приходила ей в голову. Но страх потихоньку начал точить ее изнутри. За последние два дня Эбби видела за собой синий автомобиль раз десять, а то и больше. Он никогда не подъезжал слишком близко, иногда пропуская между собой и Эбби одну две машины, но все-таки она замечала его.

Не поворачивая голову, она поглядела в зеркало и постаралась рассмотреть синюю машину. За рулем была женщина. Незнакомая, хотя где-то Эбби ее уже видела. Каштановые волосы, темные очки, несмотря на то, что солнца не было, и сверхмодный синий костюм. Эбби пыталась вспомнить, где и когда она встречала эту женщину, но ничего не приходило в голову.

Сердце у нее сдавило. Кто-то пытался убить ее. Кто-то отравил ее шампанское. Может быть, именно эта женщина. Может быть, она теперь решила подстроить Эбби несчастный случай на дороге.

Во рту у нее пересохло. Эбби раздраженно ударила ладонью по кнопкам радио. Тишина накрыла ее, как душное, колючее одеяло. Не глядя, запустив руку в сумочку, Эбби нащупала телефон, вытащила его и набрала номер Люка.

Она сидела и, изнывая от страха, слушала долгие гудки в трубке. Гудки. Гудки. Люк не брал телефон.

Когда зажегся зеленый, Эбби быстро нажала на газ, и крошечный спортивный автомобиль тут же сорвался с места, моментально набрав скорость до ста километров.

Она мчалась по дороге и видела, что синий автомобиль не отстает. Всегда оставляя между ними дистанцию, автомобиль, тем не менее, крепко сидел у нее на хвосте. Эбби задыхалась от скорости и от ужаса, а сердце колотило в ребра так, будто пыталось пробить их насквозь.

— Эбби?

Голос Люка был теплым, родным, надежным, господи, как хорошо просто услышать его в трубке.

— Люк, кто-то едет за мной. Синий автомобиль.

Ее занесло на повороте, но она выровняла машину. Эбби направлялась на эстакаду. Она не собиралась на бешеной скорости носиться по городу, каждую минуту рискуя задавить какого-нибудь ребенка, который выскочит на проезжую часть за своим мячом.

— Что? — переспросил он. — Кто-то едет за тобой?

— Да, — заорала она в ярости. — Ты что, не слышишь? Синий автомобиль. За рулем женщина. Я уже видела ее несколько раз за последние дни.

— О господи, Эбби…

Эбби на бешеной скорости обошла еле тащившийся автобус и свернула в переулок, мечтая быстрее добраться до шоссе. Иствик никогда не казался ей настолько большим. Синий автомобиль теперь был ближе. Эбби проскочила на красный свет и съежилась от гудков, которые обрушились на нее со всех сторон.

— Он не отстает, — сказала она, стуча зубами. — Что мне делать? Куда ехать?

— Эбби, послушай. Тебе нечего бояться. — Люк говорил очень быстро.

Она истерически рассмеялась.

— Нечего? Кто-то снова пытается меня убить, — вопила она в отчаянии.

— Нет, малыш, все в порядке. Водитель синего автомобиля — мой друг.

— Что?

Она взглянула в зеркало заднего обзора и сбросила скорость. Сбросит ли скорость та, другая машина?

— Друг, Эбби. Она просто присматривает за тобой. Охраняет тебя.

— Охраняет?

Слепой ужас постепенно сменялся яростью. Как он мог так поступить с ней? Так ее напугать? Он же знал, что она на пределе.

— Я мчусь, как психопатка, на красный свет, а на хвосте у меня твоя приятельница?

— Я тебе все объясню.

— Нет, сукин ты сын! — орала она, так сжимая телефон, что было странно, что Люк не хрипит на том конце. — Ты не сможешь объяснить. Я чуть с ума не сошла от страха! Ты сажаешь кого-то мне на хвост. Ты должен был предупредить меня!

Она сняла ногу с педали газа и внимательно посмотрела в зеркало. Синий автомобиль приближался на большой скорости. Прищурившись, она пыталась разглядеть водителя, но солнце светило ей в глаза.

Ей снова стало страшно.

— Люк…

— Что случилось?

— Он… — Эбби запиналась от ужаса. — Он… не… сется… пря… мо… на… меня…

— Что ты говоришь? — орал он.

— Господи!

Эбби выронила телефон и схватилась за руль, и в этот момент синий автомобиль налетел прямо на ее машину.

Последнее, что она слышала, был голос Люка, кричащий ее имя.