Замужем за олигархом

ГЛАВА 13

Медленно приходили навыки и привычки, отрабатывались движения, походка, жесты… Лиза многому научила сестру, и сначала Алиса, почти на автопилоте, пускала в ход все свои умения и реализовывала возможности. А когда появилась способность привычно и легко общаться с пассажирами, тогда все стало выглядеть иначе. Их внимание к ней, их нескрываемый интерес подстегнули Алису, вывели ее из постоянного напряжения на последнем взлете сил, из вечного ощущения ужаса и страха — я сейчас, вот прямо сейчас все не так сделаю, пролью воду, опрокину поднос, зацеплюсь каблуком за кресло…

Она, наконец, почувствовала на себе взгляды пассажиров, не увидела, а именно ощутила, уловила с помощью особого тонкого инстинкта, которым богато наделено большинство женщин и который всегда безошибочно им сообщает, насколько они правятся мужчинам.

Алиса не подозревала, что теплыми августовскими ночами сестра жарко уговаривала командира остановить свой выбор на Алисе-стюардессе, ублажая его особенными ласками. Она обожала помогать родственникам. Наследственное качество.

— «Лиза, Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это, — часто мурлыкал Виктор, — и за это, и за то, и не знаю сам за что…»

Лизонька загадочно улыбалась.

— Ну, присмотрела себе кого-нибудь? — спросила, наконец, она Алису, когда вопрос трудоустройства сестры получил довольно четкий ответ. — Визитки собираешь?

Алиса кивнула и смущенно потеребила край своей короткой юбки. Форма стюардессы шла провинциалочке удивительно.

— Похоже, что ты в пилотке прямо родилась! — изрек как-то Виктор. — Как Боярский в шляпе, а наш мэр — в кепке. А ты ее на ночь снимаешь?

Алиса еще не привыкла к его стилю и поэтому только тупо кивнула.

— Ага, так вот в чем, значит, между вами разница! — обрадовался Виктор. — Ты перед сном снимаешь свою шапчонку, а они — нет! Но я должен тебя огорчить: стюардессы быстрее старятся, это статистика. Так же как и шахтеры, работники атомной промышленности, летчики, а также трудящиеся на водочных заводах. Ну, там причина немного иная…

Алиса отмахнулась от его болтовни. У нее появились совсем новые заботы и волнения.

Лиза стала довольно часто с большим любопытством перебирать стопку визиток, собранных за это время сестрой. Та не понимала, зачем ей это, для чего, но старательно и послушно выполняла распоряжение сестры. Впрочем, визитки ей пассажиры, «летуны», как называл их презрительно Виктор, совали в руки сами.

— Так… Академия медицинских наук… Ну, это нам ни к чему. Видали мы этих врачишек в разных клиниках… Агентство недвижимости… Полная фигня… Зайчики на побегушках… Турагентство… Еще фигнее… Эти летают исключительно за счет своих фирм. Нам такие не нужны. А это что? Информационно-аналитический центр, управление по связям с общественностью… Сие мне просто непонятно. А самого мужика ты помнишь? Как он выглядывал? Надо стараться всех запоминать. Ну, не всех, конечно, это уж очень трудно, а тех, у кого визитка поприличнее. Хотя бывают полные неясности, вот как здесь.

— Зачем мне все это? — пробормотала по-прежнему недоумевающая Алиса.

Сплошной непоймешник…

— А чтобы быть в полете, а не в пролете! — хохотнула сестра. — И чтобы платья себе покупать от видных кутюрье, а не на деньги, вырученные от продажи Вальтера Скотта! — Сестра была в курсе некоторых подробностей жизни Алисы в Казани. — У тебя, Косточка, еще много в запасе собраний сочинений? Можешь прикинуть, на сколько платьев хватит.

Алиса промолчала. Косточкой ее за худобу ласково прозвала тетя Катя. Звучало это мило и ласково, и Алиса никогда не обижалась. Жить у тетки с дядькой ей было уютно.

— Так, издательство… Ну, если сам хозяин, тогда вполне сгодится… А вот это уже интересно, даже очень… Завод по переработке алмазов…

— Так это же где-то далеко, на краю географии! — сказала Алиса.

— При таких деньгах любая география рядом! — очень разумно отозвалась Лиза. — И ты уже не с краю! Ты, Лисонька, должна стать девушкой с тем самым каблучком. Ну, под который легко подмять нужного тебе мужика! И вообще жаль свои бойкие мозги всю жизнь использовать только для одних и тех же мыслей — как дожить до получки, где найти деньги, чем отдавать долги…

Однако пока ее уроки не шли впрок и никак не укладывались в Алисиной голове.

Вечерами, свободными от рейсов, она бегала на ближний телеграф звонить домой.

Тетя Катя сердилась — что, разве нельзя позвонить из дома? Чего зря мотаться взад-вперед? Но Алиса говорить от Климовых стеснялась, да и не хотела обременять их оплатой телефонных счетов, хотя все равно заплатила бы все сама.

Услышав о том, что Алисе нашли хорошую работу, которой она очень довольна, мать обрадовалась и расчувствовалась.

— Хорошо трудись, доченька, старайся, — сказала она… — Люба, погоди, не рви у меня трубку из рук… Успеешь… Лисонька, поблагодари от меня Катерину и Лизу. Я им напишу. А ты звони почаще. И мы будет тебе звонить. Целуем тебя, Лисонька… Деньги зря тоже на телефон не переводи.

Трубка нервно и тревожно запищала пронзительными гудками отбоя, тонко, нудно и противно, как комар. Окончание любого разговора — это и впрямь тревога. Тревога на то время, на те дни, пока ты снова не позвонишь домой, не выяснишь, как там дела, и не услышишь, что там все в порядке.

— Девушка, вы закончили разговор? — крикнула полная немолодая сотрудница телеграфа.

— Да. — Алиса повесила трубку и вышла из кабинки.

Детское, почти забытое и глубоко упрятанное имя — Лисонька — сейчас как будто ударило, резко и наотмашь. Только в Москве оно ожило вновь. Лисонька и Лизонька… Звучит почти одинаково…

На улице опять заладил мелкий, навязчивый дождик. Надо написать жалобу Ельцину, вспомнила Алиса командира Виктора и засмеялась. И тогда все будет в ажуре, будь спок! Она спешила домой. Действительно, дом Климовых стал теперь ее настоящим, родным домом. А дом у человека там, где ему хорошо. Все объясняется именно этим.

Наконец, школа сестры стала приносить свои результаты. Алиса словно очнулась, ожила, огляделась вокруг и вышла из своего тупика. И начала резво подыскивать себе мужа. В небе, не где-нибудь!

Сначала ее внимание привлек солидный предприниматель из Екатеринбурга, часто бывавший по своим делам в Москве и нередко летающий в Австрию, тоже обязательно через Москву. Что он там предпринимал, осталось неизвестным, но кончился роман плохо. В одном из рейсов бизнесмен напился, стал грубо приставать к Алисе, лапать ее на глазах у всех пассажиров, потом принялся орать непристойности, бузить, и команда пришла к выводу, что хулигана придется связать. Его замотали клейкой лентой, а он, неожиданно притихнув, мирно заснул и прохрапел до самой Вены. А там был заботливо препровожден Алисой к трапу и забыт ею навсегда.

Второй раз ей приглянулся поджарый и вертлявый владелец двух ресторанов в Москве. Но он скрыл от Алисы, что у него имеется еще довольно юная и безмерно ревнивая жена и двое сыновей-младшеклассников. И роман, пустой и бессодержательный, горький и темный, едва начавшись, оборвался, как обрывается каждый раз холодными дождями коротенькое московское лето.

Алиса сидела в тот день в ресторане своего нового обожателя, с любопытством осматриваясь вокруг и тщетно пытаясь скрыть свой восторг. Шикарный в ее глазах ресторан потряс воображение провинциальной, еще неискушенной девочки.

Свет, идущий откуда-то снизу, придавал залу интим и делал его таинственным, странным, волнующим воображение. Музыка тоже была приглушенная, тягучая и тихая, какая-то вкрадчивая, в отличие от избыточного буйства рок-концертов, куда Алису несколько раз вытаскивали навязчивые юные ухажеры. Там все гремело и вопило, все неистовствовало и безумно утомляло Алису. Там били по нервам, работали на ускорение и на эффект сумасшествия. А здесь… Здесь все оказалось совсем иным, противоположным. Все трудилось над созданием атмосферы влюбленности, стихии любви, пусть даже ненастоящей, короткой, вымышленной, искусственно созданной… Так, антураж, и больше ничего… Все равно люди охотно покупались на это, словно были настроены на такую волну, легко поддавались на любовную провокацию, именно на подобную моментальную победу и рассчитанную. У всех провокаторов всегда есть твердые жизненные основы, эти люди отлично знают жизнь и владеют психологией и опираются как на свои знания, так и на жизненные реалии.

Поэтому ресторан Алисиного поклонника потряс ее не слишком опытную душу. Вокруг бесшумно скользили, будто летали по воздуху, учтивые, до омерзения, официанты. Пары за столиками наслаждались общением друг с другом — глаза в глаза. Все благородно, красиво, картинно… Все продумано и направлено на одну цель, в чем-то даже высокую — разжечь чувственность, эмоции, достучаться до внутренней жизни каждого, до его души, то дремлющей, то отворачивающейся, оставить ее здесь, вывернув наизнанку, отобрать у самой себя и уже не возвращать обратно… Искушение для искушенных.

Но о душе Алиса думала меньше всего. Даже вообще не думала. У нее были совсем иные думы и задачи. Они требовали точного, многократно выверенного решения.

Вкусный ужин и необыкновенное вино, вся обстановка вокруг расслабляли и делали простыми, понятными и доступными любые желания и фантазии.

— Как тебе здесь у меня? — наклонился к ней обожатель.

Мимо проскользнул официант с бесстрастным, как у манекена, лицом.

— Здорово! — искренне отозвалась Алиса. — Я даже не подозревала, что в ресторане может быть так хорошо, тихо и уютно.

— А если там иначе, грош цена такому ресторану, — заметил хозяин и подсел к ней, нежно целуя руку.

В эту минуту и появилась его жена…

Алиса поняла, что не все теперь благополучно, догадалась что-то случилось — по неестественно застывшему в позе хронического радикулитчика возле соседнего столика официанту. Она обернулась.

— А-а, вот чем ты тут занимаешься! — с напряженным весельем в голосе сказала изумительно одетая и причесанная дама, шествующая вызывающе и развязно.

Ресторатор, сидящий рядом с Алисой, автоматически уронил ее руку и слегка вздрогнул.

— С девочками развлекаешься, мерзавец? — Дама подошла ближе и бросила острый полупрезрительный взгляд на ошеломленную и пока еще ничего не соображающую Алису. — И надо признать, с хорошенькими. Ты всегда неплохо разбирался в этом деле. — Она изобразила милую улыбку, показав почти все зубы, безупречно белые и идеально ровные. Казалось, что их вообще никогда не касалась рука дантиста.

«Да, вот что такое большие деньги, с завистью глянув на эту белозубую улыбку, — подумала Алиса. — Если найду богатого мужа, обязательно сразу сделаю себе точно такую же улыбку. Обязательно…»

— Ты забываешь о детях, — продолжала дама.

Какие еще дети? — изумилась Алиса. И взглянула на ухажера. Тот застыл, как монумент из мастерской Церетели. И по выражению лица ресторатора Алиса в два счета догадалась, что он вообще никогда о них не думал. Дети… А это, значит, жена… А он, стало быть, милый лжец… Обманувший Алису и напевший в ее розовые ушки немало всякой ерунды.

— Ты гуляешь, врешь напропалую, живешь кое-как и пользуешься моей доверчивостью! — говорила дама. Речь звучала продуманно и отрепетированно, словно была когда-то записана, а позже выдолблена назубок. — Ты всегда был таким, но я на многое закрывала глаза ради детей и думала, что ты возьмешься за ум, отгуляешь свое и притихнешь. Но ты притихнуть не желаешь! У тебя опять новая девка! — Дама подарила Алисе еще один оценивающий и одновременно пылающий яростью взор. — Ты никак не можешь успокоиться! Но учти, уйти я тебе не дам! Я уже говорила со своим адвокатом.

— При чем же тут адвокат?.. — наконец, слабо прорезался Алисин кавалер. — Никто из нас не собирается судиться…

— Только посмей! — грозно заявила дама. — Ты до суда не доживешь! Сляжешь с сердечным приступом. Я тебе обещаю инфаркт! Сердце — слабое место мужиков. Ты это учти на будущее, птичка! Тебе пригодится! — неожиданно довольно доброжелательно обратилась дама к Алисе, вдруг признав ее не просто за соперницу, но за подругу по несчастью и девочку, которую стоит немного поучить жизни.

Почему-то обманутая жена решила вдруг быть справедливой и честной по отношению к новой избраннице мужа и открыть ей глаза на мир. И именно подобным путем избавить себя от потенциальной разлучницы. Хотя в принципе всерьез она таких девиц не принимала, но все-таки… Подстраховаться на этот счет не мешало.

Все эти ходы-выходы Алиса в тот момент не понимала и не учитывала. Она сидела подавленная, потерянная… Ее ударило слишком больно, скорее от неожиданности, поскольку она еще не встречалась с таким откровенным и наглым обманом.

А ее поклонник уже напрочь забыл про нее или удачно притворился и начал лебезить и заискивать перед законной половиной. Отлично выдрессированные, прошедшие жесткую школу жизни официанты делали вид, что совершенно не обращают внимания на все происходящее, и продолжали обслуживать клиентов, как всегда. Тем более что посетители ресторана не подозревали, что это скандал в благородном семействе самого хозяина.

— Что, выследила бабенка своего мужика? — со смешком спросил официанта один из клиентов. — Ушлая оказалась, знала, куда прийти! Ух, эти бабы! Прямо преклоняюсь перед их следственными умениями и фээсбэшной интуицией! Молодцы вы все, Натулечка! — И он нежно поцеловал руку сидящей напротив девицы.

Та усмехнулась.

— Вы правы, — вежливо кивнул вышколенный официант. — Женщины обладают удивительным чутьем, прямо шестым чувством. Еще вина не желаете?

— Пожалуй… — покосился на него ценитель женских талантов.

Ресторатор ласково подхватил жену под локоток и повел куда-то во внутренние покои выяснять отношения дальше. Забытая Алиса встала и, покачиваясь, усилием воли стараясь не упасть, пошла к выходу. Один из официантов скользнул вслед за ней.

— Не переживай, — шепнул он на ходу. — Этот кобель тебя не стоит. И зачем он тебе, женатик с двумя довесками?

Алиса мельком холодно глянула на него:

— Предлагаешь заменить его собой?

Парень хмыкнул:

— Не откажусь!

— Ладно, подумаю… — пообещала Алиса и шагнула на улицу.

Она шла домой и плакала, стараясь, чтобы ее слезы были не слишком заметны встречным-поперечным. Им это показывать ни к чему. Еще начнут приставать, выспрашивать, что случилось да почему девушка в грустях… А что тут расскажешь?..

Алиса еще не подозревала, плохо знакомая с особенностями град-столицы, холодной и величественной, что здесь не принято задавать подобные вопросы и лезть к незнакомым людям в душу. Равно как и к знакомым. Здесь чужие души вообще мало кого беспокоили. Куда больше всех практически здесь заботили деньги. Мир всегда очень медленно обогащался духовно, потому что большинство людей, мечтая освободиться от постылой зависимости, копили не знания, а «бабки». Люди прямо-таки пьянели от жадности, и никто не хотел ничего видеть и понимать. Машина жизни безжалостно превращала живых людей в автоматы по добыванию денег.

И другие города тоже стали жить по тому же принципу. Просто там реализовать свои желания было намного сложнее, что и привлекало, просто тянуло людей в Москву. Большой город — большие возможности. Искушение для искушенных. А для неискушенных — тем более. Многие собирались здесь жить так, чтобы получать максимум удовольствия, затрачивая при этом минимум труда. Россия вообще богата бездельниками.

Люди становились алчными, злобными, всегда готовыми надуть друг друга… Сатанели… Все кого-то ненавидели, исходили жадностью, завистью. И все были рады сделать кому-нибудь зло и больно пнуть рядом стоявшего. А человека всегда есть за что пнуть, особенно родного или приятеля. Куда-то совершенно пропало умение и желание слушать. Исчезли внимательные молчаливые собеседники, которые раньше переживали настроения друзей-рассказчиков. Или таких слушателей и не было никогда? Теперь всякий думал только о себе и даже не делал вид, что слушает чужие рассказы, а нетерпеливо ждал конца, чтобы тотчас же начать свое повествование, длинное и пустое.

Через два дня после визита в ресторан Алиса встретила Мишу. В небе по пути в Австрию.

— Вот этот, что ли? — спросила Лизавета, когда сестра ей все рассказала. И очень удивилась. — Ну и дурная ты у нас, Лиска! Этот рыжий тип липнет ко всем стюардессам подряд! Почти у всех девчонок есть его визитки. По-моему, ему совершенно все равно, кого клеить. Только ни одна из наших девок до него пока не снизошла. Кроме тебя. Больно невидный… Ну чего ты, глупая Косточка, в нем нашла? Он прямо какой-то зачуханный. Все наши девки над ним смеются, прозвали непромытым. Им все время кажется, что от него воняет.

Алиса злобно оскалилась.

— Чепуха… Зато с ним мне не придется больше подсчитывать, сколько денег осталось до зарплаты.

Лиза внимательно глянула на нее.

— Ну смотри… Дело, конечно, твое. И выбор твой. Я понимаю, тебе нужен не он, а его кошелек. И все-таки… С таким в постель… — Лизавета брезгливо передернулась. — Сморчок! А кошелек-то у него и впрямь так уж велик? Ты хорошо проверяла? Смотри не ошибись… Отец вот тоже уверяет, что твой парень пахнет большими деньгами. Не знаю… Может быть. Только все равно он противный, — и повторила: — Тебе выбирать…

Алиса озлобленно кивнула. Ей, только ей… кому же еще?..

Она ничего не могла объяснить ни дотошной сестре, желающей ей одного лишь добра, ни самой себе. Михаил Каховский и на Алису произвел сначала неприятное, даже отталкивающее впечатление. Маленький, плюгавый… Ржавые волосы, невыразительные, смущенно помаргивающие за толстыми стеклами очков глазки желудевого цвета… Робкие движения и жесты… И улыбка у него была тихая, скромная, застенчивая. Он чем-то напоминал выросшего ребенка, так и не ставшего взрослым.

Зачуханный… Ну и пусть! Это девки все по злобе. И почему это он непромытый? Всегда чистенький… Хорошей дорогой туалетной водой пахнет… Нет, это все злоба людская!

А самое главное: этот странный, непохожий на других бизнесмен, предприниматель — называй как угодно — сильно отличался от остальных: всегда наглых, развязных, нахрапистых. Те считали, были просто убеждены, что ни одна женщина не устоит перед их чарами, а главное, перед их деньгами. Миша же в отличие от всех робко и заискивающе улыбался, немного скашивая рот на сторону. Эта его по-детски смущенная растерянная улыбка и решила дело. Сначала. Ну куда ему, такому-то, лезть в бизнес? — думала Алиса. Съедят тотчас! Но почему-то пока не съели. А потом… Потом Алиса вдруг, к своему изумлению, выяснила, что этот пугливый, совершенно нетипичный бизнесмен — один из самых завидных женихов России. Правда, пока еще женатый…

В тот день Алиса, как обычно, порхала в проходе самолета. Пассажиры улыбались ей, требовали то воды, то информации, то просто общения. Вежливые, навязчивые, холодные… Все как всегда. Она почти автоматически поймала на себе какой-то непонятный, тревожащий ее, как зудение комара, взгляд. Машинально оглянулась. Нет, померещилось… Полетела дальше… Но вот снова… Стоп! Что же это такое? Алиса обернулась уже с некоторым раздражением, хотя оно ей по должности было не положено.

— Всегда будь спок! — повторял Виктор в качестве инструктажа. — При любых обстоятельствах! И тогда в небе все будет сплошняком в порядке.

Легко сказать… Алиса родилась вспыльчивой, и ей теперь слишком часто приходилось себя сдерживать.

Она легко поймала на себе робкий взгляд маленького рыжеватого господинчика с дурацкой челочкой на лбу. Стрижка под горшок, подумала Алиса. Вероятно, последний писк моды в Австрии. И тотчас поплыла к этому рыжику.

— Вы о чем-то просили? Вам что-нибудь нужно? — вежливо поинтересовалась она на всякий случай.

Алиса была уверена, что рыжик ни о чем не просил и вообще ее не звал. Только смотрел.

Маленький господинчик как-то растерянно дернул головой в знак согласия. Впрочем, этот рывок вполне мог сойти за отрицание. Странный какой-то тип…

Алиса вновь дипломатично улыбнулась. Ее уже неплохо выдрессировали.

— И что же конкретно?

Рыжий вновь некрасиво дернулся.

— А это вы… мне рассказывали… самая известная стюардесса? Такая находчивая? Вот с этим… пьяным иностранцем? Это вы нашли выход?..

Алиса сдержанно и горделиво улыбнулась. Ишь, слухом земля и небо полнятся… И об Алисе уже рассказывают и передают ее историю из уст в уста…

— Видите ли, если есть вход, то всегда находится и выход. Обязательно, — резонно заметила она.

История с пьяным действительно обошла весь аэропорт. В самом начале рейса тот толстяк австриец начал усердно накачиваться спиртным. В основном русской водкой. Как в него столько влезает? — подумала Алиса, неодобрительно и с подозрением оглядывая сулящего большие неприятности пассажира. И дело впрямь кончилось плохо. Наклюкавшись под завязку, совершенно обалдевший и еле ворочающий языком австриец грубо дернул к себе за руку Алису и потребовал немедленно отвести его в бордель.

— Девочек! И поскорее! Вот таких, как ты! — сверкая сальными глазками-угольками и плотоядно облизываясь, приказал толстяк.

По его подбородку стекала слюна, на носу дрожали капельки пота, хотя в самолете, летящем высоко в небе, было совсем не жарко.

Алиса с трудом сдержала отвращение и гнев.

— Мы летим в Москву, — попыталась она объяснить положение вещей сексуально озабоченному придурку.

— Девочек! — заорал он еще грубее. — Ты что, не понимаешь по-немецки?! Немедленно в бордель! У меня сексуальный голод!

— Хорошо, не волнуйтесь, — из последних сил сдерживаясь, процедила сквозь зубы Алиса. — Сейчас все будет… И девочки тоже. Потерпите пять минут.

И двинулась в кабину.

Выслушав Алису, Виктор нахмурился:

— Вот еще незадача! Ладно, будь спок! Сейчас свяжемся с наземными службами. — И он кивнул второму пилоту. — Чего-нибудь придумаем. Лететь осталось всего ничего…

Но тут ворвалась вторая стюардесса.

— Этот псих совсем осатанел! — закричала она. — Подавай ему шлюх, и прямо сию секунду! Что делать-то?!

И тут Алису осенило. Она повернулась и вышла. Напарница бросилась за ней.

Алиса подплыла к сексуально оголодавшему австрийцу.

— Мы уже обо всем договорились, — нежно проворковала она. — Через пятнадцать минут прямо в аэропорту вас встретят лучшие девушки Москвы. И отвезут в лучший столичный бордель. Выбрали специально для вас. Осталось совсем недолго. А пока выпейте пепси. Я принесу.

— Ты прелесть, рыбка. — И толстяк потянулся запечатлеть на руке Алисы слюнявый поцелуй. Она тактично отстранилась. — Жду… Жду с нетерпением… Скажи пилоту, чтобы летел побыстрее. — И австриец захохотал, очень довольный своей шуткой, откинулся на спинку кресла и захрапел.

Бортпроводницы дружно вздохнули с облегчением.

В Шереметьево-2 любителя водки и девочек встретили представители посольства и милиция. Они уже были предупреждены о нестандартной ситуации. Толстяка препроводили в машину и увезли. А слава о находчивости и сообразительности Алисы понеслась по аэродрому, словно весенний буйный ветер.

— Молоток ты, Кильдибекова! — одобрительно прищелкнул языком Виктор. И его похвала была особенно дорога Алисе. — А то все время казалась темной, как «черный ящик» или «Черный квадрат», ничего не поймешь!

И вот теперь этот рыжий…

Алиса вновь одарила его улыбкой. На всякий случай. Вдруг пригодится…

— Да, было такое приключение… Не сказать, чтобы очень приятное. Но чего в полете не происходит!

— А вы давно летаете?

Маленький явно собирался завязать знакомство.

— Не очень. Около года. Но вы извините, я не могу долго стоять возле вас. Работа… Не хотите ли что-нибудь выпить?

— Да, пожалуйста… — несмело улыбнулся рыжик. — Воды… На ваш вкус…

Алиса принесла ему пепси, но пить он не стал.

— А у вас в Вене будет время? — Маленький сунул ей в руку свою визитку.

— Очень немного. — Она внимательно присматривалась к нему.

— Я бы хотел… — робко начал пассажир, но вдруг неистово заорал Виктор, вышедший из кабины:

— Алиса, кончай трепаться! Тут вот срочно нужно лекарство даме!

— Извините… — пробормотала Алиса на ходу, бросаясь на окрик.

— Алиса… — прошептал рыжик, грустно глядя ей вслед.

Девочка из его любимой сказки… Кто бы мог подумать…

Через три недели в венском аэропорту он подошел прямо к ней.

— Здравствуйте… — сказал он неуверенно, робко заглядывая ей снизу в глаза.

Алиса еще была на высоченных каблуках, так что сантиметров тридцать оказалось в ее пользу.

— Вы меня помните? Я летел в Вену семнадцатого сентября…

Алиса поежилась под резким осенним ветром и с готовностью расплылась в недежурной, почти настоящей улыбке. За это время удалось немало разузнать об этом рыжем.

— Я вас не забыла. Здравствуйте! Возвращаетесь домой?

— Вообще-то мой дом теперь не в России… — застенчиво признался он и поправил очки. — Так легли фишки…

Алиса это уже отлично знала.

Она посоветовалась с тетей и дядей. Как только Алиса начала работать бортпроводницей, сразу выяснилось, что старшие Климовы, особенно дядя Шура, откуда-то хорошо наслышаны обо всех олигархах страны. Очевидно, информация шла через ресторан, куда все новости и слухи стекались куда раньше, чем в центральную и местную прессу.

— У нас что Интернет! — похохатывал порой дядя Шура. — Даже похлеще!

Поэтому, получив визитку рыжего, Алиса привычно обратилась за помощью к родственникам. Они ей теперь стали роднее своих. Лиска и Лизка — звали сестер у Климовых.

Тетя Катя прочитала все данные на визитке, серьезно нахмурилась и крикнула в комнату:

— Шур, поди-ка сюда! Дело есть! Новости у нашей Косточки.

Дядя Шура вошел в кухню, щурясь на яркий свет: смотрел в полутьме телевизор. Лизавета была в рейсе.

— На вот, почитай! — сунула мужу в руки визитку тетя Катя. — По-моему, что-то интересное… Может, Лисоньке подфартило, а?

Дядя Шура мельком глянул на визитку и присел на табуретку. Недоуменно взъерошил волосы. Покачал головой. Вновь принялся внимательно читать текст, словно пытался выучить его наизусть…

— Да не томи ты, Шур! Что молчишь? — взмолилась тетя Катя.

Алиса сидела сжавшись, напряженно прижав локти к телу, и ждала.

— Да-а… — наконец протянул дядя Шура. — Везет тебе, девка… За этого жениха надо хвататься обеими руками, пока не увели… Такого отберут запросто. А как он тобой, всерьез интересуется? Не продинамит? А то этакие на все способны…

Алиса пожала плечами:

— Вроде всерьез… Пока непоймешник…

— А ты разберись! — строго посоветовал дядька. — И побыстрее! Иначе останешься с носом. По моим данным, у этого твоего козлика Каховского сейчас в руках добрая часть нефтяных запасов страны. А будет еще больше. Говорят, он проворный малый. Деньги кует резво, прямо на ходу.

Этот со смущенной улыбкой — и проворный?! Владелец почти всех нефтяных запасов страны?! Какая-то чушь… И абсолютно не похоже на правду. Но Алиса уже привыкла во всем верить дяде и тете. А потому решила при случае разобраться с этим недомерком. И вот случай представился… Возможно, счастливый случай, кто знает…

— Вы навсегда переселились в Вену? — спросила Алиса рыжего.

Он привычно немного стушевался.

— Хочется надеяться… Только не в Вену… У меня другие планы… А в Москве у вас найдется время для меня?

Он смотрел робко и просительно, почти умоляюще.

Алиса снисходительно кивнула:

— Да… Запишите мой телефон…

Так они начали встречаться.