Занавески

СВЯТОЙ И ГРЕШНЫЙ Трагикомедия в пяти картинах

Т у д ы ш к и н К у з ь м а.

Д а ш а — его жена.

Л и з а — их дочь.

С е р г е й Ш т у ч к и н — муж Лизы.

Ф е д я — он же Мефистофель.

Б о г — фамилии не имеет.

Т у м а н ч и к о в Б о р и с — сосед.

Т у м а н ч и к о в а Э л ь в и р а — его жена.

Т у д ы ш к и н. Ох, господи, господи… Тяжко мне… тяжко! Да что же это за тяжесть такая, господи!

Входит Д а ш а.

Д а ш а. Маешься? Змей ползучий!

Т у д ы ш к и н. Отстань…

Д а ш а. И когда вы, паразиты, ее выпьете всю?! Уж сколько твоих друзей-товарищей подохло через нее!

Т у д ы ш к и н. Да… лучшие, так сказать… передовики! А ты что думала?! Наша жизнь — это поле боя! Ох, душа, душа болит…

Д а ш а. Душа у него болит! Откуда она у тебя? От сырости, что ли?!

Т у д ы ш к и н. А что же тогда болит? Отчего я маюсь тогда?! Что-то же во мне болит… протестует, образно говоря…

Д а ш а. Ты с чего вчера надрался?! Ты против меня, может, протестуешь?

Т у д ы ш к и н. Я смысла в жизни не вижу, понимаешь ты это?! Тебе что? Пришла с работы, халат напялила, бигуди вдела и за телевизор?! А мне думай, думай…

Д а ш а. Да об чем ты думаешь и чем?! Думать-то тебе нечем! Думальщик! Ты думай, где что прибрать можно.

Т у д ы ш к и н. Даша!

Д а ш а. Нам деньги нужны, а не твои думы!

Т у д ы ш к и н. Даша, ты меня выслушай!

Д а ш а. Некогда.

Т у д ы ш к и н. Нет, ты послушай! Вот привезли вчера гарнитуры финские! Унитаз, тюльпан там… И где они? Я хотел одному инвалиду поставить. Он — инвалид. Ему ведь и пойти никуда нельзя. Думаю, хоть покрасивше в квартире станет от финского гарнитура. Хрен! Нету. Я, значит, своему главному инженеру и говорю: мол, Илья Семенович, инвалиду ведь… А он: перебьется твой инвалид и так. Ему, мол, и нашего много… Я говорю: Семеныч, а как же насчет милосердия там и прочего? А он: когда вот, говорит, ты свою зарплату отдашь, тогда это и есть милосердие. А государство работает на здоровых! Я ему и сказал, что наше государство работает на «блатных партийных и воров»! Так меня за эти слова хотят общим собранием клеймить… А я правду сказал!

Д а ш а. Ой, паразит! Кому она нужна, твоя правда! Сколько тебя раз за эту правду гоняли?!

Т у д ы ш к и н. Да не могу я так жить! Не хочу! Не стану!

Входит Л и з а.

Л и з а. Ну, чего опять завелись?!

Д а ш а. Не ори!

Т у д ы ш к и н. Еще не проснулась, что ли?

Л и з а. А ты мне сапоги обещал — где они? Все девчонки в импортных ходят, а я? Как дура…

Т у д ы ш к и н. А ты что, умная?

Д а ш а. Лиза, иди мойся да на работу.

Т у д ы ш к и н. Импортные… Сейчас на наши переходят. Я не миллионер какой-нибудь. Я человек простой! Уж куда проще — сантехник! Где мне импортные взять?

Д а ш а. Ты бы о дочери подумал! Ее замуж надо, а кто возьмет, если ты с работы на работу летаешь! Вон возьми Туманчикова…

Л и з а. Не курит, не пьет! (Уходит.)

Т у д ы ш к и н. За свои не пьет!

Д а ш а. С кем равняешься? У них одной мебели на тысяч двадцать! Не считая ковров! А у тебя?

Т у д ы ш к и н. А меня его мебель не волнует! Я, может, другого какого смысла ищу!

Д а ш а. У нас вчера одного такого, как ты, с работы турнули! Тоже смысла искал!

Т у д ы ш к и н. Да я ведь не тупарь! И газеты читаю, и на гармошке играю!

Д а ш а. Доиграешься скоро… Вон вчера Туманчиков махровых полотенец купил, вытираться будут, а ты?!

Т у д ы ш к и н. Купил… Украл, наверное?!

Д а ш а. И ты кради! Тебе кто мешает?! Твоя-то вся бригада на машинах ездит, один ты на палочке верхом!

Т у д ы ш к и н. Дарья, что ты говоришь, а? Да не желаю я так жить!

Д а ш а. Много хочешь! Не желает он… Лиза! Опять на работу опоздаешь! Ты не желаешь, я желаю! Я желаю ездить на своей машине! Я плевать желаю в импортный тюльпан!

Входит Л и з а.

Л и з а. Пап, а ты бы подождал, пока я замуж выйду. Вот выйду, а там ищи смысл! А то это все вот где! Уж я себе найду такого, который не ищет этого смысла! Иначе просто очумеешь!

Д а ш а. А то не желает он… Не желаешь, так заставят! Пошли, Лиза…

Л и з а. Мама права! Мы как женщины правы! Мы жить хотим! Не другим жизнь устраивать, а себе! И ты знаешь, что не украдешь — не проживешь. Мы не члены ЦК, нам не принесут, в конверт не положат! (Уходит.)

Т у д ы ш к и н. Это что же такое… Это почему так?! Если по правде, то выходит, что правы мои бабы… А я желаю жить по-другому! Что же, уж и желать нельзя! Несправедливо это. (Встает на стул.) Всем скажу, что несправедливо! Полное право имею желать! Вот захочу и буду… желать… про себя буду… В конце концов, у нас демократия начинается, можно и желать!

Входит Т у м а н ч и к о в — маленький, розовый и счастливый.

Т у м а н ч и к о в. Что это вы делаете, Кузьма?

Т у д ы ш к и н. Мух гоняю! Чего тебе надо?

Т у м а н ч и к о в. Газеточки утренней нету?

Т у д ы ш к и н. Свои надо выписывать, а не ковры покупать! Я же не хожу, не прошу мебель на тысячу рублей!

Т у м а н ч и к о в. Сравнил! То тысяча, то три копейки!

Т у д ы ш к и н. Газета — это орган для этого, для ума! А твоя мебель?

Т у м а н ч и к о в. Для комфорта!

Т у д ы ш к и н. Ты знаешь кто? Ты буржуй!

Т у м а н ч и к о в. Допустим, ну и что?

Т у д ы ш к и н. Да разве хорошо буржуем жить?

Т у м а н ч и к о в. Гораздо лучше, чем пролетарием. И сытнее, и приветливее. Да ведь и при твоем деле тоже можно деньгу иметь. Ведь ваш брат, сантехник, такая сволочь, что… у покойника деньги выжмет! На одних засорах можно миллионером стать, если по уму, конечно.

Т у д ы ш к и н. Не в деньгах счастье!

Т у м а н ч и к о в. А в чем?

Т у д ы ш к и н. Не знаю… Я вообще про счастье ничего не знаю. Вот когда Лиза родилась, на седьмом небе прописался… вырастил, на тебя походить стала…

Т у м а н ч и к о в. Это в каком смысле?!

Т у д ы ш к и н. Тоже копит! Все копит! Куда ни глянь, везде сплошные накопители… Кто свои, а кто ворует!

Т у м а н ч и к о в. Я, например, свои!

Т у д ы ш к и н. Чтоб директор столовой свои?! Тебе кто поверит?!

Т у м а н ч и к о в. Это ты брось! Уже, наверное, где-нибудь болтнул?

Т у д ы ш к и н. Боишься, да? Эх, Борька, разве так жить надо?! Вот проснешься утром, думаешь — а вдруг это твой последний день?! Сразу назад смотришь: что там у тебя останется? А там… пусто… Пусто там, Борька! Как бы это по-другому жить, ты не знаешь?

Т у м а н ч и к о в. По-другому при царе жили.

Т у д ы ш к и н. Говорят, жили хорошо… Весело жили, Борька! Помогали друг другу! Дай трешку!

Т у м а н ч и к о в. А по-моему, так плохо жили. А иначе зачем же революция? Ты говори, да не заговаривайся! Сейчас хорошо жить! При Михал Сергеиче хорошо!

Т у д ы ш к и н. Да какая же это жизнь?! Вон Лизку третий жених бросил! Думаешь, мне-то легко это?! Ладно бы кособокая была, так ведь нет! Кровь с молоком, а бросают… А почему? Потому как нечего с меня взять! Вот и давай она копить… Если ее и этот бросит… она же на людей кидаться станет! А тут голова болит. Трешку дай! Отдам ведь!

Т у м а н ч и к о в (улыбаясь). Нет, Кузьма, не дам! Мог бы, а не дам!

Т у д ы ш к и н. Шкура! Собственник! Развелось их вокруг нас! Нет, ты подумай только, за что боролись? За что? Господи! Запутался я… Видно, зашиваться надо… сопьюсь… похмелиться и зашиться!

Т у м а н ч и к о в. Понимаешь, Кузьма… Я бы, конечно, то есть теоретически, мог бы дать тебе и трешку и больше! Но! Зачем? Какая мне в том выгода? Никакой. Я тебе все это говорю честно. Как на духу. А дав тебе денег, попадаю в твою зависимость. Не ты в мою, а я в твою. Ты можешь легко мне не отдать, а мне маяться, злиться. То есть терять здоровье. Человек человеку — волк! Между людьми, а тем более соседями не должно быть близкого контакта, а тем более… товарищеских отношений! Только материально люди могут быть близки! Капитал — вот главная степень родства! Мы марксисты, и мы за капитал! А ты за что?

Т у д ы ш к и н. А я за то, чтоб тебя удавили!

Т у м а н ч и к о в. Примитивно, но это все, на что способен гегемон! (Уходит.)

Входит С т а р и ч о к, осматривает все, неодобрительно покачивает головой.

Т у д ы ш к и н. Вам кого надо?

С т а р и ч о к. Тудышкин?..

Т у д ы ш к и н. Тудышкин.

С т а р и ч о к. Кузьма?

Т у д ы ш к и н. Кузьма… Я не пел! Не скандалил! Матерно вообще не ругаюсь! Даша…

С т а р и ч о к. Живешь в грехе! Свинья свиньей!

Т у д ы ш к и н. Бывает…

С т а р и ч о к. Меня забыл!..

Т у д ы ш к и н. А?

С т а р и ч о к. Меня, говорю, забыл!

Т у д ы ш к и н. Я вас не помню…

С т а р и ч о к. Я ведь отец тебе!

Т у д ы ш к и н. Папаня! (Обнимает его.)

С т а р и ч о к. Ну! (Отталкивает его.) Я тебе косвенно отец!

Т у д ы ш к и н. Знаю я! Мать рассказывала!

С т а р и ч о к. Сядь! Бог я!

Т у д ы ш к и н. А я Тудышкин! Значит, Бог? Редкая фамилия!

Б о г. Дурак! Я самый настоящий бог! Садись, поговорить надо… Вот! Тудышкин Кузьма, сан? техник?

Т у д ы ш к и н. Он самый.

Б о г. И что ты думаешь делать?

Т у д ы ш к и н. Похмелиться думаю, папаня! Дай трешку!

Б о г (закашлялся). Устал я, Кузьма… Наворотил ты тут делов, сам черт не разберется! Иди ближе, давай разберемся! (Достает бутылку.) Вот, похмелись…

Т у д ы ш к и н (берет бутылку). Ты это, правда бог?

Б о г. Правда…

Т у д ы ш к и н. Никогда раньше не видел!

Б о г. А! Некогда было… Ты думаешь, у меня дел мало? Ищу, гляжу! А тут, вижу, мысль у тебя светлая мелькнула…

Т у д ы ш к и н. Это какая?

Б о г. Насчет того, что пить бросаешь.

Т у д ы ш к и н. А-а… Это так, сдуру!

Б о г. Не отрекайся! Мысль редкая! Дорогой оправы стоит! С такими побуждениями только в святые! В святые определяю тебя!

Т у д ы ш к и н. Ну, давай по маленькой!

Б о г. Давай…

Выпивают.

Т у д ы ш к и н. А теперь скажи по совести: ты кто?

Б о г. Бог. Не веришь?

Т у д ы ш к и н. Не верю!

Б о г. Чудо сотворить?

Т у д ы ш к и н. Сотвори!

Б о г. Какое хочешь?

Т у д ы ш к и н. Пусть Туманчиков запьет!

Б о г. Это не по моей части. Это дело рук сатаны!

Т у д ы ш к и н. Тогда… Сапоги тридцать шестого размера! Дамские!

Б о г. Пожалуйста! (Достает из портфеля сапоги.)

Т у д ы ш к и н. Вот это да! Импортные! Ну, бог, молодец! Давай пять!

Б о г (протягивает ему пятерку). На!

Т у д ы ш к и н (прячет деньги). Спасибо… Только я руку просил! (Пожимает ему руку.)

Б о г. Поверил?

Т у д ы ш к и н. Поверил! Вот ты какой, значит…

Б о г. Да я, может, и не такой. Разве дело в моем обличье?

Т у д ы ш к и н. А в чем?

Б о г. Давай лучше решать, что делать будем.

Т у д ы ш к и н. Я не знаю… И честно тебе скажу, никто не знает! Я вот газеты выписываю, книжки читаю… иногда… Телевизор там… И не знаю!

Б о г. Потому-то и хочу в святые определить тебя. Чтоб было с кого пример брать.

Т у д ы ш к и н. И без этого можно…

Б о г (печально улыбаясь). Ах, Кузьма, Кузьма… все можно… На все плюнуть можно… Женщин бить тоже можно…

Т у д ы ш к и н. Я не бил! Что ты!

Б о г. Воровать можно… даже убивать…

Т у д ы ш к и н (прокашливаясь в смущении). Сказанул!

Б о г. Вот видишь, ты не хочешь так жить.

Т у д ы ш к и н. Ясное дело, что нет!

Б о г. А святым сможешь?

Т у д ы ш к и н. Честно? Нет! Ответственности уж больно много…

Б о г. Значит, безответственному жить легче?

Т у д ы ш к и н. Само собой! Живи да радуйся! А иначе, сам понимаешь, худо… Вот, к примеру, украл мой напарник унитаз. Я вроде не заметил… А святым надо замечать… говорить ему чего-то! А если он по морде даст?!

Б о г. Терпеть надо!

Т у д ы ш к и н. За что?!

Б о г. Или самому… развернуться да и хряпнуть!

Т у д ы ш к и н. Самому?

Б о г. А как же! Кому-то надо страдать?! Иначе что же будет… Пьянство, разврат и прочее!

Т у д ы ш к и н. Да я уж об этом и сам думал… А возьми ты этого Туманчикова! Ведь кого он пригрел, кого призрел в жизни? Черта лысого… А весь подъезд его — хвалит! Почему, господи?!

Б о г. Заблудились люди… Праздность и лень разъедают человека, аки ржа! А время ли праздновать, когда неизвестно, что у тебя впереди? Так что решайся, Кузьма!

Т у д ы ш к и н. Ох, не знаю, не знаю я, господи! И хочется, и… страшно… Весь образ жизни менять придется! Ведь так изменишься, что жена родная не узнает!

Б о г. Смелее, смелее, Кузьма!

Т у д ы ш к и н. Погоди, не напирай! Тут ведь обдумать надо…

Б о г. Обдумай. Дело серьезное, за него страдать придется. От привычной жизни отказаться надо. Если у тебя две рубашки, одну отдай, у кого нет ее…

Т у д ы ш к и н. С рубашкой дело попроще, а как с машиной быть, если у кого их две?

Б о г. Им-то и будешь укором служить!

Т у д ы ш к и н. И начальству правду говорить надо будет?

Б о г. Надо.

Т у д ы ш к и н. И налево нельзя работать?

Б о г. Нельзя…

Т у д ы ш к и н. А после работы? (Щелкнул себя по шее.)

Б о г. Ни в коем случае.

Т у д ы ш к и н. Это я сдюжу… А как с Дарьей? Вот если бы и ее просветлить, ну, тогда бы конечно! А то как-то не так…

Б о г. И она обретет благодать, на тебя глядя. И в ней проснется благость. И заживете вы…

Т у д ы ш к и н. Как раньше!

Б о г. Хорошо жили?

Т у д ы ш к и н. Эх, господи! Бывало, сядем вот эдак. (Обнимает Бога.) Я гармошку возьму и запоем… (Поет.) «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина…» Вот если б так.

Б о г. Так и будет! Только поначалу муки примешь!

Т у д ы ш к и н. Это запросто! Только вот будет ли?

Б о г. Непременно! Быть сему!

Т у д ы ш к и н. Ну, тогда согласный!

Б о г. Вот и хорошо… Кузьма! Быть тебе святым! Аминь!

Т у д ы ш к и н. Ага!

Б о г. Не агакай!

Т у д ы ш к и н. Буду! Буду!

Б о г. Ох, гора с плеч… Устал я… И пусть уста твои глаголят мудрость, а дела твои достойны подражания! Помни об этом! Все, я пошел!

Т у д ы ш к и н. До свидания… Да неужели же случится чудо?! И отвернутся люди от вина, и перестанут думать о деньгах, а как же они перестанут? Как о них не думать, когда их нет и нет! Вот, говорят, скоро у всех будут! У всех нет, а кто говорит, у тех есть… Значит, так, сделаем вывод: не в деньгах счастье! И хорошо! Дальше поехали! И станут почитать старость, а старость будет уважать молодость? Перестанут люди ругаться… Господи, за все это приму страдания… Может, даже погибну… неизвестно как и где…

Бог уходит. Тудышкин быстро начинает уборку. Входит Т у м а н ч и к о в а Э л ь в и р а.

Т у м а н ч и к о в а. Здравствуйте, Кузьма! Кто это у вас был?

Т у д ы ш к и н. Бог, Эльвира Павловна!

Т у м а н ч и к о в а. Нет, серьезно?

Т у д ы ш к и н. А я серьезно!

Т у м а н ч и к о в а. Чего это вы улыбаетесь как блаженный?

Т у д ы ш к и н. Не как блаженный, а как святой! Ах, Эльвира Павловна! Женщина вы прекрасная! Смотришь на вас, в душе соловьи поют, ладаном пахнет!

Т у м а н ч и к о в а. Что это вы?

Т у д ы ш к и н. Приятная, одним словом!

Т у м а н ч и к о в а. Я вам нравлюсь?

Т у д ы ш к и н. Давно!

Т у м а н ч и к о в а. Ах, Кузьма! Вы искуситель!

Т у д ы ш к и н (про себя). Кажется, я не в ту сторону свернул. Нет, я святой!

Т у м а н ч и к о в а. Ох уж? Вы знаете, а лицо у вас прямо светится!

Т у д ы ш к и н. Правда? Это я с похмелья…

Т у м а н ч и к о в а. Непохоже! (Подходит вплотную к Тудышкину.) Говорите, отчего оно у вас светится?

Т у д ы ш к и н. От любви.

Т у м а н ч и к о в а. Хорошо! Верно! Верю!

Т у д ы ш к и н. К ближнему…

Т у м а н ч и к о в а. Не верю!

Т у д ы ш к и н. Почему?

Т у м а н ч и к о в а. Да ведь вы же мужчина… мужчина-то вы какой!

Т у д ы ш к и н. Какой? Святой я… обыкновенный. Я бы, может, даже и рад, а нельзя!

Т у м а н ч и к о в а. Интересно, интересно… И все-таки, кто же это был у вас? Женщина? Говорите прямо! Я член горкома! Мне можно!

Т у д ы ш к и н. Вам все можно… Только я сказал: бог!

Т у м а н ч и к о в а. Ну ладно, пошутил, и будет! Кто она?

Т у д ы ш к и н. Не было никого!

Т у м а н ч и к о в а. Я слышала: хлопнула дверь и шаги по лестнице! Удивительно шустрая бабенка! Я выскочила следом — и… никого! Я сразу поняла, опытная!

Т у д ы ш к и н. Да вы… Да я…

Т у м а н ч и к о в а. Не заикайтесь! Говорите ясно и спокойно!

Т у д ы ш к и н. Что вы со мной так разговариваете?! Я же честно! Как на духу!

Т у м а н ч и к о в а. Мне в жизни также один тоже клялся…

Т у д ы ш к и н. Ну и что?

Т у м а н ч и к о в а. А то! Женился… не на мне, на другой… И ведь какого недотрогу разыгрывал из себя, ужас! Я, говорил, не знаю, с какой стороны подойти к женщине.

Т у д ы ш к и н. Да я уже женат! Мне чего?

Т у м а н ч и к о в а. Значит, вам можно?! Я сразу поняла все! Эта майка, растерянный вид! Сколько она у вас была? Вы что, СПИДа не боитесь? Или умеете защищаться?

Т у д ы ш к и н. Господи, за что караешь!

Т у м а н ч и к о в а. И женщина-то, наверное, низкая… А где духовная близость? Сначала надо духовно, а уж потом… Понимаете, потом… можно! То, что можно, это конечно.

Т у д ы ш к и н. Не знаю, не пробовал! Я одно знаю: жена должна хранить честь супруга своего! Супруг свято должен хранить честь супруги своей! И воцарится в мире спокойствие! Ко всем, обращаюсь! Дурные помыслы отразятся на душах ваших! Уйдите, Эльвира, мне посуду мыть надо!

Т у м а н ч и к о в а. Какой темперамент… не предполагала! Вы у нас лекцию прочтете «Любовь и секс».

Т у д ы ш к и н. Хорошо… Бог терпел и нам велел…

Т у м а н ч и к о в а. Материал я вам подберу…

Т у д ы ш к и н. Согласен…

Т у м а н ч и к о в а. И буду приходить к вам!

Т у д ы ш к и н. Зачем?

Т у м а н ч и к о в а. К лекции готовиться… Тема серьезная! А я вам свою продемонстрирую, тоже о любви! До встречи… (Уходит.)

Т у д ы ш к и н. Вот и стань тут святым… Задачу ты мне задал, господи!

Квартира Тудышкиных. Кроме стола, стульев, ничего нет. За столом сидит Т у д ы ш к и н с газетой.

Т у д ы ш к и н. Что делается, а?! Люди мрут с голоду! Это в наше время! Да как же это им помочь? Хлеба, что ли, послать? А может, денег? Ну чего я сижу, если вот сейчас где-то умирает человек… Ведь правда умирает! Честное слово даю, пухнет от голода…

Входит Д а ш а.

Даша! (Показывает ей газету.) Гляди, люди с голоду мрут… Давай им денег пошлем… Ты же у меня хорошая… Мы как-нибудь проживем, Дарья! Душа болит!!!

Д а ш а. Это же надо… Ну это же еще придумать надо… Иди лучше своим помоги людям!

Т у д ы ш к и н. Иду! Кому, чего? Я мигом!

Д а ш а. Мебель завозим!

Т у д ы ш к и н. Куда?

Д а ш а. Домой!

Т у д ы ш к и н. Даша, нам не надо… Даша, нам не надо… Даша! Жена моя, нам не надо!!! Погляди, у нас все есть… Стол, стулья… Свободного места вволю, Даша! Там люди, а мы…

Д а ш а. Уйди! Господи, вот наградил так наградил…

Входят р а б о ч и е, вносят шкафы, тумбочки, стеллажи.

Т у д ы ш к и н. Куда?! Назад! Дарья, зачем это нам?! Мы лучше бы эти деньги послали! Назад!

Д а ш а. Уйди, Кузьма… Скажи спасибо, что в психбольницу не сдала!

Входят С е р г е й и Л и з а.

С е р г е й. Осторожно ставь! Думаешь, не свое, так и бросать можно! Распустили вас в мебельном…

Л и з а. А где журнальный столик?

Д а ш а. Вот он!

С е р г е й (командует). Этот ящик к стене! Тихонько! Как сапер действуй! Полировку не тронь, гад! Погляди на свои руки! Не руки, а крюки! Набрали вас, алкашей, в мебельный!

Т у д ы ш к и н. Вы что надумали?! Серега, ты чего командуешь тут?!

С е р г е й. Как чего! Я не чужой! Я жених!

Т у д ы ш к и н. А я хозяин!

С е р г е й. Ну и пожалуйста! Ну и уйду! Подумаешь!.. На фига тут мозги крутили?! Все, ухожу!

Л и з а. Сережа… а я? Папа, да дайте мне хоть замуж выйти! Сережа, ну не ругайся!

С е р г е й. А чо?! Стараешься, стараешься, а тебя за человека не принимают!

Д а ш а. Кузьма, не ссорь детей!

Л и з а. Чокнулся тут со своими куклами! Устроил тут детсад!

С е р г е й. Сам бы и бегал тогда за мебелью…

Д а ш а. Ты не обращай на него внимания! Руководи, миленький, руководи!

С е р г е й. А то: «Чего командуешь!» У меня натура такая! Я командовать люблю! А если хозяин, тогда сам и бегай!

Л и з а. Ой, хозяин нашелся! Все перетаскал из дома, все роздал, а еще чего-то разговаривает!

Д а ш а. Кузьма, уйди с глаз!

Т у д ы ш к и н. Куда я пойду?

Д а ш а. Уйди в ванную комнату!

Р а б о ч и й. Распаковать надо?

С е р г е й. Без тебя обойдемся! Знаем мы, как вы там распаковываете! Потом посмотришь, а чего-то не хватает! Распустили вас, в мебельном… Вы бы ко мне пришли, в мясной!

Л и з а. Ну вот и по-человечески заживем!

С е р г е й. Заживем, Лиза! Вот распишемся и заживем! Ты пока не надрывайся, пока отдыхай! Не порть свою фигуру! А то потом с тобой в театр не выйдешь…

Л и з а. А помнишь, поначалу я тебя как боялась? Миленький мой… (Целует Сергея.) Хороший мой!

С е р г е й. Дарья Григорьевна, рабочих на кухню и по сто грамм!

Рабочие уходят с Дашей.

Лиза, иди там погляди… Они знаешь какие, сопрут и не заметишь!

Т у д ы ш к и н (кричит). Они рабочие люди! Ты не имеешь права так говорить!

С е р г е й. А ты сам-то кто? Не рабочий разве?

Т у д ы ш к и н. Рабочий…

С е р г е й. Ну и как? Не крал, скажешь?

Т у д ы ш к и н. Крал…

С е р г е й. А чего тогда базар устраиваешь?!

Т у д ы ш к и н. Так я же, это… крал какой унитаз… И то не для себя!

С е р г е й. Суду все равно!

Т у д ы ш к и н. Сережа, надо бы по-другому жить… Ну зачем она, мебель всякая?

С е р г е й. Ты даешь, Кузьма Кузьмич! Жить-то надо или нет?! Ну кто я без мебели? А так, цветок в проруби! Зачем тогда деньги зарабатывать? Зачем в газетах пишут, что, мол, обогащайтесь, товарищи?! Потому что прогресс! Да я еще знаешь чего накуплю! Я все куплю! У меня какая натура? А такая, что хочу все, что есть в магазинах, купить! Человек создан, чтоб покупать! Эх, Кузьма Кузьмич, ты когда-нибудь цацки бриллиантовые в руках держал? Лежит в ладошке каратов на восемь… маленькая, а сколь в ней тысяч… Аж жуть берет! Какую силу такая цацка имеет! Атомная бомба, цепная реакция…

Входят р а б о ч и е, Д а ш а, Л и з а.

Ну? Все нормально… Порядок! Можете топать!

Рабочие уходят.

Д а ш а. Ой, господи, упрела вся! Слава богу, хоть мужик в доме есть!

Л и з а. Ты бы поглядела его в магазине! Его все знают! «Сергей Миронович! Сергей Миронович, мне кусочек мяска!»

С е р г е й. А чо? И даю кому надо! Кому перед, а кому и под зад! (Хохочет.)

Т у д ы ш к и н. Все… Загубили! Чем я теперь от Туманчикова отличаюсь?! Загубили!

Д а ш а. Ты молчи лучше, ирод! Ремонтируешь свои куклы, вот и ремонтируй! Какая была работа — сантехник! Золотое дело! Так достукался, что выгнали!

Л и з а. Еще бы. Импортное оборудование стал пенсионерам ставить! А настоящие люди нашим пользуются!

Т у д ы ш к и н. Кто это такие «настоящие»? Все люди равны!

С е р г е й. Не скажи! Один, к примеру, инженер, а другой — завбазой! Я с твоего инженера что имею? Зарплату! А с зава — чего захочу!

Входят Т у м а н ч и к о в ы.

Т у м а н ч и к о в. С обновой вас!

Т у м а н ч и к о в а. Поглядеть можно?

С е р г е й. Глядите, бесплатно! Дарья Григорьевна, обмыть надо! Борис Борисович, коньячку?

Т у м а н ч и к о в. Как обычно!

Т у м а н ч и к о в а. Лиза, поздравляю!

Л и з а. Мы там еще книжные полки присмотрели. Карельская береза!

Т у д ы ш к и н. На черта вам они?! Вы же книг не читаете?!

Т у м а н ч и к о в а. А кто их читает? Зато имеют все! Лучше иметь, чем не иметь!

Т у д ы ш к и н. Борька, это все твое влияние! Ты мне семью не развращай!

Т у м а н ч и к о в. Да какой же это разврат?

Д а ш а. Сам нас чуть по миру не пустил! Лучше молчи, кукольник! Лиза, неси коньяк, рюмочки! (Сбрасывает со стола кукол.) С этим барахлом больше в комнаты не лезь! Чини их на кухне!

Т у д ы ш к и н. Не имеешь права! Это мой дом!

Д а ш а. Была у собаки хата…

Входит Л и з а.

Л и з а. Мам, а где рюмки?

Т у д ы ш к и н. Нету…

Д а ш а. Ты куда их дел?!

Т у д ы ш к и н. В автоматы расставил, с газированной водой…

Т у м а н ч и к о в. Кузьма, тебе лечиться надо… У тебя с головой что-то!

С е р г е й. Точно! Лечить его надо!

Д а ш а. Да от чего лечить-то?!

Т у м а н ч и к о в а. От щедрости.

Д а ш а. Да такой, наверное, больницы нет?

С е р г е й. Найдем.

Т у д ы ш к и н. Все равно, я вам спокойно жить не дам!

Л и з а. Это мы поглядим… Сережа, иди мой руки.

Д а ш а. Придется из стаканов пить… Присаживайтесь.

Т у д ы ш к и н. Весь дом забарахлили…

С е р г е й (возвращается). Товарищ Лиза!

Л и з а. Чего?

С е р г е й. Раковины иностранной нету… Наша стоит, эмалированная…

Пауза.

Т у д ы ш к и н. Пойду погуляю…

Д а ш а. Куда?! Ты меня перестанешь мучить или нет, ирод?

Т у м а н ч и к о в. Общественность поднимать будем! Общественность должна помочь!

Т у м а н ч и к о в а. Господи, да кому вы все отдаете?!

Т у д ы ш к и н. Могу и тебе дать! Тебе надо?!

Т у м а н ч и к о в а. А как же!

С е р г е й. Ну, ну! Осторожнее!

Д а ш а. Не успеешь из дома выйти, а он тут как тут! Ну, погоди, уйдут гости… Сережа, разливай!

С е р г е й (разливая). Все могу понять, но как это из своего дома, из своего кармана тащить…

Т у м а н ч и к о в. Повезло, Лиза! Хороший у тебя жених, одобряю!

Д а ш а. Лиза тоже не хуже! Вон у нее на книжке на кооперативную квартиру лежит! Не с пустыми руками отдаем!

С е р г е й. Я понимаю! Ну, за новую мебель, за новую жизнь! Главное — это уметь помогать друг другу! Вот у нас директор был, а мы ему помогли, так он теперь сидит. (Хохочет.)

Т у м а н ч и к о в. Шутник вы, Сережа…

С е р г е й. А чо?! Не боись, мы своих не выдаем! За своих!

Чокаются, выпивают.

Д а ш а. А ты чего не пьешь?

Т у д ы ш к и н. Мне нельзя…

Д а ш а. Выпей! Выпей, говорю!

Т у д ы ш к и н. Нет, Даша, не буду! Хоть убей, не буду!

Д а ш а. Ох, Кузьма, а каким ты был, вспомни. Хоть и пил, а все домой волок! Найдет ли, украдет ли, а домой!

Т у м а н ч и к о в. Изменился… Ничего! Будем в газеты писать, общественность на ноги поднимем, а поможем!

С е р г е й. У нас тоже был такой в мясном! Я, говорит, мясо буду рубить так, как положено! И все, говорит, будет как надо! Я его сразу предупредил! Говорю — глядите!.. Сейчас где-то лес рубит! Во! Поперек нас не ходи!

Т у д ы ш к и н. Лиза, пропадешь ты с ним… Ты кого себе выбрала, а?!

Л и з а. Глупый ты, папка! Мне просто повезло!

Т у м а н ч и к о в а. Вот возьми моего! Ни вида в нем, ни фантазии! А как живем? Весь подъезд говорит! В прошлом году шведскую мебель купили, так сам председатель горисполкома приходил глядеть!

С е р г е й. Да что я, деньги не умею зарабатывать?! Или от культуры отстал? Джинсы на мне американские, билеты в театр на первое место несут! Чего еще надо?!

Д а ш а. Да я считаю, что зять у меня хороший будет!

Т у м а н ч и к о в. Семья дело серьезное! Есть деньги — и семья есть! Нету — и семьи нету!

С е р г е й. Конечно! На куклах-то не заработаешь!

Т у д ы ш к и н. А мне денег не надо! Я жить хочу честно!

Т у м а н ч и к о в. Без денег да честно только в тюрьме живут!

Т у д ы ш к и н. Врешь! Я докажу, всем докажу! (Уходит.)

Д а ш а. Закрой рот! Ишь ты, доказальщик нашелся! Я тебя определю в нужное место, ты договоришься!

Т у м а н ч и к о в а. Слова-то какие-то не наши! «Докажу»!

Т у м а н ч и к о в. Того и гляди, в ОБХСС пойдет работать.

С е р г е й. Ну и шел бы! Нам везде нужны свои люди!

Т у м а н ч и к о в. Опасный человек. Для нашего государственного устройства очень опасный! Вы только подумайте, товарищи, о том, а давно ли мы стали жить-то хорошо? А только-только! Да, мы кое-что имеем благодаря нашему государственному строю, его системе. А такие Тудышкины, дорогие мои сограждане и, я не побоюсь сказать, соплеменники, такие Тудышкины впрямую призывают изменить систему! Если не уравнять нас всех! В чем моя сила и сила Сергея? В умении, изворотливости и в наших исключительно деловых качествах! Не воруя у государства, мы воруем у сограждан! У соплеменников, но это между нами… Мы — связные госаппарата с народом! И тихо… Расходимся… До новых тайных встреч!

Т у м а н ч и к о в а. Заходите в гости!

Д а ш а. И вы к нам!

Туманчиковы уходят. Входит Т у д ы ш к и н.

Ты бы хоть при людях молчал! Ведь и так уж пальцем показывают!

Т у д ы ш к и н. Терпеть надо…

Л и з а. Все люди как люди, а наш… страдает коммунизмом!

С е р г е й. А потому что распустили! Ладно, мне пора на работу… Мебель не распечатывайте… Лиза, догляди тут… Ты бы, Кузьма Кузьмич, бросал свои куклы и шел к нам! На пару работать всегда лучше. С одних костей по три червонца бы имели!

Т у д ы ш к и н. С каких костей?

С е р г е й. Да хотя бы и с человечьих, тебе-то что?! Были б деньги!

Т у д ы ш к и н (затравленно). Нет, не могу… Мне на куклах нравится… Они хоть не разговаривают!

С е р г е й. Зря. Ох и зря! Да ты возьми в руки топор, почувствуй себя человеком. Погляди, как другие-то бегут к тебе с поклоном! Потому что всем, всем кушать хочется!

Лиза, Даша и Сергей уходят.

Т у д ы ш к и н. Так дело не пойдет! Ты что, Бог, думаешь, я осилю их? Я отсюда буду носить, а они сюда? Я этак все не перетаскаю! Меня посадят! Не! Так что думай сам! Быть святым приятно, но невозможно!.. Так что вычеркивай ты меня, и точка! Не способен я…

Возвращается Д а ш а.

Д а ш а. Ну, изверг, теперь твоя очередь!

Т у д ы ш к и н. Даша, очнись… Не моя вина! Не ставь в упрек.

Д а ш а (наступая на мужа). Где вещи? Что ты задумал? Сбегать?

Т у д ы ш к и н. Нет!

Д а ш а. Ты к ней все перетащил?

Т у д ы ш к и н. Нет!

Д а ш а. Не отрекайся!

Т у д ы ш к и н. Даша! Дашенька…

Даша припирает его к стене.

Я тебе все объясню!

Д а ш а. Давай!

Т у д ы ш к и н. Дело в том, что… Даша, ты же не поверишь!

Д а ш а. Говори!

Т у д ы ш к и н. Значит, так… Даша, отойди на два шага… Во-от так… Пришел ко мне Бог…

Д а ш а. Кто?!

Т у д ы ш к и н. Он… Ну, самый Бог…

Д а ш а. Кузя! Ты чего, милый?

Т у д ы ш к и н. Я правду говорю!

Д а ш а. Издеваешься?! Над кем? Над бедной женщиной! Над женой своей!

Т у д ы ш к и н. Не бей, Даша! Этим не поможешь… Выслушай! Вот пришел он, значит… и говорит: живи, мол, иначе! Честно живи! Дарья, ведь хочется… Только обманул меня… Сказал, что и ты, на меня глядя, ну, вроде как лучше станешь… Обманул! Не стала ты прежней! Вот… Что ушло, того уж не воротишь… Больно мне! Ух, как больно!!!

Д а ш а. Господи… Да что же… Ох! Кузя, завтра же в больницу!

Т у д ы ш к и н. Пойдем!

Д а ш а. Вместе пойдем! Ты постой, я тебе водочки принесу. (Уходит.)

Т у д ы ш к и н. Все. Теперь ты видишь, какое дело мы завернули! Кончай свою бодягу, а я свою бросил! Остаюсь помнящий тебя Кузьма Тудышкин!

Та же комната. Вбегает Т у д ы ш к и н, за ним С е р г е й. Тудышкин потрепан, в латанном до уродства пиджаке.

С е р г е й. Стой, говорю!

Т у д ы ш к и н. Не трожь меня…

С е р г е й. Иди сюда…

Т у д ы ш к и н (кружит вокруг стола). Не пойду!

С е р г е й. Ты зачем стоишь в очереди за мясом?!

Т у д ы ш к и н. Чтобы ты не воровал!

С е р г е й. Ты меня на весь магазин ославил… Сними с себя эту рвань. Не позорь мою фирму, гад! Ко мне начальство ходит! А ты в чем?!

Т у д ы ш к и н. У меня другого нету!

С е р г е й. Я тебе купил костюм? Купил? Будешь носить! (Хватает Тудышкина.)

Т у д ы ш к и н. Отпусти, рыло!

С е р г е й (бьет его, сдирает пиджак). Я тебя выучу жить… Ты меня перестанешь позорить!

Т у д ы ш к и н. Эх, не могу я тебя хряпнуть… Что делать, а? По одной щеке бьют, подставляй другую…

С е р г е й (смотрит на часы). Жалко, обеденный перерыв кончается… Ладно, я с тобой после работы поговорю! (Уходит.)

Т у д ы ш к и н (держится за глаз). Все стерплю! Как ты, господи, велел, так оно и будет!

Входит Б о г.

Б о г. А я тебе разве так велел?!

Т у д ы ш к и н. А как?

Б о г. Как… Приноравливаться надо. Ко всяким обстоятельствам свой ключ иметь! Зачем на рожон лезешь? Всякую власть уважать надо, потому как она от меня! Ко всякой силе прислушиваться!

Т у д ы ш к и н. Не понял.

Б о г. Хитрее жить надо! Сказали тебе — не ходи в тряпье, ты не ходи. Покорись!

Т у д ы ш к и н. Вон как… Покорись, говоришь? Эх ты… Как хорошо начал, а как кончаешь? Обманул… Ой, обманул!!!

Б о г. Я все сказал! Покорись и жди своего часа! (Уходит.)

Т у д ы ш к и н. А если его не будет, часа-то этого? А ты сиди и жди, когда тебе его откроют, час этот! Да это же не магазин какой! Да я разве против, чтоб люди богато жили? Я против воровства! Вы поглядите, люди добрые, воровство стало делом обычным. Начальники отделились, на «мерседесах» гоняют! Да как же ты, паразит, на капиталистическую машину сел, а сам этого капиталиста ругаешь?! Выходит, мы должны жить баранами, а вы пастухами?! Так вот, я не баран и пастухи мне не нужны! Тудышкины в грязи жили, в плену жили, под чужим игом жили, но рабами не были! Хватит! И так уж не жизнь вольная, а жизнь в зоне… Не хочу быть рабом, не хочу…

Входит Ф е д я, он же Мефистофель.

Ф е д я. Привет!

Т у д ы ш к и н. Здорово!.. Ты кто?

Ф е д я. Федя я!

Т у д ы ш к и н. Кузьма! Чего надо?

Ф е д я. Стаканчик есть?

Т у д ы ш к и н. Есть, сейчас принесу… (Уходит.)

Ф е д я. Н-да! Мрачноватая личность!

Т у д ы ш к и н (возвращается). Держи.

Ф е д я. По граммуле? А?

Т у д ы ш к и н. Не пью.

Ф е д я. Совсем?

Т у д ы ш к и н. Совсем… Стакан взят? Иди!

Ф е д я. А ты чего такой грустный, Кузьма? Трудно быть святым?

Т у д ы ш к и н. А ты откуда знаешь?

Ф е д я. Земля слухом полнится!

Т у д ы ш к и н. Трудно, Федя… Надо прямо сказать, невозможно. Все пути перекрыли! Жена, дочь, зять… Или уж мне в пустыню уйти? Взять книжонок, журналов разных да и отчалить! Пусть они тут без меня поживут… Нету жизни, Федя!

Ф е д я. Плохо дело.

Т у д ы ш к и н. Да уж куда хуже! Я тебе честно скажу, даже о петле подумывал!

Ф е д я. Да ты что?!

Т у д ы ш к и н. Вот сегодня зять по мусалам съездил! Мне бы… а я не могу… Прав не имею… Душа болит…

Ф е д я. А зачем ты святым стал?

Т у д ы ш к и н. Попросили… Честно хотел пожить, без обману…

Ф е д я. Да кто теперь так живет? Дикари одни! Зачем быть святым, Кузя, когда можно хорошо жить!

Т у д ы ш к и н. Это невозможно… Я уж теперь бояться стал…

Ф е д я. Хочешь, помогу я тебе?

Т у д ы ш к и н. Как ты мне поможешь?!

Ф е д я. Это мое дело.

Т у д ы ш к и н. Ты, собственно, кто такой?

Ф е д я. Не боишься чертей?

Т у д ы ш к и н. А чего их бояться, если их нет!

Ф е д я. Есть, Кузя! Я черт! Но даже я не вынес! Даже мое адское терпение лопнуло, глядя, как ты мучаешься! Он тебя обманул! Баламут! Слушай меня! Я тебя научу! Вот тут у меня бумажка есть, ты черкни свою роспись, и готово!

Т у д ы ш к и н. Ишь ты! Вам что, делать больше нечего! Бегают, понимаешь, по квартирам!

Ф е д я. Кузя! Кончай базар! Машину хочешь?

Т у д ы ш к и н. Зачем?

Ф е д я. Баб возить станешь!

Т у д ы ш к и н. Каких баб?

Ф е д я. Каких хочешь! У меня их полный набор! (Показывает фотографии.)

Т у д ы ш к и н. Ух ты! Где купил?

Ф е д я. Навербовал, Кузя! Мух ловишь! А счастье течет, и все мимо.

Т у д ы ш к и н. Документы!

Ф е д я. Пожалуйста! (Достает удостоверение.)

Т у д ы ш к и н (читает). Ме-фис-то-фель… Иностранец?

Ф е д я. Свой я.

Т у д ы ш к и н. «Работник ада»… «Специалист по душам»… Ну и что?

Ф е д я. Давай к нам! Работы — во! А главное — Богу нос утрем! Кузя! Цыганки будут, скрипки, рестораны и пальмы! Трахнем по жизни, как по ореху!

Т у д ы ш к и н. А Даша?

Ф е д я. Что Даша? Обеспечим!

Т у д ы ш к и н. Нет! Ты мне кончай разврат!

Ф е д я. Я тебе дело предлагаю!

Т у д ы ш к и н. Ни к кому я не пойду! Сам, своей головой жить буду!

Ф е д я. Дурак ты, Кузя! Нос утрем твоему Туманчикову! Сдохнет от зависти!

Т у д ы ш к и н. Врешь?!

Ф е д я. Вот родную мать не видать!

Т у д ы ш к и н. Какую мать?

Ф е д я. Мою… эту… ведьму!

Т у д ы ш к и н. Нашел чем клясться!

Ф е д я. Тебе она ведьма, а мне мать!

Т у д ы ш к и н. Этот же Туманчиков вот где! Вечно им тыкают! Слушай, а неудобно Бога подводить…

Ф е д я. А он тебя разве не подвел?

Т у д ы ш к и н. Подвел… Обманул он меня! Какую идею подложил, а?! Жить честно… это же надо? А потом что?! Покорись… Давай бумагу! Ручку! Ох, прямо не знаю… Идея уж больно хороша! А? Гори оно синим пламенем! Что толку, что святым был? Эх, была не была! (Подписывает.)

Ф е д я (прячет бумагу). Молодец Кузя! Поздравляю тебя с твоей новой жизнью! Желаю удачи и успеха! А ты у Бога не расписывался?

Т у д ы ш к и н. Нет! Аванс брал, пять рублей на опохмелку!

Ф е д я. Рассеянный старик стал…

Т у д ы ш к и н. Давай рассказывай, что делать. Без инструкции к работе не приступлю!

Ф е д я. Молодец! Значит, так — живи как хочешь!

Т у д ы ш к и н. И все?

Ф е д я. Все!

Т у д ы ш к и н. Гони бумажку!

Ф е д я. Погоди! В этом вся и прелесть, чудак! Вот лотерейный билет. Это машина! Вот спортлото, по сорок тысяч в месяц. На мелкие расходы!

Т у д ы ш к и н. Да кто по лотерее выигрывал, когда?

Ф е д я. Все азартные игры в наших руках, под контролем! Держи!

Т у д ы ш к и н. Ох, если соврешь!

Ф е д я. А вот тебе газета, гляди!

Т у д ы ш к и н. Так… так… Есть! Машина… «Жигули»! Федя, «Жигули»! А спортлото… По сорок тысяч?! Ты мне обещал каждый месяц по сорок тысяч!

Ф е д я. В долларах?

Т у д ы ш к и н. Ты чо? Нам нельзя… Твердую валюту нам нельзя! Это им можно, а нам нет…

Ф е д я. Тебе можно. Ты как они! Я тебе через месяц «мерседес» поставлю… Пойми, Кузьма, ты же представитель нашей фирмы! Да ведь и не дурак же ты, если честно?

Т у д ы ш к и н. Если честно, то не дурак… И если честно, то иду к тебе исключительно по бедности своей! Затоптали гордость мою… А тут хоть Туманчикову нос утру… Думаешь, большая для меня радость черту продаваться?

Ф е д я. Ну а бог-то, что он тебе дал?

Т у д ы ш к и н. Жизнь, дурак.

Ф е д я. Знаешь… Только жизни нету?

Т у д ы ш к и н. Той, какую он хотел, нету. Общественное устройство не то… И все ты!

Ф е д я. Я?!

Т у д ы ш к и н. Такие, как ты… Потрясли мир! Русского мужика на карачки поставили! Комиссары, черт бы их подрал!

Ф е д я. Подрал, подрал, за это не беспокойся!

Т у д ы ш к и н. Интересно! И вот ты есть, и я с тобой беседую… С Богом разошелся! А как без него?! Тошно!!! Ведь запью?!

Ф е д я. Запьешь, а как же! И свой лик, так схожий с ликом божьим, исковеркаешь! И это плата!

Т у д ы ш к и н. А жизни нету… Покорись, он сказал! Не могу! Голословить, поднимать руки и ходить на парады не хочу! Подписываюсь к тебе из ненависти… Все!

Ф е д я. Если надо будет, кликнешь! Давай руку… (Пожимает руку Тудышкину.) Я ушел, меня нету! (Уходит.)

Т у д ы ш к и н. Так… А кто я теперь! Черт, что ли? Или грешник?

Входит Т у м а н ч и к о в.

Т у м а н ч и к о в. Добрый день!

Т у д ы ш к и н. Привет!

Т у м а н ч и к о в. Как здоровье?

Т у д ы ш к и н. Сатанинское! Знаешь, «Жигули» вот выиграл.

Т у м а н ч и к о в. «Жигули»? Ты?!

Т у д ы ш к и н. Я!

Т у м а н ч и к о в. Покажи! (Смотрит.) Правда… Кузьма Кузьмич… Ах ты, мой милый! Ох и господи, что я…

Т у д ы ш к и н. Ты чего трясешься?

Т у м а н ч и к о в. От радости! Какой торжественный час! Люди годами бьются, а ты раз — и готово! Бог знает, кому дает!

Т у д ы ш к и н. Ничего он не знает, а вот брать мастер!

Т у м а н ч и к о в. Ты погоди, я Эльвире скажу! Вот радость-то. (Уходит.)

Т у д ы ш к и н. Как его закрутило! А давно ли в психбольницу меня сватал! Ну, погоди! Я тебе устрою карусель! Пропадать — так с музыкой! (Уходит.)

Появляются Т у м а н ч и к о в ы.

Т у м а н ч и к о в. Ты уловила? Билет с машиной! Главное, Эльвира, не упустить! Иначе придет Сергей, и все… У него метод простой! В морду — и билетик его.

Т у м а н ч и к о в а. А я что сделаю?!

Т у м а н ч и к о в. Ой, не знаю! Меня пот прошиб! Голова кругом. Эльвира, будь достойной супругой! Ты женщина! Ты еще привлекательна… Обаяй!

Т у м а н ч и к о в а. Да он не обаяется! Он чурбан! Я пробовала.

Т у м а н ч и к о в. Ты?!

Т у м а н ч и к о в а. Тише. Иначе…

Т у м а н ч и к о в. Ладно, что было, то было… Везет дуракам! Действуй! Но! Эльвира, помни, я твой муж, буду рядом, буду страдать вместе с тобой! Хапни лотерейный билет!

Т у м а н ч и к о в а. Хапну! А ты беги за французскими духами!

Т у м а н ч и к о в. Бегу, родная! Страдалица! (Убегает.)

Входит Т у д ы ш к и н.

Т у д ы ш к и н. Здравствуйте… Эльвира Павловна!

Т у м а н ч и к о в а. Кузьма Кузьмич! Я рада! Все слышала. Все знаю! Конечно, иметь машину вам! Все знаю! Что это у вас около губ?

Т у д ы ш к и н. Где?

Т у м а н ч и к о в а. Вот!

Т у д ы ш к и н. А, яичница!

Т у м а н ч и к о в а. Мой опять убежал в магазин! Какие у вас глаза, Кузя! Я знаю, вы несчастный! Вас не понимают! Одна я… я плачу ночами в подушку… У меня шведские подушки! И я в них плачу каждую ночь…

Т у д ы ш к и н. Отсырели, поди!

Т у м а н ч и к о в а. Сушу! Тайком от мужа! Неужели вы не пожалеете бедную женщину?

Т у д ы ш к и н. Как?

Т у м а н ч и к о в а. Ну, погладьте меня!

Т у д ы ш к и н (гладит ее). Ты, Эльвира, больше не плачь! Испортишь подушки, Борька тебе даст нагоняй!

Т у м а н ч и к о в а. Скажу тебе по секрету! Я его не люблю! Если бы у меня была машина, уехала бы на край света! У тебя доброе сердце… как оно бьется! Как оно… Ах, я трепещу! Я вся дрожу! Прижми меня! Крепче, Кузик!

Т у д ы ш к и н. Нехорошо как-то… Дверь открыта, еще зайдет кто-нибудь.

Т у м а н ч и к о в а. Ничего не будет, родной! Я пойду закрою! (Уходит.)

Т у д ы ш к и н. Что делать, а? Вот сатанинское отродье, сам смылся, а я отдувайся! Живи, значит, как хочешь! Ох, узнает Дашка! Это что за жизнь пошла! Никуда от нее не спрячешься. Впрочем, женщина она того! Хорошая женщина… А Туманчиков! Только за то, что он есть, наставил бы рога! Надо же, и жену ему не жалко!

Возвращается Т у м а н ч и к о в а.

Т у м а н ч и к о в а. Все… Мы одни!

Т у д ы ш к и н. Эльвира, надо нам с тобой серьезно поговорить… Оба мы с тобой…

Т у м а н ч и к о в а. Непонятные! Нам друг другу многое надо сказать!

Т у д ы ш к и н. Вот именно… Ты мне скажи честно — чего тебе надо?

Т у м а н ч и к о в а. Мне неудобно так сразу… Я потом, когда-нибудь, чуть позже!

Т у д ы ш к и н. Да билет тебе нужен, лотерейный!

Т у м а н ч и к о в а. И билет тоже…

Звучит сладостное танго.

Ой, музыка? Какая музыка…

Т у д ы ш к и н. Откуда это она?! Фу, черт… Федькина работа!

Т у м а н ч и к о в а. Танго любви! Я приглашаю тебя, Кузя! (Наступает на Тудышкина.)

Т у д ы ш к и н. Я не умею… Не учили!

Т у м а н ч и к о в а. Смотри на меня! Смотри, Кузя!

Т у д ы ш к и н. Я смотрю.

Т у м а н ч и к о в а. Я готова на все! (Расстегивает халат.)

Т у д ы ш к и н (не дается ей). Не надо, Эльвира!

Т у м а н ч и к о в а. Не заставляй меня применять силу!

Т у д ы ш к и н. Черт знает что…

Т у м а н ч и к о в а. Кузя… я почти твоя! (Сбрасывает халат.)

Т у д ы ш к и н. Не искушай, Эльвира!

Т у м а н ч и к о в а. Поздно… Где билетик?

Т у д ы ш к и н. Не помню…

Т у м а н ч и к о в а. Я знаю, ты добрый! Ты его все равно кому-нибудь отдашь! Так лучше мне! (Идет на Тудышкина.)

Т у д ы ш к и н. Не подходи! Еще шаг… и я его… съем!

Звонок. Музыка кончилась.

Дашка! Ну, Эльвира! Конец! Расплата!

Эльвира быстро одевается.

Давай в ванную!

Туманчикова убегает в ванную. Тудышкин бежит открывать дверь. Входит Д а ш а.

Д а ш а. Спал, что ли?

Т у д ы ш к и н. Спал!

Д а ш а. Устала…

Т у д ы ш к и н. Иди сразу спать! Сон…

Д а ш а. Знаю! Что маешься? Опять унес что-нибудь?

Т у д ы ш к и н. Н-нет!

Д а ш а. Проверю!

Т у д ы ш к и н. И проверять нечего… Чист я!

Д а ш а. А почему глаза бегают?!

Т у д ы ш к и н. Откуда я знаю!

Д а ш а. Ох, Кузьма, смотри… (Хочет идти.)

Т у д ы ш к и н. Ты куда?

Д а ш а. Умоюсь пойду.

Т у д ы ш к и н. Погоди… Даша, сюрприз я приготовил…

Д а ш а. Чего?! Господи, так я и знала! Опять что-нибудь упер! Гад, я тебя в психушку запру! Я уже договорилась! Сто рублей, и ты там!

Т у д ы ш к и н. Ты же еще не знаешь, какой сюрприз!

Д а ш а. Говори!

Т у д ы ш к и н. На, гляди! Я «Жигули» выиграл.

Д а ш а. Ну-ка? (Сверяет.) Кузя… (Падает в обморок.)

Т у д ы ш к и н. Вылезай! Она в обмороке! А! Ты чего?! Моешься?

Т у м а н ч и к о в а (голос). Конспирация!

Т у д ы ш к и н. Дура! (Захлопывает дверь.)

Входит Т у м а н ч и к о в.

Т у м а н ч и к о в. Где Эльвира?

Т у д ы ш к и н. В ванне! Моется! Иди к ней!

Т у м а н ч и к о в. Что? Уже?

Т у д ы ш к и н. Уже!

Туманчиков бежит в ванную. Тудышкин — к жене.

Даша! (Хлопает ее по лицу.) Даша! Ой! Что это она?

Д а ш а (поднимается). Кузьма, ты?

Т у д ы ш к и н. Я!

Д а ш а. Это правда?

Т у д ы ш к и н. Что «это»?

Д а ш а. Про машину?

Т у д ы ш к и н. Правда!

Д а ш а. Кузьма! Я знала, что все будет хорошо!

Т у д ы ш к и н. Ну, вставай!

Из ванной выходят Т у м а н ч и к о в ы.

Д а ш а. А?

Т у м а н ч и к о в. Мылись мы…

Т у м а н ч и к о в а. Пошел к черту!

Д а ш а. Чего это она?

Т у м а н ч и к о в. Ошпарилась!

Д а ш а. У вас воды нету?

Т у д ы ш к и н. Нету! Пару у них не хватило! Приходите, покатаю!

Т у м а н ч и к о в. Придем… (Уходит.)

Д а ш а. Они знают?

Т у д ы ш к и н. А как же! Вишь, злые?

Д а ш а. Кузя, а ты не отдашь ее?

Т у д ы ш к и н. Нет! Все, баста! Пора и самому пожить!

Д а ш а. Чуяло мое сердце, ой, чуяло, что все переменится!

Т у д ы ш к и н. Все, Даша! Да мы теперь заживем так…

Входят Л и з а и С е р г е й.

С е р г е й. Чего орешь?! Что он опять натворил?!

Л и з а. Может, погром устроил?

Т у д ы ш к и н (Сергею). Ты это с кем так разговариваешь?!

Д а ш а. Вот именно!

Т у д ы ш к и н. Распустился в своем мясном!

С е р г е й. Да за такие слова…

Т у д ы ш к и н. Молчать! Я тебя, мясницкая твоя рожа, научу вежливости.

Д а ш а. Хозяин выискался!

Л и з а. Что это с ними?

С е р г е й. Не видишь разве? Перемирие! Не нравлюсь я вам, да?

Т у д ы ш к и н. И даже очень!

Л и з а. Папа!

Д а ш а. Не ори на отца!

С е р г е й. Понятно… Все! Ухожу!

Л и з а. Сережа, а я?

С е р г е й. Вот с ними живи!

Л и з а. Сережа! (Бросается к родителям.) Погубили вы меня!

С е р г е й. А то кричать вздумали… Видал я таких!

Л и з а. Не бросай, Сережа!

Т у д ы ш к и н. Лизка, не вой! Я тебе теперь какого хочешь мужа достану!

Д а ш а. Отец машину выиграл!

С е р г е й. «Жигули»?

Т у д ы ш к и н. Хотя бы!

С е р г е й. Чего сразу не сказал…

Л и з а. Папочка! (Целует отца.)

С е р г е й. Я извиняюсь дико! Прости меня! Папа, прости!

Л и з а. Прости его, папа! А то слезой изойдет!

Т у д ы ш к и н. Прости? А кто меня по мусалам?!

С е р г е й. Больше не буду, папа…

Т у д ы ш к и н. Гармошку мне…

С е р г е й. Несу!

Л и з а. Папа, ты ему скажи, ты скажи ему, миленький. Пусть он не орет больше на меня.

Т у д ы ш к и н. Эх, Лиза, Лиза…

Л и з а (сквозь слезы). Устала я.

Т у д ы ш к и н (обнимает дочь). Говорил я тебе? Но ничего! Шелковый, гад, будет! Читать научу!

Входит С е р г е й с гармошкой.

Д а ш а. Вот оно, счастье-то, и привалило…

Т у д ы ш к и н. Серега, на ложках подыгрывать будешь!

С е р г е й. Не умею!

Т у д ы ш к и н. Учись! Это тебе не покупателей обвешивать. (Растягивает меха.) Эх, Тудышкин, развеселая жизнь только начинается! Вот она, жизнь! Да после того хоть в ад! И там места хватит! Пляши, Тудышкин! И на нашей улице будет праздник! Такой фонтан закачу, все Туманчиковы передохнут. Все как один! А ну пляши! Приказываю!

Все неловко начинают притопывать.

Не хотели по-человечески жить, живите как все! Пляши, говорю! Эх, жизнь — копейка!

Квартира Тудышкиных в стиле рококо. Много вычурной мебели, телевизор. Т у д ы ш к и н в стеганом халате, читает газету и пьет кофе.

Т у д ы ш к и н. Хорошо! А! Даша, ты только послушай! Опять новая домна!

Входит Д а ш а в длинном халате.

Д а ш а. Что, милый?

Т у д ы ш к и н. Я говорю, опять домну запустили!

Д а ш а. На луну?

Т у д ы ш к и н. На какую луну? Нет. Вот — «в строй вступила новая домна».

Д а ш а. Слава богу!

Т у д ы ш к и н. Вот дают! Нет, ты подумай, сколько там новых машин, телевизоров, пылесосов, холодильников!

Д а ш а. Что к ужину готовить?

Т у д ы ш к и н. Не знаю. Ну, заверни там чего-нибудь такое! Сама знаешь…

Д а ш а. Гусиную печенку?

Т у д ы ш к и н. Валяй!

Даша уходит.

Хорошо! Строимся, растем, молодеем!

Звонок телефона.

Лиза, телефон!

Вбегает Л и з а, снимает трубку.

Л и з а. Квартира Кузьмы Кузьмича Тудышкина! Так, как… Одну минуточку! Папа, предлагают билеты на премьеру в театр!

Т у д ы ш к и н. Какие места?

Л и з а. Как обычно.

Т у д ы ш к и н. Что дают?

Л и з а. Даете что? Папа, Шекспира!

Т у д ы ш к и н. Скажи, буду!

Л и з а. Кузьма Кузьмич будут! (Кладет трубку.) Папочка, а в чем я пойду?

Т у д ы ш к и н. Откуда я знаю!

Л и з а. Хочу чего-нибудь зелененького… Ну, пожалуйста, папочка!

Т у д ы ш к и н. Ах, подлиза… ладно, будет!

Л и з а. Спасибо, родной! (Убегает.)

Т у д ы ш к и н. Стрекоза… Нет, все-таки хорошо!

Входит Б о г.

Б о г. Здравствуйте, Кузьма.

Т у д ы ш к и н. А?! Ты почему?! Ты зачем?!

Б о г. Пришел посмотреть, как живешь…

Т у д ы ш к и н. Ничего… Нормально!

Б о г. Вижу…

Т у д ы ш к и н. Чего видишь-то?! Ничего ты не видишь! Садись, что ли…

Б о г. Спасибо. (Садится.)

Т у д ы ш к и н. Как здоровье?

Б о г. Живу, как видишь… Ну, рассказывай.

Т у д ы ш к и н. Чего рассказывать? Нечего рассказывать… Ну, не получилось у меня! Сорвалось, одним словом! Знаешь, сколько я намучился?! Да откуда тебе знать! Короче, покоряться не захотел! Не мое это дело — юлить! Я жил честно! Да! Вещи личные людям дарил… а они знаешь что с ними делали? Я одному диван притащил… А он его продал… Я говорю — это же подарок! А он мне говорит: не диван мне нужен, а деньги! Неси, говорит, в следующий раз деньгами! Дома ругань, побои устраивали! Лечить хотели! А за что? За то, что хотел жить честно!

Б о г. А теперь лучше?

Т у д ы ш к и н. Еще бы! Теперь, господи, они вокруг меня хороводы водят! Туманчиковы в друзья набиваются!

Б о г. Обманываешь людей.

Т у д ы ш к и н. А кто знает? Кто?!

Б о г. Я знаю. На чужих жен глядишь!

Т у д ы ш к и н. Это тебя не касается! Это дело мое, личное! Я человек свободный и при деньгах! Могу и позволить!

Б о г. Как же ты так мог опуститься?! Ты посмотри вокруг! Что это?

Т у д ы ш к и н. Это все мое! Понимаешь, мое! За все это уплачено!

Б о г. Жадюга ты!

Т у д ы ш к и н. Почему? Ты думаешь, я лучше всех живу! Есть и получше! А что у тебя наверху будет — еще неизвестно! Так что кончай бодягу, давай по рюмочке коньяка хлопнем, фруктами заедим, и порядок! Во всем должен быть порядок, господи!

Б о г. Так это же все барахло!

Т у д ы ш к и н. Это барахло? А это, знаешь, по блату! Барахло… Ты знаешь, какую силу оно имеет? Считай! Я теперь кум королю, раз! Туманчиков за мной по пятам ходит, два! Дашка мне все в глаза заглядывает, три! Дочку замуж выдал, четыре! Мне теперь коньяк в постель приносят, пять! Я чихну, а все: «Будьте здоровы!»

Б о г. Значит, ты счастлив, сатанинская твоя рожа?!

Т у д ы ш к и н. А разве не об этом мечтали наши отцы и деды? Мечтали, господи, а я живу! И чего мне не хватает, так это только одного: чтоб все так же жили! Чтоб взял кого ни возьми, а у него все есть и ничего ему не надо больше! И вот лежит себе человек, отдыхает. Встал, покушал, книжку с картинками глянул — и на работу. Там халатик беленький надел, кнопочку часа полтора понажимал — и опять иди отдыхай! Цветочки нюхай, коньячок пей!

Б о г. Так ведь эти кнопочки выдумать надо!

Т у д ы ш к и н. Вон в Америке пусть их придумывают… Они там черт-те что навыдумывали…

Б о г. Так это же в Америке!

Т у д ы ш к и н. А мы купим… Нам что? Все купим…

Б о г. Ведь врешь, врешь ведь все!

Т у д ы ш к и н. Не трогай ты меня, господи… Поздно, понимаешь, поздно ты пришел… Надо было, когда я молодой был!

Б о г. А я приходил, только ты тогда сам все знал и во все верил…

Т у д ы ш к и н. Дашка!

Входит Д а ш а.

Дашка! Коньяку! Друг ко мне зашел!

Д а ш а. Бегу!

Т у д ы ш к и н. Лизка!

Входит Л и з а.

Л и з а. Что, папа?

Т у д ы ш к и н. Фруктов нам! И декламатора своего ко мне! Пусть стихи на память читает!

Л и з а. Сережа, папа зовет!

Входит С е р г е й, он во фраке.

Т у д ы ш к и н. Зять мой… рекомендую… Поправь манишку!

С е р г е й. Одну минуточку! (Поправляет.)

Т у д ы ш к и н. Он, господи, мясник, а по природе хам и морда! Так я его теперь воспитываю! Он у меня стихи наизусть учит и выходит ко мне во фраке!

Б о г. Строго уж очень!

Т у д ы ш к и н. Он меня бил… Меня, Тудышкина! А ну читай чего-нибудь!

С е р г е й (откашливается).

Б о г. Спасибо! Хватит!

Т у д ы ш к и н. Садись!

Входят Д а ш а, Л и з а. Несут коньяк, фрукты.

Коньяк не райский, а еще лучше! Армянский!

Б о г. Разбираемся…

Л и з а. Сережа, а мне папа платье к премьере обещал!

С е р г е й. Опять! Все тебе и тебе! Папа, теперь моя очередь! Я целую неделю стихи вам читал!

Т у д ы ш к и н. А как читал?! Знаешь, батя, как он читал? Язва желудка образуется! (Разливает коньяк.) Ну! (Поднимает рюмку.) Видно, уж больше не свидимся, батя…

Б о г. Как знать…

Т у д ы ш к и н. Н-да! Вот, значит, мое семейство! Давай все ближе!

Все подходят к Тудышкину, встают вокруг него, как на семейных фотографиях.

Вот она, семейка… (Оглядывает всех.) Ну-ка улыбнитесь! Шире! Живем мы дружно и счастливо!

Бог и Тудышкин чокаются. Выпив, Бог встает и медленно идет к выходу.

Ты куда?

Б о г. Домой надо… (Уходит.)

Все встают и улыбаются.

Т у д ы ш к и н. Чего вы, дураки, улыбаетесь?!

Д а ш а. Да ты же сам велел!

Л и з а. Все тебе не так!

С е р г е й. Угождаешь, угождаешь…

Т у д ы ш к и н. Молчать! Ой, душу он мне разбередил! Ой, не могу!

Входит Ф е д я, он с гитарой.

Ф е д я. Привет святому семейству!

Л и з а. Федя! Ура! Еще секунда — и я бы прокисла!

С е р г е й. Федор, здорово!

Д а ш а. Слава богу, пришел!

Ф е д я. Зачем богу? Слава мне!

Все, кроме Тудышкина, танцуют вокруг Феди, а он играет на гитаре.

В с е.

Ура!

Ф е д я. Леди энд джентльмены! Какая программа сегодняшнего вечера?

Л и з а. Все в твоих руках! (Тихо.) И я… тоже…

Ф е д я. Хорошо! Шампанское, музыка, танцы!

С е р г е й. Богема!

Ф е д я. Кузьма Кузьмич, а ты?

Т у д ы ш к и н. Стар я…

Ф е д я (свистящим шепотом). Желаешь, могу омолодить?

Т у д ы ш к и н. Зачем, Федя… Эх, дуй мою родную!

Ф е д я (поет).

Не хмурь брови, живем только раз! Вы подумали об этом? Раз живем! Миг! Трах! И нету жизни… И ничего нету! Не спрашивай себя, зачем живешь! Спроси лучше — как живешь!

Т у д ы ш к и н. Ага. И на что живешь!

Ф е д я. На деньги! На эти цветные бумажки! Деньги — радуга жизни! Вам повезло, у вас есть дядя Федя. А у кого его нет? А? То-то же!

Л и з а. Включай музыку!

Играет танго.

С е р г е й. Мама, разрешите пригласить!

Д а ш а. Поехали! Эх!

Л и з а. Федя, ты искуситель… Ты дьявол…

Ф е д я. Конечно! (Приглашает Лизу.)

Входят Т у м а н ч и к о в ы.

Т у м а н ч и к о в а. У вас весело! Кузьма Кузьмич, а мы в гости!

Т у м а н ч и к о в. Так сказать, к победителю ученик!

Д а ш а. Милости просим!

Ф е д я. Заходите. (Подходит к Тудышкину.) Что у тебя, Кузя, ладаном пахнет?

Т у д ы ш к и н. А тебе какое дело?

Ф е д я. Двойную игру ведешь?

Т у д ы ш к и н. Давай, шут гороховый, весели людей!

Ф е д я. Слушаюсь! Только не шути со мной! (Отходит к Лизе.)

С е р г е й (подходит к Тудышкину). Папочка, что это сегодня с вами? Лицо прямо нездоровое!

Т у д ы ш к и н. Чего надо?

С е р г е й. Двести рублей… Туфли прохудились…

Т у д ы ш к и н (достает деньги). На!

С е р г е й. Благодарю! Я свой сыновний долг выполню! На старости поить-кормить буду! (Уходит.)

Т у д ы ш к и н. А чего, собственно, я волнуюсь? Все хорошо! Лиза, давай чего-нибудь иностранное!

Л и з а. Одну минуточку, папа! (Включает битловую музыку.) Танцуют все! Хиппуем, ребята! Какой кайф!

Т у м а н ч и к о в а. Кузьма, алле…

Т у д ы ш к и н. Хоп!

Все танцуют как одержимые.

Ф е д я. Что, моя русалочка, тебе весело?

Л и з а. Мне хорошо, милый…

С е р г е й (отрывает Лизу от Феди). Чего ты на него глаза пялишь?!

Ф е д я. В чем дело?!

С е р г е й. Как счас дам в рыло, узнаешь, в чем дело!

Т у д ы ш к и н. Тихо!

С е р г е й. А чо он к моей бабе пристает!

Л и з а. Сережа, деликатнее надо! Федор наш гость!

Т у м а н ч и к о в а. И вообще что это такое? Она свободная женщина! Она свободна в своем выборе!

С е р г е й. Ничего себе! Выходит, с кем захочет, с тем и спит?!

Т у д ы ш к и н. Если захочет, то конечно…

Т у м а н ч и к о в. Нет, не одобряю!

Т у д ы ш к и н. А тебя не спрашивают!

Т у м а н ч и к о в. Молчу!

Л и з а. Ну вот… Только вечер расстроили… Федюнь, устрой чего-нибудь, а?

Ф е д я. Хорошо! У меня для вас сюрприз! (Достает из кармана коробочку.) Что здесь? Угадайте! Кто угадает?

Т у м а н ч и к о в а. Счастье!

Ф е д я. Туманно, но справедливо! Здесь колечко с бриллиантиком!

В с е. Ах!

Пауза.

Ф е д я. Играем в жмурки! Я завязываю всем глаза, бросаю колечко — и вы начинаете его искать! Кто найдет, тот и получит награду! Внимание!

Все начинают завязывать глаза.

Эльвира! Оба глаза, а не один!

Т у м а н ч и к о в а. Оба? Ах, извините!

Т у м а н ч и к о в. Эльвира! Ты женщина чуткая, слушай!

Л и з а. Сережа! Заходи с того угла! Мама, заходи спереди! Папа, ты с этого угла!

Т у д ы ш к и н. О, господи… Идут…

Ф е д я. Итак, все готово? Внимание, начали! (Бросает кольцо и сам садится в кресло, включает легкую музыку.)

Все на четвереньках начинают ползать.

Л и з а (кричит). Сережа! Нашел?

С е р г е й. Нет!

Д а ш а. Кузя, ты где?

Т у д ы ш к и н. А черт его знает! Где-то!

Д а ш а. Ползай, ползай, милый!

Т у м а н ч и к о в. Эльвира, энергичней, энергичней!

Все сталкиваются друг с другом.

С е р г е й. На мою территорию не заходи!

Т у м а н ч и к о в а. Не имеешь права! Не по правилам!

Д а ш а. Как это не по правилам? Чья это квартира?

Т у м а н ч и к о в. Эльвира, быстрее, нас изгоняют!

Т у м а н ч и к о в а. Не подходи, разобью морду! (Бьет Тудышкина.) Ой, меня щупают!

Т у м а н ч и к о в. Крепись, родная!

Т у д ы ш к и н. Кто меня звезданул?

Д а ш а. Наших бьют!

Образуется свалка.

Ф е д я. Довольно! Развяжите глаза!

Все развязывают глаза.

Посмотрите на себя! (После паузы.) А колечко закатилось под тахту!

Все с воем кидаются под нее.

(Зрителям.) Вообще-то оно у меня!

Т у д ы ш к и н. Там пусто!

Л и з а. Обман!

Д а ш а. А где же оно?

Т у м а н ч и к о в. И еще неизвестно: с бриллиантом оно или нет?

Т у м а н ч и к о в а. Да!

Ф е д я. С бриллиантом! Можете посмотреть! (Подает колечко Туманчиковой.)

Т у м а н ч и к о в а. Бриллиант! Мерси, Федя!

Т у д ы ш к и н. Как?

Т у м а н ч и к о в а. Федя, ты благородный человек!

Л и з а. А как же я, Федя…

Т у м а н ч и к о в а. Мы пошли! Боря, за мной!

Д а ш а. Куда? А колечко?

Т у д ы ш к и н. Родную семью грабишь!

С е р г е й. Бей их!

Д а ш а. Держи!

Ф е д я. Да стойте же вы! Чудаки! Вот вам целая пригоршня! Владейте! (Подбрасывает кольца.)

Все с визгом бросаются их подбирать, кроме Тудышкина.

Т у д ы ш к и н (Феде). Ты, это, ты свои замашки брось! Ты зачем это?

Ф е д я. Развлекаю!

Т у д ы ш к и н. Себя развлекаешь, сатана! (Ко всем.) Чего, совсем спятили!

Д а ш а. Да ну тебя! Эльвирочка, посмотри какое у меня! (Показывает кольцо.)

Т у м а н ч и к о в а. Какая прелесть!

Л и з а. А у меня-то? Посмотрите!

Т у д ы ш к и н. Вот что… Сели все! Сели и, это, притихли…

С е р г е й. Насидимся еще! (Хохочет.)

Т у д ы ш к и н. Закрой пасть! Сиди тихо… Газету буду читать! Совсем отстали от жизни!

Л и з а. Папа? Ты что, с ума сошел?

Т у д ы ш к и н. Я сошел?! Язви вас… (Берет газету.) Вот, домну, понимаешь… заводы того, работают! На Африканском континенте, понимаешь, неспокойно!

Т у м а н ч и к о в. Ну и что? Что делать-то?

Т у д ы ш к и н. А я знаю?!

Ф е д я. Я думаю, не нам эти задачи решать.

Т у м а н ч и к о в а. Вот именно! Кому надо, тот пусть себе голову и ломает! А мы уж без этого проживем!

Т у м а н ч и к о в. Действительно! А то ляпнешь что не следует. Ты уж лучше, Кузьма, не лезь в эти дела и газеты!

Д а ш а. Опять ты за свое старое!

Л и з а. Папа, но ведь так все хорошо было! Ну что с тобой?

Т у д ы ш к и н. Ой, не знаю, доченька… Не знаю… Ну а коли хорошо тебе, значит, и мне, должно, не худо… Эх, язви тебя в Кузьму! Дарья, неси водку, пить будем!

В с е (поют хором).

Квартира Тудышкиных. Т у д ы ш к и н сидит в кресле и играет на гармошке «Разлуку». Вокруг вся семья.

Д а ш а. А может, молочка кипяченого хочешь?

Т у д ы ш к и н. Нет.

Л и з а. А пива?

Т у д ы ш к и н. Не хочу…

Ф е д я. Так чего тебе надо?!

Т у д ы ш к и н. Не знаю… Сон я видел. Будто выхожу в своей деревне из отцовского дома, а по улице люди идут. Красивые и нарядные… Кланяются друг другу, про здоровье спрашивают. И будто звон колокольный кругом!

С е р г е й. Все понятно! На дачу пора ехать!

Т у д ы ш к и н. Да погоди ты! И вроде идут люди к озеру, а оно мазутное… На одном берегу заходят люди, а на другом выходят, да уж не те! Страшные, худые и по-американски разговаривают…

Д а ш а. Ой, нехорошо это… Ой, нехорошо!

Т у д ы ш к и н. Нехорошо, Дарья! Знаю, что нехорошо! Вот вроде и одеты, обуты, квартира есть, дача… На хрустале едим. Милиционер наш участковый честь мне отдает… Я ведь не герой какой, книг тоже не пишу. А вы, говорит, их лучше! Вы человек уважаемый…

С е р г е й. Хорошо мыслит участковый!

Л и з а. Папа, что ты опять? Посмотри, у меня скоро ребенок будет… Внук твой!

С е р г е й. Оденем, и обуем, и в люди выведем!

Т у д ы ш к и н. Лиза, доченька… Слушайте все! Принял я твердое решение… надеть кирзовые сапоги да пойти по России.

С е р г е й. Чего идти-то? Ехать можно.

Т у д ы ш к и н. Да не встревай ты! Вот… Не знаю, буду ли жив, вернусь ли, не знаю…

Д а ш а. Отец, кормилец наш!

Т у д ы ш к и н. Даша, родная моя, знаю, жизнь мы с тобой прожили большую…

Д а ш а. Не уходи!

Т у д ы ш к и н. Надо…

Ф е д я. Ты бы хоть заранее предупредил меня.

Т у д ы ш к и н. Вот я и предупредил…

Л и з а. С ума сойти, честное слово! По какой ты пойдешь России!

Т у д ы ш к и н. Что, у нас две, что ли?! По нашей.

С е р г е й. Во дает… А зачем?

Т у д ы ш к и н. Узнать хочу, все ли так живут или я один… Ведь до смерти осталось… рукой подать, а что я сделал? Для чего, спрашивается, родился?! Дед мой, тот хоть ложки резал. Вон в музее даже красуются… А я-то как же? Имущество и все остальное вам оставлю…

С е р г е й. Так, хорошо… Это уже неплохо!

Л и з а. Не уходи, папа… Не уходи…

Т у д ы ш к и н. Все, Лиза, решено.

С е р г е й. Насчет машины какие распоряжения будут?

Т у д ы ш к и н. Владей.

Д а ш а. А ну погоди, как это — владей?! А я? Мне-то чего достанется?

С е р г е й. А что? Комната у вас есть, живите.

Д а ш а. Спасибо! Благодетель нашелся… Это все теперь мое!

Л и з а. А мы?

Д а ш а. Сережке квартиру дают?! Вот и валяйте!

С е р г е й. Ни фига себе! Отец, скажи ей, чтоб все поровну! Мы тоже не рыжие! Вот хапает! Так хапает!

Л и з а. Поровну делить будем!

Д а ш а. На-ка вот выкуси!

С е р г е й. Акула капитализма!

Д а ш а. Это я акула?! Я? Люди, женщину обижают! Помогите! Лишают имущества!

Т у д ы ш к и н. Замолчи, сирена!

Д а ш а. На порог лягу, а ни одной вещи не дам вынести! Я тоже желаю жить! Я еще замуж хочу!

Т у д ы ш к и н. Ну и семейка… Все, Федя, больше не могу! Иначе, Феденька, удавлюсь я от этой хорошей жизни! Удавлюсь!

С е р г е й. Не горячись, отец. Сначала решим дело с имуществом!

Т у д ы ш к и н. Пошел к черту! Уйди, говорю…

Л и з а. Папа, мы тебе не чужие, папа!

Д а ш а. А я так решу… Или ты, старый мерин, никуда не пойдешь, или все решай в мою пользу!

Т у д ы ш к и н. Федя, выручай!

Ф е д я. А я тут ни при чем! Решай сам…

Т у д ы ш к и н. Чего решать?!

С е р г е й. Ты человек пожилой… тебе не надо много, а?!

Л и з а. Конечно! А нам пожить хочется как людям!

Д а ш а. А я что, не человек?

Л и з а. Ну, если быть справедливым, мама, ты старая!

С е р г е й. Точно!

Ф е д я. Ну дают!

Т у д ы ш к и н. Вы что делаете, а? Вы… А ну пошли вон! Пошли, говорю, я думать буду!

Все уходят, кроме Феди.

Федя, я так больше не могу… Я этак, братец, вовсе озверею! Ты погляди, что делается… Выходит-то, что я им не нужен… Ты что наделал?

Ф е д я. Тихо… Тихо, Кузьма!

Т у д ы ш к и н. Нет, я лучше сяду…

Ф е д я. Успеешь! Дом тебе отгрохаем двухэтажный!

Т у д ы ш к и н. Зачем?

Ф е д я. Фонтан построим! Голых рыб разведем, вроде русалок! А?

Т у д ы ш к и н. Что мне, с этими рыбами жить, что ли! Отравил ты мне жизнь, Федя.

Ф е д я. Ты мне объясни: с чего тебя на философию потянуло? Почему ты не можешь просто жить и радоваться?! Ведь я тебе дал все, о чем ты мечтал!

Т у д ы ш к и н. Кто тебе сказал, что я мечтал об этом?

Ф е д я. Не понял?

Т у д ы ш к и н. Я, Феденька, о другом мечтал… Жить всегда хотелось светло и вольно! Не получилось…

Ф е д я. Это дело поправимое. Я омоложу тебя, Кузя! Тебе будет двадцать лет! Курчавый чуб…

Т у д ы ш к и н. И американские джинсы… Не гожусь…

Ф е д я. Хорошо… Дом на море, свежий воздух, и в жены Туманчикову!

Т у д ы ш к и н. Погоди, погоди… А что, если попробовать?

Ф е д я. Давай, давай, Кузя! Ведь там дальше смерть, темнота!

Т у д ы ш к и н. Да, верно… Попробую… Иди-ка пока Дашу, что ли, успокой…

Ф е д я. Устал я от тебя… Пальцы болят от гитары.

Т у д ы ш к и н. Я тебе рояль куплю, будешь играть на рояле мне! А отдыхать на том свете станем!

Ф е д я. На том свете я буду отдыхать!

Т у д ы ш к и н. Ладно, иди к Даше, а я подумаю тут…

Федя уходит.

Интересно… Если я, к примеру, Эльвиру…

Входит Т у м а н ч и к о в а.

Т у м а н ч и к о в а. Кузьма Кузьмич, беда!

Т у д ы ш к и н. Ну да?

Т у м а н ч и к о в а. Мой третью зарплату проиграл!

Т у д ы ш к и н. Как проиграл?

Т у м а н ч и к о в а. Черт его знает! Лотерейные все покупает, а они не сходятся! Как это у тебя, Кузьма Кузьмич, получается! Ты ведь только в спортлото сорок тысяч оторвал!

Т у д ы ш к и н. Расчет!

Т у м а н ч и к о в а. Да какой тебе расчет?

Т у д ы ш к и н. Так я тебе и рассказал!

Т у м а н ч и к о в а. Скажи, ради Христа, а то Борька напился!

Т у д ы ш к и н. Борька! Я давно заметил, что у него глазки поблескивают! Спился?

Т у м а н ч и к о в а. Еще нет, но ведь сопьется! Пожалей его, Кузя!

Т у д ы ш к и н. Его? А он меня жалел? Рубля не давал на похмелку!

Т у м а н ч и к о в а (рыдая, бросается на грудь Тудышкину). Что же делать? Он уж и так чашку сервизную грохнул!

Т у д ы ш к и н. Ну, ну… нашли о чем плакать! (Гладит ее.) А ты брось его!

Т у м а н ч и к о в а. Жалко! Столько вещей приобрели! Жалко!

Т у д ы ш к и н. По суду половину возьмешь!

Т у м а н ч и к о в а. А другую половину ему, что ли?

Т у д ы ш к и н. Положено так! (Отходит в сторону и осматривает Туманчикову.) А ведь еще хороша! Если ее отбить, так Борька свою половину быстро пропьет! Ух, как голова зацарапалась! (Подходит к Туманчиковой.) Эльвира, а я ведь Дашку бросить хочу!

Т у м а н ч и к о в а. Куда?

Т у д ы ш к и н. Да никуда! Уйду от нее! Я, Эльвира, теперь по-другому на все вещи гляжу! Дом на юге построю! Вот мы бы с тобой зажили?

Т у м а н ч и к о в а. Со мной?

Т у д ы ш к и н. Это я к примеру!

Т у м а н ч и к о в а. Как же это? Люди мы с тобой серьезные, а ты «к примеру»? Ты уж, Кузьма, сразу решай! Лично я готова жить на юге!

Раздается крик, вбегают Ф е д я и Д а ш а.

Ф е д я (держится за глаз). Ты не поняла меня, Даша! (Прячется под стол.)

Д а ш а (в руках у нее скалка). Не поняла? Ты знаешь, что он мне сказал?

Т у д ы ш к и н. Что?

Д а ш а. Он мне сказал, что таких, как ты, алкашей, целую кучу приведет! Это мне! Ты мне порядочного найди! Пьющего по праздникам!

Ф е д я. Найду!

Входит пьяный Т у м а н ч и к о в.

Т у м а н ч и к о в. Где это погубитель мой! Аферист! Смотри! Борька Туманчиков, сам Туманчиков пьян!

Т у м а н ч и к о в а. Я тебе сказала, на людях не торчи!

Т у м а н ч и к о в. Эльвирочка! Обидно ведь! (Бросается на Тудышкина.) Убью!

Т у м а н ч и к о в а (перехватывает его). Не тронь Кузю!

Т у м а н ч и к о в. И ты за него… Стерва! (Бросается на жену и получает от нее оплеуху, падает.)

Д а ш а. Уж не ты ли, соседушка, моего приметила! Ах ты, толстомясая! (Бросается на Эльвиру.)

Т у м а н ч и к о в а (кричит). Отпусти! Кузя, меня бьют!

Т у д ы ш к и н. Тихо! Тихо, говорю!

Все смолкают.

Федя, ты свое влияние уменьши… Я ведь еще, того, я ведь человек, Федя! Не надо мне двухэтажного дома! Рыб этих не надо! Куда ты меня завел? Что теперь делать, господи?!

Входит Б о г.

Б о г. Здравствуйте!

Д а ш а. Вот! Еще один! Скоро вся шайка соберется! Из-за нас добрые люди страдают! Ишь, седой, а туда же! Лиза, Сергей!

Входят Л и з а и С е р г е й.

С е р г е й. Чего надо?

Д а ш а. Гляньте, вот она, вся шайка!

Б о г. Какая шайка?

Д а ш а. Не виляй! Главарь, по роже видно!

Т у д ы ш к и н. Бог это!

С е р г е й. По-ихнему кликуха!

Д а ш а. Точно, шайка… (Подбегает к Тудышкину.) А тебя по-ихнему как кличут?!

Б о г. Его — святой…

Д а ш а. Лиза, звони в милицию!

Ф е д я. А ну успокойтесь, все успокойтесь! В чем дело, коллега?

Б о г. Я к тебе, Кузьма, пришел…

Т у д ы ш к и н. Нечего делать…

Б о г. Что натворил, Кузьма!

Ф е д я. Слушай, создатель, а ведь ты проиграл мне его!

Б о г. Не дыши в мою сторону, сатана! Шел я к тебе, Кузьма, с последней надеждой… Все верил, и зря! Ты посмотри, ребятишки во дворе «в Тудышкина» играют! У кого игрушек больше, тот и лучше! Одумайся… Не развращай людей… (Уходит.)

Ф е д я (Тудышкину). Засомневался, значит?! Человеком стать захотел? Опять в сторону Бога смотришь?!

Т у д ы ш к и н. Федя! Феденька… Ты чего?

Ф е д я. Как я обманулся! Я! Мефистофель! Самый хитрый и коварный! О! О гордый дух, я тебе песни блатные пел!

Д а ш а. Резать будут!

Л и з а. Тише!

Т у м а н ч и к о в а. Боря, ты мужчина! Чуть чего — кричи!

Ф е д я (хлопает в ладоши).

Входят р а б о ч и е в спецовках.

Ребятки, выноси мебель!

Т у д ы ш к и н. Стой! Люди, помогите! Грабят! Дашка, Сергей!

Д а ш а. Молчи, а то зарежут!

Т у м а н ч и к о в а. Боря, давай присядем… А то мы в глаза бросаемся!

Т у д ы ш к и н. Убью! (Кидается на Федю, тот сбивает его с ног.) Феденька, родненький! Не разоряй! Как жить-то буду!

Ф е д я. Как все. На одну зарплату!

Т у д ы ш к и н (дико вскрикивает). Убийцы!

Рабочие уносят мебель, Комната принимает первоначальный вид.

Ф е д я (достает бумагу). Твоя подпись?

Т у д ы ш к и н. Моя!

Ф е д я (рвет бумагу). Видел?

Т у д ы ш к и н. Все… конец…

Ф е д я. Так… что еще осталось? А, халат! Снимай!

Т у д ы ш к и н. Не дам!

Ф е д я. Снимай, говорят! (Раздевает Тудышкина.)

Т у д ы ш к и н. Серега, громи их!

С е р г е й. Иди-ка ты знаешь куда!

Т у д ы ш к и н (оглядывается). Они же теперь разорвут меня…

Ф е д я. В следующий раз сомневаться не будешь! Серега, действуй! Ты моя надежда и опора в будущей борьбе! Бей и не сомневайся. Не сомневайся ни в чем, никогда!

Т у д ы ш к и н. Даша, принеси чего-нибудь надеть…

Д а ш а. Ирод, доигрался!

Слышен шум отъезжающей машины.

С е р г е й (подбегает к окну). «Мерседес» угнали! Так ведь не мой, а мой стоит…

Т у м а н ч и к о в а. Я тебе говорила, Боря! Я тебе говорила: не пей, все обойдется!

Т у м а н ч и к о в. Откуда же я знал!

Т у м а н ч и к о в а. Его еще будут судить!

Т у м а н ч и к о в. Конечно, будут! Пойдем отсюда!

Т у д ы ш к и н. Эх, Эльвира!

Т у м а н ч и к о в а. Значит, так: мы вас не знали, и вы нас!

Уходят.

Д а ш а (приносит пижамные штаны и майку). На, одевайся!

С е р г е й. Так… обсудим положение…

Л и з а. А чего обсуждать?

Д а ш а. Бить его надо!

Т у д ы ш к и н. Нет! Я все понял… жить надо не по уму, а по средствам!

С е р г е й. Поздно понял! На кого ты похож, а? А еще стихи заставлял меня учить! Я «Евгения Онегина» назубок отчебучил! За что?!

Т у д ы ш к и н. Больше не буду…

Л и з а. Опозорил ты нас…

Д а ш а. Разорил…

Т у д ы ш к и н. Ничего… Мы теперь будем жить по-другому. Честно будем жить! Я снова сантехником пойду…

С е р г е й. Вот! Видал? Пойдешь ко мне, учеником.

Т у д ы ш к и н. Не пойду…

С е р г е й. Пойдешь! Я тебя научу жить… Все, теперь я хозяин! Как скажу, так и будет! И пусть только кто-нибудь пикнет… Раздавлю! Пришло мое время! Время Сергея Штучкина!

Т у д ы ш к и н. Это конец… Даша! Лиза! Не допускайте его к руководству!

С е р г е й. Молчать! Я вас, вместе с вашей демократией! Я всю вашу гласность одной костью заткну! Вшивота! Мы из этой страны сделаем одну большую Зону! Мы все кресты забьем вам в зад! И это будет новый порядок! Мы почище железного Феликса вас почистим! Революция продолжается! Да здравствует сильное и здоровое!

Т у д ы ш к и н (чуть не плача). Рыло ты! Гад ты ползучий!

С е р г е й. Чего?! Ну, папаша… Отговорила роща золотая…

Л и з а. Не надо! Не трогайте его!

Т у д ы ш к и н. А пусть только тронет… Да я тебя… Я тебя зубами порву! Не подходи! (После паузы.) Хватит уж! Лиза, доченька, ты-то как? А как жить дальше станешь? (Зрителям.) Все, ребята, можете идти домой… Живите хорошо, светло и вольно… Помнящий вас Кузьма Тудышкин. (Уходит.)

Свет гаснет, и только некоторое время в луче прожектора стоит Лиза, обнявшая свой живот.

З а н а в е с.