4

— Так, с твоим графиком мы всё уладили, — задумчиво нахмурила брови хозяйка. — Если будут какие-то вопросы, смело задавай. А сейчас можно заняться делом. Вон там, у двери на столике, серебряный поднос, на котором лежит почта — неси её сюда.

На подносе обнаружились семь конвертов разного размера и веса; я взяла все и вернулась, усевшись на полу у Валентины Игнатьевны в ногах. Она указала на нож для конвертов, и я засмотрелась на него, припоминая, что у моей бабушки, кажется, был похожий: она им блины при жарке переворачивала. Я не заглядывала в содержимое и даже не читала данные с конвертов — не хотелось выглядеть так, будто я пытаюсь всунуть нос не в своё дело. Хозяйка сама читала и сортировала их: два аккуратно порвала, а одно отложила в сторону; в остальных оказались то ли какие-то открытки, то ли приглашения. То, которое она отложила, заставило её нахмуриться и цокнуть языком.

— Снова штраф за превышение скорости… Этот мальчишка меня с ума сведёт.

Мальчишка?.. Гусь, что ли?

Надо же, оказывается, он любитель высоких скоростей… Хотя, наверно, все богачи такие.

— А где живут его родители? — поинтересовалась я.

В этом доме их не было видно, а барин наверняка жил не с ними, раз уж у него есть своя городская квартира.

— В этом году будет шестнадцать лет, как его родители переехали на городском кладбище, — с грустной улыбкой отозвалась женщина.

Вдоль моего позвоночника поползли мурашки, и я почувствовала, как кровь отхлынула от щёк.

— Простите…

— Не извиняйся, за столько лет мы уже все смирились. Мы с Николаем Геннадьевичем, моим мужем, взяли внуков под своё крыло и дали им всё, что могли, но в те годы нам жилось несладко. Стасу было всего двенадцать, но он словно чувствовал себя обязанным и потому чуть ли не со школьной скамьи пошёл работать. Брался за всё, что предлагали: помогал копать траншеи под трубы, разгребал мусор на свалках, даже дворником одно время работал. После поступил в университет на экономический факультет, но его будни не изменились — только ставки стали ещё выше. Пошла подработка на стройках и в автосервисах, а после получения прав по ночам ещё и работал в такси; понятия не имею, когда он успевал учиться, но с учёбой у него никогда не было проблем. Денег себе оставлял ровно столько, чтобы хватало на еду и дорогу, всё остальное переводил нам. Он всегда и всему учился, слушал, кто что говорит — у него для этого даже специальная тетрадь была; во время практики на последнем курсе он умудрился попасть на стажировку в какую-то крупную компанию по трендингу. Само направление ему не очень нравилось, но в плане финансовых операций было чему поучиться, и Стас впитывал, как губка, всё, что видел. После окончания учёбы они с дедом скооперировались и с нуля создали собственную консалтинговую компанию — что-то связанное с финансовым управлением. Сашенька на восемь лет младше Стаса, и он целиком взял её обеспечение на себя: покупал ей одежду, оплачивал учёбу в колледже и съёмную квартиру, но знаешь, я никогда не слышала от него жалоб на то, что он устал, или ему тяжело. Думаю, дед сумел вырастить из него настоящего мужчину, и именно благодаря ему Стас стал таким, какой есть. Николай Геннадьевич оставил нас три года назад и присоединился к родителям Стаса и Саши — кажется, с тех пор характер внука и начал портиться.

— А где ваша внучка? — каркнула я и прокашлялась.

— В колледже Саша увлеклась языками, и после окончания Стас отправил её учиться за границу. В позапрошлом году она учёбу закончила и осталась жить в Англии, но приезжает к нам летом и на Рождество.

Я кивнула, делая для себя кое-какие выводы. Во-первых, Стас — отличный брат и внук, мало кто может этим похвастаться; и во-вторых, он был обычным парнем до тех пор, пока не ввязался в большой бизнес, а деньги, как мы знаем, развращают — будь здоров. Это позволило мне приписать в голове несколько балов на его счёт, но не скажу, что сильно поменялось моё мнение о нём: ко мне-то он относится по-другому.

— Что-то я тебя совсем заболтала, — бодро улыбнулась хозяйка, когда в моём животе раздаётся урчание. — Ты, наверно, не обедала?

— Если честно, я ещё и не завтракала, — смущённо призналась.

За всеми этими событиями было как-то не до еды, так что не удивительно, что я забыла.

— Что же ты молчала! Ступай на кухню и попроси, чтобы тебя покормили. И скажи, чтобы подали чай в мою комнату — я буду там. Кухня на первом этаже, левый коридор за лестницей.

Снова кивнула и вышла из комнаты, ориентируясь по наставлениям Валентины Игнатьевны; но даже если бы она не сказал мне, где искать кухню, я нашла бы её сама без проблем, потому что запахи, которые она источала, служили ориентиром ничуть не хуже. Здесь оказался всего один человек — мужчина средних лет с густой, модно подстриженной бородкой и живыми карими глазами, который колдовал над пончиками, посыпая их сахарной пудрой. От открывшейся картины мой живот завозмущался ещё сильнее, привлекая внимание, и на лице повара расплывается улыбка.

— Ты, должно быть, компаньонка Валентины Игнатьевны — добро пожаловать! Приятно в кои-то веки увидеть здесь свежее лицо!

— Спасибо, — искренне поблагодарила. Я ещё не знала, что он за человек, но мне уже нравился. — А вы?..

— О, прошу простить мои манеры, — извинился в шутливом поклоне. — Сергей Сергеевич Левицкий, шеф-повар этого дома. А тебя зовут Алина, верно?

Надо же, кажется, меня здесь уже все знают.

— Верно. Сергей Сергеевич, не найдётся ли у вас чего-нибудь перекусить?

— Прошу, зови меня Сергей или дядя Сергей, или как угодно ещё, но без отчества, — притворно отчитал меня. — Когда слышу «Сергей Сергеевич», то оборачиваюсь и ищу своего отца.

— Его тоже зовут Сергеем? — вскидываю брови.

— В моей семье было очень тяжело с фантазией. А теперь давай тебя покормим. Но, надеюсь, ты не сидишь на диетах?

— Я всеядна и обычно ем, пока не наемся, — тихонько рассмеялась.

— Слава Богу, хоть один нормальный человек. Твоей хозяйке нельзя жирное, жареное и сладко, потому что ей нужно следить за холестерином и диабетом, Станислав Андреевич здесь бывает очень редко, а его невеста, кажется, тоже стала жертвой моды — питается одними салатами… Ты не представляешь, как тяжко работать повару в доме, в котором никто не ест его шедевральные блюда!

Новая информация сигналом отозвалась в голове: так у Гуся есть невеста? Я бы обязательно пожалела девушку, которая не побоялась связаться с барином, но что-то мне подсказывало, что они оба — одного поля ягоды.

— Кстати, о хозяйке — Валентина Игнатьевна просила подать ей чай.

Передо мной в мгновение ока появляется красивый поднос с чашкой, заварочным чайником и подсушенными тостами на блюдце, и я чувствую себя героиней какого-нибудь английского фильма про аристократов. От чайника исходил очень интересный запах, и я с любопытством поинтересовалась, что там за чай.

— Это смесь имбиря с мятой и лимоном. Хозяйке нельзя сладкое, но иногда мы добавляем немного натурального мёда — отсюда такой запах.

Рядом со мной словно по волшебству материализовалась Марина Викторовна, которая ловко подхватила поднос и тут же исчезла, и мне только и осталось, что сосредоточиться на моём завтрако-обеде. Я с удовольствием уплела тарелку ароматного супа и приличный кусок пышного омлета и даже осилила кружку вкусного капучино с одним из пончиков, так что мне даже стало стыдно за свой аппетит.

— Как приятно видеть, когда твои труды не пропадают зря, — не согласился со мной Сергей.

— Вы очень вкусно готовите, — почувствовала, как краснеют щёки.

— Когда выдастся свободная минутка, обязательно заглядывай: я научу тебя парочке своих фирменных рецептов.

Поблагодарив его за старания, я собиралась подняться к Валентине Игнатьевне в комнату, но она встретила меня на полпути.

— Ты уже освободилась? Отлично. Идём, мне нужна твоя помощь.

Мы свернули в правый коридор за лестницей и направились в самый конец к белоснежной двери; та поддалась без единого звука, и хозяйка щёлкнула выключателем. Это оказалось чем-то вроде кладовки, только намного больше, и помещение почти целиком было заставлено вешалками с вещами в защитных чехлах.

Чехлов было… много.

— Нам нужно перебрать здесь всё и решить, что мы отдадим в приюты, благотворительные организации и фонды помощи. Эти вещи больше никто не наденет, но не пропадать же добру…

Мы потратили почти четыре часа на то, чтобы разобрать все вешалки. Ну, ладно, возможно, всё затянулось из-за того, что мы с Валентиной Игнатьевной начали примерять тот или иной элемент гардероба, а после вообще превратили комнату в импровизированный показ мод. Могу сказать, что я уже давно так не смеялась и не думала, что у кого-то вроде этой представительной леди окажется такое искромётное чувство юмора.

— Ты только не подумай, что я хочу тебя обидеть… — хозяйка неожиданно осторожно прервала наше дурачество. — Просто хочу сказать, что ты можешь приходить сюда и выбирать себе что-то, если понравится. Большинство из этих вещей надето всего пару раз, а что-то не надевалось совсем, как вот эти платья. Так что если будет желание…

Я всегда была довольно практичным человеком. С самого детства мне часто отдавали вещи соседи, бабушкины знакомые или родители моих подруг, и я относилась к этому спокойно: в конце концов, не у всех есть возможность одеваться в бутиках, и ничего зазорного в этом не было. Как правило, вещи всегда были в идеальном состоянии, так что навскидку никто не мог сказать, что до меня их носил кто-то ещё. Но то было в детстве; сейчас мне не хотелось, чтобы, глядя на меня, люди видели сиротку, которая нуждается в чьей-либо благотворительности.

Однако и обижать хозяйку мне не хотелось, так что я просто молча кивнула.

После того, как всё было рассортировано, мы вместе отправились в столовую, потому что Валентина Игнатьевна не хотела отпускать меня домой на голодный желудок. Нам накрыли стол на двоих, и я собиралась сосредоточиться на своём ужине, когда до меня донёсся странный звук.

Словно тонкие иголки цокали по кафелю.

И судя по тому, каким сдержанным стало выражение лица у Валентины Игнатьевны, мне не показалось. Ещё несколько секунд, и в столовую вошла девушка; мне даже не нужна пояснительная бригада, чтобы понять, что передо мной невеста Гуся собственной персоной. Стройная — я бы даже сказала слишком, — высокая, определённо знающая себе цену брюнетка с лицом, которое словно было вылеплено на компьютере: не трудно догадаться, что на нём присутствовал приличный слой косметики. Идеальные брови щедро накрашены, холодные серые глаза в обрамлении искусственных ресниц, чуть вздёрнутый нос и полные, но в меру, губы.

Было ли в ней хоть что-то настоящим?

Бежевый брючный костюм, белое пальто нараспашку, лакированные туфли-лодочки на шпильке — вот что так цокало… — и шёлковый шарфик на шее. Довольно сдержанно, но все вещи наверняка были от кутюр, как это любит Гусь Андреевич. Её цепкий взгляд прошёлся по мне основательно, и надо было быть последней идиоткой, чтобы не догадаться: она здесь не ради дружеского визита.

— Здравствуйте, Валентина Игнатьевна! — наигранно счастливо защебетала она и поцеловала воздух возле щеки хозяйки. — Как вы себя чувствуете?

— Здравствуй, Инга, — сдержанно ответила женщина. — У меня всё в порядке. Кстати, познакомься, это Алина, моя компаньонка. Алина, это Инга — невеста Стаса.

— Да, он мне рассказывал, что нанял новую прислугу, — сразу обозначила моё место и поправила волосы, как бы невзначай продемонстрировав кольцо на своём безымянном пальце правой руки с красивым камнем в виде эллипса. — Он купил лекарства, и я решила привезти их вам, потому что Стасик занят.

Ложь. От первого до последнего слова, и это почувствовала не только я. Барин наверняка в красках расписал меня своей невесте, и та прилетела на метле, чтобы посмотреть на новую «прислугу».

— Алина здесь не служанка, — довольно холодно осадила эту Барби Валентина Игнатьевна. — Она моя помощница, и это большая разница.

— Как скажете, — улыбнулась Инга.

С таким же успехом этой улыбкой можно было сопровождать обещание разорвать кого-нибудь на части.

Она поставила небольшой пакет на стол и спрятала руки в карманах пальто.

— Знаете, Стас очень за вас переживает, — поделилась наблюдениями. — Быть может, вам стоит прислушаться к нему? Я тоже считаю, что вам нужен специалист.

Вот так, прямо при мне!

— Это всё ещё мой дом, — отрезала хозяйка. — А ты пока что не жена моего внука и уж точно не мой психоаналитик, чтобы давать такие советы.

По лицу девушки пробежала волна, словно сейчас с неё спадёт эта маска притворной любезности, и я увижу какую-нибудь болотную мерзость, но Барби быстро взяла себя в руки.

— Не обижайтесь на меня, мы со Стасом просто о вас беспокоимся. К тому же, зачем все эти формальности? Через два месяца я официально стану членом этой семьи — разве я не могу проявить заботу о вас и вашем здоровье?

Да она просто соловей с флейтой в глотке…

— Мне не восемьдесят, и я пока ещё в своём уме, чтобы самостоятельно заботиться о себе и принимать решения. А если тебя или моего внука что-то не устраивает… Что ж, это ваши проблемы.

Инга поджала губы и демонстративно посмотрела на часы.

— Ну ладно, мы поговорим с вами в другой раз, мне нужно бежать. До свидания, Валентина Игнатьевна.

Королева уплыла под мерный цокот своих шпилек, и мы с хозяйкой некоторое время посидели в тишине.

Кажется, мне придётся бороться за свою работу не только с Гусем…

Загрузка...