5

Два следующих дня были вполне себе спокойными. Дом-учёба-работа, и так по кругу — за тем лишь исключением, что моим домом теперь стала квартира близняшек, так как видеть Марину и вспоминать о предательстве двух близких мне людей не хотелось. Макс больше не звонил и не писал, но у меня почему-то присутствовало стойкое и довольно неприятное ощущение, что эта глава моей жизни ещё не закончилась. Учёба давалась без труда, диплом тоже шёл хорошо — особенно после того, как Валентина Игнатьевна узнала его тему: оказывается, у них была собственная библиотека, в которой можно было найти книги на какую угодно тематику, и мне разрешили ею пользоваться, так что некоторое время в доме хозяйки я тратила на учёбу. Эти два дня барин в пределах видимости не появлялся, и я расслабилась.

Как оказалось, зря, потому что создавать проблемы он умел и на расстоянии.

В пятницу Баринов неожиданно нагрянул к Валентине Игнатьевне без предупреждения; вечер в его компании прошёл тихо-мирно, я бы даже сказала по-дружески — но ровно до того момента, пока я не засобиралась домой.

— Ты уже уходишь? — прервала беседу с внуком хозяйка.

— Да, через двадцать минут будет последняя маршрутка, — мягко улыбнулась я, стараясь не смотреть в сторону Гуся.

Но тот сам его привлёк, когда напряг и выпрямил спину и прищурил глаза.

— Ты едешь домой?

— Вас удивляет, что у меня есть дом? — непонимающе спросила.

Что ещё за реакция такая странная?

— Кстати, раз уж ты всё равно здесь, то мог бы подвезти Алину до дома, — предложила хозяйка, и моё лицо вытянулось от страха.

С Гусем? В одной машине?! Нет уж, увольте…

— Нет-нет, не нужно, всё в порядке, я вполне могу добраться сама.

— Вообще-то, я думал, она будет жить здесь, — огорошил меня барин.

Я перевела удивлённый взгляд на Валентину Игнатьевну и обратно на её внука.

Жить здесь? Но никто не…

— Я подумала, что не должна лишать девочку личного пространства и времени, — объяснила причину хозяйка.

— «Лишать девочку личного пространства и времени»? — передразнил Стас. Вот же… Гусь! — Этот дом имеет площадь небольшого государства с одиннадцатью жилыми комнатами — куда ещё больше личного пространства? Я бы не нанимал тебе компаньонку, если бы она была нужна здесь только днём — с таким же успехом я мог бы и сам продолжать присматривать за тобой. По-хорошему, эта «девочка» вообще должна быть рядом с тобой круглые сутки, ты и так пошла ей на уступки с её учёбой! Она ведь здесь не за «Спасибо» работает!

Вообще-то, хоть он и говорил со своей точки зрения Гуся — напыщенной и самоуверенной точки, — в его словах всё же был смысл. Конечно, добираться до учёбы я буду несколько дольше, придётся выходить на полчаса раньше, но это ведь сущие мелочи. Я всё равно съехала от тёти и в данный момент стесняла близняшек в их однокомнатной квартире, где и так не особо много места, а так я могла бы и впрямь уделять Валентине Игнатьевне больше времени.

— Стас… — начала хозяйка, но я впервые позволила себе перебить её.

— Да нет, он прав, — кивнула, принимая очередной вызов. — К тому же, это совсем не проблема.

Валентина Игнатьевна так просияла, что мне стало неуютно.

— В таком случае завтра после учёбы тебя заберёт мой водитель и поможет с багажом.

— В этом нет необходимости, — накинула куртку на плечи. — У меня всего одна сумка.

Это чистая правда. Когда я переезжала в город, оставляя бабушку, то взяла с собой только самые необходимые вещи. Бабушка жила совсем недалеко, всего час езды на автобусе, так что я в любой момент могла заехать к ней, если мне что-то было нужно. Мебели у меня тем более никакой, раз уж я жила у тёти, так что и любой переезд, даже самый неожиданный, не был для меня проблемой.

Я всегда налегке.

Словила на себе недоверчивый взгляд барина: он удивлён?

— Хорошо. А теперь Стас отвезёт тебя домой. — Барин собрался было возмутиться, но Валентина Игнатьевна не дала ему и слова вставить. — Он ведь не невоспитанный грубиян и не откажется сделать такую мелочь?

Гусь стиснул челюсть, но покорно поднялся на ноги и молча потопал к выходу — даже до свидания бабушке не сказал! А вот я попрощалась с хозяйкой, пообещав завтра приехать с вещами, и вышла на улицу; барин уже завёл двигатель и нетерпеливо сжимал руками руль, демонстративно посматривая на часы. Я спокойно села на пассажирское сиденье, пристёгиваясь ремнём безопасности, и перевела на него вопросительный взгляд, который барин проигнорировал. Он уверенно вёл машину по дороге, и только когда мы въехали в пределы центра, я поняла, что не называла ему адрес, хотя с точки зрения маршрута он ехал правильно.

— Откуда вы знаете, где я живу? — удивлённо выдохнула.

— Думаешь, я позволил бы бабушке впустить в свой дом, кого попало? После того, как она заявила, что полна решимости предоставить вам работу, я приказал своим людям выяснить о вас всё — вплоть до домашнего адреса.

— Так, давайте сразу уточним: кто попало — это я? — фыркнула в ответ. — Вам не кажется, что вы ведёте себя, как неотёсанный грубиян?

— Нет, не кажется, — твёрдо отрезал. — Если что-то касается моей семьи, то я должен быть на сто процентов уверен в её безопасности.

Ну, это звучало разумно. Это ведь я знала, что не способна на подлость, но барин имел все права сомневаться во мне. И всё же он был неоправданно груб.

— Знаете, сначала я сомневалась, но теперь вижу, что ваша невеста и вы — отличная пара.

— Что вы хотите этим сказать? — остановился он на светофоре.

— Ей тоже слегка поджимает корона, — пожала плечами я.

Он ничего не ответил — только прибавил газу, когда загорелся зелёный — видимо, хотел поскорее от меня избавиться, но я и не против. Возле нужного мне подъезда барин остановился, и я уже взялась было за ручку, но он неожиданно снова подал голос.

— Я прошу прощения, если Инга наговорила лишнего в свой прошлый визит. Иногда она бывает слегка… прямолинейной, но не принимайте её слова всерьёз. Я уже поговорил с ней и объяснил, что её вся эта ситуация не касается, так что, думаю, она больше не будет вас беспокоить.

«А за своё поведение не хотите извиниться?» — почти слетел вопрос с языка, но я вовремя его прикусила. Было видно, что для него и такое сказать — уже подвиг… И вообще, он назвал её прямолинейной, как будто Барби в тот день сказала что-то правильное в грубой форме, но она не была права, так что я бы применила к ней другое слово, но ругаться под конец дня не хотелось.

Что-то мне подсказывало, что у нас ещё будет немало поводов для ругани.

Свою сумку с пожитками я собрала сразу же, как только вошла в квартиру, чтобы утром поехать с ними в универ, а оттуда прямиком на новое место жительства. Близняшки для вида повозмущались, что я их оставляю, но были рады, что мне так повезло и с работой, и с начальницей. Одногруппники в сторону сумки косились, правда, так ничего и не спросили, потому что их это не касалось совершенно. А я думала только о том, что теперь, когда я переезжала в большой дом, барин будет реже мельтешить перед глазами: о его бабушке ведь есть, кому позаботиться.

До нового места жительства добралась без приключений. В доме меня встретила Марина Викторовна и отвела в крыло, где жила Валентина Игнатьевна; дверь моей новой комнаты оказалась не так далеко от двери хозяйки, что выглядело целесообразным, но об этом я размышляла второстепенно, потому что… Я, чёрт возьми, теперь буду жить в музее с произведениями искусства! Вся мебель выполнена в одном стиле — с витиеватыми узорами и на изогнутых ножках; зеркало на стене в полный рост в золочёной раме напоминало портал в другой мир, но даже без него я ощущала себя так, будто попала на другую планету, что, по сути, было не так уж далеко от истины.

Богатые в каком-то собственном, параллельном мире живут.

И да, я посреди всего этого великолепия казалась не к месту, портила весь вид в своих джинсах и водолазке, но ведь я и не собиралась работать здесь вечно.

После того, как я разложила свои немногочисленные вещи по полкам, Валентина Игнатьевна велела не показываться ей на глаза, пока не пообедаю. Дядя Сергей снова постарался на славу, и во время еды развлекал меня разными историями из своей трудовой практики в этом доме. Вопреки всему на душе было тихо и спокойно, хотя обычно в чужом доме я чувствую себя неуютно, даже у тёти Светы несколько дней не могла нормально спать, а ведь она мне не чужая — сестра матери, как-никак.

После обеда Валентина Игнатьевна попросила помочь ей выбрать наряд для благотворительного вечера, на который ей прислали приглашение; пока она перемеривала свой гардероб, у меня появилась возможность оценить её тонкий вкус в одежде, потому что, несмотря на всю строгость её нарядов, они были очень элегантными и подчёркивали все её достоинства. Вот она надела твидовый брючный костюм — очевидно, это её любимый стиль среди тканей, — и в моей голове настырно всплыл образ Гуся. Как бы сильно ни был мне неприятен, надо признать, что в деловом костюме он выглядел на все двести и производил неизгладимое впечатление. Жаль, что с чувством такта у него такие проблемы…

Вечер мы с хозяйкой провели за беседой; она рассказала о годах своей юности, о дочери — матери барина, — и о том, через что ей пришлось пройти. С каждым новым предложением я всё больше восхищалась силой этой женщины, которая при всём этом сумела сохранить в себе человечность и остаться такой искренней и сопереживающей. В голове снова проскользнула параллель с её внуком, который пошёл по другой дорожке, но все мы разные и справляемся с болью и утратами по-своему, хотя я его ни в коем случае не оправдывала.

Ближе к девяти вечера, когда Валентина Игнатьевна переместилась в свою гостиную на втором этаже — туда, где проводила со мной собеседование, — я сумела уговорить её расслабиться и забыть на некоторое время о том, что она леди. Переодевшись в пижамы, мы устроили себе киносеанс; чёрно-белый фильм, тарелки с пончиками и подсушенными тостами — атмосфера, да и только. К несчастью, кто-то наверху, видимо, решил, что нам слишком весело, потому что в тот момент, когда Душечка, напившись бурбона, делилась с Джозефиной и Дафной планом выйти замуж за миллионера (отсылка к фильму «В джазе только девушки»), дверь в гостиную распахнулась, и на пороге показался барин в компании Барби. Сегодня он был одет иначе: вместо вечного делового костюма — вязаный свитер кофейного цвета и светлые джинсы, и, должна признаться, этот образ шёл ему ещё больше. Барби была затянута в узкие белые брюки и мягкий свитер цвета пудры, спущенный на одно плечо; тёмные волосы, которые, как я знаю, обычно распущены, сегодня собраны в небрежный пучок на затылке, а длинные серьги подчёркивали её лебединую шею.

И как это красивое создание может быть таким ядовитым?

— Бабушка? — округлились глаза барина. — Что ты делаешь?

Оп-па, кажется, для кого-то в новинку такой способ времяпрепровождения.

К счастью, Валентина Игнатьевна оказалась крепким орешком, потому что она даже не пошевелилась и не попыталась принять более величественную позу, оставшись сидеть на полу по-турецки.

— Мы смотрим фильм — хотите присоединиться? — невозмутимо пригласила она.

Моя спина выпрямилась, будто я проглотила кочергу: что может быть хуже, чем вечер в компании Гуся и Барби?! Но те, кажется, оставаться надолго не собирались.

— Нет, спасибо, — вежливо отклонил её предложение барин. — Я просто хотел удостовериться, что Алина выполнила моё условие.

По тому, как посмотрела на своего жениха Инга, стало понятно, что она не в курсе его визитов сюда и недовольна этим фактом.

— Я бы хотел поговорить с тобой, бабушка, — продолжил он, наградив меня красноречивым взглядом.

Тихо хмыкнув, я поднялась на ноги — в такой манере свалить меня ещё не просили, — и потопала к выходу, поймав какой-то странный взгляд от Инги на себе. Моя пижама была слишком открытой — футболка и короткие шорты, — но я же не ждала, что они с барином заявятся сегодня в гости! Скрывшись как можно быстрее с глаз, я уже по пути думала о том, стоит ли мне сделать набег на хозяйский холодильник в поисках мороженого. Но успела пересечь только половину большой гостиной на первом этаже, когда за спиной раздалось звонкое:

— Эй, ты!

Голос Инги нельзя было спутать ни с чьим другим; и, зная её натуру, я могла предположить, что она догнала меня не для того, чтобы сделать комплимент: скорее всего, сейчас снова попытается выпроводить меня отсюда.

— Я могу вам чем-то помочь? — предельно любезно поинтересовалась я.

Она не запугает меня, как бы грозно ни выглядела, потому что я знала, что от её голоса в этом доме ничего не зависит.

— Во дворе стоит моя машина — протри в ней стёкла, — кивнула она в сторону выхода.

Я вскинула брови.

— Что, простите?

— О Господи, ты ещё и глухая… В моей машине запылились стёкла — протри их.

Скопировав её, сложила руки на груди.

— По-вашему, я похожа на автосервис?

Барби усмехнулась, но как-то недобро.

— Послушай, детка, не стоить конфликтовать со мной и показывать характер, если хочешь остаться здесь подольше.

— А я разве сказала что-то не то? — состроила я невинное лицо. — Я всего лишь имела в виду, что в мои обязанности не входит мойка чьих-то машин во дворе.

— Не думай, будто имеешь право так со мной разговаривать, — послышалась в голосе угроза. — То, что ты здесь, не означает, что ты имеешь отношение к этой семье, так что не придавай себе столько значимости. Они все здесь любят благотворительность, поэтому Валентина Игнатьевна тебя пожалела, но не стоит думать, что ты кому-то нужна.

— В чём дело? — Я пропустила её укол мимо ушей: такие выпады меня давно не впечатляют. — Понимаю, вы не испытываете ко мне симпатии, но ведь моё присутствие в доме не должно так вас напрягать. Разве что вы… О, Боже, не уверены в себе?

— Слушай, ты…

Она почти взорвалась, но на площадке второго этажа раздались отчётливые голоса хозяйки и барина, и Барби заткнулась. Её глаза метали молнии и обещали мне расправу, но ведь не я начала эту войну, так что играть по её правилам и поддаваться не собиралась.

Загрузка...