Запад глазами монастырей

Глава 5 Ученики

У Сян сидел в окружении учеников монастыря посредине площади и горячо рассказывал им о своём общении с Дон Меном. Так же, как и люди Запада, он рассказывал это как непреложный факт. У Сян пока не постиг того, что Дон Мен пропущен через его, У Сяна, призму восприятий, а потому Дон Мен и есть У Сян. Такой спектакль искренне играют люди Запада. Для монастыря это не достойно и слишком примитивно. Однако ученики тоже пропускали речи У Сяна через своё восприятие.

Дон Мен с усмешкой наблюдал это, сидя на террасе. Он воспринимал состояния учеников и состояние У Сяна. Как должно служителю ума, У Сян преподносил свои рассказы, инстинктивно желая набрать престиж. Ученики же не реагировали на эту тональность, и баллы У Сяну шли нулевые. Это и есть типовое галлюцинирование сущности человека. Инстинктивно ум полагает соучастие слушателя в таком же свойстве. Если это происходит, то, по законам ума, тот, кто имеет причастность к авторитету, сам набирает очки. Только соучаствующего в уме можно пугать, призывать к высшему, убеждать, доказывать ему, спорить с ним. Такое для одинаковых людей Запада проистекает само по себе. Но здесь, в монастыре пребывание в инстинктах ума не «само собой». Тем более, что ученики подбираются, а затем воспитываются так, чтобы у них не было и тени закрытия.

Открыто доверяя У Сяну, они потребляли из его рассказов стимулы. Зря старался У Сян! Всё, что связано с престижем, относится к закрытию. Престиж несёт другой стороной авторитет и, следовательно, принижение. Поэтому монах и сказал, что учение Иисуса Христа согласуется с практикой монастырей.

Находящийся в закрытии ученик, прекращает развиваться. Мир ума практикует закрытие. Оно выражается в сомнении, критичности, неуверенности, скепсисе, цинизме, подозрительности. Этот список качеств ума можно пополнить стремлением к престижу или превосходству, недоверием, тщеславием, отдачей предпочтения чему-то, или кому-то. Наконец, от такой практики начнётся патология в чувствительности к комплиментам, подаркам, похвалам, заслугам, почестям… Впрочем, ещё раньше наставники заметят у ученика бесперспективность и удалят его из монастыря. Такому место в стареющем обществе. Как прошлогодние листья своим загниванием обеспечивают условия роста для молодой поросли, так и, проявивший симптом старения удаляется в мир перегноя.

Как по указанию стали появляться наставники и практикующие монахи. У Сян занял скромное место.

— Нам представилась возможность встречи с Дон Мен, объявил настоятель. — Задавайте вопросы, высказывайте своё мнение.

— У Сян сказал, что у людей Запада нет религии, — высказался один из учеников.

— Это не верно. Религией у них является ум. Они служат законам ума так же искренне и непосредственно, как вы практикуете духовность.

— Они практикуют эту религию?

— Да, для этого всех без исключения детей помещают в школы. Там упражняют свойства ума. Затем они перейдут в инстинкт и выразятся соответствующим мировоззрением и поведением.

— Какие это свойства?

— Дети по естеству своему склонны к раскрытию. Поэтому их принуждают к практике сосредоточения, внимания на выбранном объекте, например на смысле слов и содержании того, что говорит учитель.

— Мы тоже практикуем сосредоточение.

— Вы сосредотачиваетесь на качестве, на окрасках эмоций и психики. Это называется дхьяной. Ученики Запада сосредотачиваются на смысле. Это называется мышлением. Вы сами знаете, что у эмоции нет объяснения, то есть смысла. Поэтому ученики Запада удаляются, по мере своей практики, от эмоций и психических окрасок. Смыслом, словами и пакетом из слов эмоцию не вызовешь. Тем более им чужда практика духа.

— Они, что не имеют эмоций?

— На первом этапе, пока не восторжествовал ум, есть врождённая гармоничность. Она имеет эмоциональные про явления. Впоследствии появляются эмоции ума. Это эмоции отрицания.

— Ум лишен, положительных эмоций?

— Ум восторгается лишь внутренним успехом, то есть захватом очередного предмета мышления в понимание. В себе ум непогрешим. Поэтому каждый человек из мира ума всегда прав. Всё, что касается мира вне ума, подлежит отрицанию умом. Поэтому люди успешно практикуют в среде общения друг с другом отрицание. Они критикуют, раздражают друг друга, доказывают, спорят… Умом можно разозлить собеседника, или настроить против того, кого здесь нет. Умом нельзя вызвать чувство любви, счастья, одухотворения.

— Почему?

— По природе самого ума. Шесть ваших органов восприятия всегда повёрнуты к внешнему миру. Зрение, слух, обоняние, осязание, вкус и ваше тело прекращают деятельность, как только внешний мир сужается. Вы засыпаете. Другое дело ум. Он живёт только тогда, когда внешний мир угасает. Говорящий человек имеет узкую ниточку от внешнего контакта. Глубоко думающий человек вообще оторван от внешнего мира. Он весь в себе.

— Пратьяхарой тренируют обособление от внешнего мира.

— Это так, только назначения разные. Когда вы практикуете пратьяхару, то получаете выделенные психические и эмоциональные окраски. Когда тренируется ум, то он формирует систему отношений между предметами мышления. Это чистая механика. Так ум исключает эмоции, а вы их совершенствуете.

— Откуда же они берут стимулы?

— Это в них к уму не относится. Каждый ребёнок благодаря влечениям развивается. Эти влечения организуют шесть органов непосредственного восприятия. Ум будет развиваться потом. Стихия развития прекратится мерой. Стимуляторы при этом угасают. У мёртвого человека тоже есть тело и органы, но стимуляторы выродились.

— Значит, каждый из нас жив только величиной стимулов и интенсивностью стимуляторов?

— Да. Как только стимуляторы начнут угасать, то вы станете стареть. В практику «Дана» монастыря Дон Мена поставлена тренировка стимуляторов. Вы здесь стимуляторы тренируете через стимулы. Стимулами для вас являются: ваша природная молодость и повествования ваших наставников о жизни прохии. Поэтому, ум лихо ползёт там своей сетью знаний, успешно выкорчевывая стимулы.

— Разве нет у них тяги к жизненным радостям?

— Есть. Поэтому там провозглашается то, что находится в дефиците. Если на Западе будут провозглашать любовь, то значит, её нет. Если на западе будут провозглашать свободу, то значит, их задавило натуральное чувство рабства. Если на западе будут провозглашать секс, то рождаемость при этом резко падает из-за дефицита этих функций.

— Зачем же они тогда обманывают себя восхвалениями?!

— Из-за ума.

— Но даже умом понятно, что если я нахожусь в состоянии любви, то призывать меня к этому смешно. Если я изнемогаю от полового влечения, то расхваливать это качество примитивно. Разве я буду хвалить еду, если у меня её неограниченный достаток?! У них, что, нет простого здравомыслия?

— Тебе это заметить просто, потому, что ты воспитан на традициях Востока. У тебя есть сопоставление. У людей Запада нет иного варианта мышления, кроме двойственного, и при этом, однонаправленного.

— Но Вы же говорили, что там с детства совершенствуют только ум!

— Разве нельзя развить только бицепсы на руке? — пошутил Дон Мен.

— Тогда такого человека не следует называть…

— А если рука и есть судья всему?

— Уточните, преподобный.

— Ум, который не имеет иных принципов мышления кроме двойственности — судья всем видам ума. Он себя хвалит, он себя возвеличивает, он говорит о своей неисчерпаемости… И это справедливо. Мера чему-то лежит за пределами этого. Ум не может видеть свой примитив. Для этого нужен другой и контрастный ум.

— Какой вид ума можно считать контрастным и высвечивающим меру ума Запада?

— Например, высказывания Лао Дзы, Иисуса Христа, Будды, древних Упанишад, Веданты.

— Они же сами различаются по мироотношению?!

— Для ума Запада и этого было бы достаточно для рождения нового ростка. Постигнуть эти вариации ума они смогут лишь потом, после развития контрастного ростка ума.

— Разве нет тех, кто преподнес бы им эти учения?

— Преподносится лишь то, что есть чем взять. Когда инструментом ума является только однонаправленная двойственность, то иное будет «поломано» под неё. Именно это и совершают люди Запада. Им известно учение Иисуса Христа, но его «нечем брать». Им известны некоторые учения Востока, но они «сворачивают» их под свой линейный ум.

— Что такое двойственный ум мы знаем. Это расслоение на «добро и зло», на «истину и ложь», на «положительное и отрицательное», на «красивое и безобразное», на «хорошие и плохие» поступки. А что такое «однонаправленность»?

— Это тогда, когда ум полагает лучшее как цель и убегает от худшего.

Ученики дружно рассмеялись.

— Какая цель может быть в лучшем?! — выкрикнул один из них.

— Зря смеётесь. Ум Западных людей ставит магнитом не лучшее, а иллюзию. Они называют это по разному: «светлое будущее», «любовь», «счастье», «Царство Небесное». Всё зави сит от темы ума… Убегают они, напротив, от конкретного… Все опять дружно рассмеялись.

— Уточните, преподобный.

— Это очень просто. Иллюзия не может иметь конкретики. Поэтому она не принадлежит уму. Понятно?

— Поэтому она включает стимуляторы.

— Конкретное — это пища ума и область существования ума. Понятно?

— А ум отрицает… Выходит, что ум отрицает сам себя! воскликнул один из учеников.

— Уточню. Ум не может отрицать себя в себе. Что отрицает он?

— Себя в чужом.

— Уточню. Ум не может отрицать себя в другом человеке, если находит там себя.

— Значит, ум отрицает то, что ему не подходит.

— Хорошо. Уточню. Не подходит то, что не принадлежит уму данного человека.

— Теперь мне ничего не понятно, — сказал мальчик небольшого роста. — Это же нормально. Ум не может знать ум другого человека. Следовательно, думающий иначе человек, для ума — радость.

— Ты спутал. Ты вышел за пределы двойственного ума. Ум видит только себя в свойствах, но реализует эти свойства в темах. Так мнится разнообразие. Кстати, именно за счёт этой дурной многоликости ум мнит себя неисчерпаемым в постижении Истины.

Дружный смех теперь продолжался долго. Дон Мен с радостью смотрел на эту молодёжь. Уже теперь в них заложены равновесные ростки даже альтернативного ума. Это означает, что их не ждут агрессивность, борьба за справедливость, призывы к Истине, к добру. Их не напугаешь лишением званий, привилегий, титулов, уничижением. Они будут лишены хамства, цинизма, бездушия. Они освобождены от ошибок… Они ещё не понимают этого.

— Давайте отметим в своём знании закон ума, — прервал беззлобное веселье Дон Мен. — Ум замкнут в себе; чужой ум знать нельзя.

— Как же они общаются, если живут правилами одинакового ума? Напротив, люди Запада не должны ругаться.

— Ум каждого человека Запада одинаков в свойствах. Но весомость ценностей у каждого в конструкциях ума своя. Именно она не совпадает. Один превозносит эмоциональные качества именно по причине отсутствия их у него, другой превозносит материальные блага, третий борется за справедливость, так как сам желает стать насильником. Поэтому общаются они ощупываньем друг друга словами. До тех пор, пока слова ложатся в одинаковые цепочки, собеседники довольны друг другом. Как только магнитящая весомость ценностной потянет в свою сторону, то люди начинают спорить.

— Что такое «спорить»?

— Так как весомость ценностей никто не определяет, то диалог ведётся вслепую. Поэтому, каждый начинает подправлять чужой ум под себя. Это и есть спор.

— Кто кого подправляет.

— Тот, кто сильнее.

— Какое это отношение имеет к уму?

— Никакого.

— Как, же тогда в мир ума вмешивается сила?

— Очень просто. Через слова они находят себе подобное мышление на заданную тему у некоторого числа людей. Это их объединяет в группы, партии, то есть — в силу.

— К чему же объединяться?

— Если один отстаивает правоту конструкции своего ума силой, то он драчун. Если на уровне этого же ума объединится куча людей, то они несут справедливость.

Ученики сидели некоторое мнение в недоумении. Им никак не было возможным постигнуть такой абсурд: как перерождается один и тот же ум в качество справедливости из качества драчуна? Наконец один спросил:

— Если думает один человек, и точно так же думают тысяча человек, то, как меняется от этого ум?

— Никак. Миллионы одинаково думающих и есть всего лишь один человек.

— Когда ссорится миллион одинаковых по мышлению людей?

— Когда переходят на личное.

— Что же их объединяет до этого?

— В мышлении каждого из мира ума есть безличные обобщения: «народ», «вселенная», «человечество», «будущее». На этом сходятся все умы. Это становится козырной картой в спектакле ума. Такой картой бьют в угоду будущей конкретизации личных построений ума. Этими словами особенно козыряет группа людей, одинаково думающих.

— Разве они «народ»?

— В спектакле мира ума на наживку «во имя народа» клюнет каждый.

— Почему?

— Каждый ум ищет условия беспрепятственного саморазвития. В абстрактных обобщениях он находит своё родное. Это обещает ему беспрепятственность в единомыслии.

— А затем?

— Затем начинается конкретизация. Каждый видит, что его «надули».

— Начинается новый спектакль критики и споров. Теперь игровыми станут: «равноправие», «демократия», «справедливость», «права Человека».

— Кто выиграет себе привилегии?

— Никто.

— Но, ведь, претензии были на беспрепятственность личных схем ума. Кто-нибудь это получает?

— Никто. Борьба в мире ума всегда идет с проигрышем.

— Почему?

— Она упражняет отрицание. Отрицание всегда сопровождается угнетением своих физиологических функций. Даже отстоявший свои интересы обязан заболеть; одновременно он теряет эмоции.

— Разве люди Запада не понимают этих простых истин?

— Нет. Им мнится, что, когда «восторжествует правда», то тогда жизнь станет лучше. Причина этому — свойства их ума.

— У них есть друзья?

— Есть, пока не поумнеют.

— А потом?

— При ориентации на ум окажется, что каждый имеет разную весомость ценностей. Будут спорить, то есть практиковать и, накапливать отрицание.

— Не проще ли уточнить ценности? Не будет насилия одного над другим.

— Ценности находятся в непроявленном виде. У вас это совершено так же, как у людей Запада.

— Разъясните.

— Ценности «оседают» в памяти каждого человека тогда, когда было благополучие. Согласитесь, не может отложиться благодатностью момент неприятности. Здесь вступает в силу парадокс: приятное, то есть ценное для вас протекает как по маслу, незримо и само собой. Неприятность «засвечивается» в уме. Если вы были бы в мире ума западных людей, то всякое действие людей, которое совпадает с вашим благом, принимали бы как само собой разумеющееся. Но как только произойдёт несоответствие вашему благополучию, то тут же открывается незримый счёт отрицания по отношению к каждому, кто вам не угодил. Так они живут даже в семьях.

— Но мы не спорим друг с другом, и нет отрицания даже во время боя.

— В этом ваше спасение. Как только вы войдёте в отрицание, то' физиология переключится на старение. Тогда развитие останавливается. Таков человек.

— Есть предел развитию? В чём смысл бессмертия?

— В простом варианте, бессмертие — это неощущение своей смертности.

— Уточните.

— Разве кто-то из вас умирал?

— Наставники практикуют «Милую Смерть».

— Но они живы? Да.

— О какой смерти речь? О продолжении жизни?

— Мы имеем примером гусеницу, которая превращается в бабочку. Гусеница умирает.

— Значит, речь идёт о продолжении… Вам не придётся присутствовать на своей смерти.

— Почему?

— Как вы это определите? Для этого нужен ум, то есть его база в виде памяти. Только память — это всегда «вчера». Нет памяти «завтра». Умерев, вы хотите сохранить. Что вы собираетесь оставить, а что — сбросить?

— Бабочка сбрасывает всё.

— Тогда она не должна помнить о предыдущем. Иначе через память совершится закрепление и сохранение. Сохранение чего? Вчерашнего? А вы говорите о рождении, то есть о новом. Сохранённое и новое не совместимы. Одно исключает другое.

Тут Дон Мен поднялся высоко в воздух и рассеялся. Ученики даже не шелохнулись. Они привыкли к «чудачеству» наставников. Чудес каждый из них насмотрелся вдоволь. Теперь самому бы…

Дон Мен появился в центре храма. Тут же рядом появился монах, который умел левитировать. Стали приходить другие монахи. Они сели напротив Будды. Наконец, место рядом с Буддой занял настоятель монастыря. Жестом он пригласил Дон Мена.

— Ученики не смогут воспринимать меня дальше, — сказал Дон Мен.

— Мы это знаем. У них не хватает практики в дхьяне, — сказал настоятель. — Но мы рассчитываем на опыт Дон Мена в области ума.

— Я уже неоднократно говорил, что в практике ума я всего лишь ученик.

— Дело не в практике самого ума. Вы знакомы со свойствами ума и одновременно являетесь мастером непосредственного знания. Вам доступны все окраски дхьяны. Вы прошли все формы реинкарнаций.

— Как я буду им рассказывать о том, чего они ещё не переживали. Для чего?

— Для стимуляции. И ещё для того, чтобы грани мира ума они чувствовали чётко.

— Вам известны законы замкнутости монастыря Дон Мен:

— Да. Первый из них гласит, что эмоции и психические качества каждый человек переживает индивидуально. Нельзя передать свою эмоцию другому человеку.

— Добавьте к этому, что в развитии сущности есть жесткие переходы. Хороший пример привёл юноша с гусеницей и бабочкой. Для уровня ваших учеников есть учителя, а для уровня Будды нет учителей и нет учеников. Как гусенице передать словами полёт бабочки? Я ещё не умею это.

— Я надеюсь, что для Вас это будет практика. Наши ученики — поле для Вашей практики. Как луч света, проявляя предмет, обнаруживает себя, так и форма Дон Мен обнаружится в новом виде, проявляясь в учениках.

Дон Мен поклонился и пошел к выходу из храма.