Запах лаванды

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Камилла слышала, как подъехала машина Пита Макдугла, но заставила себя усидеть на месте. Она слышала неумолкающую болтовню Шона, которому частенько свежий воздух ударял в голову. Этим Шон очень напоминал самого Пита, каким она знала того в юности. Как и то, что после периодов пограничного перевозбуждения он частенько впадал в затяжное уныние.

— Успокойся, Шон! — услышала она утомленный голос Пита Макдугла. — Достаточно пошумел. Иди домой, умойся и переоденься.

— А где же лошадь? — раздался разочарованный вопрос Саймона.

— Отец не купил, — с досадой произнес Шон. — Он заставил меня пойти с ним на сделку.

— То есть? — дознавался Саймон.

— Я договорился, что в течение следующих шести недель буду возить твоего братца на конюшни, чтобы у него была возможность попрактиковаться в уходе за лошадьми. Если и по истечении этого срока он еще будет гореть желанием, то я, так и быть, куплю вам лошадь… А для тебя у меня тоже найдутся дела на лето, — отчеканил Пит.

— Понятно, — пробурчал Саймон, который тем не менее воспринял это известие куда спокойнее, чем Шон.

— Это ведь не из-за того, что лошадь дорогая, пап? — тревожным голосом спросил Шон.

— Нет, Шон. Такая лошадь, как эта, безусловно, была бы приобретением не из дешевых. Но я знал, сколько стоят лошади. Однако, прежде чем взять на себя ответственность за живое существо, я должен быть полностью уверен в вас. Иначе уход за нею станет моей повинностью, а мне этого не нужно. Достаточно с меня и двух оболтусов! — насмешливо объявил Пит.

— Но ты же знаешь, как я обожаю животных! — в отчаянии воскликнул Шон.

— Ты обожаешь смотреть на них по телевизору, читать про них, фантазировать, Как бы это было, если бы у тебя вдруг появился собственный единорог. Но настоящая живая лошадь — это намного серьезнее, чем хомяк или собака. Одной любви недостаточно, сын. Уход за лошадью требует больших физических сил и воли, иногда даже жертв. Ты сможешь оценить это в должной степени, поработав месяц-полтора на конюшне.

— Ты не веришь мне, отец, — с горечью упрекнул Пита Шон.

Камилла не вынесла этого укора и подошла к окну. Не раздвигая занавесок, она присмотрелась к происходящему через дорогу. Отец и сыновья Макдугл стояли возле открытого гаража. Она увидела, как Пит склонился к Шону и положил руку ему на плечо.

— Не разыгрывай мелодрам, сынок. Мужчине не пристало так себя вести. Ты знаешь, что я не отказываю окончательно. Наоборот. Я даю тебе полную свободу выбора. Узнав, что к чему, ты с большей уверенностью сможешь выбирать, как поступить: заводить лошадь или нет? То, что тебе представляется желанным сейчас, может разочаровать тебя в самом скором будущем. По-моему, я предлагаю достойный компромисс. Не хочу, чтобы мои сыновья выросли взбалмошными и безответственными людьми.

— Шон, отец говорит дело, — тихо вступил Саймон. — Ты сможешь поработать с профессионалами, овладеешь необходимыми навыками. Там будет много лошадей, а не одна, и каждая со своим норовом. Так ты быстрее узнаешь, какие бывают трудности и как с ними справляться. Это придаст тебе уверенности. Лично меня, если честно, пугает покупка лошади.

— Вы что, сговорилась?! — оскорбленно вскрикнул Шон и театрально вскинул руки. — И давно ты стал таким благоразумным? — напустился он на брата. — Трус! Подхалим!

— Ты знаешь, что не прав, просто не хочешь признавать это, осел! — вернул ему комплимент Саймон.

Но Шон, не удостоив его вниманием, взбежал на крыльцо и демонстративно хлопнул дверью.

Пит потрепал Саймона за плечи и что-то тихо тому сказал, но, видно, Саймона это не сильно утешило, потому что он еще некоторое время простоял в задумчивости, пока отец закрывал гараж.

Это означало разлад в семействе Макдуглов. Ссора между братьями всегда воспринималась всеми тяжелее, чем раздор между отцом и сыновьями. Даже сердясь на Шона и Саймона, Пит никогда не пренебрегал своими отцовскими обязанностями. И это было самым верным путем к примирению, так как мальчики всегда знали, кому они всем обязаны.

Отец ошибся в одном-единственном пункте. Он сказал сыновьям, что обдумает приобретение лошади. Сказал им, полагаясь на их зрелость и сознательность, чего, как оказалось, делать не стоило. Они были маленькими мальчиками, которые с легкостью принимали желаемое за действительное. И в словах отца оба услышали обещание. Теперь же он, что называется, их разочаровал. И если Саймон еще способен был принять мнение отца, то Шон оказался глух, поскольку его уже захлестывали мечты, в которых он был чуть ли не царственным наездником, рыцарем, кавалеристом и бог знает кем еще.

Когда Пит заподозрил ошибку, было уже поздно. Братья только и знали, что предвкушали приобретение лошади, и ни о чем другом думать не могли. И потому все осторожные оговорки Питера оставались для них пустым звуком.

— Отец, ты идешь домой? — окликнул Пита Саймон.

— Дед вернулся? — спросил Пит.

— Давно. Я и вас давно дожидаюсь, — тоном упрека проговорил погрустневший Саймон.

— Ну, ты сам видишь, какой он взвинченный, — кивнул Пит в сторону дома, имея в виду Шона.

— Пап, пойдем скорее. Я должен тебе кое-что показать, — таинственно произнес Саймон, и его глаза снова вспыхнули и лицо осветила улыбка.

— Что? — поинтересовался Пит Макдугл.

— Кое-что… — интригующе повторил тот. — Это сюрприз!

— Я боюсь сюрпризов, сын. Скажи, что это приятный сюрприз.

— Это приятный сюрприз, — обнадеживающе кивнул Саймон.

— В таком случае я, пожалуй, рискну войти в дом, — пошутил Пит.

— Это на кухне! — сообщил Саймон, дожидаясь отца на крыльце.

Камилла видела, как за ними закрылась дверь…

— Ой! — воскликнул Саймон, увидев, что произошло в его отсутствие.

Маленький щеночек в углу кухни на некрепких ногах скользил по золотистой лужице, которую сам же и пролил. И теперь он поскуливал, брезгливо отряхивая тонкие лапки.

— Вы сума меня свести сговорились?! — вскричал Пит Макдугл. — Я думал, хоть ты воздержишься от подобных сюрпризов!

— Но ты же сам в свое время взял Дэрби. Ты ведь был не против того, чтобы он жил у нас, — напомнил отцу Саймон и достал щеночка из лужицы. Гадливо морщась, он держал его перед собой на вытянутых руках.

— Что это? — спросил, чуть поостыв Пит, кивнув на собачонку.

— Это девочка…

— Девочка? Так теперь это называется? — усмехнулся Пит. — Ну ладно, пусть будет девочка. И откуда же она тут взялась, эта девочка?

— Ее мне принес приятель пару часов назад. Ее зовут Хортенс. Она гончая. И… у нее депрессия.

— Надо же. У гончей щенульки депрессия! Интересно, отчего? Полагаю, ее никто не понимает, как и нашего Шона, — громко съязвил Пит, устало сел на стул и, бессильно уронив руки, раздраженно посмотрел на мокрого щенка.

— Она осиротела, — сказал Саймон дрогнувшим голосом.

Питер Макдугл воздержался от комментариев и дальнейших расспросов. Он лишь кивнул и распорядился:

— Аккуратно искупай эту девочку с небольшим количеством детского шампуня, высуши хорошенько, потом тщательно приберешь на кухне, чтобы ни следа не осталось. Понял?

— Да, — покорно ответил Саймон, втайне обрадованный тем, что Хортенс разрешено остаться.

— У нас еще есть корм, который мы покупали для Киллера? — спросил отец.

— Мне принесли корм вместе с Хортенс, — бойко ответил сын.

— Отлично… Надеюсь, на сегодня сюрпризы закончились, — пробормотал Пит Макдугл, когда Саймон уже направился с подопечной в ванную.

Саймон в нерешительности притормозил. Пит заметил это и посмотрел на него озадаченно.

— Что? Говори! — потребовал отец.

— Потом скажу, — ответил Саймон и хитро улыбнулся.

Пит принял этот ответ и вышел из кухни.

Хортенс оказалась отличным средством для примирения. И пока Шон купал нервную собачку, Саймон оперативно убрал последствия ее стресса на кухне.

— Вы хотя бы представляете, насколько своеобразны гончие? — с новой силой взъелся Пит, немножко отдохнув. — Им требуется особый уход, особое воспитание. Им нужны динамические нагрузки. Кто из вас готов ежедневно изображать механического зайца? — воскликнул он и посмотрел сначала на Саймона, затем на Шона.

— Я подумал, у нас будет лошадь… и прогулки верхом можно будет сочетать с выгулом Хортенс, — робко проговорил Саймон, а глаза Шона вновь вспыхнули.

— Опять лошадь?! Лучше пристрелите меня прямо сейчас! — рыкнул на сыновей Пит. — Вам через пару месяцев снова в школу, а вы тут зоопарк разводите! — негодовал он.

— Кстати, пап, — решил отвлечь отца от проблем с животными добрый мальчик. — Заходила Камилла Кэмпбелл. Видел бы ты, что она с собой сотворила! — глубокомысленно покачал головой Саймон.

— Наколки? Пирсинг? Что? — оживился Шон.

— Хуже, — прошептал Саймон. Пит предусмотрительно молчал. — Это надо видеть, — выдержав драматическую паузу, сдавленным голосом произнес сын и закатил глаза к потолку.

— Говори, дурак! — толкнул брата в бок Шон.

— Такая… Просто супер-дамочка! Я ее даже не узнал в первый момент. Потом пригляделся, думаю, отдаленно напоминает нашу мисс Кэмпбелл, ту, которая вроде бы еще в своем уме, но я уже не уверен…

— Поосторожнее, — предупредил сына Пит.

— Вот я и говорю, это нужно видеть. Возможно, у тебя сложится другое мнение.

— Ты уже покормил свою девочку? — насмешливо спросил Саймона Пит.

— Да, пап. Но она мало ест. У нее ведь депрессия… — сообщил сын, после чего хитро посмотрел на отца и медовым голосочком промурлыкал, обняв собаку за шею: — Ей нужна любо-о-о-овь!

Шон захохотал как припадочный, отец сердито нахмурился и ушел в кабинет, но пробыл там не долго и вновь появился в гостиной.

— Что ты ей сказал? — строго спросил он Саймона.

— Сказал, что мы садимся ужинать в семь… Не нужно было этого делать? — осведомился сын, настороженно вглядываясь в лицо отца.

Пит ничего не сказал и опять закрылся в своем кабинете. Но через пару минут снова появился с вопросом:

— А она что сказала?

— Ничего.

— По поводу ужина? — уточнил отец.

— Я же говорю, ничего. Попрощалась и ушла.

— И все?

— Да. А почему ты так тревожишься, пап?

— Ничего я не тревожусь, — возразил отец.

— А мне показалось, что Камилла была чем-то сильно взволнована. Я спросил ее, хотела ли она поговорить с тобой. А она ответила, что просто хотела поговорить с человеком. Тогда я сварил ей кофе, и мы немного поболтали. После чего она пошла к себе домой, — исчерпывающе отчитался Саймон.

— Поговорить с человеком… Что, неужели так и сказала? — удивился отец.

— Мне тоже показалось это странным. И все эти резкие перемены… Настораживает…

— Все в толк не возьму, о каких переменах ты твердишь, сын?

— Это надо видеть… — протяжно повторил Саймон, выразительно вздернув брови.

— Я это уже слышал, — раздраженно проговорил отец.

— Ты бы просто сходил к ней, вместо того чтобы допрашивать меня, — назидательно ответил ему Саймон.

— Ты бы лучше взялся за ум, вместо того чтобы поучать отца! — воскликнул Пит и вновь закрылся в своем кабинете.

Мальчишки остались в гостиной, сползли с дивана на ковер и, теребя щенка, принялись шептаться.

Саймон в красках рассказал Шону обо всех изгибах фигуры их соседки, которые он смог разглядеть под новым платьем. В четырнадцать такие детали воспринимаются как волшебство. Шон задавал наводящие вопросы. Саймон авторитетно информировал его. В этой беседе они называли Камиллу кодовым именем Женщина.

Пит Макдугл не долго усидел в своем кабинете. Не говоря сыновьям ни слова, он вышел из дома.

— Камилла! — произнес он, стучась в заднюю дверь дома Кэмпбеллов.

Он подметил, что в нижней части двери появился проход для собаки и кошки.

Ему открыла босоногая женщина в ситцевом платье, ее загорелое лицо приветливо улыбалось. Аккуратно зачесанные темные волосы отливали глянцем и открывали высокий красивый лоб.

Пит с изумлением уставился в распахнутые глаза, обрамленные пышными ресницами. Женщина вопросительно подняла бровь. Ее сочные коралловые губы изогнулись в усмешке.

— Заходи, — бархатно прозвучал ее голос.

— Камилла? — вопросительно проговорил он. — А я все не мог понять, что этот негодник Саймон имел в виду. Навел тень на плетень.

— И к какому выводу ты пришел сам? — провокационно смелым тоном спросила Камилла и провернулась на носочках, продемонстрировав себя гостю во всей красе.

Широкий подол платья приподнялся в движении, обнажив точеные колени и стройные бедра. Приталенное платье с глубоким вырезом как нельзя выгоднее подчеркивало фигуру этой женщины.

— Подожди, Камилла. Дай опомниться! — выразительно выдохнул Пит Макдугл.

— Куда ты смотришь, бесстыдник? — шутливо возмутилась Камилла, когда его взгляд застрял на ее груди. Камилла обняла его за шею и шепотом упрекнула: — Почему ты так долго не шел?

— Прости. По глупости, — ответил Пит. — Представляешь, эти сопляки взяли за правило потешаться над отцом, — пожаловался он Камилле.

— Они же должны как-то реагировать…

Пит с наслаждением обнял ее и со вкусом поцеловал.

— Саймон приволок домой собаку, — сказал он, с трудом оторвавшись от мягких женских губ, которые благоухали клубникой.

— От этих животных нигде не укроешься, — посочувствовала ему Камилла.

— Они неуправляемы, — интимно добавил Пит Макдугл.

— И ты был таким в четырнадцать. Ты бы слышал, чего я сегодня наслушалась от Саймона. В первую секунду он птенец желторотый, а в следующее мгновение — зрелый мужчина.

— Ну, до зрелого мужчины ему еще далеко. Хотя они действительно принимают к сердцу больше, чем способны уразуметь.

— Хотела бы я уразуметь все, что кипит в моем сердце, — прошептала Камилла, вновь приникнув к губам Пита. — Как все всегда не вовремя, — посетовала она. — Скоро урожайная пора, а лавандовое поле еще так далеко от идеала…

— Время еще есть, — проговорил Пит, целуя ее. — Не стоит тревожиться заранее… Ты придешь к нам ужинать?

— Хочешь представить семье свою крольчиху, Макдугл?

— Замолчи, Камилла. Никакая ты не крольчиха. Ты вкусно пахнешь. Что мы будем с этим делать?

— С чем, Пит? — спросила его Камилла.

— Со всем этим. С лавандой, с собаками, с кошками, с детьми, с ужином?

— Не знаю, Пит. Поужинай сегодня со мной. Я приготовила жаркое, — мирно предложила ему женщина.

— Хорошо, — согласился Пит и сел за стол.

— Ты не хочешь предупредить своих?

— Ты сама утверждаешь, что они взрослые. Пусть потрудятся понять без подсказки, — произнес Пит Макдугл.

— Я не была уверена, что ты придешь, Пит. Мы вроде как близки, но если подумать, то не так, как хотелось бы, — проговорила Камилла, накладывая Питу жаркое.

— А ты почему не ешь? — спросил ее Пит, когда она поставила перед ним тарелку и села напротив.

— А я не хочу.

— Ты не права, Камилла. Мы близки настолько, что ты можешь во всем на меня положиться, — заверил ее мужчина.

— Я это знаю, но все-таки говорю о другом. Вопрос в том, чего каждый из нас хочет от жизни… от жизни вместе?

— Ты говоришь о жизни вместе… — задумчиво протянул Пит. — Я тоже думаю об этом постоянно.

— Тебе нравится жаркое?

— Да, очень. Ты отлично готовишь. Мы обычно едим то, что попроще.

— Это жаркое по-французски. Дэйзи прислала рецепт, — пояснила Камилла.

— Мы говорили о жизни вместе, — напомнил ей Пит, не отрываясь от еды.

— Одно дело говорить, а решиться на что-то страшно… Ты должен знать, что я эгоистка, — предупредила его Камилла.

— Крольчиха-эгоистка! Ты просто чудовище какое-то! — откликнулся Пит.

— Я говорю серьезно. Конечно, я крайне эгоцентричный человек. И еще я человек настроения. Ты даже не представляешь, сколько раз за этот день я готова была разрыдаться, а через пару минут уже погружалась в свои дела, забывала обо всем.

— Это от одиночества, — коротко разъяснил Пит Макдугл, отставив тарелку.

— Кофе?

— Если можно…

— У тебя и без меня много проблем. Наверняка есть и свои странности, о которых я даже представления не имею, — предположила Камилла, загрузив кофеварку.

— Насколько мне известно, у меня две странности. И ты о них знаешь. Одну странность зовут Шон, а другую — Саймон.

— Ну почему ты не можешь быть серьезным? — наморщив лоб, упрекнула его женщина.

— Может быть, тебя тревожит, что я до сих пор не оформил развод? Эта проблема легко разрешима.

— А тебя не тревожит, что я была без ума от Роберта? Я думала, что проведу с ним всю свою жизнь. Представляешь, мы даже с ним никогда никаких планов не строили, потому что и без этого жизнь представлялась такой прекрасной! Уверена, что после этих моих слов ты даже поцеловать меня не захочешь, — угрюмо проговорила Камилла.

— Ты не права… И одними поцелуями я не ограничусь, — заверил ее мужчина. — Выключай кофеварку, — велел Пит, встав из-за стола. — Пойдем к тебе, — потянул он ее за руку.

— Если ты хочешь мне что-то доказать, то не нужно, — заупрямилась Камилла. — Я хочу, чтобы ты знал. Я очень не хотела влюбляться.

— Ты собиралась оплакивать Роберта до конца дней? — спросил ее Пит.

— Это может показаться глупым и претенциозным, но это так, — кивнула женщина.

— Я не считаю любовь глупой или претенциозной. И еще я не считаю Роберта своим соперником. Говорю это, чтобы избавить тебя от ненужных мыслей. И… я тоже, если быть до конца откровенным, не собирался влюбляться в тебя. И думаю, мне удалось этого избежать. Я не мучаюсь от безумств и сомнений влюбленности. Я просто люблю, — уверенно произнес Пит.

— Я знаю, — таким же уверенным тоном отозвалась Камилла.

— Тогда к чему все эти беседы? Может быть, мы нуждаемся друг в друге, может, и нет, но вместе нам будет очень хорошо, — сказал мужчина. — Если ты не собираешься вернуться в Бостон к своей работе, — оговорился он.

— Нет, Пит. Нельзя войти в одну воду дважды.

— Жизнь продолжается!

— Не люблю этот девиз, даже если он и справедлив, — сказала Камилла, поморщившись.