Записки космического контрразведчика

Испытатели — народ особенный

Получив диплом юриста-правоведа и навыки оперработника, я в сентябре 1973 года прибыл по распределению на подмосковную авиабазу Чкаловская — место, «завидное» для очень многих. Вот только оказалось, что здесь меня не ждали и через несколько дней пригласили в Москву на Лубянку.

Начальник авиационного отдела сказал конкретно и твердо, что в моем послужном списке должна появиться запись о работе в отдаленном районе, и назвал город Ахтубинск Астраханской области. Он добавил, что там как раз уже длительное время работает сотрудник П., которого необходимо переместить на Чкаловскую.

— Вы займете его место, а через три года я лично, естественно при хороших результатах работы, переведу вас поближе к Москве, — уточнил полковник, обозначив параметры моих возможных достижений на новом рабочем месте.

Таким образом, меня определили на должность оперуполномоченного по обслуживанию Центра подготовки летчиков-испытателей и двух авиаполков. Оставалось сказать «есть» и отбыть к месту назначения. Однако начальник отдела буквально по-отечески расспросил меня о житье-бытье, о семье, сразу же познакомил меня с моими кураторами...

Река Ахтуба обозначена в нынешних справочниках как одно из семи самых интересных мест в мире, где очень увлекательная и результативная рыбалка. Три года, проведенные там, воистину подтвердили рыбную славу этого края. Однако сам город Ахтубинск — это в основном большой военный городок с окраинами, на которых проживали с давних времен переселенцы из разных мест Украины и России. Климат резко-континентальный. Весной много мошки и комаров, летом очень жарко и пыльно, осенью тоже пыльно и ветрено, зимой холодно, но часто малоснежно. Но это для пессимистов. А если посмотреть с другой стороны — красивые зеленые степи и тюльпаны, сочные и вкусные помидоры, огромные и сладкие арбузы и стада степных сайгаков. Ну а рыбалка, рыбалка — всегда.

Прибыв на место и приступив к работе, я сразу убедился, что оперативную работу надо выстраивать с нуля, так как воинские части были в стадии реорганизации. В авиационных подразделениях меня хорошо приняли еще и потому, что я был из летно-подъемного состава, то есть мог общаться с авиаторами на понятном им языке.

Вместе с инструкторами и преподавателями Центра подготовки летчиков-испытателей я облетел все воздушные армии бывшего СССР, и при помощи коллег, следуя указаниям моего руководства, мы обеспечили качественный и надежный набор кандидатов в будущие испытатели. Мне всегда нравился летный народ, открытость и разухабистость летчиков — этих постоянно рискующих парней, всегда спешащих жить и радующихся каждой минуте.

Я поселился в гостинице вместе с ними, и, хотя в свои 27 лет был только лейтенантом, а они в 25 уже капитанами и майорами, мы сдружились. Они осваивали новую технику, и я тоже учился у них. Мне очень хотелось нив чем не отставать, но, естественно, летать мне бы никто не позволил. Как говорится, это уже не по моей специальности. Но и они, и инструктора были ребята понимающие, и теперь уже можно в этом сознаться — они сделали все для того, чтобы я тоже почувствовал небо на разнотипных спарках. И я искренне благодарен им, хотя и сам нарушал, и их ставил под угрозу.

Однажды, собравшись по случаю какого-то праздника за дружеским застольем, кто-то из летчиков, затронув «шпионскую» тему, задал мне провокационный вопрос:

— Вот ты скажи, Николай, мы все тысячекратно проверенные, нам доверяют такую классную авиатехнику, ну зачем за нами следить «контрику» — особисту? Если что, мы сами придем и расскажем о врагах и сдадим их.

Тогда еще не улетел на МиГ-25 Беленко, но случались другие попытки, о который мне было хорошо известно, и я ответил:

— Да не следить я за вами приехал, а беречь вас! Ведь вы все хотя и штучный товар, но как дети шаловливые, а порой и большие разгильдяи. Поверьте, один разгильдяй может сотворить такое, что не под силу пяти шпионам или диверсантам...

Мы тогда здорово посмеялись. Жизнь не раз подтвердила тезис, что летчики-испытатели — народ особенный. Однако из-за человеческого фактора одних, порой и наземных специалистов, происходят серьезные беды у других. И вот наглядный тому пример.

Шел очередной виток «соревнований» с вероятным противником по новому поколению КР — крылатых ракет. Опытный экипаж тяжелого бомбардировщика летел на задание. Под крылом была КР с усовершенствованной системой наведения. В полночь, поймав на экране цель, штурман дал отмашку, и ракета «пошла». Экипаж, как и предусматривало задание, лег на обратный курс, дожидаясь информации с полигона о результате пуска. Но там недоуменно твердили, что ракеты не было и никаких целей она не поражала. Весь экипаж, не сговариваясь, хором произнес:

— Ни хрена себе! А где же она?

Командир добавил:

— Теперь дома нас ждут не семьи, а «черный воронок»...

А в это время руководителю полетов в аэропорту города

Гурьева оператор докладывал:

— На посадку заходит какой-то самолет и не отвечает на запросы «свой-чужой»!

В этой ситуации единственно правильным решением было отключить приводные антенны. Неизвестный объект, немного «порыскав», резко снизился и упал вблизи гражданского аэропорта, попав при этом в жилые дома. Ракета была без боезаряда, так что взорвались только остатки топлива. Погибли восемь человек. Вот чем обернулась ошибка экипажа! Две погибшие семьи казахов захоронили за счет Минобороны, а среди местного населения долго гуляли легенды об НЛО или упавшем метеорите.

Экипаж разогнали. Никто из них не лукавил, все честно заявили о том, что плохо подготовились к полету и были невнимательны во время выполнения боевого задания. Но горестная метка осталась — одно, когда в результате твоей ошибки погибаешь ты сам, а если ни в чем неповинные люди?