Засекреченные приключения Шарлотты Бронте

28

Когда сочиняешь рассказ, всегда следует выбрать наиболее захватывающий сюжет. В книге персонажи должны действовать, а не предаваться апатии, испытывать треволнения, а не наслаждаться тихим спокойствием. И потому крайне удачно, что мне не придется сочинять, но лишь описывать то, что произошло на самом деле. Однако жизнь в отличие от романов не гарантирует счастливого конца. Грозившие мне опасности не были просто словами, которые можно вычеркнуть одним движением пера. Злодей, который призвал меня, был из плоти и крови, а не создан безобидными чернилами.

Вот какие мысли преследовали меня, пока я ехала на поезде в Пензанс. Город этот находится в Корнуолле, графстве на самой юго-западной оконечности Англии. Страх перед беспощадным человеком, воплощением зла, все больше переполнял мое существо, пока за окнами мелькали рыбачьи деревушки, лепящиеся по обрывам над сверкающим синим морем. На лугах, зеленых и золотых под южным небом, высились каменные столпы, воздвигнутые древним народом для таинственных ритуалов. Развалины римских укреплений усеивали пейзаж. Это был край, где в Тинтагеле родился король Артур. Ах, если бы я была просто путешественницей, направляющейся осматривать места, прославленные в легендах!

Сторонний наблюдатель мог бы предположить, что путешествую я в одиночестве, однако мистер Слейд сдержал свое обещание, что меня будут сопровождать. Он, переодетый, ехал где-то в этом же поезде. А возле меня сидел агент министерства иностранных дел, не отходивший от меня ни на шаг, чей служебный долг был меня защищать. Другие агенты были отправлены в Пензанс устроить наблюдение и поимку нашей добычи. И все же я ощущала себя такой одинокой, словно очутилась в ином мире. Как я жалела, что не прислушалась к возражениям папы, Эмили, Энн и Слейда, когда они узнали, что я нанята.

«Милая Шарлотта, ты не должна ехать», — сказала Энн.

«Но как еще мы можем отыскать злодея?» — возразила я.

«Теперь мы знаем, что он в Корнуолле, — сказал папа. — Предоставь мистеру Слейду и его коллегам вести его поиски».

«Он может находиться где угодно на площади в тысячи акров, — сказала я. — Или же его там вовсе нет. Может быть, указания, ожидающие в Пензансе, прикажут мне отправиться в совсем другое место, где он поджидает меня».

«Мистер Слейд может перехватить эти инструкции», — сказала Эмили.

«Но что, если злодей пошлет подручного с приказом вручить инструкции только мне?» — сказала я.

«Мы будем высматривать на вокзале тех, кто может ожидать вас там, — сказал мистер Слейд. — А затем выследим его до его хозяина».

«Да, конечно, если вы его правильно определите, — сказала я. — Учтите, он может и не знать, где находится его хозяин, а просто получил приказ доставить меня куда-то, куда за мной пришлют еще кого-то».

«Он может направить нас к следующему звену цепи, ведущей к его хозяину», — сказал мистер Слейд.

«Если я не появлюсь, — сказала я, — злодей поймет, что его план сорвался, и спрячется еще глубже».

«Хуже того, он может догадаться, что Шарлотта его выдала, и начнет мстить», — сказала Эмили, неохотно становясь на мою сторону.

«Мы все окажемся в еще большей опасности, чем прежде». — Тревога омрачила лицо Энн.

«И никто не может опознать его, кроме меня, — сказала я. — Мне хотя бы знаком его голос».

Папа грустно кивнул, убежденный нашей логикой. Вместе мои близкие и я убедили мистера Слейда, что я должна поехать. Признаюсь, я пошла на это совсем по другим причинам, чем те, которые называла, и не только из желания защитить Британию. Хотя Изабель Уайт превратилась теперь в незначительную деталь куда большей картины, я по-прежнему чувствовала, что мой долг — добиться воздаяния за нее. Мое чувство долга включало и мистера Слейда. Если злодей останется на свободе, вину за это возложат на мистера Слейда. К тому же поездка в Корнуолл была единственным способом продлить наше знакомство.

Поэтому мы отправились в Лондон доложить наш план его начальникам и заручиться их помощью. Мы ожидали, что лорд Анвин займет враждебную позицию, и ошиблись. Убийства в клубе «Парадиз» возмутили высшие эшелоны правительства. От лорда Анвина требовали ареста виновника. Собственное благополучие заботило его куда больше моей безопасности, а желание заручиться благоволением вышестоящих пересилило страх, что мистер Слейд может снова его подвести. Поэтому он незамедлительно предоставил всех помощников и суммы, запрошенные мистером Слейдом.

Теперь, 20 августа, поезд приближался к Пензансу. Городок взбирался на холмы ярусами беленых каменных домов полукружием над бухтой Мон. Дамба тянулась к горе святого Михаила, скалистому островку, увенчанному замком. С крыш и в порту пронзительно кричали морские птицы. Кирпичные трубы вздымались над оловянным рудником. Серые тучи затягивали небо; флотилия рыбачьих баркасов покачивалась на свинцовых валах океана. В открытое окно лились запахи моря, рыбы и дегтя; вкус туманной мороси был соленым. Ужас заполонил меня, мешая дышать. На вокзале я осталась стоять на перроне среди горожан, говоривших на непонятном корнуоллском диалекте. Внезапно меня толкнул какой-то мужчина. Он сунул мне в руку квадратик сложенной бумаги.

— Прошу прощения, — сказал он.

Не успела я узнать его голос, как мистер Слейд уже исчез с такой быстротой, что я не смогла толком его увидеть. Я спрятала квадратик в карман и тут же услышала, как меня окликают по имени. Я обернулась и оказалась перед высоким мужчиной лет сорока пяти с расслабленной, чуть сутуловатой осанкой. Волосы его были белокурыми, черты лица красивыми, загородный костюм из твида — безупречного фасона.

— Да? — ответила я, запнувшись.

Мужчина улыбнулся и поклонился.

— Большая честь познакомиться с вами. Прошу, разрешите мне представиться. Меня зовут Тони Хитчмен. Мне поручено встретить вас.

Я сразу же поняла, что мистер Хитчмен не тот, кто прислал мне приглашение. Его дикция безошибочно указывала на принадлежность к высшим английским сословиям и была лишена даже легчайшего намека на акцент.

— Надеюсь, поездка была приятной, — сказал мистер Хитчмен.

Отвечая утвердительно, я рассмотрела его более внимательно. За его расслабленностью я ощутила настороженность хищного зверя, изготовившегося к прыжку. Улыбка его говорила о преступности натуры, что подчеркивал шрам, змеившийся по его левой щеке. Его светло-зеленые глаза были холодными, оценивающий меня взгляд слишком прямолинейным. В целом я сильно сомневалась, что мистер Хитчмен мог считаться джентльменом. Мое недоверие к нему даже превзошло то, которое должен был бы внушить мне любой другой пособник злодея, вынудившего меня приехать сюда. И я заметила, что недоверие это было взаимным.

— А это Ник, — сказал он, указывая на мужчину, топтавшегося возле нас.

Ник был очень смугл, его могучую фигуру облегала дешевая одежда, тяжелые веки прикрывали темные глаза. Он молча кивнул мне и взял мои баулы.

— Не откажите пойти вот сюда, — сказал мистер Хитчмен.

Все во мне восстало против того, чтобы пойти с ними… но я обещала вывести мистера Слейда на злодея. Содрогаясь от страха, я позволила Хитчмену проводить меня к карете. Ник приторочил мой багаж и взял вожжи. Хитчмен сел рядом со мной. Карета кружила, поднимаясь по кривым проулкам мимо рыбацких домишек и кирпичных лавок. Ниже нас я увидела суда и суденышки, ютящиеся в порту, и красивый променад вдоль берега.

— Вам уже приходилось бывать в Пензансе? — осведомился мистер Хитчмен.

— Нет, — ответила я, борясь с желанием взглянуть назад, проверить, следует ли за нами мистер Слейд.

Пока мы ехали по городу, любопытство было пригасило мой ужас. Здесь мой дед по матери был купцом, торговавшим чаем и женившимся на моей бабушке, дочери серебряных дел мастера. После их смерти моя мать покинула Пензанс, и я ни разу не осмелилась побывать в этих краях. Я прикинула, нет ли среди людей на улицах каких-нибудь моих родственников, чьему знакомству я была бы рада.

— Что вам было сказано об условиях вашего найма? — спросил Хитчмен.

— Ничего, — ответила я. — Может быть, вы объясните мне, в чем будут заключаться мои обязанности?

— Вы будете учительницей.

Я и вообразить не могла, что мне предстоит вернуться к былой профессии!

— И кого мне предстоит учить?

— Сына моего партнера, — сказал Хитчмен.

Сквозь покров тайны, окутывавшей злодея, пробился лучик света. Теперь я знала, что у него есть ребенок. И я узнала, что Хитчмен не простой подручный, но сообщник злодея. Мое недоверие к Хитчмену и страх удвоились.

— И что мне предстоит преподавать? — осведомилась я.

— Английский, — был ответ.

Я начала подозревать, что у злодея есть в отношении меня иные планы, и мне оставалось только надеяться, что он будет схвачен, а я спасена прежде, чем я узнаю, каковы они.

Мы выехали из города по береговой дороге мимо холмов, поросших можжевельником и соснами, которые в сырой пасмурный день казались черными. Я услышала стук колес позади нас и приободрилась при мысли, что, конечно же, мистер Слейд не оставил меня. Мы свернули на проселок, который, петляя, спускался к узкому заливу; второй экипаж проследовал дальше по дороге. Искривленные кипарисы цеплялись за каменистые обрывы берега. Над морем на каменном выступе лепился одинокий дом. Отлив облизывал рифы. Толстые стены крытого шифером дома были гранитными, способными противостоять любому шторму. Он был квадратной формы, без каких-либо украшений, трехэтажный. Ник остановил карету возле примыкавшей к дому конюшни.

— Я провожу вас в вашу комнату, — сказал Хитчмен. — Отдохните, а затем вы познакомитесь с вашим учеником.

Ник отнес мои баулы вверх по лестнице в дом. Выбора у меня не было, и я последовала за ним. В прихожей с голым каменным полом и с растрескавшейся штукатуркой на стенах я нерешительно остановилась. Из дверей в комнаты тянуло холодным сырым сквозняком. Со стороны лестницы появились женщина и двое мужчин. Хитчмен представил суровую, одетую в черное женщину как Рут, экономку, но не назвал мужчин, столь же молчаливых и грубых на вид, как Ник. Я испытывала отчаянное желание бежать, спастись, но прежде мне предстояло выманить злодея из его логова.

— Могу я теперь познакомиться с моим нанимателем? — спросила я.

— Сожалею, он в отъезде по делам, — сказал Хитчмен. — Вернется через день-другой.

У меня оборвалось сердце.

— После вас, мисс Бронте. — С ироничной любезностью Хитчмен указал на лестницу.

Я сомневалась, что мистер Слейд захочет, чтобы я осталась здесь в ловушке ждать злодея, однако его карьера и жизни ни в чем не повинных людей зависели от меня. И я поднялась по лестнице впереди Хитчмена в спальню. Мебель покрывала затейливая резьба, но предметы были, видимо, из разных гарнитуров и сильно поцарапанные; фарфоровые кувшин и тазик на умывальнике щеголяли щербатостью, а позолота на раме зеркала почернела; турецкий ковер выцвел. Внезапно мне припомнились рассказы моей мамы о Корнуолле. Заманивание судов на рифы и пиратство было одно время обычным здешним занятием. Корнуольцы выжидали, когда судно напорется на прибрежные рифы, а затем захватывали груз; кроме того, они нападали на суда в море. Я прикинула, не обставлена ли эта спальня плодами кораблекрушений и грабежей.

Ник поставил мои баулы у кровати и ушел. Хитчмен спросил:

— Вам что-нибудь требуется? Может быть, перекусить?

Я отказалась. Я не сумела бы проглотить ни куска. Я поглядела в окно, сквозь стекло, изъязвленное ветрами и солью. Из моря вставала пристань на сваях. Залив был скрыт ото всех, кроме рыбаков на дальних суденышках. Я вспомнила, что другим излюбленным времяпрепровождением в Корнуолле была контрабанда. Когда-то контрабандисты доставляли олово с рудников на Континент, а в Англию везли горячительные напитки, табак и шелка. Укромные бухточки и заливы вроде этого давали приют баркасам, груженным контрабандой. Быть может, этот дом когда-то принадлежал особо удачливому контрабандисту.

— Кстати, мне следует упомянуть несколько правил, которые вы должны соблюдать, — сказал Хитчмен будто между прочим, но когда я обернулась к нему, его взгляд сулил жестокую кару за ослушание. — Вам разрешается пользование этим этажом и нижним. Верхний этаж и подвалы запретны. С наступлением темноты вы остаетесь в своей комнате. И не покидаете дом без сопровождения. И не будете говорить с посторонними о порядках этого дома. Вы поняли?

— Вполне, — ответила я невозмутимо, хотя внутренне ужаснулась тому, как мало свободы мне предоставлено.

Хитчмен ухмыльнулся, будто почувствовав мою растерянность и смакуя ее. Нас захлестнула волна взаимной антипатии.

— Ну, так я покину вас. Спуститесь вниз, когда будете готовы. Обед в шесть.

Он пошел к двери, обернулся и добавил:

— Ваша предшественница нарушила правила. Долго после этого она не протянула.

И Хитчмен удалился. Пока его шаги затихали на лестнице, я полностью осознала смысл его прощальных слов. Меня привезли сюда заполнить вакансию, открывшуюся после того, как его подручные убили Изабель Уайт. Такая же судьба ожидает и меня, если я не подчинюсь ему или его партнеру. Я погрузилась в трясину ужаса и тут внезапно вспомнила листок, тайком переданный мне на вокзале. Я закрыла дверь, развернула квадратик и прочла следующие строки:

Но хотя весточка от мистера Слейда согрела мое сердце, я вновь отчаялась. Как смогу я добраться до него, не нарушив правил Хитчмена и не поставив под угрозу свою жизнь? Я поняла, что мне нельзя рассчитывать на помощь мистера Слейда, остается положиться на собственную находчивость. Изнемогая от утомления, я прилегла на кровать и час отдыхала. Затем встала, умылась и привела себя в порядок. Затем тихонько спустилась и вошла в гостиную. Она была обставлена с той же подержанной роскошью, что и моя спальня. Когда я прищурилась на витрину с безделушками, из-за нее кто-то выпрыгнул.

— ЙАА! — выкрикнул он, угрожающе вскидывая руки.

Весь мой подавленный ужас, вся тревога в моей груди вспыхнули, как от удара молнии. Я закричала. Отпрянула, выставив перед собой ладони, пятясь.

— Ха-ха! — загоготал нападавший. — Я вас напугать!

Это был мальчишка, невысокий и худощавый. Темно-синяя шапочка плотно облегала его голову. Черные волосы были заплетены в длинную косу. Как в тумане, я увидела синюю куртку с высоким воротником, застегнутую крючками, широкие черные штаны и босые ступни, всунутые в черные шлепанцы, но тут же мое внимание сосредоточилось на его круглой смеющейся физиономии. Узкие раскосые глаза, которые вместе с высокими скулами указывали, что он — китаец, первый увиденный мной китаец, если не считать иллюстраций в книгах.

— Вы глядите такой удивленной. Смешно! — Тыча в меня пальцем, он согнулся пополам от смеха.

— Кто… кто вы? — еле выговорила я.

Смех мальчика оборвался. Он выпрямился и устремил на меня властный взгляд.

— Я Куан Тин-нань! — И вместо того, чтобы спросить, кто я такая, он добавил: — Вы моя учительница.

Я поняла, что этот мальчик, должно быть, сын злодея. Логика доказывала, что злодей тоже китаец. Сын говорил с акцентом, похожим на отцовский, хотя далеко не так правильно. Каким образом китаец оказался в нашей стране? Почему он замысливает заговоры и убийства здесь, в такой дали от своей родины? С ответами приходилось подождать. Я должна думать, как мне выжить, и мальчик передо мной станет первым испытанием.

Выпрямившись во весь рост, я сказала строгим тоном, которым часто пользовалась, будучи гувернанткой:

— Я Шарлотта Бронте. Ваш отец поручил мне обучать вас нашему языку. Видимо, несколько уроков пойдут вам на пользу. И больше вы никогда не будете так меня пугать.

Но моя тирада не внушила Тин-наню искомого уважения. Презрение искривило его губы.

— Мне не надо учительницы, — сказал он. — Я НЕ РЕБЕНОК!

Посмотрев пристальнее, я заметила на его лице пробивающиеся черные волоски усов и бороды. Да, он был не ребенком, а юношей, возможно, восемнадцати лет. Его небольшой рост ввел меня в заблуждение.

— Вы не говорить мне, что делать, — сказал он. — Вы слуга, я господин. — Выражение самодовольного превосходства напомнило мне многих привилегированных избалованных детей, которых я должна была учить. Он протянул руку и толкнул меня в плечо. — Вы уйдете.

Оскорбленная, я не уступила ни на йоту.

— Меня нанял ваш отец. Уйду ли я или останусь, решать ему, а не вам. И сомневаюсь, что он будет доволен услышать о вашем дурном поведении.

Хотя Тин-нань нахмурился, его храбрость заметно пошла на убыль. Я ощутила в нем страх перед отцом, неприязнь к нему. Однако его глаза вновь вспыхнули озорством. Пригнувшись, он опять закружил вокруг меня, и я была вынуждена поворачиваться следом, чтобы следить за ним.

— Вы откуда? — спросил он.

— Из Йоркшира, — ответила я. — С севера Англии.

— Англия! — Он с отвращением выплюнул это слово. — Маленькая страна. Я смотрю карту. Англия — как птичья срака на океане. (Кто бы ни обучил его малой толике английского, он явно не скупился на грубые выражения.) Англия урод. Люди уроды. — Взгляд Тин-наня сказал, что это относится и ко мне. — Я из Китая. — Теперь он надулся гордостью. — Китай большой. Китай красивый. — Он также обучился манерам, которые не украсили бы и землекопа. — Леди в Китае ходят в красивой одежде. Почему вы носите простое дешевое платье? У вашей семьи нет денег?

— Денег у нас меньше, чем у одних людей, и больше, чем у других, — сказала я колко. — Пока вы в Англии, вам следует понять, что тут полагается вести себя прилично. Джентльмен не позволяет себе оскорбительных личных замечаний, не толкает людей, не критикует их страну.

Тин-нань отмахнулся от моих наставлений.

— Я не хочу понимать. Я ненавидеть Англия. Мой отец тоже ненавидит. Когда-нибудь мы вернемся домой в Китай. И тогда мне не нужно говорить или вести себя по-английски.

Я не упустила шанса узнать побольше о моем таинственном нанимателе.

— Почему ваш отец ненавидит Англию?

— Англия для Китая плохо, — сказал Тин-нань.

— То есть как? — спросила я, торопясь узнать, какой обидой мог его отец оправдать убийства.

Но Тин-нань только ухмыльнулся, точно ребенок, смакующий секрет.

— Но если он ненавидит Англию, почему он тут? — сказала я.

— Дела, — с горечью сказал Тин-нань.

— Какие дела?

Юноша перестал кружить вокруг меня, выражение его лица стало настороженным.

— Мой отец ездит туда, ездит сюда, — сказал он с неопределенным жестом. — Иногда берет меня ездить с ним. В другой раз оставляет меня там-сям. Пока его нет, меня стерегут люди. Держат меня в доме. Запирают меня. Никогда не выпускают из дома, только ночью. Никогда одного. — Его глаза сверкнули от яростной досады. — Дома в Китае я хожу куда хочу. У меня есть друзья. Мне весело. А здесь никого. Никаких забав, в Англии я пленник.

— Почему? — сказала я.

— Мой отец не хочет, чтобы нас видели.

Китайцы в Англии редкость, и я заключила, что злодей стремится избежать внимания, которое привлекла бы его внешность и внешность его сына. Жалость смягчила мою антипатию к Тин-наню. Подобного одиночества и пребывания взаперти мне никогда не приходилось испытывать.

— Но, конечно же, вам позволяют гулять у залива? — сказала я. — Там ведь вы укрыты от посторонних глаз.

Сощурившийся взгляд Тин-наня высмеял мое предположение.

— Глядите.

Он вышел из комнаты и пошел по коридору к задней двери дома. Я последовала за ним. Внезапно появился Ник и встал между нами и дверью.

— Выпусти меня, — сказал Тин-нань.

Ник покачал головой и не посторонился.

— Я иду, — сказал Тин-нань, хватаясь за ручку двери.

К нам присоединились Хитчмен и один из мужчин, которого я видела раньше.

— Вы никуда не пойдете, молодой человек, — сказал Хитчмен Тин-наню. — Распоряжение вашего отца.

Когда юноша начал выкрикивать протесты по-китайски, Хитчмен и другой мужчина ухватили его за плечи и потащили вопящего брыкающегося Тин-наня вверх по лестнице.

— Извините за беспокойство, мисс Бронте, — крикнул сверху Хитчмен. — Мы дадим ему успокоиться, а начать занятия вы можете завтра.

Они скрылись из виду. Я услышала, как наверху захлопнулась дверь, а Тин-нань молотил по ней кулаками и кричал. Ник все еще сторожил заднюю дверь. Его свирепое молчание было недвусмысленным предостережением в мой адрес. Я тоже была пленницей.