Засланец Божий 4

Глава 32

Ночью я весьма плохо спал. На протяжении всей ночи циклично повторялся один и тот же сон. Я сидел в каком-то странном помещении, за длинным столом. Столы были кругом, в несколько рядов. Стен и потолка видно не было — вместо них клубился слегка светящийся туман, в котором тонули соседние ряды столов. Никого больше вокруг не было, кроме одного странного собеседника. Мужик в возрасте. Несколько седых волосков в темных волосах и бороде, однако он был бодр, и двигался как молодой. Не знаю, как это выразить. Может замечали, что люди в полтинник и люди в тридцатиник по-разному двигаются? Присмотритесь, если не обращали внимания, разница есть. Вот и этот чувак был гораздо моложе того, как выглядел.

— Вот то, что вы заказывали. — протянул он мне простой кожаный мешочек, в котором что-то звякнуло.

Я заглянул внутрь. Два флакона с чекушку объемом, вытянутой формы, из мутного стекла. Жидкость, заполнявшая тару, светилась разными цветами. Одна розовая, с золотистыми искорками. Другая светилась черным. И идите нахрен, если скажете, что по физике такое невозможно. Это магия, да еще и во сне, явно, ей класть на физику не меньше, чем мне самому.

— Светлый флакон — эссенция снов. — пояснил магобарыга. — Темный — ключ к нему. Сначала тому, кто будет это использовать, нужно выпить содержимое ключа, а затем открыть светлый флакон. Все присутствующие на пять шагов погрузятся в сон, которым будет управлять ключник.

Я кивнул и молча протянул ему корзинку с тремя бутылками такого же мутного стекла, в которых четко угадывалось насыщенное красное вино. Собеседник принял ее с горящими глазами, поблагодарил и растворился в воздухе легким туманом. Я еще раз заглянул в мешочек с флаконами, и затянул завязки…

Сновидение обрывалось и через некоторое время начиналось заново. Я даже понимал уже, что это сон, и что сам толком не сплю. Но проснуться не получалось, как бы я не старался. Я пытался позвать Леху, чтобы он растолкал меня, но слышал лишь собственный приглушенный стон. И вот, когда я уже выучил эту недовидеозапись наизусть, над нами в комнате появились огромные горящие глаза с вертикальными зрачками. Постепенно вокруг них проступили контуры огромной драконьей головы. Ящер открыл зубастую пасть и дыхнул на нас струей пламени. От соприкосновения с ней все окружающее, вместо того, чтобы вспыхнуть или расплавиться, просто развеивалось туманом. В тот момент, когда чувак в очередной раз протягивал мне сумку, пламя добралось до него, и он тоже обратился дымкой. Моя рука прошла через эту дымку и сама начала обращаться туманом. Я ощутил жар, исходящий от огня, но он не опалял. Просто как в бане, давящий поток жара от печки, этот огонь надавил на меня и… Понес за собой. Окружающая реальность таяла тем же невесомым туманом, а я летел спиной вперед. Сначала вбок, а потом пламя подхватило меня и понесло куда-то наверх. Все померкло, и несло меня уже в полной темноте по какому-то крутящемуся колодцу с нечеткими стенками. За моей спиной показался источник света и, когда я к нему приблизился, на миг сумел рассмотреть стенки того туннеля, по которому я летел. Там было… Все. Наверное, вообще все, что мне довелось повидать в жизни. Мои детские игрушки, деревья, камни, река, бутылки и закуски, лица и люди… В груди екнуло и заныло, когда я разглядел там даже мать и бабку с дедом. Гением быть не нужно, чтобы догадаться, что все — это осколки моей памяти. Тут было все, что я помнил. И все это я различил буквально за полсекунды. А потом поток драконьего пламени вытолкнул меня в реальность.

Я резко, толчком проснулся и хотел было вскочить, но твердая рука Гартаила остановила меня, крепко прижимая к кровати. Все мое тело горело, кололось изнутри швейными ежиками и потело, да так, что шкура, заменявшая простынь, аж хлюпала. Или может, я обоссался? Хотя не, тогда бы лужа не повторяла контур моего тела. Наверное. Расскажите, кто обоссывался хоть раз, может ли лужа быть под всем телом сразу?

Окружающие предметы расплывались, а голова кружилась так, словно я минут десять крутился в центрифуге, а потом решил прогуляться по салону троллейбуса на полном ходу по нашим дорогам. Я даже не сразу понял, что голова моя лежит на чьих-то скрещенных ногах, а мои виски сжимают мелкие ладошки. От них то по телу и растекалось приятное тепло, выгонявшее из моего организма иголки, дрожь и напряжение. Постепенно я расслабился и даже немного начал соображать.

Когда я, проморгавшись, сумел сфокусироваться на лице остроухого Гарика, тот спросил меня:

— Ты помнишь, кто ты? — совершенно без намеков на юмор, произнес дракон.

Я решил, что шутить не самое время, да и вообще, мое и без того тупое чувство юмора может щас не сработать, поэтому ответил так же серьезно.

— Помню. Денис Степанович Синюхин. Могу паспорт показать, если он имеет какое-то значение в этой дыре.

— Это хорошо. — кивнул Гарик. — Что с тобой было, помнишь?

Ну, я и начал рассказывать, что помнил.

— А имя этого «мужика» ты не вспомнил? — с каким-то задумчивым видом спросил молча наблюдавший за нами Леха.

Я попробовал пошевелить извилинами. Извилины отказывались шевелиться, и дабы я их не напрягал лишний раз, выплюнули мне слово «Гепнар». Я озвучил напарнику это слово.

— Гипнарл. — поправил меня Леха.

— О, ты и его знаешь? — сделал я вид, что удивился, хотя в моем состоянии мне это было по барабану.

— Расслабь память. — склонилась надо мной державшая меня за голову Миюффт. — Твои мозги чуть в кашу не превратились, в прямом смысле, я их еще не восстановила. А ты его лишний раз не заставляй ничего пока вспоминать. — последняя фраза адресовалась уже Лехе.

— Гипнарл… — просмаковал на языке это слово Гартаил. — Давненько я не слыхал об этом титане.

— Да он вроде нормального размера был. — перевел я взгляд на эльфоящера. — Совсем не титанистого.

— Да не были титаны никакими гигантами. — усмехнулся Леха. — Это все у нас в мифах перекаверкали. Титаны — это один из народов перворасы, как на земле немцы или русские являются народами европейской расы, вот и Гипнарл — титан, дальний родич Сефоттина, между прочим. Если быть совсем точным — сводный брат его матери, если говорить привычными нам терминами. Был богом сновидений, более известен на земле, как Гипнос.

— Наверное, это весьма увлекательно, если бы несло хоть какой-то смысл. — попытался я пожать плечами, но они уперлись в колени мелкой целительницы. — Вы лучше объясните, что со мной было. Это для меня щас куда как более ценная информация.

— Ты через дом прыгнуть попытался. — грустно вздохнув, ответила Миюффт. — Вот и надорвался.

— Чего? Никуда я не прыгал. — не понял я, что она имеет ввиду.

— Это аналог нашей поговорки — «прыгнуть выше головы». — пояснил Леха.

— Ты перенапрягся, обучаясь контролю маны. — терпеливо начала объяснять мелочь. — Поскольку в этом воплощении ты магией совсем не занимался, но очень тужился, пытаясь сделать что-то, что выше твоих нынешних способностей, то в результате нагрузки барьеры, разделяющие воспоминания и навыки прошлых воплощений от нынешней личности, если можно так выразиться, треснули. И если вчера из той трещины просочилось немножко навыков, то сегодня ты сам провалился в эту трещину и зацепился там за одно конкретное воспоминание. Как-то так…

От этих объяснений у меня все опять поплыло перед глазами.

— Ты где таких умных вещей нахвататься успела? — закрыв глаза, спросил я у целительницы.

— Мне вот тоже интересно. — заинтересованно наклонив голову, усмехнулся Гарик. — Несколько дней тому назад ты была просто перепуганным, помешанным на мести ребенком, и вдруг такие глубокие познания в структуре душ и магии.

— Ну… — смутилась девчонка. — Я попросила тетю Увалию поучить меня магии… В общем, она разрешила, пока она спит, читать ее память. После воскрешения, мне не нужен сон. Я пробовала спать по привычке, но от этого только лишь голова болит. Вот теперь по ночам я учусь магии по ее воспоминаниям. Это даже быстрее, чем книжки читать, я просто копирую себе в голову ее знания, и будто сама все это всегда знала.

— Ты там только аккуратно копируй. — усмехнулся я. — А то тетя взрослая, много чего в памяти может быть, чего по возрасту смотреть не положено.

— Да сколько можно повторять, я взрослая уже! — буркнула та, надувшись. — Это ты выделываешься.

На своей кровати хрюкнул Леха, сдерживая смех.

— Че ржешь? — обратился я к нему, уходя от разговора с мелкой.

— Да прикольный у вас «культурный конфликт». — ответил тот, сдерживая смех.

— Это тебе со стороны так кажется. А представь сам себя на моем месте, что бы ты делал? — ответил я.

— Хм… — вместо ответа задумался мой напарник и замолчал.

— Короче, как мне дальше быть? — обратился я уже к Гартаилу и Миюффт. — Каждую ночь с вами в обнимку спать, чтоб если че, вы меня из всяких трещин доставали?

— Я не против! — резко повеселев, воскликнула мелкая.

— А я против. — усмехнулся ящер.

— Я тоже. — подал я голос. — Так что, что?

— Да ничего тебе делать не нужно, кроме того, что пока надо воздержаться от лишних тренировок. — грустно вздохнула целительница. — Я поставила заплатку на эту… «Трещину». Постепенно из нее будут просачиваться навыки, а возможно, и воспоминания. Если что, я помогу эти воспоминания отсортировать так, чтоб они… Не путались с твоими, если они будут мешаться. Но проваливаться ты туда больше не должен. Но только если ты не будешь слишком сильно пытаться вспомнить то, что не умеешь. Иначе и заплатка слетит, не прижившись, и трещина еще шире станет. Тогда… Я не знаю, что тогда будет. У тети Увалии нет таких знаний, менталистику и психологию она изучала по общему курсу, без профильных мелочей. Дня через три барьер должен окрепнуть, и можешь дальше потихоньку обучаться, только без перегрузок.

В общем, еще немного меня полечив, все разбрелись по своим койкоместам и мы продолжили досыпать те несколько часов, что остались от ночи. Я творящей ультой растворил пот, скопившийся в постели и на коже, после чего с чистой совестью и чистым телом улегся поудобнее и крепко уснул.

Проснулся я сравнительно поздно. В доме уже никого не было, хотя, судя по солнцу, встал я не позднее, чем на час, по сравнению со вчерашним. Немного размяв мышцы, я быстренько перекусил вареными яйцами, похоже даже, что куриными, после чего пошел в кузницу.

Забриэль совершенно не удивил и, посмотрев на то, как подрос мой навык контроля маны, опять заставил все переделывать. Управился я с процессом еще раза в три быстрее вчерашнего, поэтому к вечеру сделал штук тридцать стрел. На следующий день запланировали сделать хороший колчан. Леха насадил свой молот на латунно-орихалковый лом, и приступил к отливке заготовок для щита и каких-то прибамбасов для ношения этой боевой кувалды. На его магический магнитик то крепился только и исключительно меч из комплекта, а таскать такую махину в руках… Можно, но нахер нужно?

В общем и целом, следующие дни прошли спокойно и без приключений. Что даже меня немного удивило. Спалось спокойно, никакие странные сновидения больше не беспокоили. С контролем я больше опытов не ставил и прогресса в контроле не получал, чем немного огорчил крылатого наставника. Колчан для стрел сделал за два дня. Емкость получилась немножко странной конструкции, поскольку я еще придумал, что в нем будет удобно носить тот самый лук из демонических запчастей. А лук этот, благодаря особой гибкости трупниковой древесины, можно было весьма компактно скручивать в заковыристую загогулину, стягивая его собственной тетивой. Еще пара дней ушла на то, чтобы довести до ума заготовки стрел. С новым контролем маны большей проблемой было не сточить лишнего с заготовки, но в целом, напильник и местный аналог наждачной бумаги после наманивания справлялись с латунью, как с теплым пластилином.

А дальше, когда мои изделия были готовы, меня предоставили самому себе, дав, правда, полную свободу действий в мастерской. Ну, я и пошел скучать к верстакам. Первое — я притащил ту самую метательную звездочку эльфийского происхождения, чем нарушил весь производственный процесс. Все кузнецы собрались посмотреть на это чудо, побросав свои дела. Общим собранием они решили, что по-хорошему, мне бы эту вещичку вернуть ушастым. Я пообещал, что если никакой пиздец не случится, то обязательно отнесу эльфам реликвию. А пока я просто обвел ее краской, приложив к камню. Пять раз, чтоб сразу больше отливать. А еще пару кастетов рядом нарисовал. Одно дело — детское ребяческое литье такой фигни из аккумуляторного свинца, и совсем другое — орихалк! Пусть он всего лишь латунь, как оказалось. Ну так и я уже не малолетний рукожоп, и форма — не утрамбованная палкой грязь. Должно получиться минимум — прикольно. А еще, после того, как у князя модифицировал кинжал, мне хотелось поэкспериментировать подобным образом с другими предметами.

Так что, пока никто не видит, я сделал первую партию. Пять звездочек и два кастета. Наведя напильником и наждачкой красоту, я напитал их маной, что было сил, и так же, как ножом, сделал магический надрез на коже лучом звезды. После чего обильно смочил все кровью и так же, «великим творением», хотел было создать новую кожу на месте разреза, но в это время в голову мне пришла идея. Можно даже сказать, осенило! Если можно использовать нож вместо пальца для проведения маны для разреза… То я так же могу использовать любой предмет для любых других целей? А что, если суть работы фонтанов моих в том и заключалась? Раньше то я об этом не думал, они по пьяни все получались. А так, по сути, я напитывал фонтан своей маной и заставлял его производить вино, так что напитки текли не из моих рук, а из конструкции. А значит, так же, безо всякой магии, можно создавать магические предметы, просто мысленно формулируя, что я хочу им сделать…

Надо срочно проверить!

Так что я просто схватил первую попавшуюся крагу-верхонку, напитал ее маной так, что та аж начала светиться, и провел ею по ранке, представляя, как она зарастает. Получилось! Я аж запрыгал на месте, глядя на…

«NoName»

«Умывшись кровью творца по воле творца, перчатка познала боль мироздания и ступила на путь целительства»

«Качество: божественное»

«Свойства: Исцеляет раны любой сложности. Не действует на болезни»

«Способность: Вкл/Выкл»

«Стоимость: расход маны зависит от сложности ран»

«Задать имя/Генерировать системно»

И после генерации имени системно я чуть ежика от смеха не родил от ироничности системы.

«Исцеляющая длань Зив»

Второго ежика я почти родил, увидев охреневающую рожу подошедшего посмотреть, че я тут творю, Енора.