Затерянный остров

37

За двадцать четыре часа Эми и Гидеон сумели преодолеть пять миль по направлению к северу. Их поход никак нельзя было назвать приятной «прогулкой по пляжу»: Гидеон чувствовал себя выжатым комком ноющей боли от необходимости постоянно пробираться через препятствия, ползком прорываться через бесконечные мангровые болота и лагуны, гудящие кровососущими насекомыми, и барахтаться в необъятных лужах дурно пахнущей грязи. К сожалению, обойти эти препятствия не было никакой возможности. То и дело Эми и Гидеону приходилось плыть, ползти, грести и идти гуськом друг за другом, чтобы не споткнуться и ненароком не переломать себе все кости.

Они решили сделать привал, лишь когда солнце, палящее над бесконечными джунглями, начало понемногу клониться к закату. Гидеон вошел в океан и попытался смыть всю гадость, налипшую на его одежду, чувствуя себя Робинзоном Крузо, путешествующим по необитаемому острову. По пути им не встретилось ни одного следа человеческой жизнедеятельности: ни следов на пляже, ни привязанных к деревьям лодок, ни деревень, ни даже одинокой хижины на дереве.

Тоскливо вздохнув и обернувшись, Гидеон увидел, что Эми занята чисткой пистолета. Он поспешил раздеться, ополоснуть одежду, насколько это было возможно, выжать ее и снова надеть, после чего вернулся к месту привала.

Эми отложила свой пистолет .45 калибра на землю при виде него и окинула своего напарника оценивающим взглядом.

— Разожги огонь, пожалуйста. Я попробую раздобыть нам немного белка, — вместо дальнейших объяснений она с резким щелчком вставила в пистолет обойму и исчезла в суглинистых джунглях.

Гидеон отыскал подходящую площадку для костра среди пальм, и принялся собирать опавшие листья, ветки и коряги. Он сомневался, что Эми подстрелит из своего пистолета что-нибудь съедобное, поэтому мысленно уже смирился с необходимостью ужинать батончиками, однако указание все равно предпочел выполнить.

Небо было ясным, но ветер не стихал, налетая внезапными порывами, а на море продолжали бушевать волны, хотя уже и не с такой силой.

От изучения моря Гидеона отвлекла пара выстрелов, заставивших его резко вздрогнуть, а уже через десять минут из джунглей выбралась Эми, держа за хвост мертвого броненосца. В другой руке у нее была кисть бананов.

— Броненосец? И это — лучшее, что ты смогла достать? — усмехнулся он.

Девушка молча бросила убитое животное на банановый лист.

— Тебе его разделывать и потрошить.

Гидеон удивленно уставился на мертвое существо с нелепой головой и костяной броней.

— Мне? — переспросил он.

— Я его застрелила. Теперь твоя очередь внести свою лепту.

— И что… мне с ним делать?

— Я думала, это ты у нас тут гурман. Неужто ты считаешь, что я когда-нибудь до этого разделывала броненосца? — хмыкнула она. — Нет. Так что он полностью в твоем распоряжении… Первый Помощник, — и она одарила его кривоватой улыбкой.

— Прости, но насколько я помню, твой корабль затонул, так что ты больше не капитан.

Повисла недолгая тишина.

— Справедливо, — наконец кивнула Эми. — Но тебе все равно придется разобраться с этим броненосцем.

Вздохнув, Гидеон взял нож и начал разделывать тушку мертвого животного. Первым делом он рассек живот и извлек внутренности. Это была отвратительная работа, но, как ни странно, он почти ее не заметил — настолько он был голоден. Профессионально пройдясь ножом между защитными костяными пластинами и плотью, Гидеон сумел быстро очистить мясо, порезать его на куски и разложить на углях. Когда от мяса начал исходить аппетитный запах, Гидеон ощутил небывалый звериный голод, и, взглянув на Эми, заметил в ее глазах такой же жадный блеск. Вскоре они сняли мясо с углей и разрезали его на банановых листьях. И хотя еда была еще слишком горячей, они набросились на нее, как голодные звери, держа кусочки подрагивающими руками, и поедая все без остатка, пока на листьях не остались лишь обглоданные косточки.

Впервые за два дня Гидеон почувствовал себя человеком. Он взглянул на Эми, которая уже снова начала просматривать текст «Одиссеи», сравнивая его с картой Форкиса. Блики огня причудливо играли на ее сосредоточенном лице.

— Еще какие-нибудь откровения будут? — спросил он, очень сильно постаравшись убрать из голоса циничный тон.

— Ничего драматичного, — фыркнула она и отложила текст. — Но я больше, чем когда-либо уверена, что мы следуем по стопам Одиссея.

Гидеон с сытым и довольным видом откинулся на спину, заложив руки за голову.

— Расскажи мне историю Одиссея. Прошло слишком много времени с тех пор, как я читал про него.

Эми прилегла рядом с ним. Некоторое время они отдыхали молча, слушая потрескивание огня и наблюдая за тем, как на небе появляются звезды. И тут Эми начала рассказывать:

— Это можно считать первым триллером. Там есть все: монстры, боги, демоны, ведьмы и колдовство, приключения, жестокость, кораблекрушения, убийства и история любви. И, что лучше всего, там есть герой, которого можно назвать Анти-Джеймсом-Бондом, который пробивает себе путь вперед не с помощью грубой силы и специальных технических приспособлений, а с помощью уловок, обманов, маскировки и введения в заблуждение.

— Первый социальный инженер.

Эми рассмеялась.

— В точку.

— Значит, он похож на меня, — мимоходом заметил Гидеон. Эми оценивающе взглянула на напарника.

— Возможно, — и нарочито с нажимом добавила: — немного.

— Ты лучше продолжай рассказывать.

— Я буду придерживаться основных вех истории, — профессорским тоном объявила она, будто читала лекцию глуповатому студенту. — После падения Трои Одиссей и его люди погрузили свою добычу на корабли и отплыли на запад. В конечном счете, они попали в ужасный шторм — я рассказывала тебе прежде об этой буре, которая пронесла их «мимо Китиры» и затем девять дней гнала по «самому глубокому океану». На десятый день они прибыли на землю Пожирателей Лотоса. Там трое его людей отправились налаживать контакты с туземцами, но они потеряли разум, отведав плодов лотоса. Одиссею пришлось силой привести их обратно на корабль и связать, чтобы увезти их оттуда. После чего они плыли всю ночь и прибыли на землю Циклопов.

— Циклопов? Это же одноглазые гиганты, ведь так?

Эми кивнула.

— Их еще называли киклопами[48], исполинами, колоссами.

— Принято к сведению.

— Было два острова, стоящих бок о бок — большой и поменьше. Сперва люди Одиссея высадились на большом острове, где устроили пиршество из диких коз. Затем они отправились к острову Циклопов, и нашли там пещеру с запасами молока и сыра. Здесь Одиссей поступил весьма необычно: вместо того, чтобы просто украсть еду и поднять ее на борт, он решил остаться и встретиться с владельцем. Спустя некоторое время появился уродливый Циклоп — сын Посейдона по имени Полифем. Сначала Полифем доброжелательно разговаривал с путешественниками, успокаивал, чтобы усыпить бдительность их охраны, а затем схватил пару людей Одиссея, размозжил им головы о стены пещеры и съел их сырыми, пока другие в ужасе наблюдали за этим действом.

— Греческое канапе, — усмехнулся Гидеон.

— Оставшихся Полифем заточил в своей пещере, вознамерившись отобедать ими позже, а ко входу подкатил большой валун. На следующее утро он оставил их запертыми, а сам отправился пасти свое стадо. Когда гигант вернулся, Одиссей напоил его вином. Он сказал Полифему, что его зовут Никто. А когда гигант, наконец, уснул, захмелев, Одиссей прокалил на огне палку и загнал ее заостренный конец прямо ему в глаз. Полифем проснулся, крича, что его убивают, но когда его собраться попытались спросить, кто его убивает, он ответил: «Никто! Это Никто!», поэтому никто из них и не пришел ему на помощь, решив, что он просто пьян.

— Хитрый маленький засранец, — заметил Гидеон. — Надо будет запомнить этот прием.

— Но они все еще оставались узниками в пещере. Когда наступило утро, ныне ослепленный Циклоп должен был выпустить своих овец на пастбище. Он откатил валун и стал выпускать овец одну за другой, ощупывая их спины, таким образом проверяя, чтобы Одиссей и его люди не выскользнули вместе с овцами. Но люди Одиссея оказались хитрее и сбежали от него, уцепившись овцам за брюхо. В итоге они украли у Циклопа овец и ушли на корабле. На безопасном расстоянии о берега Одиссей крикнул Полифему что-то вроде: «Эй, ублюдок! Вот, что происходит, когда съедаешь своих гостей! Если кто-нибудь спросит, кто выколол твой глаз и подпортил твое очаровательное личико, скажи, что это был Одиссей, сын Лаэрта, из Итаки!»

— А как будет «ублюдок» на древнегреческом? — заинтересовался Гидеон.

Эми произнесла слово, а затем написала палочкой на песке: ἀναγής.

— Так и сказал?

— Ну, я позволила себе немного поэтической вольности, — пожала плечами Эми.

— Мне нравится этот Одиссей. Свой парень.

— Но Полифем, будучи сыном Посейдона, поклялся отомстить своему новому врагу. И его отец поддержал его, сильно усложнив путешествие Одиссея. Наконец, движимые непрерывными штормами Посейдона, наши герои оказались практически в лапах Аида — в самом Аду. Где им пришлось спросить Тиресия — слепого пророка — о том, как им вернуться домой.

— Они попали к Аиду? Неплохо так заблудились…

— Именно об этом я и говорю. Не похоже, что все это время они бродили между несколькими островами в Эгейском море, не так ли?

— А что случилось, когда Одиссей, наконец, вернулся домой?

— Он увидел, что толпа праздных женихов пытается соблазнить его жену, и нашел примерно такой же… как бы это сказать… необычный способ избавиться от всех них, как и тот прием, с помощью которого они сбежали от Полифема, — Эми взяла банан и начала его очищать. — Надеюсь, тебе не скучно все это слушать?

— Смеешься? Это отличная история!

Всего за пару минут Эми съела банан и отбросила кожуру в темноту джунглей, после чего была готова продолжать разговор.

— Знаешь, есть еще кое-что, что я только сейчас поняла. Гомер упоминает в «Одиссее» каннибализм. Причем, неоднократно. Но в древности каннибализм в области Средиземного моря был совершенно неизвестен. Однако для Карибского бассейна это явление было… весьма распространенным.

— Занимательно…

Она взглянула на напарника. Повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня и бризом, шелестевшим в пальмах над их головами. Гидеон посмотрел на ее лицо в свете огня.

— Ты очень красивая.

Она покраснела и попыталась сменить тему.

— Так… на чем мы остано…

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но Эми решительно оттолкнула его.

— В чем дело? — ошеломленно спросил он.

— Нам ни к чему усложнять наше задание и наши отношения подобным образом.

Гидеон приподнял бровь.

— Ты серьезно?

— Да, серьезно, — она слишком поспешно схватила свои распечатки, давая понять, что рассказ окончен. — А теперь позволь мне вернуться к работе. А ты… можешь… пойти понырять или еще что-нибудь в этом духе… в общем, остынь.