Завод Сибирской Глуши

Глава 1

— Пропал человек!

— Может сам захотел?

— Это что же вы имеете ввиду?

В прокуренном кабинете возникла неловкая пауза. Молодая женщина в деловом черном платье сильно сконфузилась. Всем своим видом, она копировала неизвестную девицу Крамского. Старалась сдержать себя. Принять обманчивый вид, будто пропустила все мимо ушей. Ничего не выходило. Ее порывистую, чувственную натуру, сильно смутило замечание детектива. «Сам захотел?!» — негодовала любящая жена. Ей было, может чуть больше двадцати пяти лет от роду. В ее возрасте, даже шутливый намек на то, что муж вовсе мог и не пропасть, а решил сбежать сам, был способен вогнать в сильную депрессию и более стойкую натуру.

Молодая женщина еще на пороге была сильно расстроена, а получив нежданный ответ частного детектива, так и вовсе не смогла сдержать слез. Машинально поправив прическу и проморгав заплаканными глазами посетительница осмотрелась. На полу кабинета были разбросаны пустые коньячные бутылки. Прелый воздух захватил все пространство. Форточку давненько не открывали. С каждым вдохом, посетительницу мутило все больше. От запаха перегара и табака у нее закружилась голова. Детектив подхватил женщину под руки и приказал помощнику открыть окно. Ставни скрипнули и прохладный апрельский сквозняк исправил обстановку.

— Не лучше ли посадить ее на диван? — шепнул помощник.

— Располагайтесь, — гостеприимно проговорил детектив.

Женщина села. Ее лицо выражало, то загадочную угрюмость, то безмятежную скорбь. Словно «Бедная Лиза» все никак не решится стать «Христовой невестой». Наконец прострация закончилась. Посетительница вдруг заинтересовалась табличкой на стене напротив. Женщина различила черно-белую надпись в золотистой рамке.

— ИП ПРОПАЖА... — удивленно прочитала она.

— Это я Пропажа! — протянул руку детектив. — Пропажа Феодор Афанасьевич… лучше Федот Афанасьевич или просто Федот.

— Очень приятно, — немного замешкавшись проговорила посетительница.

— А вас как зовут? — спросил Пропажа, пристально посмотрев на женщину.

— Иванова Клавдия Сергеевна, — не очень уверенно произнесла женщина, посмотрев на Федота Афанасьевича. Перед ней был седой и жилистый мужчина за сорок, в заношенном сером пиджаке. Его цепкий и проницательный взгляд сильно контрастировал с одутловатым лицом. Наконец-то Клавдия взяла себя в руки и спросила: — У вас же частное детективное агентство?

— Все верно, — ответил Федот. — Частное детективное агентство — ИП ПРОПАЖА.

— А пропал у вас кто? — неожиданно вмешался помощник.

— Иванов Максим Олегович. Муж мой.

— Ивановых знаете ли много, — усмехнулся молодой человек. — Встанет в копеечку.

Пропажа строго посмотрел на него со словами:

— Ты совсем оборзел!?

— Что я?

Пропажа все еще гневался на подчиненного, но все же произнес:

— Знакомьтесь, мой помощник....

Правой рукой детектива в его служебных делах был Проныркин Андрей. Круглолицый блондин с выпуклым лицом и хитренькими глазками. Человек-парадокс. Молодой честолюбец… с оговоркой; таким он считал себя сам; при этом не гнушался хорошего барыша, добытого не самым законным путем. Он выпустился с юридического факультета с отличием. Затем отработав всего год в прокураторе одного из заштатных Петербургских пригородов, попался на очень сомнительном дельце и был тихо уволен со своей должности.

Пропажа таких типов терпеть не мог, но все же поверил раскаявшемуся Проныркину. Благо букву закона, тот хоть время от времени и нарушал, но все возможные кодексы и постановления знал наизусть, что было для детектива крайне полезно. Бывший следователь Пропажа в таких вопросах экспертом никогда не был, несмотря на огромный опыт работы в органах. К своему стыду он часто путался даже в уголовном кодексе. Да и к подследственным он относился не всегда согласно седьмой статье, порою заменяя ее на статью сто шестнадцатую. Но начальство ценило особое чутье Пропажи. Раскрываемость в отделе у него была самая высокая. Он умудрялся распутывать самые сложные дела. Кроме тех, что касались его собственной семьи. Его жена ушла от него к старшему следователю соседнего отдела. Пропажа применил к ловеласу побои, после чего сам был вынужден уволиться. Давшая трещину семейная жизнь, оставила ему обязанность платить алименты за троих. Трешку на Энгельса пришлось разменять на хрущевку в районе Демьяна Бедного. Но дебет с кредитом не сходился и вместо того, чтобы мирно спиться, Пропаже пришлось открывать ИП. Матерый следователь, распутывавший дела: скрытных маньяков; профессиональных бандитов; хитрых аферистов; теперь ему приходилось довольствоваться поиском перекрашенных собак дорогих пород и слежкой за неверными женами и мужьями. Хоть на хлеб он и мог мазать масло, а по праздникам еще и с икрой, но такая работа все больше загоняла его на дно бутылки. Но вот наконец-то! Настоящее дело! Пропажа человека.

Клавдия рассказала об исчезновение своего мужа все что знала. Иванов Максим Олегович уехал в командировку на какой-то завод, где-то в сибирской глуши. Название городка она вспомнить не могла. Где-то между Енисеем и Ангарой, в тысяче километров, что от Иркутска, что от Красноярска. Максим вылетел из Пулково еще в мае. В конце августа он перестал выходить на связь. Клавдия не сильно интересовалась работой своего мужа, но офис компании отыскала. Там лишь пожали плечами, никакой командировки у Максима не было. В августе он сообщил в отдел кадров, что слег на больничный. К сентябрю его уже обыскались. Ни про какой завод в сибирской глуши и вовсе не слыхали. В первых числах октября Клавдии наконец-то удалось подать заявление в отдел по месту жительства. Следователь продолжал поиски до марта, но все оставалось в подвешенном состояние. Никаких зацепок найти не удалось.

Клавдия снова расплакалась. Она достала из сумки платок и какой-то сверток.

— Возьмите, — проговорила несчастная женщина, передавая сверток Пропаже.

— Жесткий диск? — удивился детектив, раскрывая пакет.

— Мой муж вел блог в интернете. Какое-то расследование, связанное с его работой… Я не очень в этом разбираюсь… Он велел мне никогда не отключать его домашний компьютер… Пока он ведет блог… В сентябре блог перестал открываться... Мой муж говорил, что все записи копируются с сервера на этот жесткий диск…

— Такую улику лучше передать в отдел...

— Я передавала, — заревела Клавдия. — Но они не смогли его взломать…

— Принеси воды, — приказал Пропажа своему помощнику.

Выпив стакан Клавдия Сергеевна немного успокоилась.

— Я пойду, — обреченно сказала она и побрела к двери, затем развернулась и вымолвила: — Договор об оказание услуг частного детектива можете прислать мне на почту… я вам писала… Деньги переведу вечером.

— Буду держать вас в курсе расследования! — крикнул ей вслед Пропажа.

Проныркин посмотрел в окно. Убедившись, что Клавдия ничего не забыла в кабинете и скорее всего не вернется, он вдруг заявил:

— Немного наигранно! Ты не считаешь?!

— Да брось ты, — строго взглянул на него Пропажа. — Что-то ты все наглей становишься!

Хотя детектив и отчитал своего помощника, но его тоже не отпускало чувство некоторой наигранности со стороны Клавдии. Не отпускало до самого вечера, пока наконец-то соседский программист не подобрал ключики к паролю от жесткого диска Максима Иванова. С первых страниц блога стало понятно, что в этой семье были не самые идеальные отношения. Но еще больше насторожило оформление страницы. Странные мистические знаки под темным фоном, будто норовили выползти из под белого текста и собирались пробраться в комнату прямо с экрана ноутбука. Пропажа никогда такого не видел. Он потрогал свой лоб. Не заболел ли он?! Все было в порядке. Он провел по экрану рукой. Знаки вдруг исчезли. Изрядно удивившись, детектив начал чтение.

Блог Максима Иванова.

Март. Перед первой командировкой, часть 1.

Пятница… Хоть снег еще не растаял, но я тоже хочу отдохнуть. Ага, щас! Как меня раздражают эти пятничные командировки! Еще и сразу после обеда сообщили. Почему Протасов так легко отказался? Да еще и вместо того, чтобы выдумывать какие-то нелепые оправдания, сообщил начальнику отдела, что не собирается ехать по причине запланированной рыбалки. Почему у Протасова все так легко получается? Да, ему уже за пятьдесят, дети выросли, кредит за машину оплачен, но... Да какие тут: «Но»! Хотите узнать, почему я сам не отказался? Все банальное просто, как простое банально! Как же мне отказаться, с моей тридцатилетней ипотекой? Возьмем двушку на Энгельса в новостройке! И повелся же на уговоры жены. Обоих детей уже в сад отдали, а она все сидит без работы, хоть помогла бы… Видите ли это я виноват, что она не закончила институт! Теперь на квартиру пашу, да еще и на ее учебу. Как же я устал от этих переработок, суббот, воскресений, командировок. Да еще и в Сибирь. Вы видели прогноз? У нас минус пять, а там минус тридцать. Все ради семьи! Все ради семьи! Но никто не оценит! Прошу своих подписчиков не скупиться, особенно тех, которым за пятьдесят и нету кредитов. Ладно, посмотрю, что там за командировка маячит, может двойную премию выпишут...

Пропажа, улыбнувшись, откупорил бутылку и налил целый стакан. Несколько строчек в блоге, напомнили ему о семейной жизни… Отбросив от себя лишние мысли и рассуждения, он принялся изучать портрет Иванова. Он никак не мог понять, этот человек дурачит своих подписчиков для лишних донатов или ему и вправду все осточертело от работы на износ? Детектив не поддался на уловки, разумеется, но причину ведения блога он понять не мог. Пропажа сверился с переводами на карту, размещенными в неприметной папке на жестком диске, под названием: «выававфв». До Марта прошлого года, Иванов получал от ста до ста тридцати тысяч рублей в месяц. На работе ему платили через какие-то серые схемы, но все же на карту. Блог же приносил от силы десять тысяч рублей за два месяца. Но в апреле прошлого года все изменилось. Суммы, как от работы, так и от блога, стали на порядок больше.

Блог Максима Иванова.

Март. Перед первой командировкой, часть 2.

Начальник нашего отдела, через час после обеда разразился тирадой. Он любил рассказать, как добился всего сам: купил две квартиры, без чьей либо помощи; новую корейскую машину; построил дачу, где-то рядом с Тосно. Самое главное, добился всего сам! Как-будто остальным не насрать! Но его будто подстегивало чувство превосходства над жалкими ипотечниками, квартиросъемщиками и не дай боже живущими с родителями или в подаренной родителями квартирой.Конечно все это превосходство было только у него в голове… пожалуй еще немного в трудовой инструкции, где начальник отдела все же выше своих подчиненных, но гораздо ниже директоров и их заместителей. С теми он ведет разговоры совсем иначе, распупыривая свой язык и извиняясь через слово!

Наконец-то меня вызвали к директору. Я побрел в сторону его кабинета. Он должен был лично меня проинструктировать насчет командировки. В приемной сидела секретарь с надутыми губами. Она презрительно посмотрела на меня и велела занять место на диване, где было еще несколько человек, ожидавших приема. Я вздохнул и уселся рядом с молодым человеком, на лице которого сияла идиотская улыбка.

Среди расположившихся на диване людей, можно было легко отделить тех, кто проработал в нашей компании меньше года, от тех, кто был здесь уже давно. Новички и вообще сотрудники, еще не разобравшиеся в хитросплетениях корпоративной культуры нашего ООО, ожидали с горящими глазами своей первой встречи с директором. Все шли с разными вопросами. Кто-то ожидал повышения зарплаты после испытательного срока, кто-то надеялся на похвалу и ежегодную премию. Такие заходили в кабинет с широкой улыбкой, но выходили очень хмурые. Старички же нашей компании были куда опытнее и не питали никаких иллюзий. Как с хмурым лицом заходили, так и выходили. Ни у одного из сегодняшних посетителей, после разговора с директором, не было и намека на улыбку. Кроме, пожалуй меня… Но я забегаю вперед…

Я аккуратно отворил дверь в кабинет и зашел. Если честно, мне трудно называть такое помещение кабинетом. Оно больше похоже на актовый зал. Когда весь наш отдел в двадцать человек ютился в комнатке пять на пять, директорские хоромы были раз в тридцать больше. Прямо как и его раздутое эго. Он сидел в белой рубахе и черном пиджаке, еле уместив толстую задницу в белом кожаном кресле, напоминавшем кресло у зубного врача. Такой уж у него специфический вкус. Посмотрев на меня директор с трудом закинул ноги на стол и строго прикрикнул:

— Опять опаздываешь Иванов!

— Я... — мне нечего было сказать. Я мог бы с ним поспорить… узнать… О каком вообще опоздание может идти речь? Но такое могло быть чревато лишением премии.

Неожиданно для меня, шторка возле окна отдернулась, с балкона вышел низенький старичок в коричневом свитере и заношенных синих брюках. Он снова развернулся, выпуская остатки серого дыма на улицу, а затем закрыв дверь, размеренной походкой приблизился к директору. Старичок встал перед ним руки в боки и размеренным, но несколько приказным тоном проговорил:

— Успокойся Гриша. Давай к сути дела.

Директор впопыхах снял ноги со стола, чуть не грохнувшись на пол и еле-еле удержавшись, неуклюже вскочил со своего кресла и представил мне старичка.

— Вот Иванов, знакомься с Аркадием Аркадьевичем. Он заместитель главного инженера из смежной нам компании. Слыхал про Горыныч инкорпарейшн?

— Слышал, — волнительно произнес я.

Конечно же слышал. Все в нашей компании слышали про Горынычей. Ходили слухи, что базовые оклады там начинаются с пяти сотен. Но попасть туда без протекции просто невозможно.

— Ты ведь инженер технического контроля? — спросил у меня старичок.

— Да, Аркадий Аркадьевич, — без промедления ответил я.

— Значит с линейкой продукции своего предприятия, должен быть знаком досконально.

— Досконально, — пытался рисоваться я.

— Это хорошо. В Сибири есть один заводик. Ну как заводик. На самом деле самый настоящий завод... Ты слышал чем занимается Горыныч Инкорпарейшн?

— Робототехника…

— Не просто робототехника, — Аркадий Аркадьевич поменялся в лице и стал очень серьезным. — Робототехника с применением особого материала, очень перспективной технологией. Так вот, этот ценный материал, стал последнее время пропадать с того самого сибирского завода. Полный цикл нашей кооперации, состоит в том, что лаборатория Горыныч Инкорпарейшн вырабатывает ингредиенты и отсылает их своим подрядчикам. После некоторых манипуляций в еще нескольких частных научных центрах, все ингредиенты мы отправляем на сибирский завод. Они подготавливают материал и присылают нам обратно. Так вот, за последние четыре месяца, что-то не сходится. Слишком малая выработка идет.

— Так почему вы не обратитесь… — было хотел спросить я, но был тут же прерван.

— Расследование проведешь именно ты, — строго произнес Аркадий Аркадьевич. — Только не напрямую, а через вашу компанию. Приедешь на завод и скажешь, что тебя лично делегировал Гриша.

— Именно так и скажешь, — строго взглянул на меня директор.

Старичок продолжил:

— Скажешь, что Гриша делегировал тебя в тайне от Горыныч Инкорпарейшн, для того, чтобы выяснить, можно ли использовать их материал для вашей линейки продукции. На заводе прекрасно знают, хитрость Гриши…

— Ну Аркадий Аркадьевич, — вмешался было директор.

— Помолчи, — прервал его старичок. Было видно, что несмотря на то, что он всего лишь заместитель главного инженера Горынычей, наш директор держится с ним несколько подчинительно.

Аркадий Аркадьевич передал мне небольшую папку с документами, чтобы я поверхностно ознакомился с таинственным материалом. Он велел мне первым же рейсом отправляться в Сибирь. Ко всему прочему он пообещал мне должность в штате Горынычей, если я справляюсь с расследованием, а на время моей командировки он повелел директору увеличить мне зарплату в два раза.

На выходе из кабинета я улыбнулся и тут же отправился к своему начальнику. На сей раз он был со мной крайне любезным. Любезнее чем когда-либо прежде. Можно сказать, даже несколько заискивающим. Он лично передал мне билеты на самолет и начал расспрашивать про командировку. Я ничего ему не ответил. Только взглянул на билеты. Рейс был поздним вечером из Пулково. Не сказав ни слова, я накинул куртку и ушел из офиса за два часа до окончания рабочего дня. Если бы это была обычная пятница, начальник отдела устроил бы истерику. Он устраивал ее даже если кто-то просто уходил раньше него, но теперь все поменялось. Видимо директор уже отослал ему распоряжение, сообщение в чате, как он любил. Начальник отдела видать сразу понял, что нападать на меня ему было теперь не с руки, так как теперь я под патронажем главного…

После третьего стакана глаза Пропажи начали слипаться. Он собирался продолжить чтение блога, только сперва чуть прилечь на кушетку, на пару минут…

…Противоречивые сны представлялись частному детективу этой ночью — какие-то предвосхищали неуловимое грядущее чудо, иные напротив предостерегали от неисчислимых расплывчатых бедствий; но наконец-то все слилось в один мистический сон. Он сидел за своим ноутбуком, читая какой-то непонятный блог, как вдруг стал замечать, что весь текст в нем на каком-то неведомом ему языке, который Пропажа все-таки понимает. Неожиданно буквы начали вылетать с экрана, стараясь разбежаться по углам. Пропажа начал их ловить, но за буквами последовали какие-то странные знаки. Вся комната стала красной. Теперь с монитора полезли змеи. Множество склизких клубков. Пропажа попытался сбежать. Но в его комнате больше не было, ни окон, ни дверей. Клубки змей слились воедино и превратились в трехглавую сущность, пытавшуюся сожрать Пропажу. Но тут появился священник, он отвлек зверя на себя. Странным было его одеяние. Пропажа где-то уже видел такое, но не мог вспомнить. Закончилось все тем, что зверь расправился со священником. Змей развернулся. Все три головы несколько мгновений смотрели на Пропажу. Пока самая главная не впилась ему острыми зубами прямо в шею…

Детектив проснулся вместе с глубоким вдохом. «Опять это апноэ!» — подумалось ему. Сон до сих пор его не отпускал. Он не был таким уж суеверным. Но все же решил свериться с интернетом. Конечно сонники его не интересовали, но священник в странном одеяние запомнился. Он начал рассматривать разные сайты и поисковики, совсем было отчаялся, когда дошел уже до протестантов и католиков, так и не найдя похожих одеяний. «Все было так скромно… все было так скромно… » — повторял он сам себе. Как вдруг наконец-то вспомнил: «Мусоргский!» Лет десять назад жена потащила его на оперу. Порывшись еще на нескольких сайтах он наконец-то нашел, что искал. Хованщина. Досифей. Старообрядцы. «Старообрядцы? Старообрядцев!» — подумал Пропажа. Тот был главным следователем с его бывшего отдела. Кажется Клавдия упоминала, что Старообрядцев, хоть и не лично вел дело ее мужа, но часто интересовался расследованием. С Пропажей этот следователь был не в ладах. В бывшем отделе у частного детектива практически и не было друзей. Очень уж конфликтным он был человеком. Единственным, кто мог бы ему помочь, был оперуполномоченный Калинин, с которым они были знакомы еще со школьной скамьи.