Здешние

Время после полудня. Комната Микиты выглядит примерно так же, как в первом действии, разумеется, без граммофона, трюмо и мягких кресел. Некоторые вещи упакованы, как в дорогу. Изредка доносятся далекие орудийные выстрелы.

Явление I

Гануля, затем — Янка — Аленка

Гануля сидит на узлах и вяжет чулок.

ЯНКА (входит с А ленкой). Дзень добры, цётачка! Што вы задумаліся?

ГАНУЛЯ. Ах, тэта вы, пане настаўнік! I Аленка з вамі... Я рада, што вы не забыліся нас у гэтыя трывожныя мінуты.

ЯНКА. Ці ж у першы раз у Менску гэтыя трывожныя мінуты. Час было б, цётачка, і прывыкнуць да іх.

ГАНУЛЯ. Ды яно ж так. Але сваім чынам за дзела усё гэта,( як за дзела!

ЯНКА. Э-э! Ліха перамелецца і мука будзе. (Пауза). А мы вось з Аленкай спецыяльна зайшлі, цётачка, каб пахваліцца перад вамі сваім шчасцем.

ГАНУЛЯ. Незвычайныя[57]вы людзі, калі яшчэ можаце сягоння хваліцца шчасцем.

АЛЕНКА. А такі ж незвычайныя, цётачка.

ЯНКА. I маем чым пахваліцца. Дык слухайце ўважліва, цётачка, паздраўляць будзеце: я, настаўнік Янка Здольнік...

АЛЕНКА (встревая).I я, настаўніца, Аленка Гарошчышка

ЯНКА. Узялі ды паміж сабой пажаніліся. Цяпер яна мая назаўсёды...

АЛЕНКА. I ён таксама мой муж, але ці назаўсёды — яшчэ паваражу.

ГАНУЛЯ. А мае ж міленькія! Пашлі вам долечка усяго найшчаслівейшага. А павянчаліся ўжо?

ЯНКА. А як вы думалі, цётачка? Абавязкова павянчаліся, ды яшчэ як урачыста[58]. Зялёны бор шлюб[59] нам даваў, зоркі дружками былі, а раса срабрыстая шлюбныя персцені свяйціла.

АЛЕНКА. А праўда, праўда, цётачка! Шлюб наш быў гэткі ўрачысты.

ГАНУЛЯ. Ну. і пайшлі плот[60] гарадзіць, каб вы здароны былі, мае вы шлюбоўнікі! А вяселле[61] таксама было? Чаму ж мяне не паклікалі?

ЯНКА. Вяселле, цётачка, адлажылі пакуль што да таго часу, калі апошні акупант ад нас выйдзе, бо пры іх нявесела на вяселлі.

ГАНУЛЯ. Ці не задоўга прыйдзецца чакаць на гэта?

АЛЕНКА. Ды, праўду кажучы, доўга ці коратка - гзта не важна. Але ў нас, цётачка, важнейшая бяда.

ГАНУЛЯ. А што ж такое?

АЛЕНКА. Татку ж майго зноў у абоз пагналі. Але так пагналі, што і след згінуў. Ужо тут, у Менску, мы даведаліся, што перш адны гналі, пасля — другія, потым — зноў тыя самыя, потым — зноў другія, а там далей і няведома, хто гоніць і куды гоніць.

ГАНУЛЯ. Ганяюць людзей без дай-прычыны да ганяюць. А каму гэта патрэбна, дык яны пэўна і самі не ведаюць.

АЛЕНКА. Як татку, бывала, бяруць у абоз, дык ён заўсёды і кажа, што едзе акупантаў вывозіць. Але, бедны, возіць, возіць, ды ніяк вывезці не можа.

ГАНУЛЯ. Усё роўна як той дзед з бабай рэпку сваю — цягнулі-цягнулі, ды ніяк не маглі выцягнуць. Але затое татка твой хоць свету пабачыць — пад старасць будзе мець што ўнукам расказваць.

АЛЕНКА (застыдившись). Ды ў яго яшчэ ўнукаў і няма.

ГАНУЛЯ (улыбаясь). Дык будуць, мае мілыя, будуць.

ЯНКА. Ой, нешта, відаць, такое падумалі, цётачка, бо аж вочы спусцілі.

ГАНУЛЯ. А каб вы пакіслі, мае дзеткі! I старую ў грэх уведзецё.. Давайце лепей аб чым іншым пагамонім. Во, якраз успомніла. Былі ж тут і сягоння гэныя вучоныя Мікіткавы. Аб вас, пане настаўнік, пыталіся. Хацелі, кажуць, даведацца, які магніт больш вас да сябе цягне — усходні ці заходні.

ЯНКА. Трэба было, цётачка, сказаць, што ні той, ні сёй, а тутэйшы.

ГАНУЛЯ. Я так і падумала, але не сказала, бо пабаялася, што не змагу вучоным па-вучонаму адказаць.

ЯНКА. А болей нічога не пыталіся?

ГАНУЛЯ. Шчога, толькі паміж сабой тое-сёе па-вучонаму пагаманілі, праз свае бінохлі туды-сюды паглядзелі ды пайшлі. Усходні вучоны сказаў, што пойдзе на Захад, а Заходні сказаў, што пойдзе на Усход.

ЯНКА. Ну, цяпер яны не скора сустрэнуцца.

ГАНУЛЯ. I я так падумала, але не паспела гэтага ім сказаць.

Входит Микита. На шапке у него большая кокарда с белым орлом — козырек обтянут жестью; френч и галифе новые, из темно-желтого сукна, сапоги желтые.

Входит с полным ведром.

Явление II

Гануля — Янка — Аленка — Микита

МИКИТА (поставив ведро). А меджду протчим, пан профэссор заглянул к нам. Мое почтение! Я очень рад, очень рад, что с вами встретился. Ах, и мамзэль Аленка тут? День добры, мамзэль, меджду протчим.

АЛЕНКА. Дзень добры, пане рэгістратар! (С нарочитой грустью) Толькі ж я не мамзель, а ўжо мадама.

МИКИТА. Тем лучше, меджду протчим. Проздравляю!

ЯНКА (указывая на ведро). А это что у ваг за затирка в ведре?

МИКИТА. Не затирка, дядька белорус, не затирка, настоящая центро-белсоюзовская, меджду протчим, патока. Добрые люди раскрыли склад с нею на Нижнем базаре[62] и — бери, что хочешь и сколько хочешь. Можете и вы набрать, меджду протчим.

ЯНКА. Благодарю за такие дары данайцев!

ГАНУЛЯ. А наши некоторые мянчане, особливо с Комаровки и Переспы, таким способом апошние гады и живут. Как только власть меняется, делают себе запас до новой перемены; меняется власть снова — снова делают себе запас до новой перемены, и так ужо который год. А сёлета, опрочь всего прочего, дак еще и дрова из Ваньковичева[63] лесу самокатом катят и катят на веревках.

ЯНКА. Видел, видел. Такая работа идет, что тебе при возведении египетских пирамид.

МИКИТА. Меджду протчим, такое умелое использование перемен политичных ситуаций — очень легкий способ обеспечить себя на черный день.

ЯНКА. А вы это обеспечение начали, как я вижу, с патоки.

МИКИТА. С чего-нибудь больш значительного я не поспел, потому что, меджду протчим, последним временем был занят эвакуационными делами, доводом чему служат эти вот запакованные вещи.

ЯНКА. Так вы, пане регистратор, намеревались бросить все свои истинно русские ценности и бежать из родного города?

МИКИТА. Ну да, пане профэссор, собирался, меджду протчим.

ЯНКА. Что ж, может, это была бы настоящая ваша профессия. Езди себе со своими манатками да езди, как торговец с козами с кирмаша[64] на кирмаш, туда-сюда, туда-сюда!.. Но почему ж вы все же не поехали?

МИКИТА Вышла небольшая заминка. Этот, меджду протчим, редактор Гизульский, который жил до последнего времени в нашей квартире, обещал мне устроить «пшепустку»[65] на выезд, но обманул. Сам как пан уехал, а меня без «пшепустки» покинул. Даром только на вокзал с вещами таскался.

АЛЕНКА. I вы гэта, пане рэпстратар, так да сэрца ўзялі, что ажно барада ў вас вырасла, бо дагэтуль, здаецца, вы не насілі яе.

МИКИТА. А это она, меджду протчим, сама выросла в связи с политичными тучами на нашем менском горизонте. Мамзэль Наста загодя предупредила меня из определенных источников, что при новой политичной ситуации будут добровольно брать молодых мусьёв и добровольно отправлять на Врангелевский фронт. Вот я, независимо от того — уеду или не уеду, и постарался не выглядеть молодым.

ЯНКА. Теперь вам, пане регистратор, остается только придумать новую свободную профессию или новый классовый ранг.

МИКИТА. Да я уже придумал, меджду протчим, только вы мне повинны в этом помогчи.

ЯНКА. Охотно, если смогу.

МИКИТА. Сможете — это ваша профэссия. Дело в том: я постановил перейти в вашу, меджду протчим, партию.

ЯНКА. Так я ж беспартийный!

МИКИТА. Ну, как вам сказать? Одним словом, меджду протчим, хочу перейти на вашу белорусскую сторону, белорусского ю асессорства надумал я добиваться.

ЯНКА. Вот как?! Понятно. Теперь это наимоднейшая свободная профессия, и каждые жук и жаба хотят на белорускости сделать себе карьеру.

МИКИТА (как бы не понимая издевки). Меджду протчим, пане наставник, новая политичная ситуация и все такое вынудили меня подумать об этой карьере. Ибо, как мне сообщила из определенных источников мамзэль Наста, у нас заводится нейкая, меджду протчим, Белорусская Республика. Уже едет и председатель Белорусского Ревкома Червяков — тольки задержался где-то за Менском в полях.

АЛЕНКА. Ая чула, што і цётка Бадунова таксама едзе на белай кабыле з Смаленску.

МИКИТА. Ну, она, меджду протчим, эсэр-белорус и в счет не идет: долго тут не заседится.

ЯНКА. Значит, вы твердо решили делать карьеру на этом? Боюсь я только, как бы не получилось у вас то же самое, что в позапрошлом году с ораторством; к тому же ваше полное до сих пор равнодушие к этому делу и ваша несознательность...

МИКИТА (прерывая). Вы, пане учитель, не шутите! Я не настолько уж несознательный, меджду протчим, белорус — даже с вашей литературой знаком.

ЯНКА. Очень интересно! Это для меня неожиданность.

МИКИТА. Дык вось, послухайте, меджду протчим:

меджду протчим.

ЯНКА. На таком знакомстве с нашей литературой, пане регистратор, далеко не уедете.

МИКИТА. Вот я и надумал, меджду протчим, вас попросить, чтоб вы меня подвезли. Просил я своего профэссора Спичини, однако он отказался. Я, говорит, спец тольки по расбелорусиванию, а от обелорусивания его с малых лет воротит.

ЯНКА. Вам прямая дорога теперь; записаться на курсы белорусоведения.

МИКИТА. Меджду нами говоря, меджду протчим, я на всякий пожарный случай пару дней ходил на такие курсы, однак ничего в голову не полезло. Особливо отчень трудная для моего русского разумения ваша грамматика — эти ударэния, ударэния...

ЯНКА. О да, пане регистратор,— в нашей грамматике без ударений ни с места. Но все-таки вам придется вернуться на эти курсы, потому что я вам ничем помочь не могу — сегодня же уезжаю с Аленкой из Менска. Должно быть, не скоро и увидимся.

МИКИТА. Жаль, очень жаль, а я думал, меджду протчим...

ЯНКА. Да тут и думать не о чем. Не видать вам этого асессорства, дадут вам совбурство, словом, что-нибудь да получите, не все ли вам равно?

МИКИТА. Все равно, меджду протчим, и не все равно. Белорусское асессорство, кроме всяких протчих плюсов, имеет в себе еще один весьма лакомый плюсик — это то, что и по-белорусски, как я убедился, можно проводить в тутэйшую шатию великие русско- истинные прынципы о единости, неделимости и самодержавности Российской, меджду протчим, империи.

ЯНКА. От этого уже провокаторскими принципами запахло! Но берегитесь, пане регистратор. Идет народ, белорусский сермяжный народ идет, а он вашему русско-истинному регистраторству обломает рога.

МИКИТА. Я осторожный, весьма осторожный, и за меня, сябра белорус, не волнуйтеся. (Гануле.) Меджду протчим, мамаша, у вас не осталось польских марок? Дайте мне — я сбегаю чего-нибудь куплю, а то при новой ситуации и эти гроши ничего стоить не будут.

ГАНУЛЯ (вручая деньги). Купи, сынок, купи, только, может, чего из еды знойдзешь. Адно — иди осторожно, чтоб в полон не схапил и або сам в какую нечистую историю не впутался.

МИКИТА (пряча деньги в карман галифе). Меджду протчим, мамаша, я не из таких, чтоб впутаться. (Янке и Аленке.) С вами еще увидимся — вернусь скоро. (Выходит.)

Явление ІII

Гануля — Янка - Аленка

ГАНУЛЯ. Ох, неспакойная натура ен у мяне! Кажа — не ўпутаюся, а ўчора ў такую кашу ўлез, ажно стыд сказаць.

АЛЕНКА. А што такое?

ГАНУЛЯ. Ды як жа! Пайшоў паглядзець на Захараўскую вуліцу[66], як там паны трасуць жыдоўскія спальні. Вось адзін пан — яго, здаецца, начальнік — учапіўся за Мікітку і загадаў яму цягаць чужыя рэчы ў свой панскі пакой у нейкай гасцініцы, дык бедны Мікітка як не падарваўся, цягаючы чужыя шубы. Добра ж, калі хто са знаёмых не бачыў, а йначай пойдзе чутка, што і мой сын у грабежнікі запісаўся,— а яшчэ чыноўнік, скажуць.

ЯНКА. Ці ж ён і цяпер быў чыноўнікам?

ГАНУЛЯ. Ага! Служыў у камісарыяце нейкім там разношчыкам нейкія «пшэпусткі» іхнія ды іншыя дакументы разносіў.

ЯНКА. Не высокае было ў яго чыноўніцтва, калі так.

ГАНУЛЯ. Ды яно ж праўда! А ўсё віна ў тым, што мой Мікітка вучыўся, але, мабыць, не давучыўся, і выйшла з яго ні богу свечка, ні чорту качарга. Рэгістратар! А што цяперашнім часам рэгістратар? Ад но глупства!

ЯНКА. Так! Ваш рэгістратар быў вялікае нішто і застаўся вялікім нічым. Але, выбачайце, цётачка! Пара нам і дахаты. Бывайце здаровы і шчаслівы!

ГАНУЛЯ (прощаясь).Дзе там тое шчасце пры маёй старасці?

АЛЕНКА. Як вам, цётачка, будзе надта нявесела, прыязджайце да нас на вёску, там сонца весялей свеціць, і людзі там лепшыя.

ГАНУЛЯ. Добра, дзеткі, прыеду да вас на вяселле.

Янка и Аленка выходят и встречают на пороге в полубосяцких рваных одеждах Даму и Исправника, раскланиваются.

Явление IV

Гануля — Дама — Исправник

ДАМА (здороваясь с Ганулей). Ах, мадам, до чего мы дожили!

ИСПРАВНИК. До чего дожили?!

ГАНУЛЯ. Да-а! И правда, паночки, как вижу, дожилися: совсем скромно выглядите в этом бедном одеянии.

ДАМА и Исправник. Слишком скромно!

ГАНУЛЯ. С чего это вы обеднели?

ДАМА. Да не обеднели, мадам! Это мы просто так... в связи с переменой политической ситуации.

ИСПРАВНИК. Все былое величие пришлось скрутить в бараний рог и приспосабливаться к новому времени и новым людям.

ГАНУЛЯ. Ая думала... Что ж это я думала? Ага, что вы уехали с этими, как и с немцами.

ИСПРАВНИК. Пшепусток всем не хватило.

ДАМА. А У меня была пшепустка, но на прощальном рауте я ее случайно потеряла.

ГАНУЛЯ. И пришлося вам остаться!

ИСПРАВНИК. Пришлось остаться.

ГАНУЛЯ. Бедные вы мои! Мой Микитка тоже остался. А тот пан, что был с вами, уехал?

ИСПРАВНИК. Ему хватило пшепустки.

ДАМА. Он не потерял ее.

ГАНУЛЯ. Уехал, а вас покинул — не по-компанейску он сделал.

ИСПРАВНИК. Но я не очень горюю. Говорят, сам Брусилов идет плечом к плечу с нашими новыми хозяевами, так что не должен он дать в обиду таких ветеранов старой гвардии, как я.

ДАМА. А у меня есть все права на получение бесплатной социальной опеки. Кроме того, батюшка, который с нами у вас гостил, обещал, что, если меня очень уж прижмет, то он составит мне протекцию в Преображенский женский монастырь.

ГАНУЛЯ. Выходит, батюшка таксама не выехал?

ДАМА. Нет, не выехал.

ИСПРАВНИК. Только что пошел отнимать у белорусов ключи от Юбилейного дома.

ГАНУЛЯ. И чего батюшка полез у эту политику. Сторожил бы ключи от архиерейского дома.

Входит Микита — босой и без куртки, в руках корзинка с бутылками и два револьвера.

Явление V

Гануля — Дама — Исправник — Микита

ГАНУЛЯ. А мой же ты сыночек! Кто ж это тебя обобрал?

ДАМА (глядя на Микиту в лорнет). У вас, мусье регистратор, фасон костюма, как и у меня с их родием,— а ля босяк.

МИКИТА (ставит корзину с покупками, кладет на стол револьверы, гдстям). Меджду протчим, мадам-синьора, целую ручки! Их родию — честь! Однак, пардон, мадамы и мусьи! Извините за мой непрезентабельный вид. Меня только что встретило в дороге смешное приключение. Когда я бежал за этими, меджду протчим, покупками, на Зыбицкой улице остановили меня два, последних, видно, утекающих пана, попросили задержаться, сняли с меня курточку, сказавши, что это из ихнего сукна, потом попросили сесть и сняли с меня сапоги, сказавши, что это из ихней кожи.

ДАМА. А дальше?

МИКИТА. А дальше таксама хотели то-сё, меджду протчим, снять, однако стали подходить люди, так они поблагодарили и ушли.

ДАМА. Ах, какие все же джентльмены! Даже поблагодарили.

ИСПРАВНИК. О, да! Пана сразу по холявам узнаешь!

ГАНУЛЯ. А грошы не адабралі?

МИКИТА. Меджду протчим, мамаша, не отобрали: видите, покупки принес. Гляньте!

ГАНУЛЯ (глянув в корзину). А матачкі ж мае! Тэта ж гарэлка!..

МИКИТА. Да, меджду протчим, мамаша,— гарэлка. Э-э-э... водка. Это теперь будет самая доходная статья. Новая власть водку запрещает, а что запрещено, то сладко и дорого стоит.

ГАНУЛЯ (показывая на револьверы). А эти качережки на какое безголовье?

МИКИТА. Это также доходная статья, притом они мне ничего не стоят: по дороге один мой знакомый пер с ними куда-то в чистое поле и со страху всучил их мне, меджду протчим, задаром.

ГАНУЛЯ. Гарэлка... пистолеты... Совсем не сезонны товар в такое время.

МИКИТА. Меджду протчим, мамаша, это не вашего ума дело, лучше поглядывайте, не крутится ли кто подозрительный под окнами. (Вынимает из корзинки и тут же ставит назад бутылки.)

ГАНУЛЯ (внимательно глядя в окно, после паузы), Кажись, уже начинается.

МИКИТа (встревоженный). Что начинается?

ГАНУЛЯ. Чего-то прэтся сюда мамзэль Наста.

МИКИТА. Так бы, меджду протчим, сразу и сказали, а то знай пугаете...

Вбегает запыхавшаяся Наста.

Явление VI

Гануля — Микита — Дама — Исправник — Наста

НАСТА. День добрый! День добрый! Как поживаете? У меня грустная новость. Из определенных источников я определенно узнала, что сейчас сюда придут вас трясти!

МИКИТА. Что вы говорите, мамзэль Наста: трясти?

ГАНУЛЯ. Во няшчасце на нашу хату.

МИКИТА И ГАНУЛЯ (вместе). Что делать? Што рабіць? Посоветуйте, мамзэль Наста! Райце, мамзэль Наста!

НАСТА. Вывешивайте скорее в окно красный флаг. В подобных незавидных ситуациях такое вывешивание иногда помогает. Скорее вывешивайте! А я побежала. Мне еще нужно успеть к кое-каким определенным источникам. (Выходит.)

Микита привязывает красный платочек к ручке зонтика и высовывает в форточку.

Явление VII.

Гануля — Микита — Дама — Исправник

ГАНУЛЯ (заламывая руки). Что тут делать? Что тут делать? МИКИТА. Меджду протчим, мамаша, не крутитесь без толку по хате, а лучше глядите в окно — может, идут уже?

ГАНУЛЯ (глядя в окошко). Никого не видать, только мамзэль Наста понéслася, что ветер.

МИКИТА (переставляя то сюда, то туда корзинку с бутылками). Лучше глядите.

ГАНУЛЯ. Идут, идут! Не! Мимо прошли.

МИКИТА. Попробуйте в другое окно поглядеть, меджду протчим, мамаша.

ГАНУЛЯ (глядя в другое окно). Идут, идут, мой сынок, идут! МИКИТА. Может, опять мимо, меджду протчим?

ГАНУЛЯ. Нет, кажись. Погоди. (Всматривается.) А матачки мае! Завернули сюды, к нам. (Отходит от окна.) Куды ж тут цяпер подеться...

МИКИТА. Вот так сюрприз! О-ей! Меджду протчим, мамаша, не ломайте руки, а беритесь скорей за работу. Отворачивайте назад портреты, а я покупки упорядкую.

Гануля переворачивает портреты. Микита хватается то за корзину, то за револьверы, не зная, что куда девать. Раздается стук в дверь.

О-ей! О-ей! Уже ломятся. Меджду протчим, мадам-синьора и вашеродие, садитесь или стойте спокойно: вы мои гости и волос с вашей головы не упадет!..

Сильный стук в дверь.

О-ей! О-ей! Куда же это девать?! (Сует револьверы Даме в руки).

Меджду протчим, мадам-синьора, подержите пистолеты. Я куда-нибудь рассую бутылки. (Снова хватается за корзину. Дверь трещит.) Меджду протчим, мамаша, к черту портреты, бегите скорей за портфелями, которые в прошлом году спрятали.

Гануля выбегает и по одному приносит портфели. Микита выхватывает у Дамы револьверы и, держа их за дула, какое-то время мечется по квартире, затем берет пистолеты, как положено, и, наставив их на дверь, бросается к порогу. Дверь распахивается, и на пороге с Микитой сталкиваются: Начальник патруля, Двое патрульных, Гражданин, у которого вырван клок бороды, и Спичини.

Явление VIII

Те же — Начальник патруля — Двое патрульных — Гражданин — Спичини

НАЧАЛЬНИК ПАТРУЛЯ. Стой! Ни с места! Руки вверх!

Микита пятится, подымает руки.

НАЧАЛЬНИК. Что это у вас в руках?

МИКИТА (поочередно опуская и вновь подымая то правую, тс левую руку, соответственно этому поворачивая голову то вправо, то влево). Это... Это... ваше красное благородие... Это... как его?.. Кочерыжки! Ей-богу, кочерыжки!

НАЧАЛЬНИК ПАТРУЛЯ. Кочерыжки! А ну положите их на стол! (Микита выполняет приказ. Начальник внимательно присматривается к Миките.) Да мы, кажется, с вами знакомы?

МИКИТА (с подозрением глядя на Начальника). Ежели вашей милости нравится, дак мы знакомы, сам-деле знакомы. Я очень рад этому первому, меджду протчим, знакомству.

НАЧАЛЬНИК. Помните, как в прошлом году вы взяли меня в плен, а я от вас сбежал?

МИКИТА. А как же, помню, меджду протчим, помню! А кто от кого не убегал? И вы, ваше товарищеское родие, сбежали, меджду протчим!..

НАЧАЛЬНИК. Ваша фамилия?

МИКИТА. Коллежский регистратор Никитий Сносилов, меджду протчим.

НАЧАЛЬНИК. Отвечайте: вы вчера грабили квартиру гражданина Борщика в Архиерейском переулке?

МИКИТА. Ничего подобного, мусье товарищ. Я не грабил, меня, меджду протчим, ограбили — френчик форменный, сапоги желтенькие сняли...

НАЧАЛЬНИК. Не заговаривайте зубы, а говорите правду.

МИКИТА. Я правду и говорю, ваша красность,— ей-богу, я не грабил, меджду протчим.

СПИЧИНИ. Позвольте вам, гражданин регистратор, не поверить: я сам, стоя в сквере возле водокачки, видел, как вы вместе с другими таскали движимое имущество из квартиры товарища Борщика.

МИКИТА. Э! Так бы и сказали, герр Спичини, что я таскал. Но я не грабил! Тут в том дело, что я по приказу своего, меджду протчим, начальника относил эти вещи ему в гостиницу «Париж».

СПИЧИНИ. Положим, это тоже грабеж.

МИКИТА. Ничего. Там в нумере, куда я относил вещи, сидели какие-то молодые, меджду протчим, мусьи в форме и какие-то молодые, меджду протчим, мамзэли без формы и пили познанский ликер.

НАЧАЛЬНИК. И вы ничего из этих вещей к себе на квартиру не принесли?

МИКИТА. А ни подвязочки не принес. Ага! Имею даже свидетеля. Мамзэль Наста была в той кумпании, где выпивали, и видела, что я все вещи туда приносил и там складывал.

НАЧАЛЬНИК. Мы все-таки произведем небольшой осмотр ваших вещей, чтоб часом по ошибке не оказалось среди них чужих. (Производится поверхностный обыск. Начальник обнаруживает корзину с бутылками.) А это что, награбленная водка?

МИКИТА (в сторону). О-ей! О-ей! Пропал со всеми потрохами. (Начальнику.) Это... это не водка, а, меджду протчим, ликер познанский, ваше товарищество! Для торговли купил, для свободной торговли, меджду протчим...

НАЧАЛЬНИК. Хороша торговля! (Берет ведро с патокой.) А этот мед тоже для торговли?

МИКИТА. Это не мед, меджду протчим, и не на торговлю, а тока,— я ее с мамашей сам буду кушать.

НАЧАЛЬНИК. Награбленная?

МИКИТА. Меджду протчим... меджду протчим, просто так взятая с общедоступных гражданских складов, абсолютно просто так.

НАЧАЛЬНИК. Ничего себе просто так... Ваши документы!

МИКИТА. Какие — старые или новые? Старые вот где — в этих портфельчиках. (Указывает на портфели.)

НАЧАЛЬНИК. Со старыми потом разберемся — давайте новые.

МИКИТА (порывшись в карманах и слазив за пазуху, в сторону) О-ей! О-ей! Польский документ придется показывать. Чтоб я лучше сквозь пол провалился. (Достает из-за пазухи документ, Начальнику) Вот он, этот, меджду протчим, документ. (В сторону.) Чтоб его крещенский перун спалил!..

НАЧАЛЬНИК (разглядывая документ). Польский?

МИКИТА. Абсолютно польский и со всех боков польский. (В сторону.) Чтоб его за Буг унесло, меджду протчим!..

НАЧАЛЬНИК. Кто может прочесть?

СПИЧИНИ. Позвольте, товарищ, я прочитаю. (Читает.) «Оказитель нинейшего Никитиуш Зносиловски служи пши Камисарияте полиции мяста Минска, яко доноситель».

МИКИТА. «Яко разноситель», Генрих Мотович!

СПИЧИНИ. Положим, не «яко разноситель», а «яко доноситель» — черным по белому написано.

НАЧАЛЬНИК. Переведите документ.

СПИЧИНИ. «Предъявитель сего Никитий Сносилов служил в Минском Комиссариате полиции доносчиком».

МИКИТА. «Разносчиком», Генрих Мотович!

СПИЧИНИ. Не «разносчиком», а «доносчиком» —черным по белому написано, гражданин Сносилов.

МИКИТА. Вы, мусье профэссор, плохо прочитали и плохо пе|ревели.

СПИЧИНИ. Положим, я никогда плохо не читаю и плохо не перевожу, взгляните сами, гражданин регистратор!

МИКИТА (читая). До... до... до... доносителем. О-ей, о-ей! Как это вышло? Я сам писал, сам своей рукой писал, а начальство подписало, видать, не прочитавши?.. Генрих Мотович!.. Как же это меня обучали, меджду протчим?

СПИЧИНИ. Положим, моя наука тут ни при чем,—- вы сами перепутали «до» с «роз». А может, и не перепутали?

МИКИТА. Весь Менск ведает, что я служил разносчиком, а не доносчиком.

НАЧАЛЬНИК. Ну, хватит! Потом разберемся. (Миките.) Кто еще здесь находится?

МИКИТА (показывая). Это, меджду протчим, моя мамаша... это... это... как их? Мои гости.

НАЧАЛЬНИК (Исправнику и Даме). Ваши документы. (Приглядевшись.) И вы, кажись, мои старые знакомые? Вот теплая компания. (Дама и Исправник с поклоном подают документы. Начальник передает их Спичини.) Прочтите.

СПИЧИНИ. В документе этого господина написано: «рэвирóвы сюдмэго рэвиру мяста Минска».

НАЧАЛЬНИК. Что это означает?

СПИЧИНИ. «Околодочный надзиратель седьмой части города Менска», господин товарищ.

НАЧАЛЬНИК (Патрульному). Проведите ревизию карманов этого гражданина.

Патрульный обнаруживает в карманах Исправника погоны и подает их Начальнику.

НАЧАЛЬНИК (вертит погоны в руках, Исправнику). Что это?

ИСПРАВНИК. Погоны исправника, господин товарищ: память о былом величии.

НАЧАЛЬНИК (бросив погоны на стол, Спичини). Читайте второй документ.

СПИЧИНИ. «Баронесса Шпацерзон, почетный член Менского благотворительного общества».

НАЧАЛЬНИК. Шпацерзон... Шпацерзон... Ну, все равно,— придется и ее. Ревизия окончена. Прошу всех следовать за мной. (Гануле.) Вы, тетка, остаетесь сторожить дом.

МИКИТА. О-ей! О-ей! Что, и мне идти, мусье товарищ?

НАЧАЛЬНИК. А вы как думали?

МИКИТА. О-ей! О-ей! Оставьте меня!.. На что я вам, меджду протчим, нужен? Вот в этих портфелях совершенно иное про меня сказано! Гляньте в эти бумаги, ваше товарищество. Как прочитаете, так увидите, что не нужно меня забирать, меджду протчим.

НАЧАЛЬНИК. Никак не могу иначе. Эти револьверы, награбленная водка, патока, грабеж чужих вещей, служба доносчиком — все это хорошие бумаги для нас, хотя для вас, возможно, плохие бумаги.

МИКИТА. Дак покажите мне, меджду протчим, ваше красное благородие чек на мой арест.

НАЧАЛЬНИК. Ордер вам предъявят на месте. Пошли! Прошу забрать «вещественные доказательства». (Начальник берет револьверы, погоны и один портфель. Даме, Исправнику, Спичини и Гражданину вручает по паре бутылок, Миките — ведро с патокой, обоим патрульным — по портфелю.) А теперь — марш за мной!

МИКИТА. О-ей! О-ей! Ваша товарищеская милость! Покиньте меня с мамашей. Меджду протчим, пойду помогать вам забирать Варшаву, только не забирайте меня!

ГАНУЛЯ. Мае паночкі, мае галубочкі! Хаця не замікіцьце май- го Мікітку! Хаця не замікіцьце! (Опускается с тихим плачем на упакованные манатки.)

Все, кроме Ганули, выходят. При последних ее словах раздается за окнами песня, которую поют хором.

После минутной паузы, под умолкающие звуки песни медленно опускается занавес.

Акопы. 31.VIII.22 г.

[1] Здесь и далее Восточный и Западный ученые говорят почти одно и то же, только первый называет белорусов русскими, а второй — поляками. (Примечание переводчика.)

[2] Уважения.

[3] Длинного кнута.

[4] Не вовремя.

[5] Заботы.

[6] Деревня.

[7] Уговор.

[8] Манаткі под мышки.

[9] Некрасивое.

[10] Мелочь, пустяк.

[11] Шерсть.

[12] Домашний учитель (на селе).

[13] Ложь.

[14] Борьба.

[15] Много, многие.

[16] Факел.

[17] Цель.

[18] Здесь — буквами, знаками.

[19] Скольжение.

[20] Опасных.

[21] Основательный.

[22] Пользы.

[23] Зонтом.

[24] От слова «прочь».

[25] Имеются в виду золотые червонцы.

[26] Не могли ли бы вы, господин белорус, проинформировать более подробно об этом вашем «дальше»? (польск.)

[27] Здесь — укорот, управа.

[28] Не пора ли.

[29] Постоялый двор.

[30] Шабес или шабас (евр.) — суббота, когда все еврейские магазинчики и лавчонки (а таких было большинство в старом Минске) закрыты.

[31] Бранят.

[32] Здесь — дело.

[33] Парень.

[34] Добровольно.

[35] Дюжину.

[36] Считать.

[37] Минчане.

[38] Последним.

[39] По фамилии.

[40] Сверх меры, очень.

[41] Янка сравнивает Микиту с евреями-старьевщиками.

[42] Лук.

[43] Спортивная арена в старом Минске, где проводились и собрания.

[44] Аббревиатура от «советский бюрократ».

[45] Очень вовремя вы оказались здесь. Для обогащения нашей польской науки необходимы некоторые подробности относительно якобы вашего края. Может, уважаемый пан скажет нам что-нибудь о природе так называемой Белой Руси, а также о том, как вы представляете себе свои политические границы (польск.)

[46] Поветрием.

[47] Район старого Минска на левом берегу Свислочи, вблизи нынешнего Троицкого предместья.

[48] Бронислав Тарашкевич (1892—1941) — один из лидеров белорусского национально-освободительного движения в довоенной Польше, основатель «Грамады», филолог, академик АН БССР, автор первой белорусской грамматики.

[49] Спор.

[50] Пропащая.

[51] Иди, пан, к ста дьяволам за Буг.

[52] Пусть пан не лезет, а то получит по морде и утонет в Немиге.

[53] Обычное наказание у польских оккупантов непокорным — двадцать пять розог.

[54] Необыкновенные.

[55] Торжественно.

[56] Бракосочетание.

[57] Забор.

[58] Свадьба.

[59] Нижний базар находился в районе нынешней площади 8-го Марта.

[60] Известный на Минщине помещик.

[61] Ярмарка.

[62] Пропуск (польск.).

[63] Ныне Ленинский проспект, начиная с Октябрьской площади и до площади Ленина.