Здесь вам не равнина...

Глава 18 Завершение

Ощущение такое, будто неподалеку кто-то устроил сражение на мечах. Средневековые рыцари. Взобрались, дьявол их раздери, на перевал и рубятся на клинках.

Я отставил кружку с кофе, взял ледоруб и полез наружу. Потом передумал, бросил ледоруб обратно на спальник. Кто бы там ни был, ледоруб тут явно не поможет. Скорее всего, это какая-нибудь слуховая иллюзия.

Вылез наружу, а вокруг уже стемнело. Звуки утихли. Ну да, начинается. Опять будем играть в кошки-мышки?

Но только я хотел обратно залезть в палатку, как металлический грохот раздался в тумане прямо над головой. Как будто там находилась огромная жестяная крыша и невообразимый великан пробежался по ней из стороны в сторону. Или словно реактивный лайнер пролетел надо мной на бреющем полете. Я аж пригнулся от неожиданности.

Это же гром. Самый мощный из всех, что я когда-либо слышал. Раскаты снова пронеслись над головой. В груди отчаянно загрохотало. Гребаный резонанс.

Я огляделся, еще раз проверил место, где решил ночевать. Как бы от раскатов на меня снова не обрушились камни или куски льда. Хотя, если уж от предыдущего грома еще ничего не отвалилось, тогда и дальше уж ничего не обвалится.

Поэтому я полез обратно в палатку. Завернулся в спальник и попытался уснуть. Гром продолжал бушевать еще полчаса, потом постепенно стих. Или это я настолько сильно устал, что уснул и уже ничего не слышал.

Проснулся опять затемно. По внутреннему будильнику. Привычно собрался и отправился дальше.

Сегодня у меня тяжкий день. Помимо перевалов, предстоит штурмовать вершину. Дальше оттуда уже прямой путь домой, в лагерь. Я прошел больше семидесяти процентов своего пути. Если поднажать, смогу быстро из одолеть.

Едва я отшагал немного, как сверху пошел крупный снег. Почти сразу мне попался крутой обледенелый склон. Тут без крючьев и ледобуров не обойтись. Я использовал их, чтобы взобраться вверх.

До самого полудня я штурмовал вершину, пока, наконец, не взобрался на нее. Наверху отдохнул, перекусил, устроившись в небольшой расщелине в скалах. Спуск отсюда тоже предстоял по крутому заснеженному склону.

Отдохнув, я начал спуск на ледовое плечо с огромными карнизами в сторону плато. Выходил на склон на передних зубьях кошек, забивал крюк, возвращался за снаряжением, перетаскивал его, потом опять начинал сначала. На сотню метров выходило по четыре крюка. Наконец, склон закончился скальной «пилой» перед заснеженным плато.

Видимость снова ухудшилось настолько, что я не видел дальше вытянутой руки. Причем случилось все очень быстро.

Перед тем, как идти дальше, я долго размышляю. Пью кофе, думаю, прикидываю. Пытаюсь угадать, какая будет погода.

Сейчас мне предстоит одолеть один из сложнейших участков на Безенгийской стене, состоящего из ряда сильно заснеженных «жандармов». Это такие небольшие вершины с острыми макушками. Обладают крутым нравом и не менее крутыми склонами. Расположены на гребнях хребтов в окрестностях главной вершины. Могут иногда чертовски затруднить штурм.

И вот передо мной выбор: завоевать здесь, теряя драгоценное время или идти вперед.

— Ладно, хер с ним, — сказал я наконец и вылил остатки кофе на снег. — Идем дальше. Простите, горные духи.

Оставаться ждать на плато хорошего погоды тоже рискованно. Метель может перерасти в бурю. Я вообще могу застрять здесь на неделю из-за непогоды. Пока еще можно идти, лучше попытаться прорваться через «жандармы».

Я собираюсь и иду по склону. Снег усилился, настоящий буран. Ветер, правда, стих, хоть это хорошо. Я пробиваюсь через скалы, в ход идут всевозможные средства: ледобуры и крючья, кошки и ледоруб.

Так я преодолел один «жандарм», потом другой, третий. Между ними есть небольшие плато под скалами, там уютно и тихо, только падает снег. Надо же, сейчас я один-одинешенек в этих местах, на многие километры от меня ни одной живой души. Здесь можно заночевать, но время еще есть и я иду дальше.

Под вечер погода успокоилась. Снег прекратился, но иногда появляются жестокие порывы ветра. Он подхватывает колючий снег со склона, швыряет мне в лицо. Я прохожу ледово-снежный гребень, не обращая внимания на выходки ветра.

Впереди еще одна вершина, вот только я не собираюсь взбираться на нее. Мне надо обогнуть ее по гребню. Тут снова ледовый склон, с которого ветер согнал весь снег.

Склон похож на недавно залитый льдом каток, только наклоненный вниз. Если я скользну вниз без страховки, то быстро улечу прямо вниз, в пропасть. Я осторожно забиваю крючья, постепенно прохожу склон и дальше спускаясь с гребня, страхуюсь с помощью веревок.

Вот здесь можно, наконец, передохнуть. Из-за непогоды я все-таки не успел пройти спуск полностью.

Ладно, поспешишь — людей насмешишь. Причем в горах в конце пословицы принято говорить «огорчишь», а не «насмешишь».

Ночью снова пошел снег и мягко окутывал палатку. Я проспал и впервые проснулся слишком поздно. Наскоро перекусил, быстро собрался и отправился дальше.

Первая скала не особо трудная. Или я уже привык преодолевать склоны? Хотя нет, наклон небольшой, льда нет, только лежалый снег. Я прохожу скалу по гребню, набираю высоту.

Снег продолжает идти. Вокруг пять туман. После скалы я снова шагаю по пологому склону. Потом подхожу к отвесному и суровому на вид «жандарму». Черные каменные стены покрыты кусками льда и снегом. Я перекусываю, одновременно прикидываю, как идти дальше.

Справа путь кажется совершенно непроходимым. Здесь у «жандарма» гладкие и отвесные бока, поэтому придется идти слева. Там скалы внушают меньше опасений.

Но все равно подъем получился трудный и чертовски опасный. Стоило мне начать подъем, как сверху полетели камни. Я прижался к стене и передал, пока камнепад закончится. Валуны размером с легковую машину с грохотом летели со скалы и обрушивались в пропасть.

Потом я пошел на штурм скалы в лоб. Сначала здесь можно взойти на вертикальный камин, покрытый натечным льдом и сосульками. Вон там есть маленькая площадка полметра шириной, даже еще меньше.

Я взбираюсь на нее и стараюсь отдышаться. Смотрю вниз, оказывается, я уже взоьрался почти на половину скалы. Назад пути нет, надо идти дальше.

Вот только когда я гляжу вверх, то понимаю, что тут пройти невозможно. Дальше идет идеально гладкая плита. Единственная опора — это небольшая полочка на высоте три метра от моей площадки. Она уходит вправо под углом пятьдесят градусов. Это единственный путь на вершину скалы.

Я приглядываюсь к стене, нахожу небольшие трещины, куда как раз влезут мои закладки. Вдобавок забиваю крючья, на такой опасной скале никакая страховка не будет лишней.

Пока добрался до полочки, чуть ее сорвался пару раз. Но, к счастью, удержался. Доползаю до полочки и здесь немного отдыхаю. Здесь дальше уже больше трещин и расщелин, я ставлю там закладки и иду дальше. Наконец, полка расширяется, идя вдоль «жандарма», как винтовая лестница.

Наконец-то, я поднялся наверх. Подъем оказался настолько сложный, что я минут пять лежал на снегу, не в силах пошевелиться. Потом поднял рюкзаки наверх на веревках и потихоньку отправился дальше. На весь этот подъем я потратил полдня.

Дальше путь лежал по широкому забитому льдом и снегом проходу, через башню «жандарма» на гребень. Высота тут приличная, метров полтораста-двести, я страхую сам себя, вкручиваю в лед и камень крючья, и скальные, и ледовые.

Правда, камни крепкие, держат отлично. Поэтому уже к трем часам дня я взобрался на вершину и оттуда отправился вниз, по пологому склону. Здесь дорога уже была полегче. Я спускаюсь с вершины и оказываюсь на снежном склоне.

Здесь тихо. Снег перестал идти, ветер тоже успокоился. Хорошо, что я вчера не стал останавливаться, а пошел вперед.

Теперь я добрался до стены Восточной Дыхтау. Это одно из самых труднодоступных мест на маршруте. Нет, в одиночку я туда не полезу. Лучше обойти, хоть из-за этого путь немного увеличится.

Я поднимаюсь на гребень. Весь день у меня сегодня то подъемы, то спуски. Впереди туман, видимость плохая. Вскоре гребень упирается в огромную башню скалы.

Я присматриваюсь, как идти дальше. Времени мало, надо искать место для ночлега.

Можно взять влево, по наклонной полке. Правда, она обрывается на середине стены. А выше по стене идет другая полка, по ней уже можно выйти на вершину. Короче говоря, меня ждет такой же подъем, как и утром.

Нет, это того не стоит. Я заночевал у подножия скалы, лег спать сразу после наступления темноты и утром почувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся. Давай, Сохатый, осталось немного, надо сделать последний рывок.

Утром оказалось, что первая полка, да и вообще вся стена заледенела. Я опять использовал крючья, чтобы понемногу подниматься по башне.

Веревку трудно протаскивать через заснеженную полку, двигаться приходится очень осторожно. К счастью, крючья моего собственного изготовления держат очень хорошо.

Я поднимаюсь до конца полки и медленно перехожу на другую. Она отделена небольшим выступом скалы. Добраться можно, используя крохотные зацепки. Я двигаюсь потихоньку, особенно когда зависаю на совершенно гладком выступе в полсотне метров над плато.

В этот момент думаю, что я невероятно безумный псих, который забрался в эти горы просто по велению задней пятки. Наконец, вот вершина скальной башни. Я поднимаю на веревке рюкзаки.

Осматриваюсь. Отсюда можно спуститься метров десять вниз на крутую плиту, а уже оттуда — по стенке на гребень. Я закрепляю страховку и спускаю сначала снаряжение, а потом и сам лезу вниз.

После этого мой путь лежит по снежно-ледовому кулуару с седловины. Мои «кошки» с укороченными передними зубьями позволяют за час сбежать вперед на километр. Я уже вижу, как неуловимо меняется погода и окружающая обстановка. Теперь я достиг ледника, потом пересек морену, потом снова перешел ледник, а затем спустился через обширное каменистое ущелье.

Наконец, к вечеру я спускаюсь к леднику Безенги. Отсюда рукой подать до Ошхамахо.

В это время Катя вместе с другими участниками группы спускалась с восхождения на пик Укю к горному лагерю Ошхамахо. Это было их первое полноценное восхождение и участники безмерно этому радовались.

На обратном пути все шли усталые и счастливые. Петь сил уже не было. А когда поднимались в гору, пели во все горло.

Группу вел Крылов. Когда почти подошли к лагерю, он спросил у Кати:

— От Сохатого есть новости?

Девушка печально покачала головой. Который день она уже ничего не слышала от Вани. Он ушел в безумный траверс стены и с тех пор от него ни слуху, ни духу. А ведь мог бы сейчас идти рядом с ней.

В лагерь они пришли вечером, когда стемнело. Крылов построил их строем по двое человек. Кате выпало идти с Тимофеевым. Им всем предстояло пройти церемонию посвящения в альпинисты.

Катя слышала от бывалых и опытных разрядников, что это ужасное таинство. Там чуть ли не заставляют пить кровь и есть сырое мясо животных. Крещение новичков — забава, но только для самих организаторов мероприятия. Тех, кто и сам когда-то проходил эту процедуру, вытерпел свою долю издевательств и теперь жаждет отыграться на новичках.

Сразу после входа в лагерь все свободное пространство заверили брезентовыми ширмами. За ними и происходило посвящение в орден горовосходителей. Катя слышала, как там раздаются крики новичков и веселый смех учителей. Что там происходит?

— Боишься? Вернее, волнуешься? — спросил Тимофеев.

Катя покачала головой. Даже сейчас она думала о Сохатом. Где он сейчас? Выжил или нет? Может, его истерзанное тело уже давно валяется на скалах?

— Пошли, наша очередь, — Тимофеев потянул ее за руку.

Они зашли за брезентовую ширму. Не успели сделать и пары шагов, как к ним подбежали двое разукрашенных под индейцев разрядников, с перьями в волосах и сунули ледорубы:

— Целуйте, целуйте! Принесите клятву верности!

Катя послушно наклонилась и поцеловала древко ледоруба. Тут же губы как будто воспламенились. Оказывается, шутник обильно измазали его горчицей.

Девушка вытерла горящие губы. Черт, здесь не только горчица, еще и красный перец!

Тимофеев уперся:

— Не буду! Не хочу!

— Ах так! — разрядники схватили его за руки и потащили в сторону, где стоял еще один, большой и высокий.

Он держал в руке длинную палку, похожую на копье, на голову натянул капроновый чулок, походил теперь на грабителя банка. Разрядники с криком подвели к нему Тимофеева и капроновый взял из алюминиевой миски столовую ложку горчично-перцовой смеси и размазал по лицу ослушника.

— Следующий!

Разрядники со смехом толкнули новичков дальше.

— Идите за следующую ширму!

Катя дала Тимофееву носовой платок и тот на ходу вытер с лица горючую мазь.

— Ну вот, зачем ты сопротивлялся? — с упреком спросила девушка. — Не надо было. Впредь лучше соглашайся.

— Ни за что! — Тимофеев вытер лицо и свирепо погрозил кулаком разрядникам. — Если они опять повторят этот фокус, я им…

Они зашли за вторую ширму и вышли, готовые к любым неожиданностям. Тимофеев сжал кулаки и приготовился дать отпор.

Но вместо новых издевательств их встретили дружелюбно. К ним подбежали милые девушки в купальниках, вручили букеты из полевых цветов. Потом подошел Крылов, пожал руку, сначала Тимофееву, потом Кате.

— Поздравляю, вы теперь альпинисты!

— Спасибо! — улыбнулся Тимофеев. — Я давно хотел сказать, что горы — это…

Ему за шиворот вылили кувшин с ледяной горной водой. Катя едва успела обернуться, как ей тоже вылили воду сзади. Ощущение такое, будто вырвали позвоночник.

Тимофеев взвыл от досады.

— Что же вы делаете, ироды!

Но девушки уже ласково подталкивали дальше, за третью ширму.

— Идите, ваши испытания еще не закончились.

Едва они прошли третью ширму, как перед ними снова возникли крепкие парни-индейцы.

— А ну-ка, идите сюда, мы вас пропечатаем! — закричал один.

Двое схватили Катю, еще двое — Тимофеева. Потащили к высокому разряднику и тот от души влепил им чем-то по лбам.

Когда отпустили, Катя пощупала лоб. Что это такое? Глянула на Тимофеева и увидела, что это какая-то надпись. Схватила друга за руку.

— Ну-ка, погоди.

На лбу у парня была пробита надпись «Годен». Катя ощутила слабый запах зеленки. Вот зараза, теперь долго смывать придется.

— Эй, они тебе надпись «Годен» поставили! — закричал Тимофеев и пощупал лоб. — Мне тоже, что ли? Это что, зеленка? Да я вас после этого!..

Но разрядник указал за ширму.

— Идите дальше. Ваши испытания почти закончились.

Ворчать под нос, Тимофеев пошел дальше, ведя Катю за собой.

Они вышли на площадку, где обычно зажигали лагерные костры. Огонь горел и сейчас, а перед ним стоял высокий мужчина в маске, похожий на вождя краснокожих. Увешан ледорубами, карабинами и крючьями, обмотан веревками.

Катя решила, что он олицетворяет дух гор и узнала в нем Гущева. Рядом стояли крепкие парни и еще девушки в купальниках. Впрочем, большинство были одеты снизу в спортивные штаны.

Перед этим идолом стояли на одном колене другие новички, уже прошедшие первую часть ритуала.

— Встаньте на одно колено перед духом гор! — провозгласил один из парней и Катя узнала голос Чижова.

В этот раз Тимофеев не стал сопротивляться. Они опустились на одно колено и ждали, пока площадка не заполнится остальными новичками, вышедшими из-за ширм. Мокрыми и с печатями на лицах.

Гущев зачитал «Клятву альпиниста», основное содержание которой сводилось к тому, что новички должны уважать горы и людей, которые любят вершины. Все новички, стоящие на колене, после каждого пункта громко говорили:

— Клянусь!

Когда бог гор закончил читать клятву, все разрядники улюлюкали и кричали.

— А теперь — шампанское! — провозгласил бог гор.

Катя вовсе не хотела пить и оглянулась, стараясь поесть, откуда принесут шампанское. Но вместо этого парни и девушки разрядники схватили припрятанные ведра с водой и окатили новичков.

— Встаньте и получите значки! — закричал Гущев. — Теперь вы — альпинисты. Больше никто вас не обидит!

Когда радостная Катя взяла значок альпиниста и пошла к своему домику, чтобы переодеться, то встретила на пути незнакомую женщину.

— Послушайте, вы не скажете, где я могу найти Сохатого Ивана? — спросила женщина. — Дело в том, что я его мама.