Здравствуйте, я – быдло, обретшее силу Князя тьмы!

Глава 9

После вкусного обеда, время рвануло вперёд, как БМВ на красный сигнал светофора. За обедом меня толком никто и не кормил, фамильяры, не чувствую голода. Ради приличия, кофейком угостили и печеньку со стола стянуть позволили. Ощущение от употребления еды показалось странным. Когда пил, мне казалось, что прям из ничего силу черпаю. Странное чувство.

Беседа с Софией, её приглашение на званный ужин в семейный ресторан, погрузили Арию в размышления. В то же время я, как очень послушный и полезный слуга, не отвлекал «хозяйку» от учёбы и раздумий. Когда вернулись к занятиям, одолжил у более богатых слуг несколько листков бумаги и магическое перо. Взял одну из библиотечных книг и начал её переписывать. Слова там мудрёные, непонятные, да и круги, начертанные на них, сложно перерисовать, ничего не упустив, однако, делать всё равно было нечего.

На последнем занятии, когда вот-вот должен был ударить «колокол свободы», ко мне подошла рыженькая девушка с веснушками, в черном платье до пола и белом переднике. Она щедрее других делилась со мной бумагой. Не уверен, но потому что за все занятия она так и не подошла ни к одному из учеников, горничная могла представлять интересы отсутствующего кадета, пока ещё возлюбленного Софии.

— Люциус, неужели вы способны понимать древние гримуары, написанные на мёртвом языке?

А…«Мемуары»? Это она об этих книжках, которые мне сейчас предстояло переть обратно в библиотеку? Перевернув обложкой, прочёл название сего творения «Самоучитель по абсорбции души, как сотворить элемент, не потеряв конечности».

— Ты это прочесть можешь? — Пальцем указал на обложку с символами, спрашиваю у горничной.

— А это разве не просто рисунок? — Хлопая ресничками, глядит на меня своими серыми глазками служанка. Значит, она не понимает. Скорее всего дело в том артефакте, который дал мне Езеф.

— Получается, что способен. — Ударил колокол, занятие закончилось. — Спасибо за бумагу и перо, обещаю, верну вам долг. — Приклонив пред той голову, возвращаю перо. Веснушка неуверенно мнётся, теребит свой фартук. — Что-то ещё?

— А, да, скажите, уважаемый фамильяр, а у вас бывают выходные? Госпожа Ария отпускает вас на прогулки, либо за покупками, там… Тканями для пошива.

— Хм… — Ещё одна засланка? Много же их сегодня было, подхалимок, ищущих силы пробуждённого фамильяра. Ладно, служаночка, ты у меня сегодня не первая. Хотела очаровать своими глазками? Лови ответку.

Взяв ту за талию, подтягиваю к себе так плотно, что руками ощущаю, как груди её упругие вжимаются в мою грудь. Наклонив голову, дразня, едва носом не касаясь её ушка, тихонько произношу:

— Если я и отлучаюсь от своей госпожи, то только на охоту… — Служанка дрогнула, хотела отстраниться, но я прижал её ещё сильнее. Пальцы мои, держащие ту в области талии, опустились чуть ниже пограничной, безопасной зоны. — За такими соблазнительными и слабыми девушками, как ты.

В голове служанки словно чайник взорвался. От кончиков ушей и до самого горла лицо её налилось краской. А тело, внезапно перестав дрожать и сопротивляться, обмякло в моей хватке. Хе-хе, кажется, птичка сдалась. Повесив голову, пряча глаза и смущение за выпавшими из-под чепчика локонами, она просто молчит. И мне тоже, на самом деле, как-то не ловко. Всё же такие признания — это пипец как стрёмно. Скажи я в прошлой жизни что-то такое, и через пятнадцать минут меня бы уже паковали менты, заклеймив маньяком или насильником. Только я отпустил её, повернувшись спиной, как к ослабевшей бедолаге тот час подскочили ещё три служанки из других семей, принявшихся у той что-то выпытывать. Все ищут подход к силе Дьябло, но перед этим им придётся столкнуться с красавчиком Люциусом!

Я был доволен собой и тем, что на меня за домогательство не накинулись с мечами рыцари. Этим то как раз вообще всё по фиг было, лишь бы хозяев не трогали. Увидев глядевшую на меня Арию, подмигнул той. Малая должна гордиться столь преданным фамильяром, сила моя служит только ей, и я точно смогу сделать её жизнь и жизнь Катрин лучше.

Чё?

Никаких радостных эмоций, только безэмоциональный взгляд и какое-то отвращение. Сейчас, в той оболочке в которой я заключён, чувствовать и видеть ауру сложно. Но даже поднапрягшись, в отличии от других людей, я не мог понять, что на душе у Арии. Возможно, причиной этому так же служил призыв и то, что я ощущал себя, как слуга этой малютки. Может, она недовольна проделанной мною работой? Мало листов законспектировал? Или мне стоило попытаться завербовать эту служанку, через неё как-то выйти на Эрнеста, выбив из него извинения. Второй вариант какой-то нереалистичный бред, думаю, из-за него у нас возникнет множество проблем. Хм… Ария, о чём ты думаешь? Обернувшись всего на миг, ещё раз взглянув на служанок, вижу свет их ауры. Духовные рожицы за ними отвечают мне улыбкой, легким смятением, рваными непостоянным эмоциями, что в целом источали приятные, светлые оттенки.

Я никого не обидел, без приказа сделал множество записей, за просто так получил ценную, крайне полезную бумагу. Так в чём же дело, что тебе не нравится, Ария?

— Ты, похот… ай, забудь. За мной! — Как к собаке обратилась ко мне Ария, и я… Я не смог даже ответить ей. В спину будто товарный состав врезался, толкая следом за хозяйкой. Что это такое, почему я не могу с этим ничего сделать⁈ Кровь внутри этой оболочки стала закипать, я видел как прозрачные ноготки чернеют, а плоть под ними окрашивается в красный. Если продолжу сопротивляться, могу прямо тут вернуться в облик Дьябло!

Да бля, сука, придётся подчиниться… Сделав шаг следом за Арией, ощущаю, как давление спало. Тяжесть и боль внутри всего тела стали отступать по мере того, как я эмоционально успокаивался, соглашался с приказом и сближался с малой.

Мелкая поршивка, я даже злиться на неё толком не могу! Внутри всё кипело, старый я злился, готовился воспламениться, а новый, наоборот, тушил пожар, требуя спокойствия и тишины. Ладно, запишем этот случай, обещаю, мы ещё с тобой, малая, это обсудим.

Вернув книги обратно в библиотеку, молча, стараясь лишний раз не бесить, следую за мелкой и властной Арией. Надув щёчки, она так умилительно сердилась, что я даже не сразу понял, из-за чего та бесится. Вариантов столь скверного поведения имелось много, но главный, это конечно же ревность. Все разношерстные призванные фамильяры, коих я видел в академии, в основном вились вокруг своих господ и призывателей. Глупые, слабые животные, питающиеся энергией своего хозяина, попросту не могли позволить себе то, что делал я. Вот и вели себя как бесполезные, но со стороны очень миленькие зверушки. Ария просто не понимала, я ведь обладаю человеческим телом и сознанием, а значит, я не просто полезное магическое украшение, а личность, способная как вести переговоры, так и заключать сделки. Я сильный, я вышибала, и сила моя нужна всем. Взять даже в пример тех двух ящериц Софии и Эрнеста. За два дня я понял, что в этом мире все буквально ссутся по ящеркам и по тому, что они могут эволюционировать. А тут хуяк, я, уже здоровый, сильный, прям машина для убийств. Правда об этом знают не многие, но это ведь не помешает тому же Маркусу слить информацию обо мне какой-нибудь аристократической швали, что сейчас и занималась тайно моей вербовкой. Ария просто не понимает всего этого, не ценит того, насколько мощное оружие попало в её руки. Просто у дурочки дефицит внимания, вот и ведёт себя по-детски. Ладно, вернёмся домой, всё ей объясню, а пока… Щелбаном сбил с её плеча духовное насекомое. Пусть пока побесится…

Весь путь по коридорам академии я провёл под пристальным наблюдением. Следили за мной наставники, скорее всего посвящённые в моё истинное обличие. Приглядывали за мной и стражники аристократов, их прислуга, ну и, конечно же, сами «сливки прокисшего общества». Звучнее и эмоциональнее других кричали и возмущались во дворе ребята те, что узнали Арию. Они вместе с ней поступали и думали, что девчонка не прошла. А тут костюм академии, свойственный средней значимости группам, ещё и дворецкий из числа прислужников.

— Как такое возможно, да она наверняка сжульничала! — Кричал какой-то дрыщавый парнишка.

— Вот именно, невозможно призвать такого фамильяра, он точно человек! — Поддерживали того девицы из девятой вспомогательной группы.

Поджав нижнюю губу, малая просто проигнорировала выкрики. И сделала правильно, льва недолжно волновать мнение овец. Я то знаю, насколько Ария хороша в теории, прилежна и кропотлива на лекциях. Никто за ней на занятиях не записывает, в жопу не дует, и даже когда она вернётся домой, то сначала поможет Катрин и только после сядет за учебники. И учиться, и работать, и терпеть все эти нападки ублюдков сможет далеко не каждый. Она сильная, гораздо сильнее всех этих блеющих овец и баранов.

Перед выходом из академии, за главной аркой, мы пересекаемся с ожидавшим нас Маркусом. Окружённый парой тройкой ребят из девятой группы, он порывается в нашу сторону. Подняв кисть, неприметным жестом велю тому не рыпаться. У нас всё нормально, пусть решает свои проблемы.

Движение моё наставник заметил, так же, едва заметно кивнув на прощание, вернулся к обычному, рутинному общению с учениками. Смышлёный, зараза…

Свернув с основной, широкой дороги на улицу трактиров и кондитерских, проходим её от начала и до конца. Затем сворачиваем на улочку ещё меньше. Здесь с трудом разминались две повозки; извилистая и ухабистая дорога проходила между владениями ремесленников и лавочников, работавших и живших в своих заведениях. Именно в конце этой улицы, на т-образном перекрестке, чуть справа, и находилась швейная мастерская матери Арии. Очень и очень скромное строение, никакой вывески, скупая, простетская рабочая одежда на витринах. О семье Арии ходили дурные слухи, аристократы знали о проклятом дитя, потому и не захаживали в здешние места, опасаясь проблем. Всё же, даже в больших городах, знать тесно контактировала друг с другом, слухи расходились быстро, и скрыть хоть что-то, преданное огласке, почти невозможно. Другое дело горожане, что жили за улицами лавочников. Многие из них знали слухи, однако цена плюс качество побеждали стереотипы и предрассудки. Катрин была искусной портной, и малышка в этом ничуть ей не уступала, периодически практикуя на обычной рабочей одежде магию усиления. Какой рабочий пройдёт мимо зачарованной вещи, продаваемый по средней рыночной одежды обычной? Правильно, только тот, который об этой вещи ничего не знает. Реклама, этому месту требовалась именно она!

— Я дома! — После звона колокольчика, предупреждая, кто зашёл, кричит Ария.

— С возвращением, милая! — Показалась из дверей мастерской любопытная головушка Катрин. Голубые глаза её при вечерних, ускользающих солнечных лучах буквально сияли, а добрая, нежная улыбка была способна залечить даже самую тяжёлую душевную рану. — Как прошёл день, и… ох, а кто это с тобой?

Женщина, поправив косынку на голове, всё же отвлекается от работы, идёт к нам навстречу. Она взволнована, можно даже сказать, напугана наличием рядом с дочерью кого-то вроде меня.

— А, это…

Ну уж нет, ты не отберешь у меня возможность представить так же, как это делали все выскочки этого мира. Возможно, я буду сразу отшит, но, если повезёт, хотя бы руку смогу ей поцеловать!

— Позвольте представиться, — делаю шаг вперёд, кладу спрятанную под белой перчаткой левую кисть на сердце и приклоняюсь. — Я Люциус. — Прядь волос сваливается на лоб, чёртова причёска, наведённая мне одной из горничных, пока я конспектировал, по-прежнему отказывалась слушаться, вынуждая постоянно запихивать волосы за ухо.

— К… Катрин Блекберри, я мама Арии, в прошлом мы из дворян, но сейчас живём как простые горожане. — На щёчках женщины проступил румянец. Протягивая мне руку, она всё так же мило улыбалась. Катрин была спокойна, и голос её нежный приятно ласкал мой слух. Богиня…

— Прекрасная Катрин, я был очарован и покорён вашей красотой в ту же секунду, как увидел вас.

— Ох, ну вы и льстец, уважаемый Люциус. Стоит ли такое говорить зрелой, одинокой даме…

Взяв руку Катрин в свои, коснулся губами тыльной стороны её ладони. Ес… Я сделал это! Сердце стучало как бешенное, словно школьник, впервые признавшийся учителю в чувствах, я нервничал, боялся, но уже не мог остановиться.

— В моих словах одна лишь правда, позвольте мне заботиться о вас до конца своих дней.

От прикосновения моих губ к её руке, Катрин дрогнула, выражение её лица сменилось. Исчезла та добрая улыбка и появилась озабоченность.

— Простите, уважаемый Люциус, я слишком стара, у меня есть дочь ваших лет… — Глядит на застывшую Арию Катрин.

— Возраст — всего лишь грубые цифры. Цифры не способны встать на пути моей любви!

Лицо Катрин покрывается румянцем, растерянность сходит, кидая быстрые, резкие взгляды в сторону дочери, она вот-вот сдастся.

— Ну, раз вы…

— Ах ты грязное животное! — Не выдержав, взревела Ария. Так же как и мать, красная, но только от злости, она, пользуясь тем, что я всё ещё в полу поклоне пред Катрин, хватает меня за воротник. — С Софией я твои выходки терпела, когда ты флиртовал с горничными, я терпела, даже когда в открытую пытался закадрить прислугу чёртового Эрнеста, я тоже терпела, но маму… Маму то за что, чёртов ты кобель⁈

— Ария, не будь так груба с гостем… — испуганно втиснув свои изящные, тонкие ручки между двух молочных холмов, с упрёком поглядела на дочь Катрин.

— А ты, старуха, лапшу с ушей сними, ты что, не видишь, он ж тебя соблазняет! И вообще, он не гость, он мой фамильяр.

— Такой хорошенький… — Всем телом сжавшись от слов Арии, не спуская с меня глаз, произносит Катрин, чем ещё сильнее выводит из себя малую. Напрягая глаза, желая знать, не поменялось ли ко мне отношение хозяйки лавки, вижу странную, слегка непонятную ауру. С одной стороны, мне кажется, всё хорошо, но с другой… Демоническая рожица на рвущейся от нестабильности ауре пускает слюни, облизывается. Кажется, в Катрин заиграла жадность и алчность, меня и моё положение фамильяра собирались использовать. Что ж, ладно, если это будет она, я не против.

— Всё, достали! — Потянув меня за воротник, Ария сделала то, что по идее не смог бы даже здоровый мужик. Она не просто сдвинула меня с места, но и повалила, как лёгкую, ничего не весящую кошку потянула в сторону лестницы, а после, заставляя копчикам биться о каждую ступеньку, затянула на верх.

— Люциус, я на правах хозяина запрещаю тебе покидать эту комнату. — Зашвырнув меня через открытый дверной проём, на последок прикрикнула Ария и, испустив ноздрями пар, словно паровоз, громко ударяя босыми пятками о пол, вернулась в мастерскую.

Блин.

Поднявшись с пола, подхожу к открытому дверному проёму. Сжав указательный палец крючком, ударяю по месту где предположительно барьер. Как и думал… слышится звук, в стороны расходятся волны, словно стучу в закрытую дверь. Стучу, после, с размаха, во всю мощь бью по нему кулаком. Больно только мне.

Ария, она и вправду имеет полную власть над моим телом и разумом. Проклятье!

Кажется, я позволил себе лишнего, наверное, переборщил с местными подкатами. Но, с другой то стороны, Катрин не против, да и внешне ещё молодым фору даст. Почему не позволить ей жить полноценной жизнью, женское счастье, все дела. Отчим, конечно, из меня как и фамильяр, никудышный, но кое чего тоже могу. Двери там починить, ножку от стула прикрутить, о, кстати о ножках.

Обернувшись, вновь вижу не дававший мне покоя, покосившийся на одну сторону, опасный стул. Ремонт ровно — лишний повод поболтать с Катрин, делать то всё равно нечего…