Земледельцы (СИ)

Глава 13. Новый план министра

Фейриса первого захоронили прямо на острове Комитета, на этом сером, необитаемом, практически безжизненном и недоступном клочке земли, в триллиардах и квинтиллиардах километров от его Нибируанского фамильного склепа. На похоронах присутствовали сэр Октавиан, Председатель, уже сменивший свои вычурные «султанские» накидки на обыкновенный серый пиджак с серым галстуком, адмирал Джонс, Фейрис второй, Фейрис третий, несколько тяжеловооруженных и бронированных солдат, всё время державших генерала под прицелом, и, конечно же, рабочие с лопатами, копавшие для короля могилу. Второй правитель из династии Амадеуса был уложен в простой широкий гроб из сероватой древесины и своими скрещенными на груди руками напоминал всем египетскую мумию. Сквозь густой туман родственники, стоявшие буквально в нескольких шагах, еле-еле могли разглядеть черты его лица, такого же серого и хмурого, как и весь окружающий мир.

По приказу главы Комитета яма была выкопана невероятно глубокой, где-то в четыре человеческих роста — так в мировом правительстве поступали со своими главными врагами или предателями. Брат усопшего регулярно тяжело вздыхал, укоризненно качал головой, осуждая это решение, и, глядя на Председателя, говорил:

— Зачем вы его так… далеко от света-то хороните? Он что, заслужил?

Однажды, взбесившись от того, что ему ни разу не ответили, он ещё добавил:

— Может, вы до магмы докопаетесь, чтоб он точно никогда не вылез?!

— Тише, дядя, — вдруг произнёс старший принц.

— О, предатель династии! А я думал, ты онемел от горя! — воскликнул генерал неприлично громко. — Чего молчал-то? Стыдно?

Фейрис третий отмахнулся, как бы заявляя, что сейчас ему не до того.

— Кто-нибудь хочет произнести речь? — спросил министр с небольшой усмешкой, оглядывая своего унылого пленника и не менее унылого нового союзника. Рабочие в количестве восьми человек, тем временем, поднялись по верёвкам на поверхность и начали обвязывать гроб перед спуском.

— Все твои опасения сбылись, брат. Ты не был сумасшедшим, пытаясь противодействовать заговору, — проговорил Фейрис второй в ускоренном темпе, пока мертвеца не накрыли крышкой. — Ты всегда, я помню, с самого детства догадывался, что умрёшь как-то так, бесславно… В глуши, в забвении, не дожив до старости… Не своей смертью, от кинжала в спину…

— Его не убивали, он самоубился! — возразил глава Комитета. — И уж тем более не кинжалом в спину!

— Это… образно… Кинжал в спину — символ… предательства…

— Я бы попросил! — возмутился Октавиан. — Предатель… звучит как оскорбление! С чего вдруг я — предатель? Кого я предал? Я — заговорщик! Это совершенно иное! Есть много различий между этими понятиями!

— Как же это, всё-таки, глупо с вашей стороны… — сказал генерал с явным отвращением. — Хоть бы постыдились, что ли, так рассуждать! Знаете же, что оправдываться вам нечем! Признались бы хоть на похоронах, что вот, мол, такой я и такой мерзавец, предатель, жену твою убил… Вам бы это в следующей жизни зачлось. Стали бы не слизняком, а хотя бы улиткой.

— Не дождётесь! — процедил министр. — Хотя бы потому, что убил я не только его жену, но и вашего с ним отца!

Оба живых Фейриса изумлённо открыли рты и резко повернулись на Октавиана. Солдаты сзади и сбоку от генерала дёрнулись и напряглись, сильнее сжав в руках автоматы.

— Так это был не инфаркт?! — взревел начальник Земледельцев. — Это было отравление?! Дело ваших рук?! Но вы же тогда, под конец войны, были лишь… генерал-лейтенантом! Неужели уже тогда в вашей гнусной башке зародились планы на целый век?!

Министр рассмеялся и утвердительно закивал своей «гнусной башкой».

— Эй! — окликнул родственников короля один из рабочих, уже поднявших крышку над гробом и ждавших только команды, чтобы опустить и закрутить её навечно. — Вы будете заканчивать речь? А то на «кинжале в спину» остановились!

— Ну спасибо… — со злостью проворчал другой рабочий, у которого от тяжести крышки уже подгибались ноги.

— Да заканчивать-то нечего… — генерал всхлипнул и утёр скупую слезу. — Покойся с миром, брат. И помни о нас, что бы там дальше ни было.

Рабочие ухнули, положили крышку и прикрутили её к основной части, после чего, пользуясь хитрым механизмом из верёвок и крюков, опустили гроб на самое дно ямы. Каждый свидетель похорон по очереди подошёл к куче серой земли и бросил вниз по горстке вручную, а потом рабочие принялись орудовать лопатами…

Все возвратились в бункер. Фейриса второго снова проводили в тюремное отделение, Фейрису третьему отвели отдельную комнату, а главари восстания, за исключением Джонса, который был человеком «режимным» и не мог бодрствовать позднее девяти часов, отправились в лабиринт между правым перроном «вокзала» и Залом Заседаний. Октавиан собирался сообщить союзнику некую крайне важную информацию, напрямую относящуюся к младшему принцу.

— Октавиан, но зачем нам лабиринт? — недоумевал глава Комитета, следуя за министром всё глубже и глубже по хитросплетённым коридорам. — И откуда вы знаете дорогу?

— Сейчас всё увидите! — обнадёживал его Октавиан.

Спустя три минуты ходьбы Председатель и министр наконец добрались до нужного места — одного из тупиков. Тупик был ярко освещён, у дальней стены стояли четыре стола с компьютерами. Напротив каждого монитора сидел один из членов Комитета, а рядом с ними стоял уже известный проводник.

— Сэр Октавиан! Господин Председатель! Вам стоит это увидеть! — воскликнул проводник, подойдя к своим начальникам. — С четвёртым что-то не так!

— Часы передали нечто интересное? — спросил министр.

— Крайне интересное, сэр! За этим я вас и вызвал! Я даже не представляю, как это трактовать!

— Так, стоп! — оборвал их глава Комитета. — О чём вообще речь?

— На дне рождении я втайне ото всех подарил Фейрису четвёртому часы со считывателем эмоций, — объяснял министр Председателю. — Он может смотреть, какие эмоции у окружающих, а я… я могу смотреть, какие эмоции у него самого! Ну, и не только эмоции. Для этого я приказал соорудить здесь эту комнату и доставить сюда нужную аппаратуру. Тут четыре компьютера: на одном — его душевное состояние, на втором — видео, на третьем — звуки, на четвёртом — запах и вкус. За каждым из них круглосуточно наблюдают ваши подчинённые.

— Вы создали эту комнату втайне от меня?! — поразился глава Комитета. — Невероятно! Сделать что-то в моём бункере без моего ведома! Вы действительно заговорщик! Но… зачем вам скрывать это?

— Вы бы не разрешили устроить всё так, как я хотел. Ваши люди нужны вам на поверхности, они выполняют ваши поручения… Думаю, вы бы не одобрили, если узнали, что они круглые сутки сидят здесь! Вы бы предложили мне кого-нибудь из солдат… Но я не могу доверять подобную информацию никому, кроме членов Комитета! Земледельцы внедрены повсюду. Повсюду, кроме… вашего правительства!

— С вашей логикой даже меня можно записать в Земледельцы… — хмыкнул Председатель и попросил скорее перейти к главному.

— В общем, вот, господа, полюбуйтесь, — проводник подозвал главарей восстания к одному из компьютеров. В самом центре экрана светился пурпурный кружок диаметром не больше пяти сантиметров.

— Влюблённость!.. — ахнул Октавиан. — Неожиданно!

— Да, сэр! Вчера она тоже была, но лишь однажды, вспышкой, и я решил вас не беспокоить, а весь этот день она держалась постоянно. Похоже, Фейрис четвёртый втюрился в своего железного дружка! — проводник усмехнулся и покачал головой. — Вот новость для вселенной!

— Нет-нет, друг мой, это поспешные выводы. Видеочип, случаем, не заснял его встречи ни с какой… земной девушкой?

— Надо спросить. Эй, ты слышал? — крикнул проводник своему коллеге за соседним, «зрительным» компьютером. — Была с ними сегодня девушка?

— Была! — подтвердил тот. — Они с ней в середине прошлого дня встретились и разговор имели, минут пять от силы. Она их высадку заметила.

— Ну-ка, отмотай до их встречи, — попросил министр, вставая «зрителю» за спину.

«Зритель» защёлкал кнопками, и изображение на экране стало отматываться назад. Все приключения принца и дроида пронеслись перед Октавианом в обратной последовательности: вот прогулка по микрорайону, вот ночной визит в двухэтажный коттедж, вот переправа вплавь через залив, вот побег от «охотников» через Мурманск, вот походы по бесчисленным ресторанам, вот переход через мост, а вот и искомый фрагмент записи — сцена первого разговора с Лизой.

— Останови! — скомандовал министр на моменте приближения землянки, и они с Председателем пересмотрели весь эпизод до самого прощания.

— Вот как… — протянул Октавиан, разрешая вернуться в режим реального времени и продолжить слежку. — Неужели этого ему хватило, чтобы заработать влюблённость?

— Молодость! — пожал плечами глава Комитета. — Вспомните себя, Октавиан!

— Я родился — уже Вторая Межгалактическая война шла десять лет. Нам не до того было.

— Да я так, просто, к примеру…

— Кстати! — хлопнул себя по лбу проводник. — Ну-ка, верни на полпервого ночи! Ты помнишь, что там!

«Зритель» кивнул, и на экране у него появился тот самый момент, когда Лиза выбежала из дома и догнала товарищей. До этого маленький и ровный, пурпурный круг на соседнем, «чувствительном» компьютере вдруг расширился и превратился в хаотичное, бесформенное, пульсирующее, как сердце, пятно.

— Ох ты ж! Ох ты ж! — воскликнул министр. — Какой всплеск! От одного её вида!

— Такими дамочками обычно… шантажируют! — сказал Председатель. — Похищают — а он для неё на всё готов!

Прошло несколько секунд молчания.

— Друг мой!!! — внезапно вскричал Октавиан, хватаясь за голову. — Вы говорили, я — заговорщик?! Да по сравнению с вами я полное ничтожество!

— Что ты такое несёшь, Октавиан? — смутился глава Комитета, но министр был непреклонен.

— Я дурак, дурак, дурак! Конечно, надо было сразу подстроить четвёртому любовь! За себя он бояться не будет, и за семью свою не будет, его Земледельцы учили, а вот за девушку… О, да, мы нашли его слабое место! Его нельзя убивать, потому что он участник Космических Игр, но надавить на любовь и сделать его нашей марионеткой — тот самый выход!

— Но это не любовь, это влюблённость! Куда менее глубокое чувство! — напомнил Председатель. — На этой стадии никто ещё не готов жертвовать жизнью и прочим!

— Значит, надо как-то привязать его к ней побольше… — Октавиан задумался. — Надо организовать им… взаимность! За что она полюбит его, как думаете, товарищ Председатель?

— За то, что он — неоатлант?

— Нет, сначала он должен спасти её от нас! Как вы уже подсказали, её надо похитить! А Фейрису дать наводку, где она! Ох, такое приключение их точно сблизит! Потом им, конечно, придётся разлететься по своим мирам, но я более чем уверен: если мы похитим её снова и уже не позволим так просто определить её местонахождение, наш принц будет жутко переживать и с радостью выполнит все наши требования!

— Что ж, я думаю, это замечательная идея! Что требуется от меня?

— Один из тех звездолётов, что мы сегодня угнали с «Кита», пара крепких парней и пистолет с глушителем и снотворными дротиками. Это для похищения. Для инсценировки освобождения понадобятся, — лучше запишите, — двести наёмников Комитета, обязательно в униформе с этой вашей перечёркнутой «E» и трофейным бластерным оружием, плюс десяток танков. И чтобы никаких штатских или государственных военных в зоне «спектакля»! Организуйте это, пожалуйста, переговорите с властями… Где они?

— Мурманск! — подсказал проводник.

— Вот идиоты, первый попавшийся город выбрали… Мёрзнут там, небось, в лёгких куртках…

— Там сейчас лето! — вставил «зритель», но, поймав взгляд Октавиана, поспешил отвернуться к экрану.

— А если они… ну, наши наёмники или танки… случайно убьют их? — спросил глава Комитета.

— Так мы им бластеры охолостим! Чтоб сгустки летали, как настоящие, но их чтоб при попадании даже не ранили!

— Ладно, ладно, устроим всё, как ты придумал. Расходимся…

— Нет, погоди!

— Чего ещё?

— Ударь меня! В глаз! Со всей силы!

— Зачем?

— Надо! Это часть плана!

Для Председателя таких объяснений было вполне достаточно. Он размахнулся и так мощно хватил союзника по лицу, что тот потерял сознание и распластался на полу.

— За что вы его… так?.. — осторожно поинтересовался проводник. — Понимаю, он сказал «со всей силы», но не до обморока же…

— Погорячился! — пожал плечами глава Комитета.