Земля светлячков

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Сиз в яме. Разговор двоих стражников — болотного и пещерного. Кое-что интересное про Магаву и его соплеменников

— Да ну его к лиху! Не будем развязывать. Пусть так посидит, спокойнее нам будет. Не убежит, — сказал один из подданных, тот, что кидал Сиза в яму.

Слышно было, как они прикатили два здоровенных камня, загородили с боков вход и уселись тут же сторожить.

Один из них зевнул, аж захрустели косточки: видно, здорово хотел спать!

— Слушай, Квасило, — зевнул теперь другой. — А из какой бочки ты наливал сонного зелья? Из дубовой или из берёзовой?

— А кто его знает! Темно было, и я налил из той, какую нащупал в пещере.

— Да ты что? Ты знаешь, что ты наделал, рябой телепень! Надо же из дубовой было, там зелье усыпляет и слух отбирает. А из берёзовой — наоборот, спишь и всё отлично слышишь.

Тут стражник перешёл на тихий шёпот и испугано вымолвил:

— Рах-рах… Если ты из берёзовой налил и усатый карлик все отлично слышал и подслушал наши секретные разговоры — пропали наши головы, Квасило… Только узнает Магава, тут нам и конец!

— А ты не будь дурнем, вот что, Дрыгайло! Прикуси язык, вот и не узнает.

Они примолкли. И сперва один, а потом другой отчаянно заскребли затылки, видно, очень им зачесалось в затылках и очень было жаль расставаться с такими замечательными головами!

— Давай лучше развяжем усатого, вдруг ещё пожалуется на нас.

— И на кой чёрт мы забились в эти гибельные леса! Вот скажи: был я честный болотный страшила. Батька мой звался Квасило, и я звался Квасило. Ловили мы себе жаб — свеженьких рябух и кумок, прыгали с куста на куст, пускали носом туманы и вот… Эх, не жизнь была — рай! А тут… Послушал дурней, нанялся, напялил на себя вашу пещерную шкуру и теперь… Гоняй лесом, как пёс, вали головой деревья и кого-то там лови вокруг озера. Что он тут ищет, ваш сокрушитель? Что ему нужно на этих поганых озёрах? А, Дрыгайло?

— А ты что, не знаешь?

— Не знаю! Вот не знаю и всё!

— Тёмный ты, Квасило, как ваше болото! Может, ты ничего не слыхал про наше пещерное царство и про наши великие походы в подземных катакомбах?

— Да что-то немного слыхал.

— Что-то немного! Слушай, Квасило, я тебе открою великие секреты. Только же смотри — никому ни слова. Хорошо? Ну вот, слушай: под скалами, на страшной глубине, где никто не бывал с вашего белого свету, народились мы, пещерные сокрушители. И только мы народились, только поднялись на лапы, как сразу стали под стяги, сомкнулись в грозные полки. А ты потрогай меня, Квасило, ты попробуй, какие мы сильные и крепкие: шерсть у нас проволочная, тело — из пещерного камня, а зубы кремнёвые: pax, pax! И есть мы страшно хотим — аж скалы грызём! Сьели мы под землёй всех червей, сьели пещерный мох, сьели все начисто, и тогда Магава повёл нас в гроты Слепого нетопыря — и мы там хорошо лапы погрели: всех нетопырей задушили и зажарили! А оно только начинается, оно ещё больше хочется, дух завоевательский нас распирает! И мы двинулись глубже, в глубинные пропасти, где прячутся чёрные совы и двухголовые упыри. Ох и погуляли мы там, ох и отвели свою душу — все ободрали и загубили, все сровняли и засыпали камнями. И когда в нашем царстве, в пещерах, стало тихо и глухо, мы вдруг завыли от страха и голода: есть!.. А кругом — черно и пусто, затоптано всё.

Не мы, а уже словно сама бездна завыла, загудела тьма. И тогда грозно прикрикнул на нас Магава. Он сказал: «Pax, pax! Не войте, пещерники! Я поведу вас вверх, под скалы, в новый, верхний мир. Там побывал мой брат-кремнезуб, его звали Мёртвой Пастью, он давно разведал для нас: за Щербатыми скалами есть долина, в той долине живут лесные человечки, и растут там зелёные деревья, и птиц множество водится. Там будет для нас еда и земли — за сто веков не разорим!»

«А вода, а белый огонь?» — тихо спросили мы и вздыбили шерсть. Ведь кому из пещер, из вечной темноты хочется лезть в воду? Под слепящий огонь, чтобы найти себе верную погибель? Ты же слышал, брат Квасило: нас, пещерников, вода сразу тянет на дно, а огонь вмиг слепит!

— А что же Магава? — спросил простодушный Квасило и повернул ухо к своему говорливому другу Дрыгайле.

— Магава! «Не бойтесь! — крикнул на нас Магава. — Что нам живая вода? Где остановит нас река, там достанем врага копьями. А будет у них белый огонь… На их белый огонь мы найдём чёрный!»

Магава хлопнул в ладоши — и вот привели к нему мудрейших колдунов. А ты знаешь, брат Квасило, какие у нас колдуны, — они всё умеют. Возьмут нашего брата, пещерника, и превратят его во что угодно — в пень, в бревно, в маленького подкаменного таракана.

Послал Магава в глубь пещер колдунов, туда, где гремят подземные громы и где кипит смола. И принесли они чёрный огонь — тот, что горит в пещерах и от него ещё темнее и ещё холоднее становится. Ты видел, Квасило, наш огонь. Он — как чёрная молния, он все крушит — горы и скалы, он деревья сжигает, а только не светит и не разгоняет темноту. Это огонь для нас, для пещерников. И когда мы вооружились, когда взяли тот огонь на кончики копий, Магава сказал:

— Вперёд, пещерники! Я поведу вас в долину, на новые земли. Мы спалим лес и жилища-пеньки. И там, где сейчас пуща и озёра, мы сделаем чёрную, обугленную скалу! И будет там ночь, и будут наши владения. А чтобы ни луна, ни звёзды нас не слепили, по сторонам долины мы поставим высокие горы, они заслонят всё небо! И будет там царство тьмы и пещер, и будет глухая чернейшая ночь — на веки вечные! За мной, страшилы!

Мы забили в барабаны и уже выходили полками из пещер, но тут… Что тогда стряслось, я и до сих пор боюсь вспоминать. Дрожу!..

— Ну, скажи, скажи, Квасило, не бойся, я же около тебя сижу.

— Слушай. Только мы развернулись в пещерах, только крикнули «рах!», когда вдруг… Блеск-блеск над нами! Блеск-блеск слепящим огнём! Как он залетел под землю, как он проник в наше чёрное царство, где тишина и тьма?..

— Кто, ветер?

— Да ну, какой ветер! Злой предвестник нашей гибели — светлячок, вот кто прилетел! С того верхнего света, от солнца и леса к нам прокрался. И так спокойно, потихоньку запорхал в пещере над нами, над боевыми нашими полками, будто хотел разведать: кто мы такие, в каких безднах засели и какими ходами собираемся вылезать наверх, чтобы напасть на лес и на их жилища-пеньки.

— А может, он просто залетел? Просто из любопытства? — спросил Квасило. — Увидел пещеру и думает: дай посмотрю…

— Ага, просто залетел! А почему он, вражина, когда увидел нас, не метнулся назад, а знаешь, что сделал? Он порхнул прямо к Магаве. И как блеснёт над его головой! Нет, ты представь себе: в глухой пещерной темноте как блеснёт над сокрушителем — Магава никогда не видел такого света, глаза у него вмиг ослепли, он аж упал, задрожал весь со страха, а войско наше в гвалт: «Pax, pax!». Все мы кинулись кто куда, в пещеры, в норы, в пропасти.

«Стой, назад! — грянул на нас Магава и стал поворачивать войско. — Бейте! Бейте его камнями!»

Он первый кинул обломок скалы. И тогда все мы стали ломать камни и кидать в того наглеца, в зловещий огонёк. А он кружил над нами под потолком, блестел и слепил нам глаза. От града стрел и камней он кинулся прочь, только не к выходу, а наоборот, в глубину пещеры. И войско погналось за ним. Тысячи страшил — за одним светлячком. Загудела, загремела гора! Загрохотали камни! И кто-то всё-таки попал — упал белый огонь, упал на землю, затрепетал крылышками. Тогда храбрейшие воины налетели на него, стали затаптывать ногами.

— Ну да, это вы умеете, — засопел Квасило. — Вы и наше болото, и камыш мой с жабами… лапами своими топтали…

— Цыц, Квасило! Не дразни, не перебивай меня, ведь ты не знаешь самого страшного. Слушай! Светлячок был не один. За ним прилетел другой, видно, его побратим. Он был ещё нахальнее! Он порхал прямо над нами, сверкал нам огнём в глаза, и убегал, и заманивал нас дальше, аж в гроты Слепого нетопыря. А там холод страшенный и кости валяются! «О, пещерники! — крикнул Магава. — Разве вы не видите: наши враги, злые и коварные, нарочно, наверное, завели нас сюда, в глубокие пещеры. Они хотят, чтобы мы заблудились, заплутались в катакомбах и не нашли дороги назад. Не бывать этому!»

Мы крикнули «рах!», навалились скопом и убили светлячка. И повернули назад. Две недели блуждали, злые и голодные, в тёмных пещерах, пока не вышли сюда, к Щербатым горам. И тогда сказал Магава:

«Я спалю не только Щербатые горы, а и весь лес, всю долину — с грибами, с птицами, с лесными человечками. И сделаю чёрную скалу до самого океана — для наших великих парадов. Рах! За мною, пещерники!»

И мы повалили из каменных нор и тьмой, боевыми полками вышли в долину. А ты спрашиваешь, Квасило, почему мы тут и какой нас чёрт, мол, привёл сюда, к этим поганым озёрам.

— Так-то оно, так, — почесал затылок Квасило. — Только я не пойму: ну хорошо — ломаем мы лбами лес, а зачем нам этот толстенький стоус, которого принесли наши разбойники в мешке?

— А ты что, не слышал? Ох темнота! У того стоуса в глубоких погребах, чтобы ты знал, спрятана тьма-тьмущая живых светлячков. Он, наверное, тогда и послал своих тайных разведчиков в наше подземное царство, в пещеры, чтобы узнать, кто мы такие и куда войной идём. А Магава теперь потрясёт усатого, поспрашивает его хорошенько, а потом поджарит на пещерном огне.

Стражники снова зевнули, почесали затылки. И удобно улеглись на землю, прислонившись один к другому головой. Видно, они бы ещё долго говорили, много страшных и неожиданных тайн открыли, но вот…

Словно гром среди тишины, вдруг прозвучало:

— Чхи! Чхи! — и пыль поднялась из ямы.

Стражники так и подскочили.

— Гляди! Он! Усатый, наверное, проснулся! Отпустило его зелье!

— О! Скребётся в мешке, шевелится! Слышишь!

Более опытный стражник, которого друг называл Дрыгайлом, оглянулся и зашептал напарнику на ухо:

— Лезь, Квасило, да развяжи его. А то ещё скажет нашему сокрушителю, что держали его в мешке связанного, — не оберёшься беды. Магава, он такой: или чтобы приказ выполнил, или голову с плеч!

Квасило одним глазом глянул в яму, где, как ему казалось, стояла бездонная тьма, и сказал:

— Давай лучше вдвоём. Ты первый, Дрыгайло, а я за тобой.

— Нет, давай — ты первый, тогда я за тобой.

— Давай вместе, брат. Вот так, на пузе, поехали. Бух! Гуп!

С разгону они упали на бедного Сиза, который лежал в мешке скорчившись. «А чтобы вам гнилая колода, а вашей маме тыква!» — пробормотал Сиз, ведь ему ещё одну шишку посадили на лбу.

Мешок развязали, и вояка посмелее, пещерный, грозно предупредил Сиза:

— Ты лежи в мешке, слышишь? Лежи тихо, пока мы не вылезем из ямы. Если что, мы сразу копья наставим!

Они торопливо поползли, толкаясь и стягивая один другого в яму. Заскользили коленями по влажной пещерной стене и только уже там, наверху, окликнули:

— А теперь вылазь!

Одним словом, освободили Сиза. И вовремя. Потому что скоро прогремели под землёй голоса — от сторожа к сторожу, всё ближе и ближе:

— Рах! Рах! Пленника, усатого деда — к ногам сокрушителя!

Сиза окружили с всех сторон и повели под мечами. Наконец-то своими глазами он мог осмотреться, где он, куда попал.

Вели его тёмной каменною пещерой. Двоих стражников, Квасилу и Дрыгайлу, почему-то оставили около ямы, теперь охрану и конвоирование взяли на себя пещерные воины — те же мохнатые здоровилы, которые гонялись за Сизом и Чубликом в лесу. Это были грозные и бесстрашные воины. В медвежьих плащах-накидках, толстолапые, с суровыми бородатыми лицами.

Сиз шёл между ними, посасывая пустую трубку. Он заметил, как за ним, под высоким потолком пещеры, пролетает невидимая тень — его добрая сердечная кукушка.

Долго тянулись тёмные катакомбы. И вот вступили они в первый грот, и Сиз увидел картину, от которой у него даже волосы встали дыбом: казалось, тут недавно произошло побоище — на полу, на каменных плитах вповалку, впритык лежали немолодые уже бородатые воины и отчаянно храпели. «Это болотные приблуды-наёмники, они среди воинства — самые худшие», — услышал Сиз над ухом птичий голос. «Ого! — подумал Сиз. — Ничего себе худшие. Медведя кулаком свалят!»

Маленькая кукушкина тень летела под потолком, никто её не замечал, кроме Сиза. А его вели уже другим гротом, ещё больше первого. И тут картина повального сна и храпения. Воинство храпело так, аж дрожали стены каменного подземелья. «Это пещерные кулачные бойцы, им больше всего доверяет Магава», — послышался птичий голос над Сизовым ухом.

Теснее обступили пещерные воины Сиза и повели его в третий грот. Это был огромный подземный зал, потолок которого терялся где-то высоко в темноте. И если там, где спали воины, слышался оглушительный храп, то тут царила абсолютная тишина. И ещё… Вот он, тот чёрный огонь, про который говорили стражники. Вправду, это было поразительное зрелище, от которого содрогнулся Сиз: посреди зала, на камне, полыхал красной полосой огонь, огонь такой, как от хороших дров. А вот пламя!.. Оно вздымалось вверх двумя чёрными крыльями, и если смотреть на огонь, на пламя, то на глазах вырастал из огня хищный чёрный ворон, взмахивал, развевал крыльями, и от огня несло не теплом, а морозным холодом. И тут же заметил Сиз: около чёрного огня сидел какой-то маленький сгорбленный старичок. Весь он зарос, опутался чёрной бородой. Казалось, сидела на земле сама борода, и сквозь неё, сквозь пряди густой бороды холодным блеском глядели на огонь маленькие глаза. Старичок шептал что-то таинственное и растирал пепел на каменной плитке. «Это он и есть, их главный колдун», — снова тихо прозвучал птичий голос. Минули и третий зал. И тут сверху, словно из самих каменных сводов, загремело:

— Склоните головы! Входите к его могучести, сокрушителю скал и повелителю подземных громов!