Знак Харона

Глава 35

После ровной площадки «Первых боёв», земля пошла буграми. Небольшими, но окрестностей дальше полусотни метров не видно. Так что для меня, да и для каждого зверя, глаза которого находятся на высоте человеческой головы тут, что ни шаг то новость.

На Торе работает для мобов схема экологических ниш. Они не появлялись из ниоткуда. Каждое существо должно где-то родиться, питаться и расти. У каждого зверя в зависимости от обстоятельств меняется и поведение. От наглого превосходства, когда моб смотрит лишь на уровень противника, до трусливой осторожности избегания любой непривычной добычи.

В густонаселенной местности живность часто вырезается подчистую, так что игрокам приходиться качаться на домашних животных. Как вариант покупать противников на арене, либо платить местному клану за вход в их данж. Как вариант, забираться в поля-леса и горы, что находились далеко от городов, а там ломать голову, как вытащить добычу, да не попасть грабителям.

Но все эти сведения относились к той десятой части «бублика», что исследовали игроки. В «Пустыне сезонов» с окраины которой я сейчас пытался выбраться, работает базовая модель экологии, что оставалась везде куда не добрались разумные вооруженные существа (не важно игроки или неписи). Что это значило для меня? Понимание, что эта локация одинокому воину не по зубам. Это стало ясно буквально через сотню метров, да один взгляд на часть карты разведанную вороном.

Кусака, кружит в разведочном режиме над головой и прилежно передает что видит. Карту я, плюнув на реалистичность мира, наложил на поле зрения, выживание сейчас главное. Я лишь убрал ее в верхний угол.

Ворон показывает «круг разведки» наложенный на местность. Радиус обзора триста метров, и этот круг просто кишит множеством серых точек разных размеров, что постоянно перемещаются. Нейтральные цвета живности поначалу успокаивали, но не долго.

Вот одна серая точка, прямо по курсу, сошлась с другой, и едва я поднялся на пригорок, как до меня донеслись последние звуки схватки: рычание и скрежет, которые секунд через десять прекратились.

Рыжий крокодил с короткой квадратной мордой рванул залитую кровью добычу разлегшуюся у него под ногами, и в воздухе болтнулась длинная лапа, оканчивающаяся широким копытом. Правда вдоль стройной голени добычи два ряда длинных игл, так что сомнительна у этой безымянной дохлой твари доброта и травоядность.

Крокодил с бульдожьей мордой рывками проглотил откушенный кусок мяса и уставился крошечными налитыми кровью бусинами глаз. Над головой твари повисло:

«Катранах» 69 ур.

Зверь облизнулся длинным коричневым языком, припал к земле передними лапами и над землей прокатилось бульканье, словно у него в глотке закипел чайник со свистком размером с бочку.

Рычание не грозное, зато уровень и жесты однозначны. Вряд ли приветствует, надо держаться подальше. Да и серое пятно на карте, подписанное «катранах», начало наливаться угрожающей краснотой.

— Все-все, понял. Трапезе не мешаю, приятного аппетита, — забормотал я пятясь за пределы видимости.

— Твоюжемать!

Хоть и скрылся, но карта стараниями носящегося в вышине некроврана, показала, как быстро багровеющее пятно, быстро движется в мою сторону. Похоже этот свистлявый крокодил решил поразнообразить диету мелким двуногим.

Молясь, чтобы у зверя не оказалось тонкого нюха я помчался со всех ног прочь. Но не успел отбежать и десятка шагов, как из-под ног вынырнул призрак и воскликнул:

— Сверху!

Я обернулся на бегу и обнаружил неспешно подплывающий по небу серебристый шар метра три в диаметре, из которого свисал длинный гофрированный хобот. Вот только на конце этого хобота полуметровая зазубренная игла, искрящаяся каплями по краю словно роса на листе. Вот только вряд ли это роса.

«Оуаух» 78 ур.

Я сдавленно матюкнулся, и со всех ног рванул дальше. Путать следы некогда, но я мчался «змейкой» пусть они хоть виляют, и нужно поставить между собой и приближающимися тварями как можно больше кустов для маскировки складывающейся из расстояния и площади видимой поверхности.

После очередного изменения направления бега, земля раскрылась кротовьей норой, и за спиной раздался тяжелый удар. Обернувшись, мельком глянул на здоровенную гидру, что промахнулась всего метров на десять. Даже не пытаясь рассмотреть ее статы, припустил во все лопатки вперед.

— Блин! А еще и километра не прошел, — сдавленно процедил я сквозь зубы.

Метка катранаха, тем временем, вновь стала серой. Крокодил, судя по карте решил вернуться к оставленной добыче. Гидра же сделав несколько скачков похоже потеряла меня из вида за очередным пригорком и нырнула под землю. Алое пятно на карте как появилось внезапно, так и исчезло. Летучий же шар со скорпионьим хвостом-хоботом продолжал волочиться следом, к счастью медленно, да так и оставаясь серым на карте.

Тут под ноги бросилась поляна иглистых сорняков, вроде тех что я мотыжил будучи под управлением духа. Босым ногам по ним, как помнилось, ступать хлопотно, хорошо вовремя увидел извилистую дорожку из сломанных игл. Такую дорожку оставлял хвост восьмилапого существа, названия которого еще не разобрал. Его спина маячила уже гораздо ближе.

Но едва преодолел иглистую поросль полянку, как навстречу прыгнула затаившаяся в засаде очередная гидра. К счастью, всего 36 уровня, но и от нее едва успел увернуться.

Гидра с размаху шлепнулась на иглы, по ушам резанул вой, и подземная тварь заворочалась кропя их кровью. Впрочем, полоска здоровья, появившаяся под названием, просела не сильно, так что ревет не сколько от предсмертных мук, сколько от обиды.

Альтер устремился было к ней, грозно улюлюкая, однако я отпрыгнул еще дальше. Мотыжить десять метров игл чтоб в конечном итоге попасть ей на завтрак? Ну уж нет, я дернул призрака «поводком» курсора и рявкнул:

— Охраняй!

К счастью бета заскользил следом без лишних расспросов что означает эта странная команда… Ругаясь сквозь зубы, я вскочил на белесый каменный пригорок, вытянувшийся под ногами. Кое где на нем из трещин пробиваются пучки красной травы, а из-под ног так и прыснули мелкие ящерицы всевозможных форм и оттенков серого, коричневого и бурого. Те что покрупнее убирались с дороги неспешно, да еще шипели недовольно вослед. Я замечал на бегу десятки новых названий, но не вникая отбрасывал, смотря лишь на уровень мобов 3-5-8… Это не противники и похоже сами спасаются на камне от существ посерьезнее.

Призрак плыл рядом, и крутил головой разинув рот, провожая взглядом каждую новую тварь.

— Что, Альтер, смотрю в новинку для тебя столько ящеров? В лесах-то живности поменьше будет?

Полупрозрачная фигура взлетела выше, посмотрев назад, где уже почти пропал из вида летучий шар и, скользнул ближе, ответив:

— Да, в наших лесах на-амного меньше. Здесь же просто ужас какой-то!

— Ничего, брат, — выдохнул я на бегу, — доберемся до восьмилапов, должно быть попроще. Вон они близко уже, виднеются. Лишь бы продолжали топать туда куда и нам нужно.

Каменный останец похожий на белесого червя, закончился исчезнув под глиной. Слева пахнуло свежим навозом, и я на бегу отметил внушительную пирамидку оставленную восьмилапом. Впрочем, кому вонь, а кому провиант. К пирамидке то и дело подлетали насекомые, хватали длинными задними лапами целые пригоршни вязкой массы и уносились прочь, трепеща радужными крыльями, наполняющими окрестности жужжанием.

Наконец дорожка, змеящаяся за хвостом привела к огромной филейной части гигантского кактусоеда, над которой наконец всплыло название.

«Окцолопус». 157 ур.

Я удовлетворенно выдохнул:

— Ну что же, два километра преодолели. Теперь должно быть проще…

Однако местная природа похоже не знала слова «проще», едва я подбежал к шевелящемуся на ходу хвосту, как на оттопырившуюся заднюю часть зверя, выскочило несколько обезьян. Они тут же громко заорали трубными голосами, широко распахивая клыкастые пасти.

«Краснобрюх» 18 ур, — прочитал я всплывшую над самым горластым обезьяном подсказку. А на карте обнаружил поверх крупного серого пятна нейтрального восьмилапа, которому похоже не было дела до такой мелюзги как я, красные точки стаи пассажиров.

— Похоже нам тут не рады, Альтер, — буркнул я. — Цвет агро не насыщенный, но соваться к ним определенно не стоит.

Тут над обезьянами еще взвились какие-то черно-белые птицы… судя по тому, что летали птицы. Они захлопали крыльями, двигаясь по кругу резкими ныряющими рывками, как воробьи, хотя по размеру не уступали курице.

Там, где на шее должна быть птичья голова, росло что-то вроде акульего зуба, что по виду, что по блеску. Присмотревшись, я разобрал название одного из «воробушков».

«Ланцетник» 15 ур.

Треугольник и название слились в понимание, и я вздрогнул. Определенно на пути у этой пташки вставать не стоит. Впрочем, в отличии от грубо орущих обезьян, ланцетники врага во мне не рассмотрели. Их метки на карте остались серыми и птицы вскоре исчезли из вида.

Альтер взлетел повыше, игнорируя выпады когтистых лап обезьян и воскликнул:

— Тут на загривке их гнезда! Из шерсти свитые, представь себе!

Я пожал плечами. На Торе и не такое бывает и ответил:

— Вот это-то как раз и называется симбиоз. Что там еще интересного?

Призрак понял по-своему и провалился внутрь восьмилапа. Впрочем вынырнул уже через пару мгновений, ответил с брезгливой гримасой:

— Ничего там нет. Темно, как под сплошной землей, а что рассмотрел на малой глубине… Не интересно.

Альтер уселся среди шерсти, свесил призрачные ноги вниз, пояснив:

— Вижу только где солнце просвечивает. В подземных ходах гидр и то проще, там свет через трещины пробивается, да еще гнилушки освещают. В старых ходах конечно. Но когда гидра ползет, там дрожит все и осыпается, особенно когда она новый ход ведет.

Я с опаской посмотрел под ноги:

— Надеюсь тут выпрыгивать не будут.

Краснобрюхи же, вдоволь наоравшись и поняв, что вроде бы от нас вреда никакого, успокоились. Пока Альтер говорил, двое, усевшихся рядом шевелили лопоухими ушами, ловя звуки речи, да время от времени протягивали лапы, свободно проходящие сквозь призрака. Вскоре это им надоелои непоседливые обезьяны начали перебирать друг другу шерсть, выискивая блох. Тем временем на карте их метки агро погасли, подтвердив мирное поведение.

Над головой у меня знакомо захлопали крылья и на плечо шлепнулся Кусака. Он повернул голову, посмотрев оранжевым глазом и требовательно крикнул:

— Мау!

Внимание: некровран в режиме разведки потребляет в пять раз больше энергии. Для продолжения, необходимо накормить.

Я погладил ворона по взъерошенным перьям и сунул ему кусок «гидрятины», срок годности которой продолжал «тикать» и в инвентаре.

На этот раз ворон не стал судорожно заглатывать кусок как уворованный, а подержав его в клюве вдруг шлепнул мне на плечо прижав когтистой лапой.

На щеку брызнуло, пахнуло сырым мясом, я поморщился, недовольно буркнул:

— Кусака! Вот же ж нашел столик!

Сгонять правда его не стал. Сожрут еще, потерплю. А птица, словно ценитель начал отщипывать кусочек за кусочком, да еще причмокивать, двигая клювом как жующей челюстью.

Насколько мне это зрелище не понравилось, настолько похоже понравилось краснобрюхам. Они оживленно загомонили, показывая пальцами, да еще и остальные примчались подивиться.

Мне оставалось лишь криво улыбаясь переставлять ноги, поспевая за громадным «автобусом».

— Прямо шоу для обезьянок устроили, — пробормотал я. Наконец ворон закончил трапезу, нагло вытер клюв о мое плечо и победно посмотрел по сторонам.

— Ну что, птиц, готов к труду и обороне? — вопросил я.

В ответ Кусака вдруг напружинился, раскрыв крылья, и тревожно мявкнул уставившись в сторону. Я проследил взглядом и увидел метрах в пятидесяти застывшие фигуры нескольких ящеров, похожих на небольших тираннозавров. Они застыли поджав передние лапы, и вытаращили глаза, как удивленные суслики. Ближайший моргнул круглыми совиными глазами и заклекотал. Взгляды ящеров сразу стали какими-то нехорошими, цепкими.

«Волкораптор» 32 ур, — прочитал я название, всплывшее над его головой. Твари же разом пришли в движение и побежали параллельным курсом.

— А вот название этого «суслика», мне со-овсем не нравится! — пробормотал я и скрипнул зубами — светло серые пятна рапторов на карте, начали наливаться краснотой.