Знак Z: Зорро в книгах и на экране

Если режиссер за тридцать лет работы в кино поставит, помимо прочего, четыре фильма, каждый из которых принесет сотни миллионов долларов прибыли и каждый из которых посмотрят сотни миллионов зрителей, имеет ли этот режиссер основания претендовать на «свою» страницу во всемирной энциклопедии кино? Как коммерчески успешный профессионал, здорово умеющий мастерить блокбастеры, — вне всякого сомнения. Однако режиссер Мартин Кэмпбелл может рассчитывать на еще более серьезное отношение к себе: ведь он создатель знаковых для массовой культуры работ: двух фильмов бондианы и дилогии о Зорро. Кэмпбелл честно сослужил кинематографу важную службу: именно этому режиссеру британский секретный агент 007 и калифорнийский разбойник обязаны своим нынешним обликом. Вот уже полтора десятилетия Зорро и Джеймс Бонд остаются такими, какими их увидел и создал именно Кэмпбелл, а не кто-нибудь другой. И это одна из причин, почему я уже не впервые размышляю над биографией Мартина Кэмпбелла в серии книг о кумирах нашего детства.

Чтобы стать знаменитым, Кэмпбеллу пришлось приехать в Голливуд в буквальном смысле слова с «обратной стороны Земли»: он родился в 1944 году в Новой Зеландии, в городке под названием Гастингс на Северном острове. В имени этого городка — отзвук славы колониальной империи, Уорреном Гастингсом звали первого генерал-губернатора Британской Индии. И столетие назад, и сейчас это симпатичная, но глухая провинция: старый по новозеландским меркам пивзавод, виноградники, пасеки, парк водных аттракционов — вот и все, чем может порадовать Гастингс своих обитателей и гостей. Поэтому многие отсюда уезжают, и Кэмпбелл не стал исключением. Карьеру в кино он начинал не на родине, а в бывшей новозеландской метрополии, в Англии, где устроился оператором на телевидение. Свой первый фильм снял в 1973-м и к концу десятилетия заработал репутацию неплохого «серийного» мастера, способного успешно работать над долгоиграющими телепроектами («Профессионалы», «Рейли: король шпионов»). Еще через несколько лет, когда Кэмпбелл получил главную в Великобритании кинематографическую премию BAFTA за многосерийный телетриллер «На краю мрака» («On The Edge of Dark»), он, видимо, пришел к выводу, что Европа для его размаха тесновата. И после сорока лет не поздно начать восхождение на новую вершину: в Голливуде английский новозеландец дебютировал в 1988 году с успешным боевиком «Криминальный закон». Затем последовали другие картины в стиле экшн: триллер «Беззащитный», фантастический боевик «Побег невозможен», приключенческий фильм об альпинистах «Вертикальный предел». Эти работы критика приняла благосклонно, картины Кэмпбелла почти всякий раз оказывались кассовыми.

Режиссер прославился как корифей именно такого кино — динамичного, лихого, быстрого, насыщенного спецэффектами. Может быть, не случайно попытки работать в других жанрах оканчивались для него неудачно. Романтическая мелодрама 2003 года «За гранью» («Beyond Borders») о превратностях любви на фоне современных войн (в том числе и чеченской), даром что с Анджелиной Джоли и Клайвом Оуэном в главных ролях, получила оскорбительную для мастера уровня Кэмпбелла прессу. Но это, пожалуй, единственный в его карьере откровенный провал, а в целом, за два десятилетия работы в Голливуде бритоголовый Кэмпбелл неизменно демонстрировал стабильно высокий уровень качества.

Критики считают, что этого режиссера отличает склонность к психологической разработке остросюжетных тем. В продолжительных по времени показа триллерах и боевиках Кэмпбелла экшн своевременно сменяется неторопливой и подчас довольно тонкой беседой, динамика действия поддерживается не за счет одного только мелькания шпаг и кулаков. Режиссер не глушит зрителей беспрерывными выстрелами и взрывами. В его фильмах тщательно прописаны диалоги, обычно психологически точно мотивированы поступки героев; он не бросает «на полпути» второстепенные сюжетные линии, их развитие хорошо проработано и не мешает главному повествованию. Излишний мелодраматизм романтических сцен Кэмпбелл разряжает комичными ситуациями, ему нравится рассказывать киноистории с долей иронии. Это умение он в полной мере применил в дилогии о Зорро (характерна сцена, в которой дон Диего вызывает на дуэль взбунтовавшегося от его нравоучений Алехандро, а потом обороняется от противника оловянной ложкой). Во всей киносаге о приключениях Зорро только Кэмпбеллу пока пришло в голову научить жеребца Торнадо пить вино и курить трубку. Режиссер словно следует заповеди старых мастеров фехтования: «Острое слово не менее опасно, чем острое оружие». Он знает и чувствует меру: злодеев показывает без надрыва, победа добра в его фильмах не безусловна, безграничного благородства не существует, в глупую ситуацию может попасть любой супермен в исполнении любого суперактера. Режиссер отлично владеет компьютерными технологиями, но не перебарщивает с новомодной манерой съемок и монтажа. Поэтому, когда самые респектабельные продюсеры вроде Барбары Брокколи или Стивена Спилберга обращаются к Кэмпбеллу с предложением о сотрудничестве, они знают, на что вправе рассчитывать: вложение больших денег в проект дает почти полную гарантию коммерческого успеха. Так что честь и обязанность продолжить на экране рассказ о приключениях двух знаменитых персонажей массовой культуры, Джеймса Бонда и Диего де ла Веги, выпали Мартину Кэмпбеллу не случайно. А для уверенного в своих силах профессионала едва ли может найтись более верная цель: добиться результата, если для этого есть главные предпосылки и осталось только вложить в дело свои волю, труд, талант. Принадлежащая Стивену Спилбергу компания «Amblin Entertainment», в 1997 году получившая права на использование литературных идей Джонстона Маккалли, действительно не скупилась: бюджет в 65 миллионов долларов на «Маску Зорро» и в 80 миллионов на «Легенду Зорро» подразумевал и широкие технические возможности для съемок, и участие в проекте голливудских звезд первой величины.

Специального напоминания о калифорнийском разбойнике зрителям не требовалось. Кэмпбеллу пришлось поэтому размышлять над переосмыслением знаменитого характера, ведь творческую концепцию, предложенную в пятидесятых годах студией Уолта Диснея, эксплуатировали не один десяток лет, а произведения Джонстона Маккалли как основа для киносценариев давно уже были исчерпаны. Тем более что в начале девяностых Зорро опять появился на телеэкранах — в очередном марафонским сериале, снятом все в той же диснеевской манере. В сезонах 1990–1993 годов американская кинокомпания «The New World International» выпустила в воскресный вечерний эфир «Family Channel» монументальный цикл под общим названием «Зорро» (в прессе этот сериал иногда фигурирует как «Новый Зорро») — еще одно «идеальное развлечение для всей семьи». Продюсеры и режиссеры не скрывали идейной связи своего проекта с сериалом Диснея. Конечно, в очередной раз обновили костюмы и аранжировку музыки, сменили имена второстепенных героев, привели типажи и прически персонажей в соответствие с сиюминутной модой; кинопленка стала более качественной. Однако суть, сюжетная ткань, содержание приключений и трактовка характера Зорро сохранились в неприкосновенности. Дон Диего стал постарше: главную роль исполнил сорокалетний в ту пору канадский актер Данкан Регер. Выходец из англо-русской эмигрантской семьи, в юности он показывал завидные результаты в боксе и фигурном катании, а став звездой экрана, прославился еще и как коммерчески успешный художник. Роль Зорро осталась самой известной среди полусотни сыгранных Регером в кино и на телевидении. У этого актера (как, кстати, и у сериала) — своя, пусть и не очень многочисленная армия поклонников из числа профессиональных любителей дона Диего.

В сериале «The New World» Зорро сменил слугу: вместо глухонемого Бернардо на экране появился симпатичный немой паренек Фелипе. Скакуна Зорро назвали не Торнадо, а Торонадо; любовный интерес дон Диего адресовал своевольной Виктории Эскаланте. Эта сеньорита вполне в духе времени, в отличие от предшественниц, оказалась не изнеженной дочкой калифорнийского или испанского богатея, а финансово независимой хозяйкой таверны в Лос-Анхелесе. В страданиях простых калифорнийцев у компании «The New World» вплоть до 49-й серии был виноват жестокий алькальд по имени Луис Рамоне, сдиравший с пеонов непосильные налоги. Потом его кресло занял другой начальник — Игнасио де Сото, оказавшийся ничем не лучше. Испанскую военщину олицетворял сержант Хайме Мендоса. Производство сериала (Калифорнию снимали в Испании, бюджет каждой серии составил 400–450 тысяч долларов) продолжалось четыре сезона и было остановлено после премьеры 88-го эпизода по финансовым причинам. Назвать этот «Зорро» плохим кино нельзя — сериал сколочен крепко, в соответствии с классическими традициями «калифорнийского жанра». «The New World» и «Family Channel», как и «Walt Disney» в свое время, серьезно и своевременно озаботились вопросами рекламы: выход Зорро на экраны сопровождался появлением в продаже календарей, стикеров, игрушек, маек, авторучек. Сериал увидели телезрители 35 стран, однако этапным для освоения пространства калифорнийской мечты он не стал, оставшись обновленной и раскрашенной копией диснеевского проекта. Создатели, впрочем, и не ставили перед собой другой задачи.

В отличие от Мартина Кэмпбелла, привыкшего штурмовать самые неприступные крепости. К работе над «Маской Зорро» он приступил после завершения работы над фильмом «Золотой глаз» о приключениях Джеймса Бонда. Это был семнадцатый эпизод бондианы, в которой роль британского супершпиона впервые сыграл Пирс Броснан. Шумный успех и огромные кассовые сборы свидетельствовали о том, что агент 007 нашел себе применение и после окончания «холодной войны». От Зорро такого преображения не требовалось, он оставался персонажем все той же романтической калифорнийской эпохи. Правда, новые требования адресовала Зорро новая киноэпоха.

Незадолго до того как летом 1998 года «Маска Зорро» вышла на экраны, состоялась премьера фильма Джеймса Кэмерона «Титаник». Эта картина о морской катастрофе, ставшей метафорой крушения мечты о превосходстве человеческого гения над силами природы, получила одиннадцать премий «Оскар» и установила параметры «большого голливудского стиля» в остросюжетном кино конца XX века. И хотя по бюджету, сценарному материалу, параметрам рекламной кампании, потенциальному охвату аудитории и другим формальным показателям соперничать с «Титаником» Кэмпбеллу (как, впрочем, и всем остальным) было не под силу, его картина — тоже приличных размеров боевым кораблем — проследовала в фарватере огромного океанского кинолайнера, за штурвалом которого стоял Кэмерон. Невиданный прежде размах, большой масштаб каждого из компонентов развлекательного ремесла (в том числе, кстати, и яркость кинематографической «клюквы») — вот чем покорил мир «Титаник». Инстинктивно или намеренно, но наверняка понимая, каковы запросы аудитории, а также сообразуясь с возросшими возможностями киноиндустрии, Мартин Кэмпбелл в развитии массового коммерческого кино шел тем же путем, следовал той же моде и тому же высокому техническому стандарту качества. Кэмпбелла и Кэмерона, помимо первых трех букв в фамилиях, сближали и другие совпадения: например, саундтрек и к «Титанику», и к дилогии о Зорро сочинил знаменитый кинокомпозитор Джеймс Хорнер. В фильмах о Зорро центральной темой стала красивая, медленная композиция; Хорнер назвал эту свою работу «Я хочу любить тебя всю жизнь».

Голливудская легенда гласит: когда руководство «Amblin Entertainment» обсуждало замысел «Маски Зорро», выбор поначалу пал на молодого американо-мексиканского режиссера Роберта Родригеса, гуру независимого кино девяностых, который к тому времени завершил работу над трилогией про крутых техасских парней: «Музыкант», «Отчаянный», «От заката до рассвета». Однако Родригес, предпочитающий жесткое, «мужское» кино, предложил столь брутальное экранное воплощение образа романтического разбойника, что продюсеры решили не пользоваться услугами этого режиссера. Мартин Кэмпбелл, по-видимому, смог обеспечить нужное идеологам проекта сочетание новаций, классики и стилистики жанра. Последняя киномода (по крайней мере, в первом из двух фильмов о Зорро) у Кэмпбелла постоянно и уважительно соотносится с традициями Дугласа Фербенкса, Рубена Мамуляна, Уолта Диснея. Видно, что сценаристы и режиссер не один час провели за просмотром старых фильмов, «Маска Зорро» содержит немало элегантных отсылов к прежним экранизациям легенды. В дебюте картины дон Диего, подобно Дугласу Фербенксу, выполняет гимнастические трюки, используя в качестве турника флагштоки знамен, развешанных на стенах испанской крепости. Как и Тайрон Пауэр, новый Зорро исполняет со своей возлюбленной страстный (куда более страстный, чем полвека назад) латинский танец. Зорро, подобно герою Маккалли и многих киноэкранизаций его романа, скрывается под монашеской сутаной и принимает (куда более игриво, чем прежде) причастие прекрасной сеньориты. Как и в киносериалах 1930-х годов, Зорро устрашает врагов огромной горящей литерой Z. Кэмпбел и К^о, отталкиваясь от исторического материала, разработали и свой фирменный стиль: черный всадник с поднятой шпагой на фоне багрового заходящего солнца или цветного неба вздымает скакуна на дыбы — этот кадр стал этикеткой нового поколения Z. Дилогия Кэмпбелла напоминает зрителям и о других супергероях американского кинематографа: Зорро умеет летать, как Супермен, прыгать, словно Бэтмен, преодолевает препятствия, подобно трейсеру, в технике паркура и Спайдермена.

Добротный, с литературной точки зрения, сценарий «Маски Зорро», написанный группой авторов под руководством Теда Эллиота, как и многие прежние киноинтерпретации идей Маккалли, обращен к семейной аудитории, более или менее удачно вмонтирован в канву реальных событий и обезжиренно политкорректен. Понятно, что всерьез говорить об исторической добросовестности сюжета в данном случае не приходится, авантюрно-приключенческий жанр этого не подразумевает. Сценаристов, обработавших большой массив сведений, ничуть не смущали поэтому многочисленные политические нестыковки. Все равно получилась довольно ладная мозаика, винегрет североамериканской жизни начала и середины XIX века. События испанского, мексиканского периода истории Калифорнии, коротюсенькая пора независимости, присоединение к Соединенным Штатам, «золотая лихорадка» и предчувствие Гражданской войны перемешаны в кинодилогии о Зорро, как карты в колоде, и разложены в причудливый пасьянс, способный, пожалуй, ужаснуть школьных учителей.

Громила Джейкоб Макгивенс (актер Ник Чинланд) безуспешно преследовал калифорнийского разбойника. «Легенда Зорро», 2005 год.

(© Andrew Cooper / Columbia / Spyglass / Bureau L. A. Collection / Corbis / РФГ.)

При этом Мартин Кэмпбелл по мере сил сторонится политики. Надевая маску Зорро, дон Диего де ла Вега и его молодой сменщик Алехандро Мурриета сражаются не против репрессивной государственной машины, а против отдельных негодяев, не представляющих конкретные мировые столицы. В «Маске Зорро» дон Рафаэль Монтеро, испанский дворянин, попавший в немилость к королеве, мечтает о независимости Калифорнии — только чтобы как следует эксплуатировать ее народ и ее недра. Капитан Гаррисон Лав, одетый, похоже, в мундир офицера американского драгунского полка, по всей видимости, находится на службе у негодяя Монтеро согласно частной договоренности. Подвиги Зорро способствуют подавлению в Калифорнии антимексиканского мятежа и торжеству законной на тот момент власти, то есть благородный разбойник волей сценаристов лишен революционного ореола, который так пришелся к лицу Дугласу Фербенксу. Интересы Мексики в «Маске Зорро» представляет генерал Антонио Лопес де Санта-Анна (сам он в кадре не появляется), в 1830–1840-х годах десять раз (!) занимавший пост президента республики и возглавлявший мексиканскую армию в череде неудачных для страны боестолкновений и войн против техасских сепаратистов, Франции и Соединенных Штатов. Одному из двух главных героев, Алехандро Мурриете, присвоена фамилия бандита, занимавшегося грабежом на дорогах штата через полтора десятилетия после окончания действия фильма, в середине 1850-х, когда Калифорния уже входила в состав США. В сценарии и титрах фамилия этого героя пишется через две «р»; Алехандро потребовался сценаристам как «связной» между «старым» Зорро, доном Диего, и «новой» реинкарнацией благородного разбойника. Сценаристы использовали многократно перепетую романтизированную историю гибели банды «пяти Хоакинов», добавив три буквы к имени «главного» убийцы (Гарри Лав — Гаррисон Лав) и превратив этого капитана в хладнокровную белокурую бестию с садистскими наклонностями.

В снятом через семь лет после «Маски Зорро» сиквеле «Легенда Зорро» главным политическим противником находящейся в процессе присоединения к Соединенным Штатам «свободной» Калифорнии является не Испания и не Мексика. Эта миссия отдана вненациональному ордену рыцарей Арагона, «который тайно правит Европой». Руководит рыцарской масонской ложей французский дворянин Арман, заключающий союз с американцами из южных штатов, которые заранее планируют «неминуемую» гражданскую войну с северянами.

В этом фильме Зорро (для простоты Алехандро Мурриете присвоена фамилия де ла Вега) почти получает лицензию 007. Концепция «Легенды Зорро» совпадает с идеологической задачей любой из кинолент о приключениях Джеймса Бонда: герой избавляет мир от безумца-одиночки, замыслившего катастрофу с использованием супероружия. После появления на экранах кэмпбелловского «Зорро-2» кинокритики стали называть калифорнийского разбойника «Джеймсом Бондом верхом на лошади». Снятый через год после «Легенды Зорро» двадцать первый эпизод бондианы «Казино „Royal“» с Дэниелом Крейгом в роли супершпиона подтвердил обоснованность этого сравнения. Постоянство творческого почерка Мартина Кэмпбелла, похоже, набило оскомину снобам-киноведам. И хотя массовая аудитория в восторге как раз от такого кино, пресса обратила внимание на режиссерский «эффект однообразия»: Кэмпбелл-де не делает различия в манере съемок своих «больших приключенческих фильмов», повсюду применяя одни и те же фирменные штучки. И впрямь, этот режиссер всегда использует движущуюся камеру, обожает загонять героев на какую-нибудь верхотуру для решительной схватки. Личностный подход угадывается и в том, как хитроумно (и неизменно с применением соответствующих сюжету технических новшеств) Кэмпбелл решает проблему завершения жизненного пути главных отрицательных персонажей. Поскольку, в отличие от Джеймса Бонда, Зорро не оскверняет рук убийством, Кэмпбеллу необходимо соответствующим образом выстроить в кадре эффектное наказание за преступление, которого в течение двух часов дожидается зритель. Благородный разбойник только готовит справедливое возмездие, а вершит его сама Судьба. В «Маске Зорро» оба главных злодея (на самом-то деле уже фактически убитые доном Диего и молодым Зорро) окончательно гибнут под лавиной из золотых слитков. В «Легенде Зорро» продемонстрирована еще более изощренная изобретательность. Громилу Макгивенса, зажатого в шестернях машины по производству нитроглицерина, аннигилирует капнувшая ему на лоб капля жидкой взрывчатки; графа Армана Зорро обездвиживает, прикрутив негодяя за галстук к фартуку мчащегося навстречу катастрофе локомотива.

Во всех легендах о Зорро вот уже девяносто лет подряд благородный разбойник появляется на свет не просто так, а отвечая чаяниям угнетенного и бесправного народа. У героев Кэмпбелла общественный мотив приглушен: помимо абстрактной причины («Зорро нужен людям»), у дона Диего и Алехандро имеются весомые аргументы личного характера для того, чтобы карать местных злодеев. Ведь современный зритель вряд ли удовлетворится наказанием губернатора, который провинился только тем, что проявлял жестокость, собирая налоги, или капитана, которому приглянулась красавица-сеньорита. Это правило действует, даже несмотря на вполне ура-патриотический запев «Легенды Зорро»: калифорнийцы, голосующие за присоединение к Соединенным Штатам, прямо-таки ошалели от светлых перспектив жизни в таком свободном государстве. Тем не менее по ходу действия у Зорро набирается более чем достаточно поводов, чтобы расправиться с врагами: его самого успели поколотить, у него убили друга, его сын не верит в смелость собственного отца. Что же касается «Маски Зорро», то здесь поступками старого дона Диего руководит прежде всего чувство мести, ради удовлетворения которого этот благородный кабальеро даже отказывается от участия в операции по спасению тысяч рабов с золотоносных рудников. Алехандро Мурриета в первом фильме мстит капитану Лаву за убитого брата, а во втором — еще и пытается вернуть любовь собственной супруги, которая, кстати, разругалась с мужем фактически на пустом месте. Элену де ла Вега понять трудно: выгнав мужа из дома за то, что тот намеревается отстаивать интересы свободы якобы в ущерб интересам семьи, сама сеньора тут же становится тайным правительственным агентом, соблазняя в интересах родины французского графа-заговорщика. Впрочем, понятно, что двигало сценаристами при разработке этой сюжетной линии: романтический Зорро должен сражаться и за свою любовь, но поскольку в фильме для семейного просмотра главный положительный герой, по определению, верный муж, то другого выхода, кроме как предложить Алехандро вновь бороться за чувства уже однажды завоеванной им красавицы, не оставалось.

В целом, Мартин Кэмпбелл достойно справился с коммерческими задачами, поставленными временем и «Amblin Entertainment». «Маска Зорро» получила десяток разнообразных, пусть и не самых престижных, премий (две номинации на «Оскар», за лучший звук и за лучшие спецэффекты, остались номинациями), понравилась зрителям и прокатчикам, принесла солидные сборы. Свидетельством успеха стало и решение о производстве сиквела. Творчество Кэмпбелла оказалось важным не только для механического продолжения, но и для творческого развития традиции Зорро как персонажа мировой массовой культуры. Энтони Хопкинс и Антонио Бандерас замкнули галерею образов, над которыми по обе стороны Атлантики на протяжении всего XX века работали десятки, сотни, тысячи талантливых профессионалов. Хопкинс легко сыграл абсолютное благородство и разъедающее душу желание мести. Бандерас разглядел и обозначил в характере калифорнийского разбойника новые современные черты. Его Зорро — воплощение настоящей латинской страсти; никогда еще этот герой не был таким чувственным, таким романтичным и при этом диковатым.

Когда Бандерасу предложили роль Алехандро Мурриеты, этот испанский актер, первым среди своих соотечественников, уже добился в Голливуде статуса знаменитости, хотя персональную звезду на Аллее славы получил позже, в октябре 2005 года. В Калифорнию Бандерас перебрался в начале девяностых, имея достаточные основания для надежды на громкий успех. В Европе он получил известность как исполнитель ролей в фильмах лидера нового испанского кино Педро Альмодовара. Работа в его картинах «Закон желания», «Матадор», «Свяжи меня, привяжи меня!», «Женщины на грани нервного срыва» принесла Бандерасу несколько испанских и международных наград, в том числе и номинации на главную национальную кинематографическую премию «Goya». В восьмидесятых годах актер сыграл в пяти фильмах Альмодовара, у этого режиссера он и прославился в том амплуа, которое со временем стало его творческим кредо, — latin lover. Забавно, что впервые имя Бандераса закрепилось в газетных заголовках после того, как в «Законе желания» его герой поучаствовал в первой в истории испанского кино сцене с мужским поцелуем взасос. Вот негодовали католические священники!

Как показало будущее, ключевое значение имело для Бандераса и знакомство с поп-певицей Мадонной. В 1991 году он появился в эпизоде rockumentary о шумном мировом турне Мадонны «Blond Ambition» — «Мадонна: правда или вызов» (в России этот фильм известен под названием «В постели с Мадонной»). В испанской печати с гордостью писали о том (правда, не слишком старательно подыскивая основания для подобных выводов), что уже женатый красавец Антонио не позволил соблазнить себя даже такой выдающейся во всех отношениях диве, как Мадонна Чикконе. Через пять лет Бандерас снова появился рядом с Мадонной — на сей раз в качестве равного партнера в киноверсии рок-оперы Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса «Эвита». Как считают критики, именно роль рассказчика Че в этом фильме превратила Бандераса в голливудскую суперзвезду. А с женой, испанской актрисой Аной Лесой, Бандерас к тому времени благополучно развелся.

Как и Мартину Кэмпбеллу, Бандерасу, чтобы начать карьеру, пришлось выбираться из провинции. Хосе Антонио Домингес Бандерас родился в 1960 году на самом юге Испании, в Малаге, в семье полицейского и школьной учительницы. В Малаге же, решив использовать в качестве сценического псевдонима фамилию матери (у испанцев она значится в полном имени второй после фамилии отца), юноша окончил театральную школу. В истории испанской культуры период конца семидесятых — начала восьмидесятых годов получил название movido madrilèno, что-то вроде «мадридской движухи». Страна в те годы переживала послефранкистскую «общественную ломку». Сбросив узду тоталитарных запретов, бурно развивался независимый театр; в Мадриде, Барселоне, Валенсии одна за другой проходили выставки не признанных прежде скульпторов и художников; иными стали журналистика и кинокритика; в кинематограф пришло поколение «молодых бунтарей». В столице Испании работали десятки ночных альтернативных сценических трупп, из которых вышли многие известные теперь актеры и режиссеры. В одном таком небольшом театре дебютировал девятнадцатилетний Антонио Бандерас. Через три года его впервые увидели на экране, в фильме Энрике Беллоча «Накладные ресницы», сразу в главной роли.

В испаноязычном кино Бандерас сыграл около тридцати ролей, и когда маститым актером переехал за океан, то английского языка толком еще не знал. Голливудская премьера состоялась в 1992 году: роль Нестора Кастильо в музыкальном фильме «Короли мамбы», о судьбе кубинских братьев-эмигрантов, Бандерас учил «фонетическим методом». В этой картине Бандерасу, обладателю приятного голоса, пришлось не столько говорить, сколько петь, и это его пение тоже заметили критики: фильм попал в музыкальные номинации премий «Оскар», «Golden Globe» и претендовал на «Grammy». Через год Бандерас вместе с Томом Хэнксом снялся в завоевавшем два «Оскара» фильме «Филадельфия», и вновь роль не осталась незамеченной (любовник главного героя). Карьера испанца в Голливуде постепенно выстраивалась, успех следовал за успехом. Понятно, что в основном Бандерасу предлагали играть латиноамериканцев или южноевропейцев (в пятисерийном телефильме «Молодой Муссолини» — фашистского диктатора), однако недостатка в работе он никогда не ощущал. Еще и потому, что не избегал социальной тематики, вокруг которой крутятся сценарии большинства серьезных фильмов, связанных с Латинской Америкой. Помимо Муссолини и метафорического Че Гевары, Бандерасу довелось сыграть и мексиканского президента Панчо Вилью, и мексиканского художника Давида Сикейроса, и деятелей аргентинского и чилийского антифашистского Сопротивления. Сразу в нескольких фильмах Бандераса занял Роберт Родригес («Отчаянный», «Четыре комнаты», трилогия «Дети шпионов», «Однажды в Мексике»). Получилось так, что, заработав репутацию рокового красавца, Бандерас, не чурающийся любых жанров, проявил себя и в детском, и приключенческом, и музыкальном, и психологическом кино. Причем в данном случае такое разнообразие — свидетельство гибкости дарования, а не актерской всеядности. Работая над этой книгой, я пересмотрел десяток фильмов с участием Бандераса: ни в одной роли он не халтурит.

На экране Бандерас появлялся в компании самых ярких звезд Голливуда — от Сильвестра Сталлоне, Джонни Деппа и Микки Рурка до Пенелопы Крус, Мег Райан, Сельмы Хайек и Дженнифер Лопес. Одна такая звезда — Мелани Гриффит, с которой Бандерас познакомился в 1996 году на съемках комедии «Двое — это слишком», вскоре стала его женой. Об этом браке говорят как об одном из самых счастливых в Голливуде. Гриффит прежде уже три раза выходила замуж (причем дважды — за одного и того же мужчину, актера Дона Джонсона) и от каждого из мужей родила по ребенку. Не стал исключением и Бандерас: вскоре после свадьбы у него появилась дочь Эстела дель Кармен. На волне семейных изменений в 1999 году он попробовал себя в режиссуре, сняв любимых жену и малютку-дочь в фильме «Женщина без правил» («Crazy in Alabama»).

В общем, у Антонио Бандераса все хорошо: он красив, талантлив, знаменит, почитаем и семьей, и режиссерами, и зрителями в Европе и Америке. Он удачно занимается биржевыми операциями, он открыл парфюмерную линию своего имени, вместе с братом владеет популярным андалусийским рестораном «La Posada de Antonio», финансово поддерживает мадридский футбольный клуб «Реал» и даже не столь известную команду из своей родной Малаги. От него в восторге и малышня (Бандерас озвучивал одного из героев в нескольких сериях популярного мультфильма «Шрек»), и младшие школьники (он трижды сыграл в «Детях шпионов»), и девушки всех возрастов (в 1996 году журнал «People» включил его в список 50 самых красивых людей мира, и подобный перечень с упоминанием имени Бандераса вовсе не единственный). Бандераса уважает и испанский народ, творческий потенциал которого актер успешно представляет на высшем кинематографическом уровне. В последние годы к нему снисходительно относится даже католическая церковь, поскольку внешность современного Казановы Бандерас успешно сочетает с репутацией примерного семьянина. Получив предложение Кэмпбелла, Бандерас, похоже, понимал, что Зорро способен превратить его актерскую популярность в поистине всемирную славу. Еще и поэтому он с особой старательностью готовился к съемкам: тренировался с олимпийской сборной Испании по фехтованию, сражаясь настоящими стальными клинками (в фильме использовались легкие алюминиевые рапиры), несколько недель занимался выездкой, хотя и прежде неплохо держался в седле. Ну скажите, чем не Зорро? Кто еще так, как он, владеет магией мужского обаяния, кто обладает такой витальностью, такой легкостью мысли, поступков, выпадов шпаги? Если не Бандерас, то кто другой?

И все-таки в титрах «Маски Зорро» фамилия Бандераса должна бы значиться не первой, а второй. Потому что в создании фильма участвовал актер, появление которого на экране способно и легковесной картине придать философичность и глубину. Мартин Кэмпбелл не случайно так настойчиво добивался согласия Энтони Хопкинса принять роль «старшего Зорро», дона Диего де ла Веги. Хопкинс, крупнейший британский актер второй половины XX века, лауреат всевозможных профессиональных призов и наград (в их числе «Оскар» за лучшую главную роль, три премии BAFTA и две премии «Emmy»), получивший за заслуги в области культуры рыцарское звание и орден Британской империи, долго не принимал предложения «Amblin Entertainment», несмотря на всю его финансовую привлекательность. И не из-за капризов: шестидесятилетний актер страдал из-за болей в спине; только успешная хирургическая лазерная коррекция позволила Хопкинсу — к восторгу съемочной группы и всех поклонников Зорро — появиться на экране.

Работа с Энтони Хопкинсом дала Антонио Бандерасу не меньше уроков жизни, чем общение Алехандро Мурриеты с Диего де ла Вегой. «Маска Зорро», 1998 год.

(© CORBIS SYGMA / РФГ.)

Конечно, роль Зорро была не самой сложной из той сотни ролей, которые Хопкинс переиграл за сорок лет работы в кино, все-таки не зря его именем при жизни названы провинциальные театры и школы драматического искусства в нескольких странах. В этих школах изучают актерскую манеру Энтони Хопкинса, ту потрясающую тщательность, с которой он работает над ролью (актер признался как-то, что перечитывает сценарий до двухсот раз, пока вхождение в образ не станет естественным), и редкую способность выбрасывать из памяти многостраничные тексты, как только в них отпадает нужда. Хопкинс обладает невероятными возможностями модуляции голоса, позволяющими тонко имитировать различные акценты английского языка, а также даром разнообразного звукоподражания (он умеет лаять, как собака; при восстановлении фильма «Спартак» он точно дублировал голос скончавшегося к тому времени Лоуренса Оливье). Хопкинс великолепный пианист и неплохой композитор (двадцать лет назад сборник его фортепианных вариаций «Далекая звезда» вошел в сотню лучших британских классических альбомов). Его немигающего доктора психиатрии, жестокого серийного убийцу-каннибала Ганнибала Лектера (трилогия «Молчание ягнят» — «Ганнибал» — «Красный дракон» по романам Томаса Харриса) считают одним из лучших воплощений образа зла в мировом кино. В «Молчании ягнят» Хопкинс проводит на экране всего шестнадцать или семнадцать минут — подумайте, вот цена самой престижной в мире премии «Оскар», вот размах таланта!

Конечно, за любой, самой потрясающей творческой биографией кроется непростая судьба. В середине семидесятых карьера Хопкинса едва не прервалась из-за его пристрастия к алкоголю; эти проблемы, как и вспышки неконтролируемой ярости и резкие перепады настроения, преследуют актера много лет. В начале двухтысячных годов, находясь в зените славы, Хокпинс вдруг решил завершить карьеру: «Оглядываясь назад, я вижу лишь пустыню. Что от меня останется? Парочка хороших фильмов, несколько плохих…» От этого кризиса актера излечил поздний, в шестьдесят пять лет, брак, третья попытка создать семью.

Ученик Лоуренса Оливье, поклонник сценического мастерства своего знаменитого земляка Ричарда Бартона (он тоже из Уэльса), Энтони Хопкинс, кажется, создан для того, чтобы исполнять роли крупных исторических личностей и масштабных литературных героев: поэтому он — и Ричард Никсон, и Джордж Вашингтон, и премьер-министр Израиля Ицхак Рабин, и Жорж Дантон, и Адольф Гитлер (телефильм 1981 года «Бункер» о последних днях Третьего рейха), и Ричард Львиное Сердце, и Пабло Пикассо, и Чарльз Диккенс, и капитан шхуны «Баунти» Уильям Блай; он и шекспировские Отелло и Клавдий, и Пьер Безухов (премия BAFTA 1973 года), и чеховский Астров, и Квазимодо, и профессор Абрахам Ван Хельсинг в «Дракуле» Френсиса Форда Копполы, и даже святой Петр… Ну скажите, чем не Зорро на склоне своей полной захватывающих приключений жизни? Кто еще так, как Хопкинс, способен сыграть абсолютный мужской характер, кто в силах так мастерски смешать ледяную выдержку с неистовой яростью, кто может лучше научить искусству борьбы за справедливость своевольного и безбашенного Антонио Бандераса?

Вне всяких сомнений, Хопкинс стал блестящей находкой для Мартина Кэмпбелла, однако Хопкинс же и создал для режиссера сложную творческую проблему. Сценарий «Маски Зорро» построен не на одном, а на целой серии конфликтов, которые и придают динамическую силу развитию сюжета: Алехандро Мурриета противостоит капитану Гаррисону Лаву; Зорро в бесконечном поединке страсти сражается с прекрасной Эленой (у этой пары сразу несколько «дуэлей»: поединок на шпагах, сцена причастия, танец на балу в доме бывшего губернатора); наконец, смысл жизни дона Диего де ла Веги — в мести своему непримиримому врагу дону Рафаэлю Монтеро. Ну кто в состоянии устоять против такого Хопкинса?

Этого актера зовут Стюарт Уилсон, и он тоже англичанин, хотя часть детства провел в Родезии, где его отец работал инженером на медных шахтах. Уилсон — актер того же амплуа, что и Хопкинс, но в его карьере нет столь ярких достижений. Как и Хопкинс, Уилсон — «сильный характер», ему под силу сыграть и Алексея Вронского, и римского императора Августа, однако чаще ему доставались роли второго плана. Уилсон много снимался и снимается в костюмированных исторических фильмах, поскольку обладает подходящей для злых королей, недобросовестных конгрессменов и жестоких рыцарей внешностью. Уилсон сотрудничал с отличными режиссерами вроде Мартина Скорсезе; фильмы с его участием удостаивались «Оскаров», хотя и не этому актеру доставались главные партии. Кэмпбелл пригласил Уилсона на роль первого злодея не случайно: они вместе работали на съемках фильмов «Побег невозможен» и «Вертикальный предел». Выбор и на сей раз оказался верным: Уилсон со спокойным достоинством, без излишней аффектации, с подтверждающей профмастерство скупостью слов и жестов сыграл умного, способного на сильные чувства негодяя. Главная драма жизни Рафаэля Монтеро, фигуру которого сценаристы лишили даже тени иронии, — в том, что он всегда, несмотря на всю подлость, проигрывает Диего де ла Веге: сначала возлюбленную, потом дочь, потом Калифорнию, а потом и жизнь. На фоне этой экзистенциальной драмы меркнут другие отрицательные герои дилогии Кэмпбелла. Однако и Мэтт Летчер в роли капитана Гаррисона Лава, и представляющие силы зла в «Легенде Зорро» Руфус Сьюэлл (граф Арман) и Ник Чинланд (громила Макгивенс) общей картины калифорнийских приключений не портят. Каждого из них Антонио Бандерасу приходится побеждать с должными стараниями и трудом. С капитаном и графом Алехандро также сражается за свою любовь; а Кэтрин Зета-Джонс, исполняющая роль Элены, заслуживает подлинной страсти.

В библиотеке и видеотеке о Зорро женским персонажам обычно предлагалось скромно держаться в тени. Редко какая красавица из числа объектов желания дона Диего и его многочисленных соперников могла претендовать на сколько-нибудь самостоятельную роль, если не считать, конечно, тех случаев, где Зорро сам оказывался дамой. В «главных фильмах» о Зорро ни одна актриса, занятая в ролях сеньорит Лолиты Пулидо, Лолиты Кинтеро, Элены Торрес, Анны-Марии Вердуго, Исабеллы Пальма, Ортенсии Пулидо де Ольвидадес, Виктории Эскаланте и др., не попадала в нервный центр повествования. Этим сеньоритам режиссеры разрешали разве что отвесить пощечину офицеру-наглецу да выдать падре на причастии тайну своей грешной любви к разбойнику. В «Маске Зорро» — «Легенде Зорро» эта практика наконец сломана: подруге героя отвели партию солистки.

На роль Элены де ла Вега Кэмпбелл поначалу планировал шведскую актрису польского происхождения Изабеллу Скорупко, которая прославилась у него в семнадцатом эпизоде бондианы. Но русской девушке Бонда не суждено было стать дочерью гранда. В «Золотом глазе» Скорупко играла программиста Наталью Симонову; может быть, судьбу роли в «Маске Зорро» решил славянский тип внешности актрисы. По другой версии, Скорупко сама отказалась от участия в фильме Кэмпбелла. Также ходили разговоры о том, что роль Элены на последних этапах кастинга предлагали колумбийской поп-звезде Шакире. Однако, в итоге, всех опередила Кэтрин Зета-Джонс, которую рекомендовал Кэмпбеллу продюсер Стивен Спилберг, заметивший эту актрису в телесериале «Титаник».

Женщины рядом с Зорро обычно держатся скромно. Но Элена де ла Вега (Кэтрин Зета-Джонс) вовсе не такова. «Маска Зорро», 1998 год.

(© CORBIS SYGMA / РФГ.)

Малютку, родившуюся в 1969 году в приморском городке Суонси в Южном Уэльсе в семье местного фабриканта Джонса, назвали именами бабушки по материнской линии (Кэтрин) и дедушки по отцовской линии (Зета). Это имя, ставшее, в итоге, приставкой к фамилии актрисы, носило судно, капитаном которого некогда состоял еще более далекий предок Джонсов. Девочка с малых лет любила петь, танцевать, мечтала о театре и на сцену впервые вышла в восьмилетием возрасте. Через десять лет, поупражнявшись на любительском уровне, получив театрально-музыкальное образование и поучаствовав в лондонском мюзикле «42-я улица», Зета-Джонс дебютировала в кино: во Франции, в роли Шехерезады в фильме Филиппа де Брока «Тысяча и одна ночь». Параллельно пыталась начать карьеру певицы. Через несколько лет, в ожидании большого успеха, переехала в США.

Кэтрин Зета-Джонс считают женщиной редкой, теплой, плавной красоты, и именно с этими выдающимися внешними данными продюсеры связывали быстрые перспективы ее профессионального роста. Но успех пришел не сразу, «Маска Зорро» стала вторым крупным (вслед за боевиком «Фантом») проектом в творческой биографии Зеты-Джонс. Среди других ее заметных ролей — участие в фильме «Западня» вместе с Шоном Коннери, в картине «Призрак дома на холме» («The Haunting») с Лиэмом Нисоном и в «Двенадцати друзьях Оушена» вместе с Джорджем Клуни и компанией. Съемки в самом конце девяностых годов в фильме Стивена Содерберга «Траффик» увенчались первой номинацией на премию «Golden Globe» и браком с голливудской мегазнаменитостью Майклом Дугласом. К моменту свадьбы, в ноябре 2000-го (Дугласу, который на поколение старше своей новой супруги, пришлось предварительно развестись), Кэтрин родила сына Дилана Майкла Дугласа. Через два с половиной года на свет появилась и дочь, Кэрис Зета Дуглас. Примерно к тому же времени относится главный до сей поры формальный профессиональный успех Зеты-Джонс: она получила премии «Оскар» и ВAFTA за лучшее исполнение женской роли второго плана в мюзикле «Чикаго».

Пауза между «Маской…» и «Легендой Зорро» и в жизни Элены де ла Вега, и в жизни исполнительницы ее роли была заполнена бурными событиями, и это обстоятельство подметит внимательный зритель. Единственная придирка в адрес Кэтрин Зеты-Джонс в первом фильме: ей уже не двадцать лет, как предусмотрено сюжетом. В остальном актриса безупречна: она хороша зрелой женской красотой, по-девичьи трогательно наивна и непосредственна, она прекрасно танцует и ловко фехтует. Сценаристы позаботились о милых мелочах, которые забавно расцвечивают романтикой мальчишескую фабулу приключенческого кино: к примеру, поигрывая белым калифорнийским цветком, повзрослевшая Элена вспоминает нежный цветочный запах и голос отца, знаки своего счастливого младенчества. В фильме-сиквеле сеньора де ла Вега предстает почтенной матроной, однако она по-прежнему деятельна и самостоятельна. Элена столь же достойно, как десятилетие назад, парирует фехтовальные выпады Зорро и его врагов, столь же пылко отвечает на поцелуи возлюбленного. В «Легенде Зорро» торжествуют семейные ценности: хотя Алехандро де ла Вега и сохраняет героический статус ценой конфликта с женой, в результате-то он сознается в своей неправоте.

Любовь Алехандро и Элены — это страсть и борьба. «Маска Зорро». 1998 год.

(© CORBIS SYGMA / РФГ.)

Хотя «Легенда Зорро» практически во всех компонентах вторична по отношению к «Маске…», инерционной скорости проекта хватило для того, чтобы и этот добротно проработанный и снятый «на широкую руку» в Мексике и Новой Зеландии фильм не провалился. Кинокритики отмечали, что «Легенда Зорро» предназначена для более молодой аудитории (не случайно так много подвигов совершил в кадре десятилетний сын Алехандро и Элены Хоакин). После солидного калифорнийского дебюта Бандераса в «Маске Зорро» сюжетные повороты сиквела многим экспертам показались «откровенно клоунскими», а развитие действия — медленным, надуманным и неинтересным. «Понятно, что жизнь калифорнийского кабальеро скучна, поэтому Зорро очень нравится быть Зорро, — писал обозреватель „San Francisco Chronicle“, — однако, если переступить присутствующую даже в развлекательном кино границу здравого смысла, действие становится бессмысленным. Это как раз тот случай».

Но, несмотря на все претензии кинокритиков, ни один из них не усомнился в том, что Мартин Кэмпбелл, Антонио Бандерас, Кэтрин Зета-Джонс придали мощный импульс мифологии Зорро. Совсем скоро выяснилось, что благородный разбойник, поспособствовав присоединению Калифорнии к Соединенным Штатам, и не намеревался вкладывать шпагу в ножны. В 2005 году в продаже появился ставший бестселлером роман модной писательницы Исабель Альенде «Зорро. Рождение легенды». Миллионы читателей открыли книги. Прокат «Легенды Зорро» в кинотеатрах еще продолжался, а руководство телекомпании «Telemundo» сообщило о грядущей премьере сериала, превосходящего по масштабу все предыдущие. Первый эпизод испаноязычного телеромана «Клинок и роза» вышел в эфир в феврале 2007 года. Миллионы зрителей прильнули к телевизорам.

Это приключение Зорро заняло 122 часа экранного времени.

1. «Всадник в маске» (El Jinete enmascarado). Антонио Агилар; Мексика, 1960.

2. «Зорро-мститель» (El Zorro vengador). Луис Агилар; Мексика, 1961.

3. «Зорро в Долине пропавших» (Zorro en el valle de desaparecidos). Джеффри Стоун; Мексика, 1961.

4. «Зорро при испанском дворе» (Zorro alia corte di Spagna. Джордж Ардиссон; Италия, 1962.

5. «Месть Зорро» (La venganza del Zorro). Фрэнк Лэтимор; Испания-Мексика, 1962.

6. «Знак Зорро» (Il segno di Zorro). Шон Флинн; Франция-Италия, 1962.

7. «Тень Зорро» (L’Ombra di Zorro) Фрэнк Лэтимор; Италия, 1963.

8. «Лапа леопарда» (La garra del leopardo). Ана Берта Лепе; Мексика, 1963.

9. «Зорро и три мушкетера» (Zorro е tre moschettieri). Гордон Скотт; Италия, 1963.

10. «Три клинка Зорро» (Tres espadas del Zorro). Гай Стокуэлл; Испания-Италия, 1963.

11. «Зорро против Мачисте» (Zorro contro Maciste). Пьер Брис; Италия, 1963.

12. «Клятва Зорро» (Il giuramento di Zorro). Тони Рассел; Италия-Испания, 1963.

13. «Дочери Зорро» (Las hijas del Zorro). Рафаэль Бертран; Мексика, 1964.

14. «Непобедимые» (Las Invensibles). Рафаэль Бертран; Мексика, 1964.

15. «Зорро-мятежник» (Zorro il ribelle). Говард Росс; Италия, 1966.

16. «Племянники Зорро» (I nipoti di Zorro). Дин Рид; Италия, 1968.

17. «Зорро, всадник мести» (Zorro il cavaliere della vendetta). Чарльз Куини; Италия-Испания, 1968.

18. «Зорро, человек-лисица» (Il Zorro la volpe). Джордж Ардиссон; Италия, 1968.

19. «Великолепный Зорро» (The Magnificent Zorro). Чикито; Филиппины, 1968.

20. «Зорро, победитель» (Zorro il dominatore). Чарльз Куини; Италия-Испания, 1969.

21. «Зорро, человек-закон» (El Zorro justiciero). Мартин Мур; Испания-Италия, 1969.

22. «Зорро при английском дворе» (Zorro alia corte d’Inghilterra). Спирос Фокас; Италия, 1969.

23. «Зорро, всадник с хлыстом» (Zorro kamcili süvari). Тамер Йигит; Турция, 1969.

24. «Зуб Зорро против призрака» (Zorro disi Fantoma’ya karsi). Небахат Чере; Турция, 1969.

25. «Зорро, маркиз Наваррский» (Zorro marchese di Navarro). Нино Виньелли; Италия, 1969.

26. «Зорро, маска мести» (Zorro la maschera della vendetta). Чарльз Куини; Италия-Испания, 1970.

27. «Эротические приключения Зорро» (The Erotic Adventures of Zorro). Дуглас Фрей; США, 1972.

28. «Любовные похождения Зорро» (Les aventures galantes de Zorro). Жан-Мишель Дермэ; Бельгия-Италия, 1972.

29. «Сын Зорро» (Il figlio di Zorro). Роберт Уидмарк; Италия-Испания, 1973.

30. «Зорро» (El Zorro). Хулио Альдама; Мексика, 1974.

31. «Мечта Зорро» (II sogno di Zorro). Франко Франчи; Италия, 1974.

32. «Знак Зорро» (La marque de Zorro). Моника Суинн; Франция, 1975.

33. «Зорро» (Zorro). Ален Делон; Франция-Италия, 1975.

34. «Новые приключения Зорро» (Nuevas aventuras del Zorro). Джордж Хилтон; Испания-Италия, 1976.

35. «Большое приключение Зорро» (La gran aventura del Zorro). Родольфо де Анда; Мексика, 1976.

36. «Белый Зорро» (El Zorro bianco). Хуан Миранда; Мексика, 1978.

37. «Зорро, пестрый клинок» (Zorro, the Gay Blade). Джордж Хэмилтон; США, 1981.

38. «Маска Зорро» (The Mask of Zorro). Энтони Хопкинс, Антонио Бандерас; США, 1998.

39. «Маска Зорро» (La mascara del Zorro). Бруно Бичир; Мексика, 2000.

40. «Легенда Зорро» (The Legend of Zorro). Антонио Бандерас; США, 2005.

Книги о Зорро. Исабель Альенде

ИСАБЕЛЬ АЛЬЕНДЕ. «ЗОРРО. РОЖДЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ». ИЗД-ВО «ХАРПЕРКОЛЛИНЗ», 2005; ИЗД-ВО «АЗБУКА-КЛАССИКА», СПБ, 2006.

ISABEL ALLENDE. EL ZORRO: COMIENZA LA LEYENDA. HARPERCOLLINS, 2005.

(Иллюстрация из архива Zorro Productions, Inc.)

В 1790 году капитан Алехандро де ла Вега по просьбе францисканского монаха падре Мендосы прибывает в миссию Сан-Габриэль, чтобы отбить нападение индейцев. В бою побеждают миссионеры. Раненый вождь Серый Волк оказывается девушкой по имени Тойпурния, дочерью испанского моряка и индейской целительницы Белой Совы. В младенчестве Тойпурнию уволок в лес волк, и в индейском племени ее растили как мальчика. Капитан привозит Тойпурнию в Монтерей, где дикарку воспитывает жена губернатора Педро Фахеса. Красавица-мулатка, названная при крещении Рехиной, она становится женой де ла Веги. Разбогатевший дон Алехандро назначен алькальдом.

В 1795 году у Рехины рождается сын Диего, которого индейская служанка Ана выкармливает вместе со своим сыном Бернардо. Молочные братья растут неразлучными друзьями. Рехина и Белая Сова посвящают мальчиков в индейские премудрости. Отец учит Диего сражаться на шпагах и кинжалах по «Трактату о фехтовании и справочнику дуэлянта» Мануэля Эскаланте, а падре Мендоса — благочестию, грамоте и точным наукам. Однажды Диего и Бернардо спасают от издевательств мальчишек толстого беспомощного Гарсиа, «выкупив» его в обмен на обещание поймать дикого медведя. Усыпив зверя зельем Белой Совы, друзья доставляют медведя в Лос-Анхелес. «Легенда о медведе, приукрашенная до невозможности, долго переходила из уст в уста, со временем пересекла Берингов пролив вместе с торговцами мехом и достигла России».

В 1804 году на Лос-Анхелес нападают пираты. Алехандро де ла Вега в отъезде. В его отсутствие бандиты сжигают асиенду. Диего удается спасти и спрятать раненую мать. Пираты насилуют и убивают мать Бернардо, «с тех пор он замолчал на много лет». Бернардо влюбляется в индейскую девочку по имени Ночная Молния. Он учит Диего индейскому языку знаков, молодой де ла Вега также постигает науку фехтования «как искусство совершенствования духа». «Диего, несмотря на мышцы атлета и прокопченную солнцем кожу, был настоящим юным сеньором. От матери он унаследовал глаза и дерзость, от отца — длинные руки и ноги, точеные черты, естественную элегантность и тягу к знаниям. От обоих ему досталась отвага, которая граничила с безумием. Диего превзошел отца в фехтовании и лучше всех в округе владел кнутом. Ударом хлыста юноша мог сорвать цветок или погасить свечу». Под руководством Белой Совы Диего и Бернардо проходят в лесу четыре этапа инициации, испытания мужества и выносливости. Бернардо встречает в чаще потерявшего мать черного жеребенка Торнадо, который вместе с ночным лисом выводит его к умирающему от укуса змеи Диего. Лис, el zorro, становится тотемным животным Диего.

В 1810 году по совету давнего испанского друга Томаса де Ромеу Алехандро де ла Вега отправляет сына продолжать образование в Барселону. Испания находится под оккупацией наполеоновских войск. Вместе с Диего в Европу едет и Бернардо. «Детство — печальное время, полное страхов, внушаемых взрослыми, ужаса перед сказочными чудовищами или боязни показаться смешным, — кончилось». В Барселоне Диего и Бернардо останавливаются в доме Томаса де Ромеу, старшая дочь которого Хулиана отличается выдающейся красотой, а младшая, некрасивая худая девочка Исабель, становится другом юных калифорнийцев. Диего занимается в Гуманитарном колледже и берет уроки фехтования у того самого мастера Мануэля, учебник которого осваивал дома. «Твердость стали ничто без твердости духа», — учит юношу Эскаланте.

В борьбе за сердце Хулианы у Диего появляется влиятельный соперник: родственник губернатора Калифорнии, двадцатитрехлетний щеголь Рафаэль Монкада. «Негодяй — ключевая фигура любой истории, ведь без подлецов не бывает героев». Монкада поет Хулиане сладкие серенады, однако Диего и Бернардо выясняют, что настоящий обладатель чудесного голоса — цыган Пелайо. На одном из званых вечеров Диего дает русскому посланнику графу Орлову понять, что Монкада передергивает при игре в карты. Де ла Вега и Монкада стреляются на холме Монжуик. Раненный в руку Диего, которого хранит образ Белой Совы, посылает пулю в землю — благородство мешает ему убить противника. Хулиана выхаживает раненого, однако ее отношение к ушастому Диего — лишь «дружелюбное безразличие».

Бернардо спасает от расправы толпы привлекательную цыганскую вдову Амалию, сестру Пелайо, которая приглашает его в табор. Диего и Бернардо начинают выступления в цыганском театре. Диего мечет ножи, показывает фокусы и акробатические трюки. Чтобы остаться неузнанными, друзья надевают черные плащи и маски. Амалия становится любовницей Диего, Бернардо хранит верность Ночной Молнии. Убедившись в выдающихся моральных и физических качествах молодого калифорнийца, Мануэль Эскаланте предлагает Диего вступить в орден Справедливости — тайную организацию, «спасающую несчастных из лап инквизиции». Диего выбирает себе тайное имя Zorro. Вскоре юноша решает спасти заложников, приговоренных к смерти в отместку за убитых испанскими повстанцами французских солдат. Диего в костюме Зорро пробирается в дом парижского посланника в Барселоне шевалье Ролана Дюшама и под угрозой смерти заставляет его подписать приказ об освобождении несчастных. Покидая дом шевалье, де ла Вега чертит шпагой на стене букву Z.

Чувство Диего к Хулиане крепнет, оставаясь безответным. «Природное обаяние и баснословная удачливость помогали Зорро с легкостью покорять десятки женских сердец. Хватало осторожного намека, взгляда искоса, одной из его знаменитых ослепительных улыбок, и неприступная красавица была готова спустить с балкона лестницу в самый темный ночной час». Однако без Хулианы Диего несчастлив. Рафаэль Монкада, вернувшийся богачом из торговой миссии, сватается к сеньорите де Ромеу. Но красавица «ждала героя из романов, отважного и печального, который придет спасти ее из плена серых будней». Чтобы заполучить Хулиану, Монкада подкупает цыган, которые «нападают» на сестер де Ромеу и их дуэнью Нурию. Диего убеждает возлюбленную, что ее «спасение» мужественным кабальеро — всего лишь заказанная пошляком инсценировка.

Падре Мендоса сообщает Бернардо, что Ночная Молния — мать его двухлетнего сына. Юноша решает вернуться в Калифорнию. Диего и Бернардо прощаются как братья.

После поражения Наполеона на испанский престол возвращается король Фердинанд VII. Либеральные вольности кончаются, набирает силу инквизиция. Члены ордена Справедливости попадают под арест, в их числе Мануэль Эскаланте. С невиданной храбростью и остроумием Диего-Зорро освобождает учителя, оставив на тюремной стене росчерк Z. Власти арестовывают и Томаса де Ромеу, известного профранцузскими настроениями. Хулиана просит помощи у влиятельного Монкады: она готова обменять свободу отца на замужество с нелюбимым человеком. Монкада не торопится конвертировать влияние в любовь: ведь это он составил донос, по которому де Ромеу приговорен к смерти, негодяй намеревается сделать Хулиану любовницей, но жениться на девушке из богатой семьи. Перед смертью Томас де Ромеу прощается с дочерьми в тюрьме Ситадель. «Последнее, что видел приговоренный, прежде чем милосердная пуля пронзила его мозг, был золотой луч утреннего солнца, пробившийся сквозь тьму». Монкада грубо пытается добиться любви Хулианы, однако путь ему преграждает шпага Диего. «Сам он не догадывался, что в нем живут два человека: Диего де ла Вега, франтоватый, неуклюжий и робкий, и Зорро, храбрый, отчаянный, находчивый». В присутствии невинных девушек Диего вновь щадит поверженного врага.

Вместе с Диего сестры де Ромеу покидают Барселону. Спасаясь от преследования властей, они пешком направляются к атлантическому побережью Испании. С опасностями и приключениями, присоединившись в пути к цыганскому табору, беглецы добираются до Ла-Коруньи. Цыган Пелайо дарит Диего шпагу по имени Хустина. В Карибском море корабль «Богородица», на котором путешествуют Диего и его спутницы, становится добычей корсаров под командованием братьев Пьера и Жана Лафитов. Жан Лафит берет Диего и девушек в заложники. Лагерь корсаров, в котором они живут по законам пиратского братства, расположен на острове Гранд-Иль близ Нового Орлеана, в болотистой местности Баратария. Утонченный, прекрасно образованный Жан Лафит пленяет сердце Хулианы. Лафит и Диего скрещивают шпаги, и мастерство их оказывается почти равным. Диего вынужден смириться с чувствами Хулианы к Жану. Однако Лафит женат на квартеронке Катрин, дочери королевы Сенегала Одиллии. Сословные предрассудки и только что родившийся у Катрин младенец, кажется, навсегда разлучат Хулиану и ее возлюбленного. Благородный Лафит возвращает пленникам свободу. Катрин неожиданно умирает, и мудрая Одиллия, по совету жрицы культа вуду Мари Лаво, чтобы сделать счастливым младенца, соединяет судьбы Жана и Хулианы. Диего безутешен, вместе с Исабель он отправляется в Калифорнию.

В порту Сан-Педро Диего ждет Бернардо, ставший настоящим индейцем. В отсутствие Диего семью де ла Вега преследовали невзгоды. Рехина стала колдуньей и вернулась в племя Белой Совы. Назначенный посланником Фердинанда VII в Верхней Калифорнии Рафаэль Монкада бросил Алехандро де ла Вегу в тюрьму по ложному обвинению в подготовке мятежа, а сам занял асиенду бывшего алькальда. Миссия падре Мендосы пришла в запустение. Вместе с начальником тюрьмы Карлосом Алькасаром Монкада грабит пеонов и индейцев, за малейшую провинность жестоко наказывает их, заставляет добывать драгоценный жемчуг с морского дна. Гарсиа стал «тучным сержантом с глазами трусоватой собаки». Диего и Бернардо отправляются в племя Белой Совы, где молодой де ла Вега получает в подарок выросшего в великолепного скакуна Торнадо. Переодевшись в сутану священника, Диего пробирается в тюрьму. В пути он знакомится с очаровательной Лолитой Пулидо и понимает, что в сердце его родилась новая большая любовь. С помощью Бернардо и слепого индейца Арсенио, брата Белой Совы, Диего освобождает пленников, отобрав у Алькасара жемчуг и оставив на щеке негодяя кровавую букву Z. Разъяренный Монкада, подозревающий, что Диего и Зорро — одно и то же лицо, арестовывает молодого да ла Вегу. Однако в костюмы разбойника переодеваются Бернардо и Исабель. Им удается победить врагов. Диего оставляет на шее у Монкады росчерк Z и под угрозой смерти заставляет подлеца подписать письмо о своих злодеяниях. Монкада с позором покидает Калифорнию. Диего, Бернардо и Исабель у магического индейского знака клянутся всегда защищать Справедливость под маской благородного разбойника Зорро.

В послесловии автор признается, что книга написана от лица Исабель де Ромеу, влюбленной в Диего де ла Вегу. Она рассказывает, как складывалась в течение четверти века судьба героев книги. Жан Лафит сменил имя и обосновался вместе с Хулианой, родившей ему семерых детей, в Техасе. Ночная Молния и Бернардо вырастили троих детей. В 1831 году Алехандро де ла Вега и падре Мендоса умерли от эпидемии гриппа. Белая Сова и мать Диего окончили свои дни в индейском племени. Алькасар погиб от пули убийцы, подосланного Мендосой, не простившим сообщнику потери жемчуга. Диего женился на Лолите Пулидо, однако вскоре она сломала шею, упав с лошади. Через несколько лет Диего вновь женился на девушке по имени Эсперанса, но «и ее постигла трагическая гибель». Негодяй Монкада «так и не оставил нас в покое». Диего предложил руку и сердце Исабель, однако гордая девушка отказалась, так как «Зорро по-настоящему увлекают только те женщины, которые остаются к нему равнодушны». «Диего тратил все свое время на борьбу со злом, потому что этого требовала жажда справедливости, и не в последнюю очередь потому, что ему нравилось переодеваться в костюм Зорро».