Золо

Глава 10: За честь девы

Никто не имеет права обесчестить девушку, ведь свою честь она разделяет только с мужем…

— Вместе с вами, принцем? — робко уточнила Орин, бегая взглядом по Серкану; тот был твёрдо уверен в собственном решении. — Но я безродная, и моё лицо обезображено! Простите… я не смогу составить вам компанию…

Хотя она желала бы поехать вместе с Его Высочеством и провести с ним время, узнать его получше. А кто же не захочет находиться бок о бок с таким мужчиной?

Разве что не в качестве наложницы, а иначе — будучи женой.

— Я верну себе зрение, а ты попросишь богиню Раю оживить твоего отца. — Серкан быстро смекнул, на какую точку стоит давить, дабы выбить согласие. Втроём им явно будет веселее. — Разве ты не мечтаешь ещё раз его увидеть?

Глаза Орин и Ли Соль блеснули в свете факелов, они переглянулись между собой.

— Вы не можете быть уверены в слухах, — осекла принца госпожа Соль. — И втягиваете мою дочь в то, что окажется обманом. Я против! — повысила голос женщина.

Как она была способна отпустить своё единственное дитя? Материнское сердце сжималось от одной мысли, что Орин вдруг перестанет быть частью её жизни.

— Орин совершеннолетняя, а значит, сама вольна решать, как ей лучше поступать. Вы не выдадите её замуж, тогда как я предлагаю этой девушке место в личном гареме и безбедную жизнь во дворце.

Серкан ощутил, как в Рустеме постепенно закипает гнев, пускай его лицо оставалось совершенно бесстрастным: он намеренно не влезал в начавшуюся перепалку, предоставляя им право самостоятельно разрешить вопрос.

— Моё предложение достаточно щедрое, не находите?

Госпожа Ли поджала губы, накрыв лицо ладонью.

— Я…

В то же мгновение её перебила Орин:

— Я согласна на ваше предложение, но и у меня будет условие. — Заинтересовавшийся её словами юноша дал понять, чтобы она продолжала говорить. — Матушка тоже должна отправиться вместе со мной во дворец, как только мы вернёмся из путешествия на Тайлань. И вы докажете, что достойны меня и моей невинности.

Серкан, рассмеявшись, всё же согласился с подругой и незаметно для всех облегчённо выдохнул.

Было стыдно, что он посмел воспользоваться титулом. Как это называется? Тщеславие? Его Высочество не только выставил себя перед Орин в дурном свете, так ещё вдобавок оттолкнул девушку, подорвав всяческое доверие к собственной персоне.

Он вынудил её принять нужное лично ему решение, когда не имел на это никакого права…

Серкан с удовольствием подставился под порывы ночного ветра, играющего с волосами цвета стали; на губах светилась печальная улыбка.

За месяц практически удалось накопить необходимую для путешествия сумму. Отношения же между ними натянулись до предела: Орин боялась сказать или сделать что-то лишнее, а Рустем всё сильнее разочаровывался в поющем и отплясывающем перед гостями принце. Госпожа Ли молилась богине, разжигая благовония.

Город пришёл в упадок, и это беспокоило Его Высочество — раньше тот не пребывал в подобного рода запустении. Нужно было что-то с этим делать. Но что? И кто во всём виноват?..

Краем уха он уловил разгорающийся где-то в стороне спор, и его мгновенно передёрнуло: так же случилось и в тот раз, когда его уволокли. Сделав несколько глубоких вдохов и сосчитав до десяти, Серкан сжал трость и направился обратно в бордель.

Послышавшийся крик, принадлежащий подруге, заставил его перейти на самый настоящий бег.

Запястья Орин до синяков сжимал один из посетителей, бывший когда-то её женихом. Мужчина дёрнул девушку на себя, и она непроизвольно прижалась к его груди, лихорадочно бегая взглядом по пьяной толпе и судорожно думая, как исправить ситуацию и не потерять свою честь.

Телом и душой она мечтала отдаться лишь одному человеку.

— Что здесь творится? — строгим тоном уточнил Серкан, разозлённо хмуря брови из-за того, что слепота не давала ему оценить ситуацию.

— А ты ещё кто? Точно… тот танцор, — пьяно загоготал мужчина, не давая Орин сделать лишнего движения.

Он приподнял девушку за подбородок, стиснув щёки, и нагло припал к её губам, однако же та, отбиваясь, с силой оттолкнула его от себя.

Орин повисла на локте принца, прикусив губу, — было бы стыдно признаться в произошедшем. Она донельзя радовалась, что Серкан не мог видеть её позора.

— Орин, что происходит? Прошу, расскажи. — И девушка испугалась прозвучавшей в его голосе нежности: не заслужила она такого отношения от представителя династии.

— Не лезь к ней! Она моя женщина, другую себе выбери.

Мужчина покачивающейся походкой взял глиняный сосуд и замахнулся — он пролетел совсем рядом с принцем, разбиваясь вдребезги.

На лице Серкана заиграли желваки, и он спрятал подругу за спиной.

— Негоже поднимать руку на женщину. — Его Высочество попытался было вытащить меч, да только с сожалением вспомнил, что в бордель запрещалось проносить оружие во избежание неприятных ситуаций. — Я вызываю тебя на дуэль. Завтра в полдень на главной площади.

Орин крепко вцепилась в руку юноши, оставляя следы от ногтей. Она прекрасно слышала, как посетители гоготали над принцем, высмеивая его.

— Ты слеп, но смелости тебе не занимать — потому не откажусь преподать урок тому, на чьих губах ещё материнское молоко не обсохло. — Серкан не выказал того, как его задели слова о матери. — Готовься с позором проиграть и умереть. Пошлите отсюда, — он кинул несколько золотых монет и позвал за собой компашку, что поспешила покинуть публичный дом.

Орин недовольно зашипела ему в спину. Она очень переживала за Серкана, а стоило представить, что его ранят или, что хуже, он может умереть, как душа окончательно не находила себе места. Разве стоит вот так отказываться от дарованной тебе жизни?

— Пожалуйста, отмените дуэль. Оно того не стоит!

— Почему же? — Серкан развернулся к Орин и большим пальцем погладил её щеку, ощущая шероховатости под кожей. — Ты стоишь намного больше, Орин. А обо мне переживать не стоит, я справлюсь. На то я и мужчина.

В его голосе был задор, а улыбка… какой бы красивой она ни казалась, за ней пряталось невыносимо много боли.

— Ты лучше думай, как отблагодаришь меня после выигранной дуэли.

— Рустем рассказывал, как вы проиграли брату. Думаете, что победите одного из чиновников? — она упёрла руки в бока. — Считать так — верх безрассудства!

Орин застыла, когда принц пригладил её волосы и поцеловал в лоб.

— Все последствия я беру на себя… а теперь мне пора идти и зарабатывать деньги. Пока меня не будет, умоляю, не влипай в неприятности.

Как обычно Его Высочество побрёл в неправильную сторону, в чём Орин тут же его переубедила.

Может, ей и правда стоило довериться Серкану? Ничего же не случится, открой она вновь своё сердце?..

Конечно, принц переживал и волновался насчёт предстоящей дуэли, где он непременно намеревался победить. Но получится ли? Он давно не тренировался и потому боялся забыть всё, чему учил наставник. Нельзя, никак нельзя было опозорить семью — ему и без того хватило подобного опыта в прошлом.

Сжав эфес меча, Серкан вознёс молитву богине Рае; в то же мгновение приоткрывшаяся дверь возвестила о приходе Рустема, что принёс завтрак, аромат которого сразу заполнил собой комнату.

— Я не хочу есть. Нет аппетита, — покачал головой Его Высочество, повернувшись к приближённому. — Ты узнал, что это за человек?

— Да. Имя ему Ин Дагиль, он заведует запасами продовольствия в столице. Тридцать пять лет, фехтует с пятнадцати, опыт вполне себе хороший. Детей нет, было три жены — однако все скончались в сравнительно молодом возрасте и при этом от него не понесли. По слухам, Ин Дагиль забил их до смерти, подтверждений этому я не нашёл. Каждый месяц посещает дом удовольствия. Есть свой небольшой бизнес по продаже сувениров, в столице стоят три его лавки. Также он хорошо сложен. На этом всё, — Рустем поклонился, прижав ладонь к груди.

Серкан цокнул языком, прикидывая варианты действий и с прискорбием понимая, что они довольно неблагоприятные.

Он потёр переносицу. Надо же было ввязаться… и всё-таки Орин и её безопасность были гораздо важнее. Чиновники распоясались и начали позволять себе слишком многое. Нужно было пресечь это на корню.

— Отступите? — Рустем бесконечно сильно надеялся получить положительный ответ.

Но взамен услышал отказ.

— И тебе вмешиваться запрещаю. Не хочу слышать возражений… а если отец что-то спросит, то сообщи, что это было моё личное решение. В случае моей смерти, пожалуйста, позаботься об Орин и её матери.

— Ваше Высочество! — Мужчина чувствовал, как за четыре года они отдалились друг от друга, и эта пропасть лишь росла. — Прошу, одумайтесь!..

Однако Серкан пожелал слушать только себя.

Принц подцепил пальцами трость и, напевая какой-то мотив под нос, направился на главную площадь, где уже собралась часть толпы, желающей посмотреть на грядущее представление. Люди галдели и обсуждали, на кого же сделать ставку; конечно, по большей части ставили на Ин Дагиля, но были и те, кто отдал деньги за танцора. Все они получали удовольствие, ведь не имело значения, кто победит: намного важнее сам поединок!

Зрители улюлюкали и хлопали, встречая дуэлянтов. Ин Дагиль был уверен в себе и своей победе — словно кошка с мышкой, поиграть да убить. Орин же скрывалась в народной массе, пускай Его Высочество запретил ей вмешиваться.

Девушка не могла оставаться в стороне, ведь отчасти чувствовала собственную вину в разворачивающихся событиях.

— Дам тебе шанс начать. — Ин Дагиль выудил меч из ножен, перебросив из одной руки в другую. — Слабым надо уступать, верно? — сказал он с издёвкой.

Серкан выдал самую благостную улыбку, на которую был способен, и прислушался к тому, что происходит вокруг. Прикинул, откуда шла вибрация голоса противника, и совершил выпад клинком, пройдясь рядом с ребром Ина, — Дагиль ушёл в последнее мгновение.

Орин с интересом наблюдала за соперниками: они двигались столь молниеносно и плавно, что всё это напоминало танец, а песней к нему стал лязг металла. Оба покрылись бисеринками пота и ощущали усталость — и всё же никто их них не опустил меч и не объявил о собственном поражении.

В какой-то момент Серкан выбил оружие из рук Ин Дагиля, и его лезвие оказалось близ чужой шеи. Ушей коснулось шумное дыхание. Противник кинул взгляд к упавшему мечу: тот был слишком далеко, чтобы сделать резкое движение, грозящее лишить жизни.

Он поднял ладони вверх.

— Ладно, на сей раз ты победил. — Губы растянулись в ядовитой, не предвещавшей ничего хорошего усмешке.

Потянувшись назад, Ин Дагиль выудил из сапога смазанный ядом кинжал и задел им плечо Серкана, порвав ткань.

— Какое же ты всё-таки ничтожество, — с презрением произнёс принц. — И трюки у тебя дешёвые, и чести нет!

— Думаю, что будет лучше всего объявить Ин Дагиля проигравшим и отдать победителю право на первую ночь, — подначивал толпу Рустем. — Это решение будет самым верным!

Люди начали совещаться, и, пока Рустем отвлёкся, Ин Дагиль подобрал своё оружие и намеревался напасть со спины.

Приближённый принца, предчувствуя вероломный маневр, остановил его ещё до того, как у мужчины что-то вышло.

— Вы уже проиграли, дорогой чиновник. Смотрите, как бы о ваших похождения не узнал император… иначе рискуете потерять ровным счётом всё и угодить за решётку.

В то же самое время на Серкана обрушилось действие смертельного яда: он чувствовал, как немеет тело, а в лёгких постепенно заканчивается воздух. Он до последнего не собирался выказывать слабость, пока его не начало бить в конвульсиях; не устояв на ногах, юноша рухнул на землю.

Глаза налились кровью. Его Высочество рвало, кто-то что-то говорил, однако из-за шума в ушах не удавалось разобрать голосов. Вскоре он потерял сознание.

Ин Дагиль даже не скрывал собственной радости. Орин опустилась перед Серканом, воя во весь голос. Она уложила его голову на свои колени, орошая лицо принца слезами. Страх за ускользающую жизнь сковал её сердце. Девушка не могла так просто отпустить друга — и всё же оказалась бессильна…

Рустем взял Ин Дагиля за грудки и отбросил на землю, его черты перекосило от злости. Если не спасёт принца, то не сносить ему головы…

— У тебя должен быть антидот! Отдай его! — гневно потребовал он. Время утекало сквозь пальцы, шло на минуты — и каждая стоила слишком дорого.

— Только если меня нарекут победителем, — самодовольно изрёк чиновник, не чувствуя никакой вины за содеянное. Ему приносило особое удовольствие смотреть, как медленно умирает посмевший переступить ему дорогу юноша и какой мертвенной бледностью покрывается его лицо. — Так что? — расхохотался Ин Дагиль, ощущая себя главной звездой «банкета».

— Бесчестному человеку всегда им быть! Да покарает тебя за это богиня… и да покинешь ты сей мир в муках, Ин Дагиль! Ты победил, оставшись в проигравших, — согласился Рустем и протянул ладонь, куда Дагиль вложил небольшой пузырёк с антидотом.

Приближённый, усевшись перед Серканом и приподняв его голову, влил в его рот жидкость, надеясь, что ещё не поздно и яд возможно нейтрализовать.

Орин не переставала возносить молитвы. Никто, даже имея на то позволение, не имеет право лишать другого жизни — самого ценного, чем только обладает человек на земле.

Жаль, что почти никто не следует этому завету…

— Прошу, очнись, — прошептала Орин в чужие уста, разрывая собственную душу в усиливающихся рыданиях. Прохожие поглядывали на девушку с явственными брезгливостью и презрением: мол, развела сопли. — Приди же в себя…

— Вставай! — Ин Дагиль подорвал её с места, цепко держа за руку и не давая снова приблизиться к слепцу. — Я победил, а значит, сегодня ты проведёшь время со мной.

Он довольно оскалился, и толпа внезапно начала наседать на него, дабы тот отпустил Орин. В основном то были необразованные, разукрашенные косметикой барышни.

— Да как ты смеешь после всего, что сотворил?! — Орин воинственно взирала на Дагиля, не собираясь ему уступать, и топнула ногой. Её макияж поплыл от слёз и размазался по лицу, что пугало и вызывало отвращение, однако чиновника это лишь забавляло. — Ты победил в неравной схватке, жульничал, потому я не обязана идти с тобой. Моё право разделить с кем-либо ложе уж точно не принадлежит подобному мерзавцу. Нет… будь ты хоть самим властелином мира, мне не быть твоей! Лучше отдам себя этому безродному юноше с прекрасным телом, чем тебе.

Она вырвалась из его хватки, вздёрнув подбородок, а толпа поддержала её выбор.

— Жулик!

— Вор! Как не стыдно проиграть слепому?!

— Бесчестие не красит мужчину!

— Да, жариться тебе в котле!

Народ продолжал выкрикивать ругательства в сторону Ин Дагиля, который даже несколько растерялся, ощутив себя оскорблённым и униженным. Он-то думал, что будут восхвалять его силу и ум, а вместо этого получил сплошные заверения в том, каким же является подлецом.

Не выдержав, чиновник злобно сверкнул глазами на Орин и слепого юношу. Ин ушёл, не намереваясь и дальше подставлять под удар свою гордость и признав себя проигравшим.

И лишь тогда девушка облегчённо выдохнула.

Рустем подхватил Его Высочество под колени и последовал за Орин на постоялый двор, где их, ахая, встретила госпожа Ли. Она тут же отругала дочь, а Серкана уложили в одной из комнат, позвав врача, дабы тот осмотрел больного.

Принц провёл в забытье около недели, то выныривая из сновидений, то вновь в них погружаясь. Яд причинил вред его организму, на какое-то время лишив полноценного функционирования, потому врач посоветовал отправить Серкана на горячие источники в Тайлун, что благоприятно сказалось бы на выздоровлении. Также потребовались отвары и лекарства, на которые ушли практически все деньги — остались какие-то незначительные крохи.

Если бы не дуэль, всё было бы хорошо. Как же приближённого раздражала эта Орин — пускай и было сложно считать её по-настоящему виноватой, когда Его Высочество самостоятельно принял подобное решение. Это ему, Рустему, стоило пойти наперекор и увезти друга, а не соглашаться на такую-то глупость. Хоть голову себе о стенку ломай, ситуации это не исправит.

В глубине души он винил только себя…

Ин Дагиль торопливой походкой вошёл в кабинет императора и опустился на одно колено, приложив ладонь к груди и склонив голову в знак уважения.

Сол и Нилас посмотрели друг на друга. Зачем к ним пожаловал заведующий продовольствием чиновник? Неужели не хватает запасов? Кто-то снова будет голодать?..

— Вызывали, Ваше Величество? — он сглотнул неприятный ком в горле, а по спине, скованной взглядом монаршей особы, проскользнул холодок. — Я в чём-то провинился?

Ин Дагиль не осмеливался оторвать глаз от пола.

Ханун промокнул кисть в чернилах, с усмешкой взирая на чиновника. Недавно ему пришёл отчёт о том, что же устроил Ин Дагиль на главной площади.

— Я получил одно очень интересное известие… — протянул император, отрываясь от свитков и прищуриваясь. — Как ты дрался со слепым… и мне бы хотелось узнать об этом поподробнее, — он сложил руки домиком.

— Серкан?.. — Нилас уронил пиалу, и чай разлился на ковёр. Его пробил озноб, а из лёгких разом выбило воздух. — Где вы его видели? — Пальцы юноши нещадно дрожали, и он испуганно уставился на чиновника. — Когда это было?..

Ин Дагиль так и застыл от задаваемых принцем вопросов, пока ответа на свой ждал и сам император Ханун.

Ниласу же казалось, что у него вот-вот остановится сердце. Ему хорошо было известно, что тогда происходило с братом, и он отчаянно не желал, чтобы подобное хоть когда-нибудь повторилось.

— Этот юноша посягнул на мою женщину и вызвал меня на дуэль. Я согласился… и с позором проиграл слепому, хотя, — дыхание мужчины то и дело прерывалось, — успел его отравить, а после, осознав собственную вину, напоил его антидотом, чтобы не умер. Он выжил, его дальнейшая судьба мне неизвестна. Он забрал мою женщину, Ваше Величество, я не мог поступить по-другому.

На губах императора засияла едва заметная ухмылка: он словно желал взять и засмеяться, но по-прежнему оставался донельзя серьёзным и собранным.

— Лгать нехорошо, и тебе должно быть это известно, Ин Дагиль. — Взгляд и тон Его Величества были способны обратить всё окружающее во льды снежных гор. — На этот раз я тебя прощаю, однако тебе отрубят руку.

Оба принца ужаснулись вслед прозвучавшему приговору.

— Но, мой император… — Ин Дагиль тут же замолчал, стоило Хануну поднять ладонь, и почти коснулся лбом пола. — Я приму любое ваше решение.

— Так значит, ты проиграл слепому?

— Да. Мне стыдно за то, что не оправдал ваших надежд…

— Понятно, — с удовольствием, чуть ли не по слогам проговорил император Ханун. — Можешь быть свободен. Жду завтра утром во дворце для получения наказания.

— Постойте, отец… то есть Ваше Величество, — запнувшись, исправился Нилас в желании задать вопрос.

— Не стоит, — покачал головой Сол, старательно подавляя волнение, хотя приятно удивился тому, что брат, который не одолел его, справился с чиновником. Как это вышло у такого как Серкан? В сознание прорывались определённого рода мысли и вопросы к Ниласу, которые хотелось бы задать, когда они останутся наедине. — Нам уже нужно работать, да и Ин Дагиля служба ждёт.

Второй принц поджал губы, попытавшись, как и брат, не выдавать своего истинного состояния, но по одной его бледной коже всё становилось яснее некуда. Испытывая проблемы с тем, чтобы скрывать разрывающие душу эмоции, он походил на открытую книгу.

Ин Дагиль покинул императорский к абинет, и каждый вернулся к своему делу, больше не поднимая темы о младшем из братьев, который, как оказалось, мог умереть…